Текст книги "Псы господни (Солдаты удачи - 8)"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Господину Дудчику заплатят все деньги, как обещано, потому что господин Бен Ладен никогда не меняет своего слова. Но для этого господин Дудчик должен предоставить товар. В настоящее время мы имеем дискету, наполненную закодированной информацией. Это имущество, которое совершенно не пригодно ни для каких целей, и никогда не шло речи, чтобы платить огромные деньги именно за это. А поскольку речь все-таки идет об оплате стратегически важных сведений, поэтому он предлагает простой вариант: Амир переправит господина Дудчика за границу, где господин Дудчик сядет за компьютер и в спокойной, безопасной обстановке начнет декодировать свои материалы. Оплата будет производиться пропорционально, за каждую готовую часть.

– Много ли времени займет полная дешифровка? – уточнил он.

Дудчик прикинул, что бы ему сказать:

– Я не думал об этом. Может быть, месяц.

– Хорошо. Будете расшифровывать каждый день одну тридцатую часть материалов, за что вам будет каждый день переводиться на счет сто тысяч в любой банк. Проследить за этим будет совсем нетрудно.

Наконец в почтовом ящике электронной почты появилась заказанная программка, и Виталий Петрович принялся дешифровывать собственный труд. Он не слишком торопился, всячески демонстрируя сложность работы, но в конце концов показал Амиру готовый к прочтению текст.

Сверив его содержание с оглавлением, Амир поверил, что действительно владеет диском с архивом стратегических сведений.

Тут возник Ибрагим, сообщил, что обед на столе, и они перешли на кухню. Амир с удовлетворением отметил, что Дудчик стал вести себя раскованнее. Очень трудно будет вывозить из страны человека, если он не обретет хотя бы относительное спокойствие и уверенность. Его либо просто задержит любой таможенник, либо он сам совершит по дороге какую-нибудь глупость.

– Долго мы здесь просидим? – спросил Дудчик.

– Не думаю, – ответил Амир. – Я жду паспортов. Вы же не собираетесь путешествовать под собственной фамилией, известной на весь мир, правда, в очень специфических кругах.

– И куда мы отправимся?

– Я не могу пока назвать страну. Скажу только, что отправимся в тихую Европу.

– Не понимаю, как вы собираетесь использовать эту информацию...

– По крайней мере, не для нападения на вашу страну – в отличие от тех, кому вы собирались ее продать. У ислама много интересов в России. Вас действительно интересует эта тема?

Дудчик пожал плечами.

– Больше всего мне бы хотелось "поплясать на могилах" тех подонков, которые довели страну до небывалого позора, развалили армию, лишили меня и моих детей будущего.

– Вы хотите восторжествовать над ними? Что ж, это вам удастся. Если вы назовете мне имена тех конкретных личностей в армии, кому бы вы хотели доставить неприятности, мы сможем начать именно с них – и они будут знать, кому обязаны своими проблемами.

Дудчик задумался. По-видимому, речь шла о мощном шантаже.

– Понимаю, – сказал он. – Я готов рассказать об этих людях все, что знаю, хоть сейчас.

– Вам надо изменить внешность, приобрести отпускной вид. Давайте после нашего обеда первым делом займемся именно этим, а потом уже побеседуем и о ваших генералах. – Амир наконец понял слабую струнку этого человека, и она очень вписывалась в его планы.

Зато Дудчику не доставила никакого удовольствия операция по изменению прически, формы щек и носа, не понравилась новая одежда, купленная Ибрагимом. Личная значительность, к которой он все-таки подспудно стремился, обернулась вдруг своей теневой стороной: как всякая "знаменитость", он был вынужден скрываться от публики. Учитывая "всемирный" размах его популярности, эта необходимость теперь будет преследовать его всегда и везде.

* * *

Пастухов, который по приезде из Таджикистана все еще не был дома, а только успел позвонить и успокоить Ольгу, докладывал полковнику Голубкову о полевом допросе майора Стрельчинского с применением тактики устрашения:

– Теперь совершенно понятно, что таджики и, скорее всего, Азим Гузар, оставшийся в Душанбе, обратились за помощью к своим собратьям по наркобизнесу и организовали нападение на нас.

– Хорошо, Сергей. Но в таком случае что, по-твоему, мешает Стрельчинскому кинуться к тем же узбекам?

– У него хватит ума и осторожности помалкивать. Я боюсь, как бы он вообще не скрылся после пережитого страха.

Полковник Голубков затребовал оперативную и информационную сводку на Тимура Хабибуллаева, он же вор "в законе" по кличке Тимур Ташкентский, – из "новоделанных", чье "коронование" куплено за огромную сумму, внесенную в воровской общак.

Константин Дмитриевич прекрасно понимал, что совершенно бессмысленно не только брать Тимура под официальный арест, но даже пытаться "потрошить" его, как Стрельчинского. В наркоторговле, как нигде, были строги воровские понятия о поведении на допросах, как нигде, был жесток расчет с "предателями", как нигде, была сильна юридическая защита. Слишком большие деньги крутились тут – живые миллиарды наличных долларов.

Можно, конечно, обработать человека психотропными веществами, подавляющими волю, и после долгого интенсивного допроса получить желаемые сведения, но в этом случае слишком велик был риск спугнуть матерого террориста Амира, который замел бы следы при первых же сведениях о задержании или пропаже узбекского "хозяина".

– Амир наверняка сейчас находится у него, – сказал Пастухов.

– Да, ситуация "приди и возьми". Я пошел за санкцией к Нифонтову, решил Голубков.

– Будем брать?

– Нет, конечно. Будем устраивать тотальную слежку.

– Что это значит?

– Будем отслеживать все его контакты, всех людей, которые выходят от него. За несколько дней это даст свои результаты.

– – У нас есть такая возможность?

– В принципе да. Но на деле это означает, что мы бросаем все силы в одну-единственную точку. Причем придется задействовать не только всех наших "наружников", но и надежные группы из ФСБ и МВД. Слишком велик объем работ. Поэтому я и иду за согласием генерала Нифонтова.

Генерала долго уговаривать не пришлось – с его подачи была немедленно получена официальная санкция прокурора на прослушивание всех известных телефонных линий Хабибуллаева. Кроме того, линии, которые прослушивались отделами ФСБ и МВД по борьбе с наркобизнесом, были переданы техническим бригадам управления. Поднимались также записи и распечатки разговоров по этим линиям за последние дни.

Закипела деятельность бригад наружного наблюдения, которые брали под опеку каждого, кто выходил от Тимура. В постоянной готовности в нескольких ключевых местах города находились оперативные группы захвата, готовые в кратчайший срок достичь любой точки Москвы.

Контролировался каждый шаг самого Тимура.

Все это делалось в глубочайшей тайне, свойственной работе управления. Нельзя было вызвать настороженность ни у самого Тимура, ни у служб ФСБ и МВД, наверняка в этих службах нашелся бы перевертыш, питающийся из воровской кормушки Тимура. Поэтому каждый шаг прикрывался разнообразными легендами, которые должны были усыплять подозрения.

Контроль и координация действий десятков групп наблюдения осуществлял все тот же полковник Голубков как руководитель оперативного отдела. Он должен был мгновенно оценивать перспективность того или иного шага, каждый час принимать десятки рискованных решений.

Жизнь Тимура просвечивалась, как на рентгеновском снимке, и фиксировалась по минутам, будто он был президентом сверхдержавы.

Оказалась практически парализованной вся остальная работа управления.

И за это ответственность также нес полковник Голубков. Риск был чрезвычайный: ведь если все эти усилия не принесут результата, будут безвозвратно утеряны и другие шансы, потому что все силы брошены на единственное направление.

Такие случаи в работе управления были исключительно редки. Происходил настоящий аврал. Голубков, со всех сторон окруженный разнообразными средствами связи, при помощи нескольких оперативных дежурных принимал поминутно десятки донесений и, на ходу оценивая их важность, давал распоряжения.

Это больше всего походило на работу диспетчерского центра аэропорта, где каждый оператор вел десятки "бортов" в своем секторе.

Брались под наблюдение или оперативно проверялись "под прикрытием" то есть под благовидным предлогом – десятки квартир. И предлоги эти также придумывались в центре оперативного управления операции.

Приходилось проявлять тонкое чутье, соблюдать необходимую меру осторожности и решительности: передавишь – насторожишь окружение Тимура, он уйдет в глухую оборону и приостановит всякую деятельность; будешь чрезмерно осторожным – упустишь единственный шанс.

Непосвященный человек не может себе и представить, сколько контактов совершает в день деловой человек, особенно если под его контролем находится целая преступная группировка. А ведь еще надлежало отслеживать дальнейший путь каждого человека, говорившего с Тимуром, отслеживать и докладывать обо всем тому же Голубкову. Каждый звонок по телефонам Хабибуллаева засекался, идентифицировался и проверялся.

Если учесть, что многие разговоры Тимура были хоть и примитивно, но закодированы, а следовательно, вызывали особое подозрение, если учесть, что оперативники имели дело с законспирированной сетью наркодилеров, привыкших постоянно оглядываться вокруг себя, то становилось ясно, какой гераклов труд по очистке хабибуллаевских конюшен проделывал сейчас профессиональный аппарат управления.

Слабым утешением оставался только тот факт, что после двух-трех дней такой работы систему связей Тимура станет видно как на ладони, и тогда деятельность преступной группировки можно считать законченной. Столько сведений о банде: явочные квартиры, связи, иерархия, партнеры – обычной следственной бригаде не собрать и за год.

Группа Пастухова, как и другие, была задействована в обычном качестве – в качестве группы захвата. Они базировались на Кутузовском проспекте и уже дважды выезжали по адресам. Артист был на всякий оперативный случай "закамуфлирован" под работника милиции и снабжен соответствующим удостоверением. Муха был одет в кожаную куртку на голое тело и такие же штаны, увешан .цепями, покрыт заклепками. Особое восхищение вызывали цветные "татуировки", покрывавшие руки и грудь этого "рокера". Татуировки были нанесены так же, как это делают дети с "переводными картинками", только эти картинки нельзя было в течение недели смыть никакими усилиями, что вызывало неуемные шутки и поддразнивания Артиста по поводу Мухи, ставшего ходячей галереей абсурда и китча.

* * *

Утро в трехкомнатной квартире в Митине началось для Мирзо Кудимова с вида Джона Зелински, который, раскрыв балконную дверь, усердно занимался утренней гимнастикой. Заметив, что Кудимов открыл глаза, англичанин тут же расплылся в дружественной улыбке:

– Как здрове, Мирзо? – Его русский язык частенько отдавал польским.

После нелегкой дороги Кудимову нездоровилось, поднялась температура, мучили сильные головные боли.

– Мне лучше.

– Похуд в туалет? – с готовностью протянул руку Зелински.

Кудимов, подавляя стон, поднялся с его помощью и отправился в нелегкий поход по естественной надобности. Во второй комнате расположилась группа Нейла Янга, уменьшившаяся теперь на одного человека. В третьей жил сам хозяин приютившей их квартиры.

Зелински большую часть времени проводил с Кудимовым. Надо было ухаживать за больным, который с трудом передвигался. И нужно было следить за компьютером, который служил средством связи с Лондоном и мог в любой момент выбросить панельку "Корреспонденция в почтовом ящике".

Кудимов откинулся на подушку и попытался – только попытался задуматься. Голова не хотела работать. Контузия от пули, беспамятство, операция, обезболивающие – все это не располагало к интеллектуальному труду. Ему хотелось сейчас только покоя, и, как ни странно, он испытывал это чувство покоя и относительной защищенности именно здесь, на конспиративной квартире агентов МИ-6, в обществе молодого англичанина.

После завтрака, который состоял из классической яичницы с беконом и чая с бутербродами, Кудимов с бездумным удовольствием наблюдал, как Джон с волнением и восклицаниями предается какой-то компьютерной забаве. В конце концов он попросил, чтобы Зелински развернул экран в его сторону. Оказалось, Джон гонял по лабиринтам кролика и палил во враждебных скорпионов и черепах.

* * *

Этим утром Али Амир дремал перед телевизором, используя столь редкое в его жизни время вынужденного отдыха, – оно выдавалось только в тех случаях, когда Амир скрывался в глубоком подполье или, наоборот, находился за решеткой. Ибрагим возился на кухне, занятый приготовлением обеда. Поскольку всю кухонную работу в Узбекистане традиционно выполняют женщины, и только приготовление плова считается исключительно привилегией мужчин, именно это блюдо и готовил узбек-хозяин третий день подряд. Если постояльцы хотели что-нибудь другое, они готовили это сами – Амир не видел смысла без особой нужды унижать национальную гордость молодого боевика.

Дудчик, утомившись сидением перед телевизором, лениво занимался компьютером. Он, конечно, не собирался производить дешифровку, да и заветная дискета находилась в кармане у Амира. Виталий просто заглядывал в ту или иную программу, пробовал поиграть в какую-нибудь компьютерную игру, шарил в поисках чего-нибудь забавного в Интернете – словом, убивал время. Благо платить за пользование дорогими сайтами, содержащими, к примеру, порнографию или свежайшие сводки новостей, придется владельцам электронного адреса. Современный компьютер, да еще снабженный доступом к информационным базам всего мира, – ненасытный пожиратель свободного времени и денег сотен тысяч людей.

От скуки он начал размышлять на тему о том, что с Интернетом человеку становится доступен весь мир. Он попробовал осуществить поиск по имени "Бен Ладен", чтобы почитать информацию мировой прессы об этом человеке, но не вспомнил, как правильно пишется это имя по-английски. Зато он быстро и без труда нашел американский сайт, где хранился годовой отчет ЦРУ. Покопавшись в нем, он вышел на Пентагон. Оказалось, что в отличие от ЦРУ американское военное ведомство заботится о своей рекламе, поэтому можно связаться с дежурным, который откликается на вызовы пользователей сети и отвечает на досужие вопросы, а также рассылает рекламные тексты, призывающие вступить в ряды вооруженных сил США.

Дудчик оглянулся на Амира, но тот нисколько не интересовался его занятием. Тогда Дудчик запустил на экране простенькую игрушку и свернул ее так, чтобы можно было одним движением курсора снова развернуть ее на весь экран, – этим способом пользуются во всем мире, чтобы развлекаться в рабочее время. Стоит только начальнику кинуть на вас подозрительный взгляд, вы одним незаметным движением руки снова возвращаетесь к работе.

Подстраховавшись таким образом, Виталий Петрович набрал адрес дежурного оператора Пентагона. Через некоторое время ему действительно удалось соединиться с ним.

"Good night, friend! – возникла надпись на экране. – Can I help you?"

Дудчик, вспомнив едва ли не все, что знал по-английски, написал: "Do you can right in Russian?"

Как ни странно, его вполне поняли, и через несколько секунд возникло новое сообщение: "Привет, приятель! Я имею электронный переводчик с русского языка. Могу я тебе помочь?"

"Посмотрите, пожалуйста, на мой адрес. Я говорю с вами из России".

"Я вижу. Это бывает часто в ночную смену. Хочешь продать военную тайну? Атомную бомбу?"

Дудчик понял, что в мире тысячи шутников и бездельников и ему не первому пришла в голову мысль поболтать с Пентагоном из Москвы.

"Нет, – ответил Дудчик, – но, как ни странно, я нахожусь в серьезном затруднении, и именно вы можете мне помочь".

Экран на минутку "задумался", закачивая картинку, затем на нем появилось изображение американского доллара и надпись: "Этого достаточно? Прислать еще?"

По-видимому, это была дежурная шутка оператора. Затем строка побежала дальше, американец набивал от руки: "Парень, ты платишь несколько таких штук за каждую минуту связи со мной. Это не дорого для тебя?"

"Прошу вас представить себе на одну минуту, что я не развлекаюсь, а у меня действительно есть дело".

"О.К. Но в этом случае быстро уходи. Ваша внешняя разведка отслеживает связь с этим адресом, подлавливая дураков. Правда, они делают это не в режиме реального времени. Но тебя быстро найдут, если ты скажешь что-нибудь серьезное".

"Это чужой адрес, и через день меня здесь не будет".

"Тогда говори".

"Если бы я захотел отправить в ЦРУ короткую записку, чтобы ее прочитал кто-нибудь живой, по какому адресу это надо сделать?"

"Личный адрес директора подойдет?" – видимо, серьезная минута у оператора уже закончилась.

"Еще минуту делового отношения, пожалуйста. Подойдет любой адрес для входящей корреспонденции. На мою записку могут обратить внимание. Дай мне шанс. Я единственный раз использую глупость людей, которые меня контролируют в данную минуту".

"Какой шпионский роман. Даю тебе ШАНС. – На экране возник электронный адрес. – Ты мог найти его за полчасика и сам, если бы не ленился. Это открытый адрес для сообщений граждан. Их читают. Завтра днем кто-нибудь передаст твое послание президенту США. Пока".

"Извини, друг, я не учел разницу во времени. Завтра – это поздно".

"Сожалею".

"Я не прошу ради меня поднимать с постели вашего президента, но не мог бы ты отыскать для меня аналогичный открытый адрес в Англии, в МИ-6? Вдруг я прорвусь к ним?"

"Парень, мне с тобой весело. Подожди, найду".

Дудчик сцепил зубы, вывел на экран свою игрушку и пару минут пострелял по монстрам, успокаивая нервы. Амир дремал. Когда Дудчик вернулся в переписку, на экране висел электронный адрес с концовкой, указывающей на Великобританию, и текст: "Все, что могу. Удачи тебе, если ты не шутник. Если шутник, то все равно удачи. Поторопись, в Лондоне скоро конец рабочего дня".

Дудчик перевел дух и на всякий случай затвердил на память присланный ему адрес. Затем принялся стучать на клавишах.

"Good day. I speak English very bad. Do you can right in Russian? I need your help!!"

На панели связи возникла карточка "Wait" – ждите. И Дудчик принялся ожидать, как велели ему из Лондона. Ожидание продлилось минут десять, однако связь не прерывалась. Очевидно, в МИ-6 оператору не поставили автопереводчики для разговоров с любопытными иностранцами. Наконец экран ожил.

"Добрый день, сэр. Извините, что вам пришлось долго ожидать, пока придет сотрудник со знанием русского языка. С кем я имею честь говорить? Чарльз Бартон".

"Прошу принять короткое сообщение".

"Я весь во внимании, сэр".

* * *

На той стороне компьютерной линии перед монитором сидел, закинув ногу за ногу, Чарльз Бартон, которого срочно вызвала к себе оперативная дежурная аналитического центра в предвкушении прекрасного развлечения: какой-то русский хакер неизвестным образом разузнал довольно секретный адрес их аналитического центра, похоже собираясь вдоволь позабавиться. Конечно, хакер – другой это просто не мог быть. Секретные агенты по открытой линии с Лондоном не связываются.

Сначала дежурная собиралась расправиться с шутником сама, но, увидев русский адрес и требование перейти на русский язык, пошла за Бартоном, который владел русским в совершенстве. При этом она нарушила инструкцию, запрещающую Бартону находиться в дежурном помещении и тем более участвовать в связи, но это уже ее проблемы. Чарльзу пришлось захватить с собой на дискете один из кириллических шрифтов и установить его на компьютер в дежурной части, чтобы иметь возможность говорить с русским хакером.

Его не надо было агитировать: в голове у него всегда имелось несколько идей, как самому хорошенько позабавиться, имея дело с таким вот беспардонным шалуном.

"Минутку, сэр! Вы, по-видимому, забыли воспользоваться кодировочной программой. Почему вы пишете открытым текстом? Это неосторожно! Чарльз Бартон".

"Это чужой компьютер. У меня нет этой программы".

Естественно, у тебя ее нет, пробормотал Бартон про себя, искренне наслаждаясь, их – тысячи, как и других способов шифровки.

"Примите ее и немедленно запустите! Чарльз Бартон".

И английский шутник отправил в Россию самый вредный из своих "приколов", предусмотрительно записанный им на той же дискете, что и шрифт.

Приняв файл "stoun.com", Дудчик немедленно выполнил требование английского дежурного и запустил присланную программу. Ничего не изменилось, но изображение на экране начало безудержно подпрыгивать и трястись, будто он ехал с монитором по булыжной мостовой. Он почти не мог теперь читать.

Чарльз немного подождал и спросил у своего собеседника: "Уже работает, сэр? Чарльз Бартон".

"Наверное, да. Но почти невозможно читать с экрана".

"Вашей контрразведке тоже", – с неподражаемым английским юмором ответил Чарльз Бартон и мысленно пожал себе руку. Теперь этот шутник набегается со своим монитором по ремонтным мастерским.

По экрану побежал текст:

"Уважаемый сэр Чарльз Бартон! Я не вправе рассчитывать на ваше доверие, и, боюсь, присланная Вами программа кодировки – злая шутка. Однако прошу на минуту отнестись с серьезностью к моей записке. Я прошу Вас рискнуть обратиться к Вашему начальству с одним-единственным вопросом: не известно ли им мое имя – ВИТАЛИЙ ДУДЧИК. Я уже обращался в Ваше ведомство, и, думаю, оно заинтересовалось моим предложением. Речь идет о базе данных..."

У Чарльза Бартона выскочили на лоб глаза. Невероятно. Он накинулся, как хищная птица, на клавиатуру и застучал.

Дудчик не сразу заметил, что вперебивку с его запиской начал немедленно идти ответ, вот только его очень трудно оказалось прочитать на мельтешащем экране:

"Идентификация: Назовите полное имя вашего брата! Чарльз Бартон".

"Алексей Петрович Дудчик".

Чарльз вскричал испуганной дежурной:

– Быстро сюда генерала Бронсона!

"Я знаю вас. Я вызвал к компьютеру генерала. Извините за дурацкую шутку с "кодом". Удивляюсь, как вы нас нашли. Чарльз Бартон".

"Всего лишь любезный дежурный в Пентагоне".

Бартон усмехнулся. Вот это да! Пентагоновский дежурный, видимо, решил подшутить над английскими союзниками и подкинул русскому вполне серьезный адрес из секретного справочника. Ведь не мог же он догадаться, что с ним говорит не один из тысяч шутников Интернета, а умнейший информатор.

В дежурку ворвался руководитель аналитической службы генерал Бронсон:

– Что произошло?

– На связи Виталий Дудчик из России!

Бронсон сразу понял суть.

– Как он вышел на нас? Это не контрразведка?

– Говорит, что ему дал адрес шутник-дежурный из Пентагона. Это на них похоже.

– Что сообщил?

– Пока ничего существенного.

– Быстро запросите его, где он находится.

Через мгновение по экрану уже бежала строка:

"Я нахожусь в руках исламского террориста Али Амира Захира. Он работает на Бен Ладена. Меня укрывают в московском районе Кунцево по адресу... Пользуюсь его неграмотностью в компьютерной связи. Больше вызвать вас не смогу. Очень скоро меня отсюда вывезут. Я предпочитаю работать с вами, а не с террористами, вызволите меня".

"Сделаем все, что можем. Сколько боевиков в доме?"

"Двое".

– Быстро связь с полковником Диксоном! – крикнул генерал дежурной.

– Сейчас, сэр. – Она уселась за второй компьютер.

"Вы можете прямо сейчас отправить нам информацию по сети?"

"Нет, она на дискете у Амира. Не стреляйте ему в грудь слева. Вытаскивайте обязательно меня, потому что вся дискета зашифрована. Я профессиональный криптограф".

"Вас понял. Куда предполагается вас переправить, если мы опоздаем?"

"Куда-то в Европу, в тихое место... Это ваши люди" пытались меня захватить в квартире?"

"Да".

"Один из них погиб".

"Мы знаем".

"Англия согласна на мои условия?"

"Вы будете обеспечены до конца жизни".

"Почему так долго не было реакции на предложение?"

"Виновный уволен со службы. Чем вооружены боевики?"

"Пистолеты".

"Опишите план квартиры. Где находитесь вы?"

В дверях комнаты появился, неслышно ступая, Ибрагим в переднике:

– Идите кушать, пожалуйста.

Амир резко поднялся с дивана, заглядывая на экран монитора. Дудчик, занятый текстом, не успел вывести на экран игрушку.

– Почему так трясется? – удивился Амир.

– Сэкономили ваши друзья на мониторе – подсунули старый, бракованный. – И Дудчик выключил питание компьютера.

* * *

На экране монитора появилась панелька "Connect", и Зелински немедленно поднял тревогу:

– Мистер Янг! Связь!

Нейл Янг немедленно прибежал в комнату и, торопливо поздоровавшись с Кудимовым, бросился к компьютеру, развернув монитор так, чтобы изображение не попадало в поле зрения таджика.

На экране появился раскодированный текст:

"Центр вызывает "Ловчего". Идентификация: ******"

Нейл Янг набрал пароль, и диалог начался.

"Доложите состояние дел. Диксон".

"Без изменений. Янг".

"Есть сведения, что Джим, к сожалению, скончался".

"У него было артериальное кровотечение из бедра", – с мрачным лицом набил на клавиатуре Нейл Янг и сказал вслух, обращаясь к своим людям:

– Парня спасти не успели.

Молчание людей стало более тягостным, и Зелински теперь чувствовал в нем упрек лично себе.

"Что ж, мы все рискуем".

"Каждый по-своему. Мы все участвовали в боевой акции. По всем правилам нас следует немедленно вывезти из страны и прислать на наше место других. Почему это не делается?"

"Возьми себя в руки или уходи с этой работы, – жестко ответил полковник. – Ты опоздал на час. А дело Дудчика уникальной важности, и его требуется довести до конца".

"И поэтому я должен сидеть и ждать ареста?"

"Дудчик вышел на связь. Он находится вот по этому адресу... Его стерегут".

– Есть адрес, – Нейл Янг оглянулся на своих. – Приготовьтесь к операции!

"Один из охранников – опытнейший террорист Али Амир Захир. Его следует убить".

"Чем они вооружены?"

"Только пистолеты".

"В чем моя задача?"

"Дудчик зашифровал все сведения, поэтому он должен остаться невредимым. Сведения находятся на ZIP-дискете, которая лежит у Амира в левом кармане на груди, поэтому в сердце не стрелять. Задача – захватить и информатора, и дискету, потому что по отдельности они не стоят и цента. В любой момент террористы могут скрыться, поэтому не теряй ни минуты".

Нейл Янг взвился в кресле.

"Опять без подготовки? Я положу людей и сам погибну. Так дела не делаются".

"Захвати этого человека и дискету – и ты получишь крупное повышение. Будешь сидеть дома и инструктировать тех, кто, в свою очередь, станет подставлять голову под пулю. Это твой шанс, сынок. Разве не о нем ты мечтал?"

"Я мечтаю о 24 часах для наблюдения и подготовки", – грустно ответил Нейл Янг.

– Возьмите меня с собой, мистер Янг, – серьезным и виноватым тоном сказал Зелински, заходя в комнату, где команда собиралась на операцию.

Нейл Янг поднял голову, и глаза его налились каким-то темным светом:

– Захотелось совершить подвиг и получить рыцарский крест, мистер Зелински?

– Мистер Янг, если бы я ничего не предпринимал в Душанбе, вам все равно пришлось бы отправиться на эту операцию. Вы несправедливы.

– Я бы с удовольствием пустил тебя первым под пулю, сынок, язвительно сказал Нейл. – Но ты можешь сорвать операцию, а потому иди и нянчись дальше со своим подопечным. И не забывай, что это офицер спецслужбы.

– Всего лишь полицейский...

Нейл Янг с презрением бросил:

– Гляди, чтоб он тебя не сдал властям в надежде получить свой "рыцарский крест" или как он там у русских называется...

* * *

Тимур приказал остановить машину возле таксофона, вышел, набрал номер квартиры Ибрагима. Рядом с будкой осматривался по сторонам охранник, контролируя ситуацию.

– Ибрагим? Позови мне Амира, мальчик.

Круто развернувшись, на другой стороне улицы припарковалась машина. И тут же из ее салона через приоткрытое окно в Тимура был направлен длинный округлый предмет с прицелом на конце. Казалось, сейчас кто-то нажмет на курок и трубка эта изрыгнет свинцовую пулю для мафиози. Но это был всего лишь направленный микрофон, способный со ста метров уловить среди резких уличных шумов тихий голос отдельного человека.

На другом конце города дежурный оператор с воспаленными глазами окликнул Голубкова, на которого усталость, казалось, никак не действовала, хотя он работал больше всех:

– Интересный разговор, товарищ полковник. Из автомата на улице.

Оператор отдал в трубку распоряжение установить, с каким абонентом связан таксофон номер NNN.

Полковник подключился послушать.

– Амир, долгих лет тебе, дорогой.

– Здравствуй, Тимур.

– Послушай, я послал к тебе человечка, так ты не пугайся, если в дверь постучат.

– Хорошо, – пошутил в ответ Амир, – не буду бояться. Ибрагима пошлю открывать.

– Правильно. Человек сказал, что принесет два паспорта, как ты хотел. Хорошая работа.

– Спасибо, я как раз их жду.

– Может, ты не будешь торопиться, погостишь пока у меня в тишине?

– Что такое, Тимур?

– Беспокойно в городе, и человека твоего ищут.

– Какого?

– Из квартиры, где стреляли. Мне менты фото показывали, ждут его на вокзалах и дорогах.

– Спасибо, что сказал. Мы лучше отсидимся пока, через день-два они облаву снимут.

– Вот это правильно. У них сроки такие: если прошло время, считается, что человек покинул город или область. Не торопись.

– Мне у тебя нравится.

– Спасибо, живи. И вот еще: мне в офис пока не звони. Мне кажется, меня прослушивают. На всякий случай сиди тихо. Я тебе сам буду звонить из автомата, как вот сейчас.

– Осторожность никогда не повредит.

Амир повесил трубку.

Сразу же доложил дежурный оперативник:

– Звонили в Кунцево по адресу... Полковник Голубков связался с Пастуховым:

– Похоже, зацепили. Выезжай! Будь осторожен, но если что – не церемонься. Тем более что прозвучало имя "Амир". Так что действуй по обстоятельствам.

* * *

Ибрагим подошел к глазку и выглянул. Человек был знакомым, к тому же Тимур ведь предупредил, что он должен прийти, и он сделал Амиру знак, что все в порядке. Тот, однако, продолжал держать пистолет на изготовку.

– Добрый день. – В коридоре появился забавный старичок в удивительной старомодной шляпе, похожей на давно забытое канотье.

Увидев направленный на него ствол крупнокалиберного пистолета, он дребезжаще рассмеялся:

– А, Ералы Рагимович! А я вас сразу не признал. Старичок шутил. И юмор его заключался не только в том, что он и не мог признать Амира, которого видел впервые в жизни, но и в том, что он назвал эмиссара Бен Ладена тем его новым именем, которое сам вписал в его паспорт. Этакий крестный папаша...

Торжественно, как в паспортном столе, вручив новые документы, забавный человек удалился, отказавшись пить чай или брать какие-либо деньги. Он не подозревал, что Амир размышлял в это время, стоит ли его отпускать живым. То есть тут не о чем было и размышлять, но... чем-то расслабил Амира безбоязненный юмор мастера фальшивых документов...