Текст книги "Намерение (СИ)"

Автор книги: Ангелина Алябьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Когда спустя полчаса после дикого и необузданного секса они медленно, с трудом перебирая ноги и держась за руки, шли к машине, он невольно отметил. В лоне природы он впервые занимался любовью. Стоя посреди цветов и под лучами солнца – как – то до отвращения сладко и нереально. Но еще горящие следы и гулко бьющееся сердце подтверждали действительность. Задумчиво посмотрел на идущую рядом девушку в немного помятой рубашке. Тяжело дышала. Раскрасневшаяся. И только взгляд – стеклянный. Безжизненный. Не отражающий ничего. А ему было бы интересно увидеть, как зеленые зрачки полыхают голодным огнем.

– Ты отвезешь меня домой? – остановившись, охрипшим голосом спросила она. – Потом…мы больше не встретимся, да?

– Разве ты так легко отстанешь от меня? – усмехнулся Ральф, дернув плечом от прозвучавшей печальной нотке. – Ты снова прилетишь ко мне, бабочка. Моя интуиция.

– Серьезно? – она почти что не захлопала в ладоши, как ребенок, получившей любимую конфету. – Ты признаешь, что теперь не хочешь, чтобы я уходила?

– Немного, черт побери! – выдавил Ральф, тихо выругавшись. По крайней мере, за то, как она отвечала на его ласки и будоражила, заслуживает положительной эмоции– Где ты живешь?

– Я познакомлю тебя с папой! – вновь слишком радостно воскликнула она, и он решил промолчать о том, что собирается просто подвезти ее, а после – собрать остатки рассудительности и уехать. Быстро. Пока не передумает и не совершит более неразумные вещи.

Открыл дверцу машины, помогая ей пристроиться на переднем сиденье. Втянул глубоко в ноздри воздух, повторяя заданный вопрос.

– По какому адресу ты живешь?

– Salieri Mansion, – пропела она, и Ральф тяжело сглотнул. Показалось. Точно. Еще находясь в плену пережитого возбуждения и экстаза, не разобрал сказанного.

– Еще раз, где ты живешь, – сейчас бабочка ему ответит по – другому, и он выдохнет напряжение, собравшееся в грудной клетке огромным комком. Сдавливающим диафрагму.

– Ты не знаешь этот адрес? – по – своему истолковала его взволнованное уточнение она. – Давай, я продиктую тебе номер папы, и ты наберешь.

– Как зовут твоего отца?

– Прости, я должна была раньше тебе представиться, – виновато пробормотала она, протягивая ладонь вперед, ожидая, что он пожмет. – Морганит Сальери. Приятно познакомиться, хоть и с опозданием, синьор Вуд.

Глава восьмая

От него исходило напряжение. Физически ощущала, как резко переменился мужчина, еще несколько мгновение назад вытворяющие абсолютно развратные вещи, даже не предпринимал попытки коснуться ее. Вознося на вершину неизведанного физического блаженства. Так бесстыдно. Так дико и совсем чуждое для нее. Никогда бы и представить не могла – позволит ему все прикосновения. Полностью в его власти. Без контроля.

Взглянуть бы хоть на мгновенье в его глаза. О чем думает. Почему молчит. Тот, кто заставлял стонать и изгибаться ее, сохраняет тишину. Открылся другой мир, который невозможно посмотреть даже зрячему. Настолько ослепительно и ярко, что те, кто видят, не в силах будут выдержать подобной вспышки. Новые эмоции. На грани.

Дотянулась наощупь до его холодных пальцев, сжимающих руль. Ожидая от него какой – нибудь реакции. Последовала незамедлительно. Медленно, но уверенно вернул ладонь на ее колено. Отстраненно. Будто не он давал ей изучать собственное тело. Раскрывая перед ней и ее чувства. Глубокие и потрясающие до дрожи. Мечтать не предстало. Намного ярче, чем могла бы просто увидеть. Не обращался с ней, как с изнеженной принцессой. Не жалел, наравне разделяя с ней желания. Полноценно и больше, чем нормально.

– Не отвлекай, – его исчерпывающий ответ звучал резко. Неужели она опять что – то ляпнула не то или сделала? Старалась повторять его движения. Давать тот же необузданный напор, каким он жадно целовал ее. Подстраивалась, утоляя их общий голод.

– Тебе не понравилось? – решилась Морганит. Вновь протянула руку чуть выше, касаясь губ мужчины. Твердые. Очень теплые. Пыталась мысленно представить, тонкие или полные. Снова оттолкнул, настойчиво убирая шаловливые пальчики. – Тебе можно, получается, трогать меня, где хочется, а меня ограничиваешь. Нечестно.

– Ты вошла во вкус, – как – то странно язвительно заметил Ральф. Пронизывающая саркастичность. Словно он нарочито подчеркивал каждое слово. – Тебе понравилось очень. Вчера ты кричала о том, чтобы я не приближался, а сейчас хочешь другого.

– Вчера ты казался мне похотливым монстром, – вспыхнула Морганит, понимая, к чему ведет он. Если бы она знала, что происходит с ней. Эта потребность в новых ощущениях. В его сильных руках, сжимающих и не отпускающих. Развратных и в то же время заставляющих чувствовать себя в защите. Ароматы цветов и его запах до сих пор били в ноздрях, проникая в головной мозг. Лишал возможности думать. Оценивать поведение. Просто согреваться в его жаре. Теряться в грубых непозволительных поцелуях, отбрасывая все воспоминания и страхи.

– Что ты думаешь обо мне сейчас? – ни капли интереса в тоне. Наоборот, показалось, что он раздражен. Проговорил быстро, разворачивая машину так, что она едва не вылетела вперед. В стекло. От крутого поворота и резкой остановки. С ним определенно творилось нечто странное. Невозможно угадать, чего ожидать. Вместо же страха испытывала любопытство. Охоту принять невидимый вызов. Может, не бросал его, тем не менее она, действительно, вошла во вкус спорить с ним. Доводить его, а после – таять от нахальных вторжений. От злости, сменяющейся желанием.

– Ненасытный зверь, – осторожно взмахнула ладонью, стремясь дотронуться до гладкой щеки. – Что ты думаешь обо мне? Вот такой слепой и неполноценной. Пожалел же?

– Ты не неполноценная, – перехватил ее запястье, крепче прижимая обратной стороной ладонью к щеке. – Ты – особенная. Сладкая доверчивая девочка, которую я развращаю.

– Я не верю, что это сон или реальность, – призналась Морганит. – Мне кажется, что это не моя история.

– Не беспокойся, – многообещающе произнес Ральф. – Очень скоры ты примешь такую реальность. Привыкнешь к ней. История с самым неожиданным концом.

– А мне понравится эта история?

– Я заставлю тебя полюбить ее, – она напряглась от прозвучавшей в его тоне скрытой угрозы. Тайной. Неся откровенно опасный смысл. – Пролог есть. Остались кульминация и развязка.

– Что ты имеешь в виду? – не успела понять, как мужчина отпустил ее. Хлопнул громко дверцей машины. Ее кожа покалывала от его касания. От его горячего дыхания. Поднесла к носу, вдыхая оставшийся на ладони запах корицы. Притягивал ее, как порочное и неизвестное. Еще много секретов скрыто в нем. Загадок. Странных томительных фраз.

Дверца с ее стороны распахнулась. Секунда – мужские руки подхватили ее, рывком подбрасывая в воздухе. Понес куда – то под удивленные возгласы непонятно откуда взявшихся мужчин. Навалившихся на них градом вопросов. Перекрикивающих друг друга. Женские перешептывания совсем вблизи от ее уха. Сердце подпрыгнуло, стоило разобрать приближавшийся к ним ласковый слегка сломленный, видимо, от слез голос нянечки. Привез ее домой. Охранники, наверняка, с удивлением впускали незнакомца, который нес драгоценную ношу в виде дочери хозяина. Причем почти обнаженной. От последней мысли Морганит уткнулась кончиком носа в шею мужчины. Прятала покрасневшее лицо. Неосознанно тянулась к нему, ища защиту.

– Кто ты такой? Что с моей дочкой? – разразившемся грозным громом прозвучал голос отца. Она крепче прижалась лбом к мужчине, будто безмолвно прося не отпускать. Не исчезать. Не оставлять лишь пелену воспоминаний и пережитых ощущений. Таких, каких никогда больше не испытает. Памятью о их бурном совместном душе и инциденте на цветочной полянке сохранить его касания на теле. Разве есть другой финал? Не пара.

Не внял ее бесшумной просьбе. Медленно спустил ее на твердую поверхность. Руки, согревающие и погружающие в запретный грех, разжались. Словно лишая ее шанса еще раз быть согретой. Быть желанной. Быть женщиной, имеющей власть над здоровым полноценным мужчиной. Не ущербной. Только он дарил ей подобную уверенность.

– Ваша дочь перед вами, синьор, – она опустила голову от его тона. Даже озабоченности или укора не рассмотрит в зрачках отца, и он не разглядит ничего. Все равно от каждого воспоминания о произошедшем, вспыхивающего в памяти, не в силах была стоять прямо.

– Кто ты? Враг или друг? – с нервозным нажимом повторил Джованни Сальери. Приблизился к ней, обнимая дрожащую девушку за плечи. Притягивая к отцовской груди, к которой она часто прижималась, находя покой и утешение. Забывая о страхах перед тьмой и единственном желании. То, что ее любимый папочка, как бы ни старался, ни исполнил. Суждено.

– Быть вашим врагом – значит всегда ходить под прицелом, а я не люблю чувствовать себя мишенью, – твердо отчеканил Ральф. – Чтобы быть вашим другом, то нужно иметь достаточно крупный счет в банке, а у меня нет всего этого. Скорее, я – доброжелатель.

– Папа, он спас меня от бандитов, – облизнула пересохшие губы Морганит и вступила в разговор. На минуту ей показалось, что Ральф знаком с ее отцом. Уж так точно описал преимущества вражды и дружбы с Джованни Сальери. Говорил так, будто они находились на ринге. Обстановка накалилась. Настроенный и готовый бороться с невидимым противником. – Эти люди…тащили меня, но…

– Не вспоминай, бриллиант мой, – мягко перебил ее отец, оставляя легкий поцелуй на виски дочери. – Их уже поймали. Они понесут суровое наказание за то, что посмели напугать тебя. Где ты была всю ночь? Почему он не привез тебя сразу ко мне?

– Я…была у него дома, – не скрывала от отца правду, заведомо решив не посвящать его в подробные детали. Не следует. Неизвестно, как отнесется ко всем пикантным подробностям заботливый и чрезмерно опекающий родитель. – В безопасности.

– Ты спас не мою дочь, а мою жизнь, – обратился он к Ральфу. – Ты знал, чье это дите?

– Нет, папа, – опередила Морганит. – Я ничего ему не рассказала. Он и моей….слепоте…догадался сам.

– Благородный поступок, – похвалил его Джованни, представляясь ему. – А как зовут тебя?

– Ральф Лусьен Вуд, синьор, – едва ли не по слогам выговорил Ральф.

– Американец?

– Итальянец до мозга и костей, – опроверг предположение. Не покидало впечатление разразившегося словесного состязания. Ее отец спрашивал будничным тоном, разговаривая с ним без надменности, но он отвечал ему иначе. Со скрытой неприязнью.

– Как мне отблагодарить тебя за спасение моей жизни?

– Я и не знал, что ваша жизнь находилась в моих руках, синьор, – произнес Ральф. – Целые сутки я держал ее не для того, чтобы просто так отдать. Жизнь же имеет цену, верно?

– Что ты хочешь? – ощутила, как напрягся отец. Меньше всего ожидала, что мужчина, даривший ей неимоверное удовольствие, заговорит о деньгах. О людской грязи.

– Назовите сами цену вашей жизни, – уверенно продолжал Ральф, и Морганит ощутила, как по щеке скатилась одинокая слеза. Поспешно смахнула, проглатывая ком в горле. – Синьор Сальери, у меня нет опыта, как у вас, делать высокие ставки. Оцените вы.

– Что ты несешь? – взбунтовался уравновешенный и сохраняющий непоколебимость во всех делах. – Моя дочь не пакет акций или товар. Для меня она – бесценна. Ясно?

– Какую же цену вы ожидаете услышать, если за проведенное вместе время ваша дочь стала дороже мне, чем деньги? – заявил Ральф. – Стал бы я так рисковать собой, оставляя в доме девушку, за которой гонялись вооруженные бандиты? Вряд ли бы после моей смерти они бы мне потребовались, эти деньги.

– Интересно, – протянул Джованни Сальери, выпуская дочь из крепких объятий. Морганит прикусила нижнюю губу от охватившего волнения. – В моем доме на моих глазах ты намекаешь, что тебе нужно что – то больше. Продолжай, парень, посмотрим, куда зайдешь дальше. Рассчитываешь на ставку покрупней?

– Рассчитываю на ваше согласие, – встретил его вызов без страха Ральф. – Цена спасение вашей жизни – это ваша жизнь. Которую вы вернете мне. Я хочу жениться на Морганит.

Глава девятая

Все равно на то, что она думает или скажет, что чувствует на данный момент, выпрямившись во весь рост. Руки сцеплены, выдавая панику. Он смотрел на нее. В зеленые глаза, откровенно торжествуя, что Морганит Сальери никогда не видит всей той жгучей ненависти, горящей в его зрачках. Сжигающих ее до пепла. Не ошибся. Бабочке суждено сгореть в пламени. Дотла. Дочь человека, который никогда не становится на колени и не склоняет голову, падет перед ним. До последнего вздоха будет умолять его.

Да, он будет счастлив. Наслаждаться, глядя на то, как страдает единственная дочь его врага. На самом деле, сделает абсолютно все, чтобы только видеть, как она страдает. Сжал кулаки, нехотя вспоминая, как нежно эти пухлые губы изучали его лицо. Легко и невесомо касались. Эта страсть. Это желание. Эта зарождающаяся зависимость. Все. Все до капли растворились в ненависти. Как он может жалеть ее, когда ее отец не сжалился над его матерью? Как может хотеть ту, в чьих жилах течет грязная кровь? Отравляющая.

– Жениться хочешь? – бледное лицо мужчины вытянулось. Побагравело. По правде, Ральф и сам не понял, как подобное предложение вырвалось. Уничтожить. Разорвать в клочья все, что имеет связь с Джованни Сальери. Да, у него был план. Немного другого рода. Втереться в доверие. Стать правой рукой. Тем, на кого можно положиться. Пусть на это потребовались бы даже года – доказать лживую преданность этому ублюдку, а после – отнять все до копейки. Так же, как он поступил с его отцом. Законно. Через генеральную доверенность, а любимую доченьку разоренного отца сделать любовницей. Шлюхой. Кажется, во второй части плана преуспел, не осознавая того. Еще и винил чертову фортунку, которая привела ее прямо к нему в руки. Без усилий.

– Разве это высокая цена? – презрительно бросил Ральф. Тщательно укрыл нотки отвращения в голосе, заменяя твердостью. – Синьор Сальери, прежде чем вы начнете смеяться, не забывайте, что я вам сказал. Ваша жизнь была у меня в руках целые сутки. Двадцать четыре часа. Я мог распоряжаться ею на свое усмотрение, ведь я спас ее.

– Ты воспользовался моей дочерью, сукин сын? – подскочил к нему побагровевший Джованни Сальери, еще готовый несколько секунд разразиться в громком смехе. Унизить его. Какое первое правило вражды? Никогда не стоит недооценивать своего врага и ожидать удара. Воспринимай всерьез и первый начинай. Не позволил ему схватить за воротник рубашки, удержав скрюченные пальцы мужчины. На расстоянии, отчего желваки заходили на скулах его давнего врага. Никто еще не обращался с ним так. Не разыграл первую партию.

– Я, бедный парень, зарабатывающий на кусок хлеба музыкой и песнями, – вдруг сменил тему Ральф. – Я бы хотел изменить свою жизнь – это правда. Жить в богатстве – кто не мечтает?..Но подбирайте выражения, синьор Сальери, потому что моя гордость – мои родители, особенно моя мать.

– Ты изнасиловал мою дочь, – яростно продолжал он, едва ли не захлебываясь гневом. – Я посажу тебя. Ты сгниешь. Ты не жилец, слышишь? Охрана!

Интуиция не подводила. Просчитывать шаг наперед, прикидывая в уме, как поведет вторая сторона – его работа. Профессия. Появится третье мнение. Решающее. И он знал – она заговорит. Примет сторону того, от кого лучше держаться. Не предугадывая, как собственноручно роет яму. Добровольно идет в его ловушку. У него есть мозг. У нее же только сердце, которое откликнется на происходящее. На него.

– Папа, он ничего не делал без моего согласия! – как всегда – не ошибся. Дрожащий голос ворвался в их беседу, полную яда и ненависти. Джованни Сальери резко обернулся на такое признание. Кровь отхлынула от его лица. Сталкиваясь с истиной, что лилась из уст обожаемой дочки. Шах и мат. Пусть и по – другому плану. Составленному слишком быстро.

– Не защищай его! – процедил сквозь зубы, обводя Ральфа гневным взглядом. Встретил смело, принимая вызов. Встречаясь с той скрытой беспомощностью, что рвала изнутри Джованни Сальери. Ничего изменить же не мог. Невинность его дочери отнята. Забрана.

– Папа, я не лгу! – стеклянные, покрытые невидимой пеленой зеленые глаза уставились на них. Наивна и глупа. Он своего добьется непременно. Не сомневается. Какой сюрприз ее ожидает. Изощренная пытка. Семейная жизнь. С ним. И каждая ночь будет проходить без сна. Без слов. Засунет наваждение глубоко и далеко. Будет мстить открыто. Нет спасенья.

– Все, что между нами было, взаимно, – нервничала, тщетно пытаясь собраться, и Ральф сжал кулаки от неизвестно откуда взявшегося не вовремя порыва подскочить. Схватить и впиться в дрожащие непослушные губы. – Он не принуждал меня. Он не причинял мне…боли. Мне было хорошо с ним! Папа, я впервые в жизни почувствовала себя…полноценной. Такой, как другие девушки. Благодаря нему.

– Какой позор! – ошеломленно воскликнул Джованни Сальери. – Моя дочь, мой чистый бриллиант, который я бережно хранил, потеряла стыд, и сейчас стоит и в глаза мне говорит, что переспала с каким – то парнем! Всего за один день! Оказавшись вне стенах дома, ты сразу же отдалась первому проходимцу! Слепая дочь не ответственность! Слепая дочь – это проклятье семьи!

– Папа, как ты можешь говорить такие вещи? – Ральф перевел хладнокровный взгляд на прикусившую губу девушку. По ее позе трудно не заметить, сколько прилагала усилий – лишь бы не расплакаться. Это только начал. Знал, как больнее ей урок преподать. Вместо удовлетворения во рту появился неприятный вкус горечь от набежавших слез на щеках девушки. Плевать. Его не волнует.

– Я бы принял, что он…воспользовался твоей недееспособностью, слабостью, – тон Джованни Сальери изменился, и Ральф отметил, как всегда широкие плечи, высокомерно держащиеся прямо, сникли. – Я так боялся за твою жизнь. Я так обрадовался, что ты вернулась ко мне живой. Я искал тебя, чтобы узнать о таком грязном поступке. Что значит – было хорошо? Ты даже не видишь того, с кем…Какой позор!

– Я чувствовала его, – тихо прошептала Морганит, и Ральф вздрогнул, стоило девушке повернуть голову в другую сторону. В противоположную к отцу, будто она через тьму пыталась обратить призрачный взор к нему. – Слышала его голос. Мне не жаль, папа.

Ральф уловил изменение в прищуренных голубых глазах ее отца. Будто на краткий миг о чем – то задумался с сожалением. Затем мрачно нахмурился и шагнул к дочери, замахиваясь для удара. По этой атласной коже. Оставит другой след, покрывающий отпечатки его губ. Сотрет как напоминание. Не позволил, равняясь с Джованни Сальери. Перехватывая занесенную ладонь. Тот замер, однако Ральфа удивило удовлетворение, промелькнувшее на ненавистном лице. Нет, это он должен делать ей больно. Получить законное право. Быть всем. Притяжением и вожделением. Кислородом, какой бы она жадно вдыхала и не насыщалась, потому что перекрывал бы желанный воздух. Крылышки сломает он.

– Пойдем в мой кабинет, – опустив руку, изрек Джованни. – Обсудим твою награду.

Глава десятая

Морганит потеряла голову. Снесло крышу. Лишилась здравого разума. Быть настолько бесстыдной и смелой в присутствии отца и трястись от страха от каждого шороха. Превратил ее в распутную девку, не стесняющуюся своего же отца. Ужасное – она не находила в этом смертельного греха. Не видела, какой порочной становится. Неправильной. Сильнее ее. Послушание. Реальность. Серьезно. Все перестало иметь к ней отношение. Он сделал ее такой за какие – то проклятые двадцать четыре часа. За сутки.

Где же понимание испорченности? Эти эмоции. Ощущения. Неверные и стирающие границы овладели полностью. Оттеснили манеры и нормы, что внушали ей с детства. Превратили любимую папину дочку в грязную девчонку, которую впервые в жизни отец назвал проклятьем. Слепым и негодным человечком, умудрившимся еще испортить репутацию влиятельного миллиардера. Оказалась не просто слабой. Беззащитной перед собственными желаниями. От всего огражденная столкнулась со страстью. Первородной и ослепительной.

– Нянечка, Вы здесь? – услышав, как хлопнула дверь ее спальни, Морганит резко поднялась с кровати. Вместо того, чтобы чувствовать себя освеженной после теплой ванны с пеной и лепестками роз, какую всегда приготавливала для нее заботливая пожилая женщина, ощущала утомленность. Дрожащие после всего случившегося руки не слушали ее, поэтому няня переодела потрясенную девушку в шелковые домашние штанишки и легкую футболку. Расчесала спутавшиеся влажные пряди волос, заплетая их в толстую косу. Молчала, и Морганит тоже не решалась завести с ней разговор. В ушах до сих пор звучал его требовательный голос. С очевидным нажимом и упорством предъявлял право на нее. Хотел получить. Неужели тоже не понимал, о чем просил? На что идет…

– Вы меня осуждаете? – глубоко вздохнула Морганит. Она бы так же презрительно отнеслась ко всему рассказу, случись это не с ней. Не потеряй последние остатки рассудка после его предложения. Откровенного. Брак. Замужество. Точно не про нее. Не относится к слепой девочке, приученной к одиночеству. Смирившейся с тем, что вряд ли ей предстоит пойти с кем – то под венец. По любви без всяких сомнений жирное «НЕТ».

– Когда те бандиты тащили меня, я испытывала такое отвращение к их грубым рукам и противному запаху, – честно призналась Морганит. Обхватила плечи, будто защищаясь от тех, кто остался там. В злополучном вечере, наполненном ужасом. Животным страхом. – Я чудом вырвалась от них и убежала. Они могли бы расправиться с такой, как я, в два счета. Но появился Ральф…Он совсем не хотел становиться героем или спасать меня – просто так вышло. Все произошло случайно. Я, наверное, слишком эмоциональная, потому что…много чего нафантазировала. Много чего позволяла ему запретного.

Вспоминая, как мужские горячие губы ласкали груди. Зубы прикусывали кожу, заводя до предела. Вторгаясь в интимные места пальцами. Руками. Ртом. Поднимая волну возбуждения. Показывая другую сторону тьмы. Окуная в новый поток ощущений, пусть и не изгоняющих мрак, но взрывающий целую гамму чувств.

– Никогда не забуду эту ночь, нянечка, – в горле образовался комок, мешая четко выговаривать фразы. – И утро. Время, проведенное с ним, останется моим самым ярким воспоминанием. Бурной фантазией. Я не смогла ничего увидеть глазами, но…почувствовала сердцем. Он сам мне сказал. Чувствуй – я почувствовала, клянусь Вам, нянечка. Папа был прав. Я совершила аморальный поступок, позорящий его. Я ведь никогда не узнаю, как он выглядит. Только его имя, создающее в голове образ. Ральф.

– Такое сильное желание узнать, какой я? – хриплый голос, раздавшийся совсем близко. Непозволительно рядом. Опасно. Вновь сжигающее пламя вспыхнуло напротив нее. Окутывая языками пламени. Словно в подтверждение, горячее дыхание обожгло ее ключицу. Стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони. До боли. Лишь бы отогнать нарастающий жар. Тепло, разливающееся внизу живота. Всего – то дыхание, а она буквально сгорала от взбунтовавшейся фантазии. Бешеного сердцебиения и осознания – он все слышал. Он был напротив. Всего в нескольких шагах стоял и слушал ее исповедь. Не предназначенное для него. Играть с огнем нельзя. В конце – по – любому сгоришь или очень сильно можно обжечься. Остерегаться и не раздувать пожар. Затушить искры.

– Что ты делаешь в моей спальне? – пытаясь тщетно собрать, остатки самообладания спросила Морганит. Не в силах отойти, позволяя дыханию переходить от ее шеи к мочке уха, вновь и вновь исследуя глубокими вздохами ее кожу. – Ральф, уходи, иначе…я позову папу и охрану.

– Разве тебе неприятно? – его теплые пальцы проникли под футболки. Коснулись ложбинки, и Морганит с трудом подавила стон. Нельзя. Сказка закончилась. Пора входить в жестокую действительность. Пока не поздно самой разбить иллюзии. Остановиться. Он, словно плавает вокруг. Входит в грудь яростным огнем вожделения. Неосязаемо.

– Ты выйдешь за меня замуж, – то ли спрашивал, то ли ставил в известность. Она схватила его за запястье. Не дала ладони, проделывающий дорожку от болезненно ноющей груди к животу, продолжить.

– Никогда не выйду замуж! Я…не могу! Нет! – она не создана для брака. Бог посчитал нужным лишить ее зрение. В компенсацию дать ей многомиллиардное состояние и любящего отца, балующего и ни в чем не отказывающего. Богатство или просто жизнь? Она выбрала бы последнее. Не богатое существование в огромном доме, а свободную полную жизнь.

– Ты хочешь замуж за кого – то еще? – насмешливый тон заставлял съежиться. – Выбрать или разнообразить ощущения? Тебе не понравятся чужие ласки, а я не позволю тебе оказаться в других руках. Это не твоя вина, что мы притягиваем друг друга.

– Ты сошел с ума? – не выдержала и воскликнула Морганит, наощупь дотянувшись до груди мужчины. Уперлась ладонями, отталкивая назад. – Ни один мужчина не захочет взвалить на себя такое бремя. Связать свою жизнь со слепой девушкой. Не объясняй! Ничего не объясняй мне! Просто ответь – ты готов погубить свое будущее ради денег?

– Есть вещи важнее, чем деньги, – прежде, чем она успела вскрикнуть, ее руки грубо завели за спину. Развернули так, что она оказалась прижата щекой к холодной стене. Он удерживал ее, зарываясь носом в ее волосы. Касаясь затылка. Пальцы пробегали по пояснице, вычерчивая непонятные узоры. Попыталась вырваться. Не дал. Сильнее вдавливая лицом в стену. – Есть долг, который дороже, чем жизнь. Обязанность, ради которой не жалко и будущего.

– Не смей так со мной обращаться! – не собиралась сдаваться Морганит. Не ошибалась в переменчивости его настроения. В нем скрывался зверь. Дикий и неизвестно на что способный. Она же не жертва. Ни капли страха или боязни. Не напугает. Он не страшней тьмы и предопределенной участи. Не поменяет то, что ей предначертано. Не заставит поверить.

– Морганит, – задрожала от того, как протянул ее имя хрипловатым голосом мужчина. Иначе звучало, приобретая эротический оттенок. Интимно, будто пробовал, лаская бесстыдно каждую букву языком, как сейчас медленно скользил по ее шеи. Надавливал кончиком на бьющуюся жилку. Отодвигая ее волосы, перекидывая на плечо. Она кусает губы. Металл на языке и впервые радуется, что слепа, и стоит к нему спиной. У него нет возможности понять, что творится внутри нее. Когда тебе предлагают то, о чем ты боялась и мечтать. Загадывать. Молить. Заведомо зная о невозможности. Сложно принять.

– Я слаба, – прошептала она, чувствуя, как невольно откликается тело на его присутствие. – Но я не сломлена. Ни моя слепота, ни моя судьба не сломали меня. Не сломаюсь.

– А я не намерен ломать тебя, – прошелестел прямо в ухо, властно обхватив ее за талию и снова, как марионетку, с которой ему вздумалось поиграть, повернул. – У меня другое намерение.

– Что за намерение? – часто и прерывисто задышала. Воздуха катастрофически не хватало от переизбытка этого любимого запаха корицы. Его аромата. Везде. Не ответил, вдруг обрушиваясь на ее рот. Нагло раздвигая языком ее плотно сомкнутые губы. Опустил пальцы на бедра девушки, слегка потянув резинку штанов, отчего протест сорвался. Заглушен глубоким поцелуем. Воспользовался моментом, неистово сминая губы. Вцепилась в его плечи, инстинктивно приподнимаясь на цыпочки. Мало. Задыхалась и все равно мало. Он нарочито сводил ее с ума. Только какая у него цель? Много вопросов и ни на один не получит ответ, потому что не задаст. Не сможет. Подхваченная ураганом противоречивых чувств.

– Ты будешь принадлежать мне и по закону, – отстранился от нее Ральф, так же тяжело дыша, как она. Хотя для сложно было сейчас даже вымолвить слово. Вся энергия шла на возвращения сбившегося дыхания. – Я не вор. То, что я взял, не имея прав, очень скоро станет моим. Твоя невинность. Твоя страсть. Твои желания. Всего это я буду хозяин.

– Ты…женишься из – за моей девственности? – недоверчиво задала вопрос Морганит, когда втянула в ноздри наконец – таки появившейся воздух. – Это же моя проблема – не твоя. Я справлюсь. Я…не соглашусь на брак, в котором нет любви.

Последнее произнесла, не давая отчет. Любовь? Она и любовь? Несовместимые вещи. Скорее – жалость к нечастной девочке – в лучшем случае, а в худшем – использовать подобную немощность в корыстных целях. Ради богатства. Любить искренне могут близкие. Отец. Няня, что привязана к ней с раннего детства. Мама…тоже любила.

– Не переживай, – с ухмылкой заявил Ральф. – Когда мы поженимся, ты полюбишь меня. Разве ты не чувствуешь, как тебя уже тянет ко мне? Любовь – это как болезнь. Первая стадия – появляется вот такое сильное влечение. Вторая – острая нужда в том, чтобы я всегда был рядом. Третья стадия – ты не захочешь отпускать меня от себя. А последняя стадия – любовь, которая будет для тебя наказанием.

– Наказанием? – повторила за ним, зачарованно слушая его. Превращаясь в слух, алчно впитывая сказанное им. Столько твердости. Столько уверенности и…пророчества.

– Если ты не выйдешь за меня замуж и пройдешь эти стадии в одиночестве, – как – то странно изменилась интонация в предложении. Раздраженная и более не искушающая, как секунду. – Я же буду рядом, когда ты будешь болеть любовью ко…мне.

– Какой ты странный! – пробормотала Морганит, кинув ему в тон. – А ты не боишься первым заболеть?

– Я уже болен другой болезнью, – холодно отчеканил он, и она сжалась от ледяного тона. – Она намного серьезней и разрушительной. Тебе не интересно узнать? Скажу только после свадьбы. Нашей. Не смей отказывать. Твой отец ждет именно твоего ответа.

– Ральф, ты…Я не могу выйти за тебя замуж, – облизнула пересохшие губы. – Ты испортишь свою жизнь.

– Кстати, я уже подписал брачный договор, по которому не претендую даже на цент твоего имущества, – обескуражил. Лишил твердый почвы, толкая в какую – то пропасть, при этом же не давая сорваться. Удерживал. – Мне нужно твое согласие. Да и все.

– Да.

Приговор подписан. Альтернативная история. То, что совершает, сумасшествие. Неординарность. То, чего не должно быть. Нельзя. Там, где вечная тьма, нет места чему – то большему. Она поглотит и его. Как когда – то взяла в плен ее. Узником сделает. И он…прекрасно понимает, охотно принимая мрак. Соглашаясь и отдаваясь в плен.