355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрус Кивиряхк » Сирли, Сийм и секреты » Текст книги (страница 3)
Сирли, Сийм и секреты
  • Текст добавлен: 11 мая 2017, 15:00

Текст книги "Сирли, Сийм и секреты"


Автор книги: Андрус Кивиряхк


Жанр:

   

Детская проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

14

Но первый школьный день не порадовал Сирли.

– У нас новая математичка, – пожаловалась она, придя домой. – Такая вот тётка. Обожает свою математику и всё время заставляет нас вычислять. На завтра задала сложить все числа от одного до ста.

– Мы тебе поможем, – пообещала мама. – Ты сложишь все числа от одного до десяти, я от десяти до тридцати, а отец все остальные.

– Почему это я должен складывать больше всех, да ещё самые трудные числа? – возмутился отец и заорал: – Ах ты осёл! Ты что это вытворяешь! Ведь там никого нет!

– Где осёл? – спросил Сийм.

– Вон тот парень! – объяснил отец, уткнувшись в экран: по телевизору показывали баскетбол. – Ему следовало отдать мяч тому игроку, под щитом, а он вместо этого запулил его черт знает куда. Вот ведь обезьяна!

– Да, скорее он обезьяна, чем осёл, – согласился Сийм, разглядывая долговязого баскетболиста. – Лицо глупое, как у обезьяны, и руки длинные.

– Эхе-хе-хе! – усмехнулся отец. – Так оно и есть! Ты, сынок, уже неплохо разбираешься в баскетболе.

Похвала отца обрадовала бы Сийма, если бы накануне в детском саду его так не огорчил русский мальчик Стёпа. Стёпа сказал, что летом он со своим отцом сто раз был на рыбалке: каждый день и иногда ещё и ночью. Тогда они ловили рыбу при свете факелов. Сийму завидно было слушать, и он ухватил отца за выбившуюся из брюк рубашку и сообщил то, о чём рассказывал Стёпа.

Отец помрачнел.

– Опять эта рыбалка, – проворчал он. – Я же обещал: как-нибудь в субботу сходим.

– Ах, как-нибудь? – завопил Сийм. – Мы должны были пойти в эту субботу!

– Должны были? – огорченно пробормотал отец.

– Ну, если должны были, то сходим.

– Смотри у меня! – пригрозил Сийм.

Отец безразлично уставился в телеэкран. Баскетболист с обезьяньим лицом долго примеривался и, наконец, отправил мяч в корзину, но отца это не порадовало. Он переживал из-за рыбалки. Где этих самых дождевых червей раздобыть? Он снял с полки энциклопедию и начал листать ее. Дождевой червь… Где здесь дождевой червь? С ума можно сойти!

Так что в этот день все были немного печальны, что вовсе не подобает первому школьному дню. Сирли беспокоила новая учительница. Сийма рассердило то, что Стёпа за свою жизнь поймал уже столько рыбы, а он еще ни одной. Отец боялся субботы, а мама не могла радоваться, если вся семья огорчена.

А за стеной их квартиры сидел писатель господин Баранн, и настроение у него тоже было отвратительным. Правда, для него это было обычное дело. Он сочинял очередную ужасную книгу:

«Пеэтер валялся в канаве и стонал. У него был жар, руки и ноги дрожали, но ни один врач не появлялся. Вместо этого по Пеэтеру пробежал лось, наступив копытом ему на лицо и причинив больному ещё большие страдания. Затем…»

Господин Баранн подумал, какие неприятности могли ещё приключиться с Пеэтером.

«Затем приполз уж! – написал он и злорадно захихикал. – Уж пролез Пеэтеру в нос и начал странствие по его кишкам и позвоночнику!»

Господин Баранн ехидно улыбнулся и продолжил стучать по клавишам.

Единственным, кто не хмурился в этот день, был дворник. Он плавал в своей кладовке вокруг затонувшего корабля и был совершенно счастлив.

15

На следующий день всем захотелось немного развеяться. Мама, возвращаясь с работы, выбрала путь мимо своего секретного дворца, где слуги давно ожидали ее.

– Как поживают принц и принцесса? – осведомился камердинер, принял у мамы папку и положил её на золотую подушку.

– Принц поживает хорошо, – ответила мама, – а вот у Сирли проблемы. У неё новая учительница, очень требовательная. Хочет, чтобы Сирли целыми днями только считала и считала…

– Силы небесные! – воскликнул камердинер. – Да неужели есть на свете такие чёрствые люди? Прикажите, Ваше Высочество, бросить эту злодейку в темницу!

Мама заколебалась.

– Ваше Высочество! – настаивал камердинер. – Наши тюрьмы пустуют, одна злая учительница очень пригодилась бы! Притеснять принцессу – тяжкое преступление! Вы помните, Ваше Высочество, то время, когда вы были ещё принцессой? Помните учительницу гимнастики, которая мучила вас «козлом»?

Мама всё помнила. Её учительница гимнастики была злобной низкорослой старушонкой, считавшей, что маленькие девочки должны проводить всё своё время, прыгая через гимнастического «козла». У мамы эти прыжки получались плоховато, и учительница гимнастики заставляла ее оставаться после уроков в спортзале и прыгать, как безумная. Мама ужасно уставала и вечерами ей не хватало сил даже на то, чтобы поужинать, не говоря уже о посещениях своего дворца.

– Вы тогда не были у нас несколько недель, и дворец едва не рухнул, – вспоминал камердинер. – Крысы съели корону, королевские игрушки утопали в пыли. Печальное было время. Но, наконец, Ваше Высочество освоило прыжки через «козла» и вернулось к нам – и наш дворец вновь расцвёл. Игрушки мы вырыли лопатами из-под пыли, крысы изготовили новую корону, и эта злая учительница гимнастики…

– Оказалась в тюрьме! – прервала его мама. – Да, её бросили в глубокую темницу, и как я тогда радовалась! Поделом ей! Но потом она ушла из нашей школы, стала дрессировать собак, и я совсем забыла её. Что с ней произошло во дворце? Она бежала из тюрьмы?

– О нет, – покачал головой камергер. – Наша тюрьма надёжна, и из нее никому не выйти, разве что вы, Ваше Высочество, изволите помиловать осуждённого. Ступайте со мной, прошу!

По крутым и зыбким лестницам дворца они спускались все ниже и ниже, пока не достигли подвала. Среди банок с вареньем и бутылок с соком обнаружилась дверь, на которой было написано «Тюрьма».

Мама и камергер вошли. В камере сидела низкорослая и злобная учительница гимнастики в синем тренировочном костюме. Заметив вошедших, она закричала:

– Марш немедленно прыгать через «козла»! Через «козла», слышите? А затем залезайте на бревно и ходите по нему, пока вас держат ноги! Спину выпрямить! Живот втянуть! Хоп!

– Молчать! – приказал камергер. – Не то я прикажу отобрать у тебя свисток и секундомер.

– Не имеете права! – завопила учительница гимнастики. – Без секундомера и свистка мне не жить!

– Тогда заткнись! – приказал камергер. – Ступай в угол и сиди тихо!

Учительница гимнастики, недовольно бурча под нос, ушла в угол камеры и начала там подкидывать медицинбол.

Мама смотрела на неё со смешанным чувством торжества и сострадания.

– Может быть, отпустить ее? – сказала она. – Как-то по-детски с моей стороны до сих пор держать на неё зло. Я ведь давно не учусь в школе и забыла прыжки через «козла».

– Если Вашему Высочеству угодно, учительница гимнастики немедленно будет освобождена и покинет дворец, – заявил камергер. – Но что будет с учительницей принцессы? Не посадить ли нам её в тюрьму?

– Нет, – ответила мама. – Это мой дворец, и я не могу в нём помочь моей дочери. Со своей учительницей она должна справиться сама. Ведь и у неё есть свои мечты.

Мама немного подумала и прошептала камергеру на ухо:

– А эта учительница гимнастики… пусть она ещё немного посидит в тюрьме. Она все-таки очень злая и однажды ударила меня скакалкой!

16

Отец припарковал машину перед конторой и, кряхтя, перелез через рычаг коробки передач на заднее сиденье. Ремень безопасности зацепился за ногу и завернулся вокруг икры, но отец вырвался и добрался до задней дверцы. Выйдя через неё, он очутился уже не в центре, а перед спортхоллом, на стене которого было выведено большими буквами: «Сегодня вечером – Хейно Большой Кулак!»

Отцу предстояли решающие матчи по боксу.

Тренеры бросились к нему навстречу и провели мимо тысяч охотников за автографами и фотографов, которые отталкивали друг друга, чтобы хоть краем глаза увидеть и сфотографировать прославленного бойца.

Отец помахал народу рукой и вошёл в раздевалку.

– Мне не нужны две перчатки, – сказал он. – Одной вполне хватит.

– это как? – удивились тренеры.

– Буду боксировать одной рукой, – пояснил отец. – К чему утруждать другую руку?

– Но у вас очень сильные соперники! – предупредили тренеры. – Высоченный африканец, затем Хуберт Валун, твёрдый, как камень, а под конец отец Стёпы, могучий рыболов.

– Я никого из них не боюсь, – важно ответил отец. – Если хотите, выпускайте против меня всех троих разом, быстрее управлюсь.

Но тренеры не согласились, и отцу для начала пришлось выйти против высоченного чернокожего Бимбамбуллы.

Негр в самом деле был настолько рослым, что ему пришлось опуститься на четвереньки, чтобы пройти в дверь. На ринге он выпрямился и потряс своими огромными кулаками, каждый величиной с пылесос.

– Ура! Да здравствует Бимбамбулла! – раздались голоса, но большинство публики закричало:

– Всыпь ему, Хейно Стальной Кулак!

Отец вышел на ринг в красивом красном утреннем халате. Он даже не стал его снимать, помахал сидящей в публике семье и подошёл к африканцу. Тот начал воинственно прыгать на месте, так что земля задрожала и люстры на потолке зазвенели. Но отец стремительно нанёс ему хороший удар, и с Бимбамбуллой было покончено. Рухнув, он накрыл собой сотню зрителей – тех, кто криками приветствовали его.

Судья досчитал до девяти, и «быки» уволокли Бимбамбуллу с ринга. Вместо него на ринг взобрался Хуберт Валун, толстяк, тело которого было твёрдым, как камень. Хуберт бахвалился и красовался перед народом, показывая как он гремит, – колотил себя дубиной по голове, словно бил в барабан. Народу этот фокус не слишком понравился. Многие кричали: «Потерпи, Хуберт, уж Хейно Стальной Кулак сам тебя отбарабанит!..»

Это разъярило Хуберта Валуна, и он бросился на отца. Отец отскочил и так влепил Хуберту, что тот тотчас растянулся. Народ закричал: «Ура!». Тут вышел новый боец, отец Стёпы, и при нем было ведро, доверху полное рыбы.

– Смотри, что мы с сыном наловили, – похвастался отец Стёпы. – Я очень ловкий рыболов. А ты, отец Сийма, хоть раз бывал на рыбалке?

– Конечно, бывал, – сердито ответил отец, но Стёпин отец победоносно улыбнулся и закричал:

– Ах, бывал? А я не верю! Сколько же рыбы ты поймал? А знаешь ли ты вообще, чем рыбу ловят. Ну-ка, скажи, где взять дождевого червя? Тебе это известно, крыса сухопутная?

Рыбы выглядывали из ведра и тоже смеялись над отцом, а одна рыбка с красной чешуёй сказала человеческим голосом:

– Нет, такой бедолага нас из речки не выудит. Для этого надо быть молодцом, как Стёпин отец!

В конце концов все рыбы выбрались из ведра, взяли Стёпиного отца за руки и начали прямо на ринге водить хоровод. Отец не мог больше терпеть такое высокомерие. Он подошёл к Стёпиному отцу и влепил ему такую оплеуху, что тот пролетел сквозь крышу спортхолла и устремился к звёздам. Рыбы испугались и попытались бежать, по и они получили своё и последовали за отцом Стёпы, как серебряные брызги.

Народ вопил и бросал в воздух шапки.

– Да здравствует Хейно Стальной Кулак! Хейно Стальной Кулак – лучший в мире рыбак!

– Ура!

Отец снова влез в машину и, весело посвистывая, поехал домой.

17

Сийм с мамой вернулся из детского сада и прямиком проследовал в свою комнату, где сразу залез под стол. В волшебной стране, снимая с вешалки мантию, Сийм решил, что хватит с него этого леса и прудов, в которых кишмя кишели рыбы и русалки. Он взмахнул рукой, произнёс волшебные слова – и оказался в пустыне. Поодаль сбились в кучу перепуганные звери, их норы и деревья вмиг растаяли в воздухе, а птицы в ужасе собирали свалившиеся с ветвей яйца.

Сийму стало жаль птиц и немного стыдно от того, как жестоко он обошёлся с ними и их яйцами. Поэтому он всех птиц превратил в верблюдов, а птичьи яйца – в верблюжат. И когда другие животные страдали от жажды, верблюды чувствовали себя вполне хорошо, разгуливали по пустыне и тайком пили глотками спрятанную в их горбах воду. А верблюжата пили даже сок. Другие животные смотрели на них с завистью и бегали к Сийму жаловаться.

– Ужасно хочется пить, – говорили они. – Не будет ли волшебник столь любезен, что позволит течь с неба лимонаду?

– Я бы выпила фанты, – важно произнесла гадюка.

– Желательно холодненькой!

Сийма разозлила такая наглость.

– Мне не так-то просто по вашему хотению заставить течь с неба лимонад и мало ли ещё чего вы пожелаете, – рассердился он. – Неинтересно, когда всё получается легко. Лимонад не может течь с неба, так как лимонадный завод стережёт страшный дракон, и мне сначала надо сразиться с этим драконом, а потом посмотрим, что у нас получится с напитками.

– Тогда поторопись, – настаивала гадюка. – И принеси сразу две фанты, одной мне не хватит.

– Тебе, гадюка, вообще нельзя фанты, – заявил Сийм наглому животному. – У тебя горло болит, ты можешь пить только горячий чай.

Змея хотела сказать, что у неё ничего не болит, но Сийм успел произнести волшебные слова, и гадюка начала кашлять, как лошадь, и вообще потеряла голос. Сийм наколдовал ей шарф на шею, а затем волшебством перенёс змею в кровать под одеяло. Пусть в другой раз не вякает. А затем направился к дракону.

Солнце пекло нещадно, а горячий песок обжигал подошвы. Сийму тоже захотелось пить, но он с помощью колдовства тотчас избавился от жажды. И все-таки он почувствовал, что дальше топать по пустыне ему невмоготу. Не проще ли сделать так, чтобы дракон оказался здесь. Так он и сделал, и словно из-под земли перед Сиймом появился лимонадный завод, на трубе которого сидел большой крылатый дракон, а из пасти его торчали длинные клыки.

– Эй, ты, ящер! – крикнул Сийм. – Живо слезай отсюда и проваливай. Зверям пить хочется!

– Пусть пьют песок, – ответил дракон и улыбнулся во всю свою мерзкую пасть.

– Ну, погоди, ты у меня сам напьёшься песку, – пригрозил Сийм. Дракон презрительно смерил его взглядом и слегка плюнул огнем.

– Ты, блоха, пришёл мне угрожать! – прыснул дракон. – Да кто ты такой? Слишком маленький, чтобы проглотить тебя, слишком большой, чтобы заткнуть тобой дырку в зубе, а вот чтобы наступить на тебя и раздавить – в самый раз будешь!

– Я Сийм Ялакас с улицы Оруметса, дом 8, квартира 42, – гордо объявил Сийм. Он только недавно заучил свой адрес и решил, что сейчас будет уместно продемонстрировать свою мудрость. На дракона это заявление нагнало страху, и он трусливо спросил:

– Ах, с улицы Оруметса? И Сийм Ялакас? Уж не в третью ли группу ты ходишь?

– Да что я, малышня какая? – возмутился Сийм. – Я второй день хожу в четвёртую!

Дракон так задрожал, что свалился с трубы. Рабочие лимонадного завода подошли к окнам и, увидев чудовище валяющимся на песке, захлопали в ладоши. Они поняли, что избавление близко.

– Не позволишь ли ты мне уйти? – спросил дракон покорно. – Я не знал, что мне придётся иметь дело с мальчиком из четвёртой группы. Пощади мою голову и подари мне жизнь!

– Я подарю тебе жизнь, – смилостивился Сийм, – но превращу тебя в какое-нибудь безопасное животное, чтобы тебе не вздумалось выкидывать подобные фокусы. Каким зверем ты хочешь с тать?

– Ээ… львом, – предложил дракой, но Сийм объяснил ему, что лев далеко не безобиден.

– Тогда волком, а?

– Я превращу тебя в черепаху, – сказал Сийм. И превратил. Черепаха уползла, рабочие лимонадного завода отвернули краны, и животные с криками устремились на водопой, хваля славного волшебника. Только змея в своей кровати кашляла и пила горячее молоко, к которому Сийм наколдовал еще и большой лимон.

18

Сирли вернулась из школы такой усталой, что сразу шлёпнулась на кровать и даже думать не могла о том, чтобы слетать к облачным балеринам. Учительница заставила их несколько часов подряд складывать числа, и чем дальше, тем больше и сложнее становились эти числа. Когда Сирли зажмурилась, перед её глазами закружились тройки и шестёрки, девятки и семёрки, нуль вертелся каруселью, а восьмёрка порхала как бабочка. От этого у Сирли разболелась голова; девочка лежала и печально думала, что завтра ей снова придётся идти в школу и складывать числа.

– А у вас других уроков разве нет? – спросила мама.

– Рисования и эстонского языка?

– Есть, и это чудесные уроки, – ответила Сирли.

– Но математичка такая хитрая, она звонит в учительскую и просит пригласить туда учительницу рисования. И пока учительницы рисования в классе нет, математичка сама врывается к нам и заставляет складывать всё новые числа. Она нам покою не даёт, на перемене ходит за нами хвостом, даже в сортир заходит и спрашивает, сколько будет семнадцать плюс сто.

– Да она просто ненормальная! – предположил отец. – В моей юности был в нашей школе учитель труда – дурак, каких мало. Он заставлял нас токарить и строгать, а на переменах ловил учеников, затаскивал в свой кабинет и не отпускал на другие уроки. Другие учителя не могли с ним справиться, так как этот трудовик был силён и злобен, а в кармане носил остро заточенные пассатижи, и все его боялись. Если у кого-то из ребят не получалось строгать, этот болван бил его по затылку деревянным молотком, так что глаза на лоб лезли. В конце концов мы с ребятами решили, что дальше терпеть его не желаем, и подмешали в столовой в его суп столярный клей. И у этого идиота челюсти склеились. Его увезли в больницу. И больше он в нашу школу не возвращался.

– Не может этого быть! – сказала мама, но отец побожился, что всё это – истинная правда.

– Это было в прежние времена, тогда попадались всякие типы, – пояснил он. – Но сейчас мне удивительно, что таких, как ваша математичка, подпускают к детям.

Мама испекла на вечер для Сирли большой торт со сливками, украшенный ананасными дольками, чтобы хоть как-то утешить бедную девочку. Сирли было приятно, но затем она взяла ананасные дольки и начала их пересчитывать.

– Эй, Сирли, деточка, дома тебе не надо считать! – сказала мама. Сирли охнула.

– Она совсем задурила мне голову!

Перед сном она уронила одинокую слезу и сказала:

– Завтра опять всё начнётся сначала.

Так оно и было. Сирли приходилось теперь каждый день складывать бесчисленные числа, и конца этой работе не предвиделось. Потому что когда один мальчик осмелился спросить учительницу, когда, наконец, закончатся числа, та ответила: никогда. Это огорчило всех детей, и некоторые потихоньку плакали, укрывшись за партами.

Теперь Сирли никак не удавалось навестить своих подруг – облачных балерин, и господин Баранн был очень доволен, что лифт каждый день работал без помех.

– Хорошо, что я задал перцу бездельнику дворнику, – размышлял он. – Людей надо ругать, быть с ними злым и требовательным, тогда всё пойдёт хорошо.

Но далеко не всё было хорошо. Погода испортилась. Солнце не показывалось на глаза, ночью не было видно Луну, и постоянно лил холодный дождь.

– Какой холодный и мокрый сентябрь, – решили люди. И никто не выходил из дома без зонтика.

Сийм теперь ходил к дворнику в гости один, у Сирли и на это не было времени. Дворнику было очень жалко девочку.

– Это бесстыдство – так мучить людей целыми днями, – рассуждал он. – Тем более детей. У детей должно быть время на игры и на то, чтобы подумать о своих делах. Иначе могут произойти ужасные вещи.

Погляди, погода какова! Это неестественно! Ясно, что Солнце и Луна чем-то опечалены!

– Солнце и Луна? – удивился Сийм. – Думаешь, им тоже жалко Сирли?

– Этого я не знаю, – сказал дворник. – Но за кого-то они точно переживают. Мир – сложная штука. Знал я одного мальчика, который мечтал, когда вырастет, стать пиратом. Но когда он вырос, то забыл обо всём и поступил на работу в дом торговли. Через несколько лет появились слухи, что ходить под парусами в море стало совсем невозможно, там сильно штормит, а время от времени на мирных людей нападает какой-то странный пиратский корабль. Прошло много лет, прежде чем этот корабль однажды в шторм потонул, и ещё больше времени, прежде чем море вновь успокоилось. А всё оттого, что тот мальчик оставил без присмотра свою детскую мечту. Этого делать нельзя! От этого могут случиться ужасные вещи! Мечта может опечалиться и понемногу рассеяться, а может и озлобиться, как случилось с тем кораблём. И это очень опасно.

– Так, значит, ты думаешь, что Солнце чья-то мечта? – спросил Сийм. – И что кто-то забыл его?

– Вполне возможно, – ответил дворник. – Чего только в жизни не случается.

19

Наконец, настал день, когда Сийм должен был отправиться с отцом на рыбалку, но дождь лил, как из ведра, и отец отодвинул штору и показал сыну, что в такую погоду ехать на рыбалку просто невозможно.

– это было бы безумием! – радостно объявил он.

– Мы простудимся и заболеем.

– А когда мы пойдём? – закричал Сийм. – Должны мы когда-то пойти!

– Ну, скажем, на следующей неделе, – предложила мама. Отец поморщился, но возразить не решился, и они согласились, что поедут на рыбалку в следующую субботу.

Но отец начал одеваться, так как ему предстоял другой поход. Накануне вечером Сирли вернулась из школы с покрасневшими от слёз глазами.

– Папа, училка написала мне замечание в дневник и вызывает тебя в школу.

– Что ты натворила? – ахнула мама.

Сирли заплакала.

– Я взяла в школу калькулятор. Тот, твой. У меня нет сил целыми днями складывать числа. Сегодня учительница эстонского заболела, и математичка была у нас три урока подряд. Это было так ужасно, что я взяла калькулятор и начала считать… И тут она схватила мой дневник и вписала туда замечание. Я раньше никогда не получала замечаний!

– Успокойся, доченька, – утешила ее мать. – Конечно, замечание – это плохо, но ваша учительница слишком строга. Что плохого в том, что ты воспользовалась калькулятором? Ведь для того он и существует.

– И после этого училка забрала у меня калькулятор и сунула его в ящик своего стола, – продолжала Сирли. – И сказала, что если я такой непослушный ребенок, пусть отец придёт в школу.

– И пойду, – вздохнул отец. – Интересно встретиться с такой учительницей. Куда идти – в учительскую?

– Нет, в наш класс, – ответила Сирли. – В учительскую вы не поместитесь.

– То есть как? Что значит – не поместитесь?

– Так ведь она не одного тебя вызывает. Она вызвала отцов всех детей, потому что все пользовались калькуляторами.

– И все получили замечания?

– Да, все. И у всех отобрали калькуляторы. Училка собрала их целую кучу и обещала сжечь.

– То есть как это – сжечь? – возмутился отец. – это мой калькулятор! Пусть жжёт свои вещи, а частную собственность не трогает!

– Вот и скажи ей это, – посоветовала мама. – И ещё скажи, что нельзя издеваться над детьми.

– Я ей всё скажу! – пообещал отец.

И вот настала пора идти в школу. В субботу отец шагал по утренним улицам и чувствовал, как в его душе поднимается лёгкое возбуждение. Подумать только, как давно он не был ни в одной школе! Когда-то, в детстве, он почти каждый день проделывал такой путь. Тогда уроки были и по субботам, и сегодня тоже была суббота. Отец представил себе, что он идёт в школу. Приятно идти, не боясь, что тебя сегодня вызовут к доске и поставят двойку. Ни учителя, ни директор не могут теперь ему что-то запретить или спросить, отчего он не в тапочках. Хорошо быть взрослым, подумал отец и поднялся по школьной лестнице.

Класс, где училась Сирли, он нашёл без труда, потому что в его направлении шли десятки отцов, и оставалось только следовать за ними. Когда он вошёл, класс был почти полон, и задние парты заняты – точь-в-точь как в его школьные годы. Отцу пришлось сесть за переднюю парту. Рядом с ним плюхнулся какой-то здоровенный рыжебородый тип, от которого несло трубочным табаком. «Мой новый сосед по парте», – подумал отец.

– Хорошо, что мне уже завтра в море, – сказал рыжебородый. – Могу высказать этой злой бабе всё, что я о ней думаю. Моего Кусти она так достала, что он выглядит потерпевшим кораблекрушение. К столу выходит чуть ли не на четвереньках, встать не может и только шепчет про себя какие-то числа. Рисует вилкой на каше девятки и складывает их. Разве не свинство так изнурять детей!

– Вы совершенно правы, – согласился отец. Но тотчас замолчал, потому что в класс вошла учительница математики.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю