Текст книги "Разъярённый Шершень Жалит Смертельно (СИ)"

Автор книги: Андрей Лобанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

На вторую ночёвку я обосновался на небольшой поляне на берегу лесного ручейка. На этот раз не отказал себе в удовольствии приготовить с помощью комплекта автономного разогрева пищи более изысканный ужин, чем капсула боевого рациона с водой. Положил в кипячёную воду три тонких пластинки, а вытащил вполне приличное печенье, разогрел чай, залил бульонный кубик водой и положил в бульон тончайшую стружку и получил порцию аппетитнейшего гуляша с макаронами. В общем, оторвался.

Хотя капсулы боевого рациона я не считаю чем-то неудобоваримым. Это прекрасная вещь, когда нет возможности таскать на себе тюки с продуктами. Сама капсула может иметь вид или продолговатый, или толстой таблетки. Вы её глотаете, запиваете водой – один-два стакана достаточно, и мало того, что получаете концентрированный заряд энергии и всех необходимых организму компонентов, так ещё капсула разбухает в желудке и снимает позывы голода. Самое ценное, что контейнер с капсулами на три месяца трёхразового питания относительно небольшой и помещается в подсумке на поясе. Он всегда при «эльфе», Звёздном Рейнджере – нашем собрате, спецназовце десантной бригады, или обычном десантнике. Так что три месяца с голоду умереть невозможно, была бы вода.

Устраиваясь ко сну, я вспомнил о мелькнувшей на закате в зарослях змее. И особо тщательно настроил сенсоры шлема и боевого снаряжения, а так же защитные экраны, чтобы они образовали своеобразный купол надо мной и вокруг меня. Теперь любое живое существо, решившее приблизиться ко мне ближе определённого расстояния, будет отогнано. То же существо, что посмеет в третий раз попытаться преодолеть барьер – умрёт.

Под охраной такой защиты я прекрасно выспался. И утром осмотрелся по сторонам. Десяток каких-то гусениц и многоножек, большой паук, видимо, пытавшийся спуститься вниз на паутине, но отброшенный защитным экраном, несколько змей. Все они, кроме одной, лежали, завязавшись в немыслимые узлы. Это говорило, что они погибли от болевого шока, настойчиво пытаясь преодолеть защитное поле. Ещё одна змея была обезглавлена, это свидетельствовало о том, что она пыталась броском преодолеть защитный барьер, но была остановлена защитной системой. Голова змеи с разинутой пастью и ядовитыми полуторадюймовыми зубами лежала в каком-то метре от моего ложа.

Это становилось уже интересным. Кто-то натравил на меня этих репти-лий, потому что вряд ли змеи станут вот так заниматься самоубийством. Самым интересным было то, что никто в Бржецварте в разговорах не упоминал о таких вот нападениях змей. Хотя я имел несколько бесед с траппёрами.

Но главный сюрприз был другой. Когда я обвёл взглядом окружающие заросли, то сразу заметил большого медведя, таящегося у корней могучего дуба, и рысь, притаившуюся на ветвях этого же дерева. Звери пристально следили за мной, их верхние губы подрагивали, чуть обнажая клыки. Ждать нападения хищников у меня не было никакого желания, но и убивать их не хотелось. Поэтому я решил вообще не обращать на них никакого внимания, всё равно никакого вреда мне нанести не смогут, защитные экраны не позволят.

И я спокойно двинулся дальше, по дороге размышляя над тем, что же так напугало обитателей ведьминского заповедника, что они натравили на меня сначала змей и пауков, а потом и двух хищников, хотя в том, что хищников натравили, я засомневался, они так и не предприняли никакой попытки напасть на меня, а спокойно убрались восвояси. Но насчёт змей и паука сомнений не было. Не иначе как здешние заправилы почувствовали опасность от моего появления.

Вскоре мне попалась лесная речушка, я достал медальон с восемью лучами, который мне дали Светоносцы и положил его на левую ладонь. Потом осторожно повернул его вокруг центральной оси. Рубины в основании лучей начинали мягко светиться, как только их луч показывал направление в сторону, откуда текла речка. Я решил, что чем продираться через буреломы, гораздо легче будет пройти хотя бы часть пути вдоль её русла. Тем более что речушка была шириной метров десять-пятнадцать, но достаточно мелкая, во всяком случае, у берега воды было едва по щиколотку, так что промочить ноги, можно было не опасаться. Я засёк общее направление, указанное медальоном по компасу, и двинулся в путь.

Дно реки было выстлано мелкой галькой, с изредка встречавшимися валунами, поэтому идти действительно стало гораздо легче, чем по буреломам. Кроме того, лёгкий ветерок овевал лицо. У каждой излучины речушки я сверялся с компасом, чтобы не упустить момент, когда русло реки начнёт уклоняться в сторону. Но пока что речка, несмотря на все изгибы, вела меня в нужном направлении.

Долина, по которой текла речушка, оставалась всё такой же широкой, но по прошествии нескольких часов я заметил, что лес по берегам изменился. Он уже не был таким густым, глухим, дремучим и заваленным буреломом. Это был обычный смешанный лес горной долины.

Внезапно позади меня раздался короткий резкий всплеск. Я столь же резко обернулся, вскинул карабин. По воде расходились концентрические круги, словно кто-то прыгнул в реку и тотчас же выпрыгнул. Но почти сразу я опустил карабин, это из леса выскочили несколько косуль с оленятами и пара оленей, изящно оттолкнулись от берега и в два-три прыжка преодолели реку. И сразу же косули исчезли в зарослях. Я просто залюбовался ими. Но идиллия длилась недолго. На берег выскочил волки, один из них был матёрый волчище, трое или четверо – молодые волки-подростки. Вожак взвился в воздух. И вот тут уже прогремел мой выстрел. Убивать, правда, я не стал, а, просто разорвал пулей ухо. Волк взвыл от страха и боли, кувыркнулся в воздухе, плюхнулся в реку, торопливо, с подвыванием выбрался на берег, с которого прыгнул и скрылся в зарослях вместе с молодыми волками.

Я решил, что поступил абсолютно правильно. Косули были изящны и грациозны, они воплощали в себе беззащитность, красоту, возвышенность и нежность. А тут появляется грубая, наглая, жестокая, безжалостная и крово-жадная сила, не признающая эту красоту, готовая убивать. Я не мог дать волкам в этот раз настигнуть косуль. Сразу скажу, если бы на их месте были бы люди, я поступил точно так же. Можно понять охоту, когда это способ выживания, способ не умереть с голоду. Но охоту, даже на кабанов, даже на буйволов, когда можно забить домашний скот, специально выведенный, чтобы быть жертвой мясника, я не признаю.

Морально удовлетворённый, я повесил карабин на плечо и двинулся дальше. Но не успел сделать и ста шагов.

– Спасибо тебе, человек другого мира, – услышал я внезапно чей-то голос.

Карабин опять оказался у моего плеча, я резко развернулся на голос, но не выстрелил, уж больно доброжелательно звучал голос. А потом я разглядел его обладателя, вернее, обладательницу. Это было что-то! Совсем молоденькая девушка, она стояла, держа в руке тонкий посох с каким-то кристаллом в навершии. Одежда её состояла из короткой туники, сотканной то ли из трав, то ли из цветов, то ли из ещё чего-то, на ногах были изящные сандалии. Длинные тёмные волосы покрывали всю спину, ниже пояса, глаза были большие, тёмные, глубокие, удивительно изящного разреза. Да и вообще девчонка была удивительно изящная и очень-очень даже симпатичная.

– Спасибо, что спас моих братьев и сестёр, – ещё раз поблагодарила она.

– Барышня, а с чего это вы взяли, что я – человек другого мира? – спросил я, потом, повинуясь какому-то позыву, поднял с глаз щиток шлема, девчонка исчезла, я опустил его на глаза, она появилась вновь.

– Я – Оленья Пастушка, и чувствую в тебе отличие от людей, которые живут за пределами Лесного Круга. У тебя нет страха перед Лесным Кругом, и у тебя другая аура. Ты воин, но не жаждешь убивать, и стараешься избегать убийства, если можно обойтись без этого. Медвежий Пестун и Кошачий Патриарх рассказали, что ты не стал убивать их братьев, хотя любой другой человек, живущий рядом с Лесным Кругом, не задумываясь, убил бы медведя и рысь, как только увидел их. И сейчас ты не стал убивать волка, а только ранил его. Но всё равно, мои братья и сёстры преисполнены благодарностью к тебе...

– И он её получит! – раздался у меня за спиной рычащий голос.

Я мгновенно развернулся, досадуя на свою невнимательность, и недоумевая, почему следящие системы проворонили появление чужака.

На берегу речушки стоял бородатый молодец в одежде из шкур и в кожаных сапогах. На поясе у него висели то ли два длинных кинжала, то ли длинный кинжал и короткий меч, в одной руке он держал топор с длинной рукоятью и узким, длинным лезвием, в другой руке у него было копье, чуть больше роста человека длиной и с толстым древком.

– Зачем ты сюда явился, Волчий Поводырь? – вскричала Оленья Пастушка.

– Чтобы сказать этому человеку, что теперь все волки Лесного Круга будут идти по его следу! – злобно ответил Волчий Поводырь. – И ему не уйти от них!

– Я оповещу всех нимф и лесовиков о твоём поведении! – громко сказала Оленья Пастушка.

– И мои волки всласть попируют! – оскалился лесовик.

Я вздохнул, препирательства лесных обитателей грозили затянуться.

– Ладно, вы тут ругайтесь, а я пошёл, – сказал я им и добавил: – А ты, Волчий Поводырь, вполне возможно неуязвим для оружия здешних воинов, но только не для моего. И ещё подумай, сколько твоих волков найдёт свою смерть, гоняясь за мной.

– Удачи тебе, человек другого мира! – напутствовала меня Оленья Пас-тушка.

– Найди свою смерть, – прорычал Волчий Поводырь.

– Чао, бантики, – сделал я им ручкой и двинулся дальше.

По пути я немного задумался над словами Оленьей Пастушки, что она чувствует мою инородность в этом мире. Это давало ключ к пониманию поведения властителей ведьминского заповедника. Уж если простая нимфа – или как её назвать, не знаю даже, пусть так и будет нимфа – сразу поняла, что я из иных миров, то властителям это было на роду написано. И они встревожились, тем более что уже имели дело с ратниками Светоносцев. И уж ясно как божий день, что они учуяли моё отличие от ратников братства-ордена.

Хотя я и был всё время настороже, но видимо всё же излишне углубился в размышления, поэтому зуммер тревоги оглушил меня, а затем полыхнул багровым светом внутренний экран щитка шлема. И я услышал далёкий гул. Сомнений быть не могло, с верховий речушки, извивавшейся по долинам среди гор, шёл водяной вал.

Я действовал молниеносно, на уровне рефлексов. В моей руке мгновенно оказалась универсальная катушка. Это такое устройство размером с ладонь; с рукоятью и несколькими кнопками управления, проволока этой катушки способна выдержать даже танк. Я направил катушку на верхушку стоявшего поодаль высокого и могучего дерева, нажал кнопку. Из катушки стремительно вылетел тонкий стержень, таща за собой проволоку. В полёте у стержня раскрылись "лапки", превращая его в "кошку", "кошка" вонзилась в гущу переплетённых у верхушки ветвей. Я нажал другую кнопку, и могучий рывок втягивающейся в катушку проволоки вознёс меня почти на верхушку дерева.

И вовремя, буквально через полминуты по ложу реки прокатился с верховий могучий водяной вал. Да, властители ведьминского заповедника не стеснялись в выборе средств. Я спокойно проследил за ним с верхушки дерева, выждал, не повториться ли он ещё раз, спустился вниз и продолжил свой путь. Воды во всём ложе речушки теперь оставалось едва ли по щиколотку.

Я шёл до темноты, а когда сумерки сгустились, устроился на ночлег на небольшом возвышении, метрах в ста от берега реки, по её правому берегу. Поужинал и начал уже укладываться, когда внезапно услышал далёкие крики и отголоски рычания. Я вскочил и прислушался. Судя по всему, какие-то звери атаковали людей. Я, конечно, не скорая всемирная помощь, но оставить людей без помощи не мог, тем более что акустические сенсоры шлема дали анализ звуков и подтвердили, что никакой фальши в них нет. Если только это не проделки ведьм и магов. Но в этом как раз можно было убедиться, только отправившись на эти крики.

Я быстро собрался и поспешил на звуки схватки. На всякий случай задействовал режим «невидимка» боевого снаряжения, когда меня невозможно увидеть невооружённым взглядом. Минут через десять я оказался на месте событий. На лесной поляне стояли в круг человек шесть, ещё трое уже лежали растерзанные волками. Десятка два этих мёртвых зверей тоже лежали на поляне. А больше сотни живых и здоровых волков окружали людей... нет, двое из шести были не люди. Светлые волосы, заострённые уши, переливающие в свете костра одежды. Это были эльфы. Один из мертвецов тоже был эльфом.

Эльфы стояли, натянув тетивы своих луков, а в руках людей были длинные кинжалы и короткие копья. Волки все напряглись, из их пастей рвалось клокочущее рычание. Но тут вмешался я. На этот раз я не был столь милосерден. Тридцать пуль вылетели из ствола карабина почти как из пулемёта. И тридцать волков рухнули бездыханными.

Но остальные, моему удивлению, не бросились наутёк, а развернулись в мою сторону. Но новый магазин уже со щелчком встал на место, однако выстрелил я не в волков. Ещё меняя магазин, я дал ментальную команду на визиры и сенсоры шлема и их «взгляд» обежал окрестный лес. И не напрасно. В глубине леса обрисовывался неясный силуэт Волчьего Поводыря. Я вскинул карабин, но не стал убивать лесовика – какой же я был идиот! – а только сбил пулей ветку у него над головой. Волчий Поводырь шарахнулся в сторону. Бросились врассыпную и волки.

– Ты уже мертвец, чужак! – раздался вопль лесовика. – Ты уже мертвец!

– На похоронах моей персоны прошу исполнить песню «Ты в сердце моём», – ухмыльнулся я. – Но, как всегда, слухи о моей преждевременной кончине окажутся преувеличенными.

Я посмотрел на незадачливых путешественников. Эльфы уже опустили свои луки, люди – копья и кинжалы и недоумённо смотрели по сторонам. Я решил не пугать их, чуть отступил в лес, снял «невидимку» и приблизился к костру уже в самурайском облике. Заодно мне удалось получше разглядеть людей. Судя по всему, это были траппёры, из числа тех, кто бродит по границам ведьминского заповедника и его окраинным лесам. Мне так же показалось, что эти люди и эльфы были в отряде, который я заметил у границ этого самого ведьминского заповедника.

– Не ласково вас тут встречают, – покачал головой я. – И как вы не бои-тесь в эту глухомань забираться?

– Если бы ты, самурай, не разозлил ведьм и магов, всё обошлось бы благополучно, – огрызнулся один из траппёров. – Ты всё с ног на голову поставил. Чтобы волки нападали на эльфов! Такого не припомнить с начала веков!

– Да, тут моя вина, – честно признался я. – Волчий Поводырь меня невзлюбил, паразит...поругался я с ним, вот он, наверное, и решил злобу на вас выместить.

В одно мгновение мне в грудь нацелились стрелы эльфов и копья траппёров.

– Стой и не двигайся, оборотень! – зло крикнул ещё один из траппёров. – Только оборотень способен видеть Волчьего Поводыря!

– А как быть с Оленьей Пастушкой? – спокойно осведомился я. – С ней я тоже общался.

Эльфы и траппёры растерянно переглянулись.

– У меня на глазах вот эта штука, – постучал я пальцем по щитку шлема. – И я вижу многое из того, что скрыто от простого взгляда. Даже от эльфийского. Кстати, я из отряда воинов, которые тоже носят название «эльфы», в честь этого волшебного народа. Так что я тоже именуюсь «эльфом», хотя и только по названию.

Эльфы и траппёры уже не могли скрыть своего удивления.

– А теперь ответьте на один вопрос: не вы ли сопровождали конных по-граничников?

Один из траппёров кивнул.

– Капитан городского отряда Королевской Стражи заинтересовался неведомым самураем, вступившимся за эльфов, – сказал он. – А когда узнал, что тот ранним утром исчез, обратился к Пограничной Страже и нам, траппёрам. Он решил, что ты, заинтригованный рассказами о ведьминской вотчине, отправился сюда. И попросил проследить за тобой. Заодно обратился к одному из эльфийских князей. И тот дал трёх своих следопытов. Так мы оказались здесь.

– Да, пошли по шерсть, а вернулись стриженными. Пошли искать меня, а вышло, что я вас сам нашёл...

– А ты не из тех ли чужестранцев, что уже пытались сражаться с ведьмами и чародеями? – вдруг спросил один из эльфов.

– Не совсем, – ответил я. – Но здесь по той же причине. Похищены три юные особы. И мне надо их найти, и постараться вернуть в свой мир.

– Э-э, напрасные старания, – усмехнулся всё тот же траппёр. – Если какие девушки к ведьмам попадают, их уже не вернуть.

– Это мы ещё посмотрим, – в свою очередь усмехнулся я. – Кстати, раз уж мы так разговорились, позвольте представиться – Шершень. Это моё прозвище и почти что уже и имя, я на него привык откликаться.

Эльфы и траппёры представились в ответ. Эльфов звали Рондолл и Веронил, траппёров – Войцех, Иржи, Герхард и Жан-Луи.

– Ну, что будем делать дальше? – спросил я затем.

– Для начала похороним наших товарищей, – ответил Войцех, он был у траппёров за старшего.

Мы похоронили двух погибших траппёров и предали огню тело эльфа, а с волков траппёры быстро и ловко содрали шкуры. Останки волков мы затем оттащили в лес и забросали ветвями.

– Вот только не пойму, – сказал я, – почему вы на этом берегу. Ведь я всё время шёл по правому берегу речушки.

– А разве ты не Колдовской Град ищешь? – с удивлением посмотрели на меня траппёры и эльфы.

– Колдовской Град? – переспросил я. – Забавно, я ничего о нём не слы-шал. Честно говоря, я собирался искать девчонок несколько иным способом.

– Естественно, – внезапно согласился Войцех, – если ты видишь Волчьего Поводыря, Оленью Пастушку, то ты спокойно узришь Колдовской Град...

– Ну, это ещё неизвестно, что я узрю, ведь я его расположения не знаю.

– Почему же ты так уверенно шёл вглубь Ведьминской Вотчины? Никто не рискует забираться в её глубины. Только с помощью эльфов.

– А что без эльфов не получается? Разве трудно дорогу запомнить?

Траппёры и эльфы расхохотались.

– Запомнить дорогу? – сквозь смех спросил Жан-Луи. – Да в этом лесу всё меняется, чуть ли не ежечасно!

– Я ничего не заметил...

Траппёры и эльфы с удивлением воззрились на меня.

– Неужели, ты видишь всё в истинном свете? – недоверчиво спросил Рондолл.

– Да не я вижу, а вот эта штуковина, – постучал пальцем по шлему я. – Не буду забивать вам головы, считайте, что этот шлем разгоняет все мороки и наваждения.

– Тогда тебе повезло, – кивнул головой Войцех. – Ведьмы и чародеи оберегают свой Колдовской Град особыми заклятиями. На границах их вотчины эти мороки и наваждения слабые, и люди ещё могут по лесу ходить, но стоит углубиться в эти леса, как колдовство меняет всё. Вечером перед тобой была поляна, ты просыпаешься утром, а её и след простыл. Только по рекам и можно двигаться, чтобы не сбиться с направления. Но, ни одна река, текущая к границам Ведьминской Вотчины не протекает рядом с Колдовским Градом. А те реки, что текут рядом с ним, впадают в озеро, не имеющее наружных стоков.

– А по горным вершинам разве нельзя ориентироваться? – уточнил я.

– А как по ним ориентироваться, если ведьмы с чародеями их всех на одно лицо делают? Разве какая приметная гора попадётся, так ведь таких гор – раз два и обчёлся... Поэтому-то только на эльфов и надежда.

– Понятно... и что вы теперь делать собираетесь?

– Пойдём вслед за тобой. Ведь ты не собираешься поворачивать назад?

– Нет, конечно. Только за каким чёртом вам это надо?

– Надо же посмотреть, как человек доберётся до Колдовского Града, и что он там будет делать. Потом людям расскажем.

– Добро, только идите за мной следом, не слишком приближаясь. Эту ночь проведём вместе, а потом разбежимся.

Траппёры и эльфы дружно кивнули. И мы начали устраиваться на ночлег. Эльфы, как известно, не нуждаются в сне, поэтому я и траппёры безмятежно проспали всю ночь под их защитой. Утром мы вежливо распрощались, и я отправился своей дорогой. По пути я несколько раз проделывал эксперименты – поднимал с глаз щиток шлема, и убедился, что траппёры правы. Действительно, сенсоры шлема разгоняли мороки и наваждения, невооружённым взглядом я видел совершенно иную картину.

Я опять ступил в воды реки и двинулся вверх по течению. По дороге я начал внимательно разглядывать горные вершины, окружавшие широкую долину, по которой несла свои воды река. Если верить словам траппёров, а сомневаться в их правдивости не было смысла, то рано или поздно река отвернёт в сторону. И пробираться в сердце горной страны придётся другими путями. И на всякий случай стоило взобраться на горную вершину и посмотреть, как поведёт себя медальон. Если он начнёт действовать, то нужда в каких-нибудь других ориентирах отпадёт. Однако внезапно всё повернулось так, что у меня появился провожатый.

– Здравствуй, чужестранец, – неожиданно услышал я голос Оленьей Пастушки.

Я обернулся на голос, нимфа стояла на берегу, стройная и изящная.

– Барышня, а вам не кажется, что такой хрупкой девушке небезопасно бродить поблизости от Волчьего Поводыря? – спросил я.

– Ты видишь меня? – удивилась нимфа. – Ведь сейчас я не сняла с себя покров невидимости.

– Естественно вижу, – усмехнулся я. – У вас сейчас на голове венок из каких-то цветов. И туника чем-то украшена, а не простая, как в прошлый раз.

– Странно... – начала Оленья Пастушка.

– Ничего странного, вот эта штуковина помогает, – перебил я её и как перед трапперами постучал пальцем по шлему.

– Магический шлем?

– Ну,... будем считать так, хотя это и не совсем правильно.

– Понятно... А насчёт Волчьего Поводыря не бойся, он ничего не может сделать мне. Мы с ним равные по могуществу. А в Лесном Круге равный не в силах сразить равного. Если только ему не дадут дополнительные силы Выс-шие Властители. Но такого никогда не бывало, Властители стоят на страже Равновесия и не позволяют Весам качаться.

– Рад за вас, – сказал я и уточнил, невзначай. – А эти Властители, они не в Колдовском Граде обитают?

– Да нет, – рассмеялась нимфа, – там Правители Лесного Круга находятся, а Высшие Властители, им подвластно всё мироздание.

– А вот борьба священнослужителей с магами, ведьмами, противоборство людей и эльфов, это тоже входит в равновесие? – задал я очередной вопрос.

– Конечно! Иначе кто-нибудь из магов обязательно возомнит себя равным по могуществу с Властителями и постарается низвергнуть их. А это надолго выведет Весы из Равновесия.

– Интересно,... а теперь позвольте спросить, чем обязан вашему внима-нию?

– Я решила показать тебе дорогу к Лесной Твердыне, так называется Колдовской Град. Это город где живут Правители Лесного Круга. Ты ведь туда стремишься?

– Стремлюсь я туда, но с вами не пойду, – отказался я.

– Почему? – растерялась нимфа.

– У вас под туникой ничего нет, и она вплотную облегает ваши плечи, бёдра и грудь. Как вы думаете легко подобное вытерпеть? Особенно на вашей безупречной фигурке?

– Ты боишься, что страсть захлестнёт тебя, и ты попытаешься мною овладеть?

– Я боюсь не того, что не сдержусь, а за свои истрёпанные нервы. Удер-жаться, я удержусь, но скольких нервов это будет стоить. А у меня серьёзные дела впереди.

Нимфа вздохнула, понимающе кивнула головой.

– Увы, я не могу сильно изменить свой облик,... но я подумаю. Ты сейчас иди, а я тебя догоню.

Оленья Пастушка шагнула в заросли и буквально растворилась в них. Я только покачал головой и двинулся дальше. После полудня я сделал привал для обеда и отдыха, а затем опять двинулся в путь, уже с твёрдым решением не позднее завтрашнего утра оставить реку и начать взбираться на одну из окрестных вершин.

Солнце уже клонилось к закату, когда меня опять окликнула Оленья Пастушка.

– Чужестранец! – тихо прозвучал её голос.

Я обернулся, но заметил только качнувшиеся ветви деревьев.

– Ты никогда не поднимаешь забрало своего шлема?

– Как это не поднимаю, в нашу первую встречу я его поднимал! – ответил я.

– Всего на мгновение! Я не успела разглядеть тебя.

– А иначе я вас не увижу!

– А ты попытайся...

Игривый тон нимфы мне не совсем нравился, но увидеть нимфу воочию, а не на экране щитка шлема было очень соблазнительно. Я решил рискнуть и поднял щиток шлема. Речной берег почти не изменился, здесь мороки и наваждения были слабыми, зато вдали, на горных склонах всё поплыло, так же как и сами горные вершины лишились своих индивидуальных черт и стали на одно лицо. Теперь мне стали понятны слова траппёров.

А затем из леса выступила Оленья Пастушка. Её туника облегала её ещё более соблазнительно, чуть соскользнув с левого плеча, губы были чуть приоткрыты, глаза смотрели призывно и страстно. Она взмахнула рукой, густые заросли орешника и ещё каких-то деревьев пришли в движение, их верви переплелись, образовав свод изящного шалаша, промчался вихрь цветочных лепестков и устлал землю в шалаше толстым и густым слоем. Оленья Пастушка бросила руки вниз, провела ими по бёдрам, туника заскользила вверх, открывая их, плоский живот, острые упругие груди.

У меня перехватило дыхание, во рту пересохло, сердце бешено застучало в груди, в ушах словно колокола ухнули. Я невольно подался вперёд, к её зовущим, озорным глазам. И вдруг в наушниках шлема взвыла сирена тревоги, щиток шлема сам упал мне на глаза, полыхнул багровым светом его внутренний экран, по нему заметались прямоугольные и треугольные метки, сошлись на фигурке нимфы. И Оленья Пастушка растаяла, а на её месте проступили совсем другие контуры. Волчий Поводырь!

Револьвер я выхватил одним движением, но как ни стремительно оно было, лесовик оказался ещё проворнее, и молниеносно нырнул в заросли. Я выстрели вдогонку, но не уверен, что попал.

– Ты мертвец, чужестранец! – в очередной раз проревел Волчий Пово-дырь из зарослей.

Я пальнул пару раз на его голос, опустил револьвер и перевёл дух. Пот холодной струйкой скользнул между лопаток. Чёрт, если бы боевая командная система шлема не восприняла ментальный образ нимфы в моём сознании и не сравнила бы его с реальным изображением, которое поступало с визиров и сенсоров, мне бы пришёл конец. Что-то я не пойму, или я действительно на Оленью Пастушку так запал, что готов голову потерять, едва она только плечиком поведёт, или тут магия какая-то. Урок мне на будущее, не поднимать щиток шлема. Ну, просто так, во всяком случае, без особого повода.

Чья-то рука коснулась моего плеча, я отреагировал на автомате. Захват, рывок, и кто-то с отчаянным криком полетел в заросли.

– Ты с ума сошел!!! – возмущённо возопила Оленья Пастушка, выбираясь из зарослей, торопливо одёргивая тунику и подбирая посох.

– Стоять, барышня! – осадил я нимфу, направив на неё револьвер. – Пока не разберёмся, кто вы есть такая.

– Что значит, кто я есть такая? – ещё более возмутилась Оленья Пастушка.

Я не ответил, дожидаясь, пока сенсоры шлема не закончат сканирование. На этот раз всё было в норме, системы подтвердили, что Оленья Пастушка – действительно Оленья Пастушка. Я опустил оружие и, к собственному удивлению, неожиданно поднял с глаз щиток шлема. Нимфа никуда не исчезла. Зато я заметил, что теперь её туника украшена гирляндами цветов и дополнительной драпировкой от пояса до колен и на плечах. Словом, нимфа постаралась избавиться от вызывающей сексуальности.

– Что с тобой? – строго спросила Оленья Пастушка.

– Ничего, – буркнул я.

Но нимфа не поверила и обвела взглядом прогалину. Увидела шалаш и с немым вопросом воззрилась на меня.

– Волчий Поводырь, – с вздохом пояснил я. – Он принял ваш облик.

– Что-о? – опешила Оленья Пастушка.

– А вот то! Да ещё соорудил вот этот шалаш и изобразил,... в общем, вы остались почти обнажённой...

– Да как он посмел?!!! – завопила нимфа. – Да я!... Я!... Я!... Да я его на Круг Наставников вызову! Я всем сообщу об его низости! Как он посмел показать мою наготу смертному без моего согласия?! Да Круг Наставников объявит его изгоем!

Нимфа была вне себя от ярости. Её глаза сверкали, руки были сжаты в кулаки. Я поспешил отступить подальше, чтобы не попасть под её горячую руку.

– Теперь я тоже пойду с тобой в Лесную Твердыню! – внезапно решила она. – Хочешь ты того, или нет! Волчий Поводырь постоянно льнёт к Правителям, вот пусть они и покарают его! А если они не захотят этого делать, тогда Круг Наставников решит, что делать с Волчьим Поводырём!

Я раскрыл было рот, но нимфа опередила меня.

– Ты меня даже не увидишь! – сказала она. – Ты только голос мой будешь слышать. Я не буду мозолить тебе глаза.

– Ну, тогда ладно, – согласился я.

Конечно, можно было продолжать идти вглубь ведьминского заповедника и оттуда начать поиски с помощью медальона. Но слова траппёров и эльфов, а так же то, что я услышал чуть ранее, недвусмысленно указывали, что девчонок, скорее всего, можно будет найти в цитадели ведьм и магов. И отказываться от проводника к этой цитадели было неразумно.

4. Оленья Пастушка и Лесная Твердыня

Надо признать, что спутницей Оленья Пастушка оказалась приятной. Она действительно не мозолила мне глаза, даже следящие сенсоры отмечали лишь какое-то размытое пятно там, где она должна находиться. Кстати, она избавила меня от необходимости карабкаться на окружающие горы. Зато искусно провела через чащобы и, заодно, очень мило со мной болтала. И из разговоров с ней я узнал немало интересного о ведьминском заповеднике.

Оказывается, таких вот заповедников было несколько. Этот был самым западным и почти самым маленьким. Ещё один был восточнее, как если бы в нашем мире, то считайте в Карпатах. Ну, а остальные находились на востоке и северо-востоке. Благодаря ведьмам и колдунам в таких вот заповедниках спокойно обитали эльфы, гномы, гоблины, тролли, карлики, драконы, единороги, гарпии, горгульи и прочие волшебные существа, ну, и, естественно, нимфы, наяды, дриады вместе с лесовиками. А нужда в таких заповедниках была настоятельной, поскольку в остальном мире волшебным народам и существам становилось жить всё труднее. Численность людей росла достаточно быстро, и им требовались всё новые и новые земли. Поэтому люди не только теснили и изгоняли волшебные народы и волшебных существ, но и зачастую просто убивали их. А для этого придумывали обвинения в самых немыслимых злодействах.

Так, драконов обвинили в похищениях людей и их пожирании. Хотя самое большее, чем обычно дракон мог навредить людям – воровство коров, ведь люди извели бесчисленные стада туров и зубров, служивших обычной добычей для крылатых монстров. Человек же был для дракона, что акуле сосиска. Гномов и карликов обвинили в злостном сокрытии несметных сокровищ, утаивании и маскировке от людей золотых жил и россыпей драгоценных камней, хотя главные сокровища гномов – их кузни и искусство выделки металлов. А все богатства карликов уместились бы в одном большом мешке. Для карликов не существовали ни золото, ни драгоценные камни, если самородок или камень не имел особо необычной формы. Эльфы были обвинены в похищении детей, невинных девушек, в злостном заманивании людей в лесные чащобы. Досталось и всем остальным волшебным народам и существам, никого не обделили. Но особую неприязнь и ненависть у священнослужителей и Священной Инквизиции вызывали ведьмы и чародеи. С каким бы удовольствием они бы всех их от-правили бы на костры. Особенно ведьм. Поскольку ведьмы своим совершенством и красотой бросали вызов всем этим святошам.