Текст книги "Жмурик или Спящий красавец по-корейски (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
Соавторы: Юлия Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
– Так, ваша ледяная светлость, а давайте вы разврату предадитесь чуть позже? Ну буквально минут через двадцать, а то и меньше? Я конечно не против секса по телефону, но я всё-таки человек живой… И некрофилией всё-таки не увлекаюсь!
Тирада была невинной, шутка вполне пристойной… Но реакция была невероятной! В трубке ухохатывалась Эльза, где-то там же громко возмущался Верещагин. А мой бедный Жмурик смотрел на меня такими глазами, что я даже чуть-чуть посочувствовала несчастному. Ровно настолько, насколько он пожалел меня, болтая почти без умолку на этом непонятном корейском!
То есть, фактически жалко парня мне не было, совершенно. Увы, мстительность во мне была куда сильнее сочувствия к ближнему своему. Особенно, когда этот ближний так тщательно, хоть и неосознанно, выносил мне мозг!
– Жень, что случилось-то? – Эльза наконец проснулась и перешла сразу к делу.
– Обломала, да? – пакостно захихикала, довольно и широко улыбаясь. Даже расслабилась немного, чувствуя себя намного увереннее и глядя в завтрашний день если не с оптимизмом, то хотя бы без жажды прибить кого-то под ближайшей осиной. – Если что, у меня есть телефон знакомого стоматолога. Сделает хорошую скидку…
– Харон.
Я вздохнула, недовольно сморщив нос. Вот умеет подруга назвать меня по прозвищу так, что желание и дальше действовать на нервы окружающим как-то резко сходило на нет. И вроде бы настрой-то есть и сказать что тоже знаю.
Но язык уже не поворачивается, прижатый выбравшейся из нычки совестью. Так что тихо хмыкнув, я сдалась:
– Ладно, ладно. Эльза, солнце моё льдистое… У тебя случаем нет русско-корейского разговорника?
На пару минут моё обожаемое снежное величество умолкла, после чего удивлённо переспросила:
– Чего-чего?
Не выдержав, тихо захихикала, зажав себе рот ладонью. Как говорится, могу, умею, практикую… И без лишнего труда ставлю в тупик даже очень близкого мне человека. Хорошо ещё, что привычная к этому Эльза в себя приходила куда быстрее, чем простые смертные.
Усмехнувшись собственным мыслям, я терпеливо повторила, стараясь удержать от смешка:
– Разговорник. С корейского на русский или с русского на корейский. Мне без разницы, в общем-то.
– Зачем?
– Ну… – тут я окинула внимательным взглядом замершего как таракан под тапком Жмурика и попыталась придумать более правдоподобную причину, чем оживший труп. Но ляпнула первое, что пришло в голову. – Я хочу посмотреть дораму без перевода с оригинальными субтитрами?
Прозвучавший в голосе Эльзы скептицизм убедил меня в том, что сходу врать и импровизировать, это не моё, ну вот вообще не моё:
– Ты сейчас меня спрашиваешь или всё-таки утверждаешь?
И словно этого было мало, где-то там, в их уютном гнёздышке, ржал как конь один наглый байкер. Я на эти звуки только сощурилась зло, обещая себе обязательно припомнить этой занозе в энном месте у каждой порядочной девушки все его подколы, если он попробует хотя бы заикнуться об этом!
– Судя по всему, утверждаю, – тяжело вздохнув, я всё же повторила свой вопрос, ощущая острую необходимость в данной книге. Потому как осмелевший Жмурик по ходу дела вставлял ремарки и комментарии. И я своей печёнкой чую, что нет в них никакого уважения к несчастному патологоанатому. – Так у тебя есть такая полезная и крайне необходимая мне книжица?
– Есть только одна. Очень рыжая и очень разговорчивая. Но она тоже не обрадуется звонку в три утра. А ваши дебаты – это не то, что может выдержать нервная система. Даже такая тренированная, как у Полонского, – Эльза едва слышно фыркнула, явно в красках и иллюстрациях представляя себе эту эпичную встречу.
– А чего-нибудь попроще нет? – мой страдальческий стон подругу не впечатлил, судя по скептичному хмыканью. Поэтому чертыхнувшись, я стукнула кулаком по столешнице. – Ну твою ж дивизию да на Майдан! Эльз, а если всё-таки подумать?
– Даже если поискать, – вздохнула та в ответ. – Извини, Харон, но я как-то не задавалась целью поехать на чужбину. Да и потом, английский – это универсальный язык, известный в большинстве стран.
– Угу, только американцев в своих владениях я чёт не наблюдаю, да… Ладно, – я вздохнула, признавая поражение. – Будем работать с тем, что есть.
– В смысле смотреть дораму с русским переводом или английскими субтитрами?
– Ну… – я попыталась уйти от ответа, скептично заметив. – Можно сказать и так. Тем более, что это, похоже, единственный вариант, ага… Ну если, конечно, в мои родные пенаты не привезут внезапно скоропостижно скончавшегося переводчика из посольства Южной Кореи! Я-то уже не удивлюсь, но даже для новогодней ночи это будет уже перебор… Дедушка Мороз явно меня не любит. Я просила всего лишь избавить от лишних оленей в собственной жизни…
– А он? – Эльза засмеялась, но кроме искреннего веселья подруги я прекрасно слышала шум возни, затеянной этой парочкой. Похоже, кто-то отправился от шока и продолжил нехорошие поползновения в сторону её ледяной светлости!
– А он, зараза такая, подогнал левую контрабанду в ночную смену в Новый Год и именно в моё дежурство, – моё недовольное ворчание не снискало ни сочувствия, ни хотя бы жалости из женской солидарности.
А тут ещё и из коридора послышался жуткий, зловещий смех, скрип каталок и завывания на манер Кентервильского привидения. Писк испуганных девчонок, звон разбитой посуды, тихое ойканье…
Вот зуб даю, санитара ближайшего, что эти идиоты устроили заезд на каталках, не вписались в поворот и что-то грохнули от всей широты души своей!
Явственно скрипнув зубами, я переключила трек и кровожадно улыбнулась, прижав телефон плечом к уху и потирая руки в предвкушении веселья:
– Ладно, придётся самой разбираться. Судя по звукам, у вас там намечается внеплановый доступ к царскому телу, так что я прощаюсь… И иду бить морду санитарам.
И не дожидаясь ответа повесила трубку, бросив телефон на стол. Размяла пальцы, повела плечами и зычно гаркнула, рванув в сторону выхода и отмахнувшись от поднявшегося, было, с места Жмурика:
– Стоять – бояться, упасть – отжаться! Ну что, утки мои нелетучие… Кому, мать вашу, так захотелось стать научным пособием коллег из зала напротив?!
Внеплановый разгон весёлой компании занял минут десять. Пришлось потрудиться, вправляя то, что некоторые называют мозгами, на место и протрезвляя принудительными способами вконец оборзевших коллег. Эффект, конечно, получался временный, но мне бы до семи утра продержаться, а там их чудеса будут уже не моей проблемой и точно не моей головной болью.
Высказав по второму кругу всё, что думаю, я сдула с носа прядь волос и вернулась к заждавшемуся меня мертвецу. Чувствовала я себя значительно спокойнее, увереннее и даже веселее. Нервозность почти прошла, шок от внезапно восставшего мертвеца отступил на второй план. И к компании Жмурика я присоединилась, мурлыча себе под нос имперский марш из легендарной саги.
Пристроившись на излюбленном месте возле стола для вскрытия, я пробарабанила пальцами по металлической поверхности каталки незатейливую дробь. Недовольно поморщилась, цокнула языком и ехидно так осведомилась, выразительно глядя на хмурого парня:
– Ну что, спящая красавица? И что мне прикажешь с тобой делать-то, а?
Правда, ответить бедолага ничего не успел… Звук сирен чётко напомнил мне о том, что новогодняя ночь без аврала – это, то же самое, что еврей без выгоды.
Вещь чисто физически невозможная!
Глава 1
Как говорилось в одном фантастическом анекдоте: «Друг, а ты утром сам просыпаешься или по будильнику встаёшь? Не, брат, меня некромант поднимает!». С чего мне вспомнилась эта шутка, я, честно говоря, не понимаю. Зато остро ощущаю нехватку этого самого некроманта, который поднять-то меня поднял…
Но разбудить отказался. И чувствуя себя свеже поднятым трупом, я распласталась на узком диване, сквозь сон, прислушиваясь к шикарному голосу Валерия Меладзе, надрывающегося в известной песне «Комедиант». Мозг пребывал в анабиозе, медленно и натужно пытаясь осознать, откуда у меня взялась сия композиция в плейлисте и когда я его включить успела. И только три минуты спустя, когда трек внезапно оборвался и пошёл на второй круг, до меня всё-таки дошло, что данная песня есть только в памяти моего телефона.
В качестве рингтона на номере одной, ну очень уж занятной личности. И ей, этой самой личности, грозит стать почётным клиентом моего обожаемого морга, если не найдётся хоть одной сколько-то объективной причины будить меня после ночного дежурства!
Перевернувшись на живот, я подгребла под себя одеяло и свесила руку с дивана. С трудом открыв один глаз, мутным взором обозрела окружающее пространство, машинально отметив устроившегося недалеко от дивана красавца. Мозг сонно отметил, что Жмурика, видимо, не разбудило бы и пришествие Всадников Апокалипсиса, с их стажёром Доброе утро. А пока я восхищалась чужой способностью спать в любой ситуации, пальцы нащупали на полу надрывающийся сотовый телефон.
Подтянув его к себе, я нажала на кнопку приёма вызова и невнятно откликнулась, уткнувшись носом в подушку:
– Ну?
– Утра доброго, новогоднего! Бодрого состояния, хорошего здоровья и прекрасного настроения для самого очаровательного патологоанатома в мире! – радостно отрапортовал абонент со звучным прозвищем Шут. По простоте своей наивной даже не подозревая, что своим энтузиазмом медленно, но верно подписывает сам себе смертный приговор. – Как поживает самая милая, добрая и чудесная девушка в мире?
– Мечтает лицезреть твою неугомонную задницу на металлическом столе в прозекторской, в качестве одного из многочисленных, но жутко молчаливых пациентов, – пробубнила себе под нос, не открывая глаза и даже не думая куда-то двигаться. – И мечта вполне себе осуществимая… Если ты не сможешь внятно объяснить, какого ж вислоухого свинорыла тебе приспичило пообщаться со мной первого января, да ещё после ночного дежурства!
Обличительная и гневная тирада особого эффекта не возымела. Лёха только хохотнул довольно и оповестил меня счастливым голосом:
– И я рад тебя слышать, Женёк!
– Правило номер один? – обманчиво ласково выдохнула, машинально переворачиваясь на спину. Совершенно забыв при этом, что диван у меня ни разу не размера кинг-сайз, а уж в сложенном состоянии и вовсе даже для меня маловат.
Так что ничего удивительного, что я благополучно рухнула вниз, выдав короткое, но ёмкое и эмоциональное:
– Мля!
Шут, прекрасно знавший, что, толком не проснувшись, я вечно падаю с дивана, на такие мои слова только заржал, поинтересовавшись:
– Опять? Же… Тьфу ты! Харон, ну ё-маё, когда ты диван научишься раскладывать до того, как уснуть?!
– Тогда, когда ты сдашь экзамен по оказанию первой медицинской помощи с первого раза, – буркнула в ответ, с трудом принимая вертикальное положение и потирая пострадавшую поясницу. Хорошо ещё ковры толстые, а то быть бы мне радикулитной белочкой на все выходные.
Очень стрёмной радикулитной белочкой, с незнакомым полуголым мужиком в довесок. Тем самым, который сладко спит, перевернувшись на живот и крепко прижимая к себе казённую подушку. Хорошо хоть слюни не пускает, этого мой внутренний перфекционист в жизни не переживёт.
А ещё просто чудесно то, что моя засыпающая на ходу светлость уложила внезапного гостя посреди комнаты, а не рядом с диваном. Во мне весу, как в том курёнке, но проверять на прочность бедного жмурика мне не хочется. Падение одного конкретного патологоанатома с небольшой высоты, убить то не убьёт, но и приятных впечатлений точно не оставит.
Вот вам крест святой да на всё тело!
– Блин, ты мне всю жизнь, что ли это припоминать будешь? – обречённо вздохнул Лёшка и я, как наяву, увидела, как он страдальчески закатывает глаза, подпирая плечом очередную стенку.
– Шесть раз, Карл. Шесть! – хмыкнув, я едва заметно пожала плечами и широко зевнула, потягиваясь. С трудом собрав сонный мозг в кучу, я всё-таки сумела не только встать, но и выйти из комнаты, прикрыв за собою дверь.
И только усевшись на тумбочку в прихожей, задала один немаловажный, можно сказать животрепещущий вопрос:
– Лёш, ты чего хотел-то?
Но вместо того, что бы как все вежливые люди ответить на поставленный вопрос, этот скоморох доморощенный взял и отключился. А пока я задавалась вопросом, а какую, собственно функцию, через ось икс и игрек тут происходит, дверной звонок добавил к стабильному недосыпу ещё и головную боль. И ведь как звонили-то: настойчиво, требовательно…
Недвусмысленно намекая на повышенный нынче спрос в обществе на стабильно не высыпающихся патологоанатомов. Ещё и постучали, да так, что и тени сомнений не осталось в том, что хозяйка дома находиться!
Взъерошив волосы, я засунула телефон в карман пижамных брюк и, подавив гадкое желание отправить всех гостей по малому пешему эротическому туру, щёлкнула замком, открывая двери. И ни капли не удивляясь тому невероятному факту, что на пороге стоит та самая обнаглевшая, вредная, долговязая, взъерошенная личность.
Сверкающая очередным фингалом на своей миловидной роже. До омерзения знакомая и порядком успевшая потрепать нервы. Настолько, что я прям так сразу и не скажу, чего мне хочется больше: дать ему по затылку, в напрасной надежде править мозги на место или всё же вылечить все ссадины и ушибы для начала, а потом уже проводить воспитательные беседы? И это при условии, что оные заранее обречены на провал!
Скрестив руки на груди, окинула гостя скептичным взглядом и поинтересовалась, вздыхая и отступая в сторону:
– Опять?
– Да блин! – высокий, темноволосый парень, одетый в джинсы, чёрную водолазку и короткую, распахнутую на груди куртку, занял собою всё свободное пространство коридора, стоило ему перешагнуть через порог. – Жень, ну не виноват я, они меня сами находят!
Я только фыркнула, насмешливо разглядывая раннего гостя. Тот в ответ развёл руками и тряхнул головой, пытаясь избавиться от налипшего на волосы снега. И, схватив меня в охапку, чмокнул в щёку, обдав зимним холодом и ароматом своего одеколона.
– С новым годом, трупоманка! – радостно поздравил меня Шут, стиснув в крепких объятиях и крутанув на месте, прежде, чем поставить на пол.
А я, добродушно фыркнув, встала на цыпочки и взъерошила изрядно отросшие тёмно-русые волосы. После чего ткнула его несильно кулаком в живот, кивнув в сторону кухни:
– И тебя с тем же, по тому же месту, Ван Дамм недоделанный. Раздевайся, мой руки и марш на осмотр. За одним расскажешь, где и как ты, сотрудник элитного ночного клуба, сумел найти неприятности в новогоднюю ночь! Эх… – тут я страдальчески вздохнула, пряча широкую улыбку. – И почему ж я, со своей преинтереснейшей работой, так ни разу и не встретила кулаки самоходные?
– Ну что я могу сказать? – покаянно вздохнув, Лёшка стащил куртку и повесил её на вешалку. – Как показала практика, я очень, просто феерически изобретателен в этом! Ну и потом, мать, я ж не спрашиваю, чего ты выглядишь как статист из сериала «Ходячие мертвецы» после одного единственного дежурства!
– Всего лишь компания милых санитаров и час пик из трупов. Он никого ещё не оставлял равнодушным! – тихо засмеявшись, я хлопнула этого скомороха доморощенного по заднице, придавая ускорения и задавая направление одновременно. – Иди, балаболка. А то я прямо начинаю сомневаться в собственной адекватности, раз всё ещё питаю тёплые чувства к такому извергу как ты!
– Я тебя тоже люблю… За какие-то тёмные делишки в прошлом, однозначно! – и, щёлкнув меня по носу, сей олень северный унёсся дальше по коридору, добавив напоследок. – Ибо больше просто не за что!
Я на это только глаза к потолку возвела, засунув руки в карманы штанов и прошаркав в сторону кухни. Мне нужен был чай, много-много крепкого, горячего чаю и минут десять тишины, дабы окончательно проснуться. А одному наглому, прожорливому и излишне агрессивному организму требуется сообразить что-нибудь на пожрать. Надеюсь, в холодильнике есть что-то посущественнее, чем повесившаяся с голоду мышь.
В противном случае, Лёшка будет сидеть и дуться, глядя на меня обиженными глазами, шмыгая отчаянно носом. И не знаю, где он этому научился и почему моё чёрствое сердце не желает игнорировать его выражение лица в такие моменты, но каким-то невиданным образом ему удаётся достучаться до моей замшелой совести.
И я сама не успеваю сообразить, как уже готова сделать всё, что бы он снова улыбнулся. Кто бы объяснил мне, с чего и почему!
Когда Шут рухнул на табуретку возле кухонного стола, там уже стояли две исходящие паром кружки, тарелка горячих бутербродов, с сыром и колбасой, и походная аптечка, всегда хранившаяся в шкафчике над раковиной. Заметив последнюю, Лёшка недовольно скуксился, но пододвинулся поближе ко мне и покорно задрал голову, пробубнив:
– Давай, эскулап, начинай лечить меня и мой бедный мозг. Но учти… Я не злопамятный, но злой и память у меня хорошая!
– Ага, я это оценила ещё с третьей твоей попытки, Карл, – тихо засмеявшись, я открыла коробку и вытащила всё необходимое. После чего начала обрабатывать боевые ранения парня, недовольно проворчав. – А теперь расскажи кА мне, злопамятный мой… Как тебя угораздило?
– Да как обычно, – поморщившись, когда мои пальцы задели самую глубокую ссадину, Алексей притворно вздохнул. – Шеф свинтил, оставил меня за старшего. Я был мил, учтив, вежлив… В общем, превзошёл сам себя в попытке провести всё на высшем уровне.
– И? – я вопросительно вскинула брови, накладывая заживляющую мазь и принимаясь за сбитые костяшки.
– Вот только ржать не надо, а? – недовольно насупился Шут, заметив мою понимающую улыбку. И взъерошил волосы, раздосадовано протянув. – Да всё нормально было! Пока парочка мажоров не решила показать, как это круто быть такими как они. К официанткам попытались приставать… Ну я и вывел их освежиться на улицу.
– Вывел или выкинул, окунув в сугроб? – уточнила, нанося мазь на последнюю ссадину на костяшках и усаживаясь на вторую табуретку, пододвинув к себе свою порцию чая. Обхватив горячую керамику пальцами, блаженно вздохнула, прикрыв глаза и ссутулившись, устроившись на стуле с ногами.
– Не виноват я, оно само вышло, – тяжко вздыхая, Шут стащил первый из бутербродов и принялся активно жевать, жестикулируя и запивая нехитрый перекус травяным сбором. – Ну так вот. Вывел я их, значит, задницами в сугроб усадил, снегом сверху припорошил… И высказался. Красочно, образно, как я умею, да. И добавил, ещё раз так себя вести будут, поменяю к чертям собачьим головы с задницей местами. И похрен что анатомически сложно, принципиальной разницы всё равно не будет!
– Это статья, – флегматично заметила, прикрыв глаза и чувствуя как медленно, но верно организм начинает пробуждаться от сна, больше всего напоминавшего кому. И хотя выспаться, как всегда, не удалось, я по крайне мере перестала себя чувствовать одним из пациентов морга.
– Да хоть весь уголовный кодекс разом, – Шут беззлобно фыркнул, закатив глаза. И стащил второй бутерброд, расправившись с ним в три укуса. А закончив жевать, хитро сощурился и подмигнул. – К тому же, ты ж найдёшь способ избавиться от трупа? Так ведь?
– Обязательно, – хмыкнув, сделала первый глоток, довольно вздохнув, и хихикнула, глядя на этого жующего монстра. – Тело закатаем в ковёр, вывезем в лес и я даже подсвечу тебе фонариком, пока ты будешь копать могилку. Лопаткой. Сапёрной. «Азарт» называется. Всё ещё хочется прибить мажорчиков?
Шут задумчиво почесал затылок и выдал, с кровожадной улыбкой заправского маньяка, подпорченную спешно дожёвываем бутербродом:
– Агась. Только теперь подумываю сначала увезти их в лес, потом заставить выкопать себе могилку и уже после этого сделать себе харакири при помощи так любимой тобою сапёрной лопатки.
Мой тихий смешок вызвал ответную широченную лыбу. При этом на лице у Лёшки появлялись такие забавные ямочки на щеках, что не возможно было не умилиться. Особенно, когда прекрасно знаешь, на что он на самом-то деле способен. Только с виду раздолбай раздолбаем, бывшая уличная шпана выросшая до отъявленного, коварного интригана под чутким руководством некоторых. А на деле та ещё пиранья.
Вот вроде бы милая, незаметная, маленькая рыбка, а как рот откроет, так и не знаешь, куда бы от неё спрятаться. Хотя, на мой скромный взгляд, это вряд ли тебя спасёт.
Задумавшись, я выпала из реальности минут на пять. И вернулась обратно из собственных путаных мыслей, только когда Лёшка пощёлкал пальцами у меня перед носом. И то, лишь для того, что бы вздохнул, подпирая щёку кулаком и широко зевнуть в ответ.
– Оу, трупоманка моя, да ты ж сейчас уснёшь прямо носом в кружку, – озадаченно протянул Шут, пока я его разглядывала, подперев щёку кулаком.
– Иди нафиг, – лениво отмахнулась от него, опираясь плечом на стену, и потёрла переносицу, прикрыв глаза. – Это ты у нас организм молодой, полный энергии и жажды действий. Тебя и после двух бессонных ночей можно принять за зайца из рекламы батареек. А моя тёмность уже в том возрасте, когда вроде бы ещё любишь тусовки, но уже присматриваешь сковородки по акции. Так что мне в… – тут я приоткрыла один глаз и глянула на таймер на микроволновке. – В десять утра первого января вполне простительно быть чуть живее и сообразительнее зомби.
– Если тебя это утешит, ты была бы очень милым зомби, – захихикала эта пакость, допивая чай и рыская в полупустой баночке с конфетами.
– Если тебя это утешит, – вернула ему его же ехидный тон, добродушно усмехнувшись, – то на твои мозги я бы не претендовала. ввиду их отсутствия.
– Уела, – со вздохом признался Шут и весело фыркнул. что бы тут же подскочить, звучно хлопнув себя по лбу. – Во я дебил! Щас!
– Самокритично, – пробормотала себе под нос, с трудом соскребая себя со стула и заваривая новую порцию чая. Видимо, не стоило в последние несколько дней работать в две смены, подменяя заболевших коллег по цеху. Потому как, судя по ощущениям, организм задавил все зачатки бодрости и объявил тотальную обструкцию любой попытки двигаться, действовать или что-то делать.
Не то, что бы я была сильно против поваляться на диване в собственный выходной. Однако, мало того, что у меня в квартире лёгкий бардак, друзья ждут в гости и в холодильнике мышь повесилась. У меня ещё и незнакомый чувак на полу дрыхнет. И вот что делать с последним я себе, если честно, плохо представляю.
Ранним утром после дежурства всё казалось очень простым. Держаться за Жмурика по пути к такси, что бы самой где-нибудь не навернуться и не вырубиться в ближайшем сугробе, добраться до квартиры, устроить гостя и завалиться спать до того, как усну в процессе чистки зубов. И этот план было очень легко привести в исполнение.
Тем более что сам оживший мертвяк даже не сопротивлялся, когда я уцепив его за руку, вытащила болезного из раздевалки, где он в наглую дрых, и потянула в сторону выхода.
И даже сквозь навалившуюся свинцовую усталость не смогла не отметить насколько милым и уютным что ли, был этот недоделанный кореец.
Правда, поутру, как говорится, они проснулись. На место розовых мечтаний пришла суровая реальность, напомнившая, что в моей квартире незнакомый мужик, болтающий на непонятном мне языке. И что с этим делать я в принципе не представляю.
