Текст книги "Младший брат дракона (СИ)"

Автор книги: Андрей Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Первый маг королевства поклонился и покинул смотровой зал. Король поднялся, подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Когда-то на эту башню садились драконы: грузовые, почтовые, курьерские, а в этом смотровом зале находилось по сотне человек одновременно. Теперь тут запустение, а снаружи только ветер несёт рваные облака. Даже птиц не видно – древнее заклинание, отвращающее любых птиц от башни продолжает действовать. Юловар вычитал в летописях, что это заклинание наложили после того, как однажды грузовой дракон отвлёкся на пролетавшего мимо голубя и врезался в башню...

Король потёр замёрзший лоб. Древние маги укрепили стёкла смотрового зала, сделали их крепче камня, защитили от воздействия огня, но почему-то не подумали сделать непроницаемыми для холода. Юловар, который очень любил проводить здесь вечера, как-то попросил Адельядо утеплить огромные окна. И получил ответ, что мастерства нынешних магов, включая его самого, хватает только на то, чтобы понять суть наложенных заклинаний, но что-то изменить они просто не в силах – та магическая мощь, которую использовали древние магистры, нынешним магам недоступна.

– Интересно, – задумчиво пробормотал король, – а могут ли нынешние маги разобраться с основами некромагии?

Ответить на этот вопрос королю было некому. Впрочем, Юловар подозревал, что могут. Прокуратор Крюэль на днях поделился с ним слухами, которыми переполнился королевский дворец: дескать, амулеты подчинения, подаренные королевской власти магической Академией – это происки последователей некромагов. Юловар разгневался и выгнал прокуратора, даже не став слушать еженедельный доклад, но по здравом размышлении был вынужден признать, что действие амулетов сходно с воздействием некромагических жезлов. Во всяком случае, как оно описывалось в хрониках. Разве что амулеты действовали намного слабее и, самое главное, не лишали жертву души, как это делали некромаги.

Юловар побродил по огромному залу, задумчиво теребя чёрную бородку. Возможно, у этих амулетов самая что ни на есть некромаговская сущность, просто всё дело в неопытности создавшего их. Или в недостатке магических сил... Король вспомнил, как первый маг принёс ему эти амулеты и убедил применить их для подчинения драконоборцев. Надо сказать, амулеты показали себя с наилучшей стороны – управлять людьми стало настолько просто, что не требовалось даже охраны для отъявленных головорезов, которых ссылали в отряды драконоборцев. Да и остальные, кому на время вручали такой амулет, выполняли любые приказы с куда большим рвением, чем это делали раньше.

Король устало потёр переносицу. Амулеты таят в себе опасность, на первый взгляд невидимую – уже сейчас, после их использования всего лишь в течение нескольких месяцев, многие привыкли повелевать подчинёнными при помощи этих замагиченных штучек. Пройдёт год или два, и никто уже не сможет отказаться от этих амулетов, и сам Юловар в первую очередь – ведь так приятно и удобно контролировать всех и вся. Вот оно сходство: заклинания некромагов давали безусловную власть над людьми, как и амулеты позволяли испытывать нечто похожее, разве что в меньших масштабах.

Амулеты принёс Адельядо; за всё в академии отвечает он, и без его ведома там ничего случиться не может. Опять же, первый маг откуда-то узнал о гномьем огненном отряде, которому вполне по силам разнести в клочья дракона. И, может быть, его слова о шпионе Хивашского каганата в академии – правда, потому что он и есть тот самый шпион. Неужели прокуратор Крюэль был прав, когда обвинил Адельядо в предательстве?

*****

В первый день пути Дилль так отбил свой тощий зад о седло, что к моменту прибытия на почтовый ям в Молчальном, едва смог слезть с коня. А когда слез, застыл, как старый дед, которого прихватил ревматизм – ноги Дилля одеревенели, а спина не разгибалась. Гунвальд вообще просто вывалился из седла, и теперь лежал на земле, ругаясь и пытаясь встать на непослушные ноги. К тому времени, когда Дилль и Гунвальд смогли передвигаться, Герон уже успел расседлать своего коня. Он посмотрел на друзей, проворчал что-то нелестное о потомственных горожанах и пеших варварах, и принялся рассёдлывать их лошадей.

Дилль, чувствуя себя деревяшкой, зашагал к дому, за ним походкой зомби поплёлся Гунвальд. Внутри драконоборцы уже искали себе место для ночлега, ругались из-за тощих тряпичных матрасов и каждый желал устроиться поближе к печке. Эрстан, видимо привычный к подобной ситуации, отправил десять человек занимать места на втором этаже, остальным велел построиться, после чего начал командовать:

– Так, первый, берёшь матрас, ляжешь у стены. Второй – твоё место рядом. Теперь третий...

Вскоре весь отряд драконоборцев был распределён. Дилль и Гунвальд, а также Герон, пришедший самым последним, оказались практически у входа. Дилль поёжился – из щели под дверью несло холодом.

– Я утром не встану. Замерзну. Гунвальд, ты меня понесешь.

– Не понесу – я сам превращусь в хладный труп, – проворчал каршарец.

– Слушайте, а зачем мы будем мучиться на жёстких матрасах на полу, если в конюшне полно мягкого сена? – спросил Герон. – И там теплее. Правда, там лошадками пахнет, но здесь, думаю, к утру будет пахнуть гораздо сильнее и неприятнее, чем на конюшне.

Поглядев на Йуру, снимавшего портянки далеко не первой свежести, Дилль согласился с Героном. Наскоро перекусив, друзья отправились на конюшню. Дилль счёл нужным предупредить Эрстана – "вдруг маг решит, что мы сбежали и какое-нибудь зловредное заклинание наложит". Вообще-то Дилль хотел поговорить с Эрстаном о своих подозрениях насчёт амулетов и некромагии, но сил после тяжёлого перехода у него совсем не осталось.

– Завтра поговорю, – буркнул он, рухнул в кучу душистого сена и моментально уснул.

Однако и на следующий день Диллю не удалось поговорить с Эрстаном. Для разговоров по пути он был слишком занят тем, как поудобнее расположиться в седле, чтобы не травмировать свою не привычную к подобным путешествиям пятую точку. А вечером, на очередной ночёвке, Диллю опять было не до разговоров с магом.

Дело в том, что ночевать драконоборцам в этот раз пришлось на постоялом дворе, стоявшем на перекрёстке дорог. Несомненно, хозяин постоялого двора привык к большому количеству путешественников – у него кроме огромного огороженного высоким забором двора был добротный дом с большим количеством спален, а также несколько хозяйственных пристроек, в которых при необходимости можно было разместить пару десятков человек. Как сказал хозяин, у него часто останавливаются путешественники и торговые караваны, вот обслуга караванов и ночует в этих пристройках. Дилль подумал, что место для ночлега здесь очень удобное, видимо, поэтому тот, кто планировал маршрут отряда драконоборцев, и назначил здесь остановку.

Как оказалось, драконоборцы были не единственными постояльцами – во время ужина, когда весь отряд сидел в просторном обеденном зале, со второго этажа спустилась хорошо одетая дама в сопровождении служанки. При виде женщин из-за столов послышались приветственные возгласы, свист и улюлюканье – впрочем, оживление быстро смолкло, когда маг поднялся и многозначительно потрогал амулет, висевший у него на груди. Драконоборцы уткнулись в свои миски, демонстративно перестав обращать внимание на незнакомок. Впрочем, не все – Гунвальд просто пожирал глазами даму. Дилль пихнул локтём каршарца и многозначительно показал взглядом на мага , но варвар только отмахнулся.Состроив недовольную физиономию, дама проследовала к дальнему столу, служанка получив какие-то указания от неё, тут же удалилась. К столу поспешно подбежал хозяин двора и принялся извиняться:

– Простите, госпожа баронесса, за временные неудобства. Сам бы я ни за что не пустил сюда такую ораву, но что поделать – это приказ королевского прокуратора. Что? Нет, не волнуйтесь, эти люди, хоть и выглядят странно, но на самом деле они никакие не разбойники, а драконоборцы. Вон и господин маг из королевской Академии их сопровождает. Да, да, едут освобождать Неонин от зловредного чудовища.

Дама уже более благосклонно оглядела собравшихся, задержала взгляд на Гунвальде, не спускавшем с неё горящих глаз, и заказала лёгкий ужин и хорошего вина. Каршарец шумно сглотнул и заёрзал на лавке. Герон усмехнулся:

– Гунвальд, забудь – она не твоего поля ягода.

– Не скажи, – возразил монаху Дилль. – Видел, как она нас осмотрела – словно оценивала. Говорят, для высокородных дам такие приключения в путешествиях в порядке вещей.

Будто услышав слова Дилля, дама, которая в этот момент поднялась из-за стола, довольно громко произнесла:

– Эй, хозяин, я передумала принимать здесь пищу – подайте мне ужин в третий номер. И проследите, чтобы ночью меня никто не побеспокоил. Завтра мой муж, барон Скодис вернётся с лакеями, а сегодня свою безопасность я доверяю вам.

При слове "вам" баронесса многозначительно посмотрела на здоровенного каршарца и удалилась в свой номер. Все присутствующие в зале мужчины сопроводили её взглядами – особенно Гунвальд. Когда дама скрылась из виду, каршарец свирепо почесал свою русую бороду.

– Эх, какая женщина!

– А чего ты тут сидишь? – удивился Дилль. – Иди к Эрстану, скажи, что отлучишься на час-другой. Он же нормальный мужик, думаю, не откажет и всё поймёт.

– Зачем отпрашиваться? – в свою очередь удивился каршарец.

– Гунвальд, ты разве не слышал, как она объявила, что до завтрашнего утра свободна?

– Чего? – изумился варвар. – Она только сказала, что завтра её муж приезжает.

– Ну, а я про что? Мало того, она даже назвала номер комнаты. И служанку куда-то услала.

– И что?

– Гунвальд, не тупи! – Дилль даже сердиться начал. – Ты видел, как она на тебя посмотрела? Тебе только что сделали явное приглашение.

– Мне кажется, ты что-то путаешь, – буркнул Гунвальд. – Кроме того, от твоих советов у меня кувшины на голове бьются.

Дилль невольно разулыбался, вспомнив, как служанка из "Стойла ржавого дракона" гоняла каршарца по всему заведению, чем только укрепил Гунвальда в его подозрениях.

– На этот раз я тебе дело говорю, – сказал Дилль и обратился за поддержкой к монаху: – Герон, ну хоть ты ему скажи.

Монах ухмыльнулся и кивком подтвердил правоту Дилля. Впрочем, общеизвестно, что в голову каршарцам попадает немногое, зато если уж что-то попало, то вышибить это оттуда можно только хорошей дубиной. Поэтому Гунвальд, решивший, что его в очередной раз подначивают, на все уговоры друзей только упрямо мотал головой. Дилль, потеряв терпение, воскликнул:

– Ну, хорошо, если ты не желаешь насладиться объятиями прелестной дамы, я сам поднимусь к ней. А ты, чурбан каршарский, останешься ни с чем.

– Вообще-то, она не тебе намекала, – рассудительно сказал Герон, но Дилля уже было не остановить.

– Много вы понимаете! Да женщины от меня просто тают, как воск в печи! И баронесса, между прочим, на меня тоже посматривала с интересом! Готов биться о заклад, что она с превеликим удовольствием предпочтёт принять мои ухаживания, нежели томиться в объятиях неловкого Гунвальда.

– Дилль, давай-ка лучше заканчивать ужин да спать ложиться, – сказал монах.

Дилль, уже сам себя убедивший в собственной значимости, в ответ только фыркнул и направился к Эрстану.

– Господин маг, – официально обратился он к Эрстану, – не будете ли вы возражать, если я на некоторое время отлучусь. Я очень тревожусь за безопасность баронессы – хочу удостовериться, что с ней всё в порядке.

Эрстан с удивлением уставился на рыжего нахала.

– А-а, разве тебя приглашали? – сделал он ударение на слове "тебя".

Дилль подбоченился и уверенно ответил "ну, а кого ещё". Маг хмыкнул и махнул рукой, мол, иди. Дилль с гордым видом отправился к лестнице на второй этаж, по пути сказав Гунвальду:

– Учись у папы, сынок! Я бы тебя позвал с собой, чтобы ты поучился, как надо правильно обольщать женщин и заставлять их сходить с ума от страсти. Но увы, думаю твоё присутствие ей не понравится. Я тебе потом всё расскажу.

Монах и те, кто слышал слова рыжего пройдохи, захихикали. "Сынок" возмущённо засопел и пообещал отвернуть "папе" голову, когда тот вернётся. Дилль нарочито неторопливо поднялся по лестнице, осмотрелся в коридоре, нашёл комнату с нарисованным на двери номером три и, не стучась, вошёл. Дама сидела у окна и на вошедшего демонстративно не обращала внимания. Дилль глубоко вдохнул и приступил к обольщению, мастером которого по его же словам он был.

– О, прекрасная незнакомка, – начал он, – разрешите вашему верному слуге облобызать...

Чего там Дилль собирался лобызать осталось неизвестным для дамы, поскольку она, услышав голос вошедшего и убедившись, что он ничуть не напоминает собой могучего варвара, пронзительно завизжала.

– Караул! Грабят!

Дилль даже обернулся, подумав, что за его спиной кто-то стоит, и дама просто не поняла ситуации. Но позади Дилля никого не оказалось, а вновь повернувшись к баронессе, он получил сильный удар по лбу. "Бум-м-м", – сказал медный тазик, которым баронесса столь удачно запустила в незваного посетителя.

– Насилуют! – раздался новый крик женщины, а вслед за этим в Дилля полетело зеркальце в серебряной оправе.

Второй бросок баронессы был ещё удачнее, чем первый. Дилль схватился за разбитый нос, стрелой вылетел из комнаты и кубарем скатился по лестнице в общий зал. Драконоборцы встретили незадачливого героя-любовника громовым хохотом, и даже Эрстан, находившийся в весьма мрачном расположении духа с самого отъезда из Тирогиса, широко улыбнулся. Хозяин постоялого двора выбежал из кухни, вооружённый зловещего вида тесаком, но Эрстан поспешил его успокоить.

– Любезный Иворр, не беспокойтесь за баронессу. Просто один из моих людей проявил неуместную вежливость.

– Вы бы получше присматривали за своими людьми, господин маг, – проворчал Иворр. – Я не хочу терять уважаемых клиентов – я имею в виду, конечно, госпожу баронессу. Не то к утру ваши драконоборцы лишатся каких-нибудь частей тела.

– Непременно лишатся, – раздался голос баронессы, появившейся на верхней площадке лестницы. – Завтра утром барон Скодис весь ваш отряд оскопит. И в первую очередь того мерзавца, что посмел незваным вломиться в мои покои.

"Мерзавец" ощутимо побледнел, да и остальные драконоборцы тоже притихли. Хотя они были совершенно не виноваты в покушении на честь баронессы, но кто знает этого барона Скодиса – вдруг он окажется короток на речи и скор на расправу?

– Вы все мерзавцы! – высокомерно произнесла баронесса, небрежно оглядев сидящих за столами мужчин. И, остановив взгляд на каршарце, поджала губки. – А вы, сударь, болван!

И удалилась. Хозяин постоялого двора, убедившись, что инцидент исчерпан, исчез на кухне. Дилль поморщился, но не из-за разбитого носа, а из-за насмешек, которые вот-вот должны были обрушиться на него. И, конечно, предчувствия его не обманули.

– Ну-ка, расскажи нам, как надо правильно обольщать женщин, – само собой, первым в дело вступил варвар.

– А я тебя предупреждал, – без тени сочувствия сказал Герон.

– Как он её зажёг – баронесса прямо-таки загорелась от страсти! – заржал Блер.

– Главное – быстро-то как!

– Ну, а вы что хотели – всё-таки Великий Соблазнитель женщин!

Редкие поначалу смешки постепенно перешли во всеобщий хохот. Дилль только негромко огрызался, понимая, что быстро экзекуция не прекратится. И, в самом деле, пока Эрстан не скомандовал "Отбой", драконоборцы обсуждали во всех подробностях любовный поход Дилля, ставший главной темой этого вечера. Само собой, после произошедшего Дилль даже и не подумал завести с магом разговор, который планировал ещё в Тирогисе – все его мысли сосредоточились вокруг прибытия неизвестного барона Скодиса.

*****

Всю ночь Дилль сквозь сон прислушивался – не слышно ли стука копыт, возвещавших о прибытии барона. Утром он проснулся раньше всех и в первую очередь помчался на конюшню, взнуздать своих скакунов – и основного, и сменного, чтобы в случае тревоги вскочить на коня и умчаться от жадных лап барона.

Когда Дилль вернулся в общий зал, Эрстан уже проснулся.

– Ты чего так рано вскочил? – поинтересовался маг. – Не спится?

– Ну, вроде того, – выдавил из себя Дилль. – Мы когда отправляемся?

– Сейчас народ подниму, позавтракаем и в путь.

– Могу помочь всех разбудить.

– Да ладно, я сам, – тут, видимо, маг вспомнил вчерашнее приключение Дилля и догадался: – Барона ждёшь?

– Сказать честно, не хотелось бы с ним встречаться.

– Не переживай, думаю, обойдётся. Сам посуди, где это видано, чтобы благородная дама путешествовала только в сопровождении служанки? Которую, кстати, она куда-то услала на ночь. Судя по всему, баронесса та ещё штучка, так что её муженёк уже должен бы привыкнуть к подобным приключениям.

– Хорошо бы так, – печально проворчал Дилль. – И всё-таки, может мы ускоримся?

– Спешишь на битву с драконом? – криво усмехнулся маг. – Что-то рановато: заклинание мастера Гвинарда обычно начинает действовать в полную силу только на четвёртый день пути, когда до Неонина рукой подать.

Тут Дилль вспомнил, что хотел поговорить с Эрстаном об амулете, но маг уже отправился будить спящих драконоборцев. Предоставленный сам себе, Дилль прислушался к своим внутренним ощущениям – желание сразиться с драконом, которое появилось после визита "мага-одуванчика", никуда не делось, но и не усилилось. Это было странное состояние: при мысли о схватке с чудовищем Дилль по-прежнему испытывал ужас, но одновременно кровь у него закипала от желания выйти против дракона и вонзить ему в глаз свой меч. То, что меча у Дилля не было (вредный десятник вместо этого выдал только лёгкую кавалерийскую пику), никакой роли не играло. Дилль, который раньше за собой подобной кровожадности не наблюдал, решил расспросить товарищей по несчастью – что они чувствуют после заклятья мастера Гвинарда.

К каршарцу обращаться было бесполезно – Гунвальд и в прежние времена бредил дракой с драконом, а потому заклятье только усилило его стремленье попасть в список величайших героев всех времён и народов. Дилль подошёл к Блеру. Беатиец, услышав вопрос, пожал плечами.

– Чувствую, что если не прикончу неонинского дракона, то сам помру. Примерно так. А при мысли о побеге совсем тошно становится – сам готов в петлю залезть. В общем, крепко нас этот демонов магистр прижал.

Дилль ради интереса решил продумать план побега – благо, лошадь есть, а охраны, кроме мага, никакой. Однако, едва он начал размышлять, в какую сторону податься, как на него навалилась такая смертная тоска, что все мысли о дезертирстве исчезли сами собой. Дилль невольно восхитился мастерством "мага-одуванчика" – насколько же мощное и искусное он наложил заклятье. Потом подумал, что если выживет, обязательно свернёт башку этому умельцу, прислушался к своим ощущениям, убедился, что мысли о мести не возбраняются, и с удовольствием стал придумывать способы казни мага Гвинарда.

Гунвальд, узнав о планах мести, с удовольствием подключился к придумыванию способа умерщвления зловредного старикашки. Варвар припомнил все способы казни, применяемые в Каршаре. Северяне, как известно, невеликие затейники в части пыток, однако один способ Диллю весьма понравился, как образец моральной и физической пытки одновременно. Гунвальд рассказал, что преступника сажают в клетку, разделённую на две части перегородкой. В большей части клетки сидит голодный медведь, в меньшей человек может только стоять, прижавшись к стене – в противном случае жадные и когтистые лапы дотянутся до него. И несчастный (преступник, конечно, а не медведь) стоял так до тех пор, пока не падал с ног от усталости, а дальше в дело вступал медведь. Впрочем, согласно варвару, если преступник выдерживал трое суток, то его щадили.

– Выпускаете что ли? – спросил Дилль, удивлённый, что каршарцы, оказывается, знают, что такое пощада.

– Вот ещё! Он же преступник. Нет, просто башку отрубают. Дарят быструю смерть, что есть величайшая милость.

– Мне кажется, – сказал Герон, внимательно слушавший каршарца, – что после трёх дней таких мучений любая смерть покажется милостью.

– Хороший способ, жаль у нас нет такой клетки, – вздохнул Дилль. – Да и медведя нет.

– Да и мы ещё не победили дракона, – завершил разговор Гунвальд.

Дилль только подивился непоколебимой уверенности варвара в своей победе, и решил брать с него пример. Что толку думать о проигрыше и смерти? Чему быть, того не миновать. Зато как приятно поразмышлять, каким он вернётся героем, как будет его приветствовать народ на улицах Тирогиса, как женщины будут слать ему воздушные поцелуи и приглашения провести с ними вечер...

Впрочем, победные мысли Дилля испарились сами собой уже вечером, чему весьма поспособствовала одна особа, которую друзья встретили в общем зале постоялого двора, где отряд остановился на очередную ночёвку.

Весь день моросил мелкий дождь, водоотталкивающий плащ спасал от падающей с небес влаги, но почти не защищал от холодного пронизывающего ветра. К тому времени, когда отряд добрался до постоялого двора, Дилль замёрз и окоченел, а потому с великим трудом расседлал свою лошадь, задал ей корм, и поспешил в дом в надежде занять место потеплее. К его великому сожалению около большого каменного очага всё уже было занято, а потому Диллю пришлось довольствоваться местом в углу. Гунвальд и Герон присоединились к нему чуть позже. Как выяснилось, они хотели заказать горячего вина с пряностями, но были вынуждены отказаться – это не входило в оплаченный королевским казначейством скудный ужин, а хозяин постоялого двора заломил цену в серебряный окс за кружку. Маг, который в прошлые дни категорически запрещал драконоборцам употреблять спиртное (Дилль даже подозревал почему), сегодня отнёсся к алкогольной инициативе снисходительно и разрешил приобрести согревающего тем, у кого деньги есть.

Поскольку свои последние гроши друзья оставили в Тирогисе, им пришлось довольствоваться ужином, оплаченным магом от щедрот королевской казны. Отсутствию вина больше всех опечалился каршарец – Гунвальд без аппетита прикончил свою порцию и первым отправился спать. Дилль и Герон пошли вслед за ним, а по пути монах сказал, что во всём нужно находить хорошее: они могут выбрать самую удобную комнату, пока остальные сидят в общем зале. Хмурый варвар буркнул "чего тут выбирать" и толкнул первую попавшуюся дверь. Раздался хруст, словно внутри что-то сломалось, чему Дилль нисколько не удивился – каршарец зачастую не соизмерял свою силу.

– Оп-па, это мы удачно зашли! – физиономия Гунвальда расплылась в широкой улыбке. – Красавица, не хочешь ли испытать настоящих мужских объятий? Если что, я себя имею в виду.

Дилль и Герон с любопытством выглянули из-за спины варвара – в комнате стояла высокая темноволосая девушка. Походный костюм ничуть не скрывал её женственности, зато вид обнажённого меча, выставленного в их сторону, навевал устойчивые мысли, что девушка явно не желает испытывать мужские объятия. Во всяком случае, в данный момент. Впрочем, Гунвальда это ничуть не смутило.

– Дорогуша, убери-ка меч, и я...

– Учтите, свою свободу я дорого продам! – воскликнула девушка, взмахнув мечом. Меч свистнул, рассекая воздух, и Дилль поймал себя на мысли, что девушка с этим оружием обращается куда лучше его самого.

– Погоди, Гунвальд, – он протиснулся между каршарцем и дверным косяком. – Простите моего неотёсанного друга, милая незнакомка, мы ни в коем случае не хотели вторгаться в вашу комнату. Просто мы искали свободный номер...

– Вы с драконоборцами или сами по себе? – прервала его девушка.

Голос её был слегка хрипловатым, что, впрочем, даже нравилось Диллю.

– Мы и есть драконоборцы, – Дилль куртуазно поклонился. – Позвольте представить моих друзей: Гунвальд, сын Ольола, – могучий северный воитель, непобедимый в рукопашной схватке и не ведающий страха. Герон – монах церкви Единого, гроза всяческой нечисти, владеющий топором как тот, кто изобрёл это оружие. И ваш покорный слуга, Диллитон Тригородский, драконоборец в третьем поколении, сразивший уже более десятка драконов.

Гунвальд явно хотел возмутиться столь наглым враньём насчёт десятка драконов и даже открыл рот, чтобы высказать рыжему обманщику всё, что он о нём думает, но девушка, нетерпеливо взмахнув мечом, произнесла:

– Да заходите же быстрее и закройте за собой дверь, пока ваш маг сюда не нагрянул.

Уловив в её голосе тревожные нотки, друзья послушно вошли внутрь и плотно затворили за собой дверь. Дилль осмотрел засов, вывороченный из косяка "с мясом" и покачал головой – а ведь Гунвальд даже не напрягался и всего лишь легонько толкнул дверь.

– Сломал засов – теперь сам сторожи, – хмыкнул Герон. Каршарец вздохнул и опёрся спиной о дверь.

– Значит, вы тоже из числа самоубийц? – переспросила незнакомка, убедившись, что каршарец своим могучим телом прикрывает вход.

– Разве мы похожи на самоубийц? – возмутился Дилль.

– Похожи, похожи, – проворчала девушка, опуская остриё меча до уровня пояса. – Я-то знаю – сама была в первом отряде. И больше не хочу попасть в драконоборцы. Надеюсь, вы не сдадите меня своему магу?

– Ты хочешь сказать, что воевала против неонинского дракона? – изумился Дилль – в его голове хрупкая девушка никак не увязывалась с огромной огнедышащей ящерицей.

– Как же ты уцелела? – спросил Герон.

– А он вправду из Великих? – это от двери подал голос каршарец.

Незнакомка вздохнула:

– Вы так и не ответили, скажете обо мне магу или нет.

Все трое принялись уверять девушку, что даже под пытками не скажут Эрстану о её присутствии в гостинице.

– А ему и не надо вас пытать, – усмехнулась она. – Вашему магу достаточно пожелать, и вы всё сами расскажете. Ну, да ладно, надеюсь, до отбоя он вас ни о чём не спросит, а ночью я уеду отсюда.

Девушка ловко спрятала меч в ножны (Дилль лишний раз убедился, что она не впервые держит оружие в руках), села на кровать и представилась:

– Меня зовут Тернлис Мироана, что на беатийском означает Тернлис Кровавая. Обычно кровопускание я делаю с помощью меча, но при близком знакомстве могу пустить в ход и нож.

Диллю что-то совсем расхотелось знакомиться поближе с этой симпатичной, фигуристой, но опасной девушкой. Герону, судя по его вытянувшейся физиономии – тоже. А вот каршарцу, кажется, было наплевать на прозвища – он откровенно пялился на неё, несомненно мысленно раздевая её и проделывая с ней всяческие любопытные вещи. Тернлис, заметив его похотливый взгляд, вновь вынула меч и демонстративно положила себе на колени.

– Я была в первом отряде драконоборцев. Похоже, в живых из всего отряда остались только несколько дезертиров – те, кто сбежал ещё до подступов к Неонину, да я.

– А ты, значит, не сбежала? – уточнил Герон.

– Да, у меня ума не хватило ещё по пути бросить это дурацкое занятие. Но уж больно хороша была обещанная награда. Я и ещё шестеро моих друзей, кто зарабатывал на жизнь наёмничеством, едва прослышав о вознаграждении за уничтожение дракона, не сговариваясь, подались в драконоборцы. А что, разве плохо получить кучу денег и возможность поселиться в столице Ситгара? Какому наёмнику и когда выпадал такой удачный шанс?

– Рисборну Криворукому выпадал, – сказал Гунвальд. – Он был вождём хирда и как-то захватил небольшой городишко на южной границе Каршара с Ирифом. Он там навёл такой порядок, что жители соседних городов сами попросили Рисборна принять их под его защиту. И не успел герцог Ирифский опомниться, как лишился половины своих городов. А на границе Каршара появилось новое государство, которое теперь знают, как Рисборн.

– Тоже мне – государство, – фыркнула Тернлис. – Десяток городишек и дикий народ, который вместо земли пшеницу растит на скалах, а также жрёт тухлую рыбу и хлещет вонючее пиво.

– Скажи-ка об этом рисборнцам – мигом головы лишишься, – Гунвальд усмехнулся, но Диллю показалось, что в глазах каршарца мелькнули злые искры. Похоже, ему не понравилось, как Тернлис отозвалась о северной земле и её обитателях.

– И не подумаю – мне жить ещё не надоело. По этой же причине я не стремлюсь вновь оказаться в драконоборцах.

– Слушай, Тернлис, а какой он, дракон? – спросил Дилль. – Он и вправду...

– Огромный, – закончила за него девушка. – Одна только голова этого чудовища размером с эту комнату.

Дилль обвёл глазами бревенчатые стены комнаты, и ему ощутимо поплохело. Если это только голова, то какой же величины должен быть весь дракон?

– А сам он здоровенный, чёрный и страшный. Я, как увидела это чудовище, сразу поняла, почему раньше Гариаль был великой империей, сломившей хребет даже самим некромагам, до этого покоривших половину цивилизованного мира. Любой станет великим, если у него в армии будут такие драконы. Представьте себе, что эта махина не просто быстро двигается, но ещё и выдыхает огонь...

– На какое расстояние? – спросил Дилль.

– А? – девушка сбилась с рассказа. – Ну-у, где-то шагов на десять. Или двадцать.

– Десять или двадцать – это большая разница. А, может, тридцать? Точнее сказать не можешь? – продолжал приставать с расспросами Дилль.

Тернлис рассердилась.

– Слушай, умник, мне было не до замеров расстояния огненного выдоха дракона. Когда мы его увидели, то одна половина отряда помчалась в атаку, а вторая бросилась бежать. Но уйти не удалось никому – во всяком случае, я больше никого из своего отряда не встречала.

– А ты как спаслась? – поинтересовался Герон.

– Мне повезло – я провалилась в городскую канализацию. Проклятый дракон разрушил добрую треть Неонина, а, может, просто продавил своей тяжестью улицу. И когда я споткнулась на бегу и свалилась в дыру, то оказалась в вонючей и кишащей крысами канализации. Ненавижу крыс! Но над моей головой ревел дракон, сверкало драконье пламя, слышались крики умирающих, и я предпочла потерпеть общество серых крыс. Чтобы разделаться с нашим отрядом дракону понадобилось минут пять, а потом он ушёл. Я проторчала среди крыс добрых полдня, пока решилась выбраться наружу, а потом пешком отправилась подальше от Неонина – лошади-то частью разбежались, а частью погибли.

Дилль представил описанное девушкой и решил, что серых крыс он не боится совсем, а потому спокойно может нырнуть в канализацию Неонина. Главное, вовремя заметить нужную дыру. Но едва он так подумал, как почувствовал, что в груди вскипает неодолимая ярость, вложенная в него магистром-"одуванчиком" – магия требовала схватки с драконом, а не спасения в вонючей канализации.

– Проклятый маг, чтоб ему пусто было! – проворчал себе под нос Дилль, достал из-за пазухи амулет и, показав его девушке, спросил: – Слушай, Тернлис, а у вас амулетов не было?

– А-а, ты про эти замагиченные штучки, – понимающе кивнула она. – Нет, наш отряд был полностью из добровольцев. Это следующих начали снабжать такими "подарками". Я так понимаю, вы, даже если не хотите, всё равно выйдете против дракона. Но поверьте, ваши мечи будут бессильны против него, даже если вы и подберётесь достаточно близко, чтобы пустить их в ход.