Текст книги "Измена с молодой. Ты все испортил! (СИ)"

Автор книги: Аника Зарян

Соавторы: Каролина Шевцова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24

Карен любил делать мне подарки. Делал это часто, продуманно и очень эффектно.

Подарил мне кольцо с предложением руки и сердца у развалин крепости Эребуни в канун Нового года.

«С этого места началась история моей страны. А теперь и история нашей семьи, любимая!»

На каждый день рождения – по изысканному ювелирному украшению с того момента, как дела нашей фирмы пошли в гору. «Моя королева должна всегда блистать!»

На каждую годовщину обручения – поездка на двоих. Почти, на каждую… В этом году он нарушил эту, им самим созданную традицию…

Ключи от дома муж мне вручил на десятилетний юбилей нашей свадьбы, под аплодисменты всех собравшихся в ресторане гостей: «Джана, обустраивай наше гнездышко по своему вкусу!»

– Подпишите еще тут и тут.

Машина была подарком на прошлое восьмое марта…

Брелок я выбросила в урну в кабинете, с трудом отцепив его от металлического кольца, надеясь, что вместе с ним смогу стереть из памяти образ себя, ползущей на коленях по той проклятой парковке…

Ключи же лежат сейчас перед невысоким мужчиной лет тридцати в футболке-поло с вышитой на груди эмблемой автосалона, куда я приехала сразу же, как смогла унять дрожь в коленях. А в ушах на повторе до сих пор звучит: «Как будто мне назло!»

Всё это время муж воспринимал все мои действия, как бунт.

Терпеливо и великодушно Карен ждал, пока у меня закончатся капризы «типичной разведенки». И всё вернется на круги своя…

Я послушно вывожу на указанных строках свою роспись и расшифровку. Мне передают ключи от нового автомобиля, который я взяла в трейд-ин взамен подаренного мужем, доплатив частично с общего счета. Карену наверняка придет уведомление об этом, но меня это не волнует.

Подхожу, сажусь, вставляю ключ.

Он не лучше и не хуже. Он другой. Не белоснежный, а черный. Не «немец», которыми восхищается муж, а «японец», который мне понравился, но был им забракован… Хочет назло – будет ему назло.

Время в автосалоне будто было поставлено на паузу – выезжаю и с удивлением замечаю, что уже вечереет.

Звоню свекрови, чтобы узнать, как дети и по привычке уточняю,не нужно ли ей чего-нибудь.

– Нора им блинов напекла и «Манюню» включила, Ксюша джан. Уже постели приготовили, через часик-полтора уложим. Карен нас предупредил, что вы будете поздно.

– Хм, – не могу сдержать ухмылку. Заботливый муж и тут решил всё до того, как сообщить мне.

– А что? – удивляется свекровь, по-своему истолковав мою реакцию. – У вас планы поменялись? Забираете детей?

Ей не за чем знать, что муж не рядом. Время, когда я могла ей обо всем откровенно рассказать, осталось в прошлом. И хотя я смогла задвинуть обиду на нее в сторону и продолжить общение, так как Вика и Гера очень привязаны к родителям Карена, то безусловное доверие, которое я чувствовала, восстановить невозможно.

– Нет, – отвечаю спокойно. – Пусть смотрят. Я утром приду.

Права была героиня легендарного фильма, о некоторых проблемах лучше думать завтра. А я и так слишком много думала в последнее время. Или всю жизнь…

«Девочки, соберемся?» – отправляю в «ДевЧат» и начинаю потихоньку выруливать в сторону центра.

Так себя, кажется, ведут обиженные разведенки? Назло мужьям идут в бар с подругами заливать печальки алкоголем и жаловаться на тяжелую женскую долю?

«Оу, есть повод?» – тут же реагирует Ира.

«Я не могу, Ксюш, муж позвал на стендап», – приходит следом от Светы.

«Я в деле», – присылает Оля, добавив танцующий эмоджи в конце сообщения.

Катя долго набирает текст, и я уже готовлюсь прочесть от нее лекцию о том, что порядочные жёны проводят вечер дня всех влюбленных в объятьях любимого мужа. Но от нее приходит коротенькое:

«Не могу сегодня».

«Место, сестра!» , – пишет Ира, и я теряюсь.

Отчего-то мне становится стыдно признаться им, что я настолько оказалась погружена в быт, что совершенно не знаю никаких заведений, кроме тех элитных ресторанов, куда меня водил Карен. Или тех, где мы отмечали семейные мероприятия большим составом. Или детские кафе с игровыми зонами…

Ни в одно из них не идут с подругами назло мужьям. Отвечаю первое, что приходит на ум – его название единственное всплывает в памяти, потому что попадается мне на глаза как минимум дважды в день – когда приезжаю на работу и возвращаюсь домой.

«Сахар» встречает нас приглушенным светом, легкой атмосферной музыкой и комплиментом в виде бокала Prosecco каждой гостье женского пола.

– И почему я раньше не знала об этом месте? – Ира играет бровью и подносит бокал к губам.

В отличие от того предновогоднего вечера, в этот раз в баре пока немноголюдно – несмотря на праздник, рабочий день еще не окончен. Поэтому весь зал предоставлен нескольким юношам у стойки бара, медленно танцующей у сцены молодой паре, и нам – одной убежденной холостячке и двум разведенкам. Влюбленные, закончив танец, идут к «нашему» с Кареном столику. Провожаю их взглядом, и горло давит спазмом.

– Эй, – легонько толкает меня в локоть Оля, – всё хорошо?

Смахиваю морок, киваю. Мы проходим к столам, расположенным сразу перед стойкой и занимаем один из них. Шустрый официант тут же оказывается рядом и раскрывает перед каждой из нас тонкую брошюру меню.

– Дамы, будете готовы сделать заказ…

– Да-да, спасибо, – не дает договорить юноше Оля, – мы позовем.

Он кивает, сохранив лицо невозмутимым, и удаляется.

– Это было грубовато, – надувает губы Ира.

– Еще я с официантами не любезничала, – отмахивается Оля.

– Женщина, запомни непреложную истину! – Ира поправляет на переносице невидимые очки и менторским тоном произносит: – Нельзя портить отношения с официантами до того, как принесли твой заказ! Поверь мне, их месть может быть страшна!

– Фу, Ира! – морщится Оля.

– А что «фу»? Это же правда!

– Девочки, прекращайте, – останавливаю нелепый спор подруг. – Мы собрались не для этого.

– Действительно, – соглашается тут же Ира и начинает листать меню. – Напомни, а для чего тогда?

– Да какая разница, – бордо говорит Оля, последовав ее примеру. – Я рада уже хотя бы тому, что не буду весь вечер сидеть одна у экрана и выбирать: смотреть сопливые мелодрамы или политические сводки. В соцсети даже не зайти – сплошные счастливые рожи и букеты, которые не помещаются в кадр.

– Будем мою новую машину обмывать! – говорю с улыбкой. – Как вам такой повод?

– Боже, храни Карена! – с тихим восторгом шепчет Ира. Я оставляю её реплику без реакции, но тут же в меня попадает контрольный выстрел от Оли:

– А почему с нами?

Я не спешу с ответом. Не могу решиться, признаться им, что моя семейная лодка уже на дне или продолжать притворяться? Ира, сама того не понимая, избавляет меня от сложного выбора:

– Оля, ты на часы смотрела? Наверное, он еще на встречах, а нашей куколке не терпелось похвастаться своим подарком. Это мы с вами, бездельницы, можем позволить себе такие вольности.

– Ага, – ухмыляется Оля, видимо, согласившись с аргументом подруги, – особенно ты. Бизнес-вумен ты наша запрещенограмная. Цветы, машины, поездки, салоны… Если бы я не знала, сколько ты пашешь, подумала бы, что тебя обеспечивает какой-нибудь спонсор.

– Это было грубовато, – отвечает Ира тем же упреком, ранее адресованным ей самой. – Да, я пашу, чтобы ни от кого не зависеть. Мне дарят подарки. И я их принимаю. Но могу послать любого, не задумываясь! И я сама этого добилась! Поэтому, девочки, – Ира поднимает бокал, – предлагаю первый тост этого обещающего стать культовым, вечера: выпьем за то, чтобы мы могли послать любого, и нам бы это сошло с рук!

– Да ты философ!

– Отличные слова, – соглашаюсь с Олей.

Прохладное Prosecco мягко щекочет нёбо. Я с наслаждением прикрываю глаза и делаю еще один глоток.

Забавно получается: уже второй раз я отмечаю в этом баре праздник, который много лет до этого проводила только с мужем. И снова поводом становится желание спрятаться от него, не видеть…

Слова подруги заставляют задуматься: а могу ли я сама послать, если не любого, то хотя бы одного конкретного Карена без перспективы нажить себе сложностей? Смогу ли я одна и детьми заниматься в той степени, в которой они привыкли, и работать, чтобы сохранить нынешний уровень жизни, и не превратиться при этом в загнанную лошадь?

Эмоциональную составляющую разрыва я намеренно не включаю в список. Потому что до сих пор только это занимало мои мысли. Но ведь с разводом жизнь не заканчивается. По крайней мере, не моя. У меня есть, ради чего и ради кого продолжать.

– Жаль, я раньше до этого не додумалась, – задумчиво произносит Оля, и я понимаю, что она тоже, как и я, размышляет над прозвучавшим тостом. – Столько лет потеряла с этим придурком. А всё потому, что боялась… Что потом пожалею… Что дочь не простит, что семья осудит… И что мы имеем в сухом остатке? И возраст – не возраст, и дочь, которая совсем скоро в подростка превратится, это такие нервы мне нужны будут… А у меня? Ни нормальной карьеры – просто маркетолог в агентстве недвижимости, ни личных сбережений… Квартира, и та – совместно нажитое с Богдановым имущество. Отказывается теперь уходить, а я и выгнать не могу – закон на его стороне.

В этот момент вся драма Оли мне видится, как искаженное отражение того, что может произойти со мной, если я не доведу всё до конца.

– Уходи тогда сама, – советую ей.

Или себе?

Ведь не дойти несколько шагов до цели хуже, чем ничего не сделать.

– Ага, а квартиру ему оставлю?.. Знали бы вы, как я устала… – подруга уныло подпирает щеку кулаком, упираясь локтем о стол. – Давайте заказывать, что ли?

Мы согласно киваем, и жестом зовем официанта. Он запоминает наш выбор, озвучивает его для проверки и уходит.

Помещение постепенно наполняется посетителями, и уже буквально через каких-то четверть часа не остается ни одного свободного столика.

– Дорогие гости, добрый вечер, – раздается неожиданно из динамиков. – С минуты на минуту в нашем баре начнется мастер-класс по правильному поеданию устриц! И вы убедитесь, что они идеально сочетаются с Prosecco в ваших бокалах! А каждой влюбленной паре на память о приятном вечере – фото на Polaroid в подарок!

По залу проносится гул одобрения. Я отмечаю, что девочки подмигивают друг другу и в предвкушении трут ладони. На сцене появляется ведущий, чей голос, очевидно, звучал ранее. Официанты начинают сервировать столики специальными вилками.

– И правда, а хорошее место. – выносит вердикт Оля.

– И место хорошее, и контингент весьма… – Ира, прищурившись, делает паузу, смотря куда-то за наши с Олей спины. – Скажи мне, Ксюша, любишь ли ты устрицы так, как люблю их я?

– Если совсем откровенно, девочки, то я к ним равнодушна, – признаюсь шепотом.

– Ты просто не умеешь их «поедать», – с широкой улыбкой пародирует высказывание ведущего Оля.

– Не знаю насчет несчастных моллюсков, – Ира лукаво переводит взор на нас, – но нас с вами уже минут десять поедает глазами один оч-чень интересный мужчина.

Музыка ускоряется, отбивая басами ритм сердцебиения. Мы с Олей одновременно разворачиваемся к стойке в поисках таинственного наблюдателя. Прищуриваюсь, ослепленная светом от софитов над барной стойкой.

И нахожу. Цепкий, пристальный взгляд.

Он смотрит на меня.

Внимательно.

Не моргая.

Сначала хмурится.

Затем его губы раскрываются в улыбке. И она кажется мне не дружелюбной, а…

Хищной.

Собственнической.

Это пугает и волнует одновременно.

– Вы знакомы? – уточняет Ира, заметив мое смятение. Её голос возвращает к реальности.

– Да, – киваю, повернувшись к ней, и чувствую, как покалывает кончики пальцев на руках.

– Тогда ты просто обязана и нас познакомить.

Глава 25

'Сердце похитив, в груди моей ты частицу огня оставила,

факелы ярких надежд погасив, лампадку, дразня, оставила,

Теперь не масло, а жизнь моя, дорогая, чадит в развалинах,

Ты – Эривань, я – древний Ани, ты в руинах меня оставила…'

Ованес Шираз

Сложно сосредоточиться, когда в голове хаос и мрак. Мозг взрывается, чувствуя приближение краха, но я не могу остановить надвигающуюся катастрофу. Потому что не от меня одного всё зависит.

Вместо этого я будто размахиваю кулаками, ведя бой с тенью.

Что за херня творится с моей жизнью⁈

«Брат, ну что?» – высвечивается на дисплее передней панели очередное сообщение от Васи.

Нажимаю на значок голосового помощника и отвечаю:

«Жопа».

Потому что это максимально точно передает фиаско, которое я потерпел.

«План не сработал?» – приходит сразу же.

Но я не отвечаю.

Потому что на этапе подготовки он казался безупречным.

Ужин в лучшем ресторане вдвоем.

Любимые блюда жены.

Живая музыка. Я, бл*ть, даже выяснял, кто будет там петь, потому что абы какой неизвестный ресторанный певун не подойдет для такого важного вечера.

Я заказываю песню специально для нее. Ту самую, нашу. Приглашаю её на танец – она, конечно же, соглашается. Хотя, я и понимал, что Ксюша может немного повредничать, чтобы помучить меня. Но я знаю свою жену. И я знаю, как ее уговаривать.

Мы танцуем. После я её целую.

А потом дарю подарок.

Да, идея с совместной поездкой была хороша. И уже там, вдали от всех, мы бы окончательно помирились.

Но я не учел негативный сценарий. Что делать, если твоя родная жена шарахается от твоих прикосновений?

Он даже не негативный, а реалистичный. Потому что я уже два месяца не касался своей Ксюши. По-настоящему. Не вот этими случайными подачками, как на кухне неделю назад. Или вот сейчас, в офисе. А мне уже до судорог не хватает её.

Сука, у меня секса не было два гребанных месяца! Неужели, она не понимает, что так нельзя⁈

Пытаюсь разглядеть дорогу, но в глазах рябит от напряжения. Не понимаю, в какую часть города заехал. В идеале, в таком состоянии не следовало вообще за руль садиться. Но и оставаться на работе не имело смысла. Всё равно никакого толку от меня бы не было.

Чтобы успокоить нервы, запрашиваю у навигатора «ближайший бар» и выбираю тот, что оказывается ближе всех. Плевать, где напиваться!

Естественно, вся парковка перед ней забита. Наверное, сидят более удачливые голубки, отмечают. Оставляю машину в закоулке неподалеку и иду туда пешком.

С первой минуты понимаю, что просчитался, когда замечаю через прозрачное стекло входной двери большой экран. Спорт-бар, конечно, не то место, где я хотел провести вечер этого дня, но, чем черт не шутит?

Так даже лучше. Никаких влюбленных парочек вокруг, ничего не будет раздражать.

Мест за столами нет, поэтому я занимаю один из свободных барных стульев у стойки, жестом подзываю бармена и делаю заказ.

– Наших е*ут, – раздается справа.

– Ммм, – мычу в ответ, даже не поворачивая голову. Сука, как иронично. Поднимаю взгляд на экран над стойкой – матч местных юниоров со столичными.

– Я тебя тут раньше не видел, – не унимается этот справа.

– Я тебя тоже, – выдаю и делаю глоток пива, которое только что поставили передо мной.

– Чувак, ты фантик? – Он ловит мой непонимающий взгляд и тут же поясняет: – Новичок? Ты на болельщика что-то не похож.

– Если на зебре нет полос, значит, это не зебра, а лошадь, – озвучиваю почему-то всплывшее в памяти выражение окружного прокурора, который никак не мог признать, что проиграл мне дело. А потом добавляю: – Не фанат.

Поворачиваюсь к нему, чтобы рассмотреть назойливого соседа: с виду лет сорок пять – пятьдесят, с проседью на бакенбардах, коренастый, безнадежно лысеющий мужик. В рубашке в клетку, рукава закатаны до локтей, живот идеально вписался в углубление под стойкой, как деталь недостающей мозаики. Завсегдатай в ответ разглядывает меня, останавливает взгляд на руке.

– Не женат? – делает он вывод, видимо, не увидев кольца на пальце.

– Женат, – отвечаю. – Не люблю кольца.

– И жена не возникает по этому поводу?

– Нет.

– Счастливчик! Моя бы меня живьем съела, если бы я куда-то вышел без кольца. Любит очень. Ревнует. – Он растопыривает пятерню и показывает мне тонкий золотой обод на безымянном пальце. – А мне чо? Сложно, что ли? Надо – в карман убрал, надо – обратно надел… Зато жена спокойна.

– Понятно, – лениво киваю в ответ и делаю еще один глоток. От двуличного благородства собеседника становится тошно.

Я сразу сказал Ксюше, что не буду носить кольца на пальце. Она приняла это без возражений. Потому что не от кольца зависит моя любовь.

– А твоя чего? Не ревнует? – смеется пузан. – Или не любит?

Ну что за херь! Я сюда расслабиться пришел, а меня еще больше выводят!

– Мужик, отстань, а? – отмахиваюсь, не желая вступать в открытый конфликт, хотя кулаки так и чешутся закрыть рот разговорчивому толстяку.

– Не, ну а чо?

– А ничо! – повышаю голос. – Моя жена меня любит!

– Да? – с мерзкой улыбкой его губы ползут уголками вниз.

– Да, бл*ть!

– А чо ты тогда тут, а не с ней? – Не в бровь, а в глаз. Я и сам не могу понять, какого черта поперся сюда на эмоциях, а не остался там. Надо было помириться сразу.

– А ты? – смотрю на него с вызовом.

– А я футбол смотрю! – пожимает плечами и кивает в сторону экрана, где крутят рекламу ставок – перерыв между таймами.

– Вот и смотри, а от меня отстань.

Часы на запястье сообщают о входящем сообщении. Мозгами понимаю, что это не Ксюша, но сердце все равно с надеждой замедляется, чтобы через секунду запуститься с бешеной скоростью. Нажимаю на маленький экран и разочарованно опускаю руку.

Вася.

Прислал одинокий вопросительный знак, не дождавшись ответа.

Смахиваю. Позже с ним поговорю. А сейчас надо с женой помириться. Нельзя обиженную женщину надолго оставлять одну – натворит дел, потом разгребать.

Достаю из кармана телефон, нахожу в избранных контакт, записанный как «Джана», и нажимаю на зеленую иконку с трубкой. И будто дежавю проживаю. Снова в проношусь в ночь, когда не мог дозвониться до нее, искал по всему городу, с ума чуть не свихнулся от страха.

Она не отвечает, как и тогда.

Одним залпом допиваю полкружки, с грохотом ставлю на стойку и прошу повторить.

– Не отвечает, да? – снова влезает толстяк. – Эти бабы умеют играть на наших нервах.

– Мужик, ты щас договоришься, – цежу сквозь стиснутые зубы.

Он цыкает и отворачивается. А я снова нажимаю на вызов. Долго жду, делая частые мелкие глотки. Результат тот же.

Внезапно меня пронзает догадка – она же еще в офисе. Всю неделю сидела, как каторжная, до последнего. Наверное, и сейчас зарылась в бумагах и не заметила моих звонков.

Нахожу номер её секретаря.

– Юленька, передай трубку Ксении Викторовне, – говорю быстро, чтобы голос не выдал волнение или, не дай Бог, захмелевшие интонации.

– Ой, а она ушла давно, – говорит секретарь, – уже часа два как, или больше…

Отключаюсь, не попрощавшись. Заливаю в себя столько пива, что на дне остается только узкая полоска пены.

Ставлю телефон перед собой, не выключая экрана, нажимаю на громкую связь. Огромная кружка передо мной наполняется с завидной скоростью. Автоответчик противным голосом снова и снова сообщает, что абонент не отвечает, и предлагает мне перезвонить позже. Отсчитываю в уме до десяти, и опять по новой: пиво – звонок – счет, пиво – звонок – счет.

Толстяк смотрит на меня с откровенным сочувствием, но мне плевать на мнение какого-то неудачника.

Я дозвонюсь до своей жены.

Она меня простит.

И всё снова станет хорошо.

Обязательно!

В подтверждение моих слов на следующем звонке вместо уже привычных бесконечных гудков раздаются только два.

– Слушаю, – звучит голос жены. На фоне слышен смех и странный лязг.

– Ты где? – срывается прежде, чем я успеваю подумать, как начать разговор.

– С подругами, – отвечает Ксюша. Челюсти сводит в неудержимой ярости. Внезапный гул проносится по спорт-бару, мешая расслышать хоть что-то. Быстро отключаю громкую связь и подношу телефон к уху.

– Скажи адрес, я за тобой приеду.

– Ты пьян? – удивленно шепчет она, проигнорировав мой вопрос.

– Адрес! – рычу в трубку, снова поймав на себе жалостливый взгляд пузана.

– Увидимся дома, Карен, – говорит Ксюша после недолгого молчания и сбрасывает звонок. Но перед этим я успеваю расслышать, как какой-то мужской голос произносит имя моей жены.

Пока я тут ломаю голову, как с ней помириться, вымолить прощение за одну, бл*ть, ошибку, она там с кем-то развлекается. Со мной отказалась идти в ресторан, а сама… Говорит, с подругами. А я должен, как олень, поверить?

Ярость огнем растекается по венам, превращаясь в дикое, лихорадочное возбуждение. Мозг затягивает мутной, обжигающей пеленой желания. Палец тянется еще раз набрать её номер, но нечеловеческим усилием воли я останавливаюсь. В этот момент жалею, что не включил на её телефоне опцию определения геолокации. Не пришлось бы так унижаться. Поехал бы и забрал свою жену.

Имею право!

Хватит любезничать!

Какого черта я вообще унижаюсь⁈

Какого, бл*ть, черта веду себя, как тряпка?

Мужчина я, в конце концов, или кто?

– Да ладно тебе, мужик, – снова подает голос этот справа. – Перебесится и успокоится. Бабы все немного истерички. И всегда найдут повод обидеться. А мы себя беречь должны. А то как схватим приступ… Потом поздно будет…

– Какой, на хер, приступ⁈ – Сжимаю кулаки – толстяк ходит по краю и даже не знает об этом.

– Сердечный, само собой, – отвечает он, добродушно пожимая плечами.

– Твою мать… – снова залпом допиваю всё содержимое уже помутневшей кружки.

– Зато потом жены, как шелковые… – перечисляет, как ни в чем не бывало, с выражением, будто наизусть заученный текст, – таблеточки носят, нервы берегут… Секс, опять же, по расписанию. Кардиологи прописывают.

Бл*ть, даже у этого олуха есть секс! А у меня нет!

А у моей жены?..

Есть⁈

От этих мыслей кровь наливает глаза. Кулаки чешутся набить ему рожу. Воздержание, ярость, алкоголь дают свой выход.

Еще немного, и я либо прямо тут взорвусь – и тогда не миновать беды, либо…

Либо, твою мать!

Либо – это выход.

Быстро отматываю список контактов до самого начала, к букве «А», где нахожу один, недавно занесенный в черный список.

Нажимаю.

И буквально после первого гудка слышу, кроткое, тихое, с придыханием:

– Карен…

– Ты дома? – говорю сразу, без лишних сентиментов и реверансов – обойдется.

– Да-а, – отвечает она, слегка растянув под конец в вопросительной интонации.

– Скоро буду.

Отключаюсь.

Я понимаю, что пьян, но ни мысли, ни движения от этого не заторможены. Но за руль не сяду.

Вызываю такси и, бросив на стойку две пятитысячные купюры, выхожу на улицу.

Уже там, в темноте телефон высвечивается сообщением от контакта «Акопян»:

«Жду тебя, любимый».