Текст книги "Болгарские народные сказки. Том 1"

Автор книги: Ангел Каралийчев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

НУЖДА

У одного дровосека было два сына. Каждый раз, отправляясь в лес, он брал одного из них себе в помощники. Однажды запряг дровосек телегу и сказал своим сыновьям:

– Ну, ребята, поезжайте сегодня сами в лес за дровами, а я дома останусь, отдохну.

Парни обрадовались случаю заменить отца и поехали. Выезжая со двора, старший обернулся и спросил отца:

– Батюшка, а если телега поломается, кто нам ее починит?

– Не заботитесь об этом, – ответил отец, – если поломается, покличьте нужду, она и починит.

Приехали парни в лес, распрягли волов, пустили их пастись, а сами взялись за топоры. Живо нарубили дров, нагрузили телегу доверху, впрягли волов и поехали домой.

Вдруг посреди дороги, при спуске, перегруженный воз раскатился, толкнул ярмо и сломал шкворень. Пареньки так и ахнули: как теперь быть, как довезти воз с дровами? Тогда старший вспомнил о наказе отца и принялся кричать, что было мочи:

– Нужда! Нужда! Иди почини нам телегу!

Никто не отозвался.

– Нужда-а-а, – еще громче стал звать младший, – иди скорее, не то мы пропали!

Но лес по-прежнему не откликался, никакой нужды не было видно.

Стемнело. Птицы попрятались в свои гнезда. Месяц на небе появился.

– Брат, – сказал меньшой, – видать, эта проклятая нужда не придет. Кто ее знает, где она запропастилась, может, чинит другую телегу, а может, спит под каким-нибудь деревом. Давай-ка мы сами починим нашу телегу.

– Как? – спросил старший. – Это ведь не легкое дело!

– Срубим на шкворень сухое кизиловое дерево, обстрогаем – и готово!

Сказано – сделано. Принялись проворные пареньки искать кизил, нашли сухое дерево, срубили, хорошенько обтесали, смастерили новый шкворень и поставили на место сломанного.

Поехали домой.

Пока разгружали дрова, рассказали отцу о случившемся. Принялись, дескать, мы звать нужду. Кричали, кричали, глотки надорвали, а она так и не отозвалась, будто сквозь землю провалилась. Тогда взялись мы за дело сами, сделали новый шкворень, крепче старого.

Отец улыбнулся и сказал:

– Эх, сынки, сынки: вы искали нужду в чаще, а она возле вас была. Она и помогла вам починить телегу. Подумайте немножко – и поймете, что я прав.

НЕ РОЙ ДРУГОМУ ЯМУ – САМ В НЕЕ ПОПАДЕШЬ

Ходил из дома в дом слепой нищий и приговаривал:

– Не рой другому яму – сам в нее попадешь, не рой другому яму – сам в нее попадешь.

Услыхала его жена сельского богача, что семь шкур драл с бедняков, и пригрозила:

– Знаю, это ты про моего мужа болтаешь, ну да ничего, попадись ты мне еще раз, я тебя как следует проучу.

Подвернула она рукава и замесила калач, а прежде чем посадить его в печь, положила в тесто яду.

В полдень слепой нищий проходил мимо.

Увидев слепого, жена богача окликнула его:

– Эй, дедушка, иди сюда!

И подала ему калач.

– Возьми, – сказала она, – теплый еще. Это я для тебя испекла, чтобы отблагодарить за мудрые слова.

Нищий поклонился, взял калач, опустил его в суму и отправился в путь. Вышел за село, пошел широкой дорогой.

Поздно вечером в поле повстречался ему всадник. Это был сын злой богачки, он ехал с гор, где паслись отцовские отары овец.

– Эй, дед! – окликнул старика богатеев сын и остановил коня. – Ходишь день-деньской, побираешься, наверняка найдется у тебя в суме кусок хлеба. Дай поесть, у меня от голода в животе урчит. Там, в горах, чабаны едят просяные лепешки, я не могу.

– Дам, сынок, – сказал нищий и достал из сумы калач. – Вот, отломи половину. Одна добрая женщина дала мне этот калач.

Богатеев сын схватил калач и крикнул:

– Весь, весь отдай! А ты выпросишь другой – тебе все равно больше делать нечего!

Набил он рот калачом, замешанным руками его матери, тронул коня и ускакал.

Добравшись до дому, жадный богатеев сын вдруг начал корчиться от боли и стонать:

– Ох, ох, умираю!

Мать испугалась, не знает, как быть. Ей пришло в голову, что сын отравлен, и она спросила его, что он ел.

– Ничего, – ответил больной, – целый день маковой росинки во рту не было, только к вечеру съел один калач.

– Кто тебе его дал?

– Один слепой нищий. Я встретил его на дороге, попросил у него хлеба, и он дал мне калач.

Услыхав эти слова, мать запричитала:

– Ох, я, несчастная, что я наделала! Говорил нищий: не рой другому яму – сам в нее попадешь, правильно говорил, да я его не послушала!

И стала рвать на себе волосы от горя.

ДВА СОСЕДА И ГОРЕ

Жили два соседа. Один богатый – дом полная чаша, а другой – последний бедняк: во дворе хоть шаром покати. Пошел раз бедняк к богачу и начал к нему стучаться. Богатый вышел на стук.

– Чего надобно? – спрашивает.

– Пришел я к тебе, чтобы ты меня накормил, напоил, – отвечает бедняк, – потому что помираю я с голоду.

Богач почесал в затылке:

– Накормить мне тебя, – говорит, – нечем, а пить я тебе дам. Вон там стоит бочка с дождевой водой – иди, пей, сколько хочешь.

Опустил голову бедняк и пошел домой опечаленный. Идет по дороге и вдруг слышит за собой шаги – тихие, словно кошачьи. Повернулся, посмотрел – нет никого. Прошел еще немножко – опять шаги слышатся.

– Эй, – остановился бедняк, – кто это идет за мной, как тень?

– Я, – отвечает невидимый спутник.

– Да кто же ты?

– Горе.

Удивился бедняк и спрашивает:

– Чего ты ходишь за мной?

– Потому что ты мне мил и дорог, – отвечает горе.

– С каких же пор ты ходишь за мною?

– С колыбели.

– А до каких пор собираешься ходить?

– До могилы.

Глубоко вздохнул горемыка, но ничего не сказал. Вернулся домой, взял мотыгу, лопату и – прямо на кладбище. Начал молча копать. Копал, копал, выкопал глубокую яму. Присел отдохнуть и опять тяжело вздохнул. Тут невидимая рука коснулась его плеча, услышал он голос горя:

– Зачем тебе эта яма?

– Решил я лечь в нее и развязаться с жизнью.

– И я лягу с тобой.

– Куда?

– В могилу.

– Полезай, раз так! – крикнул обрадованный бедняк. Подождал немного и спросил:

– Где же ты, горе?

– В яме, – ответило горе.

Тогда бедняк схватил лопату и стал засыпать могилу землей. Зарыл горе и ушел.

Принялся он усердно за работу, и всё ему стало удаваться. За год-два пообзавелся он всякой всячиной. Богатый увидел, что дела соседа поправились, и чуть не лопнул от зависти. Вот раз остановил он соседа на улице и стал расспрашивать, откуда у него такая удача.

Вчерашний бедняк рассказал, как сумел запрятать горе в могилу.

«Ты его зарыл, – подумал завистник, – а я его отрою и опять приведу к тебе в дом!»

Взвалил он мотыгу на плечо и пошел на кладбище. Придя туда, крикнул:

– Где ты, горе?

– Здесь я! – глухо из-под земли ответило горе.

Богатый разрыл яму, и горе вылезло из нее.

– Ну, а теперь, – сказал богатый, – ступай скорей к своему хозяину, уж очень он по тебе соскучился.

– Ни за что, – ответило горе, – не хочу!

– Почему?

– Потому что я столько лет ходило за ним, а он оказался неблагодарным, зарыл меня в землю.

– А к кому же ты пойдешь? – спросил богатый.

– К тебе. Ты теперь мне мил и дорог за то, что вырыл меня из могилы.

И как пристало горе с этой минуты к завистливому богачу, так и не отстало, пока не пустило его по миру.

