Текст книги "Жмурик или Спящий красавец по-корейски (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
Соавторы: Юлия Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Не шибко реалистичный, на мой скромный взгляд, зато дающий хоть какую-то надежду на решение проблемы. Поэтому плюхнувшегося на табурет Жмурика я встретила довольной улыбкой маньяка-садиста, сковородкой жаренной картошки и найденным в загашнике кофе. Будем надеяться, что этот парень не любитель экзотики и ему не нужно искать свежие лягушачьи лапки и фаршированного голубя по всему городу.
Потому что в противном случае я выпну его делать это самостоятельно. И это будут исключительно его проблемы, как он объяснит первому же наряду полиции на корейском языке (на идеальном корейском, как мне кажется) кто он и чего хочет.
– Приятного аппетита, – пододвинув к нему вилку и банку с майонезом, каким-то чудным образом сумевшую выжить в моём холодильнике, я заинтересованно покосилась на подрагивающего парня. – Нет, не отравлено. Но если так не уверен, могу попробовать сама. Только учти, тебе придётся ждать три часа, что бы проверить, а за это время картошка благополучно закончится и останется только майонез. А им одним хрен наешься, тем более, что у меня хлеба тоже нет.
На меня глянули скептичным взглядом, сцапав вилку и сунув в рот приличную порцию картошки. Прожевав, Жмур тихо фыркнул и ткнул пальцем в сторону коридора, после чего его передёрнуло как от внезапного сквозняка.
– А-а-а! – понятливо протянула, кивая головой и сочувственно вздыхая. – Ну что поделать, товарищ зомби, это тебе не частное подворье и даже не элитный жилой комплекс. Тут горячее водоснабжение отключается с периодичностью, угадать которую можно только путём трепанации черепа заместителя главы администрации по ЖКХ. И то, не факт, что получится.
Парень нахмурился и пробормотал себе под нос очередную тарабарщину. Я, правда, к собственному удивлению, уже привычно пропустила её мимо ушей, в кои-то веки потягивая так ненавистный мне кофеин. То ли мозги окончательно набекрень ушли, то ли ещё какая аномалия случиться изволила…
Но проснуться смогла только сделав глоток горького, чёрного кофе. Он же позволил мне сообразить, что делать, как же мне быть. И как так вообще получилось, что у меня в квартире объявился незнакомец, фактически бывший труп и при этом инстинкт самосохранения даже не почесался, продолжая крепко дрыхнуть где-то в глубине души. Нет, я осознаю, что сам бы он вряд ли смог что-то сделать, учитывая ситуацию в которой оказался мой бедный Жмурик.
Вот только решительно не могу понять, с каких пор я стала настолько глупой и наивной, дабы провернуть такой финт ушами? Мне ли не знать, к чему это может привезти и не я ли имела сомнительное удовольствие лицезреть жертв подобных проявлений милосердия?
– Интересный ты экземпляр, Жмур, – задумчиво протянула, сощурившись и разглядывая активно поглощавшего нехитрый завтрак. – Потому что с какой-то чёртовой икебаны я не просто тебя не боюсь… Я, мать моя богиня смерти, тебе даже доверяю! Не подскажешь, с чего бы такие глобальные регрессии в моём мозгу?
Товарищ недо зомби предсказуемо подавился, закашлявшись и глядя на меня такими недоумёнными глазами, как будто я его попросила рассказать о собственной сексуальной жизни в картинках и иллюстрациях. Не знаю, всегда ли у него так легко по лицу прочитать можно было или у меня просто дар такой, внезапно открывшийся, но я не смогла удержаться и не прокомментировать такое выражение лица:
– И не смотри на меня так, словно я тебя за каким-то непотребством застала. Я, может, девушка одинокая, но девиантным поведением, увы, не страдаю. Так что за свою честь можешь не переживать, мне на неё покушаться не хочется абсолютно. Правда, – тут я прошлась оценивающим взглядом по обнажённому торсу парня и сокрушённо вздохнула, – щеголять своей мужской красотой на лестничной площадке не рекомендую. Боюсь, твой мозг не вынесет всех тех предположений, которые выдаст местный филиал ФСБ, заметив на этом этаже такого очешуенного красавца.
Жмурик предсказуемо подавился повторно и… Смутился. Я аж прибалдела от такого пикантного зрелища, получая непередаваемое удовольствие от вида лёгкого румянца на этом симпатичном лице. Правда, совесть, нагрянувшая внезапно в гости, в паре с укоризненным взглядом мертвеца, заставили меня печально вздохнуть и подняться, допивая залпом остывший кофе.
– Ладно-ладно, молчу и даже где-то раскаиваюсь. Ну может быть совсем чуть-чуть и где-то очень глубоко в душе, – машинально взъерошив волосы удивлённо замершего на месте Жмурика, я прихватила подарок Шута и пошлёпала в комнату. – Приятного аппетита. Найдёшь что съедобное – ешь. Если что, откачать смогу… Наверное.
Замерла на пороге, задумчиво почесав затылок, и добавила, с нотками мрачного оптимизма, присущего каждому патологоанатому:
– Ну а если нет… То вскрытие покажет, что пациент точно умер. От вскрытия!
За спиной что-то грохнулось, но оглядываться и возвращаться на кухню я не стала, Только понадеялась, усаживаясь на любимый пуфик и открывая ноутбук, что это была всё-таки не сковородка и не сам Жмурик. Я не против трупов, но только не на собственной, горячо любимой кухне.
Да и прятать мне его некуда, а на работу я попаду только послезавтра и то, к вечеру.
Тихо фыркнув, запустила технику и, дождавшись подключения к сети, вывела на монитор окошко браузера со стартовой страницей поисковика. И озадаченно постучала пальцами по столешнице, пытаясь сообразить, что именно стоит спросить у «Яндекса» дабы этот противный сервис не послал меня далеко и надолго. Как говорил мой преподаватель по информатике «Запомните дети, интернет – это большая помойка и что бы найти там хоть что-то дельное, надо очень чётко формулировать свои вопросы». Поэтому я и сижу, глядя на мигающий курсор, отчаянно ворочая скрипящими шестерёнками в своей голове.
Как назло, дельных мыслей там не оказалось. Ну, кроме желания купить ближайший билет до Кореи и отправить новоявленного жильца в эту гостеприимную страну. Правда, так не определилась: Северная или Южная. Вторая приятнее и красивее, первая экзотичнее и гарантирует экстремальное времяпрепровождение.
– Так, Евгения Сергеевна, проявим капельку человеколюбия и обычной смекалки, хотя бы на этот раз, – хмыкнув, всё же размяла пальцы, набрав первый из запросов. И получив сотни тысяч ответов, принялась изучать предложенные варианты, абсолютно позабыв обо всём на свете.
Даже о том, что у меня в квартире незнакомый, чужой мне человек. В конце концов, если бы он действительно хотел меня убить, я и сопротивления бы не смогла оказать.
Через полчаса, отодвинув от себя ноутбук, я потёрла лицо ладонями и прокляла «Яндекс», «Гугл» и всё, что с ними связано. А за одним помянула добрым и ласковым словом любителей восточных языков в частности и восточной культуры вообще. И чего этого чёртово Жмурика переклинило именно на корейский? Не мог по-английски изъясняться? Я в нём хоть с пятого на десятое разбираюсь и пару фраз осилить в состоянии. А тут…
– Ну что, товарищ Харина? Будем думать логически. Найти русско-корейский разговорник не проблема. Проблема найти его в бесплатном доступе и в приличном состоянии… Ах да, ещё и правильно переведённый, а не склеенный из всего, что под руку попало, – вновь постучала пальцами по столу, придирчиво разглядывая монитор ноутбука. Тот услужливо подмигивал виджетами и рекламными блоками страницы поисковика. – И как быть? Заказать переводчика? Вытрясти адрес посольства и выпнуть Жмурика туда? Сдать ментам? – отрицательно покачала головой и сама же себе ответила. – Я, конечно, жестокая, но не настолько что бы сдавать травмированного парня нашим празднично настроенным сотрудникам правоохранительных органов. Сунут в обезьянник и хрен он им что доказать сумеет, с его-то корейским произношением…
Качнувшись, запустила плейлист и улеглась на спину, благо пуфик-муфик, любимый и обожаемый предмет мебели, позволял такие кульбиты совершать. И закинув ногу на ногу, принялась рассуждать дальше. Болтать вслух я научилась в первый год работы в морге, это был единственный способ привыкнуть к вечной могильной тишине.
А учитывая, что жила я одна, отучаться у меня не было ни повода, ни причин. Ну а потенциального воришку я, в случае чего, заболтаю до смерти, рассказывая бесконечный поток баек, притч и были с небылью, подслушанных и увиденных на моей любимой работе. Что-то мне подсказывает, нервы преступника сдадут на той самой загадочной истории, про труп в трупе и подселения в гроб. Там судмедэкспертов то периодически потряхивает, как вспомнят, что уж про обычного человека говорить?
– На чём я там остановилась? На обезьяннике? – я машинально покачивала ногой в такт звучавшей мелодии. Оптимистичный Глеб Самойлов рассказывал о вечной жизни на сайт ФСБ, где-то мерно тикали часы, Жмурик околачивался на кузне. Идиллия прям! – В обезьянник нельзя. Скучно, болезненно и грозит очень большими травмами, самой разной направленности. Библиотеки отпадают, факультеты иностранных языков тоже. Не припомню я такой экзотики в наших вузах, да и праздники же. Где ж я там востоковеда найду первого января? И как не крути, остаётся ещё один, ну самый-самый крайний вариант…
Тяжко вздохнув, заложила руки за голову, разглядывая трещины на потолке и делая мысленную пометку покрасить это непотребство в ближайшее время. А то тут скоро можно будет карту кровеносной системы человека составить.
– Итак, выбор очевиден. Звонок другу друга или помощь технических средств, имеющихся в наличии, – сморщила нос от открывающихся перспектив. Нет, Эльзёныша своего я люблю, она у меня прелесть, хоть и отмороженная. Но вот вынести общества Рыжего Чудища, то бишь незабвенной Анны Солнцевой я долго не могу.
Точнее не так. Мы с ней просто не можем ужиться на одной территории больше, чем десяти минут кряду. Да и потом… Кто я ей, что бы просить о таком одолжении? Что бы вообще просить об одолжении?
Да, Рыжая поможет. Эльзе она не сможет отказать, пусть даже просьба прозвучит, мягко говоря, странно. Ещё бы! Приехать к бывшему трупу и поинтересоваться у него, с какого чёртова кактуса он на сплошном корейском шпарит! Где тут что нормальное-то? Вот только пусть меня обвинят в идиотизме, страхе и трусости… Или что там ещё может быть? Однако, обращаться к Солнцевой я не хочу от слова совсем. А значит, остаётся только одно.
Внезапно шикарный обзор на потолок закрыла чья-то тень, в которой, к своему вящему удивлению, я сумела опознать Жмурика, смотревшего на меня с высоты собственного роста и улыбающегося во все тридцать два зуба. Да так, что я сначала восхитилась всей этой великолепной красотой, открывающейся снизу, затем посетовала про себя на чрезмерную симпатичность данной личности, а после и вовсе слегка смутилась.
Ну ровно настолько, насколько вообще реально смутиться человеку моей профессии. Поэтому смерив красавца скептичным взглядом, я не выдержала и брякнула:
– Какая красота и всё для благородной для меня… Товарищ рыцарь, а вы, стесняюсь спросить, куда меч прятать изволите, м? – меня одарили возмущённым сопением и обиженным взглядом, на что я только фыркнула. – Ладно, Жмурик, план действий таков. Сейчас твоё сильное величество поднимает меня с пола и мы проверяем настолько ли хорош онлайн-переводчик, как о нём Стивен Сигл в рекламе рассказывает!
Я бы, может, успела ещё что-нибудь добавить, но с тихим вздохом, этот недобитый мертвец наклонился. И обдав меня теплом и неуловимым, чисто мужским ароматом, с лёгкостью поставил на ноги. Да ещё так бережно и осторожно, что я на пару секунд подвисла, пытаясь понять с чего бы такое отношение…
И не показалось ли мне, что чьи-то шаловливые ручки слишком долго задержались на моей ни разу не скромной талии?
– Пора заводить личную жизнь, – мрачно подвела итог, приглаживая растрёпанные волосы. Хмыкнула, глядя на озадаченного Жмурика и пояснила. – Я говорю, пора хоть какого-то парня себе найти и прекратить предаваться аскезе. А то такими темпами точно придётся сдаваться заведующему неврологическим отделением в ближайшей поликлинике. И то, не факт, что именно туда дадут сбежать, а не сразу в палату с мягкими стенками.
Проигнорировав насмешливое выражение лица недо зомби, я вновь уселась за стол и в пару кликов мышки всё-таки нашла требуемое. гугл-переводчик с функцией голосового набора. Помучавшись с настройками, я закрыла лишние вкладки от греха (а лучше сказать от чьих-то любопытных глаз) подальше и поманила парня пальцем. После чего ткнула в экран, провозгласив:
– Ну, теперь-то мы узнаем, ху из ху в этом городе, амиго. Давай, рассказывай о себе, Жмурик. Да всю правду говори, иначе рискуешь совершить второй рейд в места не столь отдалённые… В смысле, в морг. И да, юмор у меня специфический, нечего сразу воздухом давиться!
Ещё один укоризненный взгляд не возымел ровным счётом никакого действия. Я не отрицаю, что где-то совесть всё-таки у меня есть, но в данный конкретный момент она на горизонте не отсвечивала. Так что поиграв в гляделки, Жмурик с тяжким вздохом пододвинул к себе ноутбук. И заговорил. На корейском, естественно.
Целую минуту я радовалась и восхищалась собственной гениальностью, наплевав на то, что онлайн-переводчик, вообще-то, принадлежит бедняге Гуглу. Ещё пять терпеливо ожидала, когда ж парню надоест балакать на чёртовом корейском. Потом всё-таки отвлеклась на один из насущных вопросов, требовавших скорого решения. А именно на поиски съестного.
Как это ни странно, но даже нам, патологоанатомам, требуется что-то посущественнее, чем сарказм, ехидство и ирония, приправленные чёрным юмором. Поэтому отыскав в тумбочке визитку круглосуточной службы доставки, я воспользовалась этим благом цивилизации. Была, правда, мысль, что они тоже люди и праздники у них считаются законным выходным, но на моё счастье жажда наживы у торговцев была сильнее чувства меры. Поэтому заказ у меня не только приняли, но даже обещали доставить в самые кратчайшие сроки. За небольшую доплату, разумеется.
Впрочем, я и не возражала. Мне было проще расстаться с кровно заработанными денежками, чем одеваться и искать работающий магазин в праздничный день.
Совершив сей маленький подвиг, я придирчиво осмотрела своё отражение в зеркале. Бледное привидение, с острым подбородком и вроде как милой улыбкой. Вполне обычные карие глаза, подчёркиваемые шикарными тёмными кругами от состояния вечного недосыпа. Растрёпанные чёрные волосы, обрамляющие худое лицо и длинный прямой нос, как вишенка на торте. Добавьте сюда кривую ухмылку заправского садиста, растянутую футболку с изображением Фредди Крюгера и его когтистой лапы…
В таком виде разве что бабулек под окнами шокировать, а не парней соблазнять.
– Красота страшная сила, – глубокомысленно изрекла и подмигнула собственному отражению. После чего вернулась в комнату, озадаченно поглядывая на слишком уж довольного собою Жмурика. Тот пялился на монитор и, что удивительно, молчал. И такое положение вещей наводило на вполне определённые мысли.
Например, на те, что он выговорился и теперь я смогу понять, что это за чудо, откуда оно взялось и куда его деть.
Глянув на количество текста в окошке переводчика, я непроизвольно присвистнула, подозрительно покосившись на парня:
– Чува-а-ак… Мне бы узнать кто ты и куда тебя деть, а не всю твою автобиографию, начиная с того жуткого в своей трагичности момента, когда тебя огрел погремушкой нерадивый сосед по яслям и заканчивая размером ноги твоего… – я наклонилась ниже, заглядывая через плечо Жмурика и вчитываясь в строчки перевода. И по мере того, как я читала, мои брови становились всё выше и выше, а глаза неприлично округлились от удивления. – Размер ноги твоего дворецкого… Мля, да ты издеваешься что ли?!
Стукнув кулаком по столу так, что подпрыгнуло всё, включая сидящего рядом парня, я отошла от замершего на месте зомбика и прислонившись лбом к стене комнаты пару раз несильно приложилась головой об неё. Ситуацию, конечно, такой приступ самобичевания не изменил, но стало чуточку легче. И даже убивать перехотелось, слегка.
По крайне мере не тянуло надеть кому-нибудь на голову несчастный ноутбук, выдавший в ответ на внятную, корейскую речь такую ахинею, что даже у меня мозги чуть в морской узел не завязались! И это при том, что у меня в отличие от того же ноутбука, есть опыт общения с людьми даже отдалённо не имеющими представления о том, что такое адекватность!
– Думай, голова, думай… Чепчик куплю! Чёрный, с черепушками и розовым кружевом по краю! – зло выдохнула, ссутулившись и для верности приложившись лбом ещё пару раз. К сожалению, светлые мысли мой мозг посещать отказывались.
Зато мысль вытерпеть Рыжую хотя бы пять минут уже не казалась настолько невозможной и неосуществимой. Правда, вот в чём вопрос. Если от речи этого красавца заклинило бездушную, в общем-то, технику, то что может случиться с обычным, нормальным и здоровым человеком?
Тихо ругнувшись себе под нос, обернулась и, скрестив руки на груди, угрюмо уставилась на явно встревоженного Жмурика:
– Ты специально, да?
Тот в ответ только головой покачал и вздохнул так печально, что даже моё чёртово сердечко дрогнуло. Ещё и руками развёл, мило и заискивающе улыбаясь, словно говоря, понятия не имею, что пошло не так.
Пантомима вышла удачной, я к своему собственному неудовольствию стыдливо смутилась и укорила себя за бестактность и бесчеловечность. Что было ещё более странным, чем многострадальный перевод за авторством «Гугла».
– Мда… Ну, если ты не специально, – ещё один укоризненный взгляд серо-зелёных глаз был мужественно мной проигнорирован, – то у меня остаётся всего один вопрос. И он скорее даже риторический. Ну и какого ж вьетнамского суслика тут происходит-то, а?!
Ответом мне послужил звонок в дверь и пиликнувший оповещением телефон. Но что-то терзают меня смутные сомнения, что это поможет в решении возникшей проблемы.
Я скорее поверю в свою сногсшибательную (в прямом смысле слова) красоту, бездну обаяния и сексуальности, чем в то, что кто-то там наверху внял моим мольбам и соизволил снизойти до бедного патологоанатома, дабы помочь ему.
И как тогда быть?
В дверь позвонили повторно, настойчиво и назойливо. Потерев переносицу, я недовольно поморщилась и посетовала, направляясь в коридор:
– Не принимай близко к сердцу, Жмур, но вот я сейчас почему-то очень сожалею о том, что в Новый год Дедушка Мороз порадовал меня таким оригинальным подарком. Лучше б это был Северный Олень… С ним я хоть знаю, что можно сделать.
Глава 2
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека…
Тьфу ты! В смысле, утро, второе января, кухня, труп на кухне и я, во всей своей неповторимой мрачности и саркастичности. А, и писк тамагочи, да. Эта чёртова машинка, что б Шуту икалось в ближайшие несколько дней, пищала уже минут так пять. И я прекрасно знаю, что надо этой адской игрушке. Оно. Хочет. Жрать!
И в этом желании оно, увы, не одиноко. Потому как есть хотят все здесь присутствующие. Вот только по тому самому, непререкаемому и стабильно срабатывающему закону подлости, только тамогочи еду и получит. А всё почему?
А всё потому, что кто-то очень умный, очень неразговорчивый и очень по голове стукнутый решил изобразить небезызвестного миру Гордона Рамзи. И кактус бы ему в помощь, если бы это непотребство происходило где-нибудь за пределами моей бедной, одинокой, но бережно лелеемой кухни!
– Ну и как это понимать? – подперев щёку кулаком, я лениво и даже почти спокойно помешивала сахар в чае. Жмурик смущённо опустил голову, сложив руки на коленях. – Не, я обеими руками «за», что бы на моей кухне когда-нибудь готовил мне завтрак обалденный мужик, в одном фартуке. Но веришь, нет, Жмур, я вообще-то предпочитаю просыпаться самостоятельно, а не под корейские матерные вопли. И нет, я не знаю корейский! Но интонации были ну очень уж выразительные!
Парень тяжко, протяжно вздохнул, бросая на меня виноватые взгляды. И ненавязчиво так пододвинул поближе тарелку с наспех настроганными бутербродами. Их размеру и форме позавидовал бы Веник, съедающий даже то, что в принципе на съедобно: большие ломтики хлеба, колбасы и сыра. Всё это украшено кусочком помидора и листиком петрушки.
И я в упор не помню, откуда она у меня взяться-то могла. Петрушку я не очень люблю. Предпочитаю кинзу сушить, но если он добавил в бутерброды кинзу… А впрочем, почему бы и нет?
Стащив один из кособоких бутербродов, я откусила, прожевала, запила чаем и вздохнула:
– Ладно, будем считать, что сожжённую кастрюлю, разлитое по полу масло и рухнувшего на пол тебя, вместе с несчастным кактусом… Который мне, кстати, подарила близкая и любимая подруга! В общем, будем считать, это я тебе простила… Но ей богу, Жмур, на кухне, без моего ведома, не появляться! Это понятно, корейская ты чума рукодельная?
Труп вздохнул снова и согласно кивнул головой, взяв себе самый скромный, по его мнению, бутерброд и принялся жевать. Периодически кидая заинтересованные взгляды на надоедливо пищавший тамагочи. Я тоже посмотрела на эту игрушку, скептично разглядывая экранчик и продолжая жевать гигантскую композицию из еды.
– Определённо, подарок с подвывертом, – почесав бровь, взяла в руки адскую машинку и начала тыкать в кнопки, вспоминая тот далёкий, один-единственный раз, когда мне посчастливилось лицезреть такую штучку.
Память усиленно подводила, не желая подсказывать, что этому чудовищу надо, что с ним делать и слёзно умоляла выкинуть к чёрту такой заковыристый подарок. Вот только, может я и сволочь, да ещё и злопамятная, но обижать Лёшку не хотелось от слова совсем. Нашими отношениями, тёплыми, бережно лелеемыми и оберегаемыми, я дорожила куда больше, чем собственным терпением.
Поэтому продолжала сражаться с упрямой игрушкой, от усердия даже высунув кончик языка и прикусив его. Но тамагочи оказался с характером, на все мои действия отвечал отказом и в конце концов выдал что… Болен.
От же ж… Выкидыш сознания пьяного профессора философии! Как так-то?!
Тихо застонав, я бросила игрушку на стол и уткнулась лбом в скрещенные руки, про себя вспоминая пособие по аутопсии. Помогало так себе, поэтому дабы отвлечься от очередной неудачи постигшей меня с вредной техникой, я прикрыла глаза, пытаясь подумать о чём-нибудь приятном…
И вздрогнула от неожиданности, когда тёплые пальцы зарылись в наспех собранные в хвост волосы, разворошив и без того нескладную причёску. Они чутко прошлись в лёгкой ласке, помассировали затылок и погладили висок. Я удивлённо подняла голову, вперившись ошалелым взглядом в довольно улыбающегося Жмура.
А этот потенциальный камикадзе вдруг выдал, мягким, приятным голосом, на чистом русском хрипло:
– Спасибо.
– Эм… – слова застряли где-то в горле, а брови ушли на рандеву с волосами, выражая всю степень моего бескрайнего изумления.
Если не сказать охренения, причём такого, что ни в сказке сказать, ни пером написать… Разве что, матом сформулировать получится и то, не факт!
– Хорошего нового года, – Жмурик поднялся с места, продолжая ласково мне улыбаться, и вышел из кухни, прихватив с собой продолжавшего жалобно пищать тамагочи. Оставив меня в состоянии…
Да всё того же безмерного удивления, когда я, круглыми глазами, глядела вслед уходящему с кухни, из моей квартиры полуголому парню, в фартуке и чёртовых розовых тапочках-зайчиках. С моим, мать вашу, тамагочи!
– Кхм… – прокашлялась, качнувшись на табурете, и пробормотала. – Охренеть, какой пассаж… Вашу ж…
Грохот, звон разбитого стекла и острая боль в затылке выдернули меня из состояния дремоты и предложение, прозвучавшее в голове в полусне, я закончила уже вслух, хлопая глазами:
– М-м-мать! Вашу ж бога душу мать, привычно откликнулось эхо! – с трудом проморгавшись, я глубоко вздохнула, медленно выдохнула и горько посетовала, машинально поглаживая вцепившуюся в мою талию руку парня. – Жмур, я понять не могу, твоя ЧМТ что, воздушно-капельным путём передаётся или мне просто так дико везти начало и чёртова карма существует, мстя за все мои прошлые прегрешения? Если да, надо звякнуть Венику. У того точно есть полный список всех моих плохих поступков за ближайшие пару лет! Хоть выясню… С чего такие страсти начались-то!
Недо труп нахмурился, осторожно ощупывая пальцами мой ноющий затылок. После чего что-то пробормотал себе под нос и помог мне подняться на ноги с пола, аккуратно поддерживая под локоть и продолжая на чистом корейском объяснять мне, какая я неуклюжая. Во всяком случае, судя по интонациям, он явно не хвалебные оды в мою честь пел.
И да, я знаю, что надо ещё умудриться грохнуться с табуретки на пол, заснув посреди завтрака! Но что тут поделать? Могу, блин, умею и практикую, как говорит одна невыносимая рыжая личность!
Усадив меня на облюбованное собою место, Жмур ещё раз вдумчиво ощупал мою голову и, чему-то хмыкнув, принялся наводить порядок. В смысле, убирать осколки от кружки и вазочки, разбившихся в результате моего незапланированного полёта. При этом парень не переставал кидать на меня подозрительных взглядов.
Я только глаза к потолку возвела и недовольно протянула:
– Не надо, не надо на меня коситься так, товарищ бывший труп! Между прочим, моя голова будет покрепче твоей черепушки, проверенно плиткой на полу родного морга! А вот выспаться не мешает, да… – тут я скорбно вздохнула, с тоскою вспоминая о тёплой постели, горячих и страстных объятиях одеяла и по крайне мере четырёхчасовом сне. – Но кто-то с травмой головы и идеальным корейским не дал мне этого сделать. И да. Я сволочь. Я злопамятная сволочь. Всё ещё волнуешься за мою бедную голову или сетуешь, что меня не переклинило так же как тебя? Последнее, кстати, зря… Моя латынь ужаснее твоего корейского.
Моя тирада разбилась об непробиваемое спокойствие Жмурика и его же радостную, довольную улыбку. Он ею щеголял направо и налево, пока собирал осколки, вытирал пол и делал новую порцию чая. Поставив передо мною чашку, мой бедный труп пододвинул поближе сахарницу и вопросительно ткнул пальцем в продолжавший надрываться тамагочи.
– Что? – недоумённо нахмурилась, зло глядя на злосчастную игрушку. – Знаешь, что сделать, что бы она заткнулась? – Жмур кивнул и чему-то фыркнул, снисходительно на меня посматривая. – Ла-а-адно, раз ты такой умный, ты о нём и заботься. И смотри, Жмурик, если данное зверьё соизволит окочуриться… Аутопсию я буду проводить тебе, а не ему.
Очередная угроза прошла мимо ушей этого темноволосого чуда, даже не подумав хоть где-нибудь задержаться. Наоборот! Всю такую грозную и непреклонную меня, председателя жюри «Премии Дарвина», тиранку, деспотичную представительницу матриархата местного морга… В общем, ужас, летящий на крыльях ночи и повергающий весь город (точнее его мёртвую часть) в трепет и шок, одарили насмешливой и понимающей улыбкой, после чего переключили всё своё сиятельное внимание на кусок пластика, выдающий противный писк с завидной регулярностью.
Я на это только глазами похлопала, переживая приступ острого разочарования и когнитивного диссонанса одновременно. А потом плюнула, уставившись в окно и потягивая горячий чай. За одним припоминая, какие ж занятные перспективы вчера обрисовало мне моё же горячо и трепетно любимое начальство.
Звонок Ивару Захаровичу был поступком глупым. С точки зрения услышанных в мой адрес комплиментов и пожеланий, конечно же. А вот в качестве источника информации бесценный товарищ Блюменкранц был просто незаменимым, и не важно, в какой области обуревали сомнения его юных подопечных. Вот и я, покорно согласившись со всеми своими умственными и не очень характеристиками, всё-таки озадачила пожилого мужчину вопросом, мучившим меня в последние несколько дней точно.
На что любимый шеф повздыхал, сетуя на глупость, лень и девичью память некоторых бывших интернов. После чего всё-таки смилостивился и выдал мне пространную лекцию на полчаса, в общих чертах обрисовав все возможные последствия любой, даже самой лёгкой черепно-мозговой травмы. Из которой лично я выяснила для себя только две вещи.
Первая, преподаватели явно завышали мне оценки, порою ставя их за красивые глазки, мягкий характер, милое щебетание и прочую красоту. Во что, честно говоря, не верилось от слова совсем, особенно вчитываясь в характеристики с места учёбы. Как любит пошутить мой милый Эльзёныш, судя по ним, мне светила тюрьма строгого режима, а не медицинская академия. Вторая, это то, что нарушение функции речи после удара по голове, может быть как следствием небольшой гематомы, давящей на определённую часть мозга, как и простой психологией. И в первом и во втором случае лично я ничего сделать не могу…
Только обеспечить комфорт, присмотр и уход по мере своих скромных сил и возможностей. И да, убедиться, что подавать на меня в суд никто не собирается. Ивар Захариевич не смотря на все мои заверения и клятвенные обещания, что бью по голове я исключительно в целях самообороны и воспитания, так и не поверил в то, что травма не моих рук дело. Лишь отческим тоном пожурил за излишнюю эмоциональность и взрывной характер, попрощавшись со мною на этом и благополучно отключившись.
Я же ещё минут пять пялилась на телефон, не зная, обидеться на слова начальства или же всё же простить его, в виду почтенного возраста и прогрессирующего местами склероза. Не виновата ж я, что санитары всегда оказываются не в том месте, не в то время и совсем не в той компании!
Ну или просто мне «везёт» натыкаться на них, в те самые чудесные минуты, когда эта банда юных маргиналов готовит очередную пакость. А уж простить им подобное непотребство в нежно любимой прозекторской я могу исключительно посредствам тяжких, телесных повреждений…
И нет, это не моя вина, что Жорик получил перелом руки, Сёму контузило, а ещё парочку друзей обеспечило неприятными ощущениями всего организма в целом и в частностях. Я-то причём, если один не умеет правильно убегать, второй не научился уклоняться, а остальные пьют и жрут всё, что попадает в поле их видимости?!
Обиженно посопев пару минут, вновь переживая приступ острой мировой несправедливости, я допила залпом чай, принимая для себя тяжкое решение. И покосившись на увлечённого тыкающего в кнопки Жмурика, проворчала:
– Значит так, мой внезапно оживший пациент. Вскрытие показало… – Жмур вздрогнул и поднял на меня испуганный взгляд побитого оленёнка. Я аж подавилась воздухом на пару минут, после чего всё-таки продолжила говорить. – Ну прости, товарищ недо зомби, не умею я фильтровать собственную речь по одной простой причине – жалоб на неё от живых не поступало. Посему терпи Жмур, авось ожить умудришься! Ну так вот, вскрытие показало, что тебе, милый друг, предстоит долгая, счастливая жизнь здорового и полного сил человека… Но когда она наступит – я не имею ни малейшего представления, потому как моё непосредственное начальство сообщило следующую информацию: твой мозг не пострадал, но балакать на родном языке не позволяет. Боится он, понимаешь, Жмур? Боится, что тебе опять прилетит, стоит сболтнуть что-то на привычном русском.
