Текст книги "Измена с молодой. Ты все испортил! (СИ)"

Автор книги: Аника Зарян

Соавторы: Каролина Шевцова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3

– Вы? – прощептала гостья.

Это уже начинало раздражать. В конце концов, можно уже начать использовать другие фразы своего словарного запаса, взять себя в руки и не таращить на меня глаза при каждой встрече?

– А кого ты ожидала…

– Ваааа! Кого я вижу! – Характерный бас прервал меня на полуслове. В семье мужа он будто передавался по наследству.

Свекор поднялся с места и, раскрыв объятья, подошел к нам. Рита неуверенно перешагнула через порог и тут же оказалась прижата к широкой груди Георгия Кареновича. Люблю такие моменты. Будь я чуть более сентиментальна, могла бы и прослезиться. Но я лишь забрала из рук Риты пакет, закрыла входную дверь и, возможно, чересчур с энтузиазмом сказала:

– Почти все в сборе! Дождемся Карена – и можно за стол!

– Проходи, Рита джан! Молодец, что зашла! Ларис, смотри, кто пришел!

Свекровь растерянно улыбалась, переводя взгляд с мужа на Риту, повернулась ко мне, затем к Норе. В ее глазах читалось непонимание происходящего, но длилось это буквально пару секунд. Мама Лариса привыкла контролировать любую ситуацию, и эта не могла стать исключением. Поэтому Рита, едва освободившись от захвата свекра, тут же оказалась в руках моей свекрови. Та буквально взяла ее обеими ладонями за щеки и расцеловала правую, затем левую.

– Нора, подвинься! – указала дочери на свободное место с краю и усадила Акопян между собой и золовкой.

Все замолчали. Рита тоже застыла, казалось, в немом смятении. По-хорошему, надо было разрядить обстановку, но я решила не вмешиваться и дать родственникам время прийти в себя.

Свекор сел в кресло напротив. Я заняла пуфик, взяла в руки нож для фруктов и начала нарезать грушу. Дети тут же подбежали и схватили по кусочку.

– Мам, а кто эта тетя? – спросила Вика на ухо, но достаточно громко, чтобы это расслышали присутствующие.

– Это ваша тетя Рита, милая. Папина сестра.

Нора поперхнулась, извинилась и встала из-за стола:

– Ксюш, я возьму воду?

– Ой, а пофему она раньфе не прифодива? – присоединился к допросу Гера, затолкал в рот всю грушу и потянулся за следующим куском.

– Гера, не говори с набитым ртом, – сделала ему замечание свекровь. – Идите, дети, посмотрите мультики. А мы поговорим.

Дети побежали к телевизору. Свекровь проводила их взглядом, повернулась к Рите и, приподняв бровь, произнесла:

– Да, Рита джан. Почему раньше не приходила?

– Что за допрос, Ларис, – вмешался свекор. – Дай человеку отдохнуть с дороги.

– С какой дороги, Гог? – захлопала глазами мама Лариса, – Она что, с аэропорта?

– Нет-нет, я не… – попробовала ответить Акопян.

– Вот видишь, она не…

– Мама, можно еще кусочек?

Ситуация была… странная. Сунула сыну в руку еще один кусок фрукта, взглядом попросила вернуться обратно к мультикам и решила направить бурлящую энергию сюрприза в мирное русло:

– Рита работает с нами, мама. Карен вам не рассказывал?

– Н-нет, не припомню, – задумчиво покачала головой свекровь.

– Уже полгода. – продолжила я. – Мы с ней нечасто виделись. Графики не совпадали. Поэтому мы с Кареном решили пригласить ее к нам. Пообщаться в семейном кругу.

Пока я говорила, Рита не сводила с меня глаз. Затем кивнула и широко улыбнулась:

– Да, это очень забавная ситуация. Простите, я почти с пустыми руками. Я и подумать не могла, что Карен Георгиевич позовет меня в гости, поэтому не успела подготовиться как следует. Обязательно взяла бы что-нибудь вкусненькое детям.

– Что ты, дорогая! У этих детей всё есть. Так когда ты приехала, говоришь?

– Рита джан, расскажи, как папа? Как мама? – снова прервал жену свекор.

На этот раз чуть я сама не поперхнулась:

– Дядь Толик умер, Георгий Каренович.

– Как умер! Когда⁈ – шумно запричитал свекор. Свекровь прищурилась.

Нора подошла со спины к матери и что-то прошептала той на ухо. Свекровь лишь шикнула на нее и отмахнулась.

Входная дверь щелкнула – Карен открыл замок своим ключом и вошел. Все устремили на него глаза. Он медленно снял обувь, аккуратно приставил к стене и прошел к нам. Кажется, он успел услышать вопрос отца.

– Да, пап, представляешь… Инфаркт…

Рита посмотрела на Карена, грустно покачала головой и поднесла пальцы к переносице.

– Да… Это было очень неожиданно. Я до сих пор не могу об этом спокойно говорить.

– Бедная девочка…

Муж подошел к каждому из присутствующих: обнял родителей, поцеловал в щеку сестру, с улыбкой пожал руку Рите. Затем наклонился ко мне и поцеловал в лоб:

– Ксюш джан, я голодный, как лев.

– Все готово, Кар. Ждали только тебя.

Обед прошел… тише, чем я ожидала. Обычно у нас за столом не умолкали разговоры, слова переплетались в неразличимые фразы, разбавляемые вкраплениями то на армянском, то на русском языках, а голоса перемешивались, создавая веселую какофонию. Но в этот раз разговор никак не клеился. Дети быстренько поели и побежали делать уроки. Оставшиеся сосредоточенно ковырялись в своих тарелках.

– Ксюша джан, какие удачные виноградные листы! Где их брала?

– Там же, мам, где ты советовала.

Свекровь довольно кивнула.

– Карен, как на работе?

– Завал, пап. Но справляемся.

Теперь кивнул свекор.

Мне было непонятно, почему Риту практически не вовлекали в разговор. И поэтому я с благодарностью наблюдала, как Нора о чем-то с ней говорила, время от времени поглядывая то на меня, то на брата. Карен не смотрел ни на кого. Я чувствовала, что его что-то угнетало.

– Карен, что-то случилось? – не удержалась я.

Муж поднял глаза:

– Все нормально, джана.

Ладно.

Я решила не допытываться. Если муж не хотел ничего рассказывать, значит, у него были на то причины. Уверена, когда мы останемся наедине, он поделится со мной тем, что его гложет. Поэтому я отложила приборы и встала:

– Я за десертом!

– Я Вам помогу! – внезапно предложила до этого и словом со мной не обмолвившаяся Рита. Я кивнула, и мы вместе подошли к зоне готовки.

Свекровь с Норой тоже встали из-за стола, прошли к диванам. Георгий Каренович продолжил нахмуренно сидеть, муж подошел к нему. До меня донеслось тихое «спасибо, пап джан». За что он благодарил отца?

Устраивая обед, я надеялась на спокойное время в кругу любимых людей, приятные разговоры о предстоящих праздниках, о планах на новогодних каникулах, но никак не на тишину, непривычно напряженные взгляды… В воздухе витало что угодно, только не спокойствие.

– Ксения Викторовна, Вы сами это готовили⁈ – Рита разглядывала креманки с порционными тирамису – моим коронным десертом, пока я размешивала кофе в джазве.

– Да. Рита, давай перейдем на «ты». Мы не на работе, а в семейном кругу.

– Хорошо. Признаться, я не ожидала увидеть вас… то есть, тебя здесь.

– Ты это ясно дала понять при входе.

– Да… Если честно, я не знала, что вы с Кареном женаты. Ты же…

– Я же что?

– Ну… Ты же русская. И фамилия у тебя другая…

Вот это наглая девица. Смущение она умела изображать мастерски, а вот чувству такта ее, видимо, забыли научить.

– Действительно. Но ни первое, ни второе не помешало нам создать крепкую семью, как видишь.

Продолжать диалог с внезапно обретенной родственницей расхотелось. Мне всегда претили подобные взгляды. Какая разница, какой национальности человек, если в семье имеет значение только любовь и доверие?

– Я разлила горячий кофе по маленьким фарфоровым чашечкам.

– Возьми десерты, – сказала Рите.

Сама взяла в руки поднос с кофе, обернулась и столкнулась с пристальным взглядом мужа. Он наблюдал за нами?

Пока я раскладывала кофе, боковым зрением замечала, как Акопян распределяла креманки. Сначала Георгию Кареновичу, затем маме Ларисе, Норе… В той же последовательности я ставила чашечки перед родственниками. За кофейным столиком царила все та же непривычная немногословность. Свекровь взяла у меня кофе прямо из рук, не дождалась, пока поставлю на расшитую золотой нитью кружевную скатерть – один из ее подарков нам на новоселье. С натянутой улыбкой, не глядя на меня, она поднесла напиток к губам.

– Сахара многовато, – по привычке покритиковала, отложила чашку. Я проследила за ее взглядом – она смотрела на Акопян, которая протянула десерт Карену, коснулась его пальцев, совсем не спеша убрать руку после того, как креманка оказалась у моего мужа.

Мне было все сложнее сохранять спокойствие. Внутри зарождалось неприятное, тягучее чувство тоски. Хотелось скорее закончить это странное застолье, смыть с себя тяжесть напряженных интонаций и многозначительных взглядов. Все пошло совсем не так, как я планировала.

«Ты же русская» – голос Акопян продолжал звучать в голове, воскресая в памяти первые месяцы наших отношений. Тогда я часто слышала, что у нас нет будущего. Мы не сможем долго игнорировать различия между нашими менталитетами, взглядами. Я тогда лишь смеялась в ответ, заученной фразой повторяя, что никаких различий между нами нет: я выросла в той же стране, что и муж, говорила на его языке, разделяла его ценности и принципы – мне это всё тоже было близко. Мне это всё тоже нравилось: крепкие семейные узы, уважение и любовь между родными, мужчина во главе семьи…

Память услужливо подкинула воспоминание: будущая свекровь, схватившись за сердце, покачивалась из стороны в сторону, Георгий Каренович молча и нахмуренно стоял у окна, убрав руки за спину. Карен у ног матери клялся, что любит меня, не сможет жить без меня, на все готов ради меня… Умолял о родительском благословении и принятии его выбора. Я стояла у порога, сосредоточенно разглядывая узор на маленьком придверном коврике. Не хотела уходить, но и остаться не могла там, где мне были не рады…

Изо всех сил зажмурила глаза, чтобы отогнать видение. Оно в прошлом. Всё это в прошлом. Они согласились. И со временем искренне приняли и полюбили меня, увидев, как я люблю их сына, как с готовностью изучала обычаи и традиции их семьи, повторяла за свекровью рецепты, порядок фужеров в горке и флаконов на трюмо… Переняв их привычки, деликатно добавляла свои. Не спорила, не ломала, не устраивала истерик. Спокойно и терпеливо. Я все это тоже делала искренне. Я хотела стать не просто русской женой их сына. Я хотела стать частью их большой и дружной семьи. Настоящей, незаменимой частью. И я стала ею. И, видит Бог, готова была так же искренне принять к свой круг родных Риту. Но одна эта фраза напрочь отбила у меня желание дальнейшего общения с ней.

Уже в постели я снова спросила у мужа, почему он был такой отрешенный весь день. Он лежал с закрытыми глазами, но по дыханию его я знала, что не спит.

– Карен? – прикоснулась я к его щеке, не дождавшись ответа.

Он открыл глаза, повернулся ко мне лицом, свободной рукой приобнял и притянул к себе.

– Ты же знаешь, как я тебя люблю? – спросил тихо.

– Знаю… – так же тихо ответила. Но к чему это сейчас? – Карен, что происходит?

– Ничего. Все нормально.

Я прижалась к нему, не желая больше ни о чем говорить. Все нормально.

Впереди нас ждали новогодние праздники и наша с мужем самая важная дата в году, и я не хотела готовиться к ним в плохом настроении.

Видимо, у судьбы были свои планы на этот счет, потому что, две недели спустя, я бронировала Карену столик для переговоров в ста пятидесяти километрах от нас на тридцатое декабря, нервно сжимая зубы до скрежета, удерживая внутри накатывавшие одна за другой волны обиды, и по привычке успокаивала себя.

Ничего, Ксения Викторовна.

Все нормально.

Нормально же?

Глава 4

Говорят, столкнувшись с эмоциональным потрясением, человек сначала как будто замирает, теряя способность действовать и рассуждать. Затем, наступает беспорядочная суета, истерика, крики. И наконец – адаптация. Все спокойно выдыхают, ошибочно полагая, что пик пройден, не замечая или не желая замечать искаженность этой адаптации. И на самом деле, человек все делает на автомате, без размышлений. Присутствуя физически, но совершенно отсутствуя психически.

Я понимала, что в моей семье что-то происходит. Но не знала, что именно, и как это исправить. Со стороны все было, как всегда. Те же привычные действия, слова, вопросы и ответы. Я все так же по утрам провожала мужа и детей. И если мне не надо было ехать на работу, я занималась домом, наводя порядок, планируя обед, ужин…

Заходила к свекрам на утренний кофе с вкусными пирожными – Нора пекла просто великолепно, доведя рецепты матери до совершенства. Свекровь этому радовалась, но все равно находила, к чему придраться: многовато муки добавила, маловато яйца взбивала, какао горчит, начинка сыровата… Мы все знали, что это не так, но не говорили об этом, понимая, что за ее словами не стоит ничего, кроме желания в очередной раз продемонстрировать свою экспертность во всем.

Раньше эти утренние визиты подпитывали меня не только калориями – я наполнялась энергией и хорошим настроением на весь день. Теперь же чувствовала какую-то странную недосказанность между нами.

– Заходи, Ксюша джан! – встречали меня привычно тепло.

Я проходила сразу в ванную комнату, мыла руки и шла на кухню, к большому овальному столу у стены, во главе которой на привычном месте всегда сидела мама Лариса и раздавала указания, пока Нора колдовала у плиты напротив. Но почему-то теперь, стоило мне войти, они обе замолкали. Ненадолго. Буквально на пару секунд. Быстро скрестив взгляды. Я же успевала это заметить. Но молчала.

Почему-то…

– Карен вернулся? – спросила Нора.

– Завтра. Сказал, до шести приедет, – ответила я.

– Рыбу засолила? – включилась в беседу мама Лариса. К наступлению Нового года мы всегда готовились с особым рвением. Будто от того, сколько блюд будет на столе, зависел миропорядок.

– Угу, – кивнула, с наслаждением направляя в рот кусочек нежнейшего микадо. – Позавчера вечером. Утром будет готова.

– Ксюш, я орехи перемолола, вам тоже отложила, – добавила Нора. – Ты рулетики будешь готовить в этом году?

– Конечно будет! – ответила за меня свекровь. – Карен их очень любит.

– Спасибо, дорогая. Вечером за ними зайду.

После ужина мы с Викой и Герой заигрались в настольную игру. Увлеченные, не заметили, как наступило время сна. Поговорили с Кареном по видеосвязи, пожелали друг другу спокойной ночи.

Прочитав несколько глав из их любимой книги, поцеловала детей и вышла.

В спальню идти не хотелось – не люблю засыпать одна. Да и рановато – всего лишь детское время. Зная мужа, была практически уверена – он наверняка смотрел очередной вебинар по юриспруденции с разборами судебных практик. Набрала его номер, но после долгих гудков прекратила попытку дозвониться. Неужели, уже уснул?

И только после этого поняла, что за орехами я так и не зашла. Наспех накинув на себя длинное пуховое пальто, натянула теплые ботинки и выбежала из дома. Благо, коттедж свекров был через один дом от нас – не придется надолго оставлять детей.

Автомобиль свекра стоял перед домом. В окне гостиной горел свет – не спят, слава Богу! Хотела уже нажать на дверной звонок, но заметила, что она не полностью прикрыта. Изнутри доносились громкие голоса родителей. Неужели, они ругались⁈ За годы совместной жизни под одной крышей, я могла по пальцам пересчитать случаи, когда они говорили на повышенных тонах. Я считала их брак эталоном: провести вместе столько лет душа в душу, сохранив любовь и уважение к друг другу – с них определенно стоило брать пример.

– Это ты во всем виноват! – кричала мама по-армянски.

Я не могла их видеть, они были в глубине дома.

– Смени тон, женщина! – кричал в ответ свекор. – Не вмешивайся не в свое дело!

– Не в моё! Не в моё⁈

– Не в твоё! Он сам во всем разберется!

– Если бы они не переехали, ничего этого бы…

– Ничего и не случилось, Лариса! Прекрати раздувать на пустом месте!

Меня будто пригвоздило к порогу. Я не могла до конца понять смысла того, что случайно услышала, хотя несложно было догадаться, что это касается нас с Кареном. Что случилось? О чем знают все, кроме меня? И почему свекровь, всегда горой стоявшая за своего сына, готовая при любых обстоятельствах защищать его всеми правдами и неправдами, ругала его? Череда вопросов атаковала мой мозг, но ни на один из них там не было ответа.

Мне внезапно стало очень страшно. Всё вокруг сначала стало до боли резким, затем расфокусировалось. Сердце начало биться с бешеной скоростью, ухватившись за безумную мысль – с Кареном случилась беда! Я хотела прогнать ее, но та будто плющом обвила меня, зажала в тиски, душила! Он не ответил на мой звонок. Он всегда отвечал на мои звонки!

Меня заметила Нора. Она спускалась со второго этажа. Я успела поймать ужас на ее лице при виде меня. Секундный. Зажегся и тут же погас, уступив место привычному спокойному выражению.

– Мама, здесь Ксюша! – громко сообщила она вглубь гостиной. Затем уже тихо добавила – Ты давно здесь стоишь?

– Не очень, – на автомате ответила я. Голоса родителей замолкли. – За орехами зашла, только освободилась.

– Ты проходи, я сейчас схожу за ними.

– Нора, постой, – остановила я ее. – Что произошло? Что с Кареном?

Она промолчала.

– Нора, я слышала!

В прихожую вошла свекровь, белки глаз у нее были покрасневшие, и только это выдавало в ней недавние эмоции. Я же будто балансировала на грани реальности и безумия, отчаянно пытаясь вернуть над собой контроль.

– Ксюша джан, проходи, дочка. – сказала она спокойно, внимательно посмотрела на меня и с тревогой воскликнула – Что-то с детьми? На тебе лица нет!

– Мама, что происходит⁈

– Ты о чем, Ксюша джан?

– Что с ним случилось??? – кажется, я была близка к истерике. Что-то случилось с моим мужем, и от меня это скрывают! – Я звонила ему, он не ответил! С ним что-то случилось!

– Вай, упаси Боже! Что ты говоришь! Мы полчаса назад с ним говорили, дочка, он спать собирался.

Я растерянно переводила взгляд на спокойные лица самых близких мне людей и не могла понять, что происходит?

– Н-но… – Голос дрогнул. Я часто заморгала, чтобы не расплакаться. – Но я же слышала…

– Что ты слышала?

Что я слышала…

Тщетно попыталась воспроизвести в памяти слова их ссоры. Я же слышала?..

Или?..

Или мне послышалось?

– Дочка, успокойся. – Мама Лариса провела меня к удлиненной банкетке, посадила, села рядом, обняла и начала гладить по волосам. Я прижалась к ней в поисках спасения. Ровный ритм ее сердца и мягкий голос убаюкивали. – С Кареном все хорошо, он в своем номере, спит. Напридумала себе Бог весть чего. Сама испугалась, меня напугала… Иди домой, ложись. Утром много дел.

Я ей поверила. Потому что очень хотела поверить. Иначе сошла бы с ума. Постепенно выровняв сердцебиение, я отстранилась от мамы и внимательно посмотрела ей в глаза. Она говорила правду.

Материнское сердце не билось бы так размеренно, случись что с ее ребенком.

Они бы не стали мне врать, если бы что-то действительно произошло.

Ведь так?..

Утром действительно много дел.

Я ушла, так и не забрав орехи. Вспомнила уже у своего дома.

Прошла в спальню, разделась, умылась – всё на автомате. Легла и моментально отключилась.

Будильник снова зазвонил в 5:45.

Проделала на автомате все утренние ритуалы.

Поставила на плиту овощи для оливье и винегрета.

Замешала фарш для толмы.

Поставила вариться окорок.

Замесила тесто для гаты.

Карен любит, как я готовлю гату. Говорит, даже у мамы и Норы так вкусно не получается.

Попросила золовку зайти к нам, присмотреть за плитой.

Разбудила детей, накормила завтраком, помогла одеться и отвезла их на елку с классом.

Вернулась домой, попрощалась с Норой до завтра – после полуночи мы собирались продолжать отмечать наступление Нового года у родителей.

В полдень позвонил Карен.

– Карен, ты на громкой… – по привычке предупредила я, хотя дома никого не было.

– Ксюш джан, встречу перенесли на вечер. Задержусь дольше, чем рассчитывал.

Подобное случалось и раньше, и в любые другие дни я принимала новость спокойно. Но не в этот раз.

Не в этот день.

– Кар, как же так? – я машинально пригладила тыльной стороной руки убранные в пучок волосы. – Сегодня же наш день!

День нашей помолвки. День, когда муж попросил моей руки у моего отца. И если для всех родственников мы ежегодно накрывали стол в годовщину свадьбы, Тридцатое декабря всегда оставался нашим личным днем любви.

«Как год встретишь, так его и проживешь. А я хочу всю жизнь провести с тобой!» – сказал мне тогда будущий муж, и я ему поверила.

– Эти пингвины перепутали отели, поэтому пришлось собирать клиентов по всему городу и заново бронировать столик, Ксюш. Тридцатого декабря это задача со звездочкой, знаешь ли.

Карен что-то говорил, говорил, но смысл фраз терялся в тревоге, вновь пробравшейся в мысли. Слова не имели значения. Главным было лишь то, что впервые за двенадцать лет мы могли оказаться в этот день врозь.

– А если перенести? – ухватилась, как за спасительную мысль, пытаясь переварить услышанное.

– Ксюш, я к этой встрече два месяца готовился, а ты сейчас ведешь себя, как маленький ребенок, – басом отчитал меня муж и тут же добавил мягче: – Джана, я же не для себя стараюсь, а ради нашей семьи. Знаешь, что? Я в спиртному не притронусь. Как встреча закончится, сразу выеду. Ты даже в постель лечь не успеешь!

– Понятно, – тихо ответила и сбросила звонок.

Решение пришло спонтанно. Бегло взглянула на часы – успеваю еще на укладку и маникюр.

Попросила Нору забрать и отвезти Вику и Геру после елки к родителям, сославшись на проблемы с двигателем машины.

Отель, где должна была состояться встреча с клиентами, бронировала я, поэтому без труда восстановила в памяти адрес, вбила его в навигатор и проверила, сколько времени займет дорога.

Полтора часа, если мне повезет не застрять ни в одной пробке.

Казалось, я предусмотрела всё, чтобы самая дорогая сердцу семейная традиция не нарушилась, кроме двух пунктов:

Первый – я забыла в прихожей зарядку. Оставалось еще полчаса пути, когда смартфон выключился, поэтому пришлось доезжать вслепую и ориентироваться на указатели.

Второй – кажется, я уронила ключи от автомобиля в тот момент, когда, наконец доехав, заметила на парковке нужного отеля заведенный Лэнд Крузер мужа. Видимо, встреча закончилась раньше, и он решил вернуться домой! Ухмыльнулась, понимая, что мы могли разминуться, и тогда ему пришлось бы ждать меня с командировки. Я быстро заглушила двигатель, машинально схватила ключи и сумочку и направилась к черному внедорожнику со знакомыми номерами. Сюрприз, милый!

Обошла сзади, подошла справа к двери, как делала сотни раз до этого. Мелкие хлопья снега лениво опускались на асфальт и тут же превращались в капельки воды под ногами.

Я не сразу заметила движения в салоне. Что-то несуразное ритмично подскакивало, отчего сам кузов едва заметно покачивался. Было темно. Одинокий фонарь в трех метрах от нас едва охватывал край капота. Зато в самом салоне видимость была первоклассная. Я приблизила лицо вплотную к стеклу и тут же застыла.

На полностью разложенном водительском сиденье лежал мой муж, в блаженном экстазе приоткрыв рот. Правой рукой схватив за светлые волосы то самое несуразное нечто, при лучшем обзоре оказавшееся Акопян, он двигал ею верх и вниз, верх и вниз, пока вдруг не замер, лицо его исказила гримаса наслаждения. Он повернул голову вправо и открыл глаза. Встретился со мной взглядом и, наверное, выпав из реальности, привычно довольно улыбнулся, как делал каждый раз после нашей близости.

В нашей постели.

В нашем доме!

В следующее мгновение, осознав абсурдность ситуации, он резко вскочил. Припечатал коленями к рулю затылок девки. Дернулся от боли. Резко оторвал ее от себя. Лицо его покраснело, но он продолжал смотреть на меня.

– Ксюша… – прочла по его губам.

А я, не в состоянии больше стоять там, медленно попятилась назад.

Шаг.

Еще шаг.

Затем повернулась и побежала к своей машине, что было сил. Хотелось поскорее уехать с этой проклятой парковки, гнать на полной скорости прочь, чтобы мерзкое видение, все еще стоящее перед глазами, исчезло, распалось на мелкие пылинки, растворилось в набравшем силу снегопаде.

Ключи! Где эти чертовы ключи⁈