Текст книги "Одержимые"

Автор книги: Анджей Пшипковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

9

Адмирал Степпс вернулся в свой кабинет с кислой миной. Босс стал невыносим, он откровенно цепляется из-за любого пустяка. Ведь, кажется, были задействованы все возможные, даже самые тонкие ходы, чтобы вытащить Пирелли в США. Его лучших клиентов удалось убедить в том, что адвокат должен как можно скорее появиться здесь, в Штатах, естественно, в их же собственных интересах. Была также подготовлена тайная встреча, на которой все решилось бы. Согласно последним донесениям, Пирелли заказал себе место в самолете на вторник, другими словами – на завтра. А Босс заявил, что Пирелли не приедет, ибо в среду руководство партии решит рекомендовать его президенту на пост премьера нового правительства. Черт их всех побери! И неизвестно, что делать дальше. Босс не проронил ни слова. Может, он уже ни на что не годится, старый, склероз его съедает, да к тому же еще пьет, но держится за свое кресло как ненормальный. Президент вроде бы ему доверяет, но… Если на этот раз он проиграет, это будет последнее поражение Босса. И в самом деле, на кой черт такие сложные игры? Ведь можно этого итальянца просто пристрелить, и делу конец. Разве мало здесь парней, готовых выполнить такую работу? А этот занимается своими играми, внедряет своих агентов к террористам, давит на резидентов Главного разведывательного управления и пока что без толку. А ведь можно все это проще, проще… Эх, если бы встать во главе Национального совета безопасности, он знал бы, что и как следует делать. По-военному – проанализировать силы противника и собственные возможности, спланировать операцию – и в бой. Не то что этот штатский, который все больше производит впечатление неврастеника и размазни. Но как его тронешь? Скорее, он сам себя доконает. Нужно ждать, но не сидеть сложа руки. Над этим уже сейчас следует поработать, хотя перед ним стоит довольно трудная задача. Интересно, зачем Босс сейчас вызвал Зиффа?

– Этих говнюков из «Коза Ностра» я лично прикончу, – злился Босс. – Не будут лезть в мои дела, черт подери! Еще сегодня хочу здесь видеть их «отца» или «деда», этот тип должен быть у меня! А того, как его там, Личио, на всякий случай посадить за решетку. С Фабиани я разберусь сам, сейчас нельзя его отзывать. Ну и работнички у меня! Никого, совершенно никого не вижу на горизонте, кто бы проявлял желание работать по-настоящему.

Зифф не осмелился сесть, так как рассерженный Босс нервно расхаживал по кабинету. Зифф только следил за ним взглядом и молчал. Ведь он кратко доложил о своей поездке в Европу, привез самые последние донесения из Рима. Рико получил приказ ускорить операцию. Нет оснований сомневаться в том, что приказ будет выполнен. Так с чего у Босса такое плохое настроение?

– Послушай, Зифф. – Шеф остановился около него и направил палец прямо в грудь своего сотрудника. – Все должно решиться в ближайшие дни, и чтобы я тебя тут не видел. Поедешь снова в Европу и исключишь из операции всех, абсолютно всех наших людей, за исключением, естественно, Рико. В операции наступает решающий момент, любая неосторожность может нас погубить. И тут дело не только в наших интересах, речь идет о престиже государства. Помнишь, что творилось в мире после той идиотской операции в заливе Свиней? Именно с того момента Кастро стал известен во всем мире. Да и что там теперь вспоминать! Так вот, ты летишь еще сегодня и будешь иметь неограниченные полномочия. Все контакты Рико с нами будут идти только через тебя. Один ты, и только ты, кроме тебя ничего нет – лишь пустота, небытие, понимаешь? Отстраняя людей от этих дел, тем самым ты сохранишь все, чего они добились. Я уже послал шифровки. А теперь самое главное: Рико должен тебе докладывать обо всем каждые два часа, днем и ночью. Меня не касается, будете ли вы спать или балдеть, накурившись травки. Даю тебе военный самолет, база номер тридцать два, старт через три часа. Иди!

