Текст книги "Младший брат дракона (СИ)"

Автор книги: Андрей Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Мальчишки разбежались. Гунвальд проводил их взглядом и хмыкнул.

– Дилль, похоже плакали наши денежки. Думаю, пацаны не вернутся.

– Вернутся, – убеждённо ответил Дилль. – Украсть деньги они могут запросто, но если ты им доверился – в лепёшку разобьются и всё сделают. Ещё и сдачу вернут, вот увидишь.

Они отправились в "Стойло ржавого дракона", где у хозяина Дилль арендовал лошадь и телегу. Вскоре примчался первый мальчишка и сообщил, что кувшинчиков у гончара нет – он купил всего штук пять. Дилль поморщился – задуманный план трещал по швам.

– Ладно, обойдёмся без мелкой посуды, – решил он. – Эти пузырьки оставим для начала, эликсир будем разливать по кружкам, а торгашу продадим оптом. Гунвальд, сходи, купи у хозяина пару больших кувшинов.

Постепенно к кабаку начали собираться люди, присланные Шабертом. Одних Дилль сразу забраковал, найдя, что вид у них не внушает нужного доверия, другие оказались несколько... туповатыми – они так и не смогли понять, что от них требуется. В итоге Дилль выбрал пятерых, чьи внешность и сообразительность оказались на достаточном уровне, и принялся объяснять им предстоящую задачу.

Хозяин "Стойла" – здоровенный Рохмиро, хмурился, не понимая, зачем все эти люди собираются в его заведении, если ничего покупать не собираются. Дилль, уловив недовольство Рохмиро, пообещал оплатить временные неудобства. Заодно попросил – за отдельную плату, разумеется, подыскать ему "покупателей":

– Рохмиро, нет ли у тебя на примете людей, которые смогут купить у этого монаха эликсир и заработать на этом сребреник?

Хозяин кабака усмехнулся в чёрную бороду и кивнул.

– Ладно, пройдусь по соседям. Но чтоб без обмана насчёт оплаты.

Когда вернулся Гунвальд с кувшинами, Дилль отправил мальчишек наполнять их водой. Сам каршарец снял с головы шлем, пригладил волосы и прошёл на кухню.

– Берите прямо из лужи, да чем грязнее будет лужа, тем лучше, – напутствовал Дилль мальчишек. – А ты, Герон, сразу же запечатай кувшины. И не забудь обтереть, чтобы вид у нашего эликсира был товарный. Я пока займусь...

Дилль не успел договорить – из кухни послышались возмущённые женские вопли, и в общую залу вывалился Гунвальд с мокрыми волосами. Вслед за ним бежала Линда, держа за ручку осколок кувшина.

– Кобель несчастный! Я тебе покажу "увивалась"! Вот погоди, сейчас сковороду возьму!

Каршарец с грацией несущегося бизонобыка пронёсся мимо Дилля и Герона, за ним промчалась разъярённая служанка. Хозяин кабака проводил взглядом убегающего варвара и, решив, что Линда сама справится, удалился на кухню. Дилль и монах обменялись улыбками и принялись в деталях обсуждать предстоящее мероприятие.

Когда часы на главной башне пробили полдень, в квартале чародеев появилась повозка. Под уздцы лошадь вёл монах церкви Единого с низко надвинутым капюшоном, из-под которого выглядывала только борода. Монах нерешительно потоптался, затем обратился к скучающим стражникам, стоявшим около одной из чародейских лавок:

– Господа, я думаю, что если некоторое время поторгую здесь чудодейственным эликсиром, то это не будет нарушением городского порядка?

И в подкрепление своего предположения сунул трём стражникам три сребреника. Старший патруля многозначительно приподнял бровь.

– Вообще-то мы должны пресекать подобную торговлю, но если мы этого не увидим... Я, конечно, уведу отсюда своих ребят, но ведь есть ещё и дежурный маг, который куда-то отошёл по своим делам. Это ещё монета. Ты, монах, не переживай, я – командир патруля, что прикажу, то маг и сделает. Но на командире, сам понимаешь, ответственность двойная.

Монах намёк понял, и ещё два серебряных окса перекочевало из его кошеля в ладонь командира патруля.

