Текст книги "Кровь и честь"

Автор книги: Андрей Ерпылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

«Охотно верю, – подумал Саша, отводя глаза от вазочки с очищенным гранатом. – С тебя, живодера, станется…»

– Многие желали бы видеть на моем месте этого тихоню Махмуда, – откинулся на жалобно хрустнувшую спинку стула Ибрагим-Шах. – И ждут не дождутся, когда со мной что-нибудь случится. – Он подмигнул Саше, и тот снова отвел глаза. – Но я покончу со всякой неопределенностью! Я молод, полон сил – не то что покойный король. У меня четыре молодые красивые жены, – похвастался он. – И все четыре – беременны. Хоть одна, да родит мне наследника! Ибрагима Третьего… Или Ахмада Второго – я еще не решил. Но только не Махмуда!

Эмир расхохотался и собственноручно, позабыв про царственность, набулькал в свой фужер коньяку по золотой «марусин поясок».

«Если не сопьешься раньше. – Саша покорно дал налить и себе. – А то будет тебе наследник…»

– А если родятся девочки? – поинтересовался он вслух, пригубливая чуть-чуть: он не собирался гнаться за бездонной бочкой, сидящей напротив.

– Не беда! В гареме еще полсотни девиц дожидаются своей очереди! Кстати, Бежецкий, – Ибрагим-Шаха уже развезло основательно. – Любая из них на выбор – твоя! Или две, если хочешь. Ты справишься с двумя, полковник?

– Увы, я еще не совсем оправился от своего… гм-м… приключения, – сухо отказался Александр. – Боюсь, мне это будет не по силам… К тому же я не полковник, ваше величество, а всего лишь поручик.

– Все еще поручик! А ведь я давным-давно предлагал тебе… Знаешь что! Если ты по-прежнему не хочешь служить у меня – я награжу тебя! Эй, кто там? Орден сюда!

Александр пытался слабо протестовать, но минуту спустя перед ним уже сиял полированным золотом близнец того, оставшегося в Петербурге, знака.

– Носи с гордостью… – Язык эмира изрядно заплетался. – А вот тебе… – Ибрагим-Шах с усилием стащил с пальца массивный перстень. – Вот тебе еще… Просто так, на память… Нет, нет – обидишь. Что я – хуже своего братца? Да свет еще не видывал такого щедрого человека, как я!

Эмир поднялся из кресла и, пошатываясь, принял горделивую позу.

– Проси, чего хочешь! – нахмурив брови, потребовал он. – Все исполню!

– Вы не могли бы, ваше величество, – Саша тоже поднялся на ноги, – прекратить мучения этих… – Он кивнул в сторону окна, из-за которого все еще неслись стоны.

– Пойдем. – Эмир, пошатываясь, обошел стол, положил Бежецкому руку на плечо («Чтобы не упасть», – с горечью подумал поручик) и увлек к окну.

За окном, среди окутанных цветением фруктовых деревьев, высились три кола с насаженными на них мучениками – теми самыми офицером и солдатами, что доставили Александра во дворец. Солдаты уже почти не подавали признаков жизни – лишь судороги временами сотрясали их тела, но бридман еще боролся, хотя и без всякой надежды – слишком глубоко ушло в его внутренности орудие варварской казни. Поистине, его величество был несказанно щедр – действительно заплатил втройне…

* * *

– Странные вы люди, европейцы. – Ибрагим-Шах откровенно любовался кровавым зрелищем. – я достойно отомстил за те унижения, которым подвергли тебя эти собаки, а ты проявляешь к ним милосердие. Разве не наслаждение – видеть мучительную смерть врага?

– Я еще раз прошу ваше величество… – Саша едва удерживался от того, чтобы собственноручно не свернуть шею коронованному извергу. – Я готов отказаться от ваших наград, но…

– Ну, хорошо, хорошо, – надул губы, как капризный ребенок, у которого отняли игрушку, эмир. – Иди сюда! – не оборачиваясь, махнул он рукой расфуфыренному в пух и прах телохранителю, замершему манекеном у дверей.

Взяв из рук гвардейца пистолет – все тот же «люгер», Ибрагим-Шах протянул его Бежецкому.

– На. Пристрели их своей рукой.

Рубчатая рукоять была на расстоянии протянутой руки. Только положить на нее ладонь и нажать на спуск… И все проблемы решены – Махмуд снова на троне, как единственный наследник. Но можно ли потом отмыться от такого греха: убийства человека, разделившего с тобой кров и хлеб?.. Да что там – спасшего тебя. Каким бы чудовищем он при этом ни был…

– Я солдат, ваше величество, – твердо взглянул в глаза Ибрагим-Шаху Александр, – а не палач.

– Ну, как знаешь… – Эмир пожал плечами, сам взял пистолет, долго выцеливал – ствол ходил в нетвердой руке по странным траекториям – и опустил руку. – Совсем плохо стал видеть, – пожаловался он. – Наверное, надо заказывать очки. Давай ты, – сунул он оружие обратно гвардейцу, едва не прострелив тому живот.

Худощавый офицер хищно улыбнулся, вскинул «люгер» и три раза нажал на спуск, как в тире. Стоны смолкли мгновенно.

– Видал? – торжествующе обернулся эмир к Саше. – Вот у меня какие орлы! Уверен, что всех троих – точно в лоб! Пойдем взглянем?

– Увольте, ваше величество…

– Ну, ты какой-то вялый сегодня, мой друг. – Ибрагим-Шах не скрывал разочарования. – Стрелять не хочешь, смотреть не хочешь… Ладно, пойдем к столу, а то у меня что-то в горле пересохло… Как тебя звать, молодец? – вспомнил он о гвардейце, все еще стоящем с пистолетом в опущенной руке.

– Турэн Хэкматияр! – гаркнул тот, вытягиваясь во фрунт.

– Метко стреляешь, капитан, – изволил улыбнуться эмир. – Жалую тебя полковником!

Вне себя от радости, свежеиспеченный полковник рухнул на колени и попытался поцеловать расшитую золотом домашнюю туфлю повелителя.

– А вот этого не люблю, – нахмурился тот. – Убирайся, полковник!.. Ишь, развели азиатчину!

– Ну что – продолжим? – потер Ибрагим-Шах ладони, вновь оказавшись за столом. – Эй, кто там! Коньяку!..

Увы, продолжение было коротким: осушив еще один бокал, его величество устал и изволил прилечь тут же, лицом в тарелку, а его гость, пока слуги хлопотали над бесчувственным телом повелителя, поспешил откланяться.

– Извините, любезный, – оказавшись в коридоре, Александр поманил пальцем давешнего капитана, облагодетельствованного эмиром – с лица одуревшего от радости гвардейца не сходила идиотская улыбка. – Не подскажете, где тут у вас…

Золотая восьмиконечная звезда тяжело булькнула в ватерклозете и тут же скрылась из глаз. Поручик чуть было не бросил туда же второй подарок эмира, но вовремя удержал руку. Перстень, судя по всему, был самый обыкновенный – никаких признаков жизни, подобно своему собрату, не подавал, но стоил, наверное, тоже немало.

– В конце концов, – сказал сам себе Александр, любуясь игрой света в камне, – надо подумать и о дальнейшей гражданской жизни…

* * *

– Ба-а! Кого я вижу!

В отличие от Ибрагим-Шаха, ротмистр Кавелин совсем не изменился. За исключением того, что плечи его украшали погоны подполковника.

– Да, повысили в чине, – похвастался он. – И немудрено: работы-то прибавилось изрядно! А вы, смотрю, что-то сдали, Александр Павлович. Со здоровьем нелады?

– Да, есть маленько… – уклончиво ответил Бежецкий. – Вы, наверное, в курсе, почему я здесь?

– Да, есть маленько, – улыбнулся Кавелин. – А потому и вопросов не задаю. Государственные дела – понимаем, что к чему. И готовы оказывать всяческое содействие, как было велело. Что угодно-с?

– Угодно поскорее добраться до Санкт-Петербурга, Кирилл Сергеевич. – Саша не разделял игривого настроения жандарма. – И желательно, минуя всякие проверки, кордоны и карантины.

– Ну что же, – сразу посерьезнел подполковник. – Тогда ночку проведете здесь, а поутру мои люди доставят вас на аэродром. Отсутствие препонов гарантирую – мы все-таки весьма уважаемая в Империи гильдия.

Молодой человек вяло кивнул и направился было вслед за вызванным по телефону Кавелиным вахмистром, но в дверях остановился.

– Что-то еще?

– Господин подполковник, – Александр тщательно подбирал слова. – Вы наверняка знаете всех в русской колонии…

– Ноблес оближ. [32]32
  Положение обязывает.


[Закрыть]– блеснул познаниями жандарм. – Это моя работа, так сказать. Кто именно вас интересует?

– Одна женщина. Варвара Лесникова.

– Лесникова… Лесникова…

Подполковник задумчиво потер указательным пальцем переносицу, подошел к шкафу с выдвижными ящиками, выдвинул один с картотекой и долго в нем копался. Потом задвинул этот, выдвинул другой и снова погрузился в поиски.

– Вот, – протянул он Бежецкому тонкую картонную папку, когда тот уже совсем отчаялся дождаться результата. – У нас все точно, как в Государственном банке. Только вынужден вас разочаровать, Александр Павлович: Лесникова Варвара Степановна, мещанка Хоревского уезда Оренбургской губернии, убита при обстреле еще в прошлом году, тело доставлено на родину и предано земле. Соболезную. Погибла ваша дама сердца, поручик.

– Вы и это знаете…

– А как же? Обязан по долгу службы. Тем более что сия барышня не раз попадала в поле нашего зрения.

– Не понял?

– Легкого поведения была покойница, прости Господи, – подполковник перекрестился на иконку в углу кабинета. – Возникали нюансы-с… Пардон, если ненароком задел ваши чувства.

– Нет, ничего, – поручик вернул документы жандарму. – Между нами давно все было кончено. Я просто хотел удостовериться…

Его действительно мало тронула смерть этой женщины. Тем более что с фотографии в деле смотрела довольно вульгарная, на его взгляд, крашеная блондинка с глупыми глазами и пикантной родинкой над верхней губой.

Совсем не его Варвара…

25

Александр стоял на верхней ступеньке облицованного карельским гранитом крыльца Управления и, подставив лицо северному ласковому солнышку, беспричинно улыбался. Какие-то люди заходили в здание и выходили из него, порой толкали его плечом, бормоча себе под нос не то извинения, не то проклятия в его адрес, и только он один был неподвижен среди людской суеты.

Чирикали, радуясь нечастому для Северной Пальмиры весеннему теплу, пичуги на еще только собирающихся одеться зеленым нарядом вязах и кленах в скверике напротив, сверкала отмытая ночным дождем мостовая, свежий, не успевший еще напитаться бензиновой гарью воздух казался лучшим нектаром на свете…

«Ну и слава богу, что все так завершилось, – весело думал Саша, вертя в руках так и не надетую на руку перчатку. – Зато теперь начинается новая жизнь…»

«Старшие товарищи» не скрывали, что разочарованы принесенными их посланцем вестями. Граф Дробужинский вообще встал и вышел, не прощаясь, не дослушав доклада и даже не бросив взгляда на поручика. Да и Федор Михайлович слушал невнимательно, то и дело отвлекался, будто все, о чем рассказывал Александр, было давно и хорошо ему известно.

– Ну что же, – глаза на «докладчика» он избегал поднимать, – отрицательный результат – тоже результат. Мы, правда, ожидали несколько иного… Вы можете быть свободны… Ах да! – спохватился он. – Я же забыл о награде!

Жандарм порылся в столе и выложил перед Сашей уже знакомый футляр с афганским орденом и красную коробочку с золотым имперским орлом на крышке.

– Как и договаривались, – буркнул он. – Орден Святой Анны третьей степени. Правда, без мечей. Можете прикрепить колодку рядом со станиславовской.

Тон, которым это было сказано, покоробил Александра.

«Будто два торгаша на базаре, – обожгла его мысль. – Один купил, второй продал. Как договаривались…»

– Простите. – Он изо всех сил старался, чтобы голос его не подвел. – Я не за ордена служу России…

– Извольте взять, – взгляд полковника стал ледяным. – Это не мой подарок вам, Бежецкий. Это награда Империи за верную службу. С афганской… – он замялся, – звездой можете поступить, как желаете. Хоть в сортир выбросить, а вот российский орден извольте принять. И носить с гордостью. Он вами заслужен.

Бежецкий смутился.

– Но эмир лично вручил мне такой же в Кабуле, – пробормотал он, вертя в руках футляр. – Зачем мне дубликат?

– И мне не нужен, – в глазах жандарма промелькнула усмешка. – Я не коллекционер, увы. Вы же, повторяю, вольны делать с этим знаком все, что пожелаете. Подарить кому-нибудь, продать, отдать детишкам… Только не носить – это единственное условие.

Полковник помолчал.

– И с производством в чин проблем не было. – Он побарабанил пальцами по столу. – Наше с графом прошение и не потребовалось бы. Так – год к старшинству. Вы уже штаб-ротмистр – осталось лишь дождаться вакансии в полку, принять роту и четыре года погонять служивых до ротмистра. Если, конечно, вы не пожелаете сменить цвет мундира…

– Это исключено, – перебил Саша змея-искусителя. – Зеленый цвет мне нравится гораздо больше синего. Тем более…

– Словом, это дело ваше. Когда окончательно оправитесь от ранения и нынешнего путешествия, в штабе уже будет готово новое назначение.

– В мой полк?

– Увы. Он уже давно укомплектован и расквартирован в Кандагаре. Я же говорил: новое назначение. Мне разъяснить вам значение этого слова?

– Куда-нибудь в глушь?

– Глуше не бывает. Можете быть свободны, штаб-ротмистр…

«Какого черта? – думал Александр, шагая по коридору и автоматически приветствуя встречных офицеров – ниже его по званию встретились всего двое, остальные – сплошь штаб-офицеры. – Я же уже принял решение! Подам прошение об отставке по состоянию здоровья – и забуду о воинской карьере. Подарок Ибрагим-Шаха позволит безбедно существовать несколько лет – по крайней мере, на время учебы в университете…»

И вот теперь, когда вся будущая жизнь лежала перед ним, как на ладони, на сердце вдруг стало так покойно, как бывает в детстве. Оставалось, правда, в четкой картинке несколько неясных, скрытых дымкой пятен. К примеру, он отлично видел себя в церкви во время венчания, слышал даже дребезжащий голос батюшки… Неразличимо было лишь лицо избранницы. Из-под кружевной фаты то проступали черты Матильды фон Штильдорф, то Варвары, но чаще всего – Настенькин милый облик…

«Интересно, – сменили направление мысли молодого человека. – Как она сейчас? Наверняка укатила со своим стариком-супругом в Европы, позабыла о том, что нас связывало…»

– Идиот, – сказал он вслух. – Я же все великолепно могу узнать у Мити! Гвардия же еще не выдвинулась в Гатчину! А я ведь так и не встретился с ним после возвращения!

– Шли бы вы куда, ваше благородие, – тронул его за рукав пожилой жандармский вахмистр, видимо, посланный кем-то из офицеров, недовольных торчащим на крыльце управления ротозеем из армейских. – Нельзя тут посторонним без дела…

* * *

Положительно ему везло сегодня – «князюшка наш Митенька» мало того, что оказался в такой час дома – встретил гостя так, как будто только его ему и не хватало все прошедшие месяцы.

– Саша! Живой! – тряс он руку приятеля, несколько смущенного таким горячим приемом. – Не сожрали вас дикие горцы, подавились! А поворотись-ка, сынку! – отстранился он, чтобы окинуть Сашу взглядом с головы до пят. – Да вы прямо герой! Загорели, возмужали!.. А плечи-то, плечи! И вырос – смотри-ка! На полголовы ведь обогнал меня, старика!

– Да ладно вам, Митя… – краснел молодой человек. – Просто отощал, вот и кажется… После госпиталя…

– Вы и ранены были? Не серьезно, надеюсь?.. Да вы проходите в дом! Праздновать будем!.. Евлампий! Где тебя нечистый носит?

– Туточки я, батюшка! – просунулась в дверь еще более раздавшаяся вширь физиономия вельяминовского лакея. – Господи! – по-бабьи сжал ладонями толстые щеки слуга. – Александр Павлович припожаловали! Никак с войны?..

– С войны, Евлашка, с войны, – оборвал его причитания барин. – А посему недосуг ему тебя слушать. Беги на кухню, распорядись накрывать.

– На двоих или боле, барин?

– Как, Саша? – повернулся к гостю, уже расстегнувшему шинель, хозяин.

– Да мне хотелось бы один на один…

– На двоих, в малой зале. Праздновать потом будем. А пока суд да дело – распорядись сервировать нам столик в кабинете. Ну, ты знаешь…

Слуга унесся исполнять приказ, а Дмитрий отобрал у друга шинель и собственноручно повесил на вешалку.

– Боже мой! – только сейчас он увидел орден. – Да вы герой на самом деле! За что удостоены, поручик?

– Было дело…

– Что же мы стоим? Пойдем, сядем рядком да поговорим толком! Как там у классика? Сдвинем чашу с чашей дружно!..

– Нынче пить еще досужно… [33]33
  Стихи Дениса Давыдова.


[Закрыть]– с улыбкой подхватил Александр…

* * *

– Да-а-а… – задумчиво протянул князь, когда Саша завершил свою бесконечную сагу: даже с большими купюрами, повествование заняло несколько часов. – Ваших приключений на добрый роман хватит… А то и на два. Нам тут такого не видать – служба, караулы, разводы…

– Балы, вечеринки, дамы… – в тон ему продолжил поручик. – Там нам о таком оставалось лишь мечтать… Да что мы все обо мне да обо мне – ты-то как, Митя?

– Я? Что я? У меня все в порядке… – Вельяминов разлил по рюмкам водку, взял в руку свою и задумчиво повертел в руках, любуясь бликами на хрустальных гранях. – Прошлой зимой, под Рождество, произведен в штаб-ротмистры. Принял роту. На маневрах в честь тезоименитства Государя отмечен Высочайшим вниманием и награжден орденом Святого Равноапостольного Князя Владимира. Четвертой степени. С бантом. Без мечей, естественно.

– Поздравляю!

– С чем? – Дмитрий вяло чокнулся рюмкой о рюмку друга и опрокинул ее в рот. – Орденок к случаю…

– Но все равно… – Саша замялся. – А как на личном фронте? – сменил он неловкую тему. – Помнится, вы, сударь, были обручены с княжной Чернышевой…

– Пустое, – отмахнулся князь. – Помолвка наша расстроилась… Да и не жалею о том, Саша – пассия моя оказалась особой вздорной и препустейшей. Одно достоинство – богата, княжна, слов нет. Да и я ведь с сумой по миру не хожу.

– Она красавица, – заметил Бежецкий.

– Знаете, граф, как в народе говорят? С лица воды не пить. Так что я повременю на себя золотые кандалы надевать, Саша. Последую вашему примеру.

– Да, я как раз хотел вас спросить, Митя, – спохватился поручик. – Как там На… Анастасия Александровна?

– Настя? Головнина? – князь отвел глаза. – У нее все в порядке.

– Наследничком еще не обзавелись? – горько поинтересовался Саша и залпом осушил свою рюмку. – Времени-то уж прошло изрядно…

– Не знаю, не знаю… – заторопился Вельяминов. – Кстати, а когда, поручик, вы намерены отметить возвращение из новой провинции Империи в стольный град Петров? Ручаюсь, старые друзья будут рады вдрызг напиться в вашу честь? Если стеснены в средствах…

– Спасибо, князь, но у меня в деньгах недостатка нет, – поспешил заверить его поручик.

По пути он уже заходил в одну из ювелирных лавок на Литейном и был приятно удивлен суммой, предложенной там ему за эмирский бриллиант. Пока, разумеется, он с ним расставаться не собирался, но…

– Поистине Империя приобрела чудесную провинцию, – улыбнулся штаб-ротмистр. – Офицеры, подобно испанским конкистадорам из Америк, возвращаются оттуда увенчанные славой и отягощенные златом…

– Полноте, князь, – смутился Бежецкий, поняв, что перегнул палку. – Какое злато? Так, жалованье, то да се… Одним словом – кое-что в кармане есть.

– Не бросить ли и мне постылую столицу? – подмигнул Митя. – А что? Мой чин при переводе в армию…

– Не советую, – покачал головой Саша. – Афганистан, знаете ли, не столица…

– Но мы отвлеклись: что у нас с банкетом?

– В любой момент, – пожал плечами молодой человек. – Пока я совершенно свободен… Может быть, послезавтра?

– Увы, – князь покачал головой. – Как раз послезавтра я занят. Может быть, в субботу?

– Можно и в субботу… А чем вы заняты послезавтра?

– Стреляюсь, – спокойно ответил Вельяминов и вновь наполнил рюмки.

– Что?!! – Александр выронил из пальцев вилку. – На дуэли?

– Вы догадливы, граф. Послезавтра, поутру, у Пискаревки. С удовольствием бы пригласил вас секундантом, но, увы. Во-первых, у меня уже есть два секунданта, и отказать одному из них равносильно вызову на еще одну дуэль…

– Я их знаю? Может быть…

– Попытаетесь уговорить? Бесполезно. Первый секундант у меня – штаб-ротмистр Баргузин, а вы знаете, насколько этот незаурядный господин щепетилен в вопросах чести.

– М-мда… А второй? Уверен, что…

– Князь Лордкипанидзе, – ангельски улыбнулся Вельяминов, и Саша окончательно сник.

– Не грустите, Саша! – князь перегнулся через стол и похлопал поручика по плечу. – Вам никто не помешает присутствовать в качестве зрителя и болельщика. А упомянутые господа будут только рады увидеть вас в нашей компании.

– Но вы не сообщили второй причины, по которой я не могу секундировать вам! – спохватился Бежецкий.

– Она-то как раз и самая важная… Вы – заинтересованное лицо, мой друг.

– Как так? – опешил молодой человек. – Я возвратился несколько дней назад, отсутствовал почти полтора года…

– И тем не менее это так. Вам знаком некий Линевич, Саша?

Александр поперхнулся:

– Путеец?

– Ну, можно сказать и так. Новый товарищ железнодорожного министра.

– А как же отец… Головнин?

– В отставке. Сразу после…

– А почему вы меня спросили, знаю ли я этого господина? – спохватился Бежецкий, довольно невежливо перебив Дмитрия.

– Потому что именно с этим господином мы и стреляемся послезавтра поутру.

– С Линевичем? Из-за чего?

– Из-за кого, Саша, из-за кого.

– Так из-за кого?

– Из-за вас, – Вельяминов посмотрел на гостя сквозь рюмку. – Потому-то вы и не можете быть моим секундантом.

– Из-за меня???

– Ну да. Понимаете, мой друг, сей достойный господин вдруг воспылал страстью к печатному слову и настрочил некое эссе… Или, лучше сказать, путевые заметки, в которых описал свои странствия по Афганистану. Эта тема сейчас вызывает живейший интерес в обществе, поэтому «Русская нива» охотно печатала данные заметки в нескольких номерах с продолжением, а теперь вот, по слухам, издательство Штейглица подписало с автором контракт на издание «Афганских записок» отдельной книгой. Вероятно, не бесплатно.

– Рад за него. Это ведь не повод вызова на дуэль? Я-то тут при чем?

– А при том, что вам, Саша, сей землепроходец… или землепроходимец?.. дал такую характеристику, описал вас таким монстром… Словом, ознакомившись с творчеством статского советника и хорошо при этом зная вас, я счел возможным попросить у автора публичного опровержения клеветы. Дело было на званом обеде по одному достойному поводу, упоминать который я в данный момент не считаю нужным. Господин Линевич мою просьбу счел вздорной и не заслуживающей внимания. Пришлось нанести подлецу оскорбление действием, после чего ему уже ничего не оставалось…

– Он вас вызвал?

– В лучшем виде! На виду у стольких уважаемых людей он просто не мог не вызвать меня. А потому за мной, как за вызванным, выбор оружия.

– Но первый выстрел – за ним.

– Естественно. Но я, Саша, не верю, что этот цивильный хлыщ с сорока шагов способен попасть сюда, – князь согнутым пальцем постучал себя по лбу. – Я же, как вам известно, делаю это легко.

– А если жребий?

– Увы, нанесенное мной оскорбление этого не позволяет. Да и нужно же дать подлецу шанс?

– Вы собираетесь убить его?

– К чему? Мне еще рано в крепость. Прострелю вашему Линевичу ляжку, чтобы повалялся месячишко в постели, – и все. Думаю, этого будет достаточно, и он не будет настаивать на продолжении. Ну, а в субботу выпьем за его здоровье с друзьями.

– Он такой же мой, как и ваш, – буркнул поручик, которому затея друга не слишком нравилась: столь легкомысленно подставляться под пулю из-за чужой, в общем-то, проблемы…

– Нет, Саша, – улыбнулся Дмитрий. – Ваш. Именно ваш… Кстати, хотел бы я услышать из первых уст подробности этого вашего подвига. Ведь это за освобождение Линевича вы награждены Станиславом? Не правда ли?

Разве можно было что-либо скрыть от проницательного друга…

* * *

«…таким образом, теперь вам понятно, уважаемые читатели, сколь неприятно мне было общество этого солдафона, проявившего себя притом весьма неважно для человека, обязанного в силу вмененной ему Государем и Отечеством обязанности защищать российского подданного везде, где бы он ни находился».

Саша отбросил журнал и прошелся по комнате, заложив руки за спину.

«Какая все-таки мразь этот Линевич, – думал он, меряя комнату из утла в угол шагами. – Как гадюка. Выбрал время и ужалил. Да больно ужалил. И так, что любая моя попытка публично отстоять свое честное имя будет выглядеть смешно и глупо. Нет, тысячу раз прав Митя, что стреляется с этим негодяем!»

Он вспомнил свои переживания перед так и не состоявшейся дуэлью с Еланцевым.

«А вдруг Линевичу повезет?»

Александр прошел в библиотеку, где в шкафу, как он знал с детства, хранилась пара дуэльных пистолетов, переходящих в семье Бежецких по наследству от отца к сыну вот уже несколько поколений. Коробка из полированного красного дерева с потемневшим от времени серебряным гербом Бежецких на крышке была покрыта толстым слоем пыли, но сами пистолеты производили впечатление только вчера уложенных в гнезда, обитые черным бархатом. Вычурное изящество инкрустации, свойственное прошлому веку, потемневшая от времени сталь тульской выделки, ореховые рукояти… Поручик вынул из футляра один из не по-современному увесистых «лепажей» и поднял на вытянутой руке.

– Бах, – отчетливо произнес он, не тронув, разумеется, рифленой «собачки» спуска: игры с оружием остались в далеком детстве, пусть даже наверняка известно, что оно не заряжено.

«Нет, ерунда все это, – пистолет аккуратно улегся на свое место. – Попасть из такого монстра с сорока шагов непрофессиональный стрелок может лишь в одном случае из тысячи. Больше верится в то, что можно выиграть миллион рублей по случайно подобранному на улице трамвайному билетику…»

Но на душе молодого человека все равно скребли кошки…