Текст книги "Младший брат дракона (СИ)"

Автор книги: Андрей Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Нужна мне твоя жизнь, – смущённо пробормотал Дилль. – Шлем дашь поносить?

– Ни за что! – последовал немедленный ответ. – Жизнь – сколько угодно, а шлем – нет. Кстати, а где он?

– Драконица его вслед за тобой отправила, – сказал монах. – Дилль, так что ты нашёл у дракона?

Варвар сбегал к развалинам дома и вернулся со своим знаменитым шлемом – помятый и сплющенный тот больше походил на старую кастрюлю, чем на доспех.

– Дилль, ты вроде хотел его поносить, – спросил Гунвальд, вертя в руках останки шлема. – Пожалуй, я тебе его совсем подарю.

– Гунвальд, да уймись ты со своим шлемом! – рассвирепел Герон. – Дай Диллю рассказать, что он обнаружил в драконьей пасти.

– Обломок посоха хивашского шамана, которого Тринн сожрала с полгода назад. Он – в смысле обломок посоха, застрял у неё меж зубов и отравлял драконицу. А когда я его выдернул, она, видимо, сразу начала восстанавливать силы. Только я уже ничего не помню – так башкой ударился об один из её зубов, что сознание потерял.

– Не про этот ли обломок ты говоришь? – спросил Герон, указывая почему-то на Дилля.

Дилль опустил голову и только сейчас заметил, что до сих пор сжимает в руке злополучную деревяшку.

– Он самый, – удивлённо ответил Дилль. – Надо же, из-за такой малости чуть целый Великий дракон не помер.

Все трое принялись рассматривать кусок шаманского посоха, длиной чуть более локтя. На гладком дереве, отполированном до блеска, виднелись узоры и насечки, образовывавшие какой-то сложный узор. Один конец посоха был обломан, а второй когда-то был навершием – в утолщении дерева виднелись остатки бронзового крепления и углубление.

– Здесь, похоже, был вделан камень, – Гунвальд ткнул пальцем в углубление.

– А, может, даже черепушка какая, – выдал мысль монах. – Всё-таки хиваши никогда не брезговали связываться с чёрным искусством некромагии.

– Тьфу! – сплюнул Дилль. – Надо его в огонь бросить.

– Думаю, лучше эту штуку сохранить, – рассудительно сказал монах. – Предъявишь магу, как доказательство.

– Верно, – Дилль спрятал обломок в суму. – Ну, чего стоим? Пошли обратно?

– А как же магия амулета? – спросил Герон. – Вы с Гунвальдом разве не должны...

– Ну, я-то от своей безделушки давно избавился, – Дилль самодовольно хмыкнул, увидев в очередной раз вытянувшиеся физиономии друзей. – Попросил Тринн дунуть разок, и демонов амулет превратился в пар, а вместе с ним и моё заклятье.

Гунвальд достал висящий на шее амулет и повертел его в руке.

– Между прочим, а я больше не чувствую магии этого магистра-одуванчика, – заявил он.

– Наверное, вино ещё продолжает действовать, – предположил монах.

– Не, – помотал башкой варвар. – Я уже трезвый. Похоже, заклятье перестало работать. Я больше не хочу нестись куда глаза глядят в поисках дракона.

– Значит, – глубокомысленно сказал монах, – дело в том, что дракона в Неонине уже нет. А раз так, то условие заклятья перестало существовать, и магия больше не действует.

– Ну и замечательно! – каршарец широко улыбнулся и швырнул свой амулет на землю. – Пошли отсюда.

Но едва они прошли с полсотни шагов, как Гунвальд схватился за грудь и поморщился.

– Чума на голову этих магов! – выругался он. – Я не могу уйти без этого амулета – задыхаться начинаю.

Каршарцу пришлось вернуться за золотой каплей.

– Чего стоите, время теряете? – фыркнул он, обгоняя ждущих его друзей. – Если мы поднажмём, то до темноты сможем вернуться на постоялый двор – там нас ждёт вино и еда. Хотя, конечно, вам городским слабакам да монахам-бездельникам за мной не поспеть.

– Дилль, у тебя удар послабже, – ускоряя шаг, сказал Герон. – Дай этому неотёсанному варвару пинка по левой части задницы.

– Почему именно по левой? – удивился Дилль.

– На правой у него уже есть подарок от драконицы. Надо соблюдать симметрию.

*****

К вечеру они до постоялого двора Эоноса не добрались, поэтому заночевать пришлось в шалаше на краю ржаного поля. Утомлённый выпавшими на его долю переживаниями, Дилль уснул мгновенно, едва лёг на жидкую подстилку из охапки сухой травы. Наутро неутомимый каршарец разбудил друзей воинственным кличем.

– Подъём, лежебоки!

И для придания веса своим словам он принялся хлестать Дилля и Герона свежесорванным веником.

– Смерть варварам! – заорал Дилль, когда крапивный веник ожёг его босые ноги. – Герон, поднимайся, надо намять бока этому каршарскому чурбану!

Монах, толком не проснувшийся, только почёсывал икры ног, куда его хлестнул каршарец, и хлопал глазами, глядя, как Дилль швыряется в Гунвальда всем, что ему попадалось под руку. Каршарец, широко ухмыляясь, держал перед собой растрёпанный зелёный веник на манер меча и делал выпады в сторону Дилля, периодически попадая тому по рукам. Дилль, исчерпав запас снарядов в виде сапог, обвёл глазами невеликую внутренность шалаша.

– Ну, погоди, сейчас я тебе устрою! – прорычал он.

Жаль, что шеста под рукой нет – вот бы он отыгрался на каршарце. Получив очередной тычок жгучим веником по рукам, Дилль окончательно озверел. На глаза ему попался обломок жезла, выпавший из перевёрнутой сумки, Дилль схватил его и принялся фехтовать с варваром. Он не успел даже скрестить свою деревяшку с лохматым оружием Гунвальда. Едва Дилль нацелился в каршарца, как раздался громкий хлопок. Дилль почувствовал толчок в грудь и спиной вынес хлипкую стенку шалаша. Гунвальд отлетел на добрых пять шагов и, проехав задом по траве, взвыл – всё-таки удар драконицы не прошёл бесследно для его пятой точки. Больше всех повезло Герону – монах ещё не успел подняться, а потому ударная волна лишь прижала его к земле.

– Что это было? – послышался из-под развалин шалаша голос Герона. – Опять какие-то штучки, которыми вас снабдили эти неумехи из Академии?

Каршарец поднялся и, потирая зад, свирепо уставился на Дилля.

– Признавайся, ты это нарочно сделал!

– Знаете, по-моему это натворил шаманский посох, – Дилль осторожно положил деревяшку на землю и отодвинулся. – Едва я его взял, как он сделал это.

– Я тебе сейчас устрою "это"! – прорычал Гунвальд. – Меня из-за твоей магии будто лошадь лягнула!

– Да я-то здесь причём?!! Я же не маг какой-нибудь! – Дилль на всякий случай приготовился убежать – конечно, каршарец ему обязан по гроб жизни, но, рассвирепев, может и забыть о такой малости. – Посох это сделал, вот ему и устраивай взбучку. Или к хиваши сходи – всё-таки их шаманов поделка.

– Ну да, ты же не маг, – немного остыв, проворчал Гунвальд. – Тогда как у тебя получилось оживить этот посох?

– Понятия не имею, – искренне удивился Дилль. – Наверное, он сам.

– Может, у тебя в роду были хиваши?

– Тьфу на тебя, варвар! – возмутился Дилль. – Надо же такое придумать! Мои предки, между прочим, сражались в Величайшей битве против некромагов. Во всяком случае, что-то такое дед рассказывал, когда я ещё совсем маленький был.

– Так, давайте-ка уберём эту штуку подальше, – распорядился Герон, освободившийся из-под завалов веток. Он двумя пальцами взял обломок посоха за кончик и аккуратно опустил в свою суму. – И больше к ней никто притрагиваться не будет до тех пор, пока не отдадим её магам. Хотя лучше бы передать этот обломок не магам, а святым отцам – чувствую, пропитана сия деревяшка колдовством чёрным. А кто лучше нас – смиренных рабов Единого может с такой пакостью справиться? Правильно, никто. Так что, забудьте, что вообще эту штуку видели.

– Ты же сам говорил, что этот обломок нужен, как доказательство, – возразил Дилль.

Монах поморщился. С одной стороны ему не хотелось отдавать в руки магов артефакт, напичканный нечестивым колдовством, с другой... С другой стороны, этот обломок будет доказательством несостоятельности магов, из-за которых Ситгар надолго потерял такой важный город, как Неонин. А то повадилась магическая Академия по поводу и без повода обвинять Церковь. Пусть теперь маги повыкручиваются перед разгневанным королём... После недолгих колебаний победило злорадство, как это ни прискорбно для смиренного служителя Единого. Герон буркнул:

– Ладно, отдашь эту штуку Эрстану. Но до тех пор она у меня побудет.

Поскольку еды с собой у них не было, то завтрак в виде пары глотков родниковой воды занял совсем немного времени, после чего они отправились в путь. Как назло, солнце припекало весьма основательно, на что каршарец всю дорогу ругался:

– Нет, ну что это за край такой! Где это видано, чтобы среди зимы солнце так пекло? Всё в этом Неонине не по-человечески. То ли дело у нас на севере...

Невзирая на солнцепёк, Гунвальд шагал вполне себе быстро, а уставший и наглотавшийся пыли Дилль еле волочил ноги. Наверное, сказалось нервное потрясение, на которое у него вчера попросту времени не было – у любого нервы сдадут после гибели товарищей из отряда драконоборцев и после того, как сам не один раз побывал на волосок от смерти. Дилль ещё с утра почувствовал, что с ним что-то не так. Его постоянно подташнивало, голова кружилась, а руки и ноги были словно обёрнуты кусками толстого одеяла. Герон, заметив неладное, осмотрел Дилля и развёл руками.

– Возможно, ты вчера слишком сильно треснулся башкой. Был бы ты каршарцем, ничего бы твоей голове не было – вон Гунвальду как от драконицы досталось, и нормально. Скачет, как горный козёл. А всё потому, что мозги – это излишек.

Дилль через силу улыбнулся попытке Герона поднять ему настроение. К счастью для монаха Гунвальд этой речи не слышал. Спустя пару лиг Диллю стало лучше, и они с Героном наконец-то нагнали неутомимого каршарца, который то убегал далеко вперёд, то садился на обочину дороги подождать отставших.

Вчера, Дилль, подгоняемый магией, нёсся во весь опор к Неонину и не обращал внимания на расстояние, которое он проехал. Ему казалось, как, впрочем, и Гунвальду, что проскакали они совсем недолго, а, значит, обратный путь тоже не займёт много времени. На деле получилось, что ковыляя пешком и без магической подпитки они добрались до постоялого двора Эоноса к тому времени, когда появились признаки первых сумерек.

Как и в прошлый раз постоялый двор встретил их мёртвой тишиной. По-прежнему тихо поскрипывали створки распахнутых настежь ворот, а несколько пролётов забора всё так же лежали на земле.

– Нам здесь опять не рады, – констатировал каршарец. – Если я сейчас войду и не увижу перед собой кувшин вина, то точно прибью хозяина.

– Если ты его найдёшь, – проворчал Дилль. – Я имею в виду хозяина, а не вино.

Наверное, Гунвальд обладал каким-то провидческим даром – не успела наша троица переступить порог постоялого двора, как на глаза им попался кувшин, безо всякой человеческой помощи летевший со стороны кухни прямо на каршарца. Гунвальд, как истинный воин, обладал отменной реакцией – он с ругательством уклонился, предоставив летающей посудине возможность атаковать другого. Другим, конечно, оказался Дилль, шедший следом за варваром.

Дилль в последний момент заметил приближающийся кувшин, окружённый странным светящимся ореолом, и успел только выставить перед собой руку в тщетной надежде защититься. К счастью, летающий снаряд, не долетев до Дилля всего одного шага, вдруг потерял скорость, рухнул и покатился по полу. Кувшин остался цел, а вот вино разлилось по доскам багровым озерком.

– Ну вот, и вино пролилось, и привидения пожаловали, – послышался невнятный голос.

Дилль присмотрелся: в самом тёмном углу сидел не кто иной, как Эрстан. Представитель королевской академии магов был, мягко говоря, весьма нетрезв. Волосы мага, обычно аккуратно уложенные, напоминали собой воронье гнездо, а кафтан, в другое время застёгнутый наглухо, сейчас был расстёгнут до пояса. Несколько пустых глиняных кувшинов на его столе красноречиво повествовали, как маг дошёл до такого состояния.

– Сам ты привидение, – невежливо отозвался Герон. – Докатился: напиваешься в одиночку.

– А что делать, если даже вампиры отказываются составить компанию? Ладно, тогда буду пить с вами. Привидения вино пьют?

– Не знаю, пьют ли привидения, а я если сейчас не глотну вина, то точно помру, – заявил Гунвальд и проверил посуду на столе мага. – Не понял! А где вино?

– Там, – маг махнул рукой в сторону кухни. – Эонос, подлец, сбежал, приходится самому...

Эрстан сделал несколько пассов, с его руки сорвался прозрачно-белый шарик и улетел куда-то в подсобные помещения. Дилль с удивлением проводил взглядом магическую субстанцию – раньше он как-то не замечал чтобы Эрстан так открыто демонстрировал магию.

– А вот и вино, – заплетающимся языком проговорил маг, и сделал приглашающий жест рукой.

Возможно его жест предназначался Гунвальду, Герону и Диллю, но, похоже, очередной кувшин понял это как приказ приблизиться и метнулся к магу, с размаху шмякнув того прямо в грудь.

– Да чтоб тебя демоны задрали! – возопил Эрстан, отплёвываясь и отряхивая одежду от вина.

– Лучше я сам схожу, – буркнул варвар, подобрал два пустых кувшина и удалился на кухню.

Дилль и Герон уселись на лавку, маг разъезжающимися в стороны глазами уставился на них.

– Ну и каково оно на том свете? – глядя сквозь них, спросил он.

Дилль и Герон обменялись удивлёнными взглядами. Маг вздохнул:

– Вы бы это... летели отсюда, – посоветовал он. – Не дело мёртвым беспокоить живых. И вообще, я пытался вам помочь... и помог бы, если бы не этот клятый амулет!

Эрстан помахал перед ними своим медальоном.

– Щ-щас я его...

Между пальцев мага заструились искры и устремились к медальону. Раздался громкий хлопок, и всю посуду воздушным ударом снесло со стола. Сам Эрстан опрокинулся на спину, Герона смело с лавки, а Дилля крепко приложило об стену.

– Опять не получилось, – печально возвестил маг, лёжа на спине и глядя в закопченный потолок.

– Я его сейчас прибью за такие шутки! – прорычал монах, вытирая кровь, капавшую с носа на бороду.

– Не стоит этого делать, преподобный, – раздался звучный голос, – он всё равно ничего не соображает. Лучше подождать, пока протрезвеет – может, хотя бы поймёт, за что его убивают.

Дилль поднял голову, Герон обернулся. На лестничной площадке стоял вампир Орхам – в противоположность магу элегантно одетый и абсолютно трезвый.

– Эрстан в таком состоянии уже третий день, – сказал вампир. – Надирается с утра пораньше до зелёных зюзей и всё пытается добраться до Неонина. Пару раз я его обратно приносил, один раз он сам вернулся, почти трезвый. Объяснил, что вино отключает чары амулета, и снова нажрался. А в перерыве между походами он пытался снять заклятье с амулета – в результате чуть не спалил дом. Наш хозяин решил, что жизнь дороже, и ночью сбежал. Я уже подумывал связать мага, чтобы он протрезвел.

– Вот оно что, – протянул Дилль. – Слышишь, Герон? Эрстан-то, оказывается, действительно пытался нам помочь.

Монах молча поднял мага и уложил на лавку, Эрстан прерывисто вздохнул и захрапел. Орхам спустился с лестницы, за ним в обеденном зале появился и молодой вампир Теовульф, с любопытством уставившийся на драконоборцев.

– Вижу, что вы уцелели после встречи с Хранителем, – проговорил Орхам. – Или вы с ним не встречались?

– Мы с ним не просто встречались, а даже сражались, – заявил каршарец, вышедший из кухни с двумя кувшинами. – Здоровенная тварь. Я об его когти меч сломал.

Вампир обернулся к варвару – на его бледном лице Дилль прочёл откровенное удивление. Гунвальд прошествовал к столу, поставил один кувшин, а ко второму приложился.

– Сражались? Мечом против дракона? – недоверчиво переспросил Орхам. – И остались после этого живы?

– Как видишь, – лаконично ответил монах, отхлебнул вина и передал кувшин Диллю.

Дилль, тошнота у которого всё не проходила, с трудом сделал пару глотков.

– Верится с трудом, – хмыкнул старший вампир.

– Может, ему в ухо дать? – спросил у монаха Гунвальд. – Никто ещё не так не оскорблял сына славного Ольола.

Орхам проигнорировал угрозу и уселся на лавку. Теовульф пристроился рядом с наставником.

– Расскажите мне об этом, – попросил старший вампир. – Несомненно, ваша битва достойна того, чтобы о ней сложили песни.

Гунвальд подозрительно посмотрел на Орхама – не издевается ли тот, но на бледном лице вампира не было и тени усмешки.

– Ладно, – смилостивился каршарец. – Сейчас перекусим и расскажем.

– Я, пожалуй, отдохну немного, – сказал Дилль. – Что-то мне совсем нехорошо.

– Тебя проводить? – спросил Герон.

– Сам доберусь, – буркнул Дилль и на подгибающихся ногах отправился наверх. В первой же комнате он рухнул на кровать и провалился в тяжкий сон.

*****

Проснулся Дилль от голода. Сквозь мутное стекло светило восходящее солнце, а с улицы доносилось щебетание каких-то птах. Дилль сел на кровати, постанывая от ломоты во всём теле. Едва он принял вертикальное положение, как снова закружилась голова. Он с минуту размышлял, что лучше: опять увалиться в кровать или спуститься в обеденный зал? В борьбе между головокружением и голодом победил голод – Дилль понял, что умрёт, если не проглотит кусочек чего-нибудь съестного.

Он, осторожно ступая и держась за стены, вышел из комнаты и направился к лестнице. Едва он появился на площадке, как снизу раздались приветственные выкрики.

– А вот и наш победитель дракона! – проревел каршарец. – Дилль, мы тут в твою честь пьём.

– Поднимем же чаши за Дилля-драконобойца! – провозгласил Герон, поднимая не чашу, но целый кувшин.

Тост с воодушевлением поддержали оба вампира, сидящие за одним столом с монахом и каршарцем. Судя по всему, эта компания праздновала победу над драконом всю ночь, и силы их явно заканчивались. Герон, сделав несколько глотков, уронил голову на столешницу и громогласно захрапел. Каршарец, почему-то завёрнутый в красивый плащ старшего вампира, сосредоточенно обгладывал совершенно голую кость. Орхам, ещё недавно одетый, как на приём королю, сейчас напоминал скорее завсегдатая кабака, неделю не вылезающего из питейного заведения. Его ученик Теовульф выглядел приличнее остальных – видимо, наставник не позволил ему надраться до того счастливого состояния, в котором находился он сам.

– Но я же никакого дракона не убивал, – слабо возразил Дилль.

– Ты его победил, а жив дракон или мёртв, уже неважно, – торжественно сказал Орхам. – Надо же, вот не думал, что воочию увижу человека, осмелившегося залезть в пасть дракона и уцелеть при этом. Даже среди самых отчаянных вампирских воинов нет таких сумасшедших. Поздравляю, юноша!

– С тем, что я сумасшедший? – хмыкнул Дилль. – Сомнительный комплимент. Скажите, тут найдётся что-нибудь поесть – я с голода умираю.

– Дилль, всё, что у нас есть – твоё! – Гунвальд обвёл рукой стол, заваленный обгрызенными костями, плавающими в лужицах пролитого вина.

– Да уж! – Дилль поморщился. – Ладно, поищу сам.

Он направился в кладовую, где уже бывал в день прибытия. В прошлый раз кладовая выглядела куда более наполненной, чем сейчас. Дилль после долгих поисков обнаружил кусок сала, покрытого коркой соли, засохший в сухарь ломоть хлеба и пару чесночных головок – вот и вся добыча. Он вернулся в общий зал и приступил к трапезе. И хотя он был голоден, как отшельник во время великого поста, еда вызывала какое-то непонятное отвращение. Едва Дилль начал жевать чесночный зубчик, как оба вампира уставились на него с самым недружелюбным выражением лиц.

– Извиняюсь, забыл, что вы боитесь запаха чеснока, – поперхнулся Дилль, убирая подальше от вампиров свою немудрёную провизию.

– Мы не боимся, – с достоинством ответил Орхам, – просто запах чеснока нам очень неприятен – он напоминает вонь от ядовитого горючего зелья, при помощи которого Завоеватели испепелили наш родной мир. Так что, ешь свой чеснок, господин победитель дракона, только постарайся не дышать в нашу сторону.

– Вот оно как, – глубокомысленно протянул каршарец. – А я как-то встречал охотников на вампиров, которые носили целые ожерелья из чеснока. Помнится, они утверждали, что лучшего средства защиты нет.

– Юный отрок, – повернулся к Гунвальду старший вампир, – скажи мне, нравится ли тебе запах собачьего дерьма?

– Нет, конечно!

– Остановит ли тебя то, что твой враг будет обмазан собачьим дерьмом?

– Нет, конечно!

– Вопрос о твоих охотниках на нас считаю закрытым, – фыркнул Орхам. – К тому же, если бы эти, так называемые охотники действительно повстречали наших воинов, то хвастаться победами над вампирами было бы некому.

– Я тоже так думаю, – пожал плечами Гунвальд. – Ты, к примеру, мечом владеешь лучше всех, с кем я когда-то сражался. А у того сброда вообще не было бы ни одного шанса в бою против тебя.

– Само собой, – как должное принял похвалу Орхам. – Ты для человека тоже весьма неплох. Вот только слишком азартен. Это нехорошо для фехтовальщика.

– Видел бы ты наших берсерков! – возмутился каршарец. – Я по сравнению с ними просто сонный младенец.

– Берсерки хороши только один раз. Я же говорю об истинном искусстве...

Пока шёл спор о фехтовании, младший вампир со скучающей физиономией смотрел то на разгорячённого каршарца, то на наставника. Герон спал, положив руки на стол, а голову на руки. Немного утолив голод, Дилль заметил, что кое-кого не хватает. А именно мага.

– Послушай, Теовульф, – обратился он к молодому вампиру, – ты не знаешь, куда подевался Эрстан?

– Прогуляться ушёл. Сказал, что свежий воздух лечит похмелье лучше всяких заклинаний.

Дилль подумал, что магу понадобится очень много свежего воздуха.

– А ты, как я понял, тоже маг? – спросил он.

– У меня есть природный дар, но насколько он сильный, никто сказать не может, – заметив недоумённый взгляд Дилля, Теовульф пояснил: – У вампиров вообще нет магов. И не было никогда.

– То есть ты – личность исключительная?

– Причем во всех отношениях, – мрачно подтвердил собеседник.

– Ты так говоришь, будто это плохо, – пожал плечами Дилль.

Теовульф с таким видом переставил с места на место высокую глиняную кружку, словно это было важнейшим занятием в мире, затем поднял на Дилля взгляд своих кошачьих глаз и выдавил:

– Я – полукровка.

– И? – Дилль ничего не понял.

– Мой отец – вампир, а мать – человек. Она была родом из Ситгара.

До Дилля дошло. У людей тоже полно заморочек по поводу происхождения, но когда дело обстоит так... получается, у парня жизнь совсем печальная.

– А-а, – протянул Дилль, – теперь я понял, почему ты так хорошо по-нашему говоришь.

– У земель клана Григот с одной стороны Запретный предел, с другой – Ситгар. Поэтому каждый воин нашего клана должен знать ситгарский. А, к примеру, воины клана Сталгард обязаны учить ещё и хивашский.

– Ну, с вашей длительностью жизни можно сколько угодно языков выучить.

– Вампиры живут очень долго, зато рождение ребёнка у нас большая редкость. Видимо, только поэтому меня и не прибили сразу. Думаешь, это легко – быть самым слабым, самым неловким, самым неприспособленным к воинскому искусству? А на фоне остальных наших я всегда казался каким-то калекой и жалким уродцем, – вампир, посмотрев украдкой на старшего товарища и убедившись, что тот по-прежнему увлечён спором с каршарцем, залпом допил вино. – Даже те, кто в сражениях лишился руки, могут без труда одолеть меня в бою на мечах.

– Ну, если они владеют мечом так, как твой наставник, это неудивительно. Кстати, а Охрам разве тебя ничему не учит?

– Учит. Точнее, учил. Потом забросил это неблагодарное дело.

– Ну, не всем же быть великими воинами, – попытался немного утешить собеседника Дилль. – Я вот тоже мечом махать совсем не умею, и ничего – жив до сих пор.

– Ты не понимаешь! У нас быть воином, значит, быть на вершине власти. Только воины могут стать вождями клана. Только к воинам прислушиваются. И только воин может ответить воину – остальные должны молча проглатывать оскорбления.

Дилль подумал, сколько же обид пришлось вытерпеть этому парню, и посочувствовал.

– А чего же ты не ответил на оскорбление магией? – спросил он. – У нас, например, воинам с магами вообще запрещено связываться. Правда, это получилось из-за того, что после Величайшей битвы магия стала редкостью, вот какой-то из прежних королей и издал такой указ. Но насколько я помню, и до той битвы к магам особо никто не спешил приставать – разве что находился любитель превращаться в лягушку.

– Я не умею превращать недругов в лягушек, – сокрушённо покачал головой Теовульф. – И даже то, что умею, не всегда могу повторить. Будь у меня учитель магии...

– Так вот почему вам был нужен маг! – осенило Дилля. – Орхам хочет пристроить тебя в Академию?

– Тише ты! – шикнул на него вампир. – Никто об этом не должен знать раньше времени.

– А что тут плохого? – удивился Дилль.

Он представил, как вампир ходит среди этих надутых и важных магов, и невольно улыбнулся. Да, это будет замечательное зрелище! Если, конечно, мастер Орхам сумеет убедить короля принять вампирский клан в качестве подданных. И если глава Академии согласится принять вампира в качестве ученика, а не экспоната.

– Потом расскажу, – вполголоса ответил Теовульф и глазами показал на дверь.

Дилль обернулся – у входа стоял Эрстан.

– А-а, вот и его магство пожаловало, – Дилль помахал рукой. – Ну ты и нажрался вчера! А ещё говорят, что у магов сухой закон. Представляю, что было бы, разреши вам начальство шляться по кабакам.

– Уймись, трещотка, – Эрстан поморщился – судя по всему, порция свежего воздуха оказалась явно недостаточной. – Что у вас произошло в Неонине? Эти два пьяницы ничего мне не смогли толком объяснить, кроме того, что весь отряд погиб от драконьего пламени, а вы трое выжили.

– Угу, – кивнул Дилль.

– Чего "угу"? – вскипел маг. – Гунвальд наплёл мне, что ты победил дракона, а после два часа хвастался, как он сломал о когти чудовища свой меч. А монах, чтоб ему пусто было, рассказывал басни о том, как ты залезал дракону в пасть. Что за бред?!!

– Вовсе не бред, – возразил Дилль. – Гунвальд действительно дрался с драконом и сломал свой меч о его коготь. Я думаю, что даже если бы у Гунвальда был не обычный меч, а клинок из гномьей звёздной стали, он всё равно бы его сломал – когти-то у дракона ого-го какие!

– Ого-го какие, – тупо повторил ещё не до конца протрезвевший маг. – Ничего не понимаю. Разве может такое быть, чтобы каршарец сражался с драконом и остался после этого жив?

– Может, если попросить дракона не трогать этого каршарца.

– Попросить? Дракона? Не трогать? – медленно и раздельно спросил Эрстан. – Ты издеваешься надо мной? И кто его попросил?

– Я, – победно ухмыльнулся Дилль.

Маг со всей доступной ему серьёзностью посмотрел на Дилля.

– Так, господин враль, если ты сейчас же не расскажешь мне всю правду, я применю заклятье подчинения, – пригрозил он, вытаскивая свой амулет. – И вина напиться ты не успеешь.

– Так я же и говорю правду. А заклятье ты применить не сможешь, потому что я попросил Тринн дыхнуть огнём на мой амулет. Что она и сделала, – Дилль откровенно потешался над Эрстаном.

Гунвальд и Орхам прекратили свой спор и с интересом слушали разговор Дилля и мага.

– Я, наверное, всё-таки не протрезвел, – в никуда пожаловался Эрстан, вертя в руках колючий медальон. – Я почему-то не чувствую твоего амулета.

– Говорю же тебе, его больше нет. И заклятье на меня больше не действует.

– Так ты всё-таки сумел? – дошло, наконец, до мага. – Молодчина, Дилль! Значит, драконий огонь может уничтожить даже такое мощное заклятье! Надо написать на эту тему трактат, – тут Эрстан нахмурился. – Но, всё-таки, как вы сумели сбежать от дракона?

– Ладно, слушай, – смилостивился Дилль. – Я, как известно, всегда говорю только правду. Дело, значит, было так ...

*****

Выслушав героическую эпопею и ни разу не прервав рассказчика, маг погрузился в долгое раздумье, периодически поглядывая на Дилля странным взглядом. Не верит, подумал Дилль. Ну и ладно. Главное, что он и его друзья остались живы там, где сотни и даже тысячи других сложили головы. Каршарец и оба вампира тоже молчали, ожидая, что скажет маг. Монах по-прежнему спал.

– Скажи-ка, – наконец спросил Эрстан, – не чувствуешь ли ты приступов головокружения?

Дилль удивился – откуда он узнал? Хотя, скорее всего, это Гунвальд или Герон обмолвились, что Диллю по дороге стало нехорошо. Или просто знает, что у человека, треснувшегося башкой о крепкий драконий зуб, всегда болит и кружится голова. Эрстан же врачеватель, хоть и маг.

– Есть немного, – подтвердил он. – И подташнивает постоянно. Надеюсь, я не беременный.

– Понятно, – не поддержал шутку Эрстан. – И, наверное, началось это вчера?

– Да. А в чём, собственно, дело? Что произошло?

– Да ничего страшного, не считая того, что ты в любой момент можешь умереть, если тебе не оказать квалифицированную помощь.

Дилль выпучил глаза на совершенно серьёзного мага – нет, тот явно не шутил.

– Это как-то связано с тем клятым амулетом?

– Амулетом? Нет, заклинание подчинения тут ни при чём. Просто в твоём организме присутствует такая доза изначальной магии, что твоё сердце может остановиться в любую минуту.

Вампир Теовульф, услышав про магию, оживился и придвинулся поближе.

– Какой ещё первоначальной магии? – изумился Дилль.

– Не первоначальной, а изначальной, – поправил его Эрстан. – Первоначальную магию изучают в Академии в младших классах, а изначальной магией обладают только драконы.

– Шутишь? – потрясённо спросил Дилль.

– К сожалению, нет. Если всё произошло так, как ты рассказал, то ты получил огромную дозу магической квинтэссенции.

– Вообще не понимаю, о чём ты говоришь, – пожал плечами Дилль.

Каршарец и оба вампира согласно закивали головами.

– Чего тут непонятного? – разгорячился маг. – Когда дракон заболевает, он лечит себя не так, как люди. В его организме образуется огромное количество свободной магической субстанции, при помощи которой дракон и пытается восстановиться.

– Ты уверен, что протрезвел? – осведомился Дилль.

– Я только не пойму, почему ты не умер прямо в пасти драконицы, – не обратив внимания на шпильку, продолжил маг. – Человеческий организм просто не в силах справиться с подобной нагрузкой. Во всяком случае, все предыдущие случаи, когда люди соприкасались с драконьей квинтэссенцией, заканчивались смертью. Людей, конечно, а не драконов. Хотя, как написано в летописях, однажды некий маг сумел выжить после такого контакта...

Дилль убедился, что маг не шутит – уж слишком серьёзная у Эрстана физиономия. Можно сказать, даже торжественная какая-то. Чего это с ним?

– Ладно, пока отложим это – надо заняться делом, пока ты не перешёл в мир иной, – Эрстан поднялся. – Дилль, ты много пил?

– У меня и без выпивки голова кругом идёт, – проворчал Дилль. – Я с вечера даже глотка вина не сделал.

– Плохо, – заявил маг. – Во-первых, тебе нужно выпить как можно больше жидкости. Вино хлебать не обязательно, можешь пить воду.

– Но...

– Никаких "но! – маг осмотрел нетрезвый контингент, сидящий за столом и ткнул пальцем в молодого вампира. – Ты! Беги на улицу, принеси ведро воды из колодца.