Зифф хотел еще что-то сказать, но решил, приняв во внимание состояние Босса, не морочить ему голову. Задание, которое он получил, означало, что для него осталось только два выхода. Если не повезет, то ему нечего будет делать на этой службе, – впрочем, тогда его ждет конец, как это здесь часто бывает с неудачниками. В лучшем случае окажется в больнице для неизлечимо больных. Брр! А теперь надо сохранить ясность ума и действовать очень аккуратно. У него осталось три часа до вылета, база находится рядом, так что он успеет доехать туда за полчаса. Оставшиеся два с половиной часа ему хватит, чтобы привезти сюда «отца семьи» этих чертовых итальяшек, которые всегда поставляли его стране гениальных гангстеров. Он вытянулся перед Боссом и вышел.

Полчаса спустя в резиденции правления компании механических прачечных, которая захватила монополию на всем Восточном побережье, появился посланец Зиффа и потребовал проводить его к председателю. Два спортивного вида «служащих» компании тут же заломили ему руки, едва он успел сказать, что является посланцем руководителя Главного разведывательного управления. Джентльмены быстро изъяли у него служебный знак и удостоверение разведывательного ведомства. Спустя две минуты его ввели в кабинет.

– Ну? – коротко спросил специалист по стирке.

– Босс ждет вас, мистер Джино, в своем кабинете. Вертолет подан.

Представительного вида гангстер был искренне удивлен. ФБР – это другое дело, их он не боялся, там у него были контакты. Но разведка? И к тому же на таком уровне? Этого он не ожидал. Нет, лично ему ничто не угрожало, он это знал. Такое приглашение не присылают по пустякам. Похоже, речь идет об очень важном деле.

– Идем, – сказал он и вызвал своих телохранителей.

– Вы остаетесь. Я нужен в Вашингтоне. Встреча с руководителем Национального совета безопасности. Дело государственной важности. Вертолет ждет, ребята. Вернусь вечером.

Хорошо сложенные мальчики превратились в соляные столбы. Их шеф, пропустив сначала гостя, покинул помещение прачечной компании.

В то время когда Зифф входил на борт бомбардировщика серии Б, приспособленного для перевозки грузов и людей, Босс как раз пожимал руку гангстера. Усадив его напротив, он сказал:

– Я вызвал тебя сюда, парень, не для дружеской беседы. Я не занимаюсь американскими гангстерами, а этих шпиков из ФБР терпеть не могу. Но это к делу не относится. Слушай, Джино, ты воткнул куда не следует своего человека, – он заглянул в бумаги и быстро их перелистал, – некоего Личио. Я велел запрятать его в тюрьму. А Фабиани тоже на тебя работает? Отвечай не задумываясь.

– Нет. Не работает. Но мы знаем, где он и что делает. В свое время я ему покровительствовал. Но нет, не работает, – откуда? Разведка – это не моя область.

– Так какого черта ты дал ему связного?

– Это не связной, это охрана. Нет, не его, ему велено следить, чтобы не нарушались интересы «семьи». Фабиани ведь мог во что-нибудь впутаться…

– Джино, предупреждаю, со мной шутки плохи. Что Фабиани делает для тебя?

– Клянусь моими внуками, что ничего. Осторожность подсказывает мне…

Босс махнул рукой.

– Хватит! У меня нет времени на такие мелочи. Пусть твоя «семья» мне поможет. Изучите структуру «Огненных бригад». Кто, где, сколько, откуда деньги. Меня интересует организация, а не идеология. Даю на это полгода.

– Это политика. Я такими делами не занимаюсь. – Джино поморщился. – У меня нет специалистов.

– Неужели! А последние выборы в конгресс? Нью-Йорком святой дух занимался или вы?

– Острая необходимость…

– Вот именно! Острая необходимость и заставляет меня обратиться с такой просьбой. Ну как, Джино?

– Это может сделать только «семья» на нашей старой родине. Я там самостоятельно действовать не могу. Вот почему мне придется туда поехать, попросить оказать кое-какую помощь…

– Полгода. Даю на это полгода. И одно условие: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, независимо от рода операций, которые будут проводить «Огненные бригады», им нельзя ни в чем мешать. Ни в чем! Договорились?

