Текст книги "Эмеслам (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Обычно, в таких случаях Адрия брала платье напрокат в гостиничных бутиках, но в этой гостинице подобной услуги гостям бутики не предоставляли. Немного поворчав на отсталость местных отелей, журналистка купила платье. Она утешила себя тем, что эти незапланированные траты многократно окупятся, когда она все-таки напишет задуманную книгу. В половине десятого Адрия, тщательно наведя красоту и облачившись в новенькое платье, вызвала такси и отправилась в клуб.

Клуб «Жасмин» располагался в центре города, занимая целый особняк, стилизованный под версальский архитектурный стиль. Вход в клуб охраняли четверо великанов в однотипных черных костюмах: двое из них стояли на подступах к крыльцу, еще парочка у самих дверей. Адрия без особого труда миновала первых двух бугаев, но вот у дверей её решительно перегородили дорогу.

– Вход в клуб для женщин только с иностранным гражданством, – по-английски обратился к ней один из охранников. – Будьте так добры, предъявите ваши документы.

Удивленная подобным поворотом журналистка продемонстрировала им свой загранпаспорт. Тогда заслон их охранников перед нею расступился, а дверь оказалась услужливо распахнута. Войдя в холл, Адрия встретила там необычайно красивую девушку-хостес, облаченную в вечернее платье.

– Добрый вечер, госпожа! – тоже на английском поприветствовала она гостью. – Рады вас приветствовать в клубе «Жасмин»!

– Скажите, почему в клуб пускают только иностранок? Что не так с местными женщинами? – проигнорировав приветствие, Адрия поспешила удовлетворить свое любопытство.

Улыбка хостес приняла извиняющееся выражение:

– Простите за необходимость предоставлять документы, таковы правила…

– Какие еще правила?

С несколько сконфуженным видом работница клуба пояснила:

– По закону месламитки не имеют права посещать ночные клубы. Но некоторые девушки обманывали охрану, называя другую национальность на входе. Когда нескольких таких посетительниц разоблачили, случился большой скандал. И тогда всем женщинам с месламитским гражданством запретили посещать ночные заведения – вход разрешен только иностранкам.

– И как же мужчины должны развлекаться без женщин? – ехидно хмыкнула журналистка.

– О, никаких проблем! Наш клуб дает гостям возможность выбрать себе компаньонку на вечер: у нас широкий выбор девушек на любой вкус. Они прекрасно умеют танцевать, петь и украсят собой любое застолье, – вежливо возразила хостес. – Также у нас есть несколько эксклюзивных предложений для женщин. Если госпожа пришла одна и не нашла подходящей компании среди гостей-мужчин, то мы можем порекомендовать ей нескольких галантных кавалеров на выбор от нашего заведения.

С этой традицией Адрия была знакома. Она достаточно много путешествовала по миру и знала, что на востоке принято подобным образом развлекаться – пока восточные женщины сидят возле домашних очагов, мужчины посещают клубы и бары, оставляя там порою баснословные суммы денег. Причем, далеко не всегда поход в злачное место устраивался ради банального кутежа, зачастую в подобных заведениях мужчины в неформальной обстановке вели деловые переговоры, обсуждали бизнес-вопросы, договаривались о партнерстве. Чтобы украсить времяпровождение мужчин, заведение предлагало им своих девушек в «аренду» – за определенную плату красотка составляла компанию мужчине за столиком, не забывала подливать спиртное в его стакан, услужливо подносила огонек прикурить, смеялась над его шутками и, если того хотел клиент, пела и танцевала. Это была вполне легальная работа, официально не имеющая ничего общего с проституцией.

Вот уж чего Адрия не ожидала, так это того, что в клубе окажется «джентельменский набор» и для женщин. Она подумала, что, должно быть, процент одиноких иностранок в Эмесламе достаточно высок, раз клуб держит на балансе еще и нескольких мужчин специально на случай появления голодных до мужского внимания дамочек. Это напомнило журналистке популярные в Америке в середине 20-го века дансинги, где в обязанности наемных красавчиков-щеголей входило приглашение богатых женщин на танцы.

– У нас есть общий клубный зал, где вы можете взять себе столик, есть приватные залы, – продолжала вещать хостес. – В приватных залах имеется свой бар, караоке-система, киноэкран…

Нетерпеливо Адрия прервала её речь:

– Я обойдусь пока без приватных залов! Мне хватит и общего зала.

– В таком случае, позвольте проводить вас до столика, – учтивым и тщательно вымуштрованным движением руки хостес пригласила гостью в просторные недра клуба.

Общий зал клуба был выдержан в неоклассическом стиле: натуральная древесина в отделке стен, мраморные полы, гипсовая лепнина на стенных карнизах и потолке, хрустальные люстры под потолком, мебель в антикварном стиле и обилие зеркал в золотых рамах. В центре зала находился танцпол, на котором танцевали исключительно девушки, а вдоль стен располагались небольшие кабинки, состоящие из диванчиков и столиков и разделенные между собой невысокими перегородками, оббитыми кедровыми панелями. Хостес предложила Адрии столик возле стены.

– Будут какие-нибудь пожелания, госпожа? – спросила хостес, завуалировано интересуясь, не хочет ли она пригласить для компании одного из «клубных мальчиков».

– Нет, благодарю. Пока я просто хочу немного выпить и отдохнуть, – сдержанно ответила журналистка.

– Официантка сейчас подойдет к вам, – послав на прощание дежурную улыбку, хостес удалилась грациозной походкой.

Официантка действительно не заставила себя ждать. Посмотрев на униформу и прическу девицы, Адрия иронично подумала о том, что владелец сего заведения совершенно очевидно поклонник Холли Голайтли.* Официантка была облачена в черное классическое платье средней длины, подчёркивавшее её тонкую талию и открывавшее заманчивый вид на ее стройные ножки. Наряд дополняли длинные сатиновые перчатки, фальшивое жемчужное ожерелье на шее, а также небольшая тиара в замысловатой прическе.

– Будьте добры, «маргариту», – по-русски сделала заказ Адрия, решив побаловать себя любимым коктейлем.

– О, не спешите с выбором! – раздался бархатистый мужской голос. – Не буду спорить, что «маргарита» хороша, но раз уж вы посетили Эмеслам, то вы просто обязаны попробовать местные коктейли!

Повернувшись в сторону обладателя этого дивного голоса, журналистка смогли лицезреть высокого и весьма привлекательного мужчину лет тридцати пяти. Его внешний вид разительно отличался от вида большинства местных мужчин: его лицо было лишено традиционной бороды, а явно сшитый на заказ костюм с элегантным галстуком-бабочкой делал его похожим на типичного лондонского франта. Но больше всего внимания привлекали его карие, блестящие глаза – они смотрели на Адрию с каким-то неявным лукавством, свойственным только неисправимым дамским угодникам.

– Прошу прощения за вмешательство! – деланно спохватился незнакомец. – Но увидев столь очаровательную даму, я не смог удержаться от искушения завести разговор.

Он протянул руку к Адрии, а когда та вложила в нее свою ладонь, то галантно коснулся её пальцев губами.

– Позвольте представиться: Искандер Нишингизов.

– Адрия Дравич, – ответила журналистка с томной интонацией, взбудораженная прикосновением его губ к её коже.

– Вы разрешите угостить вас, госпожа Адрия? – все также бархатисто осведомился мужчина. Получив согласие журналистки, он подсел за её столик и, уже обращаясь к официантке, проговорил: – Принесите нам два коктейля «чингизхан».

Глава 17

17

Ошеломленная Адрия не спускала глаз со своего нового знакомого.

Вот чего-чего, а встретить в качестве связного месламитского подполья красавчика, который как будто только что сошел со страниц западного журнала мод, она не ожидала. На её памяти ни одна террористическая или бандитская группировки не подсылали столь роскошно упакованного агента на переговоры. Журналистка настраивалась на то, что кто-то из обслуживающего персонала заведет с ней разговор или же её выведут через черный ход и увезут куда-нибудь с мешком на голове, чтобы допросить… Уже во второй раз за время пребывания в Эмесламе у Адрии оказался, как говорится, порван шаблон – сначала с Вакифом Шихатбудиновым, теперь вот с Искандером Нишингизовым.

Мужчина хранил молчание, дожидаясь напитков. Вальяжно расположившись на диванчике, Искандер Нишингизов достал портсигар, обтянутый кожей, и предложил Адрии прикурить. Та, не нарушая сакрального безмолвия, приняла из его рук сигарету и наклонилась, чтобы прикурить от его зажигалки. Полумрак в клубе носил оттенок золотистого флёра из-за того, что слабый свет люстр многократно отражался в зеркалах, и в этой мистичной атмосфере красота мужчины становилась еще более яркой. Отсутствие бороды на его лице позволяло по достоинству оценить точеную линию его подбородка и четкий рисунок припухлых губ, но все равно главным украшением его лица все равно оставались большие карие глаза. Чем больше Адрия смотрела в них, тем более заинтригованной она себя чувствовала – её не покидало стойкое ощущение, что она уже где-то видела этого мужчину. Но когда и где?..

«И кто он такой? Один из «клубных мальчиков» или просто гость?» – размышляла Адрия.

К счастью, официантка очень быстро вернулась с двумя странного вида стаканами, напоминающими небольшие прозрачные пиалы. Коктейль выглядел как маслянистая жидкость белесого цвета с плавающими в нем маленькими квадратными кусочками чего-то, отдаленно похожего на мармелад.

– Этот коктейль сделан на основе арака – алкогольного напитка из кобыльего молока с добавлением аниса, – наконец-то нарушил молчание Нишангизов. – При приготовлении коктейля в него добавляют полынный шнапс, сухой джин, сок лайма, тростниковый сироп и кусочки фрукта личи.

Изысканным жестом он протянул журналистке пиалу с коктейлем.

– Вы знаете, что личи также называют «драконьим глазом»? Все потому, что внутренности этих плодов напоминают по форме глаз, – вручив Адрии пиалу, Искандер Нишингизов взял в свои руки свою порцию. – С этим фруктом связаны разные истории, но, пожалуй, самая красивая из них связана с китайской красавицей Ян-гуйфей, которая до сих пор почитается как одна из четырех величайших красавиц древнего Китая. Ян-гуйфей была любимой наложницей императора Сюань-цзуна. А любимым лакомством красавицы были личи – но к сожалению, личи росли только в южном Китае, далеко от императорской резиденции. За время пути от плантаций до императорского дворца плоды успевали испортиться. Однако император так хотел побаловать Ян-гуйфей лакомством, что распорядился создать курьерскую службу: днем и ночью всадники на самых быстроходных конях империи во весь опор мчались через страну, чтобы успеть привезти во дворец свежие плоды личи.

– Красивая история, – осторожно заметила Адрия.

– Однако современники императора Сюань-цзуна так не считали, – лукаво заметил Искандер. – В стране случился бунт и императору пришлось выбирать: власть или любимая наложница. В итоге, он, подчиняясь требованию бунтовщиков, задушил Ян-гуйфей. Но их история любви дала миру шедевры любовной поэзии, – он пододвинул свою руку с коктейлем к журналистке и провозгласил: – Так выпьем за любовь, которая переживает смерть и забвение времени!

– За такое не грех выпить, – женщина звякнула краем своего сосуда по его пиале и пригубила напиток.

На вкус коктейль оказался сладковатым и горьким одновременно, крепкий алкоголь обжег нёбо, а приторно сладкие кусочки личи, плававшие на дне пиалы, смягчили горькое послевкусие. Отставив пиалу, женщина откинулась на спинку дивана, ожидая дальнейших действий загадочного мужчины. Тот аккуратно поставил опустошенный сосуд на стол и пододвинулся к ней. Положив одну руку на диван за спину Адрии, он немного наклонился к женщине, будто хотел произнести что-то с интимным подтекстом:

– Сейчас мы будем делать вид, что я вас соблазняю, а вы не можете устоять против моего обаяния, – сказал Нишингизов, надевая на лицо невероятно обольстительную улыбку.

– Вы не станете считать меня легкомысленной, если я скажу, что мне даже не придется делать вид? – ответила Адрия эротическим шепотом, не удержавшись от своей фирменной прямолинейности.

Её слова вызвали у Искандера веселую усмешку.

– Мне известно о вас достаточно, чтобы не считать вас легкомысленной, – заверил он её, беря при этом пальцы Адрии в плен своей руки и снова поднося их к своим губам, чтобы начать покрывать их лёгкими поцелуями. – Итак, надеюсь, что были достаточно благоразумны и оставили свой смартфон в гостинице?

– Да, оставила, – подтвердила журналистка. Она помнила слова Шихатбудинова о том, что её телефон прослушивается и потому отправилась в клуб без смартфона, прихватив только кнопочный аппарат.

– Замечательно. А теперь слушайте внимательно, госпожа Дравич! – продолжил Нишингизов, не переставая при этом поигрывать с её пальцами. – Ваша профессиональная репутация сослужила вам хорошую службу. Если бы с Гильгамешем захотел связаться кто-нибудь менее известный, чем вы – то он в лучшем случае не дождался бы ответа, а в худшем, его бы увезли в горы и допросили бы с пристрастием, чтобы выяснить, не шпион ли он. Но ваша деятельность хорошо известна Гильгамешу и он решил выдать вам кредит доверия.

– Я польщена! – с придыханием сказала журналистка, взирая на него подчеркнуто завороженным взором.

– Сейчас я провожу вас в приватный зал. Ведите себя так, как будто вы достаточно увлечены мною и будете только рады уединиться.

Он поднялся с дивана и подал ей руку, помогая ей встать. Адрия поспешила фамильярно взять под руку и зацокала каблучками, послушно следуя с ним в одному ему известном направлении. Поднявшись по широкой мраморной лестнице с позолоченными перилами, устеленной кроваво-красным ковром, они оказались в круглом, хорошо освещенном зале, украшенного по периметру колоннадой. В этот зал выходили двери приватных залов – и у каждой из этих дверей дежурила официантка в ожидании требовательного звонка серебряного колокольчика, закрепленного в стене.

– Сюда, будьте добры, – Нишингизов отворил перед журналисткой одну из дверей.

Войдя внутрь, Адрия сделала несколько шагов и обернулась к мужчине, который как раз закрыл дверь.

– А разве безопасно устраивать встречи здесь? В этом клубе куча народа! – с сомнением проговорила она.

– Поверьте мне, здесь безопасно, – заверил её Искандер, проходя мимо. – Этот клуб принадлежит мне.

«И еще один неожиданный поворот! Честное слово, Эмеслам меня положительно удивляет. То ли еще будет!» – подумала Адрия, ощущая возбуждающее предвкушение.

Приватный зал представлял из себя просторную комнату с несколькими длинными кожаными диванами, напротив которых на стене висел большой плазменный экран. В углу находилась барная стойка и просторный барный шкаф, полный разнообразных бутылок. Пространства зала было достаточно, чтобы устроить вечеринку человек на двадцать. Адрия опустилась на обтянутый белоснежной кожей диван и со своего места стала наблюдать за действиями Нишингизова: тот сначала включил негромкую музыку, затем ушел к бару, где бросил льда в два стакана и, прихватив, и еще бутылку виски, приблизился к Адрии.

– Больше никаких местных коктейлей? – осведомилась журналистка, убедившись, что он держит шотландское виски приличной выдержки.

– Никакой коктейль не сравнится со скотчем 50-летней выдержки, – ответил Искандер, усаживаясь на диван подле нее. – Кстати, ящик этого виски я купил у одного английского коллекционера, который переживал серьезные финансовые трудности и потому вынужден был распродавать свою коллекцию. Теперь в каждом приватном зале стоит по бутылке этого божественного напитка.

– И вы просто поставили эти бутылки в приватные комнаты, как будто это обычный трехлетний скотч? – осуждающе приподняла брови Адрия.

– Мои клиенты платят большие деньги за возможность иметь все самое лучшее, – проговорил Искандер, разливая по стаканам виски. – И это касается не только спиртного. Они получают самых красивых девушек, которые вполне могут стать звездами подиума… И самых умелых в амурных вопросах мужчин, – последнюю фразу он произнес с откровенным игривым подтекстом, бросив при этом на женщину все тот же лукавый взгляд.

Адрия пригубила виски, с удовольствием ощущая его превосходный мягкий вкус, и раздумывая над тем, чего добивается Искандер Нишингизов. Он совершенно определенно флиртует с ней, хотя здесь, в приватном зале, нет нужды разыгрывать роль Казановы. Его поведение так не вязалось с той опасной миссией, которую он выполнял, выступая посредником между Адрией и лидером повстанцев! Все происходящее казалось журналистке немного сюрреалистичным – этот шикарный ночной клуб, это дорогое виски и этот невероятно привлекательный мужчина! И вместе с тем, она не могла не признать, что личность Нишингизова с каждой секундой казалось ей все более и более интересной. И интерес этот был не только интеллектуальным – если он продолжит действовать в том же духе, скоро Адрии придется выжимать свои трусики!

И что же будет дальше? Чего ей следует ожидать от этого вечера? Сам Нишингизов не торопился сообщить, для чего конкретно её вызвали в этот клуб! Напрямую спрашивать о том, что решил Гильгамеш по поводу интервью нельзя, это будет выглядеть как грубое нарушение «правил игры», которые он ей навязал. Всё-таки Адрия не первый год в журналистике, она знает, где можно действовать напрямую, а где лучше подыграть собеседнику! И раз уж владелец клуба желает тянуть время, то придется Адрии сосредоточить свое внимание на персоне Искандера Нишингизова.

– Почему вы помогаете повстанцам? – спросила она, небрежно покачивая стаканом с напитком в воздухе.

В карих глазах мужчины ярко вспыхнули плутовские огоньки.

– А почему бы и нет? – он явно не собирался переставать её дразнить.

– Поймите меня правильно! Богатые люди – а вы, без сомнения, богаты – как правило слишком бояться рискнуть своим положением, деньгами и безопасностью даже ради благородной цели, – осторожно проговорила Адрия, пытаясь понять, удастся ли ей задеть за живое собеседника и подтолкнуть его к серьезному разговору. – Я в Эмесламе совсем недавно, но если я что и успела понять в здешней политической обстановке, так это то, что сардар весьма опасный человек. Помогая повстанцам, вы подвергаете себя опасности…

Искандер Нишингизов, сделав глоток виски, оставил стакан на столик.

– Забавно, что вы, пробыв в стране так мало, уже уяснили, кто на самом деле тут представляет из себя реальную угрозу, – сказал он, доставая сигареты и предлагая Адрии закурить. – А ведь у подполья формально не один враг, а два: правительство Ашургалова и сардар. Так по крайней мере кажется всем непосвященным в политические дебри простакам. Но на деле враг всего один – Мансур Месхингасар. С одной стороны, он сделал за повстанцев их работу – почти раздавил Ашургалова и его банду. С другой стороны, позиции Месхингасара усилились в разы, сделав его слишком могущественным.

Адрия с удовольствие закурила крепкую сигарету, не сводя с него взгляда.

– И все же, вы не побоялись встать на сторону подполья, – многозначительно промолвила она.

Искандер тоже прикурил и выпустил в потолок облако сизого дыма.

– Я сделал это не сразу – я имею в виду поддержку повстанцев. Изначально бунт против правительства подняли богачи, желавшие уничтожить других богачей: они впустили в страну моджахедов, они устроили кровавую бойню. Это была драка между жадными хапугами. Если бы на стороне президента не оказалось Месхингасара, то эта затяжная драка закончилась бы падением режима Ашургалова. Когда Месхингасар начал методично вырезать богачей-бунтовщиков, то подполье лишилось всех своих лидеров. Парадоксально, но уничтожение первоначальных лидеров повстанцев дало этому движению вторую жизнь – на их место пришел Гильгамеш. Он изменил политическую программу подполья, объявив, что отныне повстанцы сражаются не ради интересов богачей и властьимущих, а ради демократического самоопределения граждан Эмеслама. И демократия здесь – это не просто абстракция, а вполне конкретные меры! К примеру, он предлагает убрать понятие титульной нации из законодательства и позволить всем гражданам, не зависимо от национальности, заниматься политикой – пока же баллотироваться на государственные посты могут только месламиты. Также он требует отменить закон о внутриобщинной сегрегации месламитов, которая предписывает отказываться от неполноценных, с точки зрения традиции, детей. Вот ответ, почему я поддерживаю подполье!

Услышав слова про сегрегацию, Адрия буквально подскочила на месте от осенившей её догадки:

– Кажется, я поняла! Вы шаррига, не так ли? – воскликнула она, позабыв о всякой показной сдержанности. – Вот почему вы на стороне Гильгамеша! Он обещал дать таким, как вы, равные со всеми права!

Если Нишингизов и был удивлен, то превосходно скрыл свои эмоции за ироничным замечанием:

– Удивлен, что кто-то в Эмесламе решился рассказать вам об этом законе!

– Так я права? – уточнила журналистка на всякий случай.

– Вы попали в яблочко, госпожа Дравич, – подтвердил он спокойно.

Одним махом Адрия влила в себя остатки виски, хваля себя за сообразительность.

– Расскажите мне свою историю, – значительно осмелев, попросила она его.

– Моя история такая же, как и у всех прочих шарриг, – Нишингизов пожал плечами и, отвлекшись от собеседницы, потушил сигарету в пепельнице. – Я родился без «печати Месламтаэа» и семья отказалась от меня. Меня отдали на усыновление в русскую семью, где я и вырос.

Адрия никак не могла понять, какие чувства он испытывает.

– Наверное, в детстве особенно тяжело осознавать, что твои родители отказались от тебя, – закинула она еще одну провокационную удочку.

– Я не хочу демонизировать своих биологических родителей, хотя и считаю, что слепое следование традициям это величайшая глупость. Мои родители каждый год выплачивали моей приемной семье щедрое вознаграждение, также я получал от них крупные суммы на свои нужды. Родители оплатили мне образование в Великобритании и даже оставили распоряжение выделить мне долю наследства после их смерти. Именно это наследство и позволило мне открыть клуб «Жасмин».

– Так ваши родители умерли? Какая жалость! – притворно посочувствовала журналистка.

– Они погибли во время войны, – впервые маска беззаботного лукавства на лице Искандера Нишингизова дала трещину, позволив мрачной тени набежать на лицо мужчины.

Адрия неотрывно наблюдала за ним и в тот самый миг, когда мужчина вдруг стал серьезным, она вновь отчетливо увидела сходство Искандера с кем-то еще. Она не побоялась бы дать руку на отсечение, чтобы доказать это! Однако она никак не могла поймать за хвост ускользающую от нее догадку. И это вызывало в журналистке невыносимый зуд, погасить который она могла, лишь озвучив животрепещущий вопрос:

– Почему мне кажется, что я уже где-то видела ваше лицо? – выпалила она, не сумев сдержать свой зуд. В ответ красивые губы Нишингизова расплылись в насмешливой улыбке, но он не проронил ни слова. Тогда Адрия резюмировала: – Вы понимаете, о чем я говорю! Значит, не я первая это заметила.

Искандер отвел от нее взгляд для того, чтобы взглянуть на свои наручные часы.

– Время пришло, – проронил он негромко и встал с дивана.

Адрия не успела спросить о том, что за время пришло, как в одной из стен – доселе монолитной – образовался дверной проем, через который в зал вошли несколько мужчин, чьи лица скрывали балаклавы. Владелец клуба, нисколько не удивленный их появлением, коротко кивнул им – после чего подал руку журналистке, помогая ей встать с дивана.

– Вы пойдете с ними. Они отведут вас к Гильгамешу, – пояснил он, говоря негромко и очень серьезно. – Но прежде вас проверят на наличие электронных «жучков».

Один из появившихся в зале мужчин включил портативный сканер и быстро проверил Адрию с ног до головы. Затаив дыхание, женщина с опаской ожидала, что в любую секунду сканер может тревожно взвыть, показывая наличие «жучка». Она в свое время написала несколько статей о случаях, когда на «подсадную утку» вешали «жучок» и отправляли её в логово врагов – и вот теперь у нее были все шансы оказаться на месте этой самой «утки»! Но сканер никак не среагировал на нее – значит, она чиста, «жучков» нет.

– Отдайте мне телефон, который вам вручил Шихатбудинов, – приказал Нишингизов, дождавшись, когда сканирование будет завершено.

Это требование насторожило Адрию:

– Но как я тогда буду держать связь с подпольем и Шихатбудиновым?

– Вам дадут другой телефон.

– Чем плох этот? – задала вопрос женщина, а потом, сообразив, что к чему, сама же ответила на него: – Вы не доверяете Шихатбудинову, не так ли?

– Если бы мы ему не доверяли, он был бы уже мертв, – отрицательно качнул головой Искандер. – Но доверять тоже нужно с оглядкой, госпожа Дравич! Поэтому отдайте мне телефон.

Пришлось Адрии вытащить телефон из своего лифчика и вручить ему.

– Когда я получу другой аппарат? – требовательно спросила она.

– После разговора с Гильгамешем, – мужчина спрятал телефон в карман брюк, затем указал ей в сторону потайного выхода. – А теперь ступайте, вам пора.

Но Адрия не двинулась с места, не желая уходить без объяснений с его стороны.

– Почему вы сразу не отправили меня на встречу с Гильгамешем, а тратили время на светские беседы?

Кажется, Нишингизова её настырность сильно забавляла:

– У вас пунктик по поводу не закрытых гештальтов, верно? – поинтересовался он с дразнящей ухмылкой.

– Мне не нравится чего-то не понимать! – Адрия деловито уперлась кулаками в свои бока и упрямо вздернула подбородок.

Ухмылка на его лице стала еще более веселой.

– Я продержал вас в своем клубе, чтобы удостовериться, что за вами нет «хвоста». Если бы за вами следили, то, как только мы с вами ушли в приватный зал, оперативники должны были забить тревогу и послать своему начальству запрос на обыск клуба.

– А что бы вы сделали, если клуб начали обыскивать? Что сказали бы на допросе?

– Сказал бы, что я работал под прикрытием, пытаясь выяснить у вас, имеете ли вы связь с месламитским подпольем, – он проговорил это, не убирая ухмылки со своего лица, словно говорил о чем-то совсем незначительном.

Журналистка не поняла, говорит он серьезно или иронизирует.

– И они поверили бы вам? – она пристально вгляделась в него, дожидаясь ответа.

– Конечно, поверили бы, – он беззаботно кивнул. – Ведь я действительно работаю на правительство Эмеслама и выполняю их задание внедриться в подполье, чтобы вычислить Гильгамеша.

Адрия заговорила не сразу, ей нужно было немного времени, чтобы усвоить информацию.

– Так вы – двойной агент! – воскликнула она наконец.

– Есть такое правило: если хочешь спрятать что-то – нужно прятать это на виду, госпожа Дравич, – Искандер слегка наклонился к ней и заговорил доверительным полушепотом. – Если хочешь защитить дело повстанцев, то самый простой способ контролировать ситуацию – это начать работать на врага.

– Но если вас заподозрят в двойной игре?

Он наклонился еще ниже, его губы почти коснулись уха женщины.

– Меня будут подозревать в последнюю очередь, – раздался его мягкий шепот. – Кто посмеет усомниться в мотивах единокровного брата Мансура Касема Месхингасара? Даже если этот брат – шаррига?..

Искандер выпрямился и отодвинулся от нее, наслаждаясь произведенным эффектом. Адрия взирала на него, не в силах скрыть свое замешательство. Его признание расставило все по своим местам, теперь она ясно видела его сходство с сардаром, чье лицо она видела на уличных стендах. Одни и те же глаза, рисунок бровей, форма носа… Если бы Искандер отрастил бороду, то сходство с Месхингасаром стало бы еще более значительным! Вот это поворот – брат сардара на стороне повстанцев!..

– Вам пора, госпожа, – Искандер взял ее руку и галантно поцеловал её.

– Мы еще увидимся? – выдавила она из себя.

– Всё может быть! – он послал ей на прощание невероятно обаятельную улыбку.

Мужчины в балаклавах властно взяли ее под руки и подтолкнули в сторону секретного лаза. Сразу за тайной дверью начиналась крутая лестница, которая вывела их в темный, пахнущий сыростью и плесенью тоннель. Сначала Адрия решила, что они оказались в подвале, но потом стало ясно, что они находятся в подземном коллекторе. Мужчины надели на лбы портативные фонарики и, освещая дорогу, повели её по тоннелю, не мешкая на развилках и поворотах – как видно, они отлично знали путь. Журналистка безропотно следовала за ними, не жалуясь на неприятный запах и неровности пола, о которые она то и дело цеплялась каблуками.

– Теперь наверх, – объявил один из сопровождающих, указав на вертикальную лестницу наверх.

Пришлось Адрии карабкаться по ней наверх. Люк, к которому вела эта лестница, вывел их в подвал какого-то дома. Открыв тяжелую железную дверь, их небольшой отряд вышел на узкий темный городской переулок. Тут их дожидался припаркованный автомобиль совершенно непримечательного и пошарпанного вида. Перед Адрией распахнули дверцу, кивком давая понять, что она должна забраться внутрь.

Потом автомобиль с молчаливым водителем некоторое время кружил по погружающимися в ночь улицам Мес-Кувы. Водитель упорно молчал и старался держать голову так, чтобы она не смогла со своего места на заднем сидении подробно разглядеть его лицо. Сделав несколько кругов, водитель направил машину к озеру. Въехав на территорию гавани, у которой стояли пришвартованные яхты разного класса роскоши, водитель коротко сказал:

– Выходите! Ступайте до конца пирса, там вас ждут.

Выбравшись из автомобиля, Адрия поежилась. Она впервые оказалась так близко к озеру и оказалась поражена его видом ночью – водная гладь Ирукалумы была накрыта плотной шапкой белого тумана, который поднимался от воды метров на пять в высоту. Туман обволакивал гавань и пирсы, уходящие от берега в водоем, размывая огни фонарей и скрывая очертания судов.

Вступив на пирс, журналистка поежилась от холода: если на берегу даже ночью было тепло, то от черной озерной воды, напротив, веяло поистине могильным холодом. Чем дальше она уходила от берега, тем сильнее смыкался вокруг нее туман, скрывая все, что находилось дальше одного метра. Адрии даже начало казаться, будто она попала в западню тумана, как это бывает в дешевых фильмах ужасов. Она шла осторожно, внимательно глядя себе под ноги, чтобы случайно не оказаться на краю пирса и не оступиться.

Адрия сама не знала, сколько времени у нее заняла дорога от начала до конца пирса. Когда же она добралась до тупика, которым заканчивался пирс, то в белесом тумане разглядела мужскую фигуру, замершую под тускло светящимся фонарем. Этот человек в еще раз проверил ее сканером на предмет электронных «жучков» и указал на пришвартованный тут же большой катер. Не зная, закончится ли на этом ее путешествие, журналистка спустилась в кают-кампанию. Внутри ярко горел свет и Адрия даже вначале слегка ослепла и потому не смогла хорошо разглядеть человека, сидящего на диванчике.