Текст книги "Тайна заброшенного хутора"

Автор книги: Анфиса Кохинор

Соавторы: Полина Кохинор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Кирик! – привычно одёрнул его Даниэль. – Закрой рот – ворона влетит!

– Ты впервые в Чепергайле, Кир? – поинтересовался Андрей.

– Нет, – не отрывая взгляда от статуй, покачал головой юноша. – Я уже видел этот фонтан.

– А чего тогда рот разинул? – хохотнул Даниэль.

Кирик отвёл взгляд от прекрасных дев и вздохнул:

– Так красиво же… Прямо дух захватывает.

– Эстет, – проворчал Даниэль и, повернувшись к Андрею, продолжил обсуждать с ним спектакль, в котором ему предстояло сыграть главную роль.

Обоз миновал фонтан, проехал через мозаичную арку и остановился на краю прямоугольной площади, сплошь заставленной разноцветными фургонами. Всё ещё переговариваясь, Андрей и Даниэль слезли с козел и направились к дворцу. Кирик хвостом следовал за учителем. Вокруг стоял гвалт. На площади горели костры. Сотни актёров разговаривали, пели, смеялись и пили вино, выставленное щедрым бароном Калисстой. У входа Андрея и Даниэля встретил распорядитель театрального празднества – юркий толстенький человечек в синем бархатном камзоле с кожаной папкой в руках. Андрей сообщил ему название пьесы, которую его труппа собиралась представить зрителям, и человечек аккуратно записал его. Потом он порылся в карманах и вручил Андрею карточку с номером пятнадцать. Андрей покачал головой:

– Я хотел бы дать представление сегодня.

– Вне программы? – недоумённо воскликнул человечек. – А как же награда? – Лицо Андрея осталось невозмутимым, и распорядитель занервничал. – Ничем не могу помочь! – категорично заявил он и хотел уйти, но Даниэль преградил ему дорогу. – В чём дело, Андрей? – возмутился распорядитель. – Убери мальчишку! Правила для всех одинаковы. При всём моём уважении к Вам, Вы будете выступать пятнадцатыми, то есть послезавтра!

– Сегодня! – Андрей подошёл к человечку, склонился к его уху и что-то прошептал.

Распорядитель бросил ошеломлённый взгляд на Даниэля, многозначительно кивнул и опрометью кинулся во дворец. Даниэль громко рассмеялся и подмигнул Кирику:

– Сегодня ты увидишь меня в роли победителя жаулетов!

– Это не смешно, – буркнул юноша.

Даниэль потрепал его по светло-каштановым волосам и умоляюще посмотрел на Андрея:

– Может быть, научишь его улыбаться? Меня тошнит от его постной рожи!

– Так оставь мальчика в моей труппе, и через год ты его не узнаешь, – благодушно предложил Андрей.

– Как же! Держи карман шире. Я, между прочим, за него пятьдесят золотых отдал! – самодовольно заявил Даниэль и прикусил язык, увидев, как вытягивается лицо Кирика. – Впрочем, это дела давно минувших дней. Теперь Кир – мой ученик!

– Кстати, давно хочу спросить, чему ты его учишь, Дан? – ехидно осведомился Андрей.

– Тому самому, – загадочно ответил Даниэль и заторопился: – Идём, Кир, мне надо тебя покормить. – Он схватил юношу за руку и потащил к фургонам.

– Вы всем будете сообщать, что купили меня за пятьдесят монет? – сквозь зубы поинтересовался Кирик.

– Но не за две же, – фыркнул Даниэль. – Пятьдесят монет – цена хорошей лошади, и…

– Что?! Лошади?! – Кирик остановился и сунул руку в карман. – Пусть я умру, но подальше от вас!

– Да, ладно тебе, Кир. Что ж ты всё так болезненно воспринимаешь?! – воскликнул Даниэль и махнул рукой: – Смотри, Анна уже на стол накрывает. Идём скорее! Кушать хочется, сил нет! – Он приобнял юношу за плечи и зашагал к костру, возле которого собралась труппа Андрея.

В разгар ужина в сопровождении дворцовых слуг вернулся Андрей.

– Спектакль через два часа! – сообщил он, и актёры, забыв о еде, бросились к фургонам.

Весть о том, что труппа Андрея даёт представление мгновенно облетела площадь и вызвала бурный восторг среди комедиантов. Мало того, что главный конкурент выбыл из борьбы, им представилась возможность увидеть в роли победителя жаулетов легендарного Теодора Великолепного. Вокруг фургонов Андрея сгрудились добровольные помощники. Под руководством Ильи они выгрузили декорации и понесли их во дворец. Фелицата, Анна и другие актёры, занятые в спектакле, спешно приводили в порядок костюмы и настраивали скрипки, лютни и гитары.

Сотни любопытных глаз взирали на Даниэля, и Андрей поспешил увести его во дворец. Кирик тенью следовал за учителем. Он до дрожи боялся потеряться в толпе, а Даниэль в очередной раз забыл об ученике. Кирик протискивался сквозь кипящее людское море, удивляясь барону Калиссте, который открыл двери дворца для всякого сброда. Ему было странно видеть среди роскоши залов и галерей людей в простых, порой сильно поношенных одеждах. Можно было подумать, что в замке Калиссты хозяйничают мятежники, если бы не ликующие вопли актёров, прославляющих доброго барона-мецената.

Андрей привёл Даниэля в светлую овальную комнату, где перед большим серебряным зеркалом стояли коробочки с гримом и болванки с париками, чтобы актёр мог преобразиться хоть в принца, хоть в нищего. На низких столиках были расставлены вазы с фруктами и пирожными, кувшины с вином и водой. Даниэль взял из вазы большое золотистое яблоко и кинул его ученику.

– Не скучай! – весело сказал он и подошёл к зеркалу. Андрей вручил ему костюм, и Даниэль быстро переоделся в красно-сине-жёлтые одежды. Теперь он выглядел точь-в-точь, как на картине в галерее бернийского замка. Кирик невольно улыбнулся. "И зачем ему грим? Он же будет играть самого себя!" – дивился юноша, наблюдая, как Андрей ловко преображает лицо Даниэля. С каждым мазком князь утрачивал сходство с самим собой. В конце концов, он стал похож на напыщенного бернийского дворянина, которых Кирик в великом множестве лицезрел в Берне. В довершение Андрей водрузил на голову Даниэля чёрный парик с длинными завитыми локонами и широкополую трёхцветную шляпу с пучком чёрных перьев. Кирик с сочувствием смотрел на учителя: он бы никогда не согласился так изуродовать себя. Однако Даниэль чувствовал себя в крикливом попугайском наряде естественно и непринуждённо. Преображение свершилось: к столику, возле которого сидел Кирик, подошёл Теодор Великолепный – легенда комедиантов Тинуса. Он надменно посмотрел на ученика, и тот почувствовал себя слугой. Даниэль скривил губы и капризным, манерным голосом произнёс:

– Вина.

– Да, сударь. – Кирик вскочил, почтительно поклонился и, выронив яблоко, схватил кувшин. Он наполнил кубок вином, с поклоном протянул Даниэлю, и Андрей громко рассмеялся:

– Вот она сила искусства. Поздравляю, Дан, за три с половиной года твоё мастерство лишь возросло.

– Спасибо, – чуть качнул головой Даниэль и пригубил вино: – Неплохое. Хотя мне, бернийскому князю и победителю жаулетов, могли бы прислать получше. – Он вернул бокал Кирику и милостиво произнёс: – Можешь допить.

Андрей хохотал, а Кирик послушно пил вино: Даниэль походя вернул его в состояние бесправного мальчишки-слуги, купленного за пятьдесят золотых монет. Кирик поставил пустой кубок на стол и снова поклонился князю:

– Спасибо, господин.

Даниэль сорвал шляпу и нахлобучил её на голову юноше:

– Хватит кривляться. Я, и будучи князем, не любил лакейства, а теперь ты мой ученик и должен проявлять сдержанное почтение к гению своего учителя!

Кирик встрепенулся, сдёрнул шляпу, кинул её Даниэлю и поднял с пола яблоко. Развалившись на стуле, он вытер яблоко краем скатерти и с остервенением вгрызся в него.

– Лучше бы ты посмеялся, – досадливо произнёс Даниэль, надел шляпу и повернулся к Андрею: – Пойдём, посмотрим сцену.

– Иди один, мне тоже нужно загримироваться.

Кирик вскочил со стула и следом за Даниэлем скользнул в неприметную дверь в углу комнаты. Они прошли по узкому коридору, тускло освещённому огненными камнями, и оказались за кулисами. Кирик по обыкновению замер с открытым ртом: кругом возвышались деревянные щиты с подпорками, на полу стояли старые вёдра, валялись какие-то железяки, с потолка свисали верёвки. А среди всего этого бардака сновали слуги и актёры. И у всех был весьма деловой вид.

– Кирик… – простонал Даниэль. – Не спи!

– Ага, – мотнул головой юноша, сделал шаг и едва не столкнулся со слугой, который тащил ведро с песком.

– Смотри, куда прёшь! – рявкнул слуга и понёсся дальше.

Даниэль крепко взял Кирика за руку и потащил за собой, ворча:

– Ни на минуту нельзя оставить. Как маленький! Чуть зазеваешься, и ты уже во что-то влип!

– В этом мы похожи! – не остался в долгу Кирик.

– Это с какой же стати? – возмутился Даниэль, но ответа не получил: едва Кирик ступил на сцену, почти готовую для выступления, он вновь превратился в статую. – С этим надо что-то делать, – проворчал Даниэль, оглядел декорации и довольно крякнул: – Достойно. На фоне этих стен я буду отлично смотреться! – Он прищурил глаз и стал разглядывать Кирика, словно увидел его впервые. – Куда бы тебя пристроить…

– А? – Юноша оторвал взгляд от стен бернийского замка. – Я буду рядом с Вами.

– На сцене? – ехидно осведомился Даниэль. – Что-то я не помню статуй вокруг Берны. – Он хихикнул, довольный собственной шуткой, и втащил ученика за кулису. – Будешь стоять тут! И чтобы ни шагу в сторону! Усёк?

– Усёк, – покорно кивнул Кирик и прислонился спиной к стене. – А долго мне тут стоять?

– Сколько понадобиться! – твёрдо сказал Даниэль и куда-то убежал.

Слуги закончили установку декораций, опустили занавес и покинули сцену. Появились актёры. Тихо переговариваясь, они встали по обеим сторонам кулис. Кирик вжался в стену, стараясь стать маленьким и незаметным. Впрочем, актёрам было не до него. Пропели трубы, занавес взмыл к потолку, и спектакль начался. Кирик осторожно выглянул из-за кулисы и остолбенел: огромный зал был до отказа забит зрителями. В центральной ложе восседал барон Калисста, грузный седовласый мужчина в бело-золотом чепергайлском камзоле. Рядом с ним сидела немолодая темноволосая женщина в роскошном золотом наряде, две девушки в нежно-розовых шёлковых платьях и мальчик лет десяти в таком же, как у отца, бело-золотом камзоле. В соседних ложах, блестя украшениями и радуя глаз изысканностью нарядов, расположилась чепергайлская знать: никто из аристократов не упустил возможности посмотреть спектакль с участием Теодора Великолепного. Да и партер был забит до отказа. Здесь были не только актёры. Казалось, весь Чепергайл втиснулся в театральный зал барона Калиссты.

Кирик перевёл глаза на сцену. У стен Берны царила идиллия: король Аверий, королева Марьяна и принцесса Кармина, соответственно Андрей, Анна и Фелицата, пели о чудесной жизни в родном краю. Им вторили остальные актёры, изображавшие счастливых бернийских подданных. Кирик слукавил, сказав Андрею, что был в театре тысячу раз. На самом деле, его знакомство со сценой ограничивалось рыночными балаганами и дешёвыми ярмарочными представлениями, да и то, во время спектаклей он больше смотрел не на сцену, а на зрителей, выбирая очередную жертву. Он любил работать в толпе, увлечённой кривляньями комедиантов. А уж в настоящем театре Кирик не был никогда. Юноша, затаив дыхание, следил за чудесным действом и был горд тем, что он, единственный из зрителей, смотрит спектакль прямо со сцены.

Тем временем в весёлой музыке появились тревожные нотки. "Бернийские подданные" покинули сцену, а Андрей, Анна и Фелицата поднялись на крепостную стену. Под барабанную дробь и звон литавр на сцену выскочили "жаулеты" и закружились в боевом акробатическом танце. Они размахивали саблями и булавами, запрыгивали друг другу на плечи и кувыркались в воздухе, оглашая зал воинственными криками. Король-Андрей взмахнул смычком, и с крепостной стены полилась молитвенная песня: королева-Анна и принцесса-Фелицата просили богов защитить родную Берну от нашествия беспощадного врага. У Кирика сжалось сердце. Он с неподдельной ненавистью смотрел на "жаулетов" и, вместе со зрителями, разразился ликующими криками, когда у стен крепости появился князь Даниэль. А когда Дан запел, у Кирика отвисла челюсть. Сильный проникновенный голос учителя нерушимым бастионом окружил юношу, на него снизошло уверенное спокойствие, которого он никогда не испытывал рядом с Даниэлем. Кир вдруг почувствовал, что и с ним, и с Берной всё будет хорошо. Он с головой погрузился в пение князя, на его губах заиграла счастливая улыбка. И он был не одинок в своей радости. Лица актёров и зрителей просветлели, они с благоговением слушали песнь надежды, а когда голос певца смолк, наступила почтительная тишина. Даниэль с царственным видом застыл на краю сцены. Раздался одинокий хлопок, и зал взорвался бешеными овациями.

Внук корифея упивался рукоплесканиями и криками толпы. Он намеренно выдержал длинную паузу, а потом шагнул к "жаулетам" и поднял руку. Шум мгновенно стих, и зрители замерли в предвкушении следующего акта, глядя на Теодора Великолепного, как на сошедшее с небес божество. И в эту минуту Даниэль действительно был богом. Он овладел залом и мог делать с ним всё, что угодно. Если б сейчас Даниэль отдал приказ, зрители, как один, бросились бы в бой с реальными жаулетами и, скорее всего, выиграли бы его – столь велика была их вера в своего кумира. За это Даниэль и обожал сцену. Здесь он был героем, затмевая и тинуских королей, и великую Плеяду. И не важно, кого он играл: князя или простолюдина, полководца или плюгавого старика – он всегда властвовал над толпой…

Жаулеты были повержены, и под радостную песнь "бернийцев", князь Даниэль и принцесса Кармина слились в долгом поцелуе. Зрители рукоплескали, а барон Калисста покинул ложу и поднялся на сцену. Толпа ахнула: до сих пор ни один тинуский актёр не удостаивался такой чести.

Даниэль приподнял шляпу, приветствуя правителя Чепергайла, и на лице Калиссты мелькнуло недоумение: актёр приветствовал его, как равного. Но, решив, что Теодор Великолепный всё ещё находится в образе князя, барон простил ему эту маленькую оплошность. Калисста поднял руку, призывая публику к тишине, и провозгласил:

– Отныне и до конца дней своих, Теодор Великолепный объявляется почётным гражданином Чепергайла! Так же я дарую труппе Андрея тысячу золотых монет и в полном составе приглашаю её на ужин!

Актёры труппы подняли руки над головами и захлопали, а зал вновь разразился овациями. Под рукоплескание толпы барон прошествовал к ложе, подал руку жене, и они удалились. Но простая публика не спешила расходиться. Зрители принялись выкрикивать название песен, которые когда-то пел Теодор Великолепный, а кое-кто стал требовать, чтобы он показал фокусы. Даниэль был не против и дальше развлекать толпу, но Андрей отрицательно покачал головой: барон ушёл, и продолжать выступление было не вежливо. Внук корифея последний раз поклонился публике и шагнул к кулисе, за которой оставил Кирика. Но ученика на месте не оказалось. За их короткое знакомство, Даниэль привык, что Кир скрупулёзно выполняет его указания, и от отсутствия юноши магу стало не по себе. "Может, кто-то прогнал его?" – подумал Даниэль и отрицательно покачал головой. В глубине души он знал, что Кирик попал в беду. "Вагр его побери! Ни на минуту нельзя оставить! Куда он опять влип?" Даниэль попытался разыскать змейку, но та не подавала признаков жизни. И тогда маг сунул руку в карман, сжал в кулаке Серьгу, и почти сразу перед глазами возникло исчерченное морщинами лицо.

– Йозеф… – растерянно прошептал Даниэль, и его захлестнули воспоминания.

Глава 9.

Три года назад.

Покинув труппу Андрея, Даниэль с ужасающей скоростью промотал деньги, заработанные на подмостках, и стал отчаянно искать пути спасения от надвигающейся нищеты. Пропив последние кроны, молодой маг подумал и решил попытать счастья на воровском поприще. Он отправился в Эгерн, где по слухам обосновался самый большой и влиятельный бандитский клан. По дороге, чтобы не предстать перед будущими коллегами дилетантом, Даниэль «упражнялся»: подогнав пару-тройку заклинаний под свою новую деятельность, он начал воровать. Но первый блин вышел комом: в Линсе Даниэля едва не поймали стражники. Бродя по рыночной площади, новоиспечённый вор попытался стянуть кошелёк у зазевавшегося горожанина, но его заклинание оказалось чересчур сильным и шумным: мало того, что на землю попадали все кошельки, так ещё их примеру последовали ключи, гвозди, пряжки и прочие металлические изделия, оказавшиеся в несчастливой зоне. Грохот, лязг и вопли растерянных людей ошеломили Даниэля, и он замер посреди всеобщей сутолоки, чем привлёк внимания стражников. Сидеть бы внуку корифея в тюрьме, однако, на его удачу, заклинание оказалось не только шумным, но и радикальным. Вступив в несчастливую зону, стражники попали в сложное и неловкое положение: их пики намертво вросли остриями в землю, а шлемы и кольчуги заставили вояк распластаться перед Даниэлем, как перед королём. Под улюлюканье горожан молодой маг юрко проскользнул сквозь толпу, шмыгнул в ближайший переулок и понёсся к постоялому двору, где оставил лошадь.

Неудача не охладила пыл Даниэля. Напротив, маг разозлился и решил, во что бы то ни стало стать лучшим вором Тинуса. А для этого, как и в актёрском мастерстве, был необходим опыт. И, памятуя свои первые выступления в деревнях и сёлах, Даниэль занялся мелкими кражами у крестьян. В одной деревне он уволок сушившееся во дворе бельё, в другой – стащил лопату, потом список награбленного пополнился старой ручной меленкой, пузатым медным кувшином, изношенными сапогами и хромой курицей. Вещи Даниэль выбросил, курицу, из уважения к её преклонному возрасту, отпустил. Его ни разу не поймали, и маг разохотился. И, продвигаясь к Эгерну, он тащил всё, что плохо лежит. Его азарт рос с каждым днём. Даниэль не думал о том, что крадёт – ему важен был сам факт успешно проведённой операции. А когда он сообразил, что, применив заклинание невидимости, дело пойдёт куда веселее, сфера его деятельности расширилась. Мага больше не привлекали старое бельё и хромые курицы. Теперь он промышлял по домам и забирал только деньги.

В Эгерн Даниэль прибыл, уверенный в том, что воровство – его истинное призвание. Воровская жизнь казалась ему безопаснее актёрской, ведь актёр всегда на виду, а вор – в тени, окутанный флёром тайны. "Я не буду привлекать к себе внимание ни Плеяды, ни Отщепенцев, и они никогда не доберутся до меня", – с улыбкой думал Даниэль, проезжая по шумным улочкам Эгерна.

Эгерн, расположенный на берегу Великого озера, был городом торговцев. На трёх рыночных площадях с раннего утра до глубокой ночи кипела жизнь. Казалось, весь город только и занимается тем, что торгует. Здесь продавалось и покупалось всё и вся, а за прилавками стояли и стар, и млад. Даниэль добрался до постоялого двора, в центральной части города, снял номер и, плотно поужинав, отправился на разведку. Мага интересовала тайная жизнь Эгерна, и его путь лежал в трущобы. Грязные, провонявшие помоями и мочой, улочки и сомнительного, а иногда и откровенно дикого вида люди, не смущали внука корифея. Он уверенно шагал мимо унылых хибар, магическим зрением разглядывая их обитателей, пока не нашёл то, что искал. Даниэль усмехнулся, накинул на голову капюшон и подошёл к ветхому деревянному дому.

– А ну, стой! – раздался за его спиной сиплый голос, и в спину уткнулось остриё кинжала.

Даниэль послушно остановился:

– Я пришёл по делу.

– Очень любопытно, – хмыкнули сзади, и в ноздри мага ударил резкий запах гнили: у говорившего явно были проблемы с зубами.

– Я хочу поговорить с вашим главарём! – твёрдо произнёс Даниэль и слегка повернул голову, пытаясь разглядеть бандита.

– Так сразу и с главарём? – расхохотался тот, легонько надавил на кинжал, и внук корифея почувствовал укол в спину.

Даниэль, конечно, не ждал, что в притоне его встретят с распростёртыми объятиями, но рассчитывал, что сначала его хотя бы выслушают, а уж потом попытаются убить.

– Назови хотя бы одну причину, по которой я не должен убивать тебя, малыш, – отсмеявшись, сказал бандит. – И думай быстрее, потому что, мне уже надоело торчать на улице.

– Я маг, – поспешно воскликнул Даниэль.

– Маги тоже умирают, – фыркнул бандит.

– Я хочу стать вором!

– Если ты пришёл в наш район один, да ещё и ночью – ты совсем туп. А кому нужен тупой ученик?

– Я не мог прийти днём! Я только два часа назад приехал в Эгерн!

– И сразу полез в бутылку?! Вот я и говорю, что ты туп, как пробка. Хороший вор никогда бы так не поступил.

– Так помогите мне стать настоящим вором!

– У тебя не получится! – категорично отрезал бандит.

– Дайте мне шанс! Я докажу, что Вы ошибаетесь! Вот увидите, я стану лучшим вором Эгерна! – выпалил Даниэль, осёкся и смущённо добавил: – После Вас, разумеется.

– А ты тщеславен, малыш, – усмехнулся бандит, убрал нож и сгрёб молодого мага за шкирку. – Что ж, отсрочку ты получил, правда, твой гонор всё равно приведёт тебя на виселицу. Может, мне всё же проявить милосердие и прирезать тебя?

– Не надо, сударь…

– Не надо, так не надо, – ухмыльнулся бандит и втолкнул Даниэля в дом.

Маг не сопротивлялся. Он мог бы воспользоваться каким-нибудь подходящим заклинанием, но, имея дело с боевой магией, Даниэль никогда не знал, насколько разрушительным окажется его колдовство. "Только в крайнем случае!" – решил он и огляделся.

Комната, в которой он оказался, была круглой, как кубышка, и грязной, как выгребная яма. Пара колченогих стульев, расшатанный стол с тусклым огненным камнем посередине. Пустой шкаф без дверцы, засаленные занавески на окнах.

– Здесь нельзя жить! – невольно вырвалось у Даниэля.

Бандит хмыкнул и подтолкнул к нему стул:

– Очень верно подмечено. Устраивай свою задницу, и поговорим.

Даниэлю претила нищая смрадная дыра, но он послушно опустился на шаткий стул и выжидающе уставился на бандита – рослого, крепко сбитого мужчину неопределённого возраста. Мясистое, горбоносое лицо покрывала тёмная щетина, аспидно-чёрные волосы были подёрнуты сединой, студенистые бледно-голубые глаза пристально и настороженно рассматривали Даниэля. Молодой маг набрался смелости и спросил:

– Как мне называть Вас, сударь?

– Сударь? – В глазах бандита мелькнуло непонятное Даниэлю выражение – то ли издёвка, то ли интерес, а, может, и то, и другое. – А всё-таки ты смелый, малыш, – неожиданно сказал он. – Любой другой на твоём месте описался бы от страха.

– Почему?

Бандит недобро хохотнул, сел на стул, положил на стол длинный кинжал с витым лезвием и с неприкрытым любопытством посмотрел на незваного гостя.

– Ладно, давай знакомиться. Как тебя звать, малыш?

– Тихон, – ответил Даниэль.

Последовал молниеносный удар в челюсть, и внук корифея вместе со стулом полетел на пол.

– Никогда не ври мне, малыш! – потирая кулак, сурово произнёс бандит.

Рот Даниэля наполнился кровью, челюсть заломило, а на глазах, вопреки желанию, выступили слёзы. Никто и никогда не обращался с ним так жестоко. Дан приподнялся, сплюнул кровь, вытащил из кармана платок и приложил к разбитой губе. Исподлобья глядя на бандита, он лихорадочно обдумывал создавшееся положение. Рассказывать о себе правду первому встречному не входило в его планы. Дан надеялся затеряться среди воровской братии, спрятав прошлое за новым именем и образом, однако гнилозубый бандит мгновенно почувствовал ложь. "И что теперь? Надо убираться отсюда! В конце концов, Эгерн не единственный город Тинуса. Найду себе учителя в другом месте", – решил Даниэль и поднялся на ноги. Однако решить оказалось проще, чем выполнить.

– Сядь! – рявкнул бандит, его водянистые глаза полыхнули льдом, и спина Даниэля покрылась потом.

Стараясь не встречаться с ним взглядом, внук корифея поднял стул и, усевшись на него, тихо сказал:

– Меня зовут Даниэль.

– И откуда ты родом, малыш Даниэль?

– Из Устера, – ответил молодой маг и стиснул зубы, ожидая нового удара, который последовал незамедлительно. Даниэль больно ударился об угол шкафа и протяжно застонал. Теперь кровь шла не только из разбитой губы, но и из носа. Откинув промокший от крови платок, Дан сел и с яростью взглянул на бандита. "С какой стати я позволяю ему так обращаться со мной?! – возмущённо подумал он. – Вот сейчас врежу магией, и посмотрим, как он запоёт!"

– Только попробуй! – холодно произнёс бандит и в мановение ока оказался рядом с Даниэлем.

У молодого мага душа ушла в пятки: движения бандита были неестественно быстрыми для обычного человека.

– Вы маг?

– Наконец-то дошло! Ты самоучка, что ли?

– Не совсем, – отвёл глаза Даниэль.

– Э… нет, так не пойдёт, малыш. Хочешь уйти отсюда живым – расскажешь о себе всё. Даже то, что мамочке постеснялся бы. Ты меня понял?

– Да, сударь, – кивнул внук корифея и атаковал вора разрушительной воздушной волной.

Старый стол разлетелся в щепы, огненный камень врезался в шкаф, пробив в нём внушительных размеров дыру, но бандит так и остался стоять над Даниэлем, словно ничего не произошло. Он криво улыбнулся и сквозь зубы процедил:

– Я же сказал: так не пойдёт, малыш. Ты расскажешь мне всё!

Невидимые руки подняли Даниэля с пола и усадили на стул. Молодой маг опешил: он силился вырваться из призрачных объятий, но магия бандита была ему не по зубам.

Пока Даниэль тщетно боролся с заклятьем, бандит лёгким движением восстановил стол и шкаф, вернул огненный камень на место и достал из кармана кисет. Он, не спеша, понюхал табак, снова засунул кисет в карман и заговорил:

– Оставим на время твоё происхождение, малыш. Расскажи мне, чего ты желаешь от жизни больше всего?

Даниэль перестал рваться из невидимых рук и с вызовом посмотрел на бандита:

– Я хочу быть независимым от Плеяды и Отщепенцев!

– Похвально, – слегка улыбнулся бандит. – Поздравляю, ты обратился по адресу.

– Вы это о чём?

– Разреши представиться, меня зовут Йозеф. Я независимый маг или изгой, как нас называют и отщепенцы, и плеядцы. – Бандит провёл рукой по лицу, и глазам Даниэля предстал благообразный старик с курчавыми седыми волосами. – Поскольку из моего дома у тебя два пути: в могилу или в мои ученики – я больше не буду скрывать от тебя истинный облик.

Даниэль нервно сглотнул:

– Я никогда не слышал об изгоях.

– Ясное дело… – протянул старик, внимательно разглядывая молодого мага, и, как бы разговаривая сам с собой, продолжил: – Честно говоря, у меня мелькнула эта мысль, но я не мог до конца поверить… Внук Константина собственной персоной!

– И что теперь? Убьёте? – взорвался Даниэль.

– Зачем?

– Но Вы же изгой, значит, ненавидите всё, что связано с Плеядой!

– Какая чушь, молодой человек! – возмутился Йозеф. – Я испытываю весьма тёплые чувства к плеядцам, даже, несмотря на то, что они много раз пытались убить меня. Ненависть не лучший спутник, малыш.

– А отщепенцы?

– Отщепенцы тоже маги. Но мне и с ними не по пути.

– И всё же…

– Разве не ты минуту назад заявил, что хочешь стать независимым? А значит, тебе тоже не по пути ни с Отщепенцами, ни с Плеядой. Разве не так?

– Так, – буркнул Даниэль и дёрнулся, пытаясь разорвать невидимые путы.

– Так, да не так. Я чувствую, что ты хочешь уйти, значит, твоё желание стать независимым не так сильно, как ты думаешь. А независимость приходит лишь тогда, когда ты живёшь в ладу с самим собой. Это твой первый урок, Даниэль.

– Спасибо.

– Обещай вести себя примерно, и я сниму заклятье. – Даниэль кивнул, и невидимые объятья разжались. Йозеф подёргал кончик носа и поинтересовался: – Так что ты выбираешь, малыш? Останешься со мной или отправишься восвояси?

– Вы отпустите меня? – недоверчиво спросил Даниэль.

– Конечно. Только сначала заставлю забыть о нашей встрече. Но, предупреждаю, если ты собираешься и дальше искать изгоев, все они поступят с тобой точно так же. Мы живём сами по себе, и не желаем, чтобы нам мешали.

Молодой маг обвёл задумчивым взглядом обшарпанную, грязную комнату:

– Но мы же не будем жить в помойке, не так ли?

– Не забегай вперёд, малыш. Всему своё время.

– И Вы не только сделаете меня вором, но и сумеете скрыть от Плеяды и Отщепенцев?

– Ты сам этому научишься. Я лишь направлю тебя по нужному пути.

– Я согласен, – сказал Даниэль. Он не верил, что старик отпустит его живым.

Йозеф улыбнулся, вытянул руку и разжал кулак – на его ладони блестела маленькая золотая змейка.

– Возьми.

Внук корифея потянулся к украшению, но отдёрнул руку, увидев, что змейка пошевелилась.

– Что это? – опасливо спросил он.

– Моя безопасность! – жёстко произнёс старик, ловким движением схватил Даниэля за руку и поднёс змейку к его запястью.

– Мне это совсем не нравится… – начал молодой маг и заорал от боли: змейка, как маленький буравчик, вгрызалась в его руку. Даниэль кричал и рвался, но Йозеф крепко держал его. Золотой хвостик исчез под кожей, ранка затянулась, и боль ушла. Молодой маг перестал кричать и вытаращился на своё запястье.

– Вот и всё, – довольно произнёс Йозеф. – Теперь ты мой ученик.

– Что это было? – справившись с ужасом, глухо спросил Даниэль.

– Моя страховка, малыш. Не хочу, чтобы в один прекрасный день ты подкрался ко мне и прикончил.

– Я не собирался убивать Вас!

– Сейчас да, но кто знает, что случится завтра. – Йозеф поднялся и поманил ученика за собой. – Пошли, пора ложиться спать.

Тихонько ворча под нос, Даниэль поднялся и пошёл за стариком. Они вышли на улицу, обошли дом вокруг, и Йозеф вновь толкнул входную дверь.

– Прошу, в мой скромный дворец, – с явным самодовольством произнёс он и подтолкнул ученика к двери.

Даниэль шагнул внутрь. Внезапно над ним вспыхнули десятки огненных камней, и он инстинктивно прикрыл глаза рукой.

– Что это?

– Не трусь, малыш. Изгой не должен бояться неожиданностей, потому что они и есть его жизнь!

Даниэль выругался, опустил руку и замер: он стоял в огромном зале. Стены его были облицованы бледно-синим мрамором, с потолка свисали тяжёлые хрустальные люстры с огненными камнями в форме свечей. Арочные окна с плотными бархатными гардинами небесно-голубого цвета. Золочёная мебель с гобеленовой обивкой дивной красоты. "Старый чванливый идиот! Хочешь купить меня дешёвыми фокусами? Я сам показывал их больше года!" – Молодой маг сделал шаг вперёд и взмахом руки разрушил иллюзию.

– Превосходно! – Йозеф прошёлся по чистой, скромно обставленной комнате и сел в старое протёртое кресло: – В тебе есть задатки мага, малыш.

– В самом деле? – с сарказмом произнёс Даниэль. Больше кресел в комнате не было, и он уселся на аккуратно застеленную узкую кровать. С каждой минутой старик раздражал его всё сильнее, и внук корифея начал жалеть, что согласился остаться с ним. "Нужно было дать ему отпор. И плевать на последствия!" – раздражённо подумал он, хмуро разглядывая иссеченное морщинами лицо изгоя.

– Твой скептицизм неуместен! – как ни в чём не бывало продолжил Йозеф. – Магом ты станешь тогда, когда закончишь курс обучения!

– Я и так хороший маг!

– Ой ли? – хмыкнул Йозеф. – А ну-ка, сотвори мне чашечку кофе!

– Вот ещё!

– Не можешь.