Текст книги "Земля цвета крови (СИ)"

Автор книги: Андрей Георгиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 6

Туманный лес,

Поселение друидов.

Конец первого летнего месяца.

Эльбург, положив свой двуручный меч на плечо, обошёл меня по кругу. Удар под колено правой ноги, я невольно приседаю, но не теряю равновесие.

– Урок номер раз от Красных вымпелов, сосунок! Ты постоянно должен быть готовым к нападению со стороны своего врага. Повторить, хлюпик!

Я повторяю последнюю фразу мечника-гиганта, друга моего деда, Ингварда Волка.

– Урок номер два, размазня! Меч чимкен должен всегда находиться в том положении, при котором ты можешь блокировать удар своего врага не задумываясь, как это сделать. Повтори, маменькин сыночек!

Я опять повторяю фразу, произнесённую Эльбургом, но получаю удар плоской стороной меча по плечу.

– Почему так тихо говоришь, сынок? Громче говори, кричи, но все правила Красных вымпелов ты запомнишь наизусть, или я не Эльбург Скала! Начали!

Я кричу, я надрываю свою глотку. Правил, которые произносит этот мечник гигантского роста, очень много. Я повторяю их вслух по десятку раз, сбиваюсь, получаю удары мечом по различным частям моего тела, но терплю. Мои руки, ноги, плечи, шея уже горят от этих безжалостных ударов. Но я терплю, я же внук Ингварда Волка.

Река. Ночь. Огонь костра разбрасывает искры в разные стороны. Свет от костра выхватывает с неосвещённых мест тени, загадочные, иногда с чёткими контурами, иногда – размытыми. Где-то, высоко на дереве ухает филин, ему вторит второй, третий.

Справа от меня, в траве, что-то, или кто-то шевелится. Я, не задумываясь, прокручиваю меч в руке, втыкаю остриём в то место, откуда раздаётся шипящий звук. Змея. Мне без разницы, опасная она, или нет. Она мне мешает слушать великана Эльбурга. Моего учителя и наставника. Почему не дед меня учит правилам Красных вымпелов? Нельзя! Дед может смалодушничать, пожалеть своего слабого внука.

– Вижу, сосунок, что первое правило мечников ты усвоил. – говорит великан, поднимая с земли змею с отсечённой головой. – Так ты и с настоящим врагом должен поступать. Не жди, когда он сделает ошибку, бей всегда первым, работай на опережение. Если тебе кто-то кажется подозрительным, сделай шаг назад, но это не будет означать, что ты отступил, хлюпик. Это значит, что ты выбрал правильную стойку. Подозрительное движение со стороны врага, делай шаг вперёд, бей первым. Не уверен, что это враг – делай шаг вперёд, смотри в глаза. Блокируй любую его возможность нанести тебе удар. Первым должен быть только твой удар. Иначе ты – труп, иначе ты – корм для падальщиков, иначе – ты подвел своего товарища, сдохнув раньше своего врага! Повторяй вслух, нюня!

Я повторяю, но у меня во рту песок, я кашляю, на глазах выступают слёзы. Вместо слов, изо рта вылетают какие-то каркающие звуки. Эльбург приближается ко мне со зверским выражением на лице. Огонь костра отбрасывает на лицо страшного воина, которого боятся все, без исключения сильтуры, тени.

Вместо глаз провалы, в них клубится Смерть. Четверо воинов о чём-то тихо переговариваются, сидя у огня. В их числе мой умерший дед, которого я люблю больше своей жизни, может быть даже больше, чем отца и мать. Дед смотрит на меня исподлобья, хмурит свои брови. Он всем видом показывает, что я не прав, раз даю себя в обиду, он раздражён тем, что плохо меня учил обращаться с мечом.

Но дед! Как я могу противостоять этой Скале? Он меня, как муху раздавит, прихлопнет одной ладонью и не заметит, что это сделал! Волна обиды за себя, волна злости. Приходит понимание того, что если передо мною будет стоять самый настоящий громадный сильтур, то я ничего не смогу с ним сделать, даже с таким мечом, как чимкен.

Как это так? А если мне нужно будет защитить свой дом, своих будущих детей и жену, друзей, да и просто знакомых? Бежать с поля боя и всем потом объяснять, что сильтур на две головы выше меня и в несколько раз сильнее? Как потом жить, как людям, которых ты не сумел защитить, смотреть в глаза? В глаза мертвецов?

Я вспоминаю слова деда Ингварда:

«Если противник сильнее тебя, сделай то, что сравняет ваши шансы на победу, внук! Сделай такое, что собьёт твоего противника с толка, заставит на мгновенье изменить свои планы по отношению к тебе! И тогда ты получишь долю секунды преимущества, долю секунды, чтобы первому нанести удар, точный и смертельный. Твой меч должен сам, без твоего участия, найти брешь в защите врага и сделать свою работу».

«И ещё одно, внук! Никогда в бою не задумывайся, красивый у тебя получится удар, или нет. Выживают сильные и умные, а не те, которые размахивают мечами на дуэлях в присутствии красивых женщин. Удар, отскок, блок, отбил удар, шаг вперёд. Только так, внук, иначе ты проиграешь!»

Эльбург уже в нескольких метрах от меня, и я, сам того не осознавая, делаю шаг назад, меч в правой руке, я держу его обратным хватом, он параллельно земле. Я чуть скручиваю своё тело, чтобы оно, в нужный момент, стало мощной стальной пружиной.

Эльбург улыбается, он может просчитать все мои последующие шаги, но этот шаг, финт, который я держу для него в тайне, Скала никогда не просчитает. Для меня время застывает, воздух становится похожим на кисель, звуки пропадают. Теперь есть только я и приближающийся ко мне суровый воин. Эльбург правша, удар будет идти по косой с права налево. Мой меч порхает, как бабочка, я его держу уже в левой руке, спасибо деду за хорошую школу.

Двуручный меч светится красно-оранжевым светом, он ловит отблески огня от костра, меч двигается по мне, медленно опускается, но гигант пока не понял, что я обоерукий мечник, на его лице я вижу тень сомнений. Эльбург меняет направление движения своего меча и я получаю именно то, что мне было так необходимо – долю секунды, чтобы сделать тот самый, смертельный, удар. Чуть отвожу меч Скалы в сторону, ныряю под правую руку Эльбурга, и мой чимкен упирается в живот великану. Тот удивлён, растерян, от костра звучат крики одобрения, на лице деда слабая улыбка, которую он старается спрятать.

– Братья, это что же получается, этот щенок убил Эльбурга Скалу? Да ну, да не может такого быть! – войн хмурит брови, но потом улыбается мне открытой улыбкой.

Тьма и Смерть из его глаз исчезает, передо мною стоит самый обычный человек, мечник, гроза сильтуров, пример для подражания, легенда Кровавой войны. Легенда, которой не стало, когда король Арзвур предал Красные вымпелы. То, что мой дед, Ингвард Волк, выжил – чудо. Он потерял сознание от удара сзади, предательского удара мечом по шлему кого-то из своих, кто должен был защищать и его спину и спину Эльбурга.

– Хорошо, воин! Уроки не прошли даром, запомни их на всю жизнь. Но меч чимкен должен сам определиться, будет он тебе служить, или нет. – произносит Эльбург, делая ударение на слове «воин». – Дай мне меч.

Я протягиваю меч великану и получаю удар в челюсть. Не простой, тренировочный, удар, а самый настоящий, от которого я теряю сознание и проваливаюсь в глубокий омут. Меня приводят в чувство слова Скалы:

– Он не достоин быть другом чимкену. Он! Его! Отдал мне, не оказав сопротивления! Встать, мразь!

Я поднимаюсь с земли, сплёвываю кровь на траву, в голове колокольный звон. Но я стою на ногах, я же внук Ингварда Волка! Я должен быть сильным! Великан подходит к берегу реки и с сильным запахом, бросает меч в реку.

Чимкена не видно, через какое-то время раздался звук падения меча в воду. Но зачем так жестоко? Как же дед? Я поворачиваюсь в сторону костра, но никого из воинов нет. Эльбург смотрит мне в глаза пустыми провалами глазниц, из которых опять вырывается Тьма и проглядывает, улыбаясь, Смерть.

– Найдёшь меч, он – твой! Не найдёшь, значит ты его не достоин. Вперёд, сосунок! – говорит Эльбург, усмехаясь.

Знаю я такую улыбку, не раз видел её на лице деда. В ней – презрение. И это меня задевает за живое. Я сбрасываю с себя одежду и с разбега прыгаю с небольшого обрыва в воду. Странно, сейчас первый летний месяц, но вода ледяная. Мои мышцы долго не выдержат такого холода, начнутся судороги и тогда точно – смерть. Нужно шевелиться, не дать телу замёрзнуть.

С чудовищной силой Эльбурга, меч мог запросто упасть близко к противоположному берегу реки. Я плыву, отталкиваю от себя ледяную воду. Кувшинки! Откуда они здесь? В наших краях это редкость! Но я сам себе отвечаю – кто мне сказал, что это река Алау-ри?

Кувшинки мешают, но я продолжаю плыть. По моим ощущениям, что я на середине реки. Выдох – десять секунд, вдох – пять. Выдох, вдох и я погружаюсь, я глубоко под водой. Открыть глаза, нужно открыть глаза!

Я замечаю, как не так уж и далеко от меня, ярким росчерком, красной искоркой отбрасывает свет камень в навершии меча. Лёгкие начинают болеть, нужен свежий воздух, всего лишь один глоток воздуха. Ногу обвивает стебель кувшинки, я пытаюсь освободить ногу, но этим делаю себе только хуже. Паника! И опять в голове слова деда:

«Если ты дал возможность панике проникнуть в твоё сознание, ты потеряешь всё. В первую очередь – самообладание и выдержку. Враг всегда, запомни это, смотрит тебе в глаза. Заподозрит, что ты не знаешь, что делать дальше, ты пропал. Ты погибнешь, ты подведёшь всех, кто находится рядом с тобой. Гони панику, будь мужчиной, возьми себя в руки!»

Взял, собрался. В лёгких горящие угли костра, перед глазами синие кругляши. Но руки делают своё дело, я распутываю смертельную удавку и стебель кувшинки исчезает. Я уже близко от поверхности воды, но нет, сил нет, я медленно опускаюсь вниз, на глубину.

Что-то мягкое слегка касается моего тела, я протягиваю руку и чувствую, что держусь рукой за плавник рыбы. Секунда и мои лёгкие разрываются от огромного количества воздуха. Вдох – выдох. Сердце стучит, как сумасшедшее. Вдох, выдох, задержка дыхания. Кувшинки все исчезли, где находится меч я знаю. А вот и она, ярко-красная искорка. Рука сжимает рукоять чимкена, теперь – наверх.

Дьявол, всегда считал себя сильным в физическом смысле этого слова. Но подняться по скользкому глинистому обрывистому берегу нет сил. Руки, ноги дрожат, в голове шум, из носа пошла кровь. Костёр, нужно сделать через не могу шаг, второй и ползком, извиваясь, как змея, подползти к костру, вобрать в себя его тепло. Да, хорошо-то как! Огонь согревает моё тело, исчезают последние капли воды, я одеваюсь.

– На колени, воин! – слышу я за спиной голос Эльбурга.

Я на коленях, меч положил перед собой, на замлю.

– Твой друг должен напиться твоей крови, Альтор! – говорит мне дед Ингвард, протягивая мне нож.

Я провожу по запястью ножом, кровь попадает на лезвие меча, на землю. Меч вспыхнул ярким красным светом, мой меч стал одним цветом с землёй, обагрённой моей кровью, с землёй цвета крови. Ко мне подходит войн в тёмно-синей мантии. Маг-мечник, о котором мне очень много рассказывал старый Ингвард. Маг, от которого очень многое зависит в смертельном поединке. Этот светловолосый, очень молодой парень, снимает амулет в форме закрученной спирали, которая отсвечивает жёлтым светом. На вершине спирали – камень красного цвета, который начинает ярко загораться красным светом в такт моему сердцу.

– Носи его, никогда не снимай. А теперь закрой глаза, Альтор. – говорит маг, амулет теперь согревает мою грудь.

– Зачем ты это делаешь, брат? – спрашивает дед у мага.

– Я разбужу в нём Дар, Ингвард Волк. Захочет его развить, станет таким, как я. Не захочет – так и умрёт когда-нибудь с Даром, которому он не позволил разгореться. Хуже не будет.

Маг положил мне на голову ладони, что-то произнёс на языке, которого я не знаю. По телу прошла горячая волна, меня охватил озноб, я стал погружаться в сон, в темноту, в тишину забвения.

– Не подведи нас. – сквозь сон доносится голос Ингварда Волка. Его слова повторяют все остальные мечники. – И ещё, внук, запомни золотое правило мечников: день без тренировки – заметишь это только ты. Два дня – заметит твой учитель. Три дня не занимаешься – заметят все.

–

Сон медленно отступал. В теле я почувствовал необычную лёгкость. Что-то мягкое и шершавое облизывало моё лицо. Лоб, щёку, нос. Мне стало смешно, я спросонья говорю:

– Пепел, отстань от меня!

Только он способен на такое, только он проделал это не один раз, когда я летом спал на соломе, на улице. Пепел неслышно подкрадывался ко мне, и потом, облизав моё лицо, весь светился от счастья целый день.

Сна не было ни в одном глазу. Пепел! Я вскочил на ноги, протёр рукой глаза. Да, Пепел! Он стоит чуть в стороне от моей лежанки, на глазах у него слёзы. Не у одного у него.

Галан смеётся, рядом с ним стоит старшая поселения друидов и тоже улыбается. Дуб-великан, поселение друидов. На моей шее, на золотой цепочке, кулон в форме спирали, на вершине – камень красного цвета, который испускает красный свет в такт ударам моего сердца. На земле лежит мой, именно мой, меч чимкен.

Глава 7

Жёлтая степь.

Стан Великого хана

Тахардана.

Конец первого летнего месяца.

Хан Тахардан умирал, и он это отчётливо понимал. Хотел ли он этой смерти? Да, хотел. Слишком много он прожил на этом свете, пора отправляться в чертоги Всевышнего, к мудрому Муразе. За семьдесят пять лет очень много он отдал сил для становления сильтуров, как свободного и сильного народа, для постройки новых селений в степи.

И пусть эти варвары, люди, тихонько посмеиваются над кочевниками, над их культурой, бытом. Пусть смеются, но они завидуют просторам Жёлтой степи, полноводным рекам, сочной траве и главное, ветру свободы. Пусть смеются и над ним, старым Тахарданом, но жизнь у него удалась, это факт неоспоримый. Трое сыновей, восемь внуков, разве не это истинное богатство? Разве не это мечта всех живущих на этой земле. И сильтуров и людей?

– Позови ко мне старшего, Ирдук. – тихо произнёс хан. – И шамана позови ко мне. Только быстро, силы, как вода в песок, уходят.

Старший сильтур, он же помощник хана, выбежал из артуга, прикрыв за собой полог. Хан остался один, в тишине, о которой он будет скучать там, куда скоро отправится в последнее путешествие. Как шаман говорит, у Всевышнего постоянно пируют души умерших, всегда весело, зачем грустить о прошедшей жизни и наступившей смерти?

Тахардан прикрыл глаза. Перед ним пронеслись, как одно мгновение, все его славные дела, все походы с войнами на города людей. Он вспомнил свою жену, самую первую и самую любимую, которая умерла при родах, подарив тогда ещё молодому хану, двух сыновей-близнецов – Тимуара и Димуара. Знатные воины и командиры, но нет в них той рассудительности, которой с избытком хватает у старшего сына – Чинтана.

Дрогнуло пламя свечи, хан почувствовал лёгкое дуновение воздуха, запах всевозможных пахучих масел и степных трав. Шаман Тюргин прибыл. Он склонился над ханом, вслушиваясь с тревогой в прерывистое дыхание Тахардана.

– Скоро уже, мой друг, очень скоро я покину вас. – еле слышно, с закрытыми глазами, произнёс хан. – Я вот что хочу у тебя спросить, шаман: ты смотришь глазами птиц не только на просторы степи, но и на землю людей, наших врагов. Как они отреагировали на переход реки нашего войска? Что с городами людей, много их сожгли дотла мои младшие сыновья? Хорошо ли они отомстили за то, что меня отравили эти людишки? Эти вонючие псы?

– Мой хан, да прибудешь ты в нашем мире ещё очень долго! – произнёс шаман традиционную фразу. – Я только сегодня понял, разобрался в том хитром подарке короля Арзвура, на земле которого добывают себе славу наши воины.

Тон, каким произнёс это предложение шаман Тюргин, хану не понравился. Он открыл глаза, посмотрел на своего старого друга и единомышленника. Глаза у шаман постоянно бегали, он не мог смотреть прямо в глаза хану.

– Говори, Тюргин, говори правду, какой бы она не была горькой.

– Нет никакого отравляющего вещества в тех красивых свечах, которые прислал король Алаурии. Не в них причина твоего недомогания, хан. Кто-то постоянно тебе в еду, на протяжении года, добавлял пыльцу ордаука. Эта трава используется чёрными магами для проведения своих обрядов. Они используют пыльцу в очень редких случаях, очень осторожно, поэтому живут долго.

Хан прикрыл глаза, понимая, что совершил самую большую глупость за всю свою жизнь. Трусливый король Арзвур, его вассал, это жалкое ничтожество, отречётся от всех договорённостей, которые он, хан Тахардан и король Арзвур, заключили тридцать лет тому назад, после Кровавой битвы, когда узнает о смерти своих подчинённых.

За тридцать лет относительного мира, люди собрали невероятную, по своей силе, армию. Грядёт очередная кровавая бойня, где не будет ни победителей, ни проигравших. Война будет идти до того момента, пока или один народ не исчезнет с лица земли, или другой. Сильтуры против людей, мощь против хорошо обученных воинов.

– Ты понимаешь, шаман, что мы натворили? Ты понимаешь, что из-за тебя, из-за твоего ошибочного и поспешного вывода, дрогнуло тридцатилетнее равновесие? А когда наши воины сожгли города, убили стариков, женщин, детей, то это сродни тому, что нами объявлена война! Все королевства встанут на защиту своих земель, объединятся и они этим не ограничатся! Они пройдут лавиной по Жёлтой степи и не успокоятся, пока наш народ не сбросят со скал Беспокойного моря, что на западе от нас.

Шаман опустил голову, произнёс:

– Да, мой хан, понимаю. Вина моя безгранична, я достоин самого сурового наказания.

– Сколько человек знает о том, что ты мне только что рассказал, Тюргин?

– Только мы двое, мой хан! Разреши перед смертью ответить на твой вопрос о людях, хан.

– Говори!

Когда шаман закончил рассказ, хан помолчал, потом тихо произнёс:

– Прощай, мой друг! До скорой встречи в чертогах Всевышнего, мудрого Муразы. – Тахардан щёлкнул пальцами, за изголовьем кровати шевельнулась шкура тигра, которая висела на стене артуга.

Тюргин снял множество талисманов, висящих на шее, собрал длинные седые волосы рукой, перекинул их через плечо. Раздался свист меча, голова шамана несколько мгновений оставалась на шее, хан увидел предсмертную улыбку Тюргина, его широко открытые глаза. Кровь обагрила белоснежный ковёр, шамана Тюргина не стало. Хан заплакал.

Чинтан, старший сын хана запнулся о ковёр, когда увидел, что произошло в жилище отца. Он увидел обезглавленное тело шамана, всё сразу понял. Чинтана многие убеждали, что король Алаурии никогда бы не решился на подобную подлость, никогда бы не прислал смертоносных подарков Великому хану Жёлтой степи. Люди трусливые, как кошки, хоть и мнят себя львами и тиграми.

– Отец…

– Пусть заберут тело моего друга, сын, потом поговорим. Да, необходимо похоронить шамана по всем нашим правилам. Причина – ослушался моего приказа, допустим. Ты меня понял, Чинтан? Или нет, не так! Ослушаться меня шаман никак не смог бы из-за клятвы на крови. Пусть так говорят сильтуры – не правильно лечил своего хана. Это будет больше похоже на правду.

– Да, отец. Я дам все необходимые распоряжения и зайду через полчаса.

– Да будет так, Чинтан!

Когда старший сын вернулся в артуг отца, хан лежал на кровати с закрытыми глазами и улыбался. Он показал рукой на подушки, произнёс:

– Сейчас, сын, силы вернутся ко мне, мы побеседуем. Есть о чём поговорить Великому хану с будущим Великим ханом.

– Не уверен, отец, что все двенадцать тулькуменов проголосуют за меня. Есть люди гораздо старше меня, мудрее, опытнее. Они и так очень недовольны тем, что происходит за рекой, в королевстве Алаурии. Говорят, что сейчас война не нужна.

– И об этом поговорим, Чинтан! Молодец, что обо всём знаешь, это хорошая черта. Но мало всё слышать, сын. Нужно чётко знать, чего ты хочешь в своей жизни достичь. Многие сильтуры стали ленивыми, их мозг заплыл жиром и они не знают истинную причину войн, которые были раньше, которые будут в будущем. Помоги мне сесть на кровати, сын.

– Так вот, сын, истинная причина войн с людьми, это плодовитость нашего народа. Ты заметил, что наши пастбища не в состоянии прокормить нашу живность? Заметил? Молодец. Причина такого большого поголовья скота – наш многомиллионный народ. И через год, два, у нас нечем будет кормить скотину, начнутся волнения в народе и так далее. Вот и тридцать лет тому назад, я вынужден был повести за собой в бой почти полтора миллиона сильтуров. Как это не звучит жестоко, но война всё успокоила, численность сильтуров уменьшилась, жизнь вошла в своё привычное русло.

Хан показал глазами на кувшин с вином и кубки, которые стояли на невысоком столике. Чинтан налил вино в кубки, один, с поклоном, передал отцу.

– И если ты вспомнишь историю войн с людьми, сын, ты поймёшь, что кровопролитные войны повторяются каждые тридцать лет, плюс минус год, полтора. Это простая необходимость, а не блажь, сын. Ладно, с этим разобрались. Шаман перед смертью мне сказал, что люди бездействуют даже после того, что твои братья с воинами, храбрыми сильтурами, уничтожили пять городов людей, а это почти сто пятьдесят тысяч человек. Старики, женщины, дети, обычные мужчины и мужчины-воины. Трусливый король Арзвур до этого момента свято соблюдал наш уговор, не укреплял границ, хотя многие короли требовали этого от короля Алаурии, выделяли даже для этого деньги.

Тахардан сделал большой глоток вина, закашлялся.

– Раз вино уже не воспринимается моим организмом, значит совсем мне мало осталось жить. Не морщись, сын, смерть – неизбежна. Вино во всех ситуациях спасало нас. И в походах и при болезнях. Ладно, я сбиваюсь с мысли. Да, насчёт вопроса о несогласии тулькуменов насчёт тебя, как Великого хана. Есть способ усмирить таких старейшин двенадцати кланов народа сильтур. – хан показал на стену с оружием. – Сегодня же отправишь гонцов в места проживания кланов сильтуров, с известием о всеобщем сборе всех старых тулькуменов. Прямо завтра, за ужином, должно произойти то, что ты уже догадался. Да, сын! Ты убьёшь всех тех, кто спит и видит себя на моём месте. Это мой приказ, сильтур Чинтан!

Чинтан ударил себя в грудь кулаком, склонил голову.

– И завтра же, вечером, я отрекусь от руководства сильтурами в твою пользу. Пока люди раскачаются с выдвижением своих войск, сын, нужно сделать следующее: за горами, которые люди называют горами Чёрных мертвецов, живут такие же, как мы, сильтуры. Длинная история изгнания четырёх кланов сильтуров из степи, сын. Да и позорная она, эта история. Но, не это главное сейчас. Выберешь гонца, самого хитрого и изворотливого, пусть он направляется на юг Жёлтой степи, пересечёт три королевства людей, которые располагаются на побережье Чёрного океана, наймёт корабль и обогнёт эти горы Чёрных мертвецов. Когда он, гонец, будет на той стороне, он должен найти моего названного брата и передать один старинный амулет, который о многом расскажет ему. Он сам примет решение, помогать нам, проживающим в Жёлтой степи, или нет. Дорога у гонца будет не близкой, займёт около двух месяцев, поэтому нужно поспешить, мой мальчик, не известно, как люди отреагируют на наши войска за рекой, на разгорающуюся войну.

Хан закрыл глаза, собираясь с мыслями и силами.

– Достань ящик из-под кровати, сын. – произнёс хан.

Тахардан приложил камень своего перстня к замку ящика для хранения важных документов, замок мелодично открылся, хан достал амулет в виде золотой подковы, с вкраплением множества драгоценных камней.

– Вот этот амулет нужно доставить Ирдарану, моему названному брату, Чинтан. Его поддержка нам нужна будет, как никогда. Тем более, не известно, сколько за тобой сильтуров в бой пойдёт. Да и удар в тыл врага никогда лишним не будет. Ему, сын, можно доверять, как мне. Так, теперь, Чинтан, очень важный вопрос. Он о взаимоотношении между тобой и твоими братьями. Я представляю, что начнётся между вами, какая будет ссора. Вот, что по этому поводу я думаю… …

Разговор сына и отца продолжался до позднего вечера. Приходили и уходили люди, которые докладывали хану о том, что гонцы разосланы в разные кланы, которые разбросаны по Жёлтой степи, о том, как идёт подготовка к завтрашнему собранию старейшин кланов, тулькуменов. Докладывали они Великому хану Жёлтой степи Тахардану, но все понимали, что все решения теперь будет принимать его сын, Чинтан.

Не обошлось в стане без злых языков и сплетен. Сильтуры, с оглядкой по сторонам, говорили друг-другу, что старый хан специально послал своих двух сыновей воевать, чтобы старший сын, без кровопролития, смог занять пост Великого хана. Но все сильтуры, молодые и старые, все женщины были уверены в одном – эпоха правления Тахардана подошла к своему концу, степь ждут тяжёлые времена, войны, голод, нищета и, возможно, полное исчезновение сильтуров с лица земли.

* * *

Никто из присутствующих в стане Великого хана, не мог предположить, что на самом верху жилища Тюхардана, огромном артуге, на кромке отверстия для выхода дыма от разожжённого огня, сидит самый обычный чёрный ворон, который поворачивает голову то в одну сторону, то в другую, постоянно наблюдая за ханом и его сыном.

Когда беседа закончилась, когда Чинтан, попрощавшись с отцом, вышел из артуга, ворон взмахнул крыльями, поднялся вверх, в тёмное звёздное небо, и взял направление на реку Алау-ри. Перелетев через полноводную реку, ворон изменил свой курс, направляясь в сторону огромного леса, который люди называют Туманным.