Текст книги "Жмурик или Спящий красавец по-корейски (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
Соавторы: Юлия Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Каким образом в его голову пришла идея оборвать веселье таким экстравагантным образом, парень и сам не понял. Но целовал несопротивляющуюся девушку сильно, властно, экспрессивно… В общем так, что у самого выбило все мысли разом из головы, даже о том, что сам того не желая, он только что познакомился с самым родным для Харон человеком. С кем-то другим она вряд ли стала бы обсуждать нижнее бельё или так пикироваться, открыто и без смущения.
Потом он, конечно, в разумности своих действий усомнился, бегая от Женьки по торговому залу. Но не пожалел. Ни разу. Особенно, когда та же Эльза признала, что они с Харон друг друга подходят. Этот сомнительный и неуместный комплимент приятно согрел душу, не смотря на то, что девушка по-прежнему его не привлекала.
В сексуальном плане, конечно же. В остальном – она была действительно чем-то удивительным. Причём настолько, что сдавать своё вполне себе здоровое состояние в ближайшее время он не собирался. От слова совсем!
Глава 5
– А я сошла с ума… – сложив из очередного бланка строгой (ну просто зверски строгой) отчётности самолётик, запустила им в сторону нагло кемаривших санитаров. И добавила, печально вздохнув, когда летательное средство до места назначения так и не добралось. – Какая досада…
Мои страдания вновь остались без ответа и, откинувшись на спинку до ужаса скрипучего стула, я крутанулась на месте, оттолкнулась от стола и проехалась до секционного. Отловила рукой стойку из-под капельницы, по какой-то неведомый мне овощ стоявшую в нашем зале, зацепилась ею за ещё один стол. И, подкорректировав направление движения, всё-таки вернулась к своему рабочему месту. Попутно огрев санитаров той самой стойкой.
Не, ну а что? Нефиг спать, когда начальство изволит бодрствовать и скукой маяться. А то я ж как та мартышка из мультика, начну думать мысль… И удава, что б вовремя меня тормознуть тут нет!
– Сергеевна, мля! Сиди на попе ровно, интерн эволюционировавший… – проблеяло что-то из кучи тел голосом небезызвестного Шугурова. Я даже умилилась от такой смелости, пока не сообразила, что парни не то, что понять…
Они проснуться-то не удосужились! Боже, с кем работать приходится?!
– Тьфу на вас, – разочарованно вздохнув, опёрлась локтем на стол и подпёрла щёку кулаком.
Масса с трудом опознаваемых тел в белых халатах и синей робе вяло шевельнулась и своим всхрапом умудрилась заглушить мой любимый Rammstein в наушниках. Поморщившись, скатала в комок ещё одну бумажку и прицельно метнула её в лоб развалившемуся на кушетке Сёме. Попала, получила ещё один всхрап и недовольно скривилась, выдав:
– Тьфу на вас ещё раз! Блин, ну никакого уважения к чужому энтузиазму…
– Сергеевна, мля! – хоровое исполнение сонными голосами гулким эхом разлетелось по пустому залу.
– О, ещё и матом ругаются, нехорошие криминализированные личности! – притворно обиженно протянула, размышляя над тем стоит ли попытаться разбавить скуку красивой местью или же подождать и поработать накопительной системой скидок.
Что б вот копилось, копилось, копилось… А потом раз и такая офигительная раздача бонусов прошла, что мама дорогая, любо-замечательно посмотреть!
Я так замечталась, прикрыв глаза и подпевая любимому солисту обожаемой группы (и чёрт с ним, что откровенно фальшивлю), что не сразу услышала перестук каблучков в коридоре. И только когда кто-то громко кашлянул, постучав по косяку кулаком, соизволила снизойти до простых смертных и даже открыть один глаз.
Открыла. Узрела гостя. Закрыла, помассировала виски и ущипнула себя за руку. Открыла уже оба глаза, пристально уставившись на шикарный глюк в наших суровых пенатах и только когда сиё прекрасное видение повторно кашлянуло, шаркнув ножкой в сапогах стоивших две мои зарплаты, убедилась что нет, Харон. Тебе не привиделось. И в дверях зала прозекторской действительно стоит высокая блондинка, самого гламурного вида.
Я прям стесняюсь спрашивать… А какого Джорджа Армани она забыла в этих серых, убогих стенах городского морга?!
– Простите, – у чудного видения был не менее чудный голосок. Но настолько визгливый, что масса тел, нагло дрыхнувшая на кушетке недовольно зашевелилась и только всё тем же чудом, не иначе, не разразилась потоком очень некультурной брани. – А здесь эту… Как её… Утопсию проводят?
То, каким тоном дамочка озвучила свой невинный вопрос, должно было сразу меня насторожить. Но скука, пополам с ленью и жаждой осчастливить дорогую гостью хотя бы словарём орфографическим (что уж говорить про словарь сугубо медицинских терминов) в неравном бою отправили мою сознательность в нокаут. И вытянув один наушник из уха, я растянула губы в вежливом оскале:
– Ну метод утопления, конечно эффектен по виду, но совершенно непригоден по ходу дела и точно не поможет узнать, от чего ж скопытился подозреваемый. Но коли вам надо в морг… То да, вы попали по адресу. Чем могу быть очень даже любезна?
Весь пафос и сарказм моего приветствия капитулировал, когда масса неопознанных тел, в который уже раз (ёжика им в трусы, поголовно!), соизволила подать-таки признаки жизни. И как всегда – не вовремя!
– Сергеевна, мля, ты, когда заглохнешь?! – праведно возмутилось оно, по голосу с трудом опознанное, как наш супер-экстра-класс патологоанатом недоучка товарищ Шугуров. Я даже знаю, что напишу на его надгробии, коли он не свернёт таки с выбранного им пути.
Нет, Судьба любит идиотов, но явно не до такой степени, что бы сохранить этому отресёлку жизнь, пока он тут в морге из себя самый главный труп. Пусть и потенциальный.
– Слышь, тело, – недовольно протянула, выразительно отстучав ногтями что-то наподобие похоронного марша. – Ты, либо продолжай делать вид, что тебя тут нет, либо приступай к исполнению непосредственных обязанностей. Я не Будда, я терпением не отличаюсь и всепрощением отродясь не страдала.
Масса трепыхнулась и затихла, спинным мозгом почуяв возможные неприятности. Уж что-что, а на это у них интуиция срабатывала с завидной регулярностью. Правда, далеко не всегда давая шанс избежать проблем. А зачастую так и вовсе, срабатывала гораздо позже, чем надо бы!
Тем временем наша загадочная гостья, в норковой шубке, элегантных сапожках, блондинистой наружности и с таким ценником на лице, что впору впасть в депрессию и поплакать, подошла к одному из столов и выгрузила из того, что вроде бы называют сумочкой какой-то свёрток. Маленький, сантиметров так двадцать по виду, бережно завёрнутый в шёлковую материю бежевого цвета. За ним из главного женского аксессуара вытащили пачку бумажных платков и, взяв один из них, наигранно высморкались.
После чего меня огорошили ну просто-таки нереальными перспективами в моей скромной карьере:
– Мой Гошик умер при таких странных обстоятельствах! – трагичный всхлип и очередная порция бумажных платочков. – Он так красиво пел, так пел! А потом раз и всё, ни звука! И тело его так странно разметалось по полу! И я не имею ни малейшего представления о том, кто мог так жестоко поступить с бедняжкой!..
Я моргнула, честно пытаясь вникнуть и выцепить хоть что-то из этого бессвязного потока слов. Вышло, как в той народной мудрости: «даёшь стране угля, до хрена, но мелкого!». В смысле, по отдельным словам вроде бы всё понятно. У дамочки кто-то умер, при странных обстоятельствах, обладая золотым голосом и отличными условиями для жизни. А вот в общую картину привычного мира вся её демагогия не желала укладываться. Ну никак!
– Так… – озадаченно почесала затылок, пытаясь понять пути чужой логики и не сломать при этом собственный мозг. Его было особенно жалко, учитывая, каким каждодневным испытаниям он подвергается. – А Гоша это… Собственно, кто?
– Гоша мой обожаемый любимец! Он почти что член семьи! – громкие всхлип и трагичным голосом мой здравый смысл был убит наповал контрольным в голову. – Это моя канарейка! Она стоила кучу денег! Она была из элитной породы леопардовых канареек! Боже, как же мне теперь жить-то без него?!
И слезливый концерт, сопровождаемый заламыванием рук, перешёл на новый уровень. Пока бедный и несчастный патологоанатом пытался пережить очередной приступ когнитивного диссонанса. И вроде бы пора уже перестать удивляться, в морге как-никак работаю! А тут и не такие казусы случаются…
Но канарейка, что померла при загадочных обстоятельствах, эт впервые, да. Нет, ну может, соседям моим и перепадали такие занимательные, во всех смыслах случаи. Всё-таки судмедэксперты! Им же сам Гиппократ завещал с неадекватными случаями работать, а дядюшка Фрейд и дядюшка Юнг горячо это одобрили.
Однако, как подсказывает мне моё вредное самомнение, даже их ждёт небывалый сюрприз и просто таки бездна удивления. Нет, ну а что? Мне одной, что ли от такого явления канарейки народу страдать сидеть?
То, что было дальше сложно описать нормальными словами. Во всяком случае, цензурные здесь не подходили совершенно, а нецензурных как-то стало резко не хватать, когда кое-как успокоившаяся дамочка озвучила цель своего визита. А именно, дословно и цитируя: «Провести утопсию бедного Гошика и вычислить, кто повинен в преждевременной смерти звезды Ю-туба!». И словно мало было мне шока за последние минут пятнадцать, так эта блондинка ещё и видео решила продемонстрировать!
Каюсь, грешна. После пятой короткометражки с Гошиком в главной роли я была согласна на всё. Провести аутопсию, утопсию… Да хоть трепанацию черепа на живую, лишь бы блондинка Ксю (как она соизволила представиться) наконец-то перестала выедать мне мозг ложечкой для мороженого!
Нет, я всё понимаю. Умер любимый птыц, сложил крылья крестиком раньше времени, лапки отбросил по непонятной всем и вся причине… Но это ж каким извращённым путём шествовала логика сей мадам, что она не придумала ничего лучше, чем заявиться в городской морг? Я понимаю, что сюда трупы свозят, тут не поспоришь.
Но ведь трупы людей, а не животных! Хотя я не спорю, что некоторые индивиды стали ошибкой эволюционной цепочки, пройдя путь от обезьяны до хомо сапиенса… Но всё-таки, люди ведь, а не дикое зверьё! Да ещё такое… Знаменитое, сатаниста мне в стажёры, мать вашу!
– Стопе, стопе, стопули! – терпение тихо скрылось в неизвестном направлении, а скука не казалась такой уж страшной вещью. Вскинув руки и оборвав бесконечный поток вялотекущих рассказов об одном и том же, я перевела дух, наслаждаясь несколькими минутами звенящей тишины…
И, собравшись с духом, выдала контрпредложение, заметив слинявшего за угол коллегу из соседнего зала:
– Девушка, я так понимаю, дело тут чрезвычайной важности, – в голову нагрянула та самая, долгожданная мною мысль. Гениальная в своей простоте, изящная в своём исполнении и гарантирующая досуг соседям на ближайшие полтора часа точно.
Судмедэкспертам ведь тоже бывает скучно… И добрые патологоанатомы всегда не прочь осчастливить радостью ближнего своего!
– Да! – и Ксю вновь так громко высморкалась, что я невольно отодвинулась в сторону, всерьёз размышляя на тему заразности идиотизма и его передачи воздушно-капельным путём.
– Тогда нам просто необходимо проследовать в соседний кабинет, – подскочив с места, я подхватила даму, сунула ей в руки тот самый свёрток (фу, мерзость какая!), стараясь незаметно вытереть руки о джинсы. Не, я не брезгливая. Трупы для меня вообще каждодневная и совершенно обыденная рутина.
Больше книг на сайте – Knigolub.net
Только вот дохлые птицы, при всей моей любви к домашним питомцам, не вызывали никаких тёплых чувств. И к детальному осмотру не располагали точно.
Поморщившись ещё раз, подхватила замешкавшуюся Ксю под локоток, державшую свою почившую канарейку, как величайшую драгоценность, и потащила на буксире дальше по коридору. Мимо служебных помещений, лабораторий, кабинета начальства и заместителя начальства, туалета и даже, о ужас, дополнительного холодильника.
Затормозила только на одном из поворотов, чудом не встретившись с каталкой. На ней кто-то умудрился загрузить чёрный пакет весьма характерного запах и вида. А санитары, решившие, что тело, собственно, не только отжилось, но и отбегалось благополучно, свинтили в курилку, мусолить последние морговские сплетни. Я даже позавидовала наличию времени и словарного запаса, дабы часа по два без остановки и допинга чесать языком на такие темы как служебный роман, кто с кем и когда спал, а главное, какой медицинский сериал круче.
Последнее явно могло послужить поводом к новому когнитивному диссонансу, но тьфу-тьфу-тьфу, всё обошлось. В конце концов, я этих святых в белых и не очень халатах не первый раз за подобным непотребством застаю, привыкла чай. А вот мою спутницу всё же поразило увиденное, до глубины души и выпрямив единственную извилину окончательно и бесповоротно. Она так трепетно прижала к груди свой трупик, побледнев и нервно икая, что я по привычке вытащила из кармана халата бутылёк с нашатырём и вату. Мало ли, вдруг откачивать придётся?
– Эт-то… Что?! – истерично взвизгнула Ксю, озадачив вопросом, почему я таскаю в халате нашатырь, а не хлороформ. Сколько бы проблем-то решилось!
– Последствие неудачного следственного эксперимента, – оттерев несчастную от стены, потащила её дальше, мысленно кляня на все лады и склоняя по всем падежам дежурную команду судмедэкспертов. Вот чует моё сердце, мы накануне грандиозного шухера!
В смысле, проигрался кто-то из этой компании моральных садистов и визуальных изуверов, так что морг ожидают если не потрясения, то психологические травмы точно. Мы-то привычные, а вот посетителям нашим придётся туго… Надо напомнить Захарычу пополнить запасы валерьянки, на всякий так, сказать, случай.
– И по Гошику так же будут? – вдруг заинтересовалась Ксю, загоревшись подозрительным энтузиазмом.
Я даже притормозила слегка, на пару секунд задумавшись о том: а не найдёт ли эта дама себе какого-нибудь единомышленники в нашем безумном зоопарке? Но оценив умственную деятельность жертвы своего произвола, решила, что не настолько наши коллеги оголодать умудрились, что б на такую красу позариться! Во всяком случае, я очень на это надеюсь!
– Не знаю, я не специалист, – тактично ушла от ответа я, добравшись до святая святых магов, фокусников и иллюзионистов, с уклоном в любимой Эльзой УК РФ. – А со специалистом я тебе сейчас лично познакомлю…
Как там говорят? Цирк уехал, клоуны остались? Ну в общем, что-то подобное я и исполняла, долбанув ногой по двери, попрыгав от боли в пальцах, поматерившись сквозь зубы и всё-таки проорав:
– Винни, который Опух и Кабан шо Пятак! Дверь открывайте, Сова, блин, милитаризованная припёрлась с жертвой жесточайшего когнитивного диссонанса как пожизненным диагнозом!
Ксю наблюдала за происходящим круглыми от удивления глазами. А уж когда двери мне всё-таки открыли, и на свет явилась та самая парочка закадычных друзей и стихийное бедствие всего отдела судмедэкспертизы, так и вовсе рот открыла. От несказанного восхищения…
Или испуга. Смерив скептичным взглядом открывшийся вид, покосилась на даму и кивнула собственным мыслям. Однозначно испуг. Потому как пережить спокойно вид высоченного Артемия Шукшина и худощавого, но низенького Данилы Багрова в костюме химзащиты, мог далеко не каждый. А они мало того что напоминали водолазов на суше, так ещё и в противогазе были. И держали в руках колбы, с коктейльными зонтиками, торчавшими из горлышка и серо-синей жижей на донышке.
Я только глаза к потолку возвела, скрестив руки на груди.
«Слоники» что-то прогундосили, но увидев мою ехидно выгнутую бровь и выражение «морда-кирпич-если-будешь-плохо-себя-вести», соизволили стянуть противогазы. И уже нормально полюбопытствовать, а что тут забыл товарищ Харина. Товарищ Харина в моём скромном лице потыкала пальцем в блондинку Ксю и выдала краткую версию трагической гибели канарейки Гоши.
Парни на всякий случай принюхались к своим колбам и смерили меня пристальным, подозрительным взглядом. Я покрутила пальцем у виска и показала им кулак. Пантомима была расшифрована верно, с поправкой на выразительные гримасы с обеих сторон. Друзья-неразлучники понятливо кашлянули, хмыкнули дружно и утащили жертву в своё логово. Только замок лязгнул, едва не впечатав мой нос закрывающейся дверью.
– Ну, собственно… Никто и не настаивал, да, – задумчиво протянула, потирая едва не пострадавшую часть тела. И только каким-то чудом не сиганула под потолок, когда рядом раздалось насмешливое покашливание.
И голос из темноты, подозрительно похожий на несравненного Ивара Захариевича Блюменкранца, так загадочно и так ехидно протянул:
– Развлекаетесь, Женечка?
– Инфаркт миокарда, инсульт миосульда! – схватилась за сердца, развернувшись и уставившись круглыми глазами на любимое, в кавычках и местами, начальство. – Ивар Захариевич, что ж вы так подкрадываетесь, аки ниндзя?! А ежели моя хрупкая психика не вынесет такого давления? Куда ж мы столько трупов-то денем, Ивар Захариевич?!
– Шо значит мы? – Блюменкранц грозно нахмурился, притворяясь пятым лебедем в тринадцатом ряду. Если б не улыбался так довольно и благостно, я бы обязательно поверила!
А так стою, созерцаю довольного шефа и думаю, что хуже обиженной женщины, может быть только женщина еврейской национальности, оскорблённая в лучших чувствах и стремлениях. И если товарищ Блюменкранц не прекратит так счастливо и загадочно улыбаться, то придётся примерить на себя образ великого кляузника и закладчика. Дабы уведомить разлюбезную Софочку о поведении её мужа, в письменном виде и в трёх экземплярах!
– Ивар Захариевич, уберите с лица такую довольную улыбку, а то люди могут сделать верные выводы, – показав забавляющемуся начальнику морга кулак, я только вздохнула печально видя его незамутнённое страхом лицо.
Начальство даже впечатлиться моим грозным видом не соизволило. И после этого меня обвиняют в том, что я над людьми издеваться люблю! Ха, да по сравнению с товарищем Блюменкранцем я милая, белая и пушистая…
Одуванчик, в общем. И пофиг, что металлический!
– Ну что вы, Женечка, когда это люди да в стенах морга да делали правильные выводы? – добродушно похлопав меня по плечу, заведующий продолжил щеголять счастливым выражением морды лица. Кажется, теперь я начинаю осознавать, что ж Эльза так лимоны-то любит…
Если Олежек свет его Геннадьевич такую же лыбу при каждом удобном случае давит, то тут уже не про цитрусовые пора начинать думать, а про наковальню. Что б раз, уронила на ногу и всё. Всё счастье резко эмигрировала с лица мужчины в неизвестном и далёком направлении. Эх, мечты-мечты…
– Женечка, а не хотите ли попить чаю со стариком? – неожиданно оборвал мои размышления хитро сощурившийся начальник. Вид при этом у Ивара Захариевича был загадочный, подозрительно весёлый и даже я бы сказала пакостный. Коли такое определение применимо к пожилому одесситу с еврейскими корнями…
Ну или еврею с одесским колоритом.
– А шо, у меня таки есть повод отказаться? – скептично переспросила, засунув руки в карманы джинсов. Из-за двери в секретный бункер судмедэкспертов послышался чей-то визг. Очень надеюсь, что это не канарейка Гоша, после проведение ритуала малого экзорцизма.
Не то, что бы фентези вдруг стало суровой реальностью, и в нашем мире завелась такая бяка, как магия. Но учитывая увлечение Шукшина и Багрова сериалом «Сверхъестественное», я бы на всякий случай присыпала порог солью. Демонов-то, может, и не существует, а вот фанатеющих парней в нашем дурдоме хватает с избытком. И эта парочка ещё самая безобидная из всего набора девиантных отклонений!
– Повод есть всегда, – Ивар Захариевич хмыкнул и одёрнул воротник своего халата, кивая в сторону собственного кабинета. – А вот причин увиливать от разговора на серьёзные темы я таки в упор не наблюдаю, Евгения Сергеевна. Так что вперёд, с песней.
– Похоронный марш пойдёт? – тяжко вздохнув, последовала за разогнавшимся начальством, шествовавшим по коридорам морга как ледокол «Арктика» по водам Северного ледовитого океана. Во всяком случае, санитары в разные стороны похлеще осколков льда разлетались, туша сигареты, выкидывая пиво и пряча девушек в ближайшем тёмном углу.
Последним я искренне посочувствовала, потому что в том самом углу притаился местный артефакт неизвестного назначения. В смысле, учебный скелет, изрядно побитый временем, нездоровой психологической атмосферой и интернами со стажёрами в обнимку. Герман был любимцем морга, о нём даже заботились, время от времени полируя тряпочкой. Но не так давно кому-то пришла (и я даже знаю кому и это в кои-то веки не я!) гениальная мысль сделать из бедняги Геры подобие собаки Баскервилей.
Уж где эти энтузиасты раздобыли флуоресцентную краску, как пронесли её в морг и успели сделать своё чёрное дело – история умалчивает. Зато результат их трудов был виден каждому: бедный Герыч пугал нежданных прохожих светящимися глазами, боевой раскраской рёбер и тазовых костей. А ещё добрыми высказываниями на латыни, понятными исключительно медикам.
Что, в общем-то, не особо волновало слишком впечатлительные экземпляры, насмотревшиеся того же «Сверхъестественного» и прочего «типа» мистического мусора. Как сборник хохм приключения братцев ещё можно глянуть, а вот во всём остальном я бы лучше сценариста на наркотики и запрещённые препараты проверила.
Возле кабинета Захарыча, где висела ласковая и добрая табличка «Не влезай – убью!», отобранная у меня Блюменкранцем ещё в пору ученичества и старой, доброй подработки в этом самом морге. К ней кто-то прибил парочку псевдо-настоящих волчьих клыков и маленький брелок-скелетон. Пропустив начальство вперёд, я по привычке щёлкнула по нижней челюсти скелетона и вошла следом, совершенно не представляя, чем может закончиться для меня, сей приватный разговор.
И уж точно, вот совершенно определённо, я не ожидала, что начнут его загадочной фразой с таинственным выражением на лице и демоническим хохотом (пусть и в моих мыслях) на краю сознания:
– Итак, Женечка… Как ты смотришь на должность моего заместителя?
– Как на проклятое самым чёрным чернокнижником место, где не задерживаются дольше года ни одни, даже самые железобетонные задницы, – честно ответила, принимая из рук Ивара Захариевича пузатую чашку с каким-то секретным травяным сбором.
Принюхалась, пытаясь определить, что вошло в состав варева, но не уловив ничего хоть отдалённо знакомого, сделала осторожный глоток. Здраво рассудив, что травить меня не выгодно, а в случае чего кора дуба была где-то в столе. Патологоанатом должен быть как бойскаут и пионер в одном флаконе, готов ко всему и всегда готов!
Чай оказался таким как я люблю: терпким, пряным, с лёгкой горчинкой, оттенённой сладостью цветочного мёда. И зажмурившись, как довольный кошак, я позволила себе насладиться такой вкуснятиной сполна. Заведующий даже не трогал меня, первые минуты три, а потом всё-таки многозначительно кашлянул, возвращая меня из нирваны на суровую землю. Пришлось вздохнуть, с сожалением отставив кружку в сторону и настороженно поинтересоваться:
– А что? Неужто нашёлся новый камикадзе и впереди нас ждут потрясающие своим непотребством гонки на выживание?
Наверное, мне стоило насторожиться и почуять подвох уже от одной доброжелательной и любящей улыбки Блюменкранца. Но я, как те самые пионеры, к которым не имела ну ни малейшего отношения, верила в светлое коммунистическое будущее и надеялась, что всё будет хорошо. Зря…
Ой, как зря-то! И счастливый до неприличия заведующий моргом только уверил меня в этом, когда сообщил:
– Женечка, мы тут посовещались и я решил… В общем, твоя кандидатура рассмотрена и утверждена на должность моего заместителя.
На всякий случай принюхалась к остаткам чая ещё раз. Ткнула указательным пальцем в плавающие чаинки, вытащила одну, поглазела на неё на свет лампы. И осторожно так, как с душевнобольным (благо практики в своё время хватило!), поинтересовалась:
– Ивар Захариевич… А как у вас здоровьице? Нервишки не шалят? Сердечко не сбоит? Желудок там, гастрит, язва, цирроз? Не мучает, нет?
– А шо? – безмерно удивился Блюменкранц, откинувшись на спинку своего кресла и постукивая ручкой по столу. – Я таки настолько плохо выгляжу? Менэ портит всю ауру этот чёртов галстук? Говорил же тёте Розе, не надо дарить такую гадость! Но Софочка была, увы, непреклонна… Видите ли у тёти Розы просто таки шикарный вкус.
– Плюньте тёте Розе в кофе, наличие у неё вкуса явно недоказанный наукой и Британскими учёными факт, – машинально съязвила в ответ. – Ивар Захриевич, скажите честно… Это месть за мои тиранские замашки? За воспитательные меры в адрес обнаглевшего лежбища морских котиков в прозекторской? Или просто неудачная шутка?
– Женечка, побойтесь бога! Какие шутки?! – Ивар Захариевич аж поперхнулся воздухом от возмущения и начал активно жестикулировать руками. – Да когда я таки шутил подобным образом в последний раз, то на утро проснулся женатым, с детьми и тётей Розой в ванной. А мама Циля, моя любимая и обожаемая во всех смыслах тёща заняла стратегический пост наблюдения на кухне. На всей кухне, Женечка! Вы таки видели чехол для танка? А мне такие приходиться на заказ в ателье шить дабы мама Циля и тётя Роза даже не думали возмущаться по поводу мне нечего одеть! Так что нет, никаких шуток!
– Я прям даже не знаю, порадоваться мне таким откровениям или же посочувствовать вам от всей своей чёрной и подлой душонки, – почесав затылок, я всё же понадеялась, что меня пронесёт как фанеру над Парижем.
Потому что я люблю свою работу, я приду сюда в субботу! Но должность зама это такой, извиняюсь, геморрой, который не компенсируется ни повышенным окладом, ни почти нормированным рабочим днём, ни другими возможными плюшками! Да и потом.
Я ведь не шутила, когда про проклятье ляпнула! Нет, там была доля шутки, но именно что доля, и та, мизерная! За два года моей интернатуры сменилось три кандидата как минимум, а ещё три срезало на этапе собеседования. И вот как-то не хочется мне пополнять ряды этой печальной статистики!
– Женечка, неужели вы боитесь какого-то нелепого проклятья? Я вас таки умоляю! Проблема нашего вышестоящего руководства в том, что полевую работу они видели разве что в учебниках, в далёкие студенческие годы и то, во время строительства БАМа, – Ивар Захариевич так экспрессивно всплеснул руками, что только чудом не снёс тяжёлую металлическую рамку с семейным портретом, с краю стола. Побледнел, схватился за сердце, убедился в целостности ценной реликвии и вновь глянул на меня. – Или вы таки испытываете что-то вроде… Страха?
А вот тут я искренне, просто нечеловечески, вот просто до глубины той самой чёрной душонки оскорбилась. На слабо меня, конечно же, брали не в первый раз. И всегда это было безуспешно, коли подобным непотребством изволили заниматься мои обожающие стебаться друзья и недальновидные коллеги. Обычно после таких вот попыток они узнавали о себе много нового и шли, молча, изучать очередной пеший маршрут дальнего путешествия…
Но не в этом случае! Я могу стерпеть всё, кроме сомнений со стороны единственного адекватного и относительно вменяемого человека в нашем морге! И пофиг, что он начальник, еврей и одессит в одном лице! А самое страшное, что Захарыч-то об этом прекрасно осведомлён, вон как довольно лыбиться, ехидна утконосая!
Прям цугцванг какой-то, египетского фараона ему в сожители по гробу! И я бы, может отказалась… Но какая это тогда я-то буду? Если и я, то явно никакая!
– Ивар Захариевич, вы ж меня через неделю сам выпните, – задумчиво протянула, прищурившись и строя коварные планы. – Я ж заноза в энном месте, рот у меня не закрывается, а уважение отсутствует как факт биографии, вместе с совестью отдыхая на Карибах!
– На что спорим, Женечка? – тут же заинтересованно подался вперёд Ивар Захариевич, чуть ли не руки в предвкушении потирая. И глядя на его такое неприкрытое нетерпение пополам с предвкушением, я прямо-таки слышала грохот в собственной голове…
Это печально и категорично рушились все мои нереализованные планы и придуманные способы самоликвидации с вожделенной для многих должности. Что у этого еврея одесского колориту не отнять, так это удивительной способности всегда остаться в выгодном для себя положении. А выиграть спор с собственным подчинённым так и вовсе святое дело, на которое товарищ Блюменкранц положит всё и даже больше. Не в ущерб себе, конечно же…
И исключительно на пользу собственного благосостояния. Однако, в этот раз нашла коса на камень. Я щеголяла своим бараньим упрямством, Захарыч собственным еврейским колоритом. Ему нужен был надёжный зам, мне спокойная и, желательно, долгая жизнь, на прежней, хоть и малооплачиваемой должности!
Потому как пополнять коллекцию жмуриков в холодильнике собственной горячо любимой работы не хотелось от слова совсем. Там одиноко, темно, страшно и боязнь замкнутых пространств просто цвести и пахнуть начинает! Так что сдаваться я была не намерена! Ни за что!
Спор стоял – деревья гнулись. Битва была – эпохальной, сражения – героическими, выражения эпическими, а конструкции – трёхэтажными! И, слава богу, что не матерными, потому как подаренную кем-то несчастную энциклопедию обсценной лексики Ивар Захариевич изучал со всем прилежанием, делая пометки в любимом ежедневнике!
Правда, ему бы это вряд ли помогло. У меня была точно такая же энциклопедия, подаренная доброй Эльзой, да ещё и в расширенном варианте с комментариями и дополнениями. Так что случись чего воистину потрясающее, я не то, что не повторюсь, я даже запнуться ни разу не сумею. Впрочем, эт я отвлеклась немного, пытаясь переварить все аргументы шефа и таки придумать самый эффективный отмазняк от них!
А тем временем то самое эпохальное противостояние зашло в тупик, исчерпав аргументы, запал и воду в графине, к которому подозрительно часто прикладывался заведующий и хоть какую-то аудиторию. Потому как заинтересовавшихся шумом и гамом санитаров снесло с порога угрозой лишения премии и иных жизненно важных органов и частей тела.
Товарищ Блюменкранц терпеть не мог, когда ему мешали сторговаться и заключить выгодную сделку. Посему в ход шли самые страшные угрозы из всех возможных.
– Ладно, – наконец, сдалась я, поднимая руки вверх и признавая своё поражение. После чего озвучила принимаемые условия, скрестив руки на груди и остро сожалея о том, что все действия, придуманные моей вредностью мстительностью подозрительно близко подобрались к не самым приятным статьям того самого УК РФ. – Три недели, Ивар Захариевич. И если по истечению этого срока моя кандидатура всё ещё будет желанна, а я никого всё-таки не убью, пользуясь служебным положением… И не сживу со свету при посильной помощи соседей… Будет вам зам в моём скромном лице. Я даже бумажки обязуюсь вовремя сдавать, писать и не посылать жаждущих получить оные по скромным, но интересным маршрутам. Но если нет… – тут я сделала многозначительную паузу, довольно улыбнувшись во все свои тридцать два зуба. – Если нет, то я благополучно возвращаюсь в объятия родной прозекторской, и больше вы на меня такие приключения не спихиваете! Договорились?