– Так, парни, кажется у нас было дело на улице Бондарей. Пойдём-ка, проверим, как там поживает старый Лагель. Может, он нас кружкой-другой угостит. А ты, Берех, найди нашего дежурного мага, отдай ему вот этот окс и скажи, что он свободен ещё часика три-четыре. Думаю, – тут начальник отряда стражи кинул выразительный взгляд на монаха, – этого времени всем хватит, чтобы закончить свои дела.

Городской патруль удалился, а монах, убедившись, что нужная ему лавка находится рядом, разложил на соломе в телеге несколько маленьких кувшинчиков и три больших. Редкие прохожие кидали безразличные взгляды на монаха и проходили мимо.

– Чудодейственный эликсир из Карлисского монастыря, – густым басом провозгласил он. – Придаёт сил немощным, здоровых делает ещё сильнее.

Два ремесленника остановились и зашушукались, из соседних лавок начали выглядывать владельцы, недовольные незваным конкурентом. Хозяин лавки, рядом с которой стоял Герон, тоже вытаращился на монаха с откровенным недовольством.

– Эликсир освящён лично настоятелем Карлисского монастыря преподобным Изанотом. Принимающие эликсир мужчины в постели становятся похотливыми и неудержимыми, – Герон заставил Дилля повторить его речь, заучил её и теперь воспроизводил почти дословно, исключив только "демонов". – А женщины взлетают на вершины блаженства. Карлисский эликсир – знак высшего благоволения Единого к людям. Покупайте сейчас, пока эликсир неимоверно дёшев – только крайняя нужда заставила нашего настоятеля... – тут Герон сделал паузу – Дилль в последний момент надумал взвинтить ценник вдвое, и теперь монах боялся запутаться. – ... назначить цену в два серебряных окса за маленький кувшинчик.

Торговцы, услышав такую несусветную цену, прыснули от смеха. Монах невозмутимо продолжал бубнить:

– Знаменитый Карлисский эликсир. Покупайте, пока дёшево – всего пара сребреников за кувшинчик.

Торговцы продолжали скалиться до тех пор, пока к монаху не подошёл не то мелкий чиновник, не то ремесленник.

– Скажи-ка, достопочтенный, ты из того самого Карлисского монастыря, в котором излечилась герцогиня Брантская? Помню, её увезли туда почти при смерти, а вернулась обратно она полной сил.

– Да, добрый человек, именно оттуда. Я даже помню эту герцогиню – на редкость склочная женщина, да простит её Единый.

– Склочная! – Дилль, а это был он, всплеснул руками. – Да она ужас всех слуг в герцогском дворце. Я тебе по секрету скажу, что герцог её отправил в ваш монастырь, чтобы она по дороге померла. А она не только сумела добраться, но ещё и буквально ожила. Ох и ругали мы ваш монастырь за это – она нам потом ещё десять лет покоя не давала. А уж бедному герцогу с тех пор совсем жизни не стало – герцогиня его в постели так замучила, что он даже на девок заглядываться перестал.

Говорил Дилль достаточно громко – разумеется, его рассказ услышали все: и торговцы, и прохожие. И если первые только переглядывались, то вторые начали собираться около монаха.

– Её отпаивали вот этим эликсиром, – монах поднял один из кувшинчиков. – Если бы не пожар в монастыре, наш настоятель ни за что бы не разрешил торговать эликсиром. Но монастырю нужны деньги.

– Знаешь, достопочтенный, я, пожалуй, куплю у тебя порцию, – решился "чиновник". – Уж если полумёртвая герцогиня стала такой... ненасытной, то, думаю, мне тоже поможет.

– Будешь в постели настоящим жеребцом, – подтвердил монах, пряча в кошель полученное серебро. – Но советую взять и вторую порцию – тогда ваша семейная пара будет в полной гармонии.

– Уж больно дорого, – засомневался покупатель.

– Знал бы ты, сколько твоя герцогиня платила. Так что два сребреника за кувшинчик – это просто бесплатно.

Дилль махнул рукой и приобрёл второй кувшинчик. Серебряная монета исчезла в кошеле монаха, а взгляды торговцев стали ещё более недоумёнными.

– Да пребудет с тобой и твоей женой благословение Единого, – монах широко окрестил покупателя. – Подходите, покупайте – после приёма карлисского эликсира вы забудете на год-два дорогу к лекарям и магам здоровья!

– Это правда? – осведомилась согбенная старушка, неспешно ковылявшая мимо. – А то я, милок, уже столько денег оставила в лавках этих обманщиков.

– Бабуся, наш эликсир лечит любую заразу, – авторитетно заявил Герон. – Бери, не пожалеешь. Лишай, ломота в костях, недержание – всё это проходит после двух-трёх глотков.

Минуту спустя старушка удалилась с покупкой. За ней к монаху подошёл кузнец с жалобой на ревматизм в локтях и после пространных объяснений монаха тоже купил порцию карлисского волшебства. Затем подошла симпатичная светловолосая девушка с перевязанной щекой – это Линда из "Стойла ржавого дракона" тоже решила заработать серебряную монетку. Герон плеснул ей "эликсира" в кружку и заверил, что к утру зубная боль пройдёт.

Через десять минут около телеги монаха скопилась небольшая толпа – люди делились друг с другом сведениями о чудесном эликсире и покупали, покупали, покупали...

Глазевший на это столпотворение торговец из ближайшей лавки протолкался через толпу к монаху и набросился на него с руганью.

– Эй, долгополый, а ну убирайся отсюда! Здесь запрещено торговать на разнос! Я сейчас стражу позову!

Герон посмотрел на подошедшего – невысокий, остролицый, крохотные, неприятные глазки... По описанию Гунвальда похож на их предполагаемую жертву – Джилбруна. Да и вышел он из нужной лавки.

– Позови, – прогудел монах.

Торговец разъярился ещё больше, когда не увидел стражников, ещё недавно подпиравших стену здания.

– Куда подевались эти бездельники? Ладно, я с ними потом разберусь, а ты давай, уматывай отсюда!

– Слушай, отстань, – миролюбиво сказал монах, – не видишь – у меня торговля идёт. Люди-то понимают, что такую чудесную вещь получить всего за два сребреника – это почти бесплатно.

И отвернулся от сердитого торговца. Тот некоторое время молчал, глядя, как в большом кувшине уменьшается количество эликсира, а толпа жаждущих купить, напротив, растёт. Люди гомонили, толкались, рассказывали друг другу слухи о знаменитом Карлисском монастыре и его чудесном эликсире, а также благодарили Единого за то, что он послал этого монаха в столицу.

Герон настолько вошёл в азарт, что уже и сам почти поверил в чудесные свойства своего товара, а потому на его лице отразилось настоящее недовольство, когда он снова увидел перед собой торговца.

– Опять ты?

– Достопочтенный брат, можно ли перекинуться с тобой парой слов? Давай отойдём в сторону.

Герон только хмыкнул – торгаш пять минут назад слюной брызгал от ярости, а тут вдруг стал таким вежливым.

– Говори, только поскорее, – сказал он, последовав за ним. – Времени мало – уже завтра к вечеру я должен уехать обратно, а мне ещё нужно продать весь эликсир. Не продам – настоятель на меня такую епитимью наложит, что небо с овчинку покажется.

– Собственно, я и хотел тебе помочь, – Джилбрун улыбнулся, по мнению Герона – весьма неискренне. – Вижу, что этот карлисский эликсир – вещь знатная, и готов купить у тебя весь товар оптом. По одному сребренику за полкружки. А тебе не нужно будет стоять на холоде – сможешь сразу отправиться хоть в обратный путь, хоть в кабак.

Герон не удержался от усмешки. Дилль был прав – торговец попался на крючок. Причём, даже раньше того, как прибудет мнимый курьер. Вот как жадность лишает людей разума!

– В кабак? Заманчиво звучит. Я почти согласен, вот только мне велели продавать по два окса.

– Но ты же понимаешь, что я не смогу продавать дороже, чем сейчас просишь ты, – всплеснул руками торговец.

– Э-э, перестань! Если бы не пожар и не крайняя нужда в деньгах, мы бы продавали такую порцию за золотой окс.

В глазках Джилбруна заплясали огоньки алчности, однако он по-прежнему пытался уговорить монаха. Герон в свою очередь доказывал, что два сребреника – это смешная цена. Потом Герон сделал вид что сдаётся и махнул рукой.

– Ладно, уговорил – полтора сребреника. Скажу настоятелю, что один большой кувшин я разбил по пути.

– По рукам!

– По рукам! Лошадь с телегой, разумеется, в цену не входит.

– Ну, о чём разговор, достопочтенный! Твоё копытное меня не интересует. Давай, выгружай товар ко мне.

Тем временем собравшиеся люди шумели и ругались, требуя продать им животворящее зелье. Герон поднял руки, требуя тишины, и зычным голосом объявил:

– Сейчас вы получите знаменитый карлисский эликсир, только подождите немного – нам с этим торговцем надо кое-что решить.

И удалился вслед за Джилбруном в лавку. Не прошло и пяти минут, как монах снова появился на улице и направился к телеге, при этом его раздувшийся кошель весело позвякивал на каждом шагу. Герон благословил толпу, пригласил всех посетить Карлисс и уехал. Джилбрун, ласково улыбаясь покупателям, объявил:

– Полкружки целительного карлисского эликсира теперь стоит три сребреника. Но поторопитесь – завтра цена может подскочить до четырёх...

Народ, как по команде, дружно начал расходиться в разные стороны.

– Эй, эй, вы куда? Это же карлисское чудо! Берите по два сребреника, я пошутил! Куда же вы?!!

Джилбрун надрывался до тех пор, пока последний потенциальный покупатель не скрылся за изгибом улицы. И тут в голову торговца закралась нехорошая мысль, от которой он разом вспотел. Он макнул палец в жидкость, понюхал, затем лизнул.... Ничего особенного, разве что чудесный эликсир запахом весьма походил на... лошадиную мочу – мальчишки-то наполняли посуду из лужи возле конюшни.

– Чума на твою голову, монах! – заорал он. – Я найду тебя даже на краю света и заставлю вернуть мои деньги втройне! Я выпущу твои кишки и намотаю тебе же на шею! Я натравлю на тебя всю стражу Тирогиса...

На крики торговца начали выглядывать обитатели верхних этажей соседних зданий. Невесть откуда появились мальчишки и радостно скалились, глядя на обманутого и разъярённого Джилбруна. Даже владельцы соседних лавок усмехались – нечистого на руку торговца никто не любил.

*****

А в кабаке "Стойло ржавого дракона" Дилль, рассчитавшись с нанятыми "покупателями" и четырьмя мальчишками, подсчитывал прибыль. Герон и Гунвальд изумлённо смотрели на горку золота – ну, ладно, каршарец – он до последнего не верил, что план Дилля сработает, а монах сам же принимал от торговца деньги, и тем не менее, всё равно выглядел удивлённым. Дилль сортировал монеты и сверялся со своим списком.

– ... так, кто у нас тут ещё? Блеру мы должны золотой и один сребреник. Откладываем два и два. Эрстану – десять золотых. Теокийцу с кудлатой бородой – никак не запомню его имя – шесть сребреников. Итак, у нас получается, за минусом оплаты нашим наёмникам, мальчишкам, хозяину кабака за лошадь, беспокойство, за помощь и за то, что он сейчас выгнал остальных посетителей... – Дилль сосредоточенно перекладывал монеты из одной кучки в другую, и вскоре на столе высились две горки монет: большая и маленькая. Ну, совсем маленькая. – Проклятье!

Монах и варвар озадаченно переглянулись.

– Может, я чего-то не понимаю, – протянул Гунвальд, – но мне кажется, что барыш у нас невелик.

– Невелик, – шмыгнув носом, подтвердил Дилль. – Извиняюсь, друзья, немного не рассчитал. Надо было нанимать меньше покупателей. Или если бы Герон сторговал эликсир по два сребреника, а не по полтора...

– Вот и шёл бы сам уламывать этого прощелыгу! – надулся монах.

– Не обижайся, Герон, ты справился отлично – я бы так не смог! – уверил монаха Дилль, ещё раз посмотрел в список и вздохнул. – Получается, мы наварились от силы на золотой. Это мой просчёт. Я верну вам затраченные...

– Тебе в какой глаз дать: правый или левый? – осведомился варвар. – Это же надо "вернёт он"! Да я не знаю сколько тебе должен за то, что ты этого вонючего хорька наказал!

– Дилль, я был лучшего мнения о твоих мыслительных способностях, – поддержал каршарца монах.

– Ну, хорошо, тогда пойдём, отдадим долги, – Дилль сгрёб монеты со стола в мешок и отдал его Гунвальду – у каршарца деньги будут под надёжным присмотром. – Эх, и чего я раньше в Тирогис не перебрался? Как здесь, оказывается, легко заработать деньги...

Друзья покинули кабак и отправились в пажеские казармы. Не успели они пройти и квартала, как им встретился маг Эрстан, спешивший куда-то с сосредоточенным видом.

– Вот и наш первый кредитор! Эрстан... – позвал его Дилль, вспомнил, что он с магом не наедине и поправился: – То есть, господин маг! Не могли бы вы принять от нас долг?

С этими словами Дилль высыпал в руку ошалевшего мага десять золотых.

– С ума сошёл, прямо на улице показывать такие деньжищи? – спросил Эрстан, разглядывая золотые кругляши. – Значит, твоё дельце выгорело?

– Выгорело, – ухмыльнулся Дилль. – Зло наказано, долги идём возвращать. Мы даже не остались без прибыли, хотя она могла бы быть и побольше. Да и ладно – без пяти минут покойникам деньги ведь всё равно не нужны.

– Это да, – хмуро сказал маг. – Погоди, ты зачем мне дал десять оксов?

– Брали пять, отдаём десять, как договаривались.

– Я же сказал, вдвойне можешь не возвращать, – маг вернул пять монет Диллю.

Дилль не стал протестовать, сгрёб золотые и предложил немедленно отпраздновать удачно провёрнутое дело. Маг покачал головой.

– Спасибо, но мне нужно попасть в Академию до вечерней зари. А вы не задерживайтесь, если не хотите пострадать. Завтра в полдень к нам в казарму придут высшие маги из Академии и граф Бореол – лорд-наместник короля в Неонине. Они скажут краткую воодушевляющую речь, после чего отряд уйдёт на марш.

Друзья проводили взглядами ушедшего мага. Гунвальд сердито махнул рукой.

– Ну вот, только у нас золотые зазвенели, как он испортил настроение. А я уж думал в "Стойло дракона" вернуться.

Дилль и Герон синхронно вздохнули – действительно, какая может быть гулянка, если каждую минуту будешь думать о том, как бы не опоздать в казарму. Вдруг рядом послышалось негромкое покашливание.

– Кхе, кхе, здравствуйте, уважаемые! Драконоборцы, если не ошибаюсь?

Говоривший оказался невысоким мужчиной с куцей бородёнкой и пухлыми щеками. Дилль нахмурился, отметив крупную брошь в виде паука на груди незнакомца – принадлежность к почтенной гильдии ростовщиков и заимодавцев. Паук был из золота, значит, человек принадлежал к самой верхушке гильдии. Коротко говоря, тот ещё кровосос. Монах тоже скривился – без сомнения, заметил брошь. А Гунвальд, как истинный варвар, плюнул под ноги ростовщику и отвернулся. Ничуть не смущаясь столь откровенным пренебрежением, незнакомец продолжил:

– Меня зовут Рикнер Златолюбивый. Знаю, знаю, вы думаете, если я ростовщик, значит только и мечтаю, как бы обмануть несчастных. Но я веду свои дела честно – это, кроме великого множества горожан, засвидетельствует вам брат Хисм. А он не просто монах, он – личный причётник герцогини Отморской. Правда, говорить он не может, поскольку дал обет молчания в честь избавления герцогини от чёрной чумы, но его личная печать всегда подтвердит мою правоту.

Дилль только сейчас заметил, что рядом с ростовщиком стоит ещё кто-то. Брат Хисм оказался ещё меньше ростом, чем Рикнер – он, наверное, мог бы выступать в бродячем цирке в роли карлика. Ни лица монаха, ни его телосложения нельзя было разглядеть – серая ряса из толстой серой ткани надёжно скрывала фигуру, а низко надвинутый капюшон оставлял для обзора только русую бороду. Монах молча поклонился драконоборцам, вертя в руках столбик с личной монашеской печатью.

– Пусть вас не обманывает моё прозвище, – продолжал вещать ростовщик, – я, конечно, люблю золото, но я также ценю и своё слово. И слово моё крепче камня!

– Я видел мягкие камни в Стангерде, – буркнул Гунвальд. – Рассыпаются прямо в руках, стоит только сжать.

– Каршарский юмор известен всем, – сверкнул белыми зубами ростовщик. – Но давайте перейдём к делу. Я случайно услышал ваш разговор с уважаемым магом Эрстаном, а потому рискнул побеспокоить...

– Короче, чего тебе надо? – на сей раз варварской манерой общения блеснул Герон. – Говори и проваливай!

– У вас есть деньги, которые, увы, вам могут и не понадобиться, – с делано-сокрушённым видом сказал ростовщик. – Я предлагаю вам отличную сделку: за каждый золотой я готов дать двадцать, когда вы вернётесь с победой из Неонина.

– А если мы не вернёмся? – поинтересовался Дилль. В принципе, ответ он и так знал, но хотелось услышать от ростовщика.

– Тогда эти деньги будут потрачены на нужды столицы. Я передам их в королевскую казну, оставив себе только десятую часть. Как видите, я рискую многократно, надеясь получить лишь малую часть...

– Ну ты и жлоб! – не удержался Дилль. – Ты же ничем не рискуешь – из Неонина ещё никто с победой не вернулся! У тому же, тебе никто не помешает просто прикарманить наши деньги и никуда их не передавать.

– Брат Хисм будет гарантом того, что я выполню все договорённости, – замахал руками Рикнер. – В противном случае меня постигнет месть Единого, а от этого, как вы знаете, не спасают даже контрзаговоры магистров из академии.

– Покажи печать, – Герон повернулся к крошечному монаху.

Тот послушно поднял печать вверх. Краткая вспышка ярко-жёлтого света блеснула на столбике, высветив какие-то буквы. Герон пожал плечами и отступил на шаг.

– Вроде настоящая. Но что-то не верю я хитрой роже этого паука.

– А мне кажется, он дело говорит, – прогудел каршарец. – Не знаю, как вы, а я собираюсь вернуться в Тирогис, став победителем дракона. И деньги мне пригодятся.

Дилль, который в своё возвращение, тем более триумфальное, не очень-то верил, тем не менее задумался. В конце концов, а чем он рискует? В случае успеха у него будут деньги, а если погибнет, то какая разница, что будет с золотом, которое он доверит этому пухлощёкому ростовщику? К тому же, даже в случае собственной гибели можно позаботиться не только о себе.

– Гунвальд прав, – поддержал он каршарца. – Я, пожалуй, тоже согласен вверить этому честному торговцу наше золото, но с одним условием: деньги получит любой из нас троих, кто вернётся в Тирогис.

– Не просто вернётся, а вернётся победителем дракона, – поправил его Рикнер. – Разумеется, я согласен.

Герон лишь пожал плечами.

– Делайте, как считаете нужным. Я с вами.

Дилль быстро отсчитал четыре золотых окса ростовщику из тех, что ему вернул маг. Рикнер проводил взглядом оставшийся золотой, который Дилль спрятал в свой кошель.

– Пять оксов превратятся в ровную сотню, – на всякий случай сказал он.

– Ты нас совсем без денег хочешь оставить? – возмутился Дилль. – Пусть будут неровные восемьдесят монет.

– Ну, как знаете, – проскрипел ростовщик. – Брат Хисм, скрепи наш договор своей печатью.

Маленький монах достал два свёрнутых в трубку листа, походную чернильницу и перо, быстро нацарапал текст и приложил к каждой бумаге печать. Столбик дважды сверкнул, а на толстой бумаге остались коричневые подпалины в виде замысловатой надписи "Брат Хисм".

– Итак, жду вашего возвращения, господа драконоборцы, а засим позвольте откланяться, – ростовщик действительно сделал низкий поклон и удалился. Маленький монах засеменил вслед за ним.

– Эх, и чего я раньше в Тирогис не перебрался? – повторил Дилль, глядя вслед ростовщику. – Здесь ведь даже напрягаться не надо – богатые болваны сами деньги готовы отдать. А потом выручку можно в рост пустить и жить припеваючи.

– Знаешь, Дилль, говорят, что сделка с ростовщиком – это когда и ты, и он уверены, что обманули друг друга. Только чаще оказывается, что в дураках остаются вовсе не ростовщики. Вот я и не пойму: или мы заключили действительно выгодную сделку, или нас развели, как последних варваров? – проворчал Герон. – Ой, Гунвальд, я тебя не имел в виду!

– Да, ладно, я не обижаюсь! – отмахнулся каршарец. – Зато благодаря Диллю у тебя будет шанс получить всю сумму. Молодец, парень, ты всё-таки придумал, как наказать этого скрягу!

– Почему именно у меня? – удивился Герон. – Дилль же высказал условие, что деньги может забрать любой...

– Кто выживет, – закончил Гунвальд. – А поскольку у тебя нет амулета с проклятьем, которые есть у нас с Диллем, то тебя никто не может заставить лезть в пасть к дракону. Поэтому мы можем и не вернуться, а у тебя есть шанс.

– То есть, ты хочешь сказать, что я буду где-то отсиживаться и смотреть, как гибнут мои друзья? – прошипел Герон. – А потом вернусь и сграбастаю денежки? Так что ли, каршарец?

– Нет... я подумал... да не кипятись ты! – Гунвальд стушевался, глядя на рассерженного монаха.

Дилль счёл нужным вмешаться, пока разговор на повышенных тонах не перешёл в настоящую ссору.

– Герон, Гунвальд прав. Мы не думаем, что ты будешь прятаться за нашими спинами, но у тебя действительно есть шанс вернуться. Пообещай нам, что если мы убьём дракона, но сами останемся там, в Неонине, то ты вернёшься сюда и вытрясешь из ростовщика все деньги до последнего гроша. А потом распорядишься ими, как пожелаешь: можешь купить себе золотой топор, отдать деньги своему настоятелю, чтобы он помолился за наши души перед Единым, или раздать местным бродягам, чтобы выпили за наш с Гунвальдом упокой. Главное, забери золотые у Рикнера, чтобы он в следующий раз трижды подумал, прежде чем нажиться на чужой беде. А станет артачиться – найдёшь этого брата Хисма, и уж тогда от церковного проклятья ростовщику точно не поздоровится.

Герон несколько раз глубоко вздохнул и кивнул.

– Ладно, если сам выживу. Ну так что будем делать: вернёмся в "Стойло ржавого дракона" или пойдём в казармы? У нас есть почти два золотых.

– В кабак!

– В казармы!

Гунвальд и Дилль ответили одновременно и посмотрели друг на друга долгим взглядом. Каршарец сдался первым.

– Ладно, в казармы. Но давайте хотя бы с собой вина купим.

С этим Дилль и Герон согласились – их только предупреждали не опаздывать, а про вино маг ничего не говорил. По пути они завернули в кабак и на все деньги накупили у хозяина лучшего вина, бочонок пива и две копчёные колбаски на закуску.

*****

После того, как они раздали все долги товарищам по несчастью, друзья устроились в уголке казармы. Окружение из бутылок отличного эштигерского вина, коричневого мироттийского – качеством похуже, небольшого двухвёдерного бочонка пива, который каршарец зачем-то решил приобрести, и двух колбасок придавало облюбованному уголку казармы вид кабацкого зала.

– Слушай, Герон, всё-таки объясни нам, за каким демоном ты собираешься идти в Неонин? – спросил у монаха Дилль, когда первые пять бутылок опустели в результате общих усилий троицы.

– Да, – каршарец допил вино, занюхал колбаской и отложил кусочек в сторону для последующего употребления. – Что до меня, так я и не знал, во что вляпываюсь. Проклятый вербовщик наврал в три короба, я-то сначала думал, что предстоит охота на обычного дракона. И уже только здесь узнал, как меня провели – наш монстр оказался Великим драконом.

– Да ведь ты сам говорил, что сразиться с Великим драконом – это твоя заветная мечта, – не удержался от подколки Дилль.

– А что ещё оставалось? Но я не об этом. Герон, меня провели, Дилля тоже обманули. Но ты-то знаешь, что это дело безнадёжное.

Герон откупорил новую бутылку, посмотрел на свет сквозь тёмно-зелёное стекло и заговорил:

– Как вы уже слышали, я не всегда жил в Верхнем Станигеле. Лет десять назад я служил в таранном полку в южной армии – кстати, там я и познакомился с Эреком. Дослужился до десятника, и не случись мне повстречать графа Ликса, давно был бы сотником, а, может, и кем повыше. Но мне не повезло – здесь, в Тирогисе, я столкнулся с графом Ликсом, который развлекался тем, что с дружками по вечерам нападал на прохожих и заставлял бедолаг делать разные пренеприятные вещи. А потом платил символическую плату за унижение, чтобы королевское правосудие не посчитало его выходки преступлением. Как мне потом говорили, не будь в то время у короля отчаянной нужды в трех графских полках, расквартированных на границе с бунтующим Камелем, Ликса давно изгнали бы из столицы за такое времяпрепровождение. Но камельские бунты не прекращались, а потому Ликс продолжал развлекаться на улицах Тирогиса.

Герон отхлебнул из бутылки и передал её Диллю. Дилль в силу своего далеко не мощного телосложения уже чувствовал себя вполне "нагрузившимся" и не хотел свалиться посреди интересного рассказа монаха, а потому сразу же переадресовал посудину Гунвальду. Каршарец высосал содержимое бутылки так небрежно, словно это было не эштигерское пятнадцатилетней выдержки, а бурда из бочки "дядюшки Бру", потом рыгнул с довольным видом, нюхнул кусок колбаски и приготовился слушать дальше Герона. Монах, убедившись, что все слушатели снова в сборе, продолжил:

– Ну вот, откомандировали меня, как лучшего топорника, на ежегодные армейские соревнования, что проводятся в Тирогисе в начале лета. Приехал я сюда уже вечером, пока ругался со стражей на воротах, что меня пускать не хотела, уже совсем стемнело. До того я в столице ни разу не был, поэтому дорогу к арсенальной гостинице у прохожих спрашивал. Ну и в одном из закоулков нарвался на Ликса и его дружков аристократов. Хотел спросить, куда мне ехать, а эти мерзавцы взяли и пристрелили из арбалета моего коня. Просто так, для развлечения. Ещё они хотели заставить меня грязь есть, обещая в награду аж целый золотой. – Герон хмыкнул. – В общем, дело кончилось тем, что в Кожевенном переулке остались пять трупов. Наутро, конечно, королевские дознаватели быстро нашли меня, и вместо армейских состязаний я угодил в тюрьму. За убийство дворян из кланов Высокорожденных мне полагалась смертная казнь, но на моё счастье в тот день тюрьму посетил с обходом преподобный Гнесий – если кто не знает – это патриарх. Услышав мою историю, Гнесий проворчал, что графу Ликсу давно надо было башку отчекрыжить, и предложил мне своё покровительство. Само собой, я согласился.

– И стал монахом? – это было очевидно, но вопрос у Дилля вырвался сам собой.

– И стал монахом, – Герон просто подтвердил сей факт, а не стал прохаживаться насчёт умственных способностей Дилля. – Родня убитых жаждала моей крови, и только постриг в монахи мог меня спасти от их мести – за убийство монаха полагается пожизненное проклятье, а с церковными проклятьями, сами знаете, никто связываться не хочет. Меня сослали в монастырь в Верхний Станигель с наказом минимум пять лет носа оттуда не высовывать, а к Тирогису запретили приближаться ближе, чем на сто лиг – только по высочайшему на то разрешению. Гунвальд, имей совесть!

Монах отобрал у каршарца бутылку. Гунвальд пожал плечами и взял другую.

– Короче, я похоронился в этом демонами забытом Станигеле – скукота там смертная. Единственное развлечение – монастырская библиотека. Если бы не книги, я бы в этом Станигеле совсем спился. Я все книги перечитал по два раза, и начал одолевать настоятеля, чтобы он вытребовал у патриархии новые. Надоел так, что он при виде меня рычать начал. К тому же, время от времени местные жители с жалобами на меня приходили...

– Ты им, наверное, проповедь задом наперёд прочёл? – предположил Дилль.

– Не, обычно жаловались, что кому-нибудь морду набил. Ну, ещё пару раз родители невинных девиц приходили. Но на самом деле, те девицы были уже давно не невинными...