Текст книги "Псы господни (Солдаты удачи - 8)"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Старичок ушел, и Амир взялся за дело. Перво-наперво он заставил Дудчика выучить наизусть свои новые паспортные данные вплоть до номера, несколько раз проверил его знания, спрятал новые документы в свой карман, а потом неожиданно объявил решение:

– Собирайся, уходим.

– Почему? Нас же на каждом углу ищут!

– Постовая полиция еще никого не поймала.

– Ты же только что договорился с Тимуром, что посидишь тихо.

– Вот поэтому и уходим немедленно. Запомни правило: если уходишь от преследования, машина меняется каждые два часа, квартира – через двое-трое суток.

– Я не хочу рисковать.

– На компьютере не осталось твоих следов? – вспомнил Амир.

Дудчик ухватился за этот шанс потянуть время:

– Я копировал файлы с диска. Они в компьютере.

– Сколько нужно времени, чтобы их уничтожить?

– Так, чтобы нельзя было восстановить, примерно полчаса... Нужно провести дифрагментацию...

Амир достал пистолет и произвел два выстрела – в процессор и в монитор. Это мгновенно положило конец колебаниям Виталия Петровича, и он безропотно сгреб в сумку все самое необходимое, позволив себе только пробурчать:

– А в монитор-то зачем было стрелять?

– Он же старый, бракованный, – резонно напомнил ему Амир.

Дудчик подумал и не стал говорить Амиру, что его выстрел в процессор, судя по пробоине в корпусе, никакого вреда жесткому диску памяти нанести не мог.

– Ибрагим, – позвал Амир "мальчика", которого нисколько не обеспокоили выстрелы. – Где находится "мерседес"?

– Пригнать?

– А разве нам его не отдадут?

– Отдадут. Вот жетон с платной стоянки и документы. Если что скажете, что Ибрагим велел отдать. Пусть позвонят мне, если не верят.

– Спасибо твоему дому, прощай.

* * *

Зеленски в очередной раз погубил на экране своего кролика, издал горестный вопль и сказал Кудимову:

– Я никудышный оперативник. Эти игры слишком сложны для меня.

– Я бы не сказал, – ответил Мирзо, намекая на действия Зелински в госпитале. – Я бы вообще ничего не говорил, если бы ты не был хорошим оперативником, потому что мертвые ничего не говорят.

Зелински подмигнул ему:

– Тогда я приготовлю обед, и мы поболтаем, пока есть такая возможность.

Он отключил компьютер и отправился на кухню.

Мирзо Кудимов, сцепив зубы, тут же поднялся и включил компьютер снова. Пошла загрузка, но тут же остановилась, потребовав пароль. "Детские штучки", – сказал про себя Кудимов и набрал длинный универсальный пароль, известный всякому мало-мальски полуграмотному пользователю. Возникла картинка загрузки операционной системы Windows. Почти сразу появилась панель, предлагающая ему ввести индивидуальный пароль.

Пришлось выключить машину. Этот пароль обойти было нельзя. "Запей холодной водой", – сказал себе Мирзо Кудимов. Он выглянул в коридор и шмыгнул в соседнюю комнату, тихо прикрыв за собой дверь.

Трубку подняла секретарша.

– Полковника Мирзоева...

– А кто его спрашивает?

– Племянник, быстро, идиотка!

– Руслан Толипбергенович, – послышался оскорбленный женский голос, вас какой-то хам к телефону. Говорит, что племянник.

Мирзоев выхватил трубку:

– Кто это?

– Это я, Мирзо. Я в плену. Митино... – Он назвал адрес – Мирзо бывал в Москве и немного в ней ориентировался, а потому продолжил телеграфным стилем: – Ранен. У англичан. Нейл Янг на операции. Захват Дудчика. Джон Зелински...

Будто отозвавшись на свое имя, Зелински рванул дверь и в прыжке выбил ногой трубку из рук Кудимова. Частью удар пришелся по голове, и Мирзо потерял сознание.

Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на собственной койке. Джон Зелински стоял перед ним, направив пистолет прямо ему в лоб.

– Перестань, Джон, – тихо сказал ему Мирзо. – На тебе же нет трупов, а они уже едут.

Указательный палец напрягся, Зелински нестерпимо хотелось выпустить две пули – в этого сукиного сына, не выполняющего правила игры, и в себя – за то, что все происходившее до сих пор ему представлялось игрой – сложной, взрослой, но игрой...

Зелински отложил пистолет и бросился к компьютеру, чтобы сообщить в Лондон о провале.

– Он не включится, Джон, – так же тихо сказал Кудимов.

Монитор был мертв.

Поняв, что зря теряет время, Джон Зелински поднялся и пошел к выходу. Надо было занять позицию на дороге, чтобы вовремя перехватить своих, возвращающихся с операции, не дать им попасть в засаду. В дверях он остановился и снова направил пистолет на Кудимова.

На этот раз Кудимов молчал.

– Dry-rot, – бросил Зелински ему в лицо и выбежал.

* * *

Нейл Янг оценил опытным взглядом замки на двери. Замков было много. Ему совершенно не улыбалось снова штурмовать квартиру, врываясь в нее под пулями. Он сделал знак троим своим товарищам укрыться за стеной на лестничном пролете. Четвертый – хозяин конспиративной квартиры – находился под окнами с другой стороны дома. Жилище узбеков размещалось на третьем этаже, так что уйти через окно было совсем просто.

Нейл Янг постучал в двери соседней квартиры. Открыла распаренная хозяйка в цветастом халате:

– Здрасте, кого вам?

– Извините, пожалуйста, – с преувеличенным акцентом сказал Нейл (иностранцы в этом городе вызывали больше доверия, чем свои). – Я пришел посмотреть квартиру на съем, а никого нет дома.

– Какую? – бодро спросила хозяйка.

– Смежную, семьдесят шесть.

– А, где Ибрагимка живет. А он что, съезжает? Я же его сегодня видела. Что же это он мне ничего не сказал? – удивилась она.

Хозяйка, по старой московской привычке, еще, видимо, не утратила безмятежного духа широкого, без церемоний добрососедства. Нейл Янг на то и рассчитывал, что соседи сами попробуют достучаться в квартиру или, на худой конец, сделают это под дулом пистолета. И тогда либо дверь откроется на знакомый голос, либо можно будет того, кто на этот голос подойдет, поразить сквозь дверь. Англичанин специально вооружился на этот случай десятимиллиметровым "ЗИГ-Зауэром" с двенадцатиграммовой пулей.

Хозяйка ступила за порог.

– У них недавно еще свалилось что-то... – сообщила она и потрясла ручку соседской двери.

Неожиданно дверь растворилась от этого усилия, и соседка успела крикнуть в незапертую квартиру:

– Ибрагимка! Ты где?..

Нейл Янг бросил своим:

– Go! – и рванулся в распахнутые двери.

Он не ожидал, что соседка по доброй воле так легко пойдет ему навстречу и что профессиональный террорист оставит дверь незапертой, иначе обязательно пустил бы вперед одного из своих бойцов. Однако дверь без всяких хлопот открылась, и эту секунду упускать было нельзя.

Все дальнейшие действия он выполнял непроизвольно, подчиняясь многолетней выучке. Первая цель слева: молодой человек восточного типа – он показался из кухни со словами: "Что, баба Маша?" – и немедленно получил в корпус тяжелую тупую пулю, которая не просто остановила его движение, но отбросила на дверной косяк.

Первая комната вправо – диван, шкаф, телевизор, развороченный выстрелами компьютер и монитор – и ни следа людей. За спиной уже вовсю действовали трое ребят: один проскочил на кухню, перепрыгнув через тело раненного Янгом азиата, а двое проверили вторую комнату, тут же крикнув:

– Nothing!

"Бабу Машу" они успели втолкнуть внутрь, свалив в коридорчике с ног, входную дверь в коридор захлопнул парень, вернувшийся с кухни.

– Опять ерунда! – окликнул он Нейла Янга.

Он уже второй раз был с ним на провальной операции, но на этот раз обошлось, по крайней мере, без потерь.

– Тут что-то происходило, – указал командир на простреленный компьютер. – Этот парень еще жив?

Они кинулись к кухне. Наткнувшись на осевшую на пол соседку, Нейл приказал перетащить ее в дальнюю комнату и не оставлять без присмотра.

У мальчишки был разворочен живот; он оглушено валялся на полу, беззвучно шевеля губами.

– Быстро тюбик! – протянул руку Нейл Янг, и напарник вручил ему специальный противошоковый шприц-тюбик, который следовало сразу применять после ранения. Он повышал шансы выжить или позволял успеть допросить тяжелораненого противника.

Этот шанс и не хотел упускать англичанин.

– Если хочешь спасти жизнь, говори! – Нейл Янг уловил осмысленность во взгляде юноши и приставил пистолет к его голове. – Где Али Амир?

Ибрагим все так же беззвучно открывал рот.

– Еще один шприц! – приказал Янг. После второй инъекции у парня прорезался голос:

– Пошел... джепа... – с акцентом произнес Ибрагим по-русски.

– У тебя есть шанс выжить. Скажи, где Али Амир?

Ибрагим снова скривил рот:

– Маладэц... успел...

– Амир и русский полковник, они давно ушли? Куда? Говори, парень! Скажешь – и я сразу вызову "скорую"... Или, может, прострелить тебе башку?! – Нейл Янг был в ярости, и ярость его была, как всегда, направлена против молокососов-любителей, которые снова заставили его хлебать дерьмо вместо себя.

– Нэ дагониш... казел... – Ибрагим терял сознание и жизнь.

Напарник тронул Нейла за плечо:

– Оставь, Янг. Без толку. Пошли опросим хозяйку, может быть, она что-то видела.

– Черт побери! – ударил себя кулаком по колену Нейл Янг.

Смертельно напуганная женщина, которая больше никогда не станет открывать дверь незнакомым людям, едва могла ворочать языком:

– Жили тут узбеки разные. А постоянно только вот этот, Ибрагимка...

– В последние дни кто тут был? Быстро вспоминайте!

– Кто-то был... По шуму слыхать...

– Кто?

– Нешто я видела! Они не выходили. Только Ибрагимка и бегал, – при слове "Ибрагимка" перед бабой Машей сразу вставала картина его искалеченного тела на кухне, и она наполнялась животным ужасом.

– Русские у него были в последние дни? – тормошил ее Нейл Янг, не давая окончательно обмереть со страха.

– Дня два назад пришли двое: русский и нерусский. Может, они и жили, а может, нет...

– Кто эти узбеки, которые живут здесь?

– Обычные. Иногда только шум от них большой. У дяди у Ибрагишкиного ресторан, – вспомнила она.

– Какой ресторан?

– Ихний, "Ташкент".

Нейл Янг понял, что дальше зря теряет время. Было понятно, что Амир и Дудчик если и были здесь, то, скорее всего, ушли. Причем ушли недавно. Вот что значит проводить силовую операцию безо всякой подготовки, без наблюдения! Если бы они имели время установить, что квартира пуста, что в ней остался только присматривающий мальчишка, они легко приняли бы самое верное решение: например, тихо взять этого Ибрагима, толком расспросить его о гостях и о собственном дяде, потом устроить засаду на этого дядю и выяснить, куда отправились Али Амир и этот чертов информатор, из-за которого рушится вся его карьера...

А пока они имеют грязную бессмысленную мясорубку, результат – ноль, да еще придется убирать эту женщину-свидетельницу, видевшую их лица.

Нейл Янг отдал приказание по-английски:

– Быстро разбейте компьютер, достаньте "винчестер", если он цел. Ликвидируйте женщину. И сразу уходим.

* * *

Пастухов мчался в Кунцево, прикидывая по дороге расстановку сил. Соблазнительно, конечно, было штурмовать, но гораздо разумнее обложить их, как волков, опустить от соседей сверху микрофон в вентиляцию и узнать обстановку досконально. Если они действительно там, то не уйдут. Хорошо, что Артист наряжен милиционером.

Возле нужного дома он крикнул в окошко "рокеру" Мухе:

– Давай за дом с мотоциклом. Следи за окнами, пока я "милиционера" не пришлю.

Все вчетвером вошли в подъезд и поднялись на третий этаж. Тут их подстерегала неожиданность: Пастух увидел приоткрытую дверь в соседнюю квартиру, тревожно валяющуюся перед нужной им дверью женскую тапочку. Но самое важное – в воздухе чувствовался запах пороховой гари. Он прислушался под дверью: шаги, невнятные голоса.

– Они тут. Боцман и Док, оставайтесь, Артист, за мной!

Пастух и Артист позвонили в квартиру восемьдесят, расположенную прямо над искомой семьдесят шестой.

– Кто там?

– Милиция. – Артист стоял во всей милицейской красе перед глазком, сделав строгое, но справедливое лицо и развернув перед собой, как это положено, служебное удостоверение.

Поворчав что-то, дверь открыл мужчина в "семейных" трусах:

– Чего вам?

Артист решительно потеснил его внутрь квартиры и тихо спросил суровым, как в кино, голосом, чтобы добиться нужного эффекта:

– Снизу шума не было? Выстрелов? В квартире под вами засели преступники!

– Блин! Был выстрел! Минут пять назад, это же стреляли, мать твою еж!

Артист вынул свой любимый шестнадцатизарядный "глок", удобный в бою, и предупредил хозяина:

– Мы спустимся к ним на балкон. Не высовывайся никуда, побудь на кухне.

Через мгновение Пастух уже был в гостиной, привязывал к батарее парового отопления альпинистский шнур, затягивал пояс и открывал окно. Артист вышел через спальню на балкон и делал то же самое, крепя веревку к ограждению. Оба переглянулись и разом повисли на стене.

Муха потихоньку газовал на углу дома, – ему откровенно не нравился мужчина в летнем пиджаке, одиноко сидевший на краю песочницы, на самом солнцепеке, и читавший газету. "Читатель" почему-то регулярно посматривал вверх на те же самые окна, что нужны были Мухе.

Как только на балконе этажом выше появился Артист без фуражки, Муха, понявший, что сейчас будет штурм, чертом выскочил из-за угла, лихо развернулся и понесся прямо на песочницу.

Человек изумленно застыл, что неминуемо отвлекло его от происходящего на стене дома между третьим и четвертым этажом. Впрочем, нельзя было ему отказать и в хладнокровии: быстро поняв, что к чему, он не сунул руку под мышку, не стал засвечивать зря оружие, а довольно спокойно поджидал размалеванного ковбоя на мотоцикле, надеясь на собственные глазомер и сноровку – они выручат, даже если дурака-рокера угораздит по глупости вылететь прямо на него.

Но Муха не подвел, он с отменной рокерской лихостью развернулся перед самой песочницей, взметнув в сторону мужчины фонтан пыли.

А потом со словами:

– Братан, тут наши пацаны не тусовались? – снял шлем и ударил им боевика в переносицу.

Мужчина завалился в песочницу, открыв на обозрение кобуру под мышкой, а Муха аккуратно поставил мотоцикл, разоружил боевика, надел на него наручники и к тому времени, когда Пастух и Артист начали спуск по стене, уже стоял с пистолетом на изготовку, чтобы контролировать окна. На тот случай, если из них кто-нибудь неожиданно высунется и попытается подстрелить его товарищей.

Пастух и Артист еще раз переглянулись и, держа наготове пистолеты, разом пошли вниз по стене.

Кинув взгляд в комнату через стекло, Артист спрыгнул на балкон и сразу открыл огонь на поражение по двум сидящим на кровати мужчинам. Они курили, глядя на лежащее в углу тело пожилой женщины. Боевики не успели ничего предпринять: выстрелы сшибли их на пол, как кегли. Артист отцепил от страховочного пояса карабин альпинистского шнура и бросился внутрь квартиры, где тоже началась стрельба.

Обнаружив в большой комнате мужчину, курочившего зачем-то корпус компьютера, и определив, что это не Дудчик, Пастух выжидал какое-то время, решая, что предпринять. Решение пришло само, едва мужчина сделал движение, чтобы схватить со стола пистолет, услышав выстрелы Артистова "глока": не раздумывая больше, Пастух прострелил ему правое плечо. Тем временем Артист разбил ногой стекло и проник внутрь квартиры. Он не оглядывался направо, на кухонное окно, – знал, что Муха его уже контролирует снизу.

Нейл Янг, решивший в какой-то момент, что стопка спиртного ему не помешает, находился во время этого штурма на кухне. Услышав первый выстрел, он в первую очередь бросился к окну и отпрянул, схватив краем глаза незнакомую черную фигуру внизу, вытянувшую по направлению к нему руки. Стрелку внизу помешали два обстоятельства: скорость перемещения Янга голова его лишь на мгновение мелькнула за окном справа налево – и неудобство стрельбы снизу вверх. Так что Янгу повезло: пуля, пущенная Мухой, прошла мимо и ударила в стену, обдав его штукатуркой.

Нейл Янг слышал звон стекла в комнатах, понимая – это идет штурм квартиры снаружи, через окна. И решил использовать свой последний, и очень ненадежный, шанс – попробовать прорваться через двери на лестничную площадку. Нейл успел отодвинуть защелку замка, успел рвануть дверь на себя. Действия его за многие годы были доведены до автоматизма: едва дверь пошла, раскрывая дверной проем, он, ведя руку по плавной дуге снизу вверх, три раза выстрелил вслепую и тут же понял всю бессмысленность этих действий.

Дверной проем был занавешен большой светлой рубахой Боцмана, которая надежно закрывала обзор. Док, вне всякой досягаемости для выстрелов, находился наискосок от двери и целился в нее, утвердив руки на перилах. А Боцман, голый по пояс, лежал на животе в коридоре соседней, оставшейся открытой квартиры, выставив руки вперед. Он только и ждал того дурня, который подставит ему под выстрел коленку или поднырнет под рубаху, чтобы поймать пулю головой.

Слева уже выходил на огневой рубеж Артист, пробежавший через спальню. Поэтому Нейл Янг, склонный к мгновенным оперативным решениям, принял главное из них: он бросился плашмя на пол, выкинул из рук пистолет, который загремел на лестничной площадке, и крикнул:

– Сдаюсь! Не стреляйте!

Разведчик есть разведчик: за мгновение, равное небольшой доле секунды, он успел оценить ситуацию и понять, что в тюрьму лучше попасть совершенно здоровым, а не инвалидом с простреленной ногой или печенью. Шансов выбраться у него не оставалось: обе комнаты, кухня и лестничная площадка контролировались профессионалами. Позже он признался, что больше всего его поразила рубаха в дверном проеме, зацепленная за верхний косяк, – этот оригинальный прием он встретил впервые.

Оставался у него, конечно, еще один выход, но мысль о самоубийстве была глубоко противна его религиозным убеждениям.

Глава десятая. Пустышки

Мирзо Кудимов ошибался, когда уверял Джона Зелински, что группа захвата ФСБ уже едет освобождать его. Правда, после разговора с ним полковник Мирзоев, оправившись от нового потрясения, действительно немедленно отправился к генералу, готовый лично возглавить и повести за собой группу выручки племянника. Но натолкнулся в генеральском кабинете на крайне настороженное отношение.

Генерал приказал ему не отлучаться из его кабинета, а сам убежал к руководству, держа в руках клочок бумажки с адресом Мирзо Кудимова. Вскоре высокое начальство вызвало и самого полковника Мирзоева и заставило его повторить свое сообщение.

Группа была немедленно выслана по указанному адресу, но пока что оперативники получили лишь задание перекрыть все подходы к дому – всех впускать, никого не выпускать – и, заняв квартиры сверху и снизу, обеспечить прослушивание явки.

Такое решение объяснялось двойственным положением ФСБ в этой операции. С одной стороны, руководитель рисковал головой, точнее, должностью за проколы, допущенные в этой операции, – проворонили, опоздали и так далее. А потому было необходимо реабилитировать собственную службу. С другой стороны, решением человека с самого "верха" все оперативные материалы должны были немедленно сообщаться в глубоко законспирированное управление, о котором генерал ФСБ сам знал весьма немногое. Поспешный самостоятельный захват явки мог не дать желаемого результата – а результатом мог считаться только Дудчик и его информация, – и тогда снова возникала угроза лишиться должности.

Из сообщения полковника Мирзоева следовало, что на операцию по захвату Дудчика убыла группа англичан. Значит, надо ждать. И они ждали, ничего пока не сообщая управлению.

* * *

Работа оперативного центра полковника Голубкова была закончена. Горячка спала, уставшие сотрудники отправлены по домам отдыхать.

Генерал Нифонтов вместе с полковником только что провели первый допрос Нейла Янга. Как выразился генерал, "воспользовались правом первой ночи". В ближайшее время англичанина придется передать в соответствии с законом в ФСБ и СВР.

В кабинете Голубкова снова сидели трое.

– Вечером мне снова быть в Кремле, – почти пожаловался генерал. Вы, конечно, думаете: все-таки хорошо, что не с пустыми руками. Наша служба будет наверняка единственной, кто принесет, как на блюде, подарок в виде целой диверсионной группы. Причем взяли мы их на деле, связанном с предательством Дудчика. Опять-таки мы единственные, кто может определенно сказать, как сложилась картина преступления, какие силы захватили материалы и самого информатора.

Нифонтов поднялся и прошелся через кабинет.

– Надо полагать, вы думаете о том, что мы определенно выглядим лучше других на фоне беспомощных действий СВР, ФСБ и МВД. Так?

– Нет, – первым ответил как младший по званию Пастухов.

– Нет, – ответил полковник Голубков.

– И правильно! Мы здесь занимаемся не карьерой, а делом. В управление набирались кадры по профессиональному одному-единственному признаку способности давать результат. И оценка нашей работы дается не в сравнении с другими ведомствами, а исключительно по способности к выполнению поставленной задачи. Задача же наша выглядит так: вернуть или уничтожить дискету с секретной информацией, задержать или уничтожить предателя Виталия Дудчика. Мы ее выполнили? – Он обвел взглядом свою небольшую аудиторию. Нет. Вот так я оцениваю проделанную нами работу.

Он выдержал паузу. Пастухов и Голубков, соблюдая субординацию, молчали.

– Хорошо, – подвел черту Нифонтов. – Нагоняй за большой оперативный успех вы получили, можно приступать к конкретной работе. Константин Дмитриевич, расскажите Пастухову о том, кого он захватил, а я пока отдохну.

– Его зовут Нейл Янг. Профессиональный разведчик "под крышей" – у него есть официальный статус, правда в Таджикистане. Ему объяснили, что его судьба зависит от исхода дела по Дудчику, и он выложил все, что знает. Между прочим, Док с твоими ребятами повезли его сейчас на конспиративную квартиру. Пусть войдут без стрельбы и доложат начальству в Лондон о том, что опять опоздали. К сожалению, Нейл Янг знает очень мало, хотя поведал нам кое-какие любопытные детали. Ну, к примеру: Дудчик сам связался с английской внешней разведкой по Интернету. Амира спасло только звериное чутье. А может быть, спугнула наша активность. Сам Нейл Янг до сих пор пышет злобой, оттого что второй раз упустил "инициативника". Кстати, дома у Дудчика тоже был он, обнаруженный неопознанный труп – его агент.

– А остальные?

– Обычные "чернорабочие". Впрочем, сейчас из четверых остался только один – еще двоих твой Артист уложил. Сделай ему легкий втык: эмоции надо сдерживать...

– Считаю, что он поступил сообразно обстановке, – не согласился Пастухов.

– Почему?

– Эти "чернорабочие" перекуривали после устранения свидетеля. К тому же, поскольку им поручили самую грязную работу, сразу было очевидно, что большой ценности в своей группе они иметь не могут. А в интересах операции кто-то должен был их обезвредить, чтобы не оставалось живых противников за спиной, – отчеканил Пастухов, прекрасно сознавая, что Артист завалил англичан раньше, чем успел все это продумать, – просто почувствовал, что этой мрази не место на земле.

– И все-таки мы находимся на том же самом месте, что и два дня назад, – решительно включился в разговор генерал Нифонтов. – Амир и Дудчик скрываются, и у нас нет ни единой зацепки. Давайте приниматься за мозговой штурм.

И он заказал чай в кабинет.

– А что тут думать, – рассудил Пастухов. – Надо за майора Стрельчинского браться. Он не подведет.

– Это шутка? – холодно спросил Голубков.

– Не думаю, – сказал Нифонтов. – Что у вас на уме?

– Надо в первую очередь узнать новые паспортные данные Дудчика и Амира. В разговоре Тимура и Амира по телефону прозвучало, что некий "человечек" должен принести Амиру документы. Полагаю, речь шла о фальшивых паспортах. Как только Амир их получил, он тут же расстался с узбеками.

– Ну и как майор Стрельчинский сможет нам добыть эти данные?

– Придется ему постараться, ведь он мой должник...

Генерал поднялся с места и отменил заказ на чай.

– Езжайте к майору вдвоем, и немедленно: дорога каждая минута. Они уходят от нас.

* * *

Мирзо Кудимов уже несколько часов находился в квартире один. Он совершенно не мог понять логику происходящего. Не приезжала группа захвата ФСБ, не возвращалась с операции команда Нейла Янга. Где же они?

Оперативники, которые без шума устроили засаду и пункт прослушивания в квартире этажом выше, также не могли сообщить начальству ничего интересного. Микрофоны, опущенные в вентиляционные каналы, фиксировали только редкий скрип кровати, на которой ворочался Кудимов. Было принято решение занять соседнюю с конспиративной квартиру, что было тут же проделано профессионально, без малейшего шума и крика. Ожидание продолжалось, жильцы трех квартир смотрели свои телевизоры, отвечали на телефонные звонки и испуганно протискивались по коридору на кухню мимо бойцов группы захвата, затянутых в бронежилеты и с короткими автоматами наготове.

Наконец пост внешнего наблюдения сообщил, что в конце проспекта показалась ожидаемая машина.

Увидев автомобиль, на котором его товарищи уехали на операцию, Зелински бросился, размахивая руками, наперерез. Сердце бешено колотилось в груди: вот он, единственный шанс вовремя предупредить своих о провале конспиративной квартиры.

Муха, сидевший за рулем, удивился:

– Что это он?

– Пьяный, – небрежно бросил Нейл Янг, разглядевший Зелински.

– Берем, – скомандовал Док.

Уже вплотную подбежав к затормозившей машине, Зелински неожиданно обнаружил, что видит в ней только одно знакомое лицо: Нейл Янг сидел на заднем сиденье между двумя незнакомыми людьми. И пока он переваривал это, в лицо молодого романтичного человека уже глядело два ствола.

– Потеснитесь, ребята, – сказал Муха.

Артист вышел из автомобиля и пропустил Зелински вперед, по дороге отобрав у него оружие. Вскоре автомобиль тронулся дальше.

– Кого это нам бог послал? – спросил Артист у Нейла Янга.

– Идиота, – ответил тот.

* * *

По дороге в Климовск, в гости к Стрельчинскому, Голубков спросил Пастухова:

– Как твои ребра?

– Ребра ничего, терпят.

– Зачем сам полез по стене? Мог сорвать операцию. Надо было Боцмана послать.

– Боцман рубашку придумал на дверях, мне бы ввек не догадаться. Это он вам англичанина тепленьким "слепил". Так что спасибо за заботу, но мне бы другое...

– Что?

– Ольга дома волнуется. Я ей позвонил, а она не верит, что я в Москве. Говорит, что звоню по сотовому, и не узнать откуда.

– В чем проблема? После Стрельчинского поезжай домой, успокой семью. Пастухов покачал головой:

– Может, вы позвоните, Константин Дмитриевич?

Голубков со вздохом взял у него трубку:

– Ночь же, Сергей.

– Ничего. Ей все равно не спится. Полковник набрал номер; трубку сняли после первого же гудка.

– Да, – послышался встревоженный голос.

– Здравствуйте, Оля. Это полковник Голубков, узнали?

– Что-то с Сережей, Константин Дмитриевич? – был первый ее вопрос.

– С Сережей? Нет, ничего. Сидит вот рядом со мной в машине. – И Голубков повернулся к Сергею. – Подай голос.

Пастухов смущенно сказал в протянутую трубку:

– Все в порядке, Оля, не волнуйся. Голубков продолжил:

– Ты уж извини, Оля. Это я виноват – никак не могу отпустить его со службы. Тут у нас запарка небольшая вышла...

– Я все понимаю, Константин Дмитриевич. Я офицерская жена. Только скажите: с ним правда все в порядке?

– Здоров, как бык. Правда, по ребрам получил недавно, но на него это как бы и не влияет. Сегодня гимнастикой занимался – любо-дорого смотреть.

– Спасибо, что позвонили, Константин Дмитриевич. Я вам так верю. Вы меня успокоили. Он скоро сможет быть дома?

– Ну об этом вы с ним сами поговорите, я же не передатчик. – И Голубков еще раз протянул трубку Сергею.

– Рассчитываю быть утром, но не обещаю, Оля, ты уж прости. Действительно у нас тут малость запарка вышла...

– Не забудь Настьке коньки купить.

– Я помню.

– Тогда пока! Да, у нас все в порядке.

– Терпи, Олюшка, – служба.

– Хорошо, Сережа. Я терплю.

Пастухов, положив трубку, сидел нахохлившись. Корил себя молчком за то, какой плохой из него муж и отец...

* * *

Посты наблюдения ФСБ вокруг конспиративной квартиры продолжали сообщать в центр о продвижении англичан:

– Машину встретил какой-то молодой мужчина. Возможно, засек нас и хочет предупредить своих. Всем к бою! – прозвучала в эфире команда. Машине не дать уйти!

И сразу после этого:

– Отбой! Машина продолжает движение в сторону дома. Скорость не увеличилась. Следующий пост:

– Покидают машину и направляются в подъезд. Всего шесть человек.

В кабинете руководителя ФСБ было принято мгновенное решение:

– Группе захвата приготовиться. Попасть в квартиру "на спине" у англичан. Без трупов, но чтобы при этом ни один из них не ушел, повторяем, ни один!

Дверь в квартиру наконец отворилась. Удивленный Мирзо Кудимов смотрел, как в квартиру, не торопясь, входит Нейл Янг, а за ним – Джон Зелински. И только увидев за ними незнакомые лица, Кудимов понял, что ФСБ взяла их снаружи. Однако в следующий момент ему пришлось удивиться снова.

Он, конечно, не мог видеть, как дверь соседней квартиры распахнулась, как на группу Дока выкатилась волна спецназовцев в камуфляже и масках. Но он видел едва ли не всю последовавшую за этим заваруху. Артист, который находился слева и был ближе всех к нападавшим, тут же сделал первому из них подсечку, а Боцман свалил второго, влезшего в квартиру, можно сказать, по головам. Таким образом, в первое же мгновение в дверях образовалась "баррикада" из трех тел, нижнее из которых, к сожалению, принадлежало Артисту.

Сверху и снизу по лестнице уже грохотали ботинки двух других подразделений. Прогремела очередь в потолок, и раздались не менее впечатляющие крики:

– Лежать! Всем лежать! Брось оружие!

Последнее было бессмыслицей, потому что никто из группы Дока оружия не вынимал. И сразу стало ясно, что случилось именно то, о чем предупреждал Нифонтов: "Народу вокруг будет крутиться много, по своим не палите".

Кудимов тяжело упал с кровати и перекатился по полу в сторону, подальше от линии огня.

Пока Пастух и Муха проталкивали вперед англичан, Боцман принял на себя спецназовца, прыгнувшего с лестницы через завал из тел. Успев отключить его ударом в нос, Боцман влетел в квартиру спиной вперед в обнимку с ослабевшим телом спецназовца.

Он исхитрился тут же захлопнуть входную дверь ногой и сразу же услышал, как снаружи по ней хлестнули автоматные очереди. Однако выходных дырок не появилось: оказывается, предусмотрительный владелец квартиры едва ли не на этот самый случай обзавелся металлической дверью.

Док, увидев "пленного", крикнул:

– Боцман, пошарь, у него должен быть переговорник!

В гостиной и на кухне послышался звон разбитых окон. Док бросился к окну в комнате Кудимова.

– Прекратить стрельбу, мы свои! СВР!

– Подстрелят, гады, – мрачно предрек Муха.

Боцман схватил трофейный автомат и, хоронясь за углом коридора, в бронированную дверь всадил длинную очередь, уже зная, что для нападающих это неопасно. И сразу стало тихо: бойцы, штурмовавшие окна и дверь, затаились, прежде чем открыть ответный огонь.