КАМЕНЬ И ВОЗЧИКИ

Однажды ночью в горах разбушевалась буря. Молнии сверкали в небе, лил проливной дождь, бешеные потоки хлынули в долину. Они разрушали всё на своем пути, выворачивали деревья с корнями, прорывали овраги, катили большие камни. От белой гранитной скалы, что нависла над узкой горной дорогой, оторвалась огромная глыба и рухнула вниз. Упала посреди дороги, глубоко зарылась в размякшую землю, да так там и осталась.

Наутро засияло ясное летнее солнце. Заблестели капли росы на сорванных бурей листьях, поднялась полегшая трава. На дороге, со стороны проснувшейся деревни, показалась телега, которую тянули два криворогих буйвола. На ней сидел крестьянин и весело насвистывал. Это был лавочник, ехавший в город за солью и дегтем. Добравшись до большого камня на повороте дороги, буйволы остановились: камень загородил им путь. Слева, в глубокой пропасти, шумела мутная река, справа возвышались крутые скалы, и проехать было негде.

Крестьянин, увидев посреди дороги глыбу, почесал затылок, слез с телеги, подошел к камню и ударил его ногой, потом налег на него спиной, но сдвинуть не смог.

– Ну и камень же упал этой ночью! И не сдвинешь. Подожду, авось появится кто-нибудь посильнее меня и сбросит его вниз.

И он сел у дороги, вынул ножик, взял палочку и стал ее строгать. Немного погодя, подъехала вторая телега, нагруженная дровами. Вел ее дюжий турок, подпоясанный красным кушаком. Он крикнул еще издалека:

– Эй, зачем остановил телегу посреди дороги? А ну, сворачивай в сторону, дай проехать, я спешу.

– Спешить-то, может, ты и спешишь, – ответил крестьянин, – да только сперва надо подойти и сдвинуть эту глыбу, а тогда и дальше ехать.

– Какую еще глыбу? – спросил турок.

– А ты подойди сюда, тогда и увидишь.

Турок подошел, поглядел, снял куртку, приналег на камень с одной стороны, навалился с другой, но тоже не смог его сдвинуть.

– Ничего не поделаешь, – покачал он головой, – подождем, может, подойдет человек посильнее нас и расчистит нам путь.

Сел рядом с крестьянином и закурил цигарку. Прошло немного времени, подъехал новый возчик. Старый, сгорбленный, шея тонкая, руки жилистые, да видать, норовом горяч. Как только разобрал он, почему остановились перед ним две телеги, раскричался, соскочил с облучка, запрыгал петушком возле камня. Но и он не смог его сдвинуть. Угомонился и уселся рядом с другими. Немного погодя подъехали две телеги, нагруженные горшками. Их хозяева спешили на ближайшую ярмарку и очень забеспокоились, увидев, что никак им не проехать. Один из них так рассердился, что начал бить упавший камень плетью, чтобы наказать его. Возчики, глядя на него, так и покатились со смеху. А время летело. Подошел полдень. И вскоре перед камнем стоял целый обоз. Толпа шумела, один за другим возчики мерились силами, но не могли даже раскачать гранитную глыбу… И вот, показался на дороге старичок. На плече он нес палку, а на ней корзину с черешнями. Старичок поздоровался с возчиками и хотел было пройти мимо.

– Тебе хорошо, у тебя телеги нет, легко пройдешь на ту сторону и продашь черешни на рынке, – с завистью крикнул ему вслед один из гончаров.

– Проезжайте и вы, – обернулся к ним старик.

– Как же это?

– С умом.

– Здесь нужен не ум, а сила, – ответил гончар. – Мы все, один за другим, пробовали сдвинуть камень, да никто не мог.

– А чего же вы не попробуете все вместе? Ведь вон вас сколько здесь собралось. А ну-ка поднатужьтесь малость! Но если вы ждете, чтобы вышел из могилы Марко-Королевич да сдвинул вам камень, – долго вам придется ждать!

– Твоя правда! – крикнул возчик. – Братцы, давайте все дружно возьмемся и сдвинем камень!

Столпились возчики возле тяжелой глыбы, поплевали себе на руки, напряглись как следует и столкнули ее вниз.

С грохотом покатился камень в пропасть. Дорога была расчищена, и возчики свободно поехали дальше.

КАКИЕ ЛЮДИ НА СВЕТЕ БЫВАЮТ

Жил на свете старик, звали его дед Петко. Была у него жена Станка и дочка Пена.

Дед Петко в поле работал, а они дома хозяйничали. Вот раз сидели мать с дочерью возле очага и пряли. Пена и спрашивает:

– Матушка, когда выйду я замуж, у меня, поди, ребеночек родится?

– Известно, родится, – отвечает мать.

– А как мы его назовем?

– Известно, Петко.

– А где он спать у нас будет?

– В зыбке – где же еще? Так уж повелось.

– Ах, матушка, а коли зыбка сорвется, упадет мой Петко наземь и убьется до смерти.

– Да уж коли убьется, так до смерти, – говорит мать.

– Родименький! Легко ли маленькому такому помереть! Давай поплачем над ним, матушка!

– Давай, дочка! – согласилась та, и обе заголосили.

Плачут-надрываются. Нерожденного мальчика оплакивают. Так весь день и проревели. К вечеру вернулся дед Петко, отворил дверь, а они сидят, слезами заливаются.

– Станка, Пена, о чем это вы плачете?

Рассказали они ему про свое горе. Покачал старик головой и говорит:

– Хорошенькое дело! Да кто же это нерожденное дитя оплакивает? Хоть и не верится мне, что есть на свете люди глупее вас, но все же пойду поищу, может, и найдутся такие!..

Взял дед Петко свою котомочку и вышел из дому. Пошел по белу свету бродить. Шел, шел, видит – чье-то поле. Посреди того поля ореховое дерево растет, а под ним три человека стараются вилами орехи собрать и в мешок их ссыпать. Пыхтят, мучаются, а орехи промеж зубьев проскальзывают и обратно на землю падают.

– Добрый день, братцы! – поздоровался с ними дед Петко. – Что это вы делаете?

– Орехи собираем, не видишь, что ли?

«Да они не умнее моих баб!» – подумал дед Петко и сказал:

– Не так это делается.

– А как?

– Возьмите лопаты, да и побросайте ими орехи в мешки.

Послушались они его совета и вскорости наполнили свои мешки.

Собрался было старик уходить, но они остановили его:

– Спасибо тебе, дедушка, что уму-разуму нас научил!

И доверху насыпали ему котомку орехами.

Пошел дед Петко дальше. Приходит в одно село. Видит, стоит посреди села старая каменная стена, сверху густой зеленой травкой поросла. А под стеною два крестьянина надрываются – осла на нее втащить силятся.

Подивился дед Петко и спрашивает:

– Эй, приятели, что вы здесь делаете?

– Осла на стенку втащить хотим.

– Зачем?

– Чтобы травки пощипал. Да вот никак не можем – уж больно тяжел, проклятый!

– Ну-ка принесите мне серп! – сказал дед Петко. – Я вам покажу, что надо делать.

Принесли ему серп. Старик поднялся на цыпочки, мигом всю траву срезал и положил перед ослом.

Тот потянулся к ней и стал есть.

– Смотри ты, до чего просто! Спасибо тебе, дедушка! – сказали крестьяне и дали ему только что испеченную пшеничную лепешку.

Пошел дед Петко дальше. Глядит – двор полон народа. Веселятся люди, песни распевают, на скрипках играют, в барабаны бьют.

«Никак свадьба», – подумал старик и остановился посмотреть. Видит, молодые стоят как вкопанные у порога, а в дом не входят. Почему? Да потому, что дверь низкая, а невеста высокая, вот и не может пройти.

И никто в толк не возьмет, как ее ввести. Вдруг один из гостей – самый старый и самый догадливый – говорит:

– Давайте ей ноги отрубим, уж очень они у нее длинные, подкоротить надобно.

– Нечего их подкорачивать, ноги как раз впору, лучше голову срубим – она выше притолоки. И то правда, без головы человек еще как-нибудь обойдется, а без ног шагу не ступит! – рассудил другой.

– Принести, что ли, топор? – спросил третий.

Тут вышел вперед один каменщик:

– Не трогайте, – говорит, – женщину, давайте лучше притолоку разломаем!

Тогда уж вмешался и дед Петко.

– Погодите, люди добрые, нечего притолоку ломать и молодую увечить, пусть-ка она лучше немножечко нагнется!

Услыхала невеста эти слова, быстро нагнулась и прошла в дверь. Гости диву дались – какой умный этот прохожий! Повели его с собою, усадили за стол, три дня и три ночи жареными курами, пирогами да вином потчевали.

Погостил у них дед Петко и пошел дальше. Пришел в другое село. Видит – дом с вышкой, на ней мальчонка в одной рубашке стоит, а внизу его мать новые штанишки держит и покрикивает:

– Прыгай, сынок, в штанишки! Прыгай!

А мальчонка назад пятится – видно, не хочется ему прыгать.

– Что тут у вас творится? – спрашивает дед Петко.

– Сшила я сынку новые штанишки, – отвечает мать, – дай, думаю, примерю ему, а он вон где. Вот я и хочу, чтобы сынок в них сверху прыгнул.

– Как же так можно! Ведь убьется парнишка, – сказал дед Петко. – Пусть он спустится вниз по ступенькам, одну ногу в левую штанину сунет, а другую – в правую. Вот как их надевать нужно!

Женщина послушалась совета и легко надела на сына штаны, а в благодарность сняла с руки серебряный браслет и подарила старику.

Вышел дед Петко на широкую ровную поляну. Видит – плотники дом ставят. Двое из них ухватили бревно за концы и изо всех сил каждый к себе тянет.

– Что это вы? – удивился дед Петко.

– Да вот бревно растягиваем.

– Зачем?

– Больно короткое.

Покачал головой дед Петко.

– Напрасно силы тратите. Ничего у вас так не выйдет.

– А как же нужно?

– Возьмите еще одно бревно и сколотите их вместе.

Плотники так и поступили – хорошо получилось. На радостях подарили они деду Петко острый топор.

Ходил дед Петко из села в село и всё дивился: сколько на земле бестолковых и некому их уму-разуму научить.

Повстречалась ему раз какая-то женщина. Идет она, хворостиной корову подгоняет, а на шее у коровы висит золотое монисто.

– Ты кто такая? – спрашивает дед Петко.

– Разве ты не знаешь меня? Мой муж первый богач в нашем селе.

– А куда ты корову гонишь и для кого ее так обрядила?

– Корову подарю куму, а золото – куме. У нас и скотины, и денег без счету. Коли тебе по дороге, отведи вместо меня корову, а то мне недосуг. Дома у нас страсть сколько мух развелось, так я их палкой бью. Сладу нет с погаными!

– Хорошо, – согласился дед Петко, – почему не отвести, только ты скажи, где то село, в котором кумовья твои живут.

– Вон там! – И богачка закивала головой, словно лошадь над пустой кормушкой, а потом убежала.

Подивился еще раз дед Петко людской глупости и повел корову. А так как никто не мог ему сказать, где находится неизвестное село, отвел ее к себе домой и к тому же принес много гостинцев старухе Станке и дочери Пене.

ИЗБАЛОВАННАЯ ДОЧКА

Жили в одном селе муж с женой, и была у них одна-единственная дочка, которую они так любили, что и пылинке не давали упасть на нее. Всё на руках носили. Мать и отец с утра до вечера гнули спины на работе, а дочка ничегошеньки не делала. Допоздна, бывало, лежит в постели. Когда же надоест ей валяться, мать оденет ее, причешет и, как малое дитя, с ложечки накормит. Потом постелет у очага мягонькое одеяльце, избалованная дочка усядется на него и опять задремлет. Станет ей холодно, она только одно слово и скажет:

– Подтащите!

Отец с матерью тотчас же прибегут, подхватят ее под мышки и подтащат поближе к огню. А как станет ей жарко, второе слово промолвит:

– Оттащите!

И старики оттащат ее назад.

Долго ли, коротко ли, глядь, подросла избалованная дочка и заневестилась. Начали к ним в ворота стучаться сваты. Мать, встречая их, говорила:

– Что ж, мы согласны, но наперед должны вам сказать, что она у нас нежная. Будете ли вы холить ее так, как мы?

И рассказывала, как дочка их любит у огня посидеть, как они подтаскивают и оттаскивают ее и как с ложечки кормят.

– Ну нет, такая невеста не для нас! – покачают головой сваты и уйдут.

Много народу перебывало у них, но никто не решался взять к себе в дом избалованную дочку. Наконец явился к ним один парень. Грязный, усталый, рубаха от пота взмокла, руки от работы потрескались. Прямо с поля пришел.

Когда мать рассказала ему, какова их дочка, парень промолвил:

– Как раз такая жена мне и нужна. Мы с ней заживем, словно голубь с голубкой. На руках носить ее буду. Выдайте ее за меня.

– Хорошо, – согласились старики, оттащили дочку от огня, в подвенечное платье нарядили и посадили в телегу.

Парень отвез ее к себе домой. Постелил дерюжку возле очага и усадил на нее свою молодую жену. Потом пошел во двор, наколол дров, принес их целую охапку и развел большой огонь. Когда поленья разгорелись, молодице стало жарко, и она крикнула:

– Оттащи!

Но муж почесал в затылке, притворился, будто ничего не слыхал, и вышел.

Огонь в очаге запылал так сильно, что чулок на ноге избалованной дочки начал тлеть.

– Оттащите! – во весь голос закричала она. А оттащить-то ее некому. Делать нечего, сама вскочила и выбежала за порог. Хорошо еще, что догадалась сунуть ногу в корытце, где была вода для собаки, не то сгорела бы у нее нога.

А уж поздняя осень была. На дворе холодный ветер дул. Посидела молодая у порога, продрогла и начала от озноба зубами стучать.

– Подтащите! – опять закричала она. – Подтащите!

Но, увидев, что никто не приходит на ее зов, поднялась и сама добрела до очага.

Ужин сготовить было некому, и молодые улеглись спать, не поев.

На другой день муж поднялся на зорьке и проговорил, будто обращаясь к подстилке, на которой лежала у очага его голодная жена:

– Слушай, подстилка, я ухожу пахать, а ты свари обед. Половину жене моей оставь, а остальное мне отнеси. Только, смотри, не запаздывай, а то палки отведаешь.

Отправился муж в поле, а жена знай себе полеживает. Подошло время обедать, она и давай теребить подстилку:

– Ну-ка, вставай, лежебока, или ты не слыхала, что хозяин велел? Приготовь обед, я уже с голоду помираю.

Подстилка словно и не слышит.

– Ну смотри, после пеняй на себя! – пригрозила ей молодая.

Вечером вернулся хозяин, продрогший, голодный.

– Ты почему это не принесла мне нынче обед? – закричал он как будто бы на подстилку. А жену попрекнул: – Ты хоть бы ей напомнила!

– Да уж я говорила, говорила ей, муженек, а она и слышать ничего не хочет, – стала оправдываться молодая.

Тогда голодный муж схватил подстилку, накинул ее своей жене на спину и ну охаживать ее дубинкой.

– Ой, ой, муженек! – заголосила молодица. – Ты подстилку колотишь, а больно-то мне!

– Терпи, жена, терпи, я ее бью, чтобы она тебя слушалась, – отвечает муж, а сам знай дубинкой машет.

И на этот раз пришлось им лечь голодными. На третий день опять то же самое. А на четвертый день поняла избалованная дочка, что подстилка знать ничего не хочет и обеда хозяину не сготовит. Засучила она рукава, прибрала всё в доме, сварила горшок бобов, напекла лепешек, приоделась, воткнула цветок себе в волосы и отнесла мужу обед. Сели они рядышком и наелись вдосталь.

Покончил муж с едой и говорит:

– Наконец-то подстилка образумилась.

– Какое там образумилась. Она и с места не двинулась. Только и знает, что валяться у очага.

– А кто же обед сготовил?

– Я.

– Раз так, выкинь-ка ты эту дерюгу во двор. Видеть ее не хочу.

Вечером муж увидел, что в доме всё прибрано, и сказал жене:

– Ты больше не позволяй дерюге разлеживаться возле очага, иначе опять запляшет дубинка.

– Ни за что не впущу ее в дом! – ответила молодица. – Коли она вернется, у меня же спина болеть будет. Чего ради мне мучиться из-за такой лентяйки!

Стали молодые жить да поживать. Муж в поле работал, а жена в доме хозяйничала. И вот вздумалось как-то ее матери навестить их.

– Пришла я, доченька, поглядеть, как ты живешь-поживаешь, – сказала она еще с порога. – Носит ли тебя муж на руках, кормит ли с ложечки? Подтаскивает ли к огню, когда тебе холодно, оттаскивает ли, когда жарко?

– Ах, матушка, кабы ты знала, что случилось! – стала рассказывать ей молодица. – Лежала у нас перед очагом дерюжка, уж такая негодница да ленивица. Муженек мой каждый день дубинкой ее охаживал, а она так ничему и не научилась.

И дочка обо всем поведала матери. Та рассердилась и давай кричать:

– Ах, вот как! Стало быть, муженек заставляет тебя и готовить, и пол подметать! Да разве пристало твоим рученькам за веник браться, дитятко мое милое? Какой скверный человек нам попался! Нечего тебе оставаться в этом доме! Где твое приданое, доченька? Забирай-ка его с собой и поскорей уйдем отсюда.

– Куда же мы пойдем, матушка? – спросила дочка.

– Домой. Я буду заботиться о тебе, как и прежде. Не согласна я, чтобы ты тут от работы надрывалась.

Молодая не посмела ослушаться матери, собрала в большой узел свое приданое, взвалила мать этот узел себе на спину, и они отправились. Только вышли на улицу, а навстречу им хозяин – с поля возвращается.

– Куда это ты ее ведешь? – спрашивает он тещу.

– Домой забираю. Потому что вздумал ты работой ее изводить, а она к этому не приучена!

– А ну-ка, возвращайтесь обратно, не то плохо придется! – крикнул в сердцах хозяин и заставил их вернуться назад.

Вошли они в дом.

– Накрывай на стол, я голоден, как волк! – говорит хозяин жене. – Разлей похлебку в две миски и лепешку дай!

Молодая разлила похлебку в две миски и подала мужу лепешку. Тот разломил ее на две части, одну себе взял, а другую протянул жене и сказал:

– Ешь!

– А мне? – спросила теща.

– Тебе? – удивился зять. – На твой роток золотой, что учит мою жену бездельничать, у меня найдется кое-что другое.

Пошел он в ригу, принес оттуда торбу с соломой, повесил теще на шею и сказал:

– Ешь!

Та позеленела от обиды, бросила торбу наземь и крикнула:

– Ноги моей больше у вас не будет, так и знайте!

Хлопнула дверью и побежала к себе в село.

Вернувшись домой, напустилась она на мужа:

– Сейчас же возьми дубинку и приведи мою дочь. Она у нас в холе жить приучена, а не батрачить. Ну-ка, поторапливайся!

Отправился старик к своей избалованной дочке. Расспросил ее, как она живет, и, поняв в чем дело, сказал:

– Я, дочка, пришел забрать тебя, но вижу, что нечего тебе домой возвращаться. Оставайся лучше у мужа. Мы с матерью твоей уже состарились, того и гляди помрем. Некому будет тебя от огня оттаскивать. Чего доброго, сгоришь ненароком. А как, тяжело тебе работать-то?

– Вовсе не тяжело, батюшка, я ведь молодая да здоровая.

– Вот ты и трудись, доченька, мужу своему помогай, а старуху мою не слушай. Пойди-ка сейчас, встреть мужа, поздоровайся с ним поласковее, помоги ему волов распрячь и в хлев их отведи.

Дочка послушалась и побежала навстречу мужу. Тот, увидев ее, удивился и спросил:

– Кто это тебя надоумил? Ты до сих пор этого не делала.

– Батюшка, – ответила молодица. – Он к нам в гости пришел.

Муж обрадовался. Вошел в дом, поздоровался с тестем, подал ему подушку, чтобы мягче было тому сидеть, напоил, накормил его до отвала и спать уложил. Утром на прощанье подарил ему шубу на лисьем меху с большим воротником.

А старуха поджидала мужа у ворот. Увидела она издали лисий воротник да как заголосит:

– Ой-ой, старче, что же это наш зять проклятый делает! Меня солому есть заставлял, а с тебя, с живого, шкуру содрал!..