Текст книги "Принцесса и принц"

Автор книги: Анитта Нетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

5

Кристина покидала кавалерский дом в жуткой спешке и не прихватила с собой ничего, кроме небольшой дорожной сумки. Она была в таком отчаянии и растерянности, что едва ли отдавала себе отчет в своих действиях. Ею двигало только одно стремление: убежать прочь и как можно скорее.

Прочь от собственной матери, которая не доверяет ей. Прочь от Лотара, которого она любит и которому не хочет навредить своим существованием. И уж как можно скорее – прочь от бесчеловечной старой княгини, которая с самого начала не внушала ей ничего, кроме ужаса.

Кристина даже не подумала, какие неприятности повлечет ее бегство и сколько доставит удовольствия недоброжелателям – гораздо больше, чем можно было бы предположить.

Она, словно в трансе, шагала по только что проложенной дороге, которая огибала земли, прилегающие к замку Арнемлинг. Собственно говоря, Кристина понятия не имела, куда идет. Не знала и того, сколько времени уже в пути, пока мимо нее не прогромыхал молоковоз и шофер, молодой парень, внезапно не остановил машину.

Радостно помахав ей рукой, он спросил по-свойски:

– Куда топаешь?

– На вокзал, – машинально ответила она.

– Садись, подброшу, – предложил парень. – А зачем тебе вокзал? Турнули с работы?

– У меня жуткий отчим, – с ходу сочинила Кристина. – Попробую пристроиться в городе.

Поздним вечером Кристина сошла наконец с поезда в Раушенбахе. Она порадовалась, что уже темно и что вместе с ней сошла целая группа веселых и шумных туристов. Никто не обратил внимания на молодую девушку, словно тень скользнувшую в боковую улочку.

Еще в поезде Кристина сообразила, что половина Раушенбаха ее знакомые, к тому же она всегда привлекала внимание жителей этого небольшого городка – ведь ее отец, несмотря на скромную должность, имел знатное происхождение. И уж наверняка многие знали, что дочь виконта де Ториака стала невестой принца.

Кристина окольными путями пробралась к старому замку, исполинской громадой черневшему на фоне сумеречного неба. Во дворе горел один-единственный фонарь – над входом в канцелярию. Владелице замка, рано овдовевшей Лауре фон Раушенбах, никогда даже в голову не приходило зажечь все светильники – зачем расходовать столько электричества?

И хотя именно Лаура была настоящей владелицей замка, перед ней стояли куда большие проблемы денежного свойства, нежели перед менее состоятельным семейством де Ториак. Лаура, правда, получала арендную плату, но той едва хватало на самый необходимый ремонт и содержание замка. Как раз об этом и думала Кристина, пересекая темный двор, вымощенный булыжником.

И, словно призрак из сказки, который появляется, стоит только о нем подумать, из-за дерева вышла немолодая дама, Лаура фон Раушенбах собственной персоной.

– Кристина! – изумилась она. – Откуда ты взялась? До чего ж ты меня напугала. Я вышла собрать груши-падалицы, а то завтра утром канцелярские служащие все передавят своими машинами.

– Что-то у нас в квартире темно? – притворно удивилась Кристина. – Разве моих родителей нет дома?

Они поравнялись с горящим фонарем над входом в канцелярию, и Кристина увидела растерянность на лице Лауры фон Раушенбах. Сама же беглянка надеялась, что румянец смущения на ее щеках остался незамеченным.

– Что произошло? – с материнской тревогой спросила Лаура. – Насколько мне известно, вчера состоялась твоя помолвка.

– Значит, вы уже все знаете? – поникла Кристина.

Лаура фон Раушенбах всегда была очень добра к Кристине, ей нравилась эта простосердечная молодая девушка. Но сейчас перед ней стояла совсем другая, незнакомая Кристина.

– Идем-ка ко мне, – предложила Лаура. – Я как раз собиралась заварить чай. Почему бы и тебе не выпить со мной чашечку?

– С удовольствием.

Многие жители Раушенбаха ошибочно полагали, что Лаура фон Раушенбах по-прежнему занимает основную часть замка. На самом деле она довольствовалась двумя комнатами. Многие ценные вещи и предметы мебели давно перекочевали отсюда в антикварные магазины либо на аукционы.

Тем не менее комнаты Лауры были уютными и казались очень хорошо обставленными. После чуждого ей великолепия Арнемлинга Кристина впервые почувствовала себя по-настоящему дома.

В гостиной хозяйка быстро взглянула на дату, указанную в извещении о помолвке, а затем на календарь. Что-то не верится, чтобы Кристина на следующий же день после торжества в свою честь очутилась дома, да еще в такой растерянности. Видимо, что-то случилось.

Лаура обладала достаточным тактом, но в то же время думала: какой смысл играть в прятки. Тем более что Кристина крестница ее сестры Амалии.

– Так что же случилось, дитя мое? – спросила Лаура, разливая чай. – Если не хочешь, можешь ничего не рассказывать, я тебя пойму. Но только не надо меня обманывать. Неприятных вопросов я задавать не буду.

– Все кончено, – тусклым, безжизненным голосом сообщила Кристина.

– Что, вы в последнюю минуту передумали?

– Нет-нет, еще вчера все было в порядке. И помолвка состоялась, и праздник получился великолепный. Но я допустила колоссальную оплошность.

– Неужели какой-нибудь флирт? Или ты заметила, как твой жених поцеловал другую девушку? Кузину, например, или подругу детства?

– Нет, что вы, Лотар ведь любит меня!

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Мне показалось, ты просто оттуда сбежала. Может быть, ты его не любишь и этот брак тебя страшит?

– Нет, все дело в снимке. – Тыльной стороной ладони Кристина попыталась смахнуть набежавшие слезы. Разумеется, носового платка у нее под рукой не оказалось, и она опять повела себя «не по-княжески».

Лаура дала ей время успокоиться – ушла в кухню и приготовила несколько бутербродов. Ей только сейчас пришло в голову, что из-за всех волнений Кристина вряд ли что-нибудь сегодня ела. Но бутерброды по-прежнему не интересовали несчастную девушку, зато она выпила несколько чашек чаю, сбивчиво ведя свой рассказ, путаясь и жестоко обвиняя себя во всем.

– И все из-за какой-то фотографии в газете? – Лаура погладила узкую руку Кристины. – Мы ведь живем не в средневековье, дорогая. Ну, я понимаю, во времена моей молодости это, может, и вызвало бы некоторое волнение в обществе. Но сегодня ведь все иначе. Такие снимки время от времени появляются в каждой газете, в каждом журнале. Сенсация живет день-другой, потом требуется новая, и о прежней люди сразу забывают.

– Княгиня… – Кристина наконец взяла бутерброд и только теперь почувствовала, как проголодалась. – Чего она только не говорила, получив первое фото! Заявила, что лишит Лотара наследства, если он женится на мне. А я не хочу его обездолить, он мне слишком дорог.

– Если ему не в чем тебя упрекнуть, мнение княгини – ее личное дело. Не более.

– Но я могу разрушить ему жизнь. Потому что есть еще один принц, который только и ждет, чтобы занять место наследника. Каково же будет Лотару, если в один прекрасный день он окажется никем. У них в семье уже есть один такой пример. Его дядя Теодор…

Лаура не следила за деталями рассказа Кристины, ее мало интересовали внутренние распри княжеской семьи. Но она уяснила главное: Кристина из великой любви к Лотару готова совершить ужасную глупость.

– И твой жених тебя так легко отпустил? – осторожно спросила она, когда Кристина сделала паузу.

– Нет, он просто ничего не знает. Я никому не сказала, что уезжаю, даже маме. Но об этом разговор отдельный.

– Твои родители и жених наверняка места себе не находят от тревоги. Вон там, на секретере, стоит телефон. Хотя бы позвони им и извинись за причиненное беспокойство. А я тем временем спущусь в подвал за бутылкой вина.

– Не буду звонить, – заупрямилась Кристина. – И если вы хоть кому-нибудь скажете, что я здесь, то… то…

И она горько зарыдала, но, и успокоившись, не поддалась ни на какие уговоры.

6

Тяжелый разговор с Кристиной разбудил в Лауре давние воспоминания, и ночь она провела без сна.

Если в истории Кристины злой разлучницей выступала ее старшая сестра Ада, то в давней собственной истории Лауры такая роль досталась ей самой. Правда, она не догадывалась об этом – просто любила Ральфа де Ровуа первой искренней любовью. А ее старшая сестра Амалия к этому времени давно вышла замуж и покинула родовое гнездо, у нее уже подрастала дочь Пири.

Ральф, уезжая к родителям на ежегодное празднество, между делом обронил Лауре, что надеется увидеть там ее сестру.

– Передай ей от меня привет, – сказала она.

Но когда спустя две недели Лаура в нетерпении ждала его на перроне вокзала, прижимая к груди темно-красные розы, о сестре у нее не было и мысли.

Едва завидев Ральфа в потоке пассажиров, сошедших с поезда, она бросилась ему навстречу и обвила его шею руками. Тот с радостным удивлением поцеловал ее и улыбнулся:

– Приятно возвращаться домой, когда тебя ждет столь сердечная встреча.

Лаура залилась румянцем. Она и сама не ожидала, что будет сильно скучать без Ральфа. Девушка украдкой огляделась, не видит ли их кто-нибудь из знакомых, привстала на цыпочки и снова поцеловала его – на сей раз в губы и со страстью, какой и не предполагала в себе.

– Эй, эй, графинюшка! – Ральф старался превратить все в шутку, однако участившееся дыхание выдавало его волнение. – Неужели ты действительно по мне соскучилась?

Она горячо закивала, щеки ее пылали. Тесно обнявшись, они зашагали к ее машине. По дороге Лаура то и дело поглядывала на Ральфа и не могла нарадоваться его приезду. Ей было очень одиноко в его отсутствие, тем более что ближайшая подруга, Марика, уехала к родным в Амстердам. Мать Марики, Софи фон Хаммер, известная киносценаристка, считала, что дочери следует увидеть мир.

– Отвезти тебя домой или, может, заглянем на чашку кофе к бабушке? – спросила Лаура, готовая во всем идти навстречу его желаниям.

Ральф на минуту задумался: сначала все же нужно принять с дороги душ и переодеться.

– Если подождешь, пока я приведу себя в порядок, то можно потом поехать и к бабушке, – лукаво улыбнулся он.

Лауре показалось, что ее возлюбленный за время отсутствия изменился в лучшую сторону. Таким открытым и нежным она Ральфа еще не видела. Как же Лауре хотелось услышать, что и он скучал без нее в замке своих родителей. Впрочем, судя по всему, так оно и было. От счастья ей хотелось обнять весь мир: известно, даже недолгая разлука разжигает пламень чувств.

– Садитесь, маркиз, – пригласила Ральфа бабушка Лауры, графиня Жаклин.

После того как служанка принесла кофе и печенье, графиня осведомилась, как он провел время в замке Ровуа. Ральф начал рассказывать. Он говорил образно, с интересными подробностями, и обе слушательницы боялись пропустить хоть слово. В конце своего повествования Ральф осторожно упомянул о встрече с Куртом и Амалией, после чего его оживление почему-то сразу угасло.

Как только он обмолвился о том, что картина Курта «Соприкосновение с ультрамарином» висит теперь в родительском замке, графиня Жаклин оживилась и принялась без умолку болтать.

– Он такой славный молодой человек, – нахваливала она Курта, краешком глаза наблюдая за реакцией маркиза, – и к тому же знаменитый художник. Я считаю, что Амалии очень повезло с замужеством. В конце концов ведь и ее отец тоже был художником.

Лауре показалось, что Ральф помрачнел, а старая графиня продолжала беззаботно болтать, словно ей нравилось мучить гостя:

– Я так рада, что Амалия приедет на наш праздник вместе с мужем. Специально для Курта я пригласила несколько его знаменитых коллег, они вместе учились, и он будет рад с ними встретиться.

Как только графиня сделала передышку, Лаура попросила Ральфа поподробнее рассказать об Амалии.

– Я ее уже давно не видела, – добавила она, извиняясь.

Ральф старался отвечать как можно беспристрастнее, что давалось ему ценой больших усилий. Когда он закончил, Лаура захлопала в ладоши:

– Ах, бабушка, как хорошо, что ты пригласила Амалию! Скорей бы праздник!

Графиня посмотрела на внучку, словно говоря: «Нашла чему радоваться, бедняжка», вслух же сказала:

– Конечно, дитя мое. Но когда у тебя семья и ребенок, много не наездишься. Приходится и о долге помнить. – При этом старая дама строго взглянула на Ральфа. – Вам тоже не мешало бы задуматься о женитьбе. В конце концов вы с Лаурой достаточно давно знакомы, чтобы понять, любите ли вы друг друга.

Ральф чуть не поперхнулся кофе.

– Негоже молодой девушке часто появляться на людях в обществе одного и того же мужчины, если у них нет серьезных намерений. – Графиня вздохнула и сцепила пальцы в замок. – Вы ведь знаете, люди любят посудачить, а мне бы не хотелось, чтобы моя внучка стала объектом досужих вымыслов.

Лаура покраснела и от стыда готова была провалиться сквозь землю. Она не смела даже глаз поднять на Ральфа. Как может бабушка с такой беззастенчивой прямотой говорить на столь щекотливую тему!

– Бабушка – беспомощно начала девушка и перевела полный отчаяния взгляд на слегка побледневшего Ральфа.

Но продолжить Лаура не успела: графиня в довольно резкой форме попросила внучку оставить ее наедине с гостем.

Можно представить, что будет после моего ухода, негодовала Лаура. Конечно, бабушка тут же начнет выяснять у Ральфа, насколько серьезны его намерения. Лаура закусила губу, зная, что возражать бабушке бесполезно. Если та что-нибудь вобьет себе в голову, ее ничто не остановит.

Уже не раз за последние недели бабушка заводила с Лаурой разговор о том, как было бы хорошо приурочить к их ежегодному празднику помолвку с Ральфом. Но Лауре и в голову не могло прийти, что она имеет в виду не какой-нибудь отдаленный, а самый ближайший праздник. С одной стороны, прямота бабушки вызывала у Лауры чувство стыда и неловкости, но, с другой, она уповала на мудрость старой женщины, которой просто не терпелось поскорее выдать ее замуж за богатого маркиза. Может быть, бабушка и найдет для этого нужные слова и средства.

И Лаура поднялась к себе, чтобы переодеться к ужину.

Случилось именно то, чего Лаура втайне опасалась. Старая графиня подступила к Ральфу с ножом к горлу. Он был захвачен врасплох и чувствовал себя крайне неуютно. От объявления его и Лауры женихом и невестой во время ежегодного праздника он, правда, сумел отвертеться, но обещания о помолвке графиня от него все же добилась. Пока она читала Ральфу лекцию о преимуществах брака, мысли его витали где-то далеко: он думал об Амалии, о своей несбывшейся любви, и на сердце у него было тяжело.

Безусловно, Лаура очень мила, но жениться?.. Он разрывался на части. Разве поездка в родительский замок на праздник не показала ему со всей ясностью, что тосковать о прошлом бессмысленно? У их с Амалией любви нет будущего. А если он не собирается всю жизнь провести в одиночестве, то почему бы не жениться на Лауре? Поэтому Ральф не очень-то и сопротивлялся натиску старой графини. В конце концов пора и ему обрести семейный очаг.

Едва Лаура вошла в зал, как бабушка властно подозвала ее к себе.

– Только что маркиз де Ровуа попросил у меня твоей руки. Я распоряжусь подготовить к Рождеству празднование помолвки.

Лаура окаменела. Она подозревала, что обещание скорее всего было вырвано у Ральфа, а не дано им добровольно. Но Лаура не посмела возразить. Ральф не спускал с нее глаз. Видя, как она сгорает от стыда и бессилия, он ощутил острую потребность защитить ее.

Ральф шагнул вперед и нежно обнял девушку.

– Мда… Ну и бабушка у нас с тобой, – заговорщически шепнул он ей на ухо. – Надеюсь, ты согласна?

Она с облегчением прижалась щекой к его плечу.

– Конечно!

Старая графиня самодовольно улыбнулась. Вот, мол, видите, я же говорила: счастье не приходит само по себе, ему необходимо помочь.

Ральф чувствовал, как трогает его сердце юная Лаура. В этот момент он забыл свою безнадежную любовь. Единственное, что теперь имело значение, – его будущее с Лаурой. Он дал себе клятву никогда не причинять ей горя и всю жизнь хранить верность. И – будь что будет.

Солнце уже давно взошло, когда Лаура сбегала по тропинке к озеру, надеясь встретить там Ральфа и обсудить с ним без помех события вчерашнего вечера. Она была счастлива и думала только о возлюбленном. Лаура обыскала глазами весь берег. Где же Ральф? Ее радостная уверенность вдруг дала трещину. А если ей только показалось, что Ральф счастлив с нею? Если она приняла желаемое за действительное?

Едва она вошла в воду, как на берегу показался всадник. Но это был не Ральф, а князь Эберхард фон Раушенбах, богатый плейбой, в свое удовольствие снимающий кино.

– Чудесного вам утра, графиня! – обрадовался он встрече. – Неужели вы так рано встаете?

Лаура насмешливо улыбнулась:

– Я тоже не ожидала встретить вас в такую рань. Разве вы не на съемках в Швеции? Я слышала, – лукаво продолжала она, – что шведская принцесса отказалась у вас сниматься и вы на нее обиделись. Может, поплаваете со мной наперегонки, чтобы немного охладиться? – Лаура подплыла к самому берегу, вызывающе глядя на собеседника.

Князь фон Раушенбах с удовольствием разглядывал юную графиню. Настоящая маленькая колдунья. Уж не заняться ли мне этой прелестницей? – мелькнуло у него в голове. Вслух же он сказал:

– Как-нибудь в другой раз, сегодня я экипирован для верховой езды. – Князь указал на свой великолепный костюм.

– Ах вы, плут! – рассмеялась Лаура. – Да вы просто не умеете плавать!

– Ловлю вас на слове, – тоже смеясь, ответил он. – Завтра утром в это же время на этом же месте!

– Только не завтра, а как-нибудь в другой раз.

– А не хотите ли вместе со мной покататься верхом?

Она раздумывала недолго.

– Договорились, князь. После праздника, который затевает моя бабушка, у нас наверняка будет такая возможность.

Он галантно раскланялся и ускакал, не забыв попросить Лауру оставить за ним первый вальс. Девушка проводила его ироническим взглядом. Нет, не напрасно князя называют плейбоем.

После этой случайной встречи очаровательная Лаура никак не шла из головы князя Эберхарда. Он твердо решил завоевать ее сердце. Правда, ходили смутные слухи о любви Лауры и маркиза де Ровуа, но… приключения и вызов – прежде всего. Старая графиня не скрывала, что желает для своей внучки всего самого лучшего. А разве князь фон Раушенбах не самый лучший? После неудачи со шведской принцессой он был готов к новой любви.

Лауру же мимолетная встреча с князем Эберхардом привела в прекрасное расположение духа. Настоящий сердцеед, если бы не Ральф, он мог бы меня взволновать. Она быстро натянула платье и зашагала прочь от озера, веря, что день будет удачным.

7

Амалия распечатала письмо с графским гербом и радостно воскликнула:

– Приглашение от бабушки! Она опять устраивает большой прием для художников.

Курт продолжал водить кистью по холсту.

– Ну и что с того, милая? Ты же знаешь, до конца месяца я должен закончить эти картины.

– Но бабушка прислала тебе персональное приглашение. Она пишет, там будут твои друзья по Мюнхенской школе.

Курт задумчиво почесал в затылке. Продолжая размышлять, он медленно повернулся к жене:

– Право, не знаю.

– Как же так? – вскипела Амалия, полная решимости настоять на своем. – Неужели ты не понимаешь, – продолжала она, бледнея и дрожа, – я столько лет не видела свою любимую сестру! Разве это трудно понять? – Последние слова она почти выкрикнула.

Курт отлично понимал желание жены повидаться с сестрой, но мысль о том, что Ральф опять окажется рядом, вселяла в него тревогу. Разумнее всего, считал он, воздержаться от поездки, не стоит искушать судьбу.

И он сказал тихо, но решительно:

– Поедем на будущий год, а сейчас моя работа важнее.

Амалия задрожала от гнева.

– Тогда поеду я одна и возьму с собой Пири. Кто знает, сколько еще осталось жить бабушке, а она даже не видела свою правнучку.

Амалия принялась нервно расхаживать по комнате. Подавленный Курт сидел, опустив плечи. Он знал, что жена способна осуществить свою угрозу. А потому лучше, пожалуй, ехать вместе с ней. Он строго взглянул на Амалию.

– Хорошо, мы едем.

Амалия восторженно расцеловала его, Курт был сторицей вознагражден за уступчивость. На какой-то миг он даже забыл про ревность и притянул жену к себе.

– Только имей в виду, флиртовать с маркизом тебе не придется, – полушутя-полусерьезно погрозил он пальцем. – Уж я позабочусь, чтобы у тебя не было такой возможности. Глаз с тебя не спущу.

– Ах, Курт, – вздохнула она, – оставь наконец свою глупую ревность. Ведь я твоя жена.

Курт некоторое время задумчиво смотрел на нее, в глазах его читалось желание.

– Да, ты права, милая. – И осыпал ее лицо и шею поцелуями, которые становились все более жадными и страстными.

Амалия попыталась высвободиться из его объятий, с ужасом чувствуя, как противны ей ласки мужа. Собственные ощущения испугали ее. Теперь она окончательно поняла, что захвачена вихрем безоглядной любви к Ральфу.

Курт все настойчивее прижимал ее к себе, а она отворачивалась, отговариваясь тем, что у нее еще много домашних дел. Курт обиженно посмотрел на нее, и в нем снова ожила ревность.

– Если я еще хоть раз увижу, как ты кокетничаешь с этим… с этим… – подыскивал он подходящее слово, – негодяем, смотри у меня! – И он зло рассмеялся.

Амалия почувствовала, что разговор приобретает опасный характер, и притворно расхохоталась:

– Да у Ральфа наверняка есть постоянная подруга, может быть, он даже обручен. Просто нелепо так взвинчивать себя. – Она презрительно фыркнула. – Даже если я когда-то и нравилась ему, это уже давнее прошлое.

Глаза Курта злорадно вспыхнули.

– Другими словами, ты получила от ворот поворот? Так тебе и надо! Ты права: этот маркиз не похож на одинокого волка, хотя я не понимаю, что в нем находят женщины.

Ехидный ответ уже был готов сорваться с языка Амалии, но она вовремя остановилась: ей во что бы то ни стало нужно поехать на торжество.

– Курт, прошу тебя, – спокойно сказала она, – я…

Но Амалия не закончила фразу, потому что с радостными криками: «Мама, мама!» – в комнату вбежала маленькая Пири.

– Поиграешь со мной в куклы? – Она указала на кукольный дом, выстроенный на террасе.

Амалия улыбнулась:

– Да, дитя мое, разумеется.

– Ой, как хорошо! – Пири радостно захлопала в ладоши. – Сейчас принесу мою новую куклу. Я мигом!

Амалия растроганно отвела черные прядки со лба дочери.

– Погоди, сначала я тебе кое-что скажу. – Она метнула в сторону мужа быстрый взгляд. – Папа согласился, чтобы мы втроем поехали к твоей прабабушке, ты рада?

Пири с готовностью кивнула. Амалия усадила ее на колени и принялась рассказывать о прабабушке, об ее имении, о пони Вилли. Девочка взмолилась:

– Мама, а можно мне будет покататься на Вилли, когда мы приедем к прабабушке?

– Ах, детка, ничего не получится. Вилли давно умер.

Девочка спрыгнула с колен матери и подбежала к отцу, который снова стоял у мольберта.

– Папа, а у меня будет свой пони, такой, как был у мамы?

– Но за пони нужно ухаживать, дорогая. Кто будет о нем заботиться?

– Я, папа! – с горячей убежденностью заверила Пири.

Курт взял малышку на руки и засмеялся.

– Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз.

Девочка сердито топнула ножкой. Она не хотела ждать другого раза. Пони ей нужен немедленно, сейчас.

Она была так мила в своем младенческом гневе, что отец смягчился и пообещал подарить пони на день рождения. Пири была счастлива, добившись своего. Она взяла Амалию за руку и увела на террасу.

Курт проводил обеих своих женщин умильным взглядом. Пири – маленькая копия матери. Она унаследовала не только ее внешность, но и характер.

Внезапно сердце Курта пронзила резкая боль. Он выронил кисть, прижал руки к груди и стал хватать ртом воздух. Бледный, весь в поту, Курт присел, чтобы прийти в себя. Эти участившиеся приступы уже начали пугать его. Пожалуй, стоит показаться врачу.