Текст книги "Цена бессмертия"

Автор книги: Анн Фрост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Знаете, я тут кое-что вспомнил, – подал голос Шангри – он как раз вернулся с охапкой сухих веток, и сейчас тоже примостился неподалеку, – когда я учился в Ноэле, то с особым рвением читал книги по истории и географии. Итак, я прочел все тридцать томов истории Юниверсума. С особым интересом, конечно, изучил том двадцать пятый – «Величайшие маги Юниверсума». Меня поразила история Сумеречного мага, единогласно признанного величайшим, превосходящим могуществом даже Архимага Магнуса Дагона.

– Интересно, – вставил слово Рэй, крепче прижимая к себе Леру, – сейчас я сожалею, что с небрежением относился к прикладным наукам… Так бы и не узнал никогда, что есть кто-то затмевающий нашего Архимага.

– Был, – поправил Рэя Шангри, – Сумеречный маг исчез при странном стечении обстоятельств. Уже несколько столетий о нем ничего не известно. Так что на сегодня – Архимаг все-таки самый сильный.

– Погоди, – Валерии хотелось скорей перейти к сути вопроса, – а почему ты сейчас о нем вспомнил? И – Сумеречный – это его титул или прозвище?

– Позволь, отвечу сразу на второй порос – тогда все прояснится. До мага Леона Авернуса считалось, что есть лишь Светлые и их противоположности – Темные маги. Но Авернус опроверг эту теорию, с легкостью подчиняя себе как силы света, так и тьмы. Потому и прозван Сумеречным. Он был могущественен вдвойне… Но, с той поры, как Леон исчез, парадокс двойного дара нигде не повторился. Сейчас, по прошествии многих десятилетий, считается, что он был единственным в своем роде, уникальным. Но Валерия, своим появлением, полностью разбила это воззрение. И, кстати, я упустил одну интересную деталь: Леон – родной брат Архимага Дагона!

– Весьма интересно… А ведь сам то Архимаг – Светлый, – отметил Рэйнорд.

Вновь наступила тишина, перемежающаяся сухим потрескиванием искр. Все они смотрели в танцующие изгибы огня, каждый видел свое. Так же, как и мысли каждого следовали своим, отличным от других, путем.

– Знаете, – нарушила молчание Лера, – предлагаю сделать эту ночь – ночью откровений, – голос ее улыбался, – пусть каждый расскажет о себе все, без утайки. И, так как идея принадлежит мне, то с меня и начнем.

Рэйнорд ободряющее сжал ее ладошку в своей, а Шангри согласно кивнул, подбросив немного хвороста в огонь. Все приготовились слушать.

Не торопясь, Лера начала рассказ с самого детства, описывая свой немагический мир во всех подробностях. Когда она дошла до того места, где Леонид открыл портал, Шангри и Рэйнорд слушали затаив дыхание. Потом Лера кратко описала свои злоключения с бандитом и непослушной шаро-молнией, чем вызвала здоровый смех обоих приятелей. Ну и последним, завершающим повествование, был рассказ о том, как они с Шангри решили спасти Рэя. И спасли.

– Потрясающе! – Рэйнорд был изумлен и потрясен до глубины души, – я никогда не слышал, что существуют миры, лишенные магии. И насколько гениально было воспользоваться силой Черного Ревенанта, чтобы открыть портал! Твой учитель, Валерия, не только бывалый воин, но и, судя по всему, сильный некромант. Даже не представляю, как его угораздило застрять в немагическом мире!

– Рэйнорд, – Валерия робко взяла его за руку, – а что ты знаешь о Черном Ревенанте?

– Многое. В отличие от истории, в астрономии я весьма преуспел. Черный Ревенант – он же Звезда Некроманта – это единственное в Юниверсуме светило-призрак. Движение его не подчиняется законам мирозданья. Появляясь то тут то там, Черная звезда несет отраженные и искаженные лучи Силы. Немногим за всю историю некромантии удавалось поставить ее безумный свет себе на службу… А ведь Ревенант мог не появиться в вашем мире никогда!

– Значит, это моя судьба, – улыбнулась Валерия, – и я очень благодарна Мастеру, что он помог мне выбраться оттуда, познать настоящую жизнь!

– Теперь Рэйнорд, – Шангри поворошил палкой головешки в костре, – если никто не возражает…

– Хорошо, – согласился Рэй, – но моя история будет долгой.

Лера прижалась к его сильному плечу, приготовилась слушать. Ночной сумрак сгущался, и даже деревья будто бы ближе обступили друзей, защищая от промозглого ночного ветерка, обнимая пушистыми ветвями.

– Детство свое я помню плохо. Родители погибли во время набега степных кочевников; выжил лишь дед – маг-самоучка. Он успел схватить меня на руки и, с трудом отбиваясь от варваров огнешарами, смог добраться до ближайшего защищенного крепостными стенами города, – в то время столицы Империи. Наша деревня была выжжена в пепел, погибли все. В столице мы прожили несколько лет, снимая маленькую, темную комнатушку. А потом, когда мне исполнилось десять лет, началась чума. Умерли многие, очень многие. Среди них был и мой дед. Так я остался один, – в голосе Рэя вновь зазвучали холодные, стальные нотки.

Валерии оставалось лишь гадать, какие трудности и лишения пришлось терпеть брошенному на произвол судьбы, ребенку.

– В городе царила паника и безумие, словно на тонущем корабле. Ко мне, ставшему бездомным бродягой, относились с презрением и плохо скрываемым раздражением. Я бездумно скитался по грязным улицам чумного города, переступая трупы, распугивая стаи обнаглевших крыс. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы меня не подобрал странствующий эльфийский маг. И, поскольку эльфы не восприимчивы к людским болезням, он не спешил покинуть гниющий город. Наоборот, – самоотверженно лечил всех, обращавшихся за помощью. Не всем помогли его чары, но всё же…Уже тогда я чувствовал себя не таким, как все. Смерть, разложение, вонь и царящее кругом отчаянное безумие не производили на меня особого впечатления. Не было даже страха. Не знаю почему, но эльф-маг обратил на меня внимание. Когда стало ясно, что столицу не спасти, он открыл портал и забрал меня с собой в один из Срединных миров. Там помог пристроить меня в Высший магический университет. «Я вижу в тебе Силу, – сказал на прощание эльф, – найди правильное применение ей». И он ушел, даже не назвав своего имени.

– Ого, – Шангри проникся неподдельным уважением к молодому магу, – Высший магический университет – это мечта всей моей жизни!

Далее Рэйнорд пустился в подробное описание своей учебы и жизни в университете, уже известные читателю.

– А что было дальше? – Лера слушала очень внимательно, даже напряженно.

– Из университетского сада я открыл портал, ведущий в мой родной мир. От многих слышал, что Норион страдает от повсеместно оживающих кладбищ вот уже несколько лет. Несомненно, моя помощь окажется очень кстати. Нелепая сентиментальность! Сунуться в мир, где некромантия практически вне закона из-за религиозных воззрений, только из-за того, что я имел несчастье там родиться! Целый богами проклятый год я скитался по всей империи, загоняя мертвецов обратно в могилы, а самых несговорчивых обращая в прах. Несколько раз я едва не поплатился жизнью, недооценив масштабы бедствия. Глупец, на что я надеялся? На благодарность? Или хотя бы простое взаимопонимание? Но нет, все живые шарахались от меня пуще, чем от упокоенных мной зомби. Все, что мне довелось услышать за этот год – лишь гневные ругательства да проклятья, звучащие вслед. Можете себе представить – это меня они считали повинным во всех своих бедах. Постепенно от былого моего человеколюбия не осталось и следа. Трусливые, подлые, подверженные бесчисленным суевериям и страхам, все они стали вызывать во мне раздражение и неприязнь. В конце концов, я уже не находил в себе сил быть рядом с людьми. Почему было не отправиться в другие миры, где к моей профессии относятся более терпимо?

Да, нужно было сделать это раньше. Но теперь, когда я потерял веру в правильность и нужность своего дела, потерял веру в людей, мне хотелось одного – одиночества, уединенности и покоя. Учитель предупреждал, что такое может случиться… Нужно было о многом поразмыслить. Мой взор сам собой устремился на закат, туда, где раньше был великий город Вестград, выжранный чумой восемь лет назад. Да, да – тот самый город. Теперь уже не Вестград, а настоящий Некрополис – город мертвых. Признаться, мне было бы уютнее среди мертвецов – они не проклинали, не гнали меня и не плевали вслед. Я пошел на запад.

Вымерший город одичал, зарос высокими деревьями, кустарником, но стены стояли крепко и замок былого императора цел. Все вокруг серое, угрюмое и безрадостное, как нельзя лучше отражало состояние моей души. Высокие, тонкие башни замка целились в солнце, пустые стрельчатые окна оскалились на меня в немой усмешке. Пыль, запустение. Ничего живого – лишь стены замка оплели полуиссохшие от жары лианы. Не было тут ни птиц, ни животных; казалось, их отпугивает что-то неощутимое, эманации смерти и страха, на века впечатавшиеся в сам камень стен и пыль мостовых.

Я уверенно направился к замку. Надо сказать, выглядел он весьма плачевно – ров пересох и зарос сорной травой; стены покрыты черным и темно-зеленым мхом, а кое где и трещинами. Подъемный мост оставался закрытым вот уже не один год – по видимому никто не успел выйти из зараженного замка. Любой содрогнулся бы от одной мысли о содержимом зловещей цитадели. Любой, но конечно не я. Я уже знал, что буду делать – пробраться в крепость не составило особого труда, и вскоре я гулял по бесчисленным полупустым покоям. За эти годы все заросло пылью, невесомой и мягкой, истлело. Бесконечные катакомбы темных коридоров, увешанные гобеленами, рассыпавшимися в прах от одного прикосновения, винтовые лестницы из серого мрамора, опустевшие фонтаны – все хранило отпечаток былого величия и неизбывной, мучительной агонии. Я вдыхал этот запах, как мне самому казалось, равнодушно. Бродил по прохладным залам, устланным серым ковром тлена, рассматривал поблекшие, испещренные трещинами, картины в роскошных некогда рамках, с облетевшей теперь позолотой. Время. Лучший врач и беспощаднейший убийца…

Так не спеша, поглощенный странными размышлениями, добрался я и до тронного зала. Зачем туда пошел? Ведь единственным, что меня по началу влекло – была богатейшая имперская библиотека. Я шел сюда, чтобы обрести покой и почерпнуть знаний. Неужели то был самообман?! Невозможно описать словами то чувство, что охватило меня. Оно поднялось волной из самых темных глубин подсознания, одним ударом сметая годами воздвигавшиеся преграды. Пустой трон, покрытый истлевшим пурпуром, поблекшим и пыльным – беззвучно манил. Я приблизился, оставляя след в пыли от влачащегося плаща. Черной мантии. Что-то в эти мгновения затмило рассудок – безумная, подобно жгучей страсти, пьянящая гордыня охватила меня. Золото не меркнет с годами, убедился я, смахнув пыль с престола. Искусные узоры, величественное литье – невозможно отвести взор. Проведя рукой по отполированному до блеска подлокотнику красного дерева, богато украшенному самоцветами, я больше не мог противиться этому зову. Безумец! Да, я сел на трон мертвого ныне правителя. И жалкие останки у моих ног не вызывали никаких чувств, кроме презрения. Их было много – истлевшие, пожелтевшие кости в дорогих когда-то одеждах беспорядочно лежали тут и там, как брошенные кукловодом марионетки.

Странные голоса наполнили мой разум; шелест, еле слышный шепот. Они звали, манили, приветствовали меня. «Приказывай нам повелитель, властвуй над нами!». Стать королем мертвых – неплохая идея, раз уж мне нет места среди живых. Горячечный бред захватил мой рассудок в ядовитую паутину. Былые оскорбления, неприязнь и ненависть вспыхнули в сердце каленым железом. Да, я изгнанник, изгой для всех вас! А ведь старался помочь, не жалея себя, даже рискуя жизнью, но всё что получил – проклятья и насмешки. Хватит! Теперь я возьму своё…

В странном состоянии, полусне, полубреду принялся я поднимать мертвых. Их было много, очень много. Сотни, может – тысячи. Безжалостно я ставил их на ноги, вырывая из вечного, благостного сна, без сожаления вороша могилы. Пока я еще не сознавал, как далеко смогу зайти, но то что творил, было неправильно, безобразно! Я попрал все, чему учил меня наставник… Позволил слабости взять верх – оскорбленное достоинство и болезненная гордыня взывали к мести. «Покажи смертным их место, – шептало что-то у меня в голове днем и ночью, не давая ни минуты покоя, заставляя будить все новых и новых мертвецов.

Потом началось самое страшное – неведомая сила окончательно овладела моим рассудком, наполняя его жаждой власти и дикой ненавистью ко всему живому. «Убивай, жги, круши!» – кричал всё тот же голос, громыхая набатом. Неисчислимые шеренги нежити, полуистлевших останков, древних мумий из старых городских захоронений, стояли послушным, слепым легионом. Они жаждали крови, смерти и страха – всего того, что продлит их жалкое существование. Каждый хотел вкусить живой плоти – эта жуткая толпа изнывала от мучительного голода, подвывая и скрежеща костями.

В эту то последнюю секунду я понял, ЧТО натворил! Словно пелена упала с глаз, понимание происходящего оглушило, как удар молота. Создать многотысячную армию зомби, чтобы убивать людей, которых сам недавно спасал от кровожадной нежити – что может быть безумней, страшнее?

Предатель! Я предал свою профессию, позабыл о долге, шагнул во Тьму, упиваясь и восхваляя ее. Создал то, с чем призван бороться. Сердце бешено заколотилось в груди, как после долгого забега. Нужно срочно действовать! Вогнать всех во прах, из которого они восстали, скорее!

В страшном смятении я схватился за посох, сосредоточился, чтобы одним сокрушительным ударом разрушить это подобие жизни. Но… что это? Армия не ждала больше моего приказа – нестройным шагом, покачиваясь, направилась она к выходу из города. Этого не может быть! Кто-то перехватил мое заклятье, и нежить больше не повинуется. Впервые я испытал ни с чем не сравнимый ужас – не за себя, а за тех, кто ненавидел меня и боялся.

«Они всего лишь люди» – жестоко винил я себя, нанося удар за ударом с самой высокой башни замка. Серые молнии, срывавшиеся с навершия посоха, разили нежить, обращая вновь в недвижимые останки. Но сила посоха слабела, а времени собрать ее не было. Больше двух третей мертвого легиона все удалялось.

Мне больше ничего не оставалось. Я должен был искупить свою вину! Ценой жизни. Пусть это будет запретное заклинание, Магия крови, не важно. Я умру, не запятнав свое имя, не опозорив своей профессии. Взгляд упал на ритуальный кинжал, заткнутый за пояс. Энергия, высвободившаяся при моем самоубийстве, могла бы разорвать в клочья весь мир, но моей целью будет лишь толпа безумных, кровожадных мертвецов. Они обратятся в прах, развеваемый ветром. И никто уже, никогда не превратит их снова в страшную машину смерти. С этими мыслями я отставил в сторону посох, сбросил плащ и, закатав рукав, поспешно рассек запястье. Нужные слова сами всплывали в голове, кровь падала в пыль, марая белоснежный мрамор пола. Но ее было слишком мало. Видно было, как в хвосте казавшейся бесконечной шеренги, началось волнение. Скелеты и мумии рассыпались серой пылью, дикий вой донес до меня ветер. Еще один порез, теперь глубже. В ритуальном самоубийстве необходимо следовать согласно строгой схеме, нанося удары когда и куда нужно. Я терпел. Плохой из меня некромант, если б я стал стонать и кривиться от боли. Не отходя от окна, я наносил себе раны опять и опять. В ушах появился странный шум, как от далекого прибоя, голова начала кружиться. Но мои порождения гибли! Стараясь не думать о том, хватит ли моей смерти, чтобы остановить их всех, я вновь занес руку для удара – теперь уже прямо в сердце. Но внезапно осознал, что не могу даже шевельнуться. В полнейшем изумлении наблюдал я, как капли крови повисли в воздухе алой росой, так и не долетев до пола. Остановилось все. Шеренги мертвецов замерли на полушаге, ветер застрял у меня в волосах, даже птицы неподвижно застыли в небе. Время остановилось. Но… как это может быть?!

– Ты прекратишь это нелепое самоуничтожение, или тебя связать, глупый мальчишка? – за моей спиной прогудел глубокий, возмущенный бас.

Неодолимая сила вырвала кинжал из моих рук и отбросила в сторону. Страшные раны затягивались, зарастая новой кожей; не оставалось даже шрамов. Наконец я смог шевельнуться. Все остальное в пределах видимости по-прежнему оставалось недвижимым. Резко обернувшись, я увидел незнакомца, стоявшего посреди быстро угасающего портала. Он был крепок, коренаст и очень широк в плечах. Глядя на простую одежду, длинные русые волосы и окладистую бороду его можно было принять за гномьего вожака. Но то был человек! Более того – сильнейший маг из всех, мною виденных. И он был, мягко говоря, не в восторге от моих «подвигов».

– Безобразие! – маг прошелся из стороны в сторону, – чему только тебя учили, горе-некромант! Ты даже не смог уловить момента, когда враг завладел твоим разумом!

Что я мог на это ответить? Просто стоял перед ним, потупив взгляд и сгорая от стыда, как мальчишка.

– Беда с вами, молодые-зеленые! Лезете сначала, куда не надо, а другим потом расхлебывать, – ворчливо загудел маг. – Полно ведь миров, где сочтут за честь иметь с тобой дело, а ты сюда пожаловал! Нечего было судьбу испытывать, да самолюбие тешить.

– Моя вина, – признал я, поднимая свой плащ, – но чем могу изгладить её? И какое наказание я заслужил?

– Мало тебя в детстве пороли, видно. Ну да ладно, ты уже и так искупил свое деяние. Да и совесть – страшный судия! Думаю, тебе здесь делать больше нечего. Наворотил ты конечно дел, юноша. Но и мне не помешает поразмять старые кости. А ты иди с богом, – маг небрежно махнул в сторону открывающегося в другом углу залы пламенеющего портала. В общем, я почел за честь удалиться.

Этот портал и вывел меня в Меллидан. Я знаком с географией многих миров и этот не оказался для меня загадкой. Но историческая невежественность сыграла со мной злую шутку. Едва выбравшись из леса, я и попал прямо в лапы карателей. Вооруженный одним кинжалом, обессилевший после последнего колдовства, я даже не смог дать им отпора. Может, когда-нибудь научусь не попадать в дурацкие истории? – этими словами Рэйнорд закончил свое долгое, но интересное повествование.

Шангри до сих пор сидел, раскрыв от удивления рот.

– Вот это да! – только и смог промолвить он.

– А тот маг, что выручил тебя, кто он? – Лера была потрясена откровением Рэя не меньше, чем простак Шангри.

– Этого я не знаю, – признался Рэйнорд, – он так спешил выставить меня прочь из Нориона. Но, думаю, он тоже некромант, только куда более сильный, чем я, а может даже, чем мой учитель. Он один решил сразиться с такой ордой нежити, что просто не укладывается у меня в голове!

Некоторое время все трое сидели молча. Тишину нарушало лишь негромкое потрескивание костра да шелест верхушек деревьев, волнуемых легким ветерком. Лера и Шангри задумались, осмысливая историю Рэйнорда. Сам же он, зябко кутаясь в плащ, протянул руки к огню.

– Холодает, – отметил Рэй, – и ветер несет запах мертвечины…

– Нужно сторожевое заклятье, – встрепенулся Шангри, – как я мог позабыть!

И лишь когда поляна была обнесена тройным кольцом защиты, друзья вернулись к уютному костерку.

– А про меня вы забыли? – подал голос парнишка, – теперь моя очередь рассказывать о себе. Но, думаю, моя повесть никого особо не удивит. Все свои пятнадцать годков я провел в Меллидане. С семи до четырнадцати лет учился в Школе Меча в Ноэле. Еще год учебы и несколько лет службы, и меня бы приняли в избранный имперский легион, охраняющий столицу. Но, к сожалению, этому не дано было сбыться. Каратели схватили моего дядю Линдера, обвинили в недозволенном колдовстве и сожгли. Отец поспешно забрал меня в Безымяновку, памятуя о моем интересе к магии и неугомонном характере. Я же успел прихватить с собой большую часть дядюшкиных книг и целыми днями, прячась в лесу, постигал все новые и новые заклинания. Там я и встретился с Валерией. Как видите, история моя коротка и безынтересна…

– Неправда, – не согласился Рэй, – для своего возраста ты очень способен, да и смел. Если выберемся живыми из этой переделки, я лично напишу для тебя рекомендации в Высший университет. Боевой маг из тебя будет редкостный!

Шангри, явно польщенный, не мог усидеть на месте…

– Схожу-ка за хворостом… – смущенно пробормотал он и, выйдя из освещенного пламенем круга, скрылся в лесу.

– Он так мечтает стать настоящим магом, – задумчиво проговорила Валерия.

Голос ее звучал тепло, словно она говорила о младшем брате. И вправду, Лера всегда мечтала о братишке или сестренке. Слишком тяжело быть единственным, да еще и нелюбимым ребенком.

Рэйнорд заметил легкую грусть, заставившую ее глаза потемнеть, как штормовые тучи.

– Мы с тобой не такие как все, – он нежно прижал девушку к своей груди, погладил шелковые волосы, – поэтому нам одиноко даже среди толпы…

– Особенно среди толпы, – подтвердила она.

Валерия крепко вцепилась в мягкую, бархатистую ткань его плаща, словно боясь, что Рэйнорд растает миражом, как сон и она останется одна посреди темного, необъятного леса.

– Валерия, – улыбнулся Рэй; и это имя в его устах зазвучало неземной музыкой, заставляя ее сердце сладостно замереть, а потом забиться в пару раз быстрее обычного. Лера смотрела в его темные, как космос, глаза и не могла отвести взор. Яркие искорки плясали в этой манящей глубине; мягкая улыбка тронула его губы, согревая и освещая внутренним светом точеные, мужественные черты лица. Как близко его губы, как странно кружится голова!

Боясь вздохнуть, Валерия запустила тонкие пальцы в его густые, ниспадающие до плеч, волосы. Блеснула в них серебряная молния седины, сейчас ставшая золотой в отсветах пламени. С того самого мгновения, когда она впервые увидела его – связанного, но не сломленного, в сопровождении карателей, ей хотелось коснуться этих мягких, цвета воронова крыла, волос. Рэйнорд замер, позволяя ей ласково перебирать локоны; он наслаждался теплом ее рук, не веря до сих пор, что всё происходит наяву.

Неужели это то, что он больше всего надеялся, но меньше всего ожидал обрести? То, что он так настойчиво силился изгнать и искоренить из глубины души и сердца. Самое сильное чувство, самая страшная слабость, какую он только мог себе позволить. Любовь. Сейчас это слово больше не пугало его своей человечностью. Поднявшись мгновение назад на её крыльях, он был не в силах прервать полет. С неожиданной ясностью Рэйнорд осознал, что теперь не дал бы и ломаного гроша за то, чем прежде так гордился. Глупец, он силился превратить себя в равнодушного, холодного отшельника-одиночку…

– Это не слабость, – горячо прошептал Рэй, покрывая быстрыми поцелуями ее волосы, лоб, щеки, но не решаясь коснуться губ – таких волнующих и манящих, – теперь, когда мы наконец встретились, мы сильнее вдвойне!

– Не отпускай меня, никогда-никогда, – взгляд ее огромных глаз сейчас казался таким просящим, по-детски доверчивым.

– Никогда! – подтвердил Рэй, прижал её к себе крепко-крепко, – наконец то я обрел смысл жизни, и этот смысл – ты! Я… я тебя…

– Тише, – Лера улыбнулась и прижала пальчик к его губам, – не говори ничего. Я уже знаю…

Так и застыли они – глаза в глаза, не видя и не ощущая больше ничего, кроме обрушившегося на них чувства – завораживающего, пьянящего. Не было больше ни темного леса, ни пылающего в ночи костра – в эти минуты двое обрели свой собственный кусочек Рая.

Неизвестно, сколько так прошло времени, но неожиданно из мрака возник совершенно позабытый всеми, Шангри. И он явно не разделял их радости.

С трудом заставил себя Рэйнорд вновь опуститься на грешную землю, и его тотчас обступили тяжелые, гнетущие мысли. Проклятая, ущербная реальность не отпускала ни на миг. Вот он, гибнущий с севера лес, холодный ветер, угасающее пламя…

Шангри вернулся без хвороста. Зато обе его обнаженные сабли, судорожно сжимаемые в руках, были покрыты густой черно-зеленой слизью. Не спеша, с мрачным достоинством парнишка отер оружие о траву, отправил обратно в ножны.

Рэй с Валерией мгновенно оказались на ногах. Сверкнуло в полумраке оружие…

– Все в порядке, – Шангри сделал знак рукой, призывая к спокойствию, – это был всего лишь один заблудший зомби. Пустяки…

– Это совсем не пустяки, – за суровым тоном Рэй старательно прятал виноватые нотки.

После «подвигов» в Норионе его постоянно охватывало болезненное чувство вины при одном упоминании нежити.

– Лучше я сам схожу за дровами.

Несмотря на волнение девушки, поход в лес Рэйнорда оказался куда более удачным. Вскоре они сидели у ярко полыхавшего, взметнувшегося в ночное небо, костра.

– А вот и еще кое-что, – порывшись в дорожной сумке, Шангри извлек маленький тканый мешочек с какими-то сушеными травами. Огонь от них стал куда ярче и приобрел интенсивно-малиновый оттенок, дым побелел.

– Теперь они и на милю не подступятся, – довольно улыбнулся мальчишка, – мой собственный сбор. От него мертвяки бегут пуще, чем заяц от гончих…

Уснули все только под утро, удостоверившись, что зомби уже не вернутся. Лера спала беспокойно, короткие промежутки сна сменялись жуткими кошмарами. Несколько раз она просыпалась, задыхаясь от страха, но то был всего лишь сон. Пока что сон. Рэй всегда был рядом, он спал, обняв девушку, укутав полой своего широкого плаща, спасая от промозглого утреннего тумана. И она, улыбнувшись, засыпала опять.

* * *

Вот уже третий день друзья уверенно шли на север. Пробирались сквозь густые заросли подлеска, шагали звериными тропами, обходя непролазные чащобы и топкие болота. Казалось, будто лес вымер – не пели птицы, исчезли белки и любопытные бурундуки, не слышен по ночам тоскливый, пробирающий до костей, волчий вой.

Постепенно менялся рельеф – лес редел, тут и там распарываемый глубокими шрамами оврагов. Странный туман наполнял эти раны – грязно-серый, неподвижный, он словно скрывал нечто от чужих глаз… Шангри, хмурясь, старался обводить товарищей стороной от подобных ложбин. Менялся и сам лес – хмурый, темно-зеленый колер вечнозеленых кедров, елей и сосен неожиданно разбавили яркие желто-красные всполохи – осины и клены. Друзья вступили в царство вечной осени…

В кристально чистом воздухе плыл аромат прелых листьев – неожиданно пряный и острый. Деревья задумчиво роняли листву, стеля кроваво-алый ковер, отдавая последнюю дань владычице Осени. Тоскливо-торжественный пейзаж вселял в сердца непрошенную грусть.

– Это самая юная часть Великого леса, – шепотом, боясь нарушить царящее величие, сообщил Шангри, – мы достигли руин Храмов. Нужно быть начеку…

– Храмов? – удивилась Лера.

– Да. Раньше здесь были священные рощи Павшего королевства. Древние строили в них святилища, храмы и…подземные гробницы. Огромные, лабиринтные Некрополи – они раскинулись глубоко под землей на много миль во все стороны. Прошли десятилетия, лес разросся, потопил в себе и рощи и руины, все что осталось от великой Империи древних…

– Припоминаю, – кивнул Рэй, – захоронения Древних по размаху и величию занимают второе место во всем Юниверсуме. Некроологию – учение о способах захоронения и величайших гробницах я изучал наиболее прилежно…

– Так выходит, прямо под нами могут быть катакомбы, кишащие нежитью?! – рука Валерии моментально сжала рукоять меча. Магическое оружие беззвучно откликнулось на прикосновение хозяйки.

– Исключено, – Рэй смахнул с плеча лимонно-желтый лист, – павшие знали заклятье, защищающее священные для них некрополи от разупокоенности, – то есть от подъятия мертвецов, – поспешно пояснил он, видя, что специальная терминология некромантов не всем понятна, – уникальный случай! К огромному сожалению, секретное заклинание погибло вместе с его авторами.

Немного приободрившись, Валерия первая шагнула под сень роняющих листья деревьев. Священная роща. Вот почему она первая почувствовала сакраментальный привкус стародавних культов, услышала впитавшиеся в саму землю отзвуки священных гимнов. Тихий шелест, полушепот прокатился с легким дуновением ветра, скользнув по стволам кленов и берез, откликнулся в ее сердце странной ностальгической болью. А ведь не было той боли, даже когда она покидала родной мир! А тут – отблеск сознания, бледный, но настойчивый, как из прошлой жизни.

– Странное чувство, – невольно произнесла она вслух, ступая по листвяному ковру так осторожно, будто боялась неловким движением причинить кому-то боль.

– Опасность? – Шангри тотчас насторожился, вслушиваясь и вглядываясь в яркое полотно осенней картины.

– Нет, – чуть слышно, на выдохе, – здесь повсюду разлита Сила… Ты чувствуешь что-нибудь, Рэй?

– Н-ничего, – немного замялся некромант; он словно принюхивался – тонкие ноздри едва различимо подрагивали.

– Я что-то чую, – согласился Шангри, – это Сила, но странная. Она серая, как туман…

– Никто из нас не сможет ею воспользоваться, – подытожила девушка, – идемте вперед. Здесь меня что-то гнетет…

Постепенно угрюмый вечнозеленый лес почти полностью исчез за их спинами. Впереди же всё, насколько хватало взора горело яркими, насыщенными тонами. Малиновый, алый, лимонно-желтый, оранжевый…

Шелест листьев, водопад красок, дождь-листопад. Тут было сказочно-красиво – осень в райском саду. Но Лера знала, что кроется за этой карнавальной маской – тлен, смерть. Девушка поморщилась, пытаясь отогнать гнетущие мысли, назойливые, как туча москитов.

Вскоре показались и руины – полуразрушенные белокаменные стены, высокие стрельчатые окна. Целый мертвый город спрятался в лесных глубинах – некоторые здания сохранились лучше, другие – хуже. Самое огромное – Кафедральный собор Древних, как сказал Шангри, уцелел несколько лучше других. Валерия была поражена, без труда узнав готический средневековый архитектурный стиль – множество тонких башенок, узкие высокие окна, характерный фасад с круглым окном под самой сводчатой крышей. Сейчас оно смотрело пустой глазницей, но девушка была готова поклясться – когда-то там красовался разноцветный витраж. Даже почти до основания разрушенные храмы несли печать былого величия и расцвета Империи.

Белый мрамор со временем померк, приобретя тускло-серый дождливый оттенок, многие каменные блоки не выдержали испытания временем и превратились в мелкую крошку, припорошившую землю у стен, будто ранним снегом.

Внимание же Рэйнорда привлек почти полностью лежащий в руинах, храм неподалеку от Кафедрального собора. Чуть позже товарищи поняли – чем именно. Между обрушившихся стен, лишь кое-где все еще высившихся ступенчатыми обломками, виднелся алтарь. И, в отличие от всего прочего архитектурного великолепия, он не казался таким уж белоснежным… Подойдя ближе, Лера заметила, что привлекло чуткого Рэя. Гигантский монолитный блок покрывали многочисленные желобки и зазубрины. Испещренная ими поверхность алтаря имела странный желтовато-ржавый оттенок.