355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анджей Пшипковский » Одержимые » Текст книги (страница 7)
Одержимые
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:28

Текст книги "Одержимые"


Автор книги: Анджей Пшипковский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

«Это фанатики, готовые на все, – писал в своем докладе, направленном в Америку, Рико. – Террор, или вооруженная борьба, в их понимании не является альтернативой борьбе политической, а единственным средством уничтожения буржуазного государства».

Почти в то же самое время сотрудники нескольких американских политологических институтов анализировали идейные декларации «Огненных бригад» и результаты исследований предоставили тем правительственным учреждениям, которые их заказывали. Выводы совпадали – рождается новое политическое движение, которое может стать опасным для боевой готовности государств – членов пакта ВЕТО. Ослабление государственных структур, независимо от того, какие методы деструкции применяются, одновременно приводит и к ослаблению военной силы Запада. А значит…

Национальный совет безопасности уже через несколько дней после получения экспертиз издал директивы от XX—21 до XX—33, предназначенные для Главного разведывательного управления и для разведок различных родов войск. В них рекомендовалось проникновение в террористические организации везде, где такие организации рождались. Однако Рико Фабиани действовал на основе отдельной директивы, имеющей гриф «совершенно секретно». Это означало, что порученное ему задание не было известно никому, кроме непосредственных исполнителей, другими словами, не только военным разведкам, но и разведслужбам ВЕТО. Это означало также и то, что для всех учреждений Энрико Фабиани являлся директором филиала американской фирмы. Естественно, что сотрудники американского посольства и консульств тоже не имели понятия об истинном лице их земляка. Энрико не раз радовался собственной не контролируемой никем самостоятельности, но иногда его охватывал страх от мысли, справится ли он с заданием. Пока что Фабиани сопутствовал успех, но самое главное было еще впереди.

Хозяин гостиницы «Амброзио» принял его с почетом и лично проводил в приготовленный апартамент. Демонстрируя все удобства номера, он включил телевизор как раз в тот момент, когда взволнованный диктор рассказывал о спасательных работах на железнодорожных вокзалах в трех городах: Риме, Милане и Неаполе. Во всех этих местах ровно в двадцать один час тридцать минут взорвались бомбы с часовым механизмом. Сверкая голубыми огнями, машины «скорой помощи» забирали прикрытые простынями тела убитых. «Число жертв еще не известно, – говорил диктор, – ясно только, что их страшно много».

– В трех городах. Почему в трех? – прошептал Рико.

7

Он проснулся с головной болью. Не помогали ни хлещущие струи душа с переменной температурой, ни стакан средства от похмелья. Он сел в кресло, закутавшись в махровый халат. Головная боль угнетала его. Впервые в жизни Босс не испытывал желания работать, действовать, видеть людей. Возможно, это результат слишком интенсивной работы – в течение нескольких недель он не мог найти дня, чтобы выбраться в море на своей лодке, а может, все чаще напоминающее о себе бремя прожитых лет. Перешагнув через семидесятилетие, он шутил во время приема по случаю своего дня рождения, что только сейчас он по-настоящему хорошо себя чувствует, словно прожитые десятилетия были лишь интенсивной тренировкой для достижения полной активности, которая наконец пришла к нему. Нечего скрывать от самого себя, что именно с этого приема, который был четыре года назад, он начал пить ежедневно. И в одиночестве. До сих пор все было хорошо. Разрумянившийся от утреннего душа, благоухающий изысканными лосьонами после бритья, он неизменно являлся в свой кабинет и начинал день с просмотра донесений, приходящих со всего мира. Так было до сегодняшнего дня.

Босс соединился по телефону с дежурным Национального совета безопасности.

– Сегодня меня на работе не будет, – сказал он, – если что-то срочное, то звоните… Никакого врача. Если пришлешь кого-нибудь, я к чертовой матери его вышвырну. Понял?

Положив на место трубку, он какое-то время боролся с желанием отключить аппарат специальной телефонной связи, защищенной от подслушивания. Нет, этого делать нельзя. Если он не поднимет трубки в момент вызова, то автоматически будет объявлена тревога. А черт бы их всех побрал! Босс с трудом потащился к бару, налил в бокал виски, выпил залпом и тяжело прислонился к стойке. Алкоголь понемногу разогревал внутренности, добирался до головы, усмиряя боль, возвращая способность мыслить. Он выпрямился и вздохнул с облегчением. Теперь можно подумать о планах на сегодняшний день. К счастью, сегодня не среда, значит, не нужно идти с докладом к президенту. Остается только надеяться, что в мире не произойдет ничего такого, из-за чего может быть созвано совещание у президента. А все же паршивая у него работенка, от которой практически даже невозможно передохнуть. Но именно такую роль он определил себе сам, стремясь к этой цели всю свою жизнь.

Да, сейчас он себя чувствует значительно лучше. Босс отбросил халат – символ утренней слабости и надел костюм. Как раз в этот момент позвонил Степпс с вопросом, не желает ли Босс прочитать донесения, которые он, Степпс, готов немедленно и лично ему доставить. Он согласился и велел адмиралу явиться через час. Похоже, ничего не выйдет из его лентяйничанья, вся эта затея была ни к чему, следовало превозмочь себя и ехать на работу. Однако что-то его удерживало, отвлекало от служебных дел. Степпс привезет донесения, он просмотрит их и вернет обратно, не принимая решений. Босс был в состоянии, которое сам определил как бунт против ежедневной рутины. Раньше избавиться от такого состояния помогало море, на котором он давно уже не был, ну и поделом ему!

Босс сидел, удобно устроившись в кресле, и бессмысленно тасовал колоду карт. И все же он ничего не мог сегодня с собой поделать. К тому же чувствовал себя паршиво, и прежде всего психически, ибо физическое алкогольное недомогание прошло благодаря целительному бокалу с коричневым напитком. Может, еще один? Надо подождать приезда Степпса. Босс начал прохаживаться по своей большой квартире. Из гостиной с баром он перешел в столовую с прекрасным гарнитуром в стиле «чиппендейл», оттуда в кухню, сверкающую хорошо вычищенной посудой, мурлыкающими холодильниками и морозильниками. Кроме холодильников, забитых невидимой прислугой едой и напитками, остальное кухонное оборудование давно не использовалось. Никто в ней не хлопотал, никто не заботился о еде. Босс сам себе готовил несложные завтраки, а обеды и ужины ел в городе, в клубе либо в кафе на службе. Стив остановился перед дверью, ведущей в гардероб. Туда он не стал входить, сегодня ему было страшно глядеть на спокойно висящие платья, пальто и шубы Люси, на полки с обувью и ящики, полные шалей, платков и всякого рода финтифлюшек. Чуть дальше находилась туалетная комната Люси с квадратной, углубленной в пол ванной, вся в голубизне глазури и белизне лежащих на полу мехов. Зеркала, много зеркал, отражающих огни бара, не сохранили облика хозяйки этих покоев. Стив какое-то время держал пальцы на выключателе и, погасив свет, еще минуту стоял неподвижно. Потом он вошел в спальню. В прекрасную супружескую спальню, с постелью, застеленной золотистым покрывалом, и туалетом, заставленным косметикой. И в этом помещении повеяло пустотой. Рядом была спальня хозяина квартиры – туда он не пошел, да и зачем смотреть на смятую постель, брошенную пижаму и растоптанные тапки… Зато в своей ванной комнате он несколько раз ударил кулаками в боксерскую грушу, разряжая таким образом тоску. Босс вернулся в гостиную как раз в тот момент, когда тихий звонок и горящая над дверью красная лампочка давали знать, что портье просит разрешения впустить гостя. Он подошел к переговорному устройству и, нажав кнопку, сказал:

– Если это мистер Степпс, то можешь его впустить, Генри.

Босс стоял у лифта, двери которого бесшумно раздвинулись.

– Good morning, Boss [16]16
  Доброе утро, Босс ( англ.).


[Закрыть]
, – сказал адмирал. – Так вы не в постели?

– Как видишь, адмирал, – буркнул он. – Я не привык принимать посетителей в постели.

Степпс знал, что плохое настроение Босса может прежде всего вылиться на него, поэтому ничего не ответил, а вошел в гостиную, куда его жестом руки пригласил хозяин.

– Садись, Степпс. Прежде чем я взгляну на эти бумажки, скажи мне, что ты будешь пить. Отлично, ты получишь коньяк, а я возьму себе виски.

Они сели у столика, адмирал набрал шифр кода на замке своего кейса и вынул оттуда документы. Это были самые секретные донесения за последние сутки, в которых анализировалась политическая и военная ситуация в мире.

Босс сначала занялся материалами, полученными из космоса со спутников. Русские проводят ракетные стрельбы в Казахстане, танковые колонны Израиля снова прочесывают юг Ливана, советские корабли в Тихом и Индийском океанах изменили свое местоположение, в Чехословакии две танковые дивизии переведены в пограничный район с ФРГ. Что касается ВЕТО, то шестой флот укреплен двумя авианосцами типа…

Зевать хочется при чтении столь «выдающихся» открытий. Войска электронной разведки имеют привычку важничать. Нередко они потчуют такими, к примеру, «шедеврами»: «Такого-то числа в 0.12 час самолет командующего авиацией СССР маршала X поднялся в воздух с аэродрома Игреково под Москвой и, поднявшись на высоту 10 тысяч метров, направился в юго-западном направлении. В 1 час 46 минут этот самолет приземлился на аэродроме Зетово около Одессы. За это время не обнаружено каких-либо перемещений армий Варшавского Договора, кроме обычных дежурных полетов авиации». Такой докладик время от времени производит впечатление на молокососов из Белого дома, хотя тертые калачи, такие, как Босс, привыкли просто не обращать внимания на подобные тексты. Именно с чтения такого рода стратегических донесений начинает свой день президент, который в связи с этим принимает решение, созывать или нет Совет Обороны. К счастью, сегодня такой необходимости нет. Что касается других донесений – самые серьезные из них поступают из Главного разведывательного управления, а затем по степени важности: из разведки флота, авиации и, наконец, после всего, от агентов, работающих в дипломатических представительствах. И хотя то, что он сейчас держит в руках, скорее является перечислением полученных донесений, чем докладом, но в любой момент эта информация может быть дополнена соответствующим, более полным сообщением.

Босс отложил бумаги на столик и отпил из бокала.

– Видишь, адмирал, со мной сегодня что-то не так. Голова болит. Можешь ли ты избавить меня от чтения всего этого и сразу перейти к самым интересным делам?

Степпс поудобнее устроился в кресле. Он не привык к таким просьбам. Слишком часто до сих пор Босс совершенно иначе оценивал важность полученной информации, чем он. Если сейчас Босс полагается на него, значит, он действительно болен. Степпс откашлялся и попытался начать:

– Проведенные вчера три взрыва в общественных местах в Италии свидетельствуют об активизации деятельности «Огненных бригад». Думаю, что следует ожидать очередных актов террора.

– И я так думаю, – буркнул Босс. – А что конкретного известно о ближайших планах этой банды?

– К сожалению, ничего. После того как было совершено покушение на Рико, мы не получили от него информации. Похоже, что он ничего нового не узнал.

– Не узнал. А люди из Главного разведывательного управления спят или черт знает чем занимаются? Что делает Зифф?

– Зифф ночью вылетел в Европу. Сам попытается разобраться во всем на месте. Думаю, никто пока не забыл, что мы выполняем задание третьей степени. Если мне разрешат, и я готов сегодня улететь в Европу.

– Зачем? Через час после твоего приземления об этом уже знали бы русские. И начали бы вынюхивать. Ни о каком инкогнито не может быть и речи, адмирал. Кто занимается штабной работой, тому не место в окопах. И в будущем я не желаю выслушивать подобные предложения. Членов руководства только я имею право посылать за границу.

– Простите, – пробормотал адмирал. – Я думал, что…

– Брось, Степпс. В будущем месяце состоится заседание объединенных штабов ВЕТО в Брюсселе. Туда ты и поедешь. А заодно получишь от меня особое задание. Но пока об этом говорить рано. Значит, ты утверждаешь, что мы ничего не знаем о планах «Огненных бригад». Это нам может дорого стоить. Я подумаю, что делать дальше. Но не сегодня. Сегодня я хотел бы…

Он не успел докончить свою мысль. Президентский телефон блеснул огоньком, и тут же раздался звонок. Босс поднял трубку.

– Сейчас еду, господин вице-президент. – Он осторожно положил трубку, какое-то время внимательно смотрел на нее, а потом сказал Степпсу: – Едем. Президент ранен. Вице-президент созывает Совет Обороны.

Мировая сенсация о покушении на президента отодвинула на задний план все остальное. Однако жизнь шла своим чередом, и случившееся практически ничего не изменило в неустойчивом равновесии, сохраняющемся в мире. Ничего не изменилось и в кропотливой работе разного рода специальных служб, тайна деятельности которых эффективно предохраняет их от контроля общественного мнения. Босс, будучи человеком опытным, которого трудно вывести из равновесия, быстро установил, что, во-первых, президент ранен легко и через неделю вернется к своим обязанностям, во-вторых, покушающимся оказался паренек, которого бросила девушка, и он таким образом хотел обратить на себя внимание, что ему, естественно, удалось сделать, и, наконец, в-третьих, что это покушение ни в чем не обострило международного положения. Совет Обороны, конечно, все сделал для обеспечения безопасности страны. И прежде всего гарантировал преемственность руководства – теперь вице-президент держал в своих руках ключи от шифра, при помощи которого можно было привести в движение ракетно-ядерную мощь США, но все это было делом обычным, давно и тщательно отработанным. Поэтому Босс не испытывал никакого волнения и даже подавлял в глубине души скуку, вызванную излияниями вице-президента и безнадежными в своей глупой самоуверенности высказываниями военных. «Государство слишком важное дело, чтобы оставлять его в руках одних военных», – шутя, говорил он президенту во время обсуждения некоторых штабных документов. На заседании Совета Обороны своим выступлением Босс успокоил собравшихся, после чего велел отвезти его домой. Раненый президент окружил себя аппаратами связи и без конца соединялся со своими людьми в правительстве и правительственных учреждениях. Такого разговора не избежал и Босс. Он выразил президенту соболезнование и успокоил, сказав, что все идет своим чередом. Кроме того, у него нет никакой информации, которая могла бы нарушить покой президента.

Наконец-то через несколько часов после визита Степпса Босс мог спокойно сесть в кресло с бокалом в руке. Пока его не было дома, Юдит – чернокожая горничная, которой он полностью доверял, – убрала квартиру и наполнила колотым льдом морозильные камеры в баре. Впервые за день он почувствовал спокойствие, и его охватило настроение оторванности от всего, чем ему обычно приходилось заниматься. Честно говоря, следовало подумать об уходе. Ведь он в таком возрасте, в котором вряд ли можно встретить государственного служащего. Он – исключение, Босс хорошо это знал. Но бросить работу означало бы бездействие. А бездействие – это смерть. «Что ты говоришь, Люси? Нет, сегодня мы никуда не пойдем, останемся дома, послушаем музыку. Не хочешь? Может, пойдем на ужин к Ферини? Тоже нет? Ну-ну, ладно, моя прекрасная капризуля. Я знаю, куда тебе хотелось бы. Но здесь нет гамблеров [17]17
  Заведение для игры в рулетку.


[Закрыть]
. Ведь это Вашингтон. Зато обещаю тебе, что мы снова поедем в Европу и ты сможешь играть сколько душе угодно. Приготовить тебе что-нибудь выпить?»

Он встал и направился к бару. Насыпал лед в шейкер, налил немного водки, добавил чуть-чуть «Кампари» и вермута, побрызгал ангостурой и, закрыв крышкой, начал трясти сосудом, как заправский бармен. При этом он улыбался, чувствуя себя почти счастливым. Налил коктейль в бокал, посмотрел на свет на вишневый напиток и поставил бокал на край буфета. В другом он приготовил себе виски со льдом. «Ну, твое здоровье, Люси…» Чокнулся о бокал с коктейлем. Его лицо продолжало выражать блаженство, когда он, с чем-то соглашаясь, говорил: «Ты права, девочка. Надо будет уехать из города, осесть где-нибудь в деревне и обязательно у моря. Но не в Калифорнии, уж слишком там близко Голливуд. Может, купим что-нибудь во Франции? Как ты думаешь? Теперь уже скоро, мне надо закончить только одну важную операцию, а потом я подам в отставку. Что? Сколько у нас осталось от твоего выигрыша? Ох, уйма денег, естественно, наличными, как ты и велела. Я знаю, что ты не любишь играть на бирже и не разбираешься в ценных бумагах, не стоит мне об этом напоминать. Тебе нравится коктейль? Это улучшенный «Мартини», горечь «Кампари» придает ему неплохой вкус. Само собой, мы его как-нибудь назовем. Ты согласна, чтобы он носил твое имя? Я тебе еще налью, хорошо? Да и себе долью бокальчик. Знаешь, когда я полюбил это виски? Стыдно сказать, как это было давно. Одна дама… впрочем, ты знаешь эту историю, прости. Ох, Люси, куда ты пошла, почему я тебя не вижу?»

Стив сорвался с места, уронив бокал, который глухо упал на ковер. Он выбежал из гостиной, поочередно открывая двери в комнатах и зажигая в них свет. В спальне он рухнул на ее кровать и зарыдал. Когда через какое-то время Босс очнулся, он был зол на себя за то, что смял покрывало на кровати Люси. Причем он никак не мог вспомнить, почему не лег в своей спальне, если ему захотелось спать. И к тому же в костюме?

Босс вернулся в гостиную и с удивлением заметил на ковре хрустальный бокал, а второй, нетронутый, – на стойке бара. Тут кто-то был? Он кого-то угощал? Что здесь происходило, черт возьми? Босс потер рукой лоб, пытаясь унять ноющую в висках боль. Это никуда не годится. Не пора ли посоветоваться с врачом?

Он разделся, принял душ, лег в кровать и тут же заснул. На следующий день румяный и благоухающий Босс появился на работе. Он потребовал дать ему свежие материалы. Как раз из шифровального отдела принесли последнее донесение Зиффа. «Покушение на Рико было подстроено им самим, для того чтобы получить разрешение иметь личную охрану. Его телохранителем стал некий Личио из нью-йоркской семьи „Коза Ностра“. Похоже, Личио и стрелял. Проверьте, какое место в „Коза Ностра“ занимает Рико, и дайте мне знать. Примите также решение о дальнейшей судьбе Рико. Должен ли он и дальше выполнять задание?»

– О ля-ля! – пропел про себя довольный Босс. Вот еще одно подтверждение того, что в Главное разведывательное управление проникнуть можно без труда. Если в управление так легко устраивает своих людей «Коза Ностра», то так же просто могут это сделать иностранные разведки. Конечно, на самом деле все это не так, но он не преминет использовать такой аргумент, когда будет отчитывать своих подчиненных. Босс от удовольствия потер руки и нажал кнопку:

– Адмирал Степпс, немедленно ко мне.

8

Рико явился в квартиру Замбетти точно в назначенное время. Профессор приехал один, оставив супругу в пансионате. Не теряя времени на бесплодные разговоры, Рико сразу же, прямо с порога спросил:

– Почему в трех городах?

– Я так решил, – ответил Тангенс со злым блеском в глазах.

– Ведь мы же договорились…

– Не помню, чтобы я о чем-то договаривался с тобой. Да и ни с кем другим. Я решаю, понятно?

– Не очень. – Рико подошел к буфету и налил себе рюмку коньяка. – Не очень понятно, мой дорогой. Я не собираюсь предъявлять тебе счет, но ты, вероятно, сам признаешь, что большие деньги, которые я вкладываю в это дело, являются достаточным свидетельством того, как я отношусь к нашей борьбе. Разве ты так не считаешь? Говоришь: «Я решаю». Согласен. Возможно, коллективное руководство здесь ни к чему. Но на этот раз, впервые, я позволил себе кое-что предложить. Ситуация требовала дать ответ на арест «семерки». Ты согласился со мной, что террористические акты в двух городах…

– Не нуди. Раз хорошо в двух, то в трех еще лучше.

– Лучшее является врагом хорошего, как говорят французы. А знаешь почему? Потому что перенос деятельности на юг ставит под вопрос чистоту наших действий.

– Не понимаю. Яснее можешь?

– И я тебе должен это объяснять? Тебе, итальянцу? Ведь итальянский юг, Меццоджиорно, сфера влияния мафии. А я не желаю ни тебе, ни нам всем, чтобы мафия выступила против «Огненных бригад». Мафия – это не полиция, она с нами справится.

Замбетти не спускал глаз со своего гостя.

– Чего-то все-таки я тут не пойму. Или наоборот, немного начинаю понимать. Все же кто ты такой, синьор Фабиани? Выйти на меня так, как ты, мог либо гений, либо обманщик. Нет, ты не из полиции, это я знаю точно. Но в том, что в наше движение ты пришел идейно чистым, я сомневаюсь. А мне нельзя сомневаться, понимаешь?

Тангенс сверлил его глазами. У Рико было ощущение, словно его просвечивают какими-то лучами. Он все еще стоял у буфета с рюмкой в руке. Так стоять уже больше нельзя. Поэтому он сделал несколько шагов и сел в кресло.

– Твое здоровье, Тангенс… Ты говорил о сомнениях. А знаешь, они и у меня появились. К примеру, Америка. Именно там, добившись успехов в работе, ты родился как террорист. Ни логически, ни психологически это невозможно оправдать. А может, ты выполняешь какую-то работу для их разведывательного управления? Они любят нетрадиционные методы. Вот я и подумал…

– Подумал глупо. Я с детства ношу в себе ненависть. Ненавижу Италию, ненавижу Америку. Если даже я и сделал там какую-то карьеру, то только потому, что движущей силой моих действий была и есть ненависть. Я эту систему уничтожу. Я еще до конца не знаю, как я это сделаю, но уничтожу. Заодно уничтожу каждого, кто будет мне мешать. Тебя тоже, Рико.

– Ты, похоже, шутишь. Тебе ничего не сделать одному. Нужны люди, солдаты, деньги и снаряжение. Я тебе тоже нужен, хотя бы для того, чтобы не было проблем с оружием.

– Это не обязательно должен быть ты. Я действительно не уверен, есть ли в тебе ненависть.

Теперь уже Рико отдавал себе отчет в том, что он оказался в паршивой ситуации. Правда, Личио сидит в машине, но если Тангенс выстрелит здесь, в квартире, это будет конец. Он понимал, что напряжение возрастает, что вот-вот может что-то произойти. Пора переходить в наступление.

– Почему ты убрал Фаготелли? Почему доверил ему кассу? Разве я тебя до сих пор в чем-то подводил? Ты говоришь: чистота. А сам-то ты играешь чисто? Даю тебе минуту на ответ.

У Тангенса судорогой сводит скулы. Рико видит, как побелели его пальцы, непроизвольно сжимающие подлокотники кресла. Профессор сидит неподвижно. А возможно, готовится к нападению. У Рико нет оружия, он никогда его не носит, и в глубине души презирает бандитов с револьверами. Но если тот…

– Беран исполнил приговор, вынесенный Фаготелли. За измену. Тебе этого должно быть достаточно, Рико. Тот нас обманул. Он вор и предатель. Фаготелли должен был нас подстраховывать. На случай твоего провала. Организация не может остаться без денег, особенно сейчас, когда «Огненные бригады» начали активно действовать. – Замбетти говорит быстро, словно и в самом деле секунды решают все.

«Он оправдывается, отвечает на вопросы, значит, все не так плохо, – подумал Рико. – Я выиграл?»

– Хорошо, Тангенс. Пока ты командуешь, я не собираюсь влезать в твои дела. Однако не помешает, если ты выберешь себе кого-нибудь, кто будет знать систему связи. В этой игре никто не может чувствовать себя в безопасности. Если ты провалишься, кто-то должен немедленно занять твое место. А я тебе сразу скажу, что никакого желания занимать это место я не имею. Ни твоего заместителя, ни твоего преемника. И кроме того, подстрахуйся, найди кого-нибудь вместо Фаготелли. Но на этот раз нужно, чтобы твой выбор был более удачным.

Рико встал, подошел к буфету и долил себе коньяка. Повернувшись спиной к хозяину дома, он демонстрировал полную уверенность в себе. Сейчас самое время представить очередное предложение. Замбетти можно управлять, действительно можно.

– Будем считать, возмездие за арест «семерки» было удачным. Предупреждение, разосланное прессе, прямо говорит о том, что будет в случае дальнейших репрессий. Однако надо все же считаться с тем, что теперь деятельность Липетти и его людей должна принести результаты. Липетти нужен хотя бы незначительный успех. Подумай, как ему в этом помочь. Но одновременно следует перейти к новому этапу борьбы. Пора кончать с ударами вслепую. Пока что «Огненные бригады» сеют только страх. Настало время торжества пролетарской справедливости, время, когда карающая рука пролетариата должна ударить в заранее намеченные чувствительные места и тем самым усложнить жизнь правящих кругов… – Он остановился, внимательно изучая лицо профессора. Тот слушал напряженно, но уже без злого блеска в глазах.

– И никакой спешки, – продолжал Рико. – Следует все старательно подготовить и ударить по верхушке христианских демократов. Пирелли – их восходящая звезда. Он стал членом Главной комиссии, входит в правительство. На него делают ставку, он должен влить свежую кровь в достаточно уже скомпрометировавшее себя правительство. Пирелли символизирует новую тактику, союз с левыми в парламенте. Если это им удастся, государство укрепится. Итак, я предлагаю тебе, предлагаю… похитить Пирелли, провести судебный процесс. Процесс, естественно, закончится смертным приговором. Если ты согласишься с моим предложением, у нас есть шансы достичь многого. Обещаю тебе свою помощь, я этого типа давно держу на примете. У меня отличные отношения с его дочерью, я бываю в их доме. Ты получишь многое…

Замбетти встал и подошел к Рико. Протянув руку, он молча сжал ладонь молодого человека. Потом налил себе немного коньяка, одним глотком выпил и сказал:

– Я ошибался насчет тебя. Прости. Твое предложение стоит рассмотреть. Я все решу сегодня. Через неделю будут детали.

– Хорошо. Значит, через неделю. У тебя?

– А может, приедешь в пансионат на Комо? Ну, скажем, в воскресенье. Прихвати с собой эту девушку, Конни будет с кем поболтать, а мы с тобой возьмем лодку и поплаваем по озеру.

– Отлично. Дай адрес.

– Менаджио. Пансионат вдовы Цуккерино. Напротив кафе, в котором всего лишь несколько столиков. Там и расположитесь, вроде бы случайно. А я вас найду.

Моника с беспокойством отметила, что она и дня не может прожить, не повидав Рико. Занятия в университете были бесполезной тратой времени, а часы в ожидании встречи тянулись невыносимо. Рико вернулся в свою квартиру, но часто ездил в командировки. Он много летал в Рим, раз в неделю ездил в Швейцарию, иногда ему приходилось посещать Бонн и Париж. Эти поездки, как правило, были короткими – день, самое большее два, но и они раздражали Монику. Она с удовольствием ездила бы вместе с ним, но не хотела сама ему это предложить.

Совершенно неожиданно из Рима пришло письмо от Джиджи. Он вспоминал каникулы на Сардинии, жалел, что не живет в Милане и не имеет возможности с ней встречаться. А если бы в одну из суббот он приехал, не нашла бы Моника время, чтобы с ним увидеться?

Милый парень, но напрасно он навязывается. У нее нет ни времени, ни желания с ним встречаться. Поэтому она написала, что с утра до ночи занята учебой, а уик-энды проводит с отцом. Конечно, Моника была бы рада его видеть, но это вряд ли возможно до следующих каникул, которые она, вероятнее всего, снова проведет на Сардинии.

– Забавный парень этот Джиджи, – сказала она вечером Рико. – Пишет, что хотел бы сюда приехать. Тоже придумал! Пусть приезжает, но не ко мне! Скажи, Рико, ты хоть немножечко меня ревнуешь?

– Конечно, ревную. Пусть он только попробует вскружить тебе голову. Выпьешь что-нибудь?

Он налил в стакан немного вермута и чуточку джина, пытаясь придумать какой-нибудь повод, чтобы отправить девушку домой. В последнее время она стала его утомлять. Ежедневные визиты Моники осложняли ему жизнь. Нужно что-то придумать, чтобы хоть на какое-то время избавиться от нее. Нетрудно устроить скандал и оскорбить девушку, но он не хотел прибегать к таким методам, боясь нарушить так тщательно разработанный план, в котором ей была отведена немаловажная роль. А честно говоря, Моника ему уже изрядно надоела.

– Ну, пока что у тебя нет повода для ревности. Я тебе верна, но если ты дашь повод, берегись, – болтала она глупости, которые Рико уже столько раз слышал от других девушек. – Знаешь, я хотела бы куда-нибудь поехать с тобой, – неожиданно сказала Моника.

– Куда?

– Не знаю. Ты часто ездишь то туда, то сюда. Возьми меня с собой.

– С большим удовольствием. К примеру, в воскресенье на прогулку по берегам Комо. Согласна?

– Почему бы нет? – ответила она несколько разочарованно. – Я думала, что мы могли бы поехать в Париж или Лондон…

– Конечно, могли бы. Однако я ведь езжу на день, в крайнем случае на два, времени ни на что не хватает. Если я найду несколько свободных дней, то обязательно предложу тебе такое путешествие.

– Я надеюсь на это, Рико. Почему ты вытаскиваешь бумаги? У тебя еще есть работа?

– Что делать…

– Выходит, я тебе мешаю. Мне совестно. Я думала, что мы сходим куда-нибудь поужинать, но и…

– Прости, дорогая. – Ему хотелось как можно скорее выставить ее за дверь, но ему нужен был повод. Проще всего было вытащить из папки официальные бумаги. – Я очень хотел бы, чтобы у меня оставалось больше времени для тебя, – добавил он неискренне.

– Тебе дать что-нибудь выпить? – Она старалась казаться заботливой, хотя в глубине души была вне себя от злости. Ведь невооруженным глазом видно, что он не оказывает ей столько внимания, сколько оказывал раньше. Добился своего, и все?

– Ох, нет, спасибо, Моника. Если хочешь, возьми себе что-нибудь из холодильника и включи телевизор. Вдруг идет какой-нибудь интересный фильм. А мне придется…

– Знаю. Ведь я вижу, что ты занят. Пожалуй, я пойду.

В этот момент зазвенел звонок, и в прихожую ввалился Личио. Помахав Монике поднятой рукой, он сказал:

– Можем ехать.

Моника замерла у холодильника. Как же так? Или он должен работать дома, или ехать?

– Надо же, ведь я совершенно забыл! – довольно естественно воскликнул Рико. – И в самом деле, я должен встретить в аэропорту моего шефа! Спасибо тебе, Личио, иначе я совершил бы непростительную ошибку. – Он посмотрел на часы. – Ой, мы даже не успеем тебя подвезти.

– Не надо. Я приехала на машине. – Моника закрыла холодильник и, посмотрев на обоих мужчин, молча вышла.

– Обидчивая, да? – Личио улыбнулся, ковыряя в зубах, но улыбка гасла у него на лице по мере того, как он выслушивал упреки Рико.

– Какого черта, неужели ты не видел ее автомобиля? На кой мне такой телохранитель, в котором ни на грош нет наблюдательности. Нужно было позвонить, болван. Я здесь, понимаешь… Впрочем, ты все равно ничего не понимаешь. Как эти кретины из полиции, которые сегодня звонили. Видите ли, им придется прекратить дело о покушении! Говорят, вернутся к нему, когда появятся новые обстоятельства. Наверняка появятся, если ты будешь действовать так, как сегодня.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю