Текст книги "Чешуя (СИ)"

Автор книги: Андрей Волковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Антон собрался вскочить и убежать, спрятаться, но откуда-то донёсся голос, которому можно доверять.

– Спокойно. Не бойся. Ты можешь.

Антон затрясся, как пакет из супермаркета под яростным ветром, но усидел на месте.

– Молодец. Я в тебя верю. Сиди спокойно.

Надо сидеть. Надо.

В ухе защекотало. Антон почесал ухо и с ужасом увидел песок. У него из уха падает песок.

– Давайте вместе. Живо! Не закрывай шкатулку, Дашка! Вместе изгнание. Раз, два, три!

Слепящий свет поглотил Антона. Ему казалось, что он рассыпался песком, перестал существовать. Он не чувствовал ни рук, ни ног. Ни костей, ни кожи, ни волос – ничего. Стал песком. Стал ничем. Перестал быть. Кто я? Где я? Есть ли я?

А потом появился чей-то голос и сказал:

– Молодец, Антон!

И он разом стал и Антоном, и молодцом. Его затопила бесконечная радость. Счастье, тепло, благодарность. Спасибо, голос! Спасибо, что ты есть! Спасибо, что я есть.

– Антон, скажи что-нибудь? – встревоженный женский голос.

Первый голос сказал:

– Принеси ему воды.

Да, пить очень хочется.

Антон наконец сумел вдохнуть и открыл глаза.

Он увидел Полоза. Тот улыбнулся и сказал.

– Молодец! Только Шпилю не говори, ладно? Это будет наше дело. И смотри, чтоб Даша не проболталась, а то она волнуется сильно.

Антон кивнул и слабо улыбнулся. Никому не скажу.

– Спасибо, – просипел он.

Потом Даша принесла ему стакан воды. Потом ещё один. И ещё. А он всё пил и пил.

Даша и Полоз вышли в коридор и спорили. Она говорила, что Антон чуть не умер и что так нельзя. Полоз возражал, что только так и можно: пока бы они дождались Шпиля, Антон бы точно умер. И что так и будет, когда они начнут самостоятельно брать заказы. Будет опасно и ответственно. Что нельзя всю жизнь просидеть за спиной учителя. То есть кто-то, наверное, и может, но точно не Даша. Ей пришлось согласиться.

А Антон просто знал: нет никого круче Полоза. Значит, пока он рядом, всё хорошо.

Часов Шпиль так и не хватился.

«Наша тайна»

Год пролетел незаметно. Шпиль всё так же мотался по командировкам. Антон окончательно перестал дичиться, и Даша считала его кем-то вроде младшего брата, о котором надо заботиться. Особенно после той истории с песочным человеком: недоглядела! Шпиль, кажется, так и не понял, что что-то произошло. Даше он доверял и никогда не перепроверял ни деньги, ни артефакты.

«Наивный!» – вздыхала про себя Даша, но скорее умерла бы, чем что-то у него украла. А Антон что? Антон – ребёнок. За ним присматривать нужно.

Даша уже в одиннадцатом классе: пора определяться с поступлением. Биофак? Мед? Или забить на всё, и пойти по стопам дяди?

Голоса Даша услышала, едва зайдя в подъезд. Настроение сразу испортилось. Опять у почтовых ящиков сидят смутно знакомые гопники. С одним из них она даже училась в одном классе, но после девятого тот то ли в ПТУ подался, то ли работать решил.

Гопники заржали, и Даша, стиснув ремень сумки с учебниками, решительно пошла вверх. Идиоты давно её задирали, но она обычно игнорировала их: неприятно, но не стоит внимания.

Она поравнялась с гогочущими парнями, и незнакомый хриплый голос протянул:

– О, а что это за киса такая? Эй, алё, я с тобой базарю. А ну стой!

Кто-то схватил её за руку повыше локтя и сжал, явно желая причинить боль.

Даша медленно – чтобы не казаться суетливой – повернула голову и сказала:

– Ты кто такой?

– Я? Гвоздь. Откинулся вот нынче, пришёл к кентам. Я ж тут вырос, верно, э?

Остальные согласно загомонили. Она бросила взгляд на компанию: надо же, только три часа дня, а они пиво хлещут.

Этому Гвоздю на вид лет двадцать. Бритая башка, изуродованное шрамом ухо, тёмный спортивный костюм. На шее и на пальцах синеют татуировки.

– Ну вот, а тебя я не знаю, – продолжил Гвоздь, не отпуская её руку. – Ходит тут такая, крашеная, с кнопками какими-то на мордахе. Что за мода, а? Садись сюда, поболтаем. Люблю болтать с хорошими кисами. Ты хорошая?

Свора загоготала.

Глаза у Гвоздя были блёклые и страшные. В них ни угрозы, ни насмешки, ни интереса даже – ничего. Пустота.

– Я занята.

– Харэ ломаться, киса! – он дёрнул её так, что она пошатнулась. – Сказал садись, значит, села!

Даша нашарила в кармане ключ. Потом шагнула к парню – и всем своим весом врезала зажатым в кулаке ключом под дых, впечатав урода спиной в стену. Вырвала у задохнувшегося гопника руку и, перелетая через три ступени, понеслась на свой четвёртый этаж.

Подъезд наполнился руганью и злыми выкриками, но за ней не погнались. Всё равно знают, где она живёт.

Даша сунула ключ в скважину, повернула, распахнула дверь и влетела в квартиру. Захлопнуть дверь. Запереть на засов. Отдышаться

– Эй, Дашка, – в коридоре показался Антон, – ты чего?

Она не могла ответить. Всё пыталась унять дыхание.

Вспоминала взгляд того гопника. Этот так просто не отстанет. И точно не простит, что девчонка ударила его при «кентах». Остальные – ладно. Они никогда дальше сальных шуточек не заходят, даже пьяные. А этот опасный, она шкурой чует, всем нутром.

Надо что-то делать. Одной ей не справиться.

– Даша! – встревожился Антон. – Ну, Даша! Ну не молчи!

Она скинула сумку на пол, стянула куртку и стала развязывать шнурки на высоких берцах.

– Ничего. Гопников в подъезде встретила.

– А, этих, которые там у ящиков сидят? Уроды.

Даша отвлеклась от шнурков и посмотрела на Антона:

– Ты их видел?

– Сегодня – нет. Ну, у нас физру отменили, так что уже в двенадцать пришёл. А вообще видел, конечно.

Он отвёл глаза и почему-то потёр бедро.

– Антон, – насторожилась Даша, – они тебя обижали?

– Ну… пару раз деньги на обед отбирали. Ну, побили разок.

Антон снова потёр бедро.

– И ты молчал⁈

– Я чё – маленький, что ли? И вообще, стукачить же нехорошо…

– Дурак!

– Ну, Шпиля всё равно дома нет! И если б был – что он, за руку меня будет в школу водить?

Даша прикусила губу. Конечно, донимать Шпиля своими проблемами не стоит. Она и сама не стала бы жаловаться, случись что.

Но если те гопники Антона и так доставали, то с этим Гвоздём вообще убьют.

– А я? Или ты думаешь, что я девчонка и мне доверять нельзя?

– Нет, Даша, нет! Ты крутая.

– Крутая-не крутая, но мы вместе, Антон. Ты мне как брат.

Антон часто-часто заморгал, потом шагнул к ней, явно желая обнять. Но смутился и нелепо замер среди прихожей.

– И потом – у нас есть друзья.

– Полоз⁈ – обрадовался Антон.

– Да.

– Ну, он же по существам и всяким таким штукам…

– Ну и что?

Она вытащила из сумки телефон.

– Полоз, привет. У меня… у нас с Антоном проблема…

Когда она закончила излагать, Полоз сказал:

– Я понял. Мы с Ужиком скоро приедем. Пока сидите дома. Шпиль же в командировке?

– Да.

– Отлично. Никому кроме нас не открывайте. Всё будет хорошо, обещаю.

Полоз с Ужиком приехали через час. На пороге Полоз протянул Даше что-то, похожее на фонарик.

– Вот, держи. Это тебе на будущее – шокер. Девушке в вашем районе обязательно надо с собой носить на всякий случай.

– Спасибо.

– Я потом объясню, как пользоваться. А пока давайте решать, что делать с этими красавцами в подъезде.

– Вы их видели? – с любопытством поинтересовался Антон.

– Конечно, – прогудел Ужик.

– Пошли на кухню, – встряхнулась Даша.

На кухне грели чай, резали бутерброды, Ужик умял полкастрюли вчерашней картошки.

Потом Полоз сказал:

– Итак, разобраться с этими типами нужно раз и навсегда. С этим все согласны? Хорошо. Тогда у кого какие предложения?

– Давайте стрелку им забьём! – азартно заговорил Антон. – Ну, они банда, и мы банда! Но мы-то круче! Мы их побьём!

Полоз драться умел. Ужик тоже, хотя больше брал силой, чем сноровкой. Дашка, если до драки дойдёт, не отступит. Но учил ли её Шпиль биться с людьми или только с тварями, Полоз не знал. Вот от Антона пользы в таком деле точно не будет.

– А если они на стрелу со стволом подъедут? – басовито возразил Ужик.

От пуль защита знаками не спасёт.

– Может, – продолжил Ужик, – просто отлупить их как следует? И запретить к нашим приближаться.

Антон, услышав «наших», радостно заулыбался и, кажется, был готов согласиться на что угодно.

– Это может их только обозлить, – заметил Полоз.

Даша кивнула, соглашаясь с его словами: этого Гвоздя такое только взбесит.

Полоз помолчал, ожидая новых предложений, потом сказал:

– Их нужно напугать. Согласны?

Все закивали.

– И так напугать, чтоб и в голову не пришло больше к Дашке или Антону приставать. Или вообще к кому-нибудь. И действовать надо прямо сейчас. Иначе нам придётся сюда переехать и Дашку с Антоном в школу и обратно провожать.

Полоз обвёл внимательно слушающих его товарищей взглядом и закончил:

– Я предлагаю вызвать существо, которое их впечатлит.

Остальные заговорили хором.

– Это опасно! – пробасил Ужик.

– А кого? Кого? – подпрыгнул на стуле Антон.

– Ты знаешь, как? – прищурилась Даша.

Полоз дождался, пока они угомонятся.

– Я читал в дневниках Леона о вызове существ. Если нам нужна по-настоящему жуткая тварь, которую при этом легко призвать, а потом запечатать, то нам подойдёт кошмарная гарпия.

Все снова загомонили.

– Ты уверен? – спросила Даша.

– С ума сошёл! – гудел Ужик. – Она же всех нас прикончит. Ну, кроме Дашки.

– Кто это? – вертел головой Антон.

– Так, отвечаю по порядку. Да, я уверен. Нет, с ума не сошёл. Защититься от неё в общем-то несложно. Кошмарная гарпия – существо второго класса опасности. Её клёкот вызывает у мужчин панику, а крик может свести с ума. На женщин не действует. Редкое экзотическое существо. Уничтожение невозможно. Запечатывание по типу «провал» от третьей степени и выше.

– А мы сможем? – усомнилась Даша. – Третья степень – это ого-го!

– Если все вместе создадим печать, то всё будет.

– Как это – вместе? – снова встрял ошалевший от обилия информации Антон.

– Синхронно. Ну, одновременно. Я покажу…

– Эй, – подал голос Ужик, – если я правильно помню, она заставляет буквально с ума сойти от ужаса. Не чересчур ли это, Полоз?

Полоз внимательно посмотрел на друга и спросил:

– Ты предлагаешь им пальцем погрозить и успокоиться? А то, что они потом могут Дашку изнасиловать или Антона покалечить, – это ничего? Или не нашу Дашку, а другую девчонку, не Антона – чьего-то младшего брата. Ты же видел их, Эдик. Это звери. Или мы их, или они нас.

Ужик не выдержал взгляда, опустил голову. Потом спросил:

– Ну ладно эти упыри, а как же другие люди? Она же всех мужиков в подъезде доведёт!

– Эх, Ужик, ты как дневники читал, а? Её крик не проходит сквозь стены. А то, знаешь, нехилое такое оружие было бы!

– А если вырвется? – хмурился Ужик.

– А вот так надо сработать, чтоб не вырвалась! – хмыкнул Полоз.

Целый час Ужик чертил запирающие знаки на тетрадном листе. Извёл полтетради, перерисовывая сложный круг символов из принесённого Полозом блокнота, но в итоге получилось как надо.

Даша вырезала на картонных прямоугольниках защитные знаки перочинным ножом. На амулеты пошла коробка из-под шоколадных конфет, а знаки снова предоставил Полоз.

Антону он весь этот час втолковывал, что нужно делать. Сначала следить, чтобы никто не вошёл в подъезд. Если вызванная ими гарпия напугает приличного человека, то кто знает, не дойдёт ли слушок до спецотдела. За вызов кошмарной гарпии их «спецы» точно где-нибудь прикопают.

А когда дело дойдёт до запечатывания гарпии, Антон должен будет вместе со всеми начертить знак. Полоз был уверен, что и тройной знак сработает, но парня надо чем-то занять. Да и умение синхронно знаки чертить пригодится и Антону, и самому Полозу.

Ещё полчаса потратили на синхронизацию знаков по Полозовой команде.

Когда круг и одноразовые защитные амулеты были готовы, Полоз собрал разномастную команду на кухне и сказал:

– Всё будет быстро. У меня тут нарисованы знаки призыва, – он вынул из кармана джинсов сложенный вчетверо листок. – По моей команде открываем дверь, проверяем, на месте ли уроды. А потом, Дашк, ты идёшь их заманивать – и быстро обратно. Мы призываем гарпию. Гопники прибегают на этаж, тут-то она их и встретит. Дадим ей закричать, потом припечатаем в спину кругом, который Ужик начертил, и готово! Вопросы есть?

Антон несмело поинтересовался:

– А если не получится призвать эту штуку, а Дашка их раздразнит?

– Тогда мы с Ужиком их с лестницы спустим, а потом будем думать, что дальше делать. Ну, готовы? Берите амулеты. Антон, иди к окну.

Парни повесили на шею шнурки с картонками. Переглянулись с Дашей.

Пора!

В прихожей Полоз шепнул:

– Ты сможешь, Даш. У нас всё получится.

Он всегда говорил так, что ему хотелось верить. Что ж, остаётся надеяться, что он не ошибся.

Даша встряхнулась, собралась и быстро пошла вниз.

Неразборчивые вопли отчётливо слышно даже на её четвёртом этаже. Ладно, если до сих пор соседи не вышли приструнить хулиганов, наверное, и когда гопники орать от ужаса будут, не высунется никто.

Она остановилась пролётом выше изрядно нетрезвой компании. Посмотрела на них сверху вниз и сказала:

– Эй, петушки! Хватит орать! Идите драть друг друга в соседний подъезд!

Секунду висела тишина. Потом Гвоздь почти спокойно спросил:

– Ты сдурела?

Глянул на приятелей:

– Ловите её!

Дашка побежала, перелетая через ступени. Гопники спешили следом. Кто-то ругался, кто-то гоготал.

Не догоните!

Дверь её квартиры открыта.

Вспыхнули знаки. Дашу ослепило – она оступилась, и кто-то тут же схватил её за плечо.

– Попалась, дрянь! Счас мы тебя… что это⁈

Даша различила тёмную фигуру в дверном проёме своей квартиры. Двухметровая полуженщина-полутварь. Почти красивое лицо с непропорционально огромными глазами. Небольшая грудь. Поросший мехом живот. Длинное туловище, переходящее в короткие неуклюжие лапы с когтями.

Гарпия посмотрела Дашке прямо в душу. Девушка почувствовала, как кипит в существе ярость. Гарпия заклекотала.

Кто-то за Дашиной спиной заскулил. Кто-то бормотал: «Нет-нет-нет… нет-нет-нет…»

А потом гарпия шагнула на лестничную площадку и распахнула сплетённые из паутины крылья.

Ничего прекраснее и ничего страшнее Даша в жизни не видела.

В следующую секунду гарпия закричала так, что дрогнул и раскололся воздух. Дашка упала на колени, схватившись за голову, в которой будто петарда взорвалась.

Где-то рядом кто-то давился плачем.

Через три удара сердца стало легче. Даша смогла оглядеться: два гопника валялись без сознания на ступенях. У одного на штанах расплывалось пятно.

– Она улетает!

А гарпия гнала по лестнице оставшихся. Паутинные крылья проходили сквозь стены, перила и двери. Гарпия летела.

Мимо Даши ломанулся Полоз.

Вниз. Быстрее. Он, казалось, не замечал ступеней – летел, словно тоже был существом.

Даша стряхнула оцепенение и ринулась следом.

У почтовых ящиков Полоз догнал гарпию. Прыгнул прямо ей в спину. Вбил листок с кругом между крыльев.

Тварь замерла, а Полоз упал на лестничную площадку. Что-то неприятно хрустнуло.

Хлопнула дверь подъезда. Убежали – чёрт с ними!

Полоз пружинисто вскочил и заорал:

– Знак! Живо!

Даша вздёрнула руку и начала чертить. За спиной запыхтел Ужик.

Гарпия беспомощно клекотала, силясь двинуться с места.

Сверкающие чёрточки знаков вырисовывались медленно, но верно. Один. Второй. Третий. Четвёртый? Даша подняла голову: на полпролёта выше стоял бледный Антон.

Знаки слились в один и врезались в гарпию. Миг – и от неё остался только листок со знаками.

– Листок голыми руками не трогать! – хрипло сказал Полоз. – Перчатками только. В шкатулку с защитой суньте. Вы молодцы. Все.

Он вдруг зашипел и выругался, и Даша только тут заметила, что левая рука у него висит плетью.

– Дай посмотрю, – встревоженно пробасил Ужик.

– Сам знаю: перелом. Больно, аж выть охота. В больничку надо.

Тогда Даша и решила: надо поступать в мед. Если кто-то из своих снова будет ранен, она будет знать, что делать.

Когда они спустились на первый этаж, там обнаружился стонущий гопник: влетел в стену и разбил голову.

Полоз скользнул по нему равнодушным взглядом и сказал:

– Мы с Ужиком счас в больничку. А вы спрячьте листок с печатью и сидите тихо. Ждите ментов. Кто-нибудь да вызовет. Вы ничего не знаете, вопли слышали, но выйти побоялись – вот и всё. Чёрт, больно-то как!

Ужик увёл бледнеющего на глазах Полоза.

Даша, обернув руку платком, подняла листок с печатью и отнесла домой. Сунула в одну из многочисленных Шпилевых шкатулок с защитными знаками. Поставила печать: теперь дядя не откроет её случайно.

Антон, мелко дрожа, всюду ходил за ней. Когда она убрала шкатулку и заперла комнату дяди, Антон спросил:

– А Шпилю мы не скажем, да?

Даша помотала головой.

– Нет. Это наша тайна.

Полиция приехала только под вечер.

Двоих последних гопников нашли во дворе: один всё пытался заползти под припаркованную машину и спрятаться. Другой икал и не отвечал ни на какие вопросы.

И полиция, и соседи решили: наркоманы.

Ни один из гопников не оклемался. По району, по школе поползли слухи, и Даша невольно прислушивалась: Гвоздь угодил в дурку, один из подъездной компашки покончил с собой, ещё один заперся в комнате и не выходит, остальные пьют как не в себя и скоро сопьются напрочь. Ну и хорошо.

Дашка ни о чём не жалела. Нет. Или мы их, или они нас. Лучше, если мы – их. И только так.

«Наши близкие»

Ливень обрушился на город совершенно внезапно.

– Вот же гадство! – ругнулась Даша. То есть Кобра. На посвящении она взяла змеиное имя, очень крутое, но Ужик пока не приучился звать её так.

Антон, кстати, сразу после посвящения названой сестры заявил, что его теперь звать Аспид, а то что это – у всех имена змеиные, а у него нет? Никто не возражал.

– Это что, никаких выклюней теперь? – расстроился Антон.

– После дождя вылезут, – Ужик посмотрел на небо.

Стена воды с грохотом рушилась вниз, будто они оказались в каких-нибудь джунглях. Змеи столпились под навесом у киоска с самсой и пирожками и мрачно смотрели на дождь. Навес был совсем небольшим, и потоки воды то и дело хлестали по ногам, а при порывах ветра били в лицо.

Дашкин… Кобрин балахон промок. Аспид вообще по-летнему в футболке и шортах. Ужику на него даже смотреть было зябко. Мокрые волосы придавали Антону ужасно несчастный вид. Только Полоз натянул капюшон непродуваемой куртки и чувствовал себя неплохо, но даже он наверняка не откажется посидеть в тепле и чаю попить.

– Я тут живу недалеко, – предложил Ужик. – Давайте у меня пересидим? Дома сестрёнки, но они у себя сидят, и мать, она возражать не станет.

Змеи переглянулись и согласились.

Идти недалеко: от киоска к магазину, обогнуть его, пробежаться мимо гаражей – и вот он, дом родной. Блочная пятиэтажка с чахлыми палисадниками вдоль первого этажа.

Ужик открыл квартиру, ввёл гостей и сказал:

– Только обувь снимите, а то мамка ругаться будет.

Мокрые Змеи расшнуровывали ботинки, негромко переговариваясь. На шум из своей комнаты выглянули девчонки. Сначала бойкая Оля, потом тихая Аля.

– Эдик, а кто пришёл? – хитро спросила Оля.

Аля сразу спряталась обратно.

– Это мои друзья. Полоз, ты его уже знаешь, Кобра, Аспид. Это Оля, моя сестрёнка. Олька, где мать?

– В магазин пошла за яблоками.

– А, ты чайник поставишь?

Она кивнула и, ещё раз оглядев гостей, ушла на кухню. Аля наблюдала в щёлочку, стесняясь выйти.

Ужик провёл гостей в свою комнату. В детстве он жил тут с Алисой, но старшей сестре это никогда не нравилось, и в итоге он переехал к родителям. Мама всё равно ночевала у близняшек. А с отъездом Алисы Эдик вернулся в свою прежнюю комнату.

– Если девчонки станут сильно доставать, вы не сердитесь, ладно? Они у нас редко кого видят… – виновато пробасил Ужик. – Болеют. Но не заразно! Проверяли сто раз. Я счас полотенца принесу. И тебе, Ан… Аспид, одежду сухую. Кобра, тебе надо? Могу в старых Алискиных вещах пошарить.

Кобра помотала головой.

– Ладно. Пошёл за полотенцами.

Когда Ужик вышел, Антон настороженно спросил у Полоза:

– А что с его сёстрами? И сколько их? Вроде эти, ну, мелкие, а Алиса тогда кто?

– Три. Старшая уехала в другой город. А эти близнецы, Оля и Аля. Болеют, как Ужик и сказал. А чем – никто не знает. Их родители по больницам всю жизнь возят. Исследования всякие, то да сё.

– А что за симптомы? – поинтересовалась Кобра.

– Приступы удушья бывают, головные боли…

Полоз замолчав, услышав шаги друга.

– Так, – сказал вошедший Ужик, – вот полотенца, вот тебе одежда, Аспид. Давайте кто в ванную, кто сразу чай пить.

Оля зашла в комнату за братом и крутила головой, глядя то на Кобру, то на Аспида.

Кобре было очень любопытно, чем больна девочка. Конечно, она всего-навсего первокурсница меда, а Ужиковых сестёр наверняка осматривали настоящие специалисты. Но всё-таки сунуть нос в медкарты девочек хотелось очень сильно.

Надо же, она ведь и не знала, что у Ужика есть сёстры. Полоз точно сирота: он как-то говорил, что Леон его забрал после смерти матери. Аспид тоже – его историю она слышала от дяди. А у Ужика, оказывается, нормальная семья, многодетная.

Кобре стало немного стыдно: не первый год общается с человеком, а только сейчас случайно узнала, с кем он живёт. Она пообещала себе быть внимательнее к своим.

Когда Змеи собрались на просторной кухне, к ним присоединилась вторая близняшка.

Вопреки предостережению Ужика девочки не были назойливы. Аля молчала, Оля же проявляла обычное детское любопытство, спрашивая, где живут друзья брата, есть ли у них собаки или кошки, где они познакомились.

Минут через десять вернулась мать Ужика, приветливо поздоровалась с приятелями сына, не обратив внимания на выбритые виски и многочисленные амулеты и браслеты. Обрадовалась, застав сына дома, сказала, что ей надо бы клиентке заказ отнести, и ушла.

На тёплой кухне было сухо и уютно. Тут приятно пахло, а к чаю Ужик выставил на стол домашнее печенье и целый тазик булочек.

Кобре на секунду стало жаль, что у неё в детстве не было домашних булочек, старшего брата и квартиры с красивыми обоями. Но кто знает, какой бы тогда она выросла? Стала бы Коброй или нет? Нет, прошлое всё равно не поменять, а её настоящее ей нравится.

От размышлений её отвлёк кашель. Сначала одна близняшка, потом вторая начала судорожно сухо кашлять, прижимая ладони к груди. Ужик вскочил и распахнул дверцу холодильника. Вытащил пластиковый бутылёк и привычно накапал в стакан с водой несколько капель. Сунул стакан сидящей рядом Але и занялся второй порцией.

Бледные до синевы девочки отдышались и выпили лекарство. Потом Оля сказала:

– Я устала. Голова болит. Хочу спать.

Ужик легко подхватил сестру на руки и унёс из кухни. Аля сложила руки на столе, опустила голову и сидела без движения, пока брат не забрал и её.

Ужик вернулся и вздохнул:

– Вот так всегда. Сейчас хотя бы по квартире ходят. В детстве ещё хуже было. А зимой девчонкам вообще плохо. Ладно, давайте чай пить.

Дождь вскоре кончился. Можно было бы и за выклюнями ехать, но тут Полозу позвонил потенциальный клиент, и он извинившись удалился. Кобра и Аспид тоже засобирались домой: всё равно без Полоза уже не то.

Ужик давно привык к тому, что близняшки не гуляют, не ходят в школу, с ними нельзя съездить за город и даже сходить в кино. Он очень надеялся, что однажды им станет легче, и девчонки смогут играть и бегать, можно будет свозить их в парк, в лес, в цирк в соседнем городе. Но с каждым годом надежды становились всё призрачней. Врачи находили у близняшек симптомы двадцати болезней сразу – и не могли диагностировать ничего конкретного.

За десять лет жизни Оля и Аля видели все местные больницы и медцентры и полсотни иногородних. А ещё бабок, шаманов и целителей. Увы, все они оказались шарлатанами. После «целителя», предложившего вернуть здоровье девочкам за один сеанс, если родители оформят на него дарственную на свою квартиру, отец семейства заявил, что больше ездить ко всяким знахарям они не будут.

Эдик во все глаза смотрел на сестрёнок, но, увы, не видел никаких сущностей, которые могли бы портить жизнь девчонкам.

Сам Ужик, его старшая сестра и родители были на удивление здоровы, и порой Эдику становилось мучительно стыдно перед близняшками за то, что он большой, сильный и выносливый. За то, что он спокойно дышит, легко бегает и не знает, что такое мигрень, судороги и одышка.

Через две недели после встречи Змей с сестрёнками позвонила Кобра.

– Здорово, Ужик!

– Привет!

– Слушай, я правильно помню: твоим сёстрам становится хуже зимой, то есть когда холодает?

– Ну да, а что?

– Есть одна мысль…

– Кобра, ты с этим не шути, ясно?

– Ты чего, Уж? Я не шучу. Я помочь хочу.

У Ужика где-то внутри заныло. Страшно и радостно.

– Что такое? Говори!

– Тихо, тихо, пока ещё ничего не ясно…

– Нет, начала – значит, говори.

Кобра вздохнула и сказала:

– Я всё думала про эту болезнь. Странная она, не находишь? Но ничего по нашей части не видно. Тогда я у Шпиля спросила: бывает ли так, что болезнь от существа, а оно само не заметно? И он сказал, что бывает! Есть растительные паразиты, типа медвежьего сонника, например, и мелкие твари, которые, допустим, в воде водятся. Их можно только специальными знаками обнаружить. То есть надо знать, что ищешь и как это что-то искать конкретно.

Кобра прервалась. Судя по бульканью, на что, чтобы попить. Затем продолжила:

– Мы с Аспидом кучу записей перерыли, таблицу начертили с симптомами, но тут надо ещё кое-какую дополнительную информацию получить. Кое-что могу у тебя спросить: например, девчонки как давно болеют?

– С рождения.

– А ваша мать, когда была беременна, за границу не ездила?

Ужик задумался. А ведь точно: они вчетвером ездили в Турцию где-то за полгода до рождения девчонок. Если подумать, то мамка точно была беременна во время поездки.

– Ага. В Турцию.

– Турция… – повторила Кобра.

– Отлично! Подходит! – послышался радостный голос Аспида.

А потом он добавил:

– Ой, то есть не отлично, конечно… ну, я просто так сказал…

Кобра кашлянула и засыпала Ужика вопросами о состоянии сестёр. Потом спросила, можно ли глянуть на результаты их анализов за все десять лет и задать им пару вопросов о самочувствии и ощущениях.

– Понимаешь, – сказала она, – если мы точно установим, что это, мы сможем изгнать эту тварь!

– Но ведь в больницах есть видящие… – возразил Ужик, очень боясь поверить. – Почему никто не заметил?

– Да потому что не видно этих тварей, я же говорю! Тем более если девчонки заразились от матери ещё эмбрионами – это вообще очень редкий случай!

– Но мамка-то здорова!

– А когда беременная была, как она себя чувствовала?

Ужик вспомнил, что последние три месяца до родов мама действительно чувствовала себя плохо, но и она сама, и все остальные полагали, что это объясняется естественными причинами.

– Вот, её организм боролся с тварью и победил, а эмбрионы защититься не смогли. Я думаю, это суру – турецкое существо типа «паразит». Живёт в воде и может вызывать одышку и состояние, схожее с отравлением. Но здоровый организм его в итоге исторгает. Настоящую угрозу он представляет для новорождённых в первые два месяца жизни и для беременных. Для младенцев местные обряд специальный проводят.

– Надо ещё проверить! – встрял Аспид.

– У нас тут есть знаки на опознание суру. Если это оно, то я знаю, какой ритуал может помочь! Ну, если нет, то будем дальше искать. Давай я тебе фотку знака пришлю, а ты девчонок проверишь?

– Хорошо! Я перезвоню потом.

Сердце замерло, а потом заколотилось часто-часто. Неужели Оле и Але всё-таки можно помочь? И родителям – Ужик не дурак, он понимает, как сложно им с такими нездоровыми детьми.

Часть Ужика уже ликовала в предвкушении, а другая боялась разочарования. Он посидел без движения пару минут, унимая и неуместную пока радость, и преждевременное отчаяние.

Посмотрел на присланное Коброй фото: да уж, знак сложный! Надо потренироваться, чтобы быстро и по возможности незаметно начертить его в комнате девчонок.

До близняшек он дошёл только через полчаса: еле удалось освоить замысловатый знак.

Оля рисовала, Аля спала. Он тихонько вошёл в комнату, прижал палец к губам, чтобы Оля не разбудила сестру, и сел на пол у кровати девчонок. Мол, просто так зашёл – соскучился. Дождался, пока Оля вернётся к рисованию, и начертил знак металлическим перстнем, который на последний день рождения ему подарил Полоз. Знак засветился и завис в воздухе, искрясь и сияя. Это оно! Это точно суру!

Ужик вскочил, разбудив сестру, и выбежал из комнаты.

Набрал номер Кобры:

– Проверил! Оно!

– Отлично! Так, а теперь организуй нам вечер без родителей. Я знаю, какой ритуал надо провести, но твоим родителям это не понравится.

– Хорошо. Спасибо, Кобра! – Да пока не за что, – хмыкнула девушка, хотя по голосу было слышно, что ей приятно.

– За то, что тебе не всё равно.

– А вот это само собой, – серьёзно ответила она. – Мы же банда.

Ужик поразмыслил и решил отправить родителей в ресторан в субботу. Хотелось позвать Змей и провести Кобрин ритуал прямо сейчас, но если б он начал уговаривать отца и мать пойти развеяться в четверг, они бы точно заподозрили неладное.

Написал Кобре, что организует всё послезавтра.

Родители, к счастью, спорить не стали: оказывается, отец давно хотел вывести маму в свет, но не хотел нагружать сына. Ужик сначала удивился, а потом понял, что он в последнее время всё реже бывает дома, – наверное, родителям кажется, что он устал от них и от сестёр, но это не так. Это оттого, что быть Змеем – непросто. Нужно много времени и сил, много тренировок… ладно, главное – родители согласились.

В пятницу собрались у Полоза, чтобы обсудить ритуал. Оказалось, младенцев, в случае если они подхватили суру, натирают мёдом и пряностями, прогревают в горячей воде и укутывают в тёплое полотенце. Называлась эта процедура жутковато: «маринование младенца».

Ужик молчал, слушая друзей.

– Но они-то уже большие! – возмутился Аспид. – Ну и как мы их натирать будем?

– Не «мы», а «я», – фыркнула Кобра. – Как раз потому, что большие уже.

– А они возражать не будут? – приподнял бровь Полоз, не отрываясь от телефона.

– А вдруг они родителям расскажут? – испугался Аспид. – Пришли друзья брата, заманили в ванную, натирали чем-то – нас же посадят! Может, нам их усыпить на время ритуала?

– Чем?

– Ну, Даш… Кобра, ты же медик! Вы там постоянно кого-то усыпляете! Наркозом всяким…

– Где я тебе его возьму? И потом – общий наркоз потенциально опасен для организма. Даже для здорового, а девчонки и так плохи. Извини, Ужик.

Он мотнул головой: мол, ничего.

– А снотворное? – поинтересовался Полоз. – Есть же детские дозировки, так?

– Тоже опасно, – нахмурилась Кобра. – Ужик, а ты что скажешь?

Ужик откашлялся и спросил:

– А может, я просто поговорю с ними? Скажу, что это наш секрет и нельзя об этом родителям говорить. Что это такое волшебство.

– И они поверят? – усомнился Аспид. – Ну, я бы в их годы не поверил.

Ужик тоже вряд ли поверил бы в свои десять, но близняшки, выросшие фактически взаперти, во многом были совсем детьми.