Текст книги "Намерение (СИ)"
Автор книги: Ангелина Алябьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– А я боюсь себя, – сумел все же втянуть воздух в ноздри Ральф. – Потому что руки, которые обнимают тебя, забыли, что такое нежность, забота и тепло. Забыли, что держат живое существо. Со мной очень непросто, бабочка. Я ненавижу ложь от других, но сам…
– Это еще я много говорю ночью? – как легко она сменяла напряженность и трагичность на непринужденность. Как легко переплела их пальцы и повела к кровати, а он, зачарованно следя за ней, повиновался. Чего бы ни попросила она в эту проклятую минуту, он исполнил бы. Ее любовь. Ее вера. Ее невесомость. Они превращали девушку в бабочку. Которая доверчиво прилетела к нему. Села на его раскрытую ладонь, и остальное зависит от него. Сжать кулак, ломая крылышки. Сохранить ее в целости. Не отпуская
Глава двадцать первая
Три дня спустя после их ночного откровения Морганит впервые чувствовала себя абсолютно счастливой. Без преувеличений. Раскрывая ему сердце, отдаваясь полностью и душой, не получила от него зря ожидаемых ударов. Слишком настороженная была, и из – за этого потеряла столько времени, глупо пытаясь в чем – то обогнать. Переиграть мужа. Не сразу поверила, что он все – таки снизошел до разговора с ней. Поделиться не только страстью, но и теплом души. Запоздало осознала – его единственная маска, под которой тщательно прятал эмоции, страх быть преданным. Страх не получить любовь взамен. Полюбить, просто доверившись. Прося от нее веры, опасался дать то же самое. Да, ей предстоит еще узнать много о нем. Что сделало его таким. Какое детство пережил. Наверняка, сложное, раз вынужден был зарабатывать на кусок хлеба песнями в ресторане. Родителей нет. Выросший в детском доме. Выживающий в мире, от которого она была ограждена любящим отцом. Разница между ними. Ее оберегали, а он пытался найти место в одинокой жизни. Сложно. Ничего нет и зазорного, что стремился получить работу в компании ее отца. Горячо любимый. Сначала она полюбила его голос. Приказной и властный тон, которому хотелось и подчиниться, и переспорить. Потом его прикосновения вместе с обжигающим порочным желание заставили сдаться в плен ее тело. А несколько дней назад влюбилась в него самого. В его слова. В его обнаженные страхи. Только оказавшись под угрозой безвозвратно потерять мужчину – пришло осознание безграничной любви. Глубокой привязанности. Чего – то даже сильнее, чем обычное чувство. Взрывающееся внутри. Дающее долгожданный свет. Могла видеть через прикосновения. Ощущения. Испытывать, представляя в воображении. По – другому. Не так, как раньше. Ярко. Его лицо тоже запечатлелось в памяти. Для нее он выглядит именно таким, каким нарисовало сердце. Оно подсказывало, создавая картину в голове, и ей неважно, похож образ на реального Ральфа или нет. Важно, что она просто полюбила.
– Обо мне думаешь, бабочка?
Раздавшийся прямо возле уха голос заставил ее выронить ложку. Так и не приступила к позднему завтраку, погружаясь в размышления. Впервые она чуть не проспала занятия с детьми, поэтому – то и пришлось отложить еду на потом. Из – за него. С трудом разрывала их объятия, отгоняя дремоту. В его руках обретала покой. Уверенность. Что лучше – быть желанной или любимой? Выбирала второй вариант, довольствуясь пока и первым. Он ждал. Она тоже непременно подождет. Что – то подсказывало – уже скоро ее муж поймет, что игра в браке не имеет смысла, если итог будет чьим – то проигрышем или чьей – то победой. Ничья.
– Ты же ушел, пока я спала. Без предупреждения оставил. И я еще буду скучать? – нарочито дерзко бросила Морганит. – Встреча уже закончилась? Папа еще не вернулся…
– К черту эту встречу! – замерла, когда пальцы мужчины перебросили ее волосы через плечо. Дотронулся до ее затылка губами, и она прикусила нижнюю губу, прерывисто вздохнув.
– Тетя Беатрис или кто – нибудь может прийти, – слабо возразила Морганит, напоминая, что они находятся в столовой. В центральном месте, где постоянно суетятся слуги. Привыкла к тому, что Ральф ни разу не отправлялся на работу, не позавтракав в семейном круге. Правда, вчера, утомленная от его неугасаемой страсти, которой они вместе предавались, спала, как никогда крепко. В их излюбленном месте. Долина Кьянти. После похода в местный ресторан, отослав назойливых охранников домой, ее муж не медлил.
– Пусть приходят, – небрежно отмахнулся Ральф, накрывая лежащую на столе ладонь. Переплел их пальцы, принуждая ее подняться на ноги. Пульс участился от горячего дыхания, обжигающего мочку уха. – Не составишь мне компанию в душе?
– Я давно приняла утренний душ, – ее тело откровенно противоречило словам. Откликнулось на его приглашение. Сердце бешено заколотилось, вспоминая, как они в первый раз принимали водные процедуры. Не зная тогда вовсе друг друга. Подчиненные взаимной похотью. Подталкиваемые нарастающим возбуждением. Изучая и открывая новые грани наслаждения. Тогда впервые и почувствовала, что она – полноценная. От последнего невольно улыбнулась. Слабо и смущенно, краснея. Воспринял как одобрительный знак, внезапно подхватывая ее на руки. Легко подбросил в воздухе, отчего она тихо вскрикнула.
– Я не доела завтрак, – не сдавалась Морганит. Нравилось заводить его. Пробовать безобидную власть над этим мужчиной. – Мне еще предлагают поучаствовать в организации благотворительного фонда для слепых детей. Хорошая идея, да?
– Давай вернемся к ней через пару часов, – поднимался по лестнице Ральф, и она притворно возмущенно воскликнула.
– Ты просто невыносимый муж!
– Но это не мешает тебе любить меня, – вдруг в его тоне проскользнули серьезные нотки. Услышала несколько хлопков двери, прежде чем ее ноги оказались на твердой поверхности. Вытащил шпильку из волос девушки, освобождая копну. Тряхнула головой, непроизвольно дотрагиваясь до мягких локонов. Потянула «собачку» на груди, собираясь снять розовое шелковое платье, выбранное по совету няни. Не дал, перехватывая ее пальцы. Попыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке другой рукой. Так же остановил, удерживая теперь за запястья. Не успела узнать причину, почему не разрешает раздеться, как он слегка подтолкнул ее назад. Поток холодной воды обрушился на них. Вода обволакивала и освежала каждую клеточку. Не ледяная, но по коже пробежала дрожь. Струилась по ним, не прекращая быстрый темп. В мокрой одежде с прилипшими к щекам волосам, и он не отпускал ее. Постепенно вода теплела. Безумие. Настоящее безумие. Контраст холода и жара, от которого она превращалась, кажется, в оголенный нерв, реагирующий на любое движение. Контраст разных ощущений.
– Что ты делаешь, Ральф? – не понимала Морганит резкую смену регулировки воды.
– Мы противоположны друг другу, – хрипло проговорил Ральф, ослабевая захват. – Как два огня. Ты греешь. Ты должна нести свет другим, хоть и живешь во тьме. Ты смогла освятить мою жизнь. Мое прошлое. Внести тот свет, что ты не видишь сама, в меня. А я как пожар. Должен выжигать на своем пути. Сжечь дотла твою жизнь. В пепел. Но есть другой выбор.
– Будем гореть вместе? – кинула ему в ответ Морганит. Его голос дурманил. Сердце колотилось. Он говорил, приманивая в очередную ловушку или раскрывая ей одну из тайн. Неизвестно. Наощупь дотянулась, касаясь пальцами его шеи. – Ты замерз?
Он взял ее за ладошку. Провел ладошкой по своей руке, останавливая на обтянутых мокрой рубашкой плечах. Положил на грудь, давая слушать собственное тяжелое сердцебиение.
– Тепло, – пробормотала Морганит.
– У меня был другой вариант, но твое предложение меня устраивает, – усмехнулся Ральф, выключая воду. – Ты веришь мне? Ты согласна провести со мной всю жизнь? Это сложно.
– Если ты будешь со мной, то почему бы не преодолеть наши трудности вдвоем? – она приложила пальцы к тонкой линии губ мужчины. – Ты не заболеешь? Твои губы дрожат.
– Надо согреться, – полушепотом выдохнул Ральф, впиваясь в ее рот. Сминая. Терзая. Заставляя полностью раскрыться для него, переплетаясь языками. Глубже, вырывая из груди вожделенный стон. Растекающаяся опаляющая лава по венам вместо крови. Не в силах больше тянуть сладкую пытку, он стянул с нее промокшую одежду. Зашуршал, не отрываясь от ее губ, так же сбросил вещи. Приподнял ее, и она обвила его бедра ногами, откидывая голову назад. Прислоняясь спиной к кабинке душа. Запустила пальцы в его волосы. Запуталась в них и потянула. Резкий вздох, прежде чем он прихватил зубами влажную кожу ее груди. Выгнулась. Вытягивал из нее тонкие признания с самого начала. Мысли, почему он так странно говорил, растворились в чистом удовольствии. Сжал ее бедра почти до синяков, вторгаясь внутрь. Без предупреждения, глубоко проникая. Взял. После той ночи Морганит соскучилась по его необузданности. Грубой страсти. Не той нежности, с которой он старался обращаться с ней, покрывая поцелуями ее тело. Овладевая ею так, будто хотел доказать себе. Может быть ласков. Может быть аккуратен. Сцепила руки на мужской спине. Скатывающиеся капли по разгоряченной коже. Мелкое подобие озноба, пробивающее. Взрывалось неимоверным экстазом, ускорив бешеный ритм. Чувства друг к другу сжигали их. Теряли разум. Не обычная страсть. Сумасшествие. Даже если это жестокая правда. Даже если оно уничтожит все, в том числе их.
– Ты останешься со мной, если все будут против меня? – сипло спросил Ральф, когда последние волны наслаждения, подхватившие их, отпускали. Не хватало кислорода. Губы опухли от его поцелуев, и она облизнула их. Никак не получалось вернуть дыхание. Завернул ее в махровое полотенце, вынося из душевой кабины.
– Ральф, доверяй мне, – выдохнула Морганит, сумев сделать вздох. Уложил ее на покрывало кровати. Матрац прогнулся, принимая тяжесть мужа. Остро физически ощущала, что он смотрит на нее. В упор. Не ошибалась, считая, что именно это опасение скрывалось под равнодушием ее мужа. Под его мрачностью. Под хладнокровием. Страх быть непринятым. Травма, перенесенная им, отразилась в вопросе. Полном ожидания, при этом он прекрасно знал ответ. Убедиться лишний раз. Увериться.
– Я не могу тебе верить, – признал он. – Не хочу верить.
– Почему?
– Если я поверю тебе, – после недолгой паузы начал Ральф. Она застыла, ловя каждую фразу. Не пропустить. – В твои чувства. Если я признаюсь в своих…Знаешь, мы сами пишем свою судьбу, и в моей нет места чему – то светлому. Это был мой выбор.
– Тьма не пугает меня, – снова повторила Морганит. – Впиши тогда и меня в свою судьбу, потому что я никогда не покину тебя.
– Даже, если и так, то все равно нас ждет боль, разочарование в друг друге и…
Лучший способ заставить его замолчать она уже выучила. Назубок. Без лишних колебаний потянулась навстречу, раскрывая еще саднящие губы. Он предлагал ей многое, однако она решила давно. Что бы ни случилось, какое прошлое не оставило в нем плохие воспоминания – им суждено гореть вместе. Не уничтожать яростным пламенем или играть, забавляясь зрелищем пылающей стихии. Принять общую тьму, которая отступит только под сливанием их света.
Глава двадцать вторая
Хладнокровно наблюдал, как лицо его собеседника покрывается багровыми пятнами. Резко бледнеет через несколько секунд, после чего снова покраснеть. Голубые глаза ошарашено уставились на разложенные листы бумаги. Не веря. Отказываясь принимать неминуемый крах. Глубокое потрясение, сменяющееся шоком. Откровенно выраженным. То, к чему Ральф стремился долгие годы. То, ради чего выбрал покрытую острыми шипами дорогу ненависти. Проливая собственную кровь, чтобы в один день сразить главного врага. Заставить потерпеть поражение. Переступая через себя и посылая к чертовой матери любые эмоции. Выбирая всегда месть. Жестокость. Взять реванш.
– Ты, щенок, что хочешь доказать этой липовой доверенностью? Против кого ты идешь? – стукнул кулаком о поверхность стола Джованни Сальери, кинув в него папку с документами. Ральф невозмутимо подхватил их в воздухе. Насмешливо вздерну бровь, следя за тем, как изменяется реакция мужчины. Да, он вернет его мысленно назад. Принудит окунуться в прошлое. Встретиться с ожившими призраками. Вспомнить все.
– Не совершайте очередной ошибки, мой дорогой тесть, – усмехнулся Ральф, прежде чем протянуть ему мобильный телефон. Адвокат, ожидающий на другой линии связи с уже бывшим руководителем корпорации «Глобал Индастриз», осведомлен был полностью о подлинной биографии Ральфа. О том, что они – коллеги. О том, с кем имеет дружественную крепкую связь Ральф Саймон Вуд в Америке. Его настоящее место в Филадельфии. Парировать удар нечем, потому что на этого итальянского адвокатишку юристы Ральфа давно собрали информацию. Интересные факты, связанные с коррупцией.
– Тони, ты с ним заодно? – рявкнул Джованни Сальери, затем мгновенно замолчал, вникая в разговор. Ральф методично постукивал кончиками пальцев по подлокотнику кресло, с удовольствием прокручивая момент, когда положил перед Джованни генеральную доверенность на его имя. Доверенность, которая превратилась в мощное оружие. Ровно пять дней понадобилось, чтобы принадлежащее Джованни Сальери с его личного позволения передалось Ральфу Саймону Вуду. Недвижимое имущество. Пакет акций компании «Глобал Индастриз», то есть ровно семьдесят процентов. Остальные, разделенные между партнерами, тоже ушли к Ральфу, потому что предложение, которое он сделал им в виде скупки тридцати процентов за сумму в дважды выше положенной, принялось без колебаний. Похоже, Джованни Сальери конкретно насолил всем высокомерностью. Презрительностью. Тем, что открыто намекал на превосходство перед всеми. Даже больше – Ральфу стало известно, кто из трех директоров, так старательно пытался «убрать» компаньона. Стал им «другом», чем врагом. Взамен на весь пакет. Единая власть. Монополию объявил, где в кресле руководителя будет лишь он.
– Кто ты? – возвращая ему мобильный телефон, смотрел на него Джованни Сальери, будто видел впервые. Только встретился с ним. Познакомился с худшим кошмаром.
– Ральф Саймон Вуд, – представился Ральф. – Не Лусьен. Сын Саймона Джонатана Вуда.
– Его сын, – ошеломленно повторил тот. – Как это возможно? Его дети умерли.
– Умерла моя сестра, синьор Сальери, – холодно исправил его Ральф, сжав кулак. Сдерживая рвущее невидимыми когтями изнутри желание обрушить на него весь накопившийся гнев. Ярость. Не сейчас. Нельзя терять хладнокровие. – Фортуна избрала меня любимчиком. Позволила начать новую удачливую жизнь. Не забывая прошлое.
– Фальшивка, – охрипшим от волнения голосом сказал разгромленной навалившемся грузом правды Джованни. – Твои документы, истории, подкупные люди и нечистые истории – все фальшь. С самого начала я чувствовал, что ты не тот, кем притворяешься.
– Вы взяли меня на работу, – заметил Ральф. – Дали место в вашей компании. В вашем доме. Вы очень помогли мне преуспеть в моем плане, но я не благороден. Совсем нет.
В кабинете повисло молчание. Наверняка, адвокат предельно точно объяснил Джованни Сальери, что отныне его владения перешли в управлении другого человека. Изменить не получится, как бы ни пытался. По закону. Ни одного нарушения. Без принуждения. Ловко, чего скрывать, воспользовавшись одним замешательством. Случайностью. Выгодно обернув ситуацию, ведь сомнений так же и не было в том, что он – зять семьи Сальери. Пусть повоюет с ним. Пусть докажет, как низко и подло обошелся Ральф, пользуясь обстоятельствами. Плевать. У него так же есть связи. Имена людей, которые стояли за спиной несгибаемого Джованни Сальери, померкли после случившегося. Вряд ли кто – то захочет поддержать разорившегося миллиардера, которому нечего предложить. Только пустые обещания. Может, и найдутся друзья, тем не менее Ральфу не составит труда разобраться и с будущими проблемами. Именем правосудия. Нигде не переходя установленные законом черты, а вот Джованни Сальери, если порыться глубже, не блюститель порядка. О последнем Ральф позаботится непременно, усаживая мужчину в тюрьму. Даст ему пока время наслаждаться горечью проигрыша. Разгромом.
– Эта была моя последняя догадка, – наконец – таки изрек Джованни, хлопнув ладонью по столу. В привычном жесте. Больше он вряд ли прикоснется к этой мебели. К его собственности. – Я понимал, что у тебя есть цель. Пытался выяснить, кем ты подослан, враг или друг, но ты замел следы за собой. Маленькие зацепки, которые, возможно, и привели бы к истине. Опередил меня. Ты далеко пошел, потому что я не остановил тебя.
– Вы не доверяли мне до последнего, – признал Ральф. Когда показал генеральную доверенность с поставленной подписью и заверенную его же личным адвокатом, конечно, быстро перешедшим на противоположную сторону, Джованни Сальери упрямо утверждал о подставе. До разговора. В сотый раз убедился, что он, Ральф, отличается от многих адвокатов. По крайней мере, он бы не продал клиента, хотя изначально не вмешивался в грязные дела. Исход известен. Даже через десять лет преступление откроется, грозясь отнять в дважды больше. Закон бумеранга. Сработал и в данный момент.
– Мне казалось, что я – чудовище, – усмехнулся в ответ Джованни. – Со временем, вспоминая, как поступил с семьей моего друга. Но ты и тут меня перешагнул. Ты просто монстр. Ты нанес удар, используя слабую слепую девушку в качестве оружия.
– Ты изнасиловал мою мать, – не выдержал Ральф, отметая формальности. Подался вперед, хватая мужчину за воротник рубашки. Голубые прищуренные глаза обдавали испепеляющей ненавистью. Обжигали льдом. Грозились так же испепелить на месте, если бы было возможно. В глубине зрачков проскальзывали едва заметные тени иных эмоций. Давно мечтал вот так схватить его. Набить ему морду. До раздирания костяшек пальцев.
– Да, я сделал это, – не отрицал Джованни. Кровь ударила в виски. Перед глазами появилась красная пелена, препятствующая видеть конченного ублюдка, не чувствующего ни капли вины. Смерть для него маленькое наказание. Страдать должен, умоляя пощадить и забрать его никчемную жизнь. Мучиться от того, что просто дышит. Существует.
– Ты тоже не в куклы играл с Морганит, – продолжал Джованни. – Разве мы не квиты?
– Заткнись, подонок, – не понял, как пальцы переместились на мужскую шею. Впились с остервенением. Мысли вихрем разносились, мешая четко обдумывать. Хладнокровие и предельное спокойствие, сохраняемое столько времени, растворились. В ненависти. Алчно сдавливал его горло, не обращая внимание на раздающиеся хрипы. Убить. Здесь и прямо сейчас. Оставить так же с безжизненными стеклянными глазами. Как его мать умоляла не трогать ее. Молила до последнего вздоха. Не слышал. Утолял похоть.
– Я позову охрану! Оставь меня! – хрипло прокричал Джованни, получив в ответ зловещую ухмылку Ральфа.
– Зови! Охрана уже в курсе, кто их новый хозяин. Хотя нет, я лично вышвырну тебя отсюда.
Ослабил захват, позволяя ему судорожно хватать ртом воздух. Надрывно кашлять. Вскочил на ноги, обойдя стол. Не церемонясь, схватил Джованни за шиворот, ликуя. Выволок из кабинета под сиплые ругательства и безуспешные попытки высвободиться. Потащил по лестнице вниз, не заботясь, покатится ли по ступенькам или нет. Ничто не остановит его от завершающего этапа. От жирной точки в истории мести. Возмездия. Капельки пота скатывалась по лбу. Мышцы напряглись. Сердце колотилось от осознания вожделенного триумфа. Почти дошел с продолжающим вырываться Джованни Сальери до входных дверей, как за спиной раздался испуганный голос. Звонкий. Дрожащий. Единственное, что парализовало Ральфа, наливая ноги свинцовой тяжестью. Не шевельнуться.
– Тетя Беатрис сказала правду? Ты выгоняешь моего отца из его дома?
– Доченька, иди в комнату, – пальцы машинально разжались, отпуская мужчину. Дочь. Да, его жена – дочь человека, чей мир поклялся Ральф разгромить. Женщина, возбуждающая в нем порочные желания. Ставшая его зависимостью. Сильным дурманом похлеще, чем алкоголь, который он всегда избегал. Его безумие. Его отражение. Его любовь – слабость врага. Слабость, что использовал против Джованни, превращая в свою силу.
– Если я не могу видеть – это не значит, что я ничего не понимаю, – не сдвинулась с места Морганит, и Ральф обернулся к жене. Воинственная поза. Стойкость. Готовая броситься на защиту родителя. Только бледность и застывшие слезы выдавали смятение. Скрытую боль.
– Как ты смеешь обращаться с моим отцом так? – ярость полыхала внутри нее, и Ральф проглотил подступивший ком. – Для этого ты женился на мне? Отобрать все, что есть у моего отца? Ты хитро обвел его, Ральф Вуд, заставив переписать то, что принадлежало мне, до последнего актива, на себя, отказываясь от имущества жены, чтобы потом взять вдвойне? Знай, уйдет мой отец, то не останусь здесь и я. Подавись всем богатством!
– Не угрожай мне! Принимаешь его сторону? Пошла вон вместе со своим дрянным папочкой! – зарычал Ральф, находя силы не встряхнуть ее. Ломает две жизни. Разбивает вдребезги. Обещала верить ему, а не дает возможности и высказаться. Принадлежала ему, но именно сейчас остро ощущал, как она ускользает. Хрупкая надежда на будущее.
– Ты не можешь выгнать ее, – застыл, когда Джованни Сальери, гордый и непоколебимый, привыкший подгибать под себя других, упал перед ним на колени. Презрительно скривился, заверяя, что его не разжалобить. Пусть и невыносимо больно от того, что в двух шагах с трудом сдерживала плач Морганит. – Моя дочь беременна. Твоим ребенком. Неужели за мои грехи ты заставишь заплатить собственную кровь? Я уже сломлен, Ральф.