– Да-а. Но…

– Никаких «но», никаких сомнений, нашего разговора также не было. Можете возвращаться в Нью-Йорк. Вертолет к вашим услугам, сэр.

– Отлично. Только еще одно слово: что за это?

– За это? Я ждал такого вопроса. Год абсолютного покоя при условии, что не будете заниматься политикой.

Это был бесценный подарок. В одно мгновение рассеялись все сомнения и опасения Джино.

Усаживаясь в вертолете, гангстер хлопнул по плечу помогавшего ему подняться на борт сержанта и сказал:

– Поторопитесь, мальчики. Сколько вас? Трое? Получите по пять сотен. Поехали!

В двенадцать часов пять минут, согласно договоренности с «Коза Ностра», Босс имел беседу с глазу на глаз с президентом. В результате руководитель ФБР получил указание прекратить всякого рода операции против этой преступной организации, однако продолжать наблюдение за ее действиями. В конце беседы президент, который одобрил план Босса, сказал: «Да хранит нас Бог». Неплохо, подумал Босс, особенно когда речь идет о таком плане.

Из Белого дома он приказал отвезти себя домой, оттуда позвонил на службу, предупредив, что будет работать дома. Дома он, как обычно, сел с бокалом своего любимого виски и погрузился в раздумья. Все чаще приходили ему в голову мысли, что он функционирует, работает скорее только по инерции. Уж слишком быстро он сбрасывает с себя оболочку всемогущего руководителя секретных служб, чтобы погрузиться в минувшее. Его собственное, личное и уже такое далекое. Воспоминания стали дурной привычкой, потребностью, бегством от действительности. Забыть настоящее помогал алкоголь. Больше того, он стал смыслом жизни, ради которого можно было многим пожертвовать. Ибо при помощи бокала с темно-коричневой жидкостью он мог снова побыть с Люси.

Это был очередной триумф. Возвращение знаменитой актрисы в ореоле победительницы в азартной игре. Катера с репортерами сопровождали «Юнайтед Стейтс» в тот момент, когда он входил в порт Нью-Йорка. Люси с удовольствием позировала фотографам в своем палантине на палубе на фоне приближающегося города и в салоне лайнера. «Люси, что ты чувствовала, когда выиграла?», «В какой пьесе будешь играть в новом сезоне?» В конце концов, ему удалось овладеть ситуацией и объявить, что пресс-конференция состоится в театре.

На следующий день после возвращения Люси получила ошеломляющее предложение из Голливуда. Продюсер предложил ей полтора миллиона долларов за главную роль в новом фильме. Принятие предложения означало уход из мюзик-холла и тем самым поражение Стива. Без Люси, даже если ее роль он отдал бы самой гениальной актрисе, спектакль должен был провалиться. Люди покупали билеты только из-за нее. Когда она по телефону заказала билет на самолет до Лос-Анджелеса, он все понял.

– Поеду посмотрю на месте, ведь я еще незнакома со сценарием. Может, он мне не понравится, – сказала Люси вечером.

Следующим утром состоялась пресс-конференция. Но уже без нее. Печать Западного побережья без конца писала о Люси и ее несчастном муже, которого она бросила ради фильма и дальнейшей карьеры. Итак, это уже конец, он был уверен, что конец. Люси каждый вечер звонила и повторяла, что еще ничего не решила, а газеты пишут глупости. Было бы лучше, если бы он приехал к ней, они должны показаться вместе на нескольких приемах, чтобы прекратить сплетни. «Стив, ох, Стив, мне здесь плохо без тебя». Уже начались съемки, а она продолжала звонить и повторять одно и то же. Зачем? На что ей был этот обман? Он вежливо выслушивал Люси, не прерывал, не нервничал и не злился. А тем временем начал прикрывать свои дела в развлекательном бизнесе. И понемногу посматривал, на кого бы ему поставить в политике. Все, что он делал, было лекарством от отчаяния.

Уже тогда Люси была обречена. Он начал отдавать себе в этом отчет с того самого дня, когда случайно увидел на ее туалете небольшую пластмассовую шкатулку. Он не был наивным человеком. Знал, что содержится в коробочке. Героин. Героин и безумие азарта. Депрессия и взрывы страсти. Уходы и возвращения.

Вот тогда-то они и поехали в это путешествие по Европе, и он не запрещал ей играть, даже наоборот, поощрял игру в казино. Каждый день проверял ее косметику, сумки, одежду – и все безрезультатно. Эти несколько недель без наркотиков оказались исключением. Героин заменила рулетка. Поэтому после возвращения она искала удобного случая, чтобы избавиться от него и вместе с тем от борьбы за право на принятие обычной дозы. Люси не хотела с ним бороться и поэтому сбежала. Как-то по телефону она попросила, чтобы выигранные в казино деньги он поместил куда-нибудь на свое усмотрение и выслала ему чек с невероятно большим авансом – там было полмиллиона. Люси хотела, чтобы Стив был ее банкиром, себе она уже не доверяла. Когда как-то однажды ночью оттуда зазвонил телефон и он не услышал ее голос, Стив сразу же понял, что случилось несчастье.

Он был ее мужем. Его отвезли прямо в морг. Закон требует, чтобы труп опознали. Закон не считается с человеческим горем, а заставляет начать следствие в случае внезапной смерти. По этой же причине не пощадили и Стива. Люди копались в их жизни, терзали его вопросами, мучили. Наконец нашли убийцу из банды торговцев наркотиками. Несколько недель Люси не платила им за очередные партии, а когда этот человек начал ей угрожать, решила позвонить. Стив никогда не узнает, кому она хотела позвонить: ему или в полицию. Однако он был уверен, что ему. Ведь у него хранились ее деньги. «Ну что же, мистер Джексон, вы – единственный человек, который был заинтересован в смерти вашей жены. Вы все наследуете, ведь детей у вас нет». Все это было бы смешно, если бы ему не было так больно. Пусть делают, что хотят, пусть подозревают, полицейские, куриные мозги…

Вины его доказать так и не смогли. Он даже не брал адвоката, жаль было тратить деньги, чтобы оправдываться перед таким дерьмом. Вернувшись в Нью-Йорк, Стив совершенно порвал отношения с окружавшим его ранее обществом – он избегал актеров, режиссеров, музыкантов и не хотел в дальнейшем иметь с ними ничего общего. Когда они навязывались – оскорблял их, заявляя, что именно из-за них, сукиных детей, он потерял жену.

Все решили, что он сошел с ума, что наверняка его поместят в клинику для умалишенных, что в его голове что-то произошло и не совсем ясно, в Люси ли дело. Стив уехал из города. Но перед тем, как это сделать, он вызвал специалистов, чтобы ему с фотографической точностью определили, что и где стоит в квартире. Джексон заявил, что на новом месте он хочет иметь абсолютно такой же интерьер. Все так и получилось. Он снял в столице соответствующие апартаменты, которые велел перестроить, а затем все перенес и поставил, как это было в их нью-йоркской квартире. Даже косметика Люси стояла на туалете в том же порядке, а в гардеробе висели ее платья в соответствии с цветами радуги. И так все должно оставаться до конца его жизни. Столько уже лет прошло со дня ее смерти, столько событий произошло в мире: замерли пассажирские трансатлантические лайнеры, побежденные самолетами, проходили войны, появилось космическое оружие, способный продюсер из шоу-бизнеса стал совершенно другим человеком. Только в этой квартире без изменений жила память о Люси.

Рядом с креслом стоит пустая граненая бутылка виски. Вторая выпита до половины, Боссу не хочется идти за льдом, тогда придется встать и куда-то идти. Теперь виски может иметь тошнотворный вкус, но ему уже все равно. Еще немного нужно подождать, и он услышит ее голос из спальни: «Стив, ты не видел моего жемчужного ожерелья?» или «Дорогой, застегни мне платье». Но сегодня он может не услышать ее голоса: Люси вернулась поздно из театра и будет спать. Когда она проснется, Стив будет уже на работе. Надо запретить ей работать. Каждый вечер танцевать и петь одно и то же в течение стольких лет? К черту театр, кино, актеров, всех этих подонков, среди которых по недоразумению оказалась Люси. Лучше всего уехать жить в Европу. Вполне можно купить что-нибудь на юге Франции или в Испании, а если вдруг взять да построить дом на Майорке? Деньги у них есть, но, по правде говоря, страшно мало времени.

Бренчит и мигает красным огоньком что-то в углу комнаты, но ему не хочется поднимать трубку, вероятно, какой-нибудь идиот из Совета желает о чем-то его спросить. Он готов поспорить, что это Степпс, полуадмирал. Да, именно это подходящее звание для него, полуадмирал, все равно как полоумный, трясет портками со страху перед ним и перед каждым, кто в состоянии принять какое-нибудь решение. О, уже перестал звонить, только перед глазами у Босса пульсируют разноцветные круги.

– Вы только посмотрите! Совершенно пьяный, и дух здесь как в кабаке. Ну и набрался! – Адмирал выглядел очень довольным и с улыбкой наблюдал за действиями доверенного врача Совета безопасности, человека, поклявшегося под присягой, что он не будет разглашать сведений о том, чем занимается в управлении.

– У старика здоровье, как у быка. – Степпс с уважением покачал головой. – Так налакаться, прожив три четверти века! Сколько он выпил? Две четверти?

Босса перенесли на кровать, врач снова измерил давление и послушал сердце. Обычное отравление алкоголем. Никаких особенных симптомов, но, принимая во внимание возраст…

– Господин адмирал, я здесь останусь, это моя обязанность.

– Отлично, доктор. Когда он не поднял трубки экстренной связи, а я знал, что он дома, мне в голову пришло черт знает что. А он всего лишь напился. Ты видел эту батарею в баре? Ну ладно, я пошел.

Степпс вернулся в управление, взял последние шифровки, читать которые он имел право лишь тогда, когда в Вашингтоне не было Босса. Через несколько часов должна начаться операция «Адвокат». Степпс долго думал, сообщить ли президенту с случае с Боссом. И все же он не мог упустить такой случай. «Господин президент, докладываю вам в отсутствие шефа, которому стало плохо. Так вот, начало операции в восемь пятнадцать по Гринвичу…»

Стало плохо… Уж президенту расскажут, в чем заключается это его плохое самочувствие. Старик устал от работы, пора бы ему на покой. Тайный алкоголик, это самый худший вариант. В одиночестве можно задумать такое, что государство зашатается. А в самом деле, почему людей, выдвигаемых на такой ответственный пост, не обследуют на предмет здоровья и пороков? Ведь Босс много лет путался с актрисами, на одной такой даже женился, а она пила и баловалась наркотиками, пока ее не убил какой-то любовник. И такого типа из разложившейся среды берут в Совет безопасности? Ну что же, если бы не его заслуги перед президентом, наверное, сегодня о нем никто бы не знал.

Несмотря на легкомысленный вид, Джиджи Мораветти был человеком упрямым и шел к поставленной себе цели, не обращая внимания на трудности. До сих пор все свои потребности, от мопеда до отслужившей срок малолитражки, он удовлетворял сам, собирая средства на их приобретение и не обременяя кармана отца, который безусловно выдержал бы и не такие расходы, но Джиджи предпочитал добиваться всего сам. Вот почему он иногда прирабатывал на эти свои прихоти и не боялся труда. Но на этот раз то, чего он хотел, не было обычной прихотью. Моника нравилась ему больше, чем может нравиться красивая девушка, а в конце каникул он понял, что влюблен. То, что она его явно отвергала, что не хотела даже поддерживать переписки, означало, что ему следовало попытаться найти другой путь.

Разговор с отцом состоялся серьезный. Правда, Джиджи свое желание перейти в другой университет аргументировал страшно интересными лекциями миланского профессора Фанзони, но отца ему обмануть не удалось. «Ну что же, мой мальчик, синьорина Пирелли – это достаточно серьезный повод для того, чтобы влюбленный человек совершил множество глупостей. Я тебя понимаю, Джиджи, и не намерен тебе мешать. Денег я выделю побольше, чтобы ты смог снять квартиру. Добивайся ее как умеешь, но не забывай об учебе. Обещаешь?»

Естественно, Джиджи пообещал, обрадовавшись тому, что в результате с отцом все прошло гладко. На следующий день он оформил все дела в деканате, а вечером загрузил по самую крышу свой старенький драндулет, чтобы отправиться на север.

Предварительно Джиджи по телефону заказал комнату в недорогом пансионате на Корсо Буэнос-Айрес. Прибыл туда он уже под утро, измученный черепашьей ездой по одной из самых современных в Европе автострад. Ну что же, лучше машину ему сейчас не купить, а для поездок по городу и такая сойдет.

В девять часов Джиджи позвонил Монике. Никто не поднял трубки. Тогда он поехал в университет сдать документы и внести плату, после чего отправился в здание юридического факультета. Там Джиджи изучил расписание лекций по курсам. Сегодня с восьми утра шел семинар по гражданскому праву для студентов второго курса. Аудитория номер семь. Он на секунду приоткрыл дверь, этого было достаточно, чтобы увидеть Монику.

Неизвестно почему, он вытер пот со лба и тяжело вздохнул. Подожду ее здесь. Через полчаса двери зала, где проходил семинар, открылись.

– Buon giorno [24]24
  Добрый день ( итал.).


[Закрыть], – тихо сказал он.

Моника резко обернулась.

– Это ты? – удивилась она. – Ты здесь?

– Как раз сейчас занимаюсь переводом в твой университет, может, тут у меня дела пойдут лучше, чем в столице.

– Тебя выгнали?

– Ничего подобного. Перехожу по собственному желанию.

– Ну что же, вольному воля. – Она пожала плечами. – Наверняка мы теперь не раз увидимся. А пока прощай, я спешу в суд.

Девушка помахала ему рукой и поспешила следом за сокурсниками. Джиджи, конечно, был готов к холодному приему, но не ожидал такого безразличия к его появлению в Милане. Как будто он был обычным прохожим. Молодой человек присел на скамейку, ему уже не хотелось никуда идти и ничего делать. Он должен выбрать подходящий момент и сказать ей, что не будет навязываться и преследовать своими ухаживаниями. Но, черт побери, он имеет право надеяться, что Моника будет с ним обращаться как со своим товарищем. По университету или по совместно проведенным каникулам, но как с товарищем, с которым беседуют, учатся, обмениваются конспектами или книгами. И все же это странно. Неужели она так влюблена в этого красавчика с катером? Джиджи ничего о нем не знал, кроме того, что это ее парень, которого она бросила на время каникул и как тогда казалось – надолго или навсегда. Фамилия парня ему была неизвестна, но Джиджи вспомнил, что как-то в разговоре Моника назвала его Робертом и сказала, что он старше ее на один или два курса.

Его неожиданно охватила жажда деятельности, и он решил узнать что-нибудь об этом красавчике у своих будущих коллег. Отыскав университетское кафе, он заговорил с первым же встречным студентом.

– Я ищу парня Моники Пирелли. Не знаешь такого?

– Пирелли? Это, наверно, не с моего факультета, я с биологии.

– С юридического.

– Тогда спроси вон у них. – И он показал рукой на столик около буфета. – Там сидят юристы.

Так Джиджи и сделал. И попал в точку.

– Парень Моники? Роберт? Вот он. – Одна из сидящих девушек показала пальцем на входящего как раз в этот момент студента. – Что-то их вместе в последнее время не видно. Не отбил ли ты ее?

Она не получила ответа, ибо Джиджи уже направлялся в сторону вошедшего.

– Моя фамилия Мораветти, перехожу на ваш факультет из столицы. Ты Роберт, да? Мы могли бы поговорить?

Они сели и посмотрели друг на друга.

– Не сердись, что я так с ходу. Ты мне можешь сказать, что происходит с Моникой?

– Ничего особенного. Учится.

– Разве она не твоя девушка?

– Нет. Да и никогда ею не была. Мы дружили.

– В прошлом?

– Именно так.

– И ты с ней вообще не встречаешься?

– Уж больно ты любопытный, даже слишком. Ты не считаешь, что этот твой допрос, мягко говоря, нетактичен?

– Извини. Я интересуюсь Моникой. Это мое дело, так же как то, что было между вами, дело твое. Я встречался с ней во время каникул. И что-то там мне не понравилось. Неожиданно появился тип, который, как мне кажется, имеет на нее какое-то магнетическое влияние. В его присутствии она становится совершенно другой. Словно очумелой. Что ты знаешь о нем?

– Ничего, и не хочу знать. Ты не такой уж наивный парень, вероятно, знаешь, что, если девушка выбирает…

– Знаю, но не могу побороть тревоги. Я не собираюсь ей навязываться. Но… но, может быть, Монике нужно в чем-то помочь?

– Не понимаю, чем ты встревожен. Она влюблена, это достаточно ясно объясняет ее поведение в присутствии того человека. Чего тут искать? У тебя нет шансов, коллега, и ты должен с этим примириться.

– Хорошо. Предположим, я примирился. Еще один вопрос: ты ее ненавидишь?

– С чего это тебе пришло в голову? Ненавижу? С какой стати? Она мне нравилась и нравится, я считаю ее стоящей девушкой.

– Отлично. Итак, если мне потребуется твоя помощь, я могу рассчитывать на нее?

– Помощь ей? Конечно же не откажу, но мне кажется, что она ни в чьей помощи не нуждается и не ждет ее. Ты немного смешон со своими предчувствиями. Ты и в самом деле приехал сюда учиться или просто-напросто служишь в римской полиции?

Джиджи грустно улыбнулся и протянул Роберту карточку.

– Это визитная карточка моего старика, чтобы ты не сомневался. Я живу на Корсо Буэнос-Айрес, тут написан адрес.

Роберта немного рассмешила горячность его нового коллеги по университету, и он написал на салфетке свой адрес.

До вечера Джиджи бесцельно болтался по городу. Ужин он съел в пансионате. Решив больше не звонить Монике, он сел в свой автомобиль и поехал к ней. Джиджи не знал, что без согласия какого-нибудь жителя микрорайона въезд на его территорию запрещен. Он пытался объясниться со стражником у шлагбаума, но это не помогло. Пришлось отъехать, оставить автомобиль у придорожного бара и отправиться пешком. Перескочить ограждение было нетрудно. Через несколько минут он оказался у дома Пирелли. Окна на втором этаже были освещены, внизу темно. У гаража стоял «Фиат-132». Значит, кто-то в доме был. И что дальше? Неужели он пришел сюда для того, чтобы в этом убедиться? Ведь он уже виделся сегодня с Моникой, так какой же найти предлог для визита?

Джиджи ругал себя за то, что с утра руководствуется эмоциями, а не разумом. Практически он напрасно потерял целый день. Как влюбленный дурак он сторожит под окном любимой, чтобы поймать ее взгляд. Становится настоящим посмешищем. Неожиданно зажегся свет в комнатах на первом этаже – Джиджи отступил назад и вошел в подъезд большого жилого дома, находящегося напротив. Двери открылись – из дома вышел какой-то мужчина. В тот момент, когда он садился в «Фиат», Джиджи его узнал. Это был сардинский возлюбленный Моники. Машина отъехала от подъезда и направилась к выезду из микрорайона.

Джиджи выбежал из подъезда и внимательно огляделся. К счастью, где-то рядом заурчал двигатель, и зажглись фары автомобиля. Джиджи подбежал к машине и рванул дверь.

– Извините, пожалуйста, не могли бы вы меня подвезти? Моя машина сломалась, она здесь недалеко.

Он услышал вежливое приглашение садиться, и тут же хозяин автомобиля спросил:

– Что случилось с вашей машиной?

– Вероятно, свечи или карбюратор, – буркнул он, вглядываясь в даль. Есть. Оранжевый свет фар – это «Фиат». Господи, только бы его не упустить из вида. Симпатичный водитель рассказывал о неисправностях своей машины и ехал не торопясь. Джиджи поддакивал, не спуская глаз с идущей впереди машины.

– Вот здесь, у бара, высадите меня, пожалуйста.

Остановив машину, ее владелец предложил свою помощь, чтобы найти неисправность в маленьком «Фиате». Джиджи не оставалось ничего другого, как, включив зажигание, крикнуть: «Полиция! Не мешать!» Он погнал машину вперед. Вопреки правилам уличного движения, вынуждая тормозить другие автомобили, «Фиат» Джиджи выскочил на улицу. А вежливый водитель остолбенело смотрел ему вслед.

Скоро он оказался на главной улице, ведущей к центру города. К счастью, все машины здесь ехали с умеренной скоростью, но их была целая вереница. Не обнаружив желтый «Фиат», Джиджи нажал на газ, обгоняя идущие впереди машины, водители которых многозначительно крутили пальцем у виска. Должно быть, это выглядело смешно: маленький «Фиат» мчится, обгоняя быстрые и дорогие машины. Вот перекресток и красный свет светофора. Есть! Есть желтый «Фиат» на правой полосе, Джиджи стоит немного сзади, но на крайней левой полосе движения. Господи, только бы он не свернул! Увы, загорается зеленая стрелка поворота вправо, и «Фиат» исчезает. Ситуация безвыходная – Джиджи заблокирован. Когда машины трогаются, Джиджи включает указатель правого поворота и врезается в поток автомашин. К счастью, его пропускают. Но желтый «Фиат» куда-то пропал. Однако Джиджи не сдается – его машина мчится вперед. И вот он видит, как тот сворачивает в какую-то поперечную улицу. Еще немного – и преследуемый перед ним.

Джиджи думает только об одном, как бы не потерять «Фиат» из вида и не дать понять его владельцу, что за ним кто-то следит. Еще несколько сот метров, и желтый «Фиат» въезжает на паркинг у стоящего довольно далеко от улицы большого жилого дома. Джиджи проезжает дальше и останавливает машину рядом с тротуаром. Ему каким-то образом удалось воткнуть автомобиль в узкую щель между стоящими машинами. В том-то и заключается преимущество маленького «Фиата». Теперь Джиджи медленно идет к дому. Он долго внимательно наблюдает за тем, загорятся ли какие-нибудь темные окна, но во многих из них зажигается и гаснет свет. Все напрасно.

Но главное, что Джиджи теперь знает, где живет этот тип. Но зачем ему это и откуда такое страстное желание узнать его адрес – он не знает. Джиджи снова медленно возвращается к машине и едет в пансионат. На часах уже одиннадцать часов вечера.

Напевая одну из мелодий Модуньо, Моника старательно укладывала в чемодан свою одежду. Она страшно довольна. Рико преподнес ей приятный сюрприз.

– Мне надо слетать на несколько дней в Париж. Ну что же, если ты не передумала и хочешь ехать со мной, то пожалуйста, – сказал он, сразу же как вошел, и вручил букет ярко-красных орхидей.

– Это правда? Ты возьмешь меня с собой? Рико, ох любимый мой… – Она бросилась ему на шею. – Конечно поеду. Когда?

– Завтра. Я на всякий случай заказал авиабилеты на десять часов. Ты сможешь поехать?

– Да. Ведь всего на несколько дней, это не имеет значения, пропущу немного лекций, но все можно наверстать. Правда? Ты не представляешь себе, как я рада! Да, завтра прилетит отец, он будет жалеть, что меня не застанет. Ну ничего, я ему сегодня попозже позвоню, предупрежу… Когда мы вернемся? В субботу? Отлично. Рико, Рико, это же и в самом деле прекрасно!

– Правда, нехорошо получается с твоим отцом. Я люблю его за открытость. Конечно, он будет огорчен. Так когда он прилетает?