Вновь задумавшись над внезапно образовавшимися проблемами (и проклиная приступ собственного человеколюбия), я совершенно не обратила внимания на подозрительное шевеление со стороны коридора. И вскрикнула от неожиданности, когда внезапно подкравшийся Шут, схватил меня за талию со спины, прижал к себе и протянул небольшую чёрную коробку, перетянутую алой лентой.
– С новым годом, трупоманка моя обожаемая! С новым счастьем, с новым списком… – чмокнув меня в щёку, Шут сунув коробку мне в руки. – Упс, это не из этой оперы. Хотя у тебя явно есть личный, расстрельный список на все случаи жизни! Давай, открывай. Я хочу видеть твоё лицо!
– Ты в этом самом списке будешь на первом месте, если не перестанешь подкрадываться, зараза лохматая! – беззлобно треснула его ладонью по лбу, с опаской принимая подношение. – Я боюсь спрашивать… Это что?
– Хм… Подарок? – и бровь так выразительно выгнул, что я без особого труда определила, у кого он этому трюку научился.
Надо будет как-нибудь намекнуть Эльзе, что у неё появился достойный конкурент, способный не только повторить, но ещё и превзойти собственного внезапного учителя.
– А слона-то я и не приметила, да, – хмыкнула, шлёпнув его по рукам, выбираясь из тёплых, привычных, но очень уж крепких объятий, суливших мне в перспективе трещину в рёбрах.
– Открывай, Харон, – Лёшка дёрнул меня за прядь волос, заглядывая в глаза и улыбаясь. – Тебе понравится!
Глянула на него подозрительно, но всё же вернулась к столу и вновь устроилась с ногами на табуретке, потянув за ленту и развязывая её. К моему вящему удивлению, сам даритель зачем-то отошёл к дверям и оказался уже обутым, сжимая в руке куртку и чуть ли не притопывая от нетерпения.
Одно только понять не мог, то ли ему так хочется, что бы я побыстрее подарок оценила… То ли он планирует слинять до того, как я отреагирую на его выходку. И почему-то второй вариант моему всё ещё не проснувшемуся мозгу кажется куда как предпочтительнее.
– Лё-ё-ёш… Что там? – опёршись локтём на стол и подперев щёку кулаком, я постучала пальцами по гладкой крышке.
– Ну извини, «Экстаз» не завезли, «Привет разобрали, а твой обожаемый «Азарт» был раскуплен оптовиками для стройотрядов из эмигрантов, – Шут развёл руками с таким невинным видом, что совесть бы не позволила не поверить ему.
Только вот моя совесть крепко спала где-то в глубине моей души и не собиралась выбираться из собственного логова. Поэтому я только скептично хмыкнула, открывая крышку и…
– Шут! – мой вопль заставил дрогнуть стёкла в дверцах кухонного гарнитура. Но этого гада и след простыть успел, пока я спрыгнула с табурета и рванула следом за ним, прихватив кухонное полотенце. – А ну стой, гадёныш! Это что такое, а?!
– Твой новый питомец! – проорал Лёшка, успев выскочить из квартиры и захлопнуть дверь, подперев её с той стороны. – Женёк, ну чудо моё пушистое… Чёрное, да. Ну, должна же у тебя быть хоть одна живая душа поблизости, а? А эту хоть реанимировать можно в случае чего, нажав на кнопку перезагрузки!
– Тамагочи, Шут! Ты, недобитый романтик, подарил мне тамагочи! Я тебя сейчас самого реанимирую, зараза! – от души пнула дверь, прекрасно зная, что сдвинуть с места у меня ей не получится. Уж больно весовые категории у нас разные!
И в этот момент я остро пожалела о том, что в своё время отказалась от предложения Саныча обучить меня хотя бы основам рукопашного боя для очень начинающих курсантов. Бравым омоновцем я бы, конечно, не стала и дверь с плеча вынести бы не смогла. Но приложила бы кое-кого при случае обязательно. Вот же…
Пакость мелкая, ей богу!
Словно почуяв моё настроение, Лёшка самым жалобным тоном из всех возможных, протянул:
– Ну трупоманка моя любимая, ну я же ж любя! Я ж от всей души…
– О которой стоит позаботиться заранее, потому что я точно поспособствую её попаданию в рай, – недовольно пыхтя приложилась ещё раз ногой об дверь и прислонилась к ней плечом, скрестив руки на груди. – Ад не гарантирую, ты там себя как дома будешь чувствовать!
– Мерси, Харон, ты такая добрая, что просто слов нет… Культурных, – обиженно протянул Алексей и, судя по звуку, застегнул куртку. – Между прочим, ты бы лучше оценила, сколько усилий я приложил, дабы добыть эту игрушку!
– Оторвался от камер, выключил плеер и дошёл до ближайшего игрушечного магазина? – вздохнув, я взъерошила волосы и всё-таки тихо откликнулась, прислонившись лбом к двери. – Спасибо, Лёш…
– Всегда пожалуйста, трупоманка, – хохотнув, Шут осторожно постучал и, дождавшись, пока я открою дверь, обнял меня, обдав холодным воздухом. – И не шмыгай носом, зомби моё обожаемое, а то я рискну предположить, что мозги у тебя вытекать начали от переизбытка человеческих эмоций.
– Засранец, – ткнула его кулаком в живот и отстранилась, привстав на цыпочки и натянув ему капюшон на лоб. – Вали уже, скоморох доморощенный. И постарайся больше так не попадаться, а то в следующий раз я буду осматривать уже твой труп.
– Оу, обнажёнка, да? – щёлкнув меня по носу, Лёшка ехидно фыркнул. – Всегда знал, что в твоих фантазиях есть место для меня!
– Шу-у-ут…
– Понял, осознал, не каюсь… – дёрнув меня за прядь волос, парень обаятельно улыбнулся и скрылся на лестничной клетке, проорав уже оттуда. – Но удаляюсь! Я позвоню позже!
– Вали, – возведя глаза к полку, я поёжилась и закрыла дверь, качая головой. Вот только довольную улыбку скрыться так и не получилось. – Чудо, блин… Жертва хаотичной деградации хромосом, мать его… Вот же ж, Шут!
Постояв ещё немного в коридоре, я потянулась, разминая плечи, и повернулась, намереваясь проверить, как там мой внезапный поселенец поживает. И не смогла сдержать удивлённого вздоха, когда упёрлась носом в обнажённую, широкую мужскую грудь.
А подняв взгляд и встретившись с серо-зелёными глазами на очаровательно сонном лице, вздохнула и выдала:
– Жмурик, я тебе колокольчик подарю! Чтобы ты не передвигался, как чёртов ниндзя и не довёл меня до инфаркта раньше времени! – почесав нос, подумала и добавила, ехидно сощурившись. – Ну или до убийства! Тебе как больше нравится?
Мужчина как-то неопределённо хмыкнул и пробормотал себе под нос что-то на всё том же корейском. Я нахмурилась и схватила его за подбородок, вынудив наклониться ниже. Пощёлкала пальцами слева и справа от головы, посмотрела внимательно ему в глаза и недовольно цокнула языком:
– Эк тебя приложило, красавец. Я, конечно, помню со времён своего студенчества, что удар по голове может привести к самым непредсказуемым последствиям, но вроде бы должно всё пройти в течение суток. Или ты у нас уникум, а, Жмур?
Мертвец неопределенно пожал плечами, укутавшись в одеяло, и вопросительно на меня посмотрел. И сверлил минут пять пристальным взглядом, пока я пыталась понять, чего ему от меня надо-то…
Дошло до меня как на утки, чуть ли не на пятые сутки. Прыснув, я хлопнула его по плечу и ткнула в сторону двери в санузел, благословив:
– Вперёд, покоряй прелести отечественной сантехники. А я пока соображу, что приготовить тебе на завтрак и попробую придумать решение проблемы с общением. И да, свежие мозги не обещаю, не завезли. Дефицитный это товар нынче, поверь бедному патологоанатому!
Кухня встретила меня тишиной, пустотой, открытым подарком и насущным вопросом «А что, собственно, делать?». После нашествия Шута, за каких-то два года вымахавшего в здоровенного, вечно жрущего хомяка, найти что-то съедобное было проблематично. Однако, почесав затылок и оценив масштабы катастрофы, я к моменту возвращения гостя умудрилась не только приготовить поесть, но даже наметить план действий.
