Текст книги "Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Да чтоб тебя, – удержаться и не приложиться рукой к лицу, в старом добром жесте фейспалма, стоило неимоверных усилий. Вместо этого, байкер сполз с дивана и тихо, но проникновенно заявил. – Чтоб я… Да ещё раз… Да с бабой… Да нахрен! – и пихнув коленом развалившегося начальника службы безопасности, махнул рукой в сторону выхода. – Вставай, чекист. Родина мать зовёт долг служебный отрабатывать. Один я к этому крокодилу больше ни в жизнь не сунусь. Так что, прекращай полировать своей задницей пол и за мной.
– Куда это? – тут же насторожился друг, кидая умоляющие взгляды на невозмутимого администратора. Которые та успешно игнорировала, листая всё тот же справочник по анатомии.
Годы практики, что тут ещё сказать?
– На подвиги, ёпт! Верещагин, солнце ещё высоко, коли ты не заметил. И вообще, в чьи обязанности входит присматривать за порядком в клубе? – замерев над товарищем аки коршун над своей добычей, Лектор изобразил самую что ни на есть милую улыбку.
Глядя на недоверчивый прищур друга, можно было сказать, что вышло пугающе, даже очень. Ну и хрен с ним!
– Ну в мои…
– Ну и? – и бровь так вопросительно вскинул, скрестив руки на груди. Всем своим видом демонстрируя неотвратимость судьбы для одного конкретного всезнающего и всевидящего начальника службы безопасности.
– Сволочь ты, Лектор, – тяжко вздохнув, Верещагин нехотя поднялся. И всё-таки пихнул того кулаком в бок, первым покидая единственный островок спокойствия и благоразумия на этом этаже.
Сам Ярмолин его причитания не слушал, засунув руки в карманы джинсов и неторопливо шагая в сторону лестницы. Где и замер, облокотившись на перила. С любопытством выискивая взглядом причину своей вылазки в шумную, разгорячённую толпу посетителей. Пристроившийся рядом Олег хлопнул его по плечу и ткнул пальцем в сторону бара. И наполовину не веря, наполовину искренне восхищаясь, проорал прямо в ухо блондина, перекрикивая грохотавший на весь клуб бит:
– Йес! Она таки сделала это!
Сам Лектор его энтузиазма не разделял, больше интересуясь другим фактом. А именно, показалось ему или нет? И если не показалось, то…
То, какого млять, чёрта, тут, собственно, происходит?!
* * *
– Значит так, – улыбчивый парень, по имени Алик, ловко тасовал бутылки, переставлял бокалы и умудрялся при этом не только давать краткий инструктаж, но и активно жестикулировать, подмигивая сновавшим туда-сюда официанткам. – На сегодня краткая вводная такова. Тебя приняли на стажировку, на испытательный срок длинною в две недели. Не накосячишь, станешь постоянным членом нашего элитного детсада «Ромашка» на выезде!
Отвлёкшись на мгновение, он передал кому то большую керамическую чашку белого цвета, исходившую ароматным паром. И в очередной раз, проверив всё ли на месте, всего ли хватает, снова повернулся ко мне. Чтобы опереться боком на край рабочей поверхности стойки, принявшись пояснять дальше:
– Начальство у нас суровое, но справедливое. По всем вопросом обращайся либо ко мне, как к старшему, либо к Эльзе. Это наше маленькое, но суровое и справедливое начальство. Говоря проще – администратор клуба. Нормы потребления алкоголя у нас, конечно, не установлены, но если клиент совсем в зю-зю, лучше позови кого-нибудь из охраны. Ну и главное правило «Максимуса»… Ничему не удивляться и ничего не бояться. Ты, кстати, как к байкерам относишься?
– Нормально, – скептично оглядевшись по сторонам, я одёрнула тёмный, приталенный жилет, надетый поверх светлой блузки. И, чуть поморщившись, закатала рукава до локтя, пояснив в ответ на вопросительный взгляд. – Мне так работать удобней. Шоу, трюки, развлечение для гостей приветствуются?
– Естественно, – разулыбался Алик и тихо хохотнул, тоже закатав рукава. – Но не сегодня. Давай сначала отработаем смену без происшествий, окей? А потом покажешь, что можешь и как.
– Договорились, – пожав плечами, я осмотрелась по сторонам ещё раз. Отметила для себя, где стоят бутылки с дорогим алкоголем, где что-то подешевле. Примерилась, с какой стороны будет лучше брать бокалы, а с какой саму бутыль. Крутанулась на месте, качнулась из стороны в сторону и кивнула собственным мыслям.
Работать можно. Хоть пока и осторожно, да.
Алик, глядя на мои телодвижения, только понимающе фыркнул, протягивая галстук бабочку, идентичный тому, что был на нём. И помог завязать сложный узел, расправляя ткань. Уж ему прекрасно было известно, что у каждого бармена был свой ритуал на новом рабочем месте. Кто-то через стойку прыгал, проверяя, сможет он догнать удирающего клиента или нет. Кто-то стойку виски полировал, чтобы чаевые были хорошими.
Я же вот проверяла, будет ли мне удобно двигаться. И вопрос это был сугубо практический. Платить штраф за разбитые неловким движением бутылки в первый же день работы не хотелось, совершенно!
Честно говоря, отправившись в «Максимус» на собеседование, я особо ни на что не надеялась. Да, квалификация у меня что надо. В своё время не пожалела денег ни на курсы, ни на мастер-классы, ни на участие в соревнованиях. Как я всё это с учёбой и домом совмещала – отдельная история, но факт есть факт.
Квалификация у меня действительно, что надо. И сертификаты соответствующие имеются, и дипломы. Вот только в этой бочке мёда имелась и своя, особая ложка дёгтя. В моём случае, это была, есть и будет трудовая книжка.
– Ну что, стажёр? За работу? – Алик весело мне подмигнул, пихнув локтем в сторону второй половины бара.
– А что, есть варианты? – деланно удивилась я, опёршись ладонями о край рабочей столешницы, и мило поинтересовалась у скучающей блондинки. – Чего изволите?
Та смерила меня снисходительно-презрительным взглядом, но продолжила болтать соломинкой в бренных останках своего коктейля. Зато вместо неё откликнулась подошедшая к бару группа весёлых студентов. И мысленно пожав плечами, в который уже раз, я принялась обслуживать клиентов.
Первые несколько коктейлей я смешала под чутким надзором Алика. Получила одобрительный кивок, радостную улыбку (нормальный человек столько улыбаться не может, определённо!) и поднятый вверх большой палец. После чего меня выкинули в свободное плавание. Лишь иногда подсказывая, что и где лежит, и что лучше взять для нового заказа. И вскоре я не заметила, как влилась в тот самый, особый рабочий ритм, присущий дуэту барменов за стойкой. Мы понимали друг друга без слов, менялись местами, перекидывали друг другу бутылки и шейкеры, и развлекали гостей клуба колкостями и шуточками в адрес напарника. Беззлобными и не очень, на грани приличия и с двойным смыслом.
И хотя Алик явно побаивался обидеть меня нечаянным словом, я от этого только привычно отмахивалась, смешивая новый коктейль.
После работы в «Бархате» и «Мяте», знакомства с Марго и Виолеттой, меня сложно было обидеть ласковым, не злым словом. Задеть да, обидеть нет. Хотя глядя на мою, чтоб её, трудовую книжку, так сразу и не скажешь. Особенно учитывая количество записей в ней.
Встряхнув шейкер, я с силой отвинтила крышку, чуть поморщившись от прикосновения к холодному металлу. Недостаток классики барного инвентаря в том, что это – классика. Простая, доступная в обращении и относительно дешёвая, но коварно замерзающая в самый неподходящий момент, потому что лёд закладывается туда перед остальными ингредиентами. Да и коктейль, стоит отвлечься, может получиться изрядно водянистым, кубики льда в обычном шейкере тают куда быстрее.
Впрочем, если выбирать между Классикой и Бостоном, я пока что предпочту Классику. На первых порах, самое оно для бармена-стажёра при большом наплыве посетителей. С Бостоном и опытные-то не всегда справляются, а на новом рабочем месте ставить эксперименты из разряда «Справлюсь – не справлюсь» вообще не вариант.
– Эй, ты! – громкий голос раздался прямо над ухом. Более того, меня ещё и за прядь волос, собранных в высокий хвост на затылке и сплетённых в косу дёрнули.
От резких и не обдуманных решений меня спас классический шейкер, опыт работы и годы тренировок в исполнении братцев, этих малолетних извергов. Когда вопль «Ната!» или «Систер!» мог раздаться в самый неподходящий момент и обеспечить либо ожог, либо раскраску аля панда. В лучшем случае. А вот дружелюбия во взгляде всё-таки отсутствовало. Тем более что, подняв голову, я столкнулась почти нос к носу с той самой, скучающе-презрительной блондинкой.
И её злой, совершенно трезвый взгляд не сулил ничего хорошего.
– Что это за клуб, где в бармены берут таких… Неумех? – едко и громко, удачно поймав момент тишины между треками, протянула блондинка. – С такими кривыми руками и полным отсутствием хотя бы элементарных познаний в профессии делать нечего.
– Это один из самых респектабельных ночных клубов нашего города, – вежливо откликнулась, ставя перед другим клиентом два «зомби». Один с софт, другой с микс-дринком и витиеватой трубочкой ярко-жёлтого цвета.
Высокий парень, в чёрной майке и узких джинсах, с широким кожаным ремнём, обладал притягательной улыбкой, короткой стрижкой, редкой щетиной и…
Забитыми почти полностью руками. Лепестки лилий затейливо переплетались с хищными кошками и воронами, складываясь в узор объёмной татуировки от самого запястья и до локтя. Не удержавшись, я наклонилась вперёд, прокричав:
– Классный узор!
– Клёвый бармен, – не остался в долгу красавчик. И, взяв свои напитки, поинтересовался. – Новенькая?
– Стажёр, – развела руками, переключаясь на влюблённую парочку, вынырнувшую из группы танцоров поблизости.
– Удачной ночи, Стажёр, – отсалютовав мне стаканом, он подмигнул, бросив через плечо. – Надеюсь, ещё увидимся!
– Угу, в моих мечтах, – фыркнув себе под нос, я протёрла стойку и подмигнула этой злой блондинистой ведьме. – А руки кривые у того, кто вам брови делал и ресницы наращивал. А если он ещё и ляпнул, что реснички через два дня распушаться… То я вас поздравляю, это был развод!
– Да ты!..
Что там «Я» выяснять мне было откровенно некогда. Поток страждущих, ломанувшихся с танцпола на бар, поражал воображение, пугал разум и вгонял в ступор опыт, тот самый, сын ошибок трудных. Пришлось засучить рукава и в прямом и в переносном смысле, юлой вертясь на выделенной мне части бара. Попутно успевая обмениваться с посмеивающимся Аликом очередными колкими замечаниями и остротами. И с задорной улыбкой осознавать, что я, оказывается, соскучилась по тому непередаваемому удовольствию, когда занимаешься действительно своим, любимым делом.
Запарка? Цейтнот? Дедлайн? Да пофиг! Я от этого ловила самый настоящий кайф, получая заряд бодрости от клиентов и позитива, пополам с едким тонусом от собственного напарника. Так что, да. Идя в «Максимус» на собеседования я, в общем-то, ни на что особо не надеялась. Зато теперь всей душой жаждала остаться!
– Эй! Я с тобой говорю, хамло! – меня снова дёрнули за кончик косы. Ещё и бутылку с ликёром сшибли, благо поймать успела до того, как она разбилась об пол.
– Я вас внимательно слушаю, – убийственно вежливо откликнулась, ставя бутылку на место и наклоняясь к блондинке. Опираясь двумя руками на рабочую часть стойки.
Ведьма выглядела… Сногсшибательно. В плохом смысле этого слова. Элегантная причёска, дорогое платье и нервный румянец, расцветший на щеках некрасивыми, яркими пятнами. Взгляд был по-прежнему злой и трезвый, а губы кривились так, словно ей приходилось иметь дело с чем-то…
Я бездумно пощёлкала пальцами, подыскивая правильное слово. Отвлеклась на студента, активно просившего повторить шот текилы и, пока наливала ему, косила взглядом на стиснувшую зубы блондинку. Успев заметить, как та брезгливо вытерла ладонь об чью-то юбку. И пришла к выводу, что слово «мерзким» будет самым подходящим.
– Твои коктейли – дерьмо, – рявкнула блондинка, с размаху поставив бокал на стойку. Тонкое стекло дрогнуло, жалобно тренькнув.
– Это ваше личное впечатление или конструктивная критика? – ироничный вопрос сорвался с языка прежде, чем я успела прикусить это помело. И решив, что хуже точно уже не будет, потянулась убрать бокал, пока его кто-то не сшиб ненароком. – И если второе, то предъявите для начала свой сертификат идеальности… А потом мы с вами о качестве моих коктейлей поговорим. А теперь простите, но вы мешаете мне… Ай!
Вскрикнула я против воли, когда эта идиотка схватила меня за руку. И со всей дури сжала моими пальцами несчастный бокал, планомерно давя тонкие стенки. И без того немало переживший сосуд, предательски треснул, распадаясь на несколько крупных и десяток мелкий осколков. Острые грани впились в тыльную сторону ладони, оставляя на коже тёмно-алые разводы, смешавшиеся с терпким алкоголем. А эта… Эта дура ещё и ухмыльнулась так, снисходительно, продолжая держать мою руку в крепкой, цепкой хватке. Медленно так царапая кожу на запястье своими острыми ногтями!
– Ведьма! – зло припечатав, я стиснула зубы и свободной рукой неожиданно легко свинтив крышку шейкера. После чего вылила его содержимое прямо на дурную голову этой выдры блондинистой.
Та взвизгнула, выпустив мою руку, отскочив на пару метров от стойки и схватившись за свои волосы и лицо. По ним же, кстати, стекали вниз густые, вязкие, приторно-сладкие капли. Будущий коктейль был на основе ликёра и шоколадного сиропа, грозя оставить на память о себе огромные пятна по всей верхней части платья. Ведьма, видимо, это поняла, потому, как размазывать сопли по лицу прекратила. Зыркнула злобно и кое-как вытерев свою раскрашенную морду, с изрядно потёкшей штукатуркой, сжала кулаки, рванувшись вперёд. Явно намереваясь перепрыгнуть стойку и вцепиться в мою косу.
Только вот стоило оказаться в пределах моей досягаемости, как на её голову тут же оказалось перевёрнуто ведёрко со льдом, стоявшее за барной стойкой. Мелкие, чуть подтаявшие кубики полились сверху, попадая за ворот платья и в декольте. И пока дама хватала ртом воздух, не зная, то ли визжать, то ли прыгать, то ли ещё что-то делать, я привстала на цыпочки и, дотянувшись щипцами, устроила ей на макушке веточку мяты, гаркнув с неизменной улыбкой:
– За счёт заведения!
Собравшаяся толпа невольных зрителей, глядя на получившуюся композицию, захохотала, улюлюкая и весело аплодируя. Мне, правда, было не до смеха. Рука ныла, её жгло огнём, а капли крови грозили раз и навсегда испортить форменные брюки и блузку. А в душе буйно цвела самая настоящая, почти детская обида, вынуждая поджимать губы и кусать щёку изнутри, чтобы позорно не разреветься на такую мировую несправедливость. Но я нашла в себе силы криво улыбнуться, и шутовски раскланяться перед посетителями.
После чего развернулась и поспешила в сторону служебки, на ходу сдёргивая душивший меня галстук-бабочку и не замечая, что всё-таки закатившую истерику выдру увели под белы ручки два парня подозрительной байкерской наружности. И улыбались они при этом так многообещающе, что ведьме стоило бы посочувствовать.
Ну, если бы я это видела, конечно. А так я искренне и от души проклинала эту истеричку. Нет, я догадываюсь, что у мадам день не задался с самого утра. Что кавалер, скорее всего, бросил её тут одну, что она чем-то явно обижена и успела накрутить себя до потери самоконтроля, угу. Ещё и я, вся такая в белом и при галстуке: игнорирую волей-неволей и ввязываться в скандал не собираюсь.
Чертыхнувшись, я ввалилась в туалет и сунула руку под холодную воду, морщась от болезненных и неприятных ощущений. Вот, как бабу я её понять могу. А как человека разумного – не очень. Срываться на персонале клуба только потому, что у тебя не задалась личная жизнь, это…
Ну, такое!
В приоткрытую дверь заглянул Алик. Недовольно покосился на тёмно-розовые разводы по краю раковины и скрылся в коридоре. А ему на смену пришла девочка в форме официантки, с двумя смешными хвостиками на голове. Цокнув языком, она, молча, вытащила мою руку из-под воды и внимательно осмотрела. Только что не обнюхала. Аккуратно подцепила пару мелких кусков непонятно откуда взявшимся пинцетом и щедро полила ладонь перекисью водорода, мурлыкая себе под нос какую-то незатейливую мелодию.
И лишь убедившись, что больше ничего не шипит и не пениться, туго забинтовала ладонь, оставив сбоку кокетливый бантик.
– Ну-с, с боевым тебя крещением, Стажёр, – наконец, ещё раз придирчиво осмотрев получившуюся композицию, выдала брюнетка и тонко улыбнулась. – Ты, кстати, рекорд клуба по нахождению неприятностей побила. В прошлый раз он был дня два без проблем. Вроде бы.
– Круто, – кисло улыбнулась в ответ, вздохнув и потерев лоб здоровой рукой. Осознавать, что благодаря какой-то истеричке-чувырле ты провалил стажировку на офигенное место работы – то ещё удовольствие.
Удовольствие со знаком минус и до бесконечности, угу.
– Не бери в голову, – пожала плечами официантка, пользуясь моментом и поправляя хвостики. Рация у неё на поясе что-то булькнула и, тихо охнув, она выскочила на дверь. Чтобы вновь заглянуть и подмигнуть. – Меня, кстати, Никой звать. Не скучай, всё будет окей!
Я её оптимизма не разделяла, но как-то его оспорить, попросту не успела. Нику как ветром сдуло в сторону зала. Оставив меня один на один с крамольной мыслью, что полоса невезения на рабочем фронте давно и прочно перегнала свою товарку с личного. И идея сжечь трудовую книжку, чтобы начать всё с чистого листа уже не казалась такой уж дикой. В конце концов, чем чёрт не шутит?
Тихо фыркнула, представив себе эту эпичную картину. Полночь, пустырь, костёр и я вокруг него с дикими воплями и танцами вырываю исписанные листы несчастного бланка строгой отчётности. И с радостными завываниями торжественно предаю его анафеме. Если после инцидента на баре я ещё не стала звездой Ю-туба, такой ритуал гарантированно принесёт известность и славу.
Но лишит стажа, вклада в будущую пенсию и хоть каких-то рекомендаций.
– Нет в жизни счастья, – мрачно продекламировала своему бледному отражению и, вздохнув, отправилась переодеваться. Возвращаться в зал, после такого шоу, смысла нет, да и работать с одной рукой не получится. Нормально так точно.
Переоделась я быстро. Всего-то и надо было, что сменить брюки на любимые, чуть подранные джинсы, натянуть поверх светлой майки рубашку в клетку и влезть в многострадальную кожанку, с боем отбитую у щенка. И подтянув шнурки на кедах, я выскользнула через чёрный ход, который Алик показал мне ещё в самом начале столь фееричной смены. Рюкзак привычно болтался на плече, грозя отбить-таки мне мою многострадальную пятую точку.
Да и чёрт с ней. Хуже точно не будет!
Так я думала, когда зябко куталась, стоя на служебной парковке, позади клуба. Так я продолжала думать, выуживая невесть откуда взявшуюся в рюкзаке пачку сигарет. Ментоловый винстон пугал отсутствием всего лишь пары штук, а в комплекте с изящной белой зажигалкой наводил на нехорошие мысли о предстоящем долгом и обстоятельном общении с братцами. Пока я не вспомнила, что Милка, благополучно потерявшаяся ещё в начале вечера где-то посреди танцпола, имела нехорошую привычку хранить это извращение у меня.
Всё ещё не теряя надежды приобщить меня к этой вредной привычке. А так как, погода была ужасная, Ведьма была прекрасная, настроение катилось к чертям, поэтому…
– Ну почему бы и нет? – пожав плечами, я вытащила тонкую сигаретку и неловко её прикурила. И сделала аккуратную затяжку, когда над самым ухом раздалось привычно-ехидное и притворно-возмущённое:
– Ладно, ты у меня на паре спишь. Ладно, в клубе дебоширишь. Но при всём при этом ты ещё и куришь?! Снегирёва, такого я от тебя точно не ожидал!
Я от неожиданности (и с непривычки, каюсь) дымом подавилась и закашлялась, выпучив глаза на посмеивающегося Ярмолина, взявшегося у чёрного входа в «Максимус», как чёрт из табакерки. А пока я изображала из себя рыбу после динамита, эта зараза белобрысая аккуратно так вытащил открытую пачку из ослабевших пальцев, выкинул тлевшую сигарету в сторону и невозмутимо поинтересовался:
– Тебя подвезти?
– Внезапный аттракцион неслыханной щедрости? – с трудом отдышавшись, я стёрла выступившие на глаза слёзы и скрестила руки на груди, подозрительно глядя на…
Кхм. На красивого, в общем-то, мужчину, да.
Мой «любимый» преподаватель по праву сегодня выглядел непривычно молодо, чуть уязвимо и дерзко. В смысле, Ярмолин и раньше никогда не придерживался принятого в университете дресс-кода, игнорируя все попытки коллег воззвать к его отсутствующей совести и солидарности. Но сейчас я с каким-то недоумением разглядывала его слегка… Отвязный вид.
Мужчина был взъерошен и слегка небрит. В свободных, чуть мешковатых джинсах и светлой майке под чёрным, приталенным пиджаком. Рукава были вздёрнуты по локоть, демонстрируя широкий, кожаный браслет на запястье и тяжёлые часы. Высокие ботинки на шнуровке и россыпь цепочек идущих от широкого ремня до кармана джинсов довершали хулиганистый образ. Или байкерский.
И откуда у меня такие ассоциации я даже не представляю. Но как говорит Милка, накануне очередных любовных неприятностей «Ка-а-акой мужчина-а-а…».
Мысли соскочили с преподавателя на подругу, на то, что обычно следовала за этой кодовой фразой, и я невольно скривилась, понадеявшись, что хотя бы в этот раз пронесёт. А Ярмолин, принявший моё шокированное молчание на свой счёт, со вздохом пояснил:
– Должен же я компенсировать поведение своей… Девушки. Хоть как-то.
И прозвучало это так, как будто сам факт наличия подобной пассии удручал блондина не меньше, чем меня осознание того, что мой преподаватель видел весь этот концерт от начала и до конца. Хорошо ещё не комментировал и ставки не делал!
Хотя я бы, например, не удивилась, совершенно.
– Алексей Валерьевич…
– Алексей, – поправил меня Ярмолин и незаметно (ну он так думал) смял пачку сигарет, отбросив получившийся комок куда-то за спину. И с самым невинным видом засунул руки в карманы джинсов.
– Алексей Валерьевич, – упрямо повторила, поёжившись от порыва холодного ветра, забравшегося под край кожанки. – А можно нескромный вопрос?
– Смотря какой, Снегирёва, – хмыкнув, он склонил голову набок, задумчиво щурясь. – Но я сегодня почти добрый, так что – задавай.
Глубоко вздохнув, я с минуту подбирала вежливые и культурные фразы, а потом плюнула на все эти условности и выдала по привычке в лоб:
– Вы мазохист?
Теперь пришёл черёд Ярмолина давиться. Правда, в отличие от меня, в себя он пришёл куда быстрее. С удивлением и каким-то непонятным, весёлым любопытством оглядел меня с ног до головы и хохотнул, широко улыбнувшись:
– Бывает, видимо. Но я обещаю исправиться, – и пока я гадала, к чему эта фраза, без перехода повторил вопрос. – Так тебя подвезти, а, Снегирёва? А то мало того что опять на моей паре спать будешь, так ещё и потеряешься не дай бог, по пути до дома!
– Как будто вас это огорчит!
– Снегирёва… – задушевно протянул блондин и прижал руку к груди. – Ты ранишь меня в самое сердце! Как же я буду без твоего вдохновляющего похрапывания на первой парте?
– Алексей Валерьевич, – на губах против воли появилась задорная улыбка. Оставаться серьёзной во время таких пикировок у меня не получалось с такой же завидной регулярностью, как и не опаздывать на его пары. – Кажется, мы уже выяснили, что у вас его нет.
– А может я просто притворяюсь таким бессердечным, м? – когда мужчина оказался так близко, я не заметила. Кажется, вот он стоял в паре шагов, задумчиво и с непонятным мне весельем разглядывая меня. А вот уже слишком близко, заглядывая в глаза и обводя пальцами воротник моей куртки. И склонившись ниже, касаясь носом моего носа, Ярмолин заговорщицки прошептал. – Может, я жду, когда кто-то разглядит за этим трепетную душу, жаждущую ласки и любви, м?
Я на это только тихо фыркнула, как завороженная глядя в его глаза, потемневшие то ли от выпитого алкоголя, то ли от окружающего полумрака. От блондина пахло виски, крепким, чёрным кофе, совсем немного бензином и дорогим одеколоном. Таким же пряным и чуть-чуть острым, как и сам мужчина. Иррациональное желание уткнуться носом в широкую грудь Ярмолина оказалось совершенно неожиданным, как и поведение «любимого» преподавателя. На пару минут я всерьёз задумалась над тем, чтобы поддаться внезапному и совершенно незапланированному порыву, но…
– На-а-атка! На-а-ата! Да бали-и-ин… Снегирёва, чтоб тебя!
Милкин вопль разбил наваждение, разрушая волшебство момента. Моргнув, я вывернулась из рук Ярмолина и отскочила от него подальше, глядя на летевшую в нашу сторону Селяхину. Подруга выглядела счастливой, мечтательной, обиженной, раздосадованной и воодушевлённой одновременно. Что само по себе вызывало нешуточное такое подозрение. А уж когда она вцепилась пальцами в мою ладонь и потащила за собой, я и вовсе уверилась в том, что судьба меня не любит. Определённо.
Это малиновое чудо, томно вздохнуло и выдало своё коронное, пьяным, дрожащим и абсолютно офигевшим от щастья голосом:
– Ка-а-акой мужчин-а-а-а… Нат, ну ка-а-акой мужчина-а-а…
«Сглазила» – мрачно подумала, зябко кутаясь в куртку, и страдальчески вздохнула, предвкушая все прелести приключений на чужом любовном фронте. Потому как по закону всемирной подлости и женской дружбы, меня они стороной никак не обойдут!
О том, что нас провожает любопытный, умильный и слишком уж довольный взгляд я так и не узнала. О том, что этот взгляд не сулил мне ничего хорошего тоже. Хотя не трудно было догадаться, кто именно станет источником неприятностей.
Не считая влюблённой Милки, конечно же.
