Текст книги "Чародеи (сборник)"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 120 страниц)

– А ты, значит, им понравился?

– Как видишь, мил человек, жив я еще.

– Понятно, – сказал Дэвид. – А можно на это особенное место хоть одним глазом посмотреть?

Симелист вздохнул:

– Опасное это дело, чужеземец, ох, опасное… Впрочем, если ты и без того чудеса творить умеешь великие, отчего бы и не сходить? Если уж те стражи, которые на корнях мира сидят, тебе вреда не причинили, то и эти повредить не должны… – Знахарь повернулся к калитке.

– Что, прямо сейчас и пойдем? – удивился Дэвид.

– А что? Это недалеко. До утра, мыслю, вернемся.

* * *

…К озеру вышли как–то вдруг, неожиданно.

Строго говоря, это было вовсе не озеро: просто–напросто в этом месте река сильно разливалась, чтобы, впрочем, уже через двести метров вновь собраться до размеров небольшой лесной речки и неторопливо побежать дальше. Вода была настолько прозрачной, что даже сейчас, ночью, можно было увидеть стайки рыб, чешуя которых отблескивала серебром в лунном свете. На небольшом островке посреди разлива росло четыре дерева.

Вызвав Око, Дэвид присвистнул. Место и в самом деле было… мягко говоря, необычным.

– Штаны подверни и иди спокойно, – посоветовал Симелист. – Дно неглубокое.

– А ты?

– А мне там делать нечего. Я тебя тут подожду.

Дэвид еще раз посмотрел сквозь Око на остров и промолвил:

– Может быть, я задержусь.

– Задерживайся, кто тебе мешает? – пожал плечами дед. – Мне торопиться некуда.

Дэвид снял ботинки. Подумав, стянул и джинсы – стесняться вроде бы некого. Вода оказалась холодной, но ничего, можно было и потерпеть. Дно было песчаным, без камней и ила. Пока Дэвид брел по воде, вокруг его ног нагло сновали рыбки, заинтересованные неожиданным вторжением, постороннего объекта на свою территорию. Появление человека их нисколько не испугало.

Оказавшись на острове, Дэвид отряхнулся, попрыгал на месте, малость обсох и снова оделся и обулся – городской житель в четвертом поколении в штанах и ботинках он чувствовал себя куда комфортнее, чем без них. Он сел на землю, закрыл глаза и изменил уровень восприятия…

Теперь он мог более подробно рассмотреть то, что увидел еще с противоположного берега. Во–первых, энергетический фон на озере и на острове в несколько раз превышал все «нормы» для этого мира. Во–вторых, сам островок представлял собой сплошной кокон симелинэ – слово, используемое колдунами Нимриана для обозначения гэемона не людей, демонов и животных, а энергетических оболочек камней, рек, природных явлений и т. п. Симелинэ, внутри которой находился Дэвид, состояла из множества слоев, расположенных на первый взгляд совершенно хаотично. Энергия накапливалась здесь не один год, не десять и даже не сто лет, частью вливаясь в воздух, растворяясь в воде, земле и деревьях, частью – преобразуясь во что–то новое. Симелинэ в этом месте была похожа на сталагмит – столь же долгий процесс роста, такой же принцип образования; отличие было только одно: источник, породивший симелинэ, находился не вне, а внутри нее. Опытный колдун, поработав тут какое–то время, мог бы превратить «дикий Источник» в четкую, отлаженную систему, приспособив ее к своим нуждам, – вроде Главного Сплетения в Тинуэте, хотя, конечно, во много раз более слабую. У Дэвида не было ни опыта, ни времени для такой работы. Тем не менее, определенные надежды на это место он все–таки возлагал, потому как симелинэ островка была выстроена на базе стихии, которой у него не было и которую он очень хотел бы приобрести, – Жизни.

Перебрав в уме Формы, которые он мог использовать, Дэвид остановился на Паутине. Используя колдовской ключ, сплел заклятие, представляющее собой что–то вроде «перчаток» для действующих частей своего гэемона. Потянулся нитями Паутины к симелинэ. Благодаря заклятию он мог рассредоточить свое внимание на дюжину, а то и больше, различных потоков, манипулируя каждой отдельной «паутинкой» одновременно с остальными. Внутренняя структура симелинэ показалась ему похожей на бесконечный лабиринт. Пройти его, используя только один энергетический поток, было невозможно: в большинстве случаев, чтобы открыть следующую «дверь», нужно было поворачивать сразу несколько «рычагов», находящихся в разных частях лабиринта. Два первых слоя он прошел довольно быстро. Дальше начались сложности. Во–первых, по мере продвижения в глубину структура лабиринта становилась все более запутанной и многомерной. «Туннели» и «комнаты» ветвились и множились, подбор «кодов» к «дверям» отнимал все больше времени. Кроме того, часть нитей Дэвиду приходилось оставлять на пройденных уровнях – оставленные без контроля слои симелинэ начинали работать в своем обычном режиме – захлопывали «двери», закрывали чужака в комнатах–ловушках. На каждом следующем уровне Дэвиду приходилось удваивать число контролируемых энергетических потоков. Мало того, что это заставляло его работать на пределе сил, так еще существовала опасность, что он, в конце концов, допустит ошибку и сунется в очередную «дверь», используя неверный «код». Последствия в этом случае могли быть самыми плачевными. На восьмом уровне, когда он, наконец, ошибся, его несколько раз тряхнуло, будто от электрического заряда, но и только. К счастью, «перчатки» из Паутины поглотили большую часть выплеснувшейся энергии. Дэвид покрылся холодным потом, подумав, что будь заряд чуть–чуть посильнее или будь несколько таких же – он вполне мог остаться на этом острове навсегда: его собственный гэемон был бы сожжен, и вместо живого человека на острове появился бы медленно разлагающийся труп.

Дэвид вернулся в реальный мир, усложнил заклятие–паутину, предусмотрев возможность самостоятельного функционирования в лабиринте для отдельных пучков нитей, и снова вошел в симелинэ. Дело пошло куда быстрее и лучше, вдобавок «ключи» к первым восьми уровням, ему уже были известны. Без проблем добрался до четырнадцатого, затем ошибся два раза (оба раза, по счастью, были «пустышки», не содержавшие в себе сколько–нибудь опасных для жизни энергетических сгустков). Продолжил работать дальше, по ходу усложняя и приспосабливая свое заклятие к условиям каждого нового слоя. Через два часа, наконец, добрался до базовых слоев симелинэ. Здесь, у самых корней «дикого Источника», можно было начинать охоту за желанной добычей. Колеблясь, Дэвид двигался мимо странных конструкций, живо напоминавших или пчелиные соты, или систему перекрученных трубок со множеством отверстий. Какие знания, какие способности можно приобрести, если войти в одно из отверстий и двигаться внутри конструкции по одному–единственному верному маршруту? Дэвид не мог себе этого даже представить. Он знал только одно: в случае неверного выбора он потеряет жизнь, душу или еще что–нибудь не менее важное. А учитывая, что перекрестков внутри конструкции ему придется миновать несколько сотен и на каждом перекрестке придется делать выбор, как минимум, из двух (а иногда – из двухсот или трехсот) различных направлений, ошибиться было очень легко. Он двигался дальше, ища самую простую и одновременно – наиболее яркую структуру. Согласно теории, озвученной как–то вечером его дражайшим наставником, искомая структура, представляющая собой первоначальный ключ, который формирует проникающую в реальный мир стихию, должна была находиться в центре всего этого безобразия. Наконец Дэвид нашел что–то, что, по его представлению, более–менее соответствовало объяснениям кен Апрея – правда, твердой уверенности в том, что это именно то, что нужно, у него не было, и поэтому, сделав в уме заметку, маг–подмастерье продолжил поиск. Через час, ничего более подходящего не обнаружив, он вернулся к первой находке. Снова заколебался. Слишком велик риск. Что, если он ошибается? И даже если он прав, что, если его собственный гэемон еще недостаточно развит для того, чтобы принять в себя еще одну, уже четвертую по счету стихию? Правда, с момента последнего посвящения в Источнике Тинуэта прошло уже больше года, и его гэемон значительно усилился за это время, но… Дэвид мысленно перекрестился и вошел в центральный ключ симелинэ.

Он не умер, не надорвался, не потерял разум во время инициации – хотя был буквально на волосок и от первого, и от второго, и от третьего. Сгорев и заново возродившись в ключе, он без сил упал на траву и долго лежал так, не в силах пошевелить даже пальцем. Самое первое, легкое и безболезненное посвящение в Тинуэте вспоминалось теперь, как счастливая сказка. Истончилась ночь, отгорел рассвет, солнце поднялось высоко в небо. Только тогда Дэвид нашел в себе достаточно сил, чтобы кое–как подняться на ноги, умыться и отправиться в обратный путь, на берег волшебного озера, где его по–прежнему терпеливо ждал Симелист.

* * *

Алабирк быстро шел на поправку. На третий день все единогласно решили, что завтра с утра отправятся дальше. «Последний союз» еще раз закупился всевