Текст книги "Псы господни (Солдаты удачи - 8)"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

"А ты что хотел, за один день разоблачить шпионскую организацию?" сказал он себе.

Однако врожденное упрямство подсказало ему еще одну мысль, и он нашел стандартную программу "unerase.exe". Эта стандартная программа восстанавливала уничтоженную информацию на диске, если только поверх нее не успели записать новую. На экране возник целый список. Ну что ж! Мирзо терпеливо восстановил все тринадцать файлов.

Все они оказались текстовыми. Посмотрим... Команда просмотра: F3.

На экране появились строчки:

Совершенно секретно

Главный штаб

Ракетных войск стратегического назначения

БОЕВОЙ СОСТАВ

Оренбургской ракетной части

Кудимов быстро нажал на кнопку "Esc", и документ исчез с экрана. Офицер оглянулся – никто, к счастью, ничего не видел. Он быстро просмотрел еще несколько файлов. В них оказались столь же секретные сведения. В душе разлился холодок. Последний документ представлял собой список документов и баз данных с количеством страниц справа. Кудимов начал догадываться, что все это значило.

– Администратор! – окликнул он. – Найдите мне чистую дискету, быстро!

Администратор, мужчина пуганый, не стал возражать и быстро нашел ненужную ему дискету. Мирзо скопировал на нее документы. Затем стер файлы с дискеты Дудчика, приведя ее в первоначальное состояние. Пришлось еще раз подняться на второй этаж, чтобы положить пластмассовый квадратик в ящик стола.

Кудимов отправился назад в здание правительства. Место дневной радости заняло беспокойство. Он вспоминал позиции списка секретных данных. Вот, значит, о чем шла речь между российским офицером и английским дипломатом и, что скорее всего, сотрудником Интеллидженс сервис.

Не заходя к начальнику, он прошел в свой кабинет и сел к компьютеру. Он просмотрел еще раз тексты документов, скопированных на дискету, полученную от администратора гостиницы. Так и есть, документы были высшего уровня секретности. Поторопившись, он выпустил известие о серьезном деле сразу в две спецслужбы. И теперь он представил себе, какая в ближайшее время заварится каша и в городе Душанбе, и в Москве. Возможно, все не так серьезно, раз Лондон молчит. Может быть, документы эти – "фуфло", "деза"...

Как бы там ни было, в ближайшие полчаса ему предстоит принять решение, на чьей стороне он остается. Нечего и думать передать содержимое в оба ведомства. Дудчик – кретин. Как можно вести такую игру, не соблюдая элементарных мер предосторожности! Люди теряют жизнь за знание секретов куда меньшего масштаба...

Мирзо Кудимову потребовалось гораздо меньше получаса, чтобы принять решение. Он скопировал файлы на жесткий диск и по очереди их закодировал. Та же участь постигла короткую сопроводительную записку:

"Полковнику Мирзоеву. При негласном обыске в квартире Дудчика обнаружена дискета со скрытыми файлами, содержащими документы высокого уровня секретности. Эта информация передается только вам. Жду инструкций.

Рустам".

Через полчаса электронное письмо должно быть получено дежурным в Москве, распечатано и положено на рабочий стол полковнику ФСБ. Он прочтет его утром.

* * *

К воротам особняка подъехал видавший виды "рено", из которого вышел Худайбердыев, прошел мимо охранника на воротах и спросил у женщины во дворе:

– Где Азим?

– В доме.

– Скажи ему, женщина, что приехал Худайбердыев по срочному делу.

Азим Гузар проводил время со своим гостем Али Амиром за дневным чаепитием и беседой. Утром был получен ответ от господина Бен Ладена с весьма выгодным для таджиков предложением. Лидер исламистской оппозиции видел все большие перспективы от сотрудничества с Бен Ладеном и оттого как только можно обласкивал его доверенное лицо. Сейчас они обсуждали проблему талибов в Афганистане, влияние и вес которых становились все более определяющими в стране. Очень удачно, что господин Бен Ладен активно поддерживал последние годы именно их.

Женщина, принесшая чай, тихо сказала, что прибыл еще один гость. Азим скривился.

– Кто такой Худайбердыев? – спросил Али Амир.

– Он заместитель у министра, с которым вы познакомились в день приезда. Министр социального обеспечения – второе лицо в нашей партии, а заместитель у него – представитель демократической оппозиции. Худайбердыев – популярный человек в нашей стране, известный журналист и из хорошего рода, но он упорно хотел идти своим путем. Теперь ему придется приползти к нам на животе. Говорит, что приехал с какими-то важными новостями. Я выйду к нему в соседнюю комнату, ему не надо видеть вас.

...Гость вежливо поклонился хозяину дома.

– Как я рад тебя видеть под крышей своего дома, Довлат, – обнял его лидер исламистской оппозиции и похлопал в ладони. – Женщина, принеси чай.

– У вас есть на чем послушать вот эту кассету? Тут интересный для нас разговор, – с ходу взял быка за рога Довлат.

Женщина, разлив чай, сходила на женскую половину дома и принесла от детей японский двухкассетник.

– Это, я думаю, подойдет?

Худайбердыев поспешил объяснить:

– У нас появилась уникальная возможность прижать сразу и русских военных, и этого англичанина. Оказывается, они снюхались между собой и затеяли куплю-продажу российских военных секретов. На этой кассете доказательство сговора и предательства. Мы сможем взять за горло одного и второго.

Он продемонстрировал хозяину часть разговора, которая не оставила сомнений в сути происходящего между офицерами двух отнюдь не самых дружественных стран.

– Кто знает об этом? – первым делом спросил Азим Гузар.

– Только Кодир Савдо и его сотрудник Кудимов, но вы знаете, что Кодир по-настоящему подчиняется только мне. Я принес эту ценную информацию туда, где она принесет наибольшую пользу нашей бедной стране.

Лидер исламистов гордо выпрямился и выдержал паузу, должную показать гостю его место. Происходило то, что в политике называется "переметнуться из лагеря в лагерь". Довлат Худайбердыев принял свое решение: он понял, что демократическая оппозиция в скором времени будет окончательно разгромлена, и переходил на сторону своих недавних противников-исламистов. Альтернативой для него было изгнание или смерть. Он решил остаться и в политике, и в жизни. Для чего пришел и принес в зубах кость.

– Я рад приветствовать тебя в наших рядах. Ты поступил мудро, как дальновидный политик. Пусть это станет для тебя еще одной ступенью наверх.

Сказанное прозвучало как обещание поста министра социальной защиты, когда Азим займет более значимый пост. При условии, конечно, полного послушания.

– Еще одно сообщение для Возеха. Правда, я его не понимаю.

Худайбердыев в точности передал слова Пастухова, сказанные Дудчику.

– Я тоже не могу понять, – сказал Гузар. – Пусть разбирается сам, я скажу ему.

– Благодарю вас. Заметьте, что это послание почему-то попросил передать все тот же Алексей Дудчик. – Довлату очень хотелось быть полезным.

– Пойдем, Довлат, в соседнюю комнату, я познакомлю тебя с дорогим гостем.

Они прошли к Али, и тот был представлен как доверенное лицо господина Бен Ладена. Довлат должен сразу почувствовать себя в организации, которая пользуется международным авторитетом в мусульманском мире.

– У господина Худайбердыева хорошие новости, которые могут оказаться полезными для вашего дела, – сказал хозяин дома. – Довлат поймал за руку русского офицера, пресс-секретаря российской дивизии. Оказывается, тот решил продать англичанам несколько стратегических секретов.

– Пресс-секретарь продает секреты? Такие ли они стратегические? усмехнулся Али Амир.

– Не знаю, – ответил ему Худайбердыев. – Но в сегодняшнем разговоре с англичанином, который нам удалось записать, звучало это слово. Позвольте, я позвоню в МВД, может быть, появились новости. Они сейчас обыскивали его комнату.

Однако Кодир ответил по телефону, что результаты обыска нулевые, агент только что вернулся из гостиницы с пустыми руками.

– В чем вы видите пользу? – спросил Али Амир у хозяина.

– Этот офицер пользуется достаточно большим влиянием и знаком по своей должности со всеми. Он может предоставить нужные сведения и нужных людей для проведения какой-то из частей операции переброски вашего "имущества". Кроме того, нам может оказаться выгодным скандал, связанный с разоблачением деятельности разведок на нашей территории.

Али Амир задумался. С одной стороны, у них в руках есть доказательства предательства этого офицера, и их надо использовать, с другой стороны, самих материалов, содержащих секретные сведения, не обнаружено. Интересно и то, что представляют собой эти "стратегические" материалы. Сейчас в России все торопятся разворовать последние остатки и наперегонки торгуют секретами...

– Я думаю, что не стоит терять времени. Если этот человек завтра сбежит в Англию, он будет для нас потерян, как и его сведения. Я бы на вашем месте просто поговорил с ним и спросил, зачем ему Англия и враги из НАТО. Его секреты могут понадобиться и здесь, – высказал Али свое мнение. – Но это, конечно, ваше внутреннее дело.

– Вы правы, дорогой гость, – решил Гузар. – Я так и поступлю.

* * *

Алексей Дудчик, разменяв свеженькую сотню долларов, сидел в компании знакомых журналистов, накачиваясь "по полной программе", как он определял для себя это состояние. Надежда на огромные деньги и спокойное житье, казалось, отравили его дух. Хитросплетения азиатской политики, карьерные соображения, умение лавировать между десятками разнообразных интересов и находить компромиссы – все это стало казаться мелким и никому не нужным. Только что разрушилась его семья, беспомощность российской армии в чужой стране была унизительной, и оставалась одна-единственная перспектива – во что бы то ни стало довести до конца трудное и бесчестное дело, чтобы уехать самому и увезти маленькую дочь туда, где нет ни галопирующей инфляции, ни полной потери самоуважения, ни примитивных политиков, ни ежедневных обстрелов застав, ни проклятых азиатов с их феодально-родовой системой.

– Вы сегодня мрачно настроены, – говорил ему молодой журналист, чьи статьи в последний год стали призывать к исконным ценностям и воспевать великое прошлое и будущее таджикского народа. – Вам надо в отпуск. Давно не были в России.

– Я там никогда не был и никогда не буду, – ответил ему Алексей, помахивая перед лицом рукой.

Перед журналистами, польстившимися на угощение шиковавшего Дудчика, вставала во весь рост невеселая перспектива транспортировать пьяного майора домой в гостиницу.

– Добрый вечер. – Возле столика появилась фигура крепкого смуглого человека с холодными глазами, и журналистам стало неуютно. – У вас трудности?

Алексей поднял мутный взор:

– А, добрый человек с перевала Талдык, – узнал он Возеха. – За мной должок. Официант! – крикнул Алексей куда-то в зал. – Еще шампанского для моего старого боевого друга!

Журналисты замерли, они хорошо представляли себе уровень оскорбления, которое сейчас нанесет Дудчик воину ислама, предложив ему выпить виноградного вина. И то, что "воин ислама" снабжает народ Алексея караванами "дури", ничего не значит, а потому личный "газават" может произойти сейчас и прямо у них на глазах.

– Помоги-ка мне, – сказал Возех одному из журналистов, беря Алексея под руку. – Отведем в машину. Лучше ему отправиться домой.

Журналист с готовностью подхватил нестойкое тело офицера и повлек его к выходу вместе с Возехом, не решаясь заикнуться о неоплаченном счете. Однако он напрасно волновался, потому что внизу Возех, передав обмякшее тело двум своим людям, достал из кармана двадцать долларов и протянул ему:

– Возьми. Заплатишь за стол.

– Это много, – робко возразил газетчик.

Возех выпустил из пальцев купюру, которая зеленым листиком спланировала на пол, и пошел к своему джипу, куда уже усадили Дудчика.

Журналист сглотнул слюну и поднял бумажку под взглядом швейцара.

– Ну что, – сказал он, вернувшись за стол и показывая "баксы". Гуляем?

* * *

Артист в стильном белом костюме а-ля Делон, который в обществе ресторанной дамы вел сегодня вечером наблюдение за Дудчиком, немедленно извинился и вышел. Заставив слив в туалете непрерывно шуметь, он связался с Пастуховым:

– Дудчика только что забрал из ресторана Возех. Правда, толку от него, похоже, пока немного.

– Пьян?

– В стельку.

– Так и должно быть. Значит, передал сообщение и пропивает гонорар.

– Думаешь, клюнуло?

– Похоже. Давай к нам, будем наготове. Сегодня можно ждать гостей.

Артист вернулся к столику с сотовым возле уха. Сложив трубку, он с вальяжным сожалением сказал своей даме:

– Регина, как сказал мой знакомый поэт: "О как внезапно кончился диван!" Ты представляешь, они опять меня срывают с места. Вызвать тебе такси?

Огорченная дама, однако, выразила готовность еще некоторое время "поскучать в одиночестве" за изобильным столиком.

* * *

Прохладный вечерний воздух, бьющий из открытого бокового окна, освежил Алексея. Он поежился и оглянулся, короткий период дремоты прошел. Слева за рулем сидел Возех и гнал сильную машину по ночной улице.

– Куда это мы? – не соображая, спросил Алексей.

Он всмотрелся за окно – мимо мелькали глинобитные домики окраин.

– В гости.

– К кому?

– Гузар хочет поговорить с тобой, он послал меня, чтобы я пригласил тебя в дом.

Алексей начал стремительно трезветь от ощущения холода и пустоты в животе и низу груди. Адреналин выбрасывался огромными порциями из надпочечников и пережигал алкоголь. Дудчик оглянулся: позади сидели двое боевиков с равнодушными каменными лицами.

Прикидываясь все таким же пьяным и бессмысленным, Алексей положил голову на край открытого стекла, чтобы ветер посильнее задувал В лицо, и сложил руки на груди. Левая рука осторожно лезла в нагрудный карман, медленно доставала оттуда бумагу, которую он собрался-таки передать Нейлу Янгу.

Он подтащил руку со скомканным листком к самому окну, одно незаметное движение – и она выпорхнет в ночь за окном.

Железная рука Возеха схватила его за запястье, автомобиль вильнул, и тут же человек, сидевший позади, обхватил Алексея за горло, не давая шевельнуться. Пальцы утратили силу и сдались, список стратегических сведений оказался у Возеха.

К Алексею пришло ощущение конца.

* * *

В приборе ночного видения мелькнуло знакомое лицо майора Дудчика. Молодчики Возеха за руки провели российского офицера из машины в дом.

Муха, наблюдавший за домом из-за дерева, вынул переговорное устройство:

– Пастух!

– На связи, – ответили ему.

– Тут происходит что-то странное. Похоже, общий сбор с выяснением обстоятельств. Сначала появился Худайбердыев, а теперь Возех привез Дудчика.

– Решили выяснить все обстоятельства? Неужели мое сообщение вызвало такой переполох? Вполне возможно. А может быть, что-то нам неизвестное, задумчиво сказал Пастух. – Боцман, что ты слышишь?

Боцман сидел за прослушиванием.

– Болбочут по-своему. Через пару дней узнаем, о чем именно. – Боцман был раздражен явной бессмысленностью своего занятия: только по проскальзывающим именам да по интонации он мог следить за развитием беседы, однако и в этом ему мешала восточная церемонность разговора, где ласковая речь, к примеру, могла означать смертный приговор или вовсе ничего не означать...

Пастухов напряженно думал. Ситуация была понятна. Утром он передал сообщение для наркоторговцев Дудчику, тот – как и предполагалось Худайбердыеву. В результате последний появляется в доме своего главного политического противника, туда же привозят, выяснив источник, Дудчика. Сейчас они попытаются выкачать из него сведения о московских гостях.

– Говоришь, через пару дней узнаем? Послезавтра может быть очень поздно, – решил Пастухов. – Вышли за нами Муху с машиной.

* * *

В гостевой комнате Дудчик с удивлением обнаружил Худайбердыева. Неужели его тоже?.. Появилась некая надежда: не может же быть, чтобы исламисты решили сегодня устроить "ночь длинных ножей". Довлат сидел спокойно, кушал рукой бешбармак из казана.

– Добрый вечер, Алексей Петрович, – приветствовал его хозяин, Азим Гузар. – Присоединяйтесь к нам. – Он указал на свободное место.

Возех тоже сел за угощение.

– Как добрались? – вежливо спросил хозяин. Возех достал из кармана скомканный листок и подал его Гузару.

– Пытался выкинуть вот это в окно, как только немного протрезвел.

Гузар пробежал глазами список.

– Вы это продаете? – с удивлением спросил он у Дудчика. – И носите в кармане?

Али Амир твердо протянул руку, и Гузар, недолго поколебавшись, отдал список ему.

Али Амир Захиру потребовалось совсем немного времени, чтобы сориентироваться в обстановке. И в этот момент она так кардинально изменилась, что груз опия перестал быть единственной задачей, он перестал быть даже задачей первой важности. Однако знал об этом пока только он – Али Амир Захир.

– Вы на самом деле знаете, где взять все эти сведения? Они у вас есть? – спросил он у Алексея по-русски.

Русская речь, которую от Али Амира все услышали впервые, оказалась вполне свободной и даже литературно правильной. Не русские ли специалисты когда-то давно занимались с ним в диверсионных лагерях? Впрочем, предполагать о жизненном пути Али Амира можно было что угодно, но узнать достоверно – ничего.

Повисло молчание.

– Вы понимаете, Алексей Петрович, что вам придется назвать ваш источник информации. Я представляю здесь господина Бен Ладена, и у нас достаточно денег, чтобы купить эту информацию. Сколько вы за нее хотите? Али Амир знал, о чем нужно спрашивать человека в первую очередь.

Алексей достал из кармана сигареты и закурил. Он с холодной ясностью ощущал, что никаких надежд больше не осталось, а остались только боль и смерть. Он слишком хорошо знал и понимал этих людей, чтобы верить в то, что они заплатят, если у них будет возможность отнять силой, он также понимал, что посредник для них – всего лишь нежелательный свидетель.

И еще он почувствовал, что эта информация больше не продается. Он не чувствовал врага в лощеном и по-европейски воспитанном Нейле Янге, но всей кожей и внутренностями чуял чужеродность окружавших его людей. Он курил и смотрел на то, как жадно поглощает пищу Возех, застреливший на его глазах капитана и сержанта просто за то, что они попались на пути не вовремя.

Все было ошибкой, огромной и непоправимой ошибкой. Эх, брат! И Нейл такой же враг, как эти люди. И он сам оказался в лагере врага.

Али Амир спросил у хозяина:

– Скажите, нет ли у вас обыкновенных карандашей? Мне нужно три.

Гузар, нисколько не удивившись, позвал:

– Женщина!

И та появилась, бесшумная, как тень.

– Возьми у детей три карандаша и принеси нам.

– Хочу вам показать, как эффективна такая простая вещь, как обычный карандаш, когда нет под рукой специального оборудования, – сказал Али Амир.

Женщина подала гостю карандаши. Али Амир резво поднялся на ноги и подошел к Алексею. Он вынул у него из правой руки окурок и затушил в тарелке, стоявшей перед Дудчиком. Он потянул эту руку к себе, но офицер стал сопротивляться. Тогда Али рывком поднял его на ноги и, отшвырнув в сторону, подальше от сидевших, нанес три точных удара в нервные узлы на горле, в районе солнечного сплетения и в области копчика, полностью парализовав тело тренированного мужчины. Алексей скорчился на полу, испытывая страшную боль.

Али Амир вложил карандаши между пальцами правой руки Алексея и сильно сжал его кисть своей широкой ладонью. Послышался хруст костей, тело Алексея задергалось в пароксизме страдания, но кричать он не мог: гортань была парализована ударом.

Али Амир спокойно посмотрел на своих сотрапезников. Возех, не прерывая еды, с интересом наблюдал за ним – перенимал опыт, а остальные двое сохраняли невозмутимое восточное спокойствие.

– Прошу прощения, хозяин, – обратился Али Амир к Гузару. – Я прошу предоставить мне для допроса отдельное помещение. Вы можете присутствовать, но для остальных эта информация может оказаться лишней и даже опасной.

Гузар почувствовал, что должен поставить гостя на место. Ведь дела его далеки от интересов Таджикистана, тогда как рассчитываться за исчезновение заметного российского офицера придется в конечном счете не Али Амиру, а ему, Гузару.

Али Амир почувствовал эту заминку, оба они посмотрели на Возеха, но тот не собирался вмешиваться в дела больших людей, а обратиться к нему с приказом Гузар не решился. Возех же хорошо понимал, что через неделю или через месяц он окажется в Афганистане, на территории, где Али и Бен Ладен будут обладать всей полнотой власти над ним, его бизнесом и жизнью. В общем, пусть сами думают, как им договориться о своих стратегических секретах, он-то свое мнение оставит при себе. Точно так же он вел себя за рулем "кадиллака", увидев, что его "брат" Спицын остался "не при делах", получив пулю в лоб.

– Дорогой Гузар, давайте выспросим у этого офицера все до конца, а потом примем разумное решение, – предложил Али Амир, и таджик с облегчением согласился с ним.

Перед уходом Гузар вспомнил о сообщении, которое Худайбердыев передал для Возеха:

– Возех, поговори пока с Довлатом. У него были для тебя какие-то новости.

* * *

Пастухов под покровом ночи прокрался в сад к Боцману, остальные пока сидели в машине.

– Как тут дела?

Боцман передал Сергею наушники, жестко сощурив глаза. В наушниках раздавался крик и стон боли.

– Дудчика отвели в сарай и, по-видимому, все это время пытают.

– Он не говорил по-русски?

– Только матерился от боли.

– Черт бы побрал его знание языка.

– Али Амир две фразы произнес по-русски.

Пастухов удивленно приподнял бровь. Значит, этот Али действительно собрался вести серьезные дела в России. Или давно знает язык?

– Что он сказал?

– Требовал у Дудчика какие-то сведения, их источник и предлагал деньги. Упоминал состоятельность Бен Ладена.

В наушниках теперь слышалась таджикская речь, изредка перемежаемая стонами.

– Раскололи, – прокомментировал Боцман.

Похоже было на то, что наркодельцы, у которых принята очень жесткая манера ведения игры, да еще напуганные ликвидацией банды Спицы, решили для подстраховки выпотрошить Дудчика полностью. Они, скорее всего, допытывались у ничего не подозревавшего офицера по связям с общественностью, кто же такие эти залетные московские гости. "Да, подставили мы тебя, майор, – думал Пастухов. – Убьют ведь теперь, нельзя же такого выпускать".

– Кончат его, – сказал Пастух.

– Будем доставать майора?

– Не только, – ответил Пастухов, приняв решение. – Они с захваченным российским офицером, на котором непременно окажутся следы пыток, сейчас в наших руках. Будем брать с поличным. – Он отдал приказание по связи. Муха, веди всех к дому. Приготовьтесь к штурму.

* * *

Возех, оставшись в комнате на время допроса, первым делом расспросил Довлата о словах, переданных ему Пастухом. Худайбердыев снова старательно повторил слово в слово утреннее сообщение.

– Откуда ты знаешь этих людей, Довлат? – удивился Возех.

– Я их не знаю вовсе. Днем мне передал эти слова Дудчик.

Первым порывом Возеха было подняться и сообщить Гузару об еще одном вопросе, на который майор должен ответить. Это движение не осталось незамеченным, и, чтобы сохранить лицо перед Худайбердыевым, Возех вышел через главную дверь и отдал команду охране усилить наблюдение.

Врываться к Гузару и Али Амиру во время допроса со своим сообщением значило рисковать случайно услышать последний в своей жизни секрет. Не стоит спешить – ведь не станет же Али Амир сразу после допроса убивать русского офицера. Дознание по важному вопросу требует повторения и сверки показаний, – в тренировочном лагере Али Амир сам учил его этим азам военного искусства.

Али Амир вошел стремительным шагом, он был возбужден и активен: Дудчик заговорил нескоро, однако, как только удалось сломить его физическую возможность терпеть боль, дело пошло быстрее. Допрос занял фактически десять минут: источник, должность брата, адрес, состав семьи, лица, осведомленные о существовании дискеты и вообще сведений, материалы, поступившие Нейлу Янгу, ответ Лондона. Дальше быстрая контрольная проверка, и наконец Алексея оставили в покое, вызвав человека для охраны.

Хозяин дома Гузар за это время приготовился к долгому разговору, где он, конечно, уступит право на обладание этими сведениями, потому что это слишком крупный кусок, которым неминуемо подавишься, пытаясь проглотить. Но зато можно немало выторговать, например вертолет или два, за помощь в этом деле. Полмиллиона долларов, и не меньше!

Пока он вызывал женщину и приказывал принести чай, Али Амир успел достать трубку сотового телефона и набрать длиннейший номер. Сигнал, как это любят показывать в телевизионных заставках, ударился о тарелку спутника, висящего над Памиром, отразился от него, попал в тарелку антенны другого космического корабля, под которым плескался Персидский залив, и срикошетил к Земле.

После второго звонка раздался бодрый голос, принадлежащий пожилому человеку:

– Слушаю.

– Да продлит Аллах ваши годы, – с почтением сказал надлежащую формулу Али Амир, и Гузар понял, что ему ответил непосредственно Бен Ладен.

– А, это ты, Дуфар.

– У меня срочные новости. Простите, что беспокою вас среди ночи.

– Надеюсь, это хорошие новости, иначе ты рискуешь вызвать мой гнев.

– Я нахожусь в Душанбе, чтобы обеспечить провоз нашего груза.

– Хорошо. Передай мои приветствия Азиму Гузару.

– Он рядом со мной, и я с удовольствием передаю ему ваши слова.

Гузар поклонился, понимая, что от него уже почти ничего не зависит в этой ситуации.

– В чем проблемы? Нужны деньги?

– Ради этого я не нарушил бы ваш сон.

– Я молился, Дуфар.

– Прошу прощения. Я только что допросил офицера Российской армии. У его брата находятся сведения стратегического значения.

– Кто его брат?

– Главный штаб ракетных войск.

– Это действительно важные сведения?

– Я видел список. Очень важные.

– Купи их или возьми даром. Теперь это твоя главная задача.

– Он предлагал их англичанам, те пока тянут резину, проверяют, осторожничают.

– Тогда поторопись ты. – Бен Ладен всегда отличался стремительностью в решениях и того же требовал от своих людей.

– Я вылетаю в Москву, как только произведу здесь чистку.

– Какая помощь тебе требуется?

– Люди.

– Сейчас подумаю. Налмаз и Коршун должны быть в Ташкенте.

– Они не подойдут. Надо действовать в Москве, а они даже не знают русского языка.

– Что предлагаешь?

– Тут находится Возех, вы его помните по тренировочному лагерю, он проходил подготовку.

Пауза.

– Он ведь работает на Гузара?

– Да, господин.

– Это разумно. Дай ему трубку, и я поговорю с ним от себя.

Али Амир сдержанно улыбнулся и протянул сотовый телефон невозмутимо сидевшему воину:

– Господин Бен Ладен хочет говорить с вами, Возех.

Воин, час которого неожиданно пробил, вскочил с места и говорил с Бен Ладеном стоя:

– Да продлит Аллах вашу жизнь на долгие годы, Усама-шах!

– Возех, мальчик мой, как твой последний караван? Можешь не отвечать: раз ты жив, значит, груз доставлен на место.

– Вы правы, господин.

– Ты хочешь помочь нам в важном деле?

– Приказывайте, Усама-шах.

– Ты должен отправиться с Али Амиром – так его сейчас называют? – в Москву и сделать все, что он скажет. Я заплачу тебе сто тысяч и заберу к себе, если оставаться в твоей стране будет опасно. Поэтому можешь действовать смело.

– Я сделаю все, что потребуется, – заверил его Возех, благословляя свою звезду.

– Дело важное, удачи тебе, сынок.

Гузар внутренне признал поражение. Вот так делаются дела. На твоих глазах у тебя перекупают твою опору, и твой гость становится хозяином в твоем доме. Али Амир может теперь приказать устранить тебя, потому что ты слишком много знаешь, и твой же воин не моргнув глазом свернет тебе голову.

Али Амир приступил к делу.

– Возех, – окликнул он своего воина.

– Слушаю, господин, – с готовностью отозвался тот новому хозяину.

– Пусть твои люди первым делом съездят и закопают куда-нибудь поглубже этого офицера – Дудчика.

– Живым?

– Зачем? Он должен быть мертвым, чтобы никому ничего не мог рассказать, а мы должны быть в этом уверены. Пусть думают, что он исчез, загулял. Это даст несколько лишних дней.

– Я схожу и застрелю его своей рукой, – предложил Возех.

– Ты не доверяешь своим людям? Если ты скажешь убить его, разве они не выполнят в точности твой приказ? Тогда с ними нельзя работать, и именно их надо застрелить собственной рукой.

Возех покраснел:

– Мои люди выполнят мой приказ в точности или же умрут.

– Тогда незачем оскорблять их недоверием. Ты должен делать только то, что они не могут сделать без тебя, – завершил Али Амир, преподнося своему новому помощнику урок в парадоксальной суфийской манере.

* * *

Пастух приказал по рации:

– Муха, приготовьтесь к штурму с парадного входа. На большом дворе два охранника. Один у ворот, второй гуляет по периметру. В доме не меньше трех человек смены, скорее – четыре. Доложите о готовности и действуйте по команде. Мы с Боцманом пойдем...

– ...другим путем, – буркнул про себя Боцман, проверяя экипировку.

– ...через внутренний двор. Задача – захватить дом без выстрелов и без единого трупа.

– Ты, конечно, имеешь в виду: с их стороны? – довольно ехидно отозвался Муха. – А мы?

Пастух отметил про себя, что постоянная работа в паре выработала у "набатовцев" – Боцмана и Мухи – одинаковую манеру пошучивать в напряженные моменты. Видимо, это давало им разрядку, хотя немного отдавало американскими боевиками – этакие небрежные ковбои. Что ж, следовательно, внутри группы Пастухова существует теперь "особое подразделение" со своими собственными традициями... Поэтому Пастух ответил ему в стиле Боцмана:

– Много текста, Олег. Мимо нас и муха не должна прожужжать, не то, что пуля.

Внезапно Пастух ощутил в себе решимость выжечь это бандитское гнездо дотла, если с кем-то из ребят случится что-нибудь плохое. Он тут же привычно одернул себя: "Что за мысли перед боем!"

Пастух и Боцман, разделившись, двинулись через садик к высокой ограде, вдоль которой прохаживался охранник. Приблизившись метров на восемь, Пастух снял его простейшим способом: вынув из чехла метательный нож, он бросил его ручкой вперед, в затылок часового. Раздался глухой звук, и тот, не охнув, осел на сухую землю. Его быстро упаковали: руки к ногам, на рот – широкий скотч.

Со вторым было сложнее. Часовой охранял пленника, который находился в одном из сарайчиков или гаражей – хозяйственные строения длинным рядком примыкали к женской половине дома. Часовой торчал почти посредине, на хорошо освещенном пространстве, и незаметно подобраться к нему было трудно. Боцман проверил крышу – железная, тихо никак не пройдешь. Приходилось ожидать, осторожно выглядывая из-за угла крайнего сарайчика.

Ожидание оправданное: природа неминуемо возьмет свое. Вот, наконец, охранник направился в их сторону и завернул за угол, расстегивая на ходу штаны. Он не служил в регулярной армии и не учил ночами напролет "Устав караульной службы", а потому не знал, что часовому строго-настрого воспрещается справлять нужду. За это он был наказан рукой Боцмана: немудреным, но абсолютно надежным прямым ударом в подбородок. Как всегда бывает при резком и точном ударе, нокаутируемый упал вперед, прямо в руки Боцмана.