355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Ветер » Тропою души » Текст книги (страница 22)
Тропою души
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 21:02

Текст книги "Тропою души"


Автор книги: Андрей Ветер


Жанры:

   

Про индейцев

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Пока все ели, этот воин ходил вокруг и громко пел:

– Я отправлюсь в бой на коне. Мой конь будет лучше, чем кони врагов! Я докажу это в сражении!

Затем он опять скрылся за холмом и переоделся. Все были очень довольны.

По завершении обеда отряд продолжил свой путь. Вскоре они приметили небольшое стадо бизонов. Убедившись в том, что поблизости нет вражеского охотничьего отряда, вождь выбрал охотника, которого считал одним из лучших из своих последователей, и сказал:

– Надо убить бизона. Тебе лучше бы взять только одну стрелу.

Этими словами он хотел подчеркнуть, что выбранный им охотник должен был свалить бизона одной стрелой. В противном случае он будет посрамлён перед своими товарищами, и тогда возможность убить бизона одной стрелой перейдёт к другому охотнику.

Охотник выехал по направлению к стаду на своём боевом коне. Внимательно изучив обстановку, он наметил цель и пустил коня к бизонам, зажав поводья зубами. Его конь был обучен подъезжать близко к животным и не бояться их, что заметно облегчало охоту. Он направил стрелу в сердце жирной коровы и сразил её наповал. Одной стрелой он обеспечил весь отряд сытной пищей и тем самым подтвердил свою высокую репутацию.

Остальные быстро спустились к нему с криками радости и хвалебными словами.

Стояла жаркая погода. Некоторые воины сплели себе венки из полыни, другие подвязали волосы кусками бизоньей кожи. Кто-то предложил приготовить суп. Вождь одобрил эту мысль, и они сразу вытащили из бизона желудок. Когда были вырезаны самые вкусные части бизона – печень, почки и язык, Лакоты направились к реке и наполнили бизоний желудок водой. Другие заготовили шесты, к которым желудок был прикреплён в подвешенном положении. Тем временем некоторые занимались тем, что раскаляли камни на огне. Когда камни разогрелись в достаточной мере, их принесли на раздвоенных ветвях к желудку и побросали в него. Потребовалось около десяти камней, чтобы вода в желудке закипела. После этого туда стали кидать ломтики нежного мяса.

Когда суп приготовился, вождю предложили центральную часть языка, на вилкообразой палке. И лишь после того, как Гонит Его был церемониально угощён, за еду принялись остальные. Мясо было порезано длинными ломтями. Лакоты клали в рот один конец куска, держа другой конец в руке, и отрезали его ножом возле самых губ. Покончив с мясом, они наполнили свои деревянные плошки супом.

После этого сытного обеда отряд ехал совсем недолго и остановился для сна незадолго до сумерек. Теперь они находились на вражеской территории. Ночью продолжили путь.

На второй день, двигаясь по чужой земле, Гонит Его выслал далеко вперёд разведчиков. Они отправились на холм, где долго лежали, прикрыв головы кусками кожи, чтобы скрыть свои слишком чёрные волосы на фоне светлого неба. Они должны были определять, нет ли поблизости врагов. Успех всего похода в значительной степени зависел от того, насколько точными были сообщения разведчиков.

Если разведчики возвращались спокойным шагом, это означало, что ничто не привлекло их внимания. Тем не менее Гонит Его наполнял трубку, предлагал её сперва Четырём Ветрам, затем Земле и Небу, после чего протягивал трубку разведчикам. Они курили, подтверждая тем самым правоту своих донесений. Точно так же Гонит Его должен будет курить трубку с обществом Больших Животов, перед которыми всякий вождь военного отряда всегда держал отчёт о всех событиях прошедшего похода.

На рассвете третьего дня разведчики вернулись спешным шагом и после соответствующей церемонии сообщили, что приметили стойбище средних размеров на слиянии двух ручьёв.

Теперь воины облачились в свою лучшую одежду. Некоторые надели рубашки, некоторые – ноговицы, третьи – расшитые иглами дикобраза нарукавные повязки. В то же время некоторые остались только в мокасинах и набедренных повязках. Каждый человек достал свой вотаве(амулет) и раскрасил себя и свою лошадь в соответствии со своим священным видением. Те, у кого были военные головные уборы, достали их из сумок и надели на себя. Хранители Копий достали шкурки выдр и шлейфы из перьев и прицепили всё это к священным копьям.

Когда все были, наконец, одеты, Гонит Его вновь выслал разведчиков, чтобы получить более подробные сведения о противнике. Согласно предварительному плану, они намеревались проникнуть в становище на заре, угнать лошадей и отступить. Когда за ними начнётся погоня, они развернутся и дадут бой. Когда Лакоты приготовились к действию, они засвистели в костяные свистки, сделанные из орлиной кости, призывая тем самым Вакан-Танку в помощники.

– Если я буду удачлив в этот раз, я пожертвую тебе накидку, которая дорога мне больше остальных! – пел какой-то воин, подняв правую руку и повернувшись лицом сначала на запад, затем на все остальные направления.

Ночью отряд покинул место своей стоянки и двинулся к большой горе, верх которой был плоским, как плато. Два младших члена отряда остались охранять запасных лошадей. Обычно для охраны лошадей выделялись мальчики лет двенадцати, но этот отряд состоял только из подготовленных бойцов. Поэтому из-за отсутствия мальчиков должны были остаться либо два самых младших, либо воины с самыми слабыми конями. Таково правило.

Гора с плоской верхушкой располагалась примерно в миле от лагеря. Доехав до горы, Лакоты остановились и принялись ждать. Ближе к рассвету каждый воин взял в руки свой амулет и обратился через него к Четырём Ветрам, Земле и Небу, затем потёр амулетом нос и губы своей лошади, прикоснулся им ко лбу лошади, потёр вокруг её глаз, после чего провёл амулетом вдоль всей спины скакуна до самого хвоста. Это должно было придать четырёхногому другу особое чутьё, зрение и силу. Завершив ритуал, воины немного поводили своих лошадей, чтобы они спустили мочу и в дальнейшем не отвлекались на эту естественную нужду.

На заре Лакоты увидели, что Шошоны вывели свои табуны пастись за пределы стойбища. Лишь несколько коней осталось в деревне. Табун добежал до реки, напился и отправился на плоскогорье. Как только последняя лошадь табуна вышла из воды, Лакоты стремительно приблизились и окружили их, уводя за собой. Табун насчитывал почти сто голов. Позади задержались два Лакота, чтобы проверить, как поведёт себя враг. Как только они заметили воинов Шошонов, они немедленно помчались к своим с тревожным известием.

Поначалу Шошонов было гораздо больше, чем Лакотов, но они заметно отставали от отряда, который Гонит Его вывел уже на возвышенность. Гонит Его устроил всё таким образом, чтобы между Лакотами и врагами постоянно находился большой табун. Когда Шошоны стреляли, стрелы не долетали до цели. Мало-помалу Шошоны стали уставать, так как первоначально ехали слишком быстро.

Когда их осталось столько же, сколько Лакотов, Гонит Его велел своим людям развернуться и начать бой. Шошоны растерялись. Манёвр Лакотов оказался совершенно непредсказуемым.

Лакоты наскакивали и отъезжали два раза, свешиваясь со своих лошадей и используя их в качестве щитов. На третий раз Шошоны отступили и поехали обратно. Гонит Его застрелил ближайшего врага. Он ударил его копьём, сбросив с коня, и заработал первое прикосновение в бою. После этого он шлёпнул по коню убитого врага и обозначил этим, что стал его новым владельцем. Другие поступали так же.

Лакоты убили двадцать врагов.

Когда безумная скачка завершилась, вождь сказал, что пришло время ехать домой. Они убили Шошонов, захватили лошадей и не понесли потерь. Больше ничего не требовалось.

На следующий день они распределили захваченный табун между собой. Пока Лакоты ехали, они неторопливо втирали алую краску в снятые скальпы врагов и привязывали их к длинным палкам.

Почти доехав до своего селения, они остановились на ночлег и выслали вперёд разведчиков, чтобы определить точное месторасположение своих палаток. На рассвете они сняли с себя одежды, покрыли лица чёрной краской, разрисовали тела яркими цветами и помчались с громкими криками в свой лагерь, подняв над головами палки с привязанными к ним скальпами. Священный Круг был отомщён».

После таких походов воины имели обыкновение собираться вокруг костра и перечисляли о своих подвигах, призывая в свидетелей своих товарищей. Им было важно не пропустить ни одного своего поступка, будь то прикосновение к живому противнику, удар по трупу врага, снятие скальпа или захват лошади.

Когда пришли белые люди, индейцы перенесли на них свои правила ведения войны. Европейцев же вовсе не интересовали прикосновения к врагу; их интересовала смерть врага. Сражаясь против туземцев, солдаты открывали огонь на поражение – никакого бахвальства, только убийство дикарей. «Чем больше мы убьём краснокожих в этом году, тем меньше нам придётся убивать в следующем» – фраза весьма распространённая в американской армии.

Первым вождём, который осознал бессмысленность традиционного индейского боя, был Неистовая Лошадь. Выступая перед своими воинами, он всеми силами старался объяснить им, почему против белых людей нельзя воевать старым способом. «Если мы выступаем против Васичей, то нашей целью должны быть не прикосновения к синим мундирам, а убийство солдат», – повторял он снова и снова. Первый раз, когда ему удалось убедить соплеменников сражаться по-новому, пришёлся на осаду форта Филип-Кирни во время так называемой войны Красного Облака в 1866 году. Неистовая Лошадь заманил отряд Феттермэна в засаду, и Лакоты убили всех солдат. В общей сложности погиб восемьдесят один человек. Второй крупной победой Неистовой Лошади было сражение на реке Маленький Большой Рог, которую индейцы называли Сочная Трава.

Вокруг битвы на Маленьком Большом Роге (25 июня 1876) ходит много легенд.

Солдат, напавших на огромное стойбище Лакотов и Шайенов, возглавлял Джордж Кастер. Он прославился своей почти безрассудной отвагой ещё в Гражданскую войну и стал почти национальным героем. Индейцы прозвали его Длинные Жёлтые Волосы за его шикарные золотистые кудри.

Весной 1876 года армия начала широкомасштабные военные действия против всех равнинных племён, которые находились за пределами резерваций. Летом Кастер отправился со своей Седьмой Кавалерией на поиски Лакотов. Ему было предписано определить местонахождение индейцев и ждать прихода основных сил генерала Терри. Однако Джордж Кастер был слишком амбициозен и решил действовать самостоятельно. Получив сообщение разведчиков о том, что впереди раскинулся громадный индейский лагерь, Кастер разделил свой отряд на четыре группы. Майор Рино должен был идти прямо к деревне, капитан Бентин атаковать индейцев слева, сам же Кастер намеревался напасть на стойбище справа, обоз Мак-Доула с боеприпасами двигался неторопливо позади, ибо фургоны не поспевали за кавалеристами.

Племена на Маленьком Большом Роге стояли шестью большими лагерями. Крайними на севере расположились Шайены. От них на юг протянулись жилища Дакотов: Итажипчо, Миниконжу, Оглала, Сихасапа, Хункпапа. Индейцы настаивают на том, что в огромном стойбище были ещё две небольшие группы – Ассинибойны и Сичанги. Если эта информация верна, то их типи не располагались традиционно по кругу, так как их было слишком мало, а просто стояли по соседству, как и несколько палаток Арапахов.

Первый удар принял на себя майор Рино, выйдя на лагерь Хункпапов. Рядовой Моррис из эскадрона М рассказывал: «Масса индейцев, по крайней мере тысячи две, внезапно появилась перед нами… Джон Мэйр на своей обезумевшей лошади промчался дальше по долине сквозь индейцев, и они преследовали его две-три мили. Он сумел ускакать от них, получив пулевое ранение в шею. Лошадь Раттена тоже понеслась вперёд, но он умудрился развернуть её прежде, чем достиг индейцев. Его ранили в плечо».

Стоящий Медведь: «Оглядевшись, я заметил, как по противоположному берегу реки от спускается по склону отряд конных солдат. Переплыв реку, они пустились рысью… Кругом слышались крики, все в лагере куда-то бежали. Через некоторое время мой брат пригнал лошадей. Дядя сказал мне: “Собирайся скорее, мы выступаем”. Я поймал моего серого жеребца, схватил шестизарядный револьвер и повесил через плечо лук со стрелами».

Майор Рино дал команду спешиться. Все залегли, кроме самого Рино и капитана Френча, которые вдвоём шагали вдоль линии. Через пятнадцать минут кавалеристы вновь вернулись в сёдла и начали отступление.

Две Луны рассказывал: «Я видел, как солдаты отступали и бросались в реку, словно убегающие бизоны. У них не было времени искать брод. Лакоты преследовали их до вершины холма, где им навстречу двигались солдаты в повозках». Это подоспели Бентин и Мак-Доул.

Сидящий Бык: «С солдатами приключилась беда. Они были такие изнурённые, а лошади доставляли им столько хлопот, что они никак не могли хорошо прицелиться».

Рядовой Моррис: «Я лежал животом поперёк седла, не сумев сесть верхом. Индейцы приближались. Двое подлетели ко мне так близко, что я был уверен, что они меня заарканят».

Рядовой Джеймс Уилбер остался невредим во время отступления, но получил ранение на второй день. Он вспоминал, что во время той бешеной скачки к нему приблизился индеец и пытался стащить его с седла. Индеец был ранен в плечо и «всякий раз, как он хватал меня рукой, из его раны хлестала кровь и заливала мои рубашку и штаны. Он был настоящим дьяволом и висел на мне, покуда мы не домчались до реки».

К этому времени на другом конце стойбища появился Кастер. Навстречу ему выехали три Шайена: Короткохвостый Конь, Телёнок и Чалый Медведь. Как и Рино, Кастер велел солдатам спешиться. Через минуту он велел солдатам опять сесть в седло. Солдаты сделали попытку двинуться вперёд, но индейцев собралось уже так много, что атаки не получилось. Появление Кастера заставило основные силы Лакотов покинуть майора Рино, и это спасло его солдатам жизнь.

Храбрый Волк: «Когда я добрался до лагеря Шайенов, бой уже шёл. Солдаты спустились к реке, но никто не перебирался на наш берег. Я подъехал и увидел, что они начали отступать по узкой ложбине. Они были в боевом строю и бились отчаянно, но вокруг них кружило столько людей, что солдаты не могли выстоять. Они продолжали держаться строем, но всё время падали с лошадей, дрались и падали. Я думаю, все их лошади погибли, пока они поднялись на вершину холма. Никто не въехал туда верхом, и пешком добрались всего несколько. Это был жаркий бой, всё время жаркий. Я много раз сражался, но никогда не видел таких храбрых людей».

Вороний Вождь: «Они старались сдержать своих лошадей, но мы наседали, и они отпустили лошадей. Тогда мы окружили солдат, погнали их кучей к лагерю и убили всех. Они были постоянно в боевом порядке и бились смело, пока последний человек не пал».

Подробностей о смерти самого Кастера никто так и не сообщил. Поклонники этого офицера предпочитают думать, что он держался в строю до последней минуты и был сражён пулей в сердце. Другие настаивают на том, что он застрелился. На его теле было обнаружено два пулевых отверстия – в области сердца и в левом виске. Некоторые настаивают на том, что он был ранет также в правую кисть. Большинство тех, кто видел его труп, упоминают об отсечённом мизинце, но все утверждают, что Кастер не был оскальпирован. Впрочем, есть несколько свидетельств, что тело Кастера было сильно изуродовано. Впрочем, эти сообщения официально не были обнародованы в то время и сохранились в частных письмах.

Битва на Маленьком Большом Роге была последней победой индейцев. В 1877 году последние военные вожди сложили оружие. Эпоха войн на Великих Равнинах закончилась. Индейцы осели в резервациях.

Но голод, болезни, нищета, бессмысленность существования на ограниченной территории очень скоро довели вольнолюбивых людей до отчаяния. Комиссионер Морган писал по этому поводу: «Свободу охоты пришлось променять на бездействие в лагере, безграничное пространство – на узкие рамки агентства, изобилие дичи – на ограниченные и постоянно сокращающиеся поставки правительственных пайков. При таких обстоятельствах человеку, в силу его природы, свойственно возмущаться и протестовать».

В конце 1880-х годов по равнинам распространилась Пляска Духов, которую позже стали называть новой индейской религией. Её родоначальником был Вовока, индеец из племени Пайюта. Он утверждал, что произойдёт нечто вроде великого землетрясения. Все достижения белых людей (дома, товары и т.д.) останутся, но сами белые исчезнут. Индейцы же уцелеют и смогут пользоваться землёй и всеми богатствами, в том числе и теми, которые останутся после ненавистных Бледнолицых. Кроме того, воскреснут все умершие индейцы и соединятся в одной дружной семье. Но те индейцы, которые не верили в пророчество, должны были сгинуть вместе с Бледнолицыми. Вовока сказал также, что свою веру в пророчество индейцы должны были проявить в так называемой Пляске Духов.

Первые слухи о новом мессии достигли Лакотов зимой 1888-89 года. Первая делегация, направленная Лакотами к Вовоке, вернулась в резервацию весной 1890 года. После подробного рассказа паломников о беседе с Вовокой Пляска тут же была начата и распространилась с такой скоростью, что за пару месяцев эту религию приняло подавляющее большинство племени.

Джеймс Маклафлин, агент по делам индейцев в резервации Стоящая Скала, сообщал в своём отчёте, что Лакоты были чрезвычайно взволнованы известием о скором исчезновении белых. «По предсказанию шаманов это должно произойти весной, с появлением первой травы. Индейцев учат, что Великий Дух наслал на них более сильную расу, дабы наказать за грехи и что теперь грехи будут искуплены. Их поредевшие ряды будут восстановлены, ибо на землю вернутся все Лакоты, которые когда-либо жили, и эти духи уже находятся в пути, чтобы снова заселить землю».

Как и другие племена, Лакоты полагали, что в момент катаклизма произойдёт землетрясение. Согласно одной из версий, оползню будет сопутствовать потоп, в результате чего белые захлебнутся водой и грязью. Когда подойдёт срок, Лакотам следует собраться в определённых местах и приготовиться к отказу от всех земных вещей, скинув с себя одежду. В отличие от других племён, Лакоты не желали оставлять себе вещи белого человека. Для пляски они старались сшить традиционные рубахи из кожи, что в те годы было очень непросто сделать, ибо охота была под запретом. За неимением кожи, они соглашались на рубашки из ткани, но кроили их на старинный манер и украшали их традиционным образом.

Эти рубахи были самой примечательной деталью Пляски Духов. Их надевали во время танцев (как верхнюю одежду), но многие носили их постоянно, надевая под повседневный костюм. Среди Лакотов утвердилось мнение, что эти рубахи были неуязвимы для пуль.

Ниже приводятся выдержки из отчёта агента Фостера о беседе с индейцем по имени Кувапи, который проповедовал доктрину Пляски Духов, приехав из резервации Розовый Бутон в агентство Янктон. В ноябре 1890 года Фостер послал отряд полиции арестовать Кувапи. Отрядом командовал Вильям Селвин, чистокровный Лакот, получивший хорошее образование в Филадельфии.

Селвин: Что заставило тебя поверить в нового мессию?

Кувапи: Я съел немного бизоньего мяса, которое новый мессия послал через Низкого Быка в агентство Розовый Бутон.

Селвин: Рассказывал ли Низкий Бык, что, находясь у сына Великого Духа, он видел стадо живых бизонов?

Кувапи: Низкий Бык говорил, что бизоны и прочая дичь вернутся к индейцам одновременно со всеобщим воскрешением во благо индейцев.

Селвин: Ты сказал «всеобщее воскрешение во благо индейцев». Когда оно должно произойти?

Кувапи: Отец послал нам известие, что он сделает это весной, когда трава вырастет до колен.

Селвин: Ты сказал «Отец». Кто это?

Кувапи: Новый мессия.

Селвин: Ты сказал, что Отец не собирался посылать бизонов до тех пор, пока не произойдёт воскрешение.

Кувапи: Отец хочет сделать всё сразу. В том числе и уничтожить белую расу.

Селвин: Ты сказал об уничтожении белой расы. Ты имеешь в виду, что всё человечество, кроме индейцев, погибнет?

Кувапи: Да.

Селвин: Как и кто будет истреблять белых людей?

Кувапи: Отец хочет наслать страшный циклон или ураган, в котором погибнут все белые.

Селвин: Что заставило тебя поверить в то, что на земле сейчас новый мессия?

Кувапи: Танцоры во время пляски теряют сознание. Очнувшись, они приносят вести из неведомого мира и кое-какие вещи типа бизоньего хвоста, мяса…

Селвин: Что они делают, находясь в бессознательном состоянии?

Кувапи: Они посещают богатые охотничьи угодья, становища со множеством народа и видят огромное количество странных людей.

Селвин: Что говорят им эти странные люди?

Кувапи: Когда обморочный приходит в становище, его встречают умершие родственники и приглашают на несколько пиров.

Селвин: Когда умершие вернутся, у вас сразу прибавится очень много старших по возрасту родственников, не так ли?

Купави: Обморочные говорят, что на том свете нет ни одного старика или старухи, все они помолодели.

Селвин: Говорили ли обморочные, есть ли на том свете белые?

Кувапи. Нет, их там нет.

Селвин: Сколько людей в агентстве Розовый Бутон, на твой взгляд, верят в нового мессию?

Кувапи: Почти все.

Власти, опасаясь, что Пляска Духов могла перерасти в восстание, поспешили призвать армию для контроля над ситуацией. Стоящий Медведь вспоминал в своей книге, что весть о приближении солдат настолько испугала индейцев в агентстве, что они снялись всем лагерем и уехали задолго до рассвета. Особенно обеспокоило Лакотов появление Седьмой Кавалерии, которое они восприняли как явное стремление Синих Курток отомстить за поражение на Маленьком Большом Роге.

И всё же Лакоты не проявили агрессивности. Комиссионер по делам индейцев вспоминал позже: «Не было сигнальных огней, никаких демонстраций военных настроений, ни тени насилия не проявили индейцы по отношению к белым поселенцам. Среди самих индейцев не было организованности и сплочённости. Многие из них проявляли дружелюбие и даже не принимали участия в Пляске Духов. Но всё-таки они скрылись… из страха перед солдатами. Военные же постепенно смыкали кольцо вокруг них».

И вот неподалёку от ручья, который назывался Раненое Колено, Седьмая Кавалерия под командованием Форсайта встретила группу Большой Ноги. Сам вождь Большая Нога был почти неподвижен, измученный голодом и болезнью. Все его люди, измождённые и отчаявшиеся, направлялись в резервацию. Никакой речи о военном столкновении не могло быть. Ослабшего вождя перенесли в санитарную повозку. Индейцев пересчитали. Мужчин было 120, женщин и детей – 230.

29 декабря 1890 года сотрудник газеты «World Herald» Генри Тиблс добрался до стоянки Большой Ноги, возле которой расположились солдаты. «Полковник Форсайт разместил солдат по квадрату вокруг индейского лагеря, не замышляя ничего дурного на юге, возле глубокого ущелья с почти вертикальными стенами, находился лейтенант Тэйлор и его скауты-Шайены. Чуть северо-западнее, на пологом холме, стояли четыре гаубицы, которыми командовал капитан Илсли… Внутри, за линией солдат, я видел индейцев, сидевших полукругом перед полковником Форсайтом, который разговаривал с ними через переводчика. Я видел мужчин и женщин, бродивших по лагерю, среди них несколько белых людей. Там находился священник Крафт в своей тёмной одежде. Капитан Вэллас, как я разглядел, был далеко от своей роты, чем-то торгуя или обмениваясь с индейцами. Почти целый час я сидел в седле, созерцая это. На небе не было ни облачка».

Генри Тиблс сделал пометки в рабочем блокноте и поехал обратно. Отъехав на достаточное расстояние, он услышал выстрелы…

Началась бойня. Никто толком не смог понять, как всё случилось. Что заставило солдат открыть огонь? Был ли отдан соответствующий приказ? Или у кого-то просто сдали нервы и за первым случайным выстрелом последовали другие?

Лакотов расстреливали в упор. Многие из спешившихся кавалеристов, находившихся среди индейцев, были скошены пулями своих товарищей, так как внезапность начавшейся стрельбы не позволила им уйти в сторону. С началом бойни погода испортилась, набежали хмурые облака, задул снежный ветер.

Пронырливая Медведица: «Мы пытались бежать, а они стреляли в нас, как в стадо бизонов. Я знаю, что бывают добрые белые люди, но солдаты, должно быть, были самыми ужасными людьми, ибо они расстреливали женщин и детей».

Когда это безумие кончилось, Большая Нога и больше половины его людей были убиты или тяжело ранены. В общей сложности погибло около 300 индейцев.

На этом история воинов-Лакотов должна была закончиться. Возле кладбища, где были захоронены жертвы расстрела, появилась простенькая католическая церквушка, получившая название церковь Святого Сердца. Однако кровавое событие 1890 года на Раненом Колене оказалось не точкой, а многоточием.

Правительство США проводило жёсткую политику по искоренению традиционных туземных культур, понимая, что с исчезновением духовной стороны исчезнут и сами индейцы. Человек без корней перестаёт иметь своё лицо. Индейское лицо белой Америке не нравилось, оно пугало, напоминало об огромной природной силе, заложенной в мировоззрениях аборигенов, угрожало прорывом природной энергии, не желающей жить в тесных рамках «цивилизации».

С 1881 года правительство США запретило индейцам проводить Танец Солнца в каком-либо виде. В 1930 году индейцам было позволено возобновить эту церемонию, но без самоистязаний.

«Принято считать, что после запрещения правительством в 1881 году проводить Танец Солнца, эта церемония больше не происходила до того момента, пока в 1928 году в резервациях Сосновый Утёс и Розовый Бутон не случился большой праздник. Но это не так. Танец Солнца устраивался в Сосновом Утёсе ежегодно и, конечно, с прокалыванием тела. Но церемонии проходили тайно, в удалённых местах, и людей там собиралось мало. Принимались самые тщательные меры предосторожности, чтобы эти места не были обнаружены. Танец Солнца – наша религия, наша высшая форма молитвы Богу. Поэтому мы и проводили церемонию каждый год, чаще всего в конце июля, но случалось и другое время. Случалось, мы приглашали туда и наших друзей-Бледнолицых; они прекрасно понимали, что всё происходившее было противозаконным… Наконец, в 1952 году меня вызвали в контору агентства и сказали, что мне разрешат проводить Танец Солнца с прокалыванием на территории резервации. Но мне выдвинули некоторые условия. Во-первых, они желали знать, имелось ли у меня лекарство для лечения ран. Во-вторых, они заявили, что вся ответственность ляжет на меня, если у кого-то случится нагноение и тому подобные неприятности. Я согласился. И в 1952 году я получил документ, разрешавший мне протыкать людей во время церемонии. С тех пор я прокалывал восемь человек ежегодно» (из воспоминаний Обманувшего Ворону).

По крохам индейцы отвоёвывали своё «я», бились за право возвратить ему громкое, уважительное звучание. Вторая половина двадцатого века ознаменовалась заметной активизацией коренных американцев, возникло ДАИ (Движение Американских Индейцев [47]

[Закрыть]
), одним из основателем которого был Дэнис Бэнкс. В конце шестидесятых к ДАИ присоединился Рассел Минс, известный по всему миру как исполнитель ряда индейских ролей в голливудских кинофильмах («Последний из Могикан», «Прирождённые убийцы» и многие другие).

В 1970 году Минс принёс общенациональную известность ДАИ, организовав шумное столкновение с костюмированными пилигримами в Плимуте во время Дня Благодарения, национального праздника США. Это событие получило широкое освещение по телевидению и сделало Минса национальным героем в глазах либералов. «Мы не хотим гражданских прав белого человека, – говорил Минс. – Мы добиваемся наших собственных суверенных прав… Нашими действиями мы надеемся задеть за живое каждого человека. Мы поняли, что только нарушив покой в мире белого человека, мы будем услышаны».

В феврале 1972 года он возглавил манифестацию из почти полутора тысяч индейцев и направился в Гордон, чтобы заявить протест против убийства Раймонда Жёлтого Грома, индейца из резервации Лакотов. В том же году состоялся знаменитый Поход Национальных Договоров, и Минс был одним из его руководителей. Многие участники похода оделись в традиционные костюмы, украсили голову уборами из перьев и раскрасили лица на боевой манер. «Те из нас, кто покрыл свои лица краской, дали клятву умереть за идею, в которую мы верим, – объяснял Рассел репортёрам. – Мы, индейцы, никогда не боялись умереть, потому что знаем, чего хотим». Племенной совет резервации, состоявший из консервативно настроенных индейцев, назвал участников этой акции ренегатами и маоистами. Глава совета Дик Уилсон, тесно сотрудничавший с ФБР, добился судебного предписания, которое запрещало Расселу Минсу и другим членам ДАИ выступать с речами и проводить собрания в резервации. Но вскоре после этого от рук расистов погиб индеец по имени Уэсли-Бык-С-Плохим-Сердцем, и Минс возглавил демонстрацию протеста. Противостояние между индейцами-традиционалистами и властями и усиливалось, обе стороны пылали ненавистью. После очередной встречи с Диком Уилсоном Рассел Минс был жестоко избит. «В следующий раз мы снимем с тебя скальп! – предупредили его. – Хороший индеец – только мёртвый индеец».

27 февраля 1973 года Минс и около двухсот его сторонников, вооружённые охотничьими ружьями, пистолетами и несколькими автоматическими винтовками, пришли в посёлок Раненое Колено и заявили, что они утверждают традиционное племенное правление, независимое от марионеточного правительства Соснового Утёса.

Это произошло почти век спустя после трагических событий на берегу Раненого Колена, когда была расстреляна группа Большой Ноги. И вот Лакоты снова пошли в бой. «Хороший день для смерти!» – выкрикивали некоторые из них. Заняв круговую оборону в церкви Святого Сердца, они готовы были умереть, лишь бы поднять дух своего племени и привлечь внимание общественности к бедам Лакотов. Восставшие потребовали расследования Сенатом злоупотреблений со стороны Бюро по делам индейцев, а также пересмотра 371договора, заключённых с племенем и нарушенных правительством США. «У правительства есть два пути, – сказал журналистам Минс, – либо атаковать нас, как это было в 1890 году, либо рассмотреть наши требования. Мы клянёмся нашими жизнями, что это будет поворотный пункт в истории нашего народа. Правительство должно либо убить нас, либо пойти навстречу нашим требованиям. Так или иначе, но это будет поворот».

Леонард Вороний Пёс, шаман Оглалов, сказал: «Мы – народ природы, счастливый народ. Белые люди пытаются всё изменить, вот почему мы обязаны находиться сейчас здесь. Я не боюсь смерти. Если я умру здесь, на Раненом Колене, то я отправлюсь туда, где сейчас Неистовая Лошадь и Сидящий Бык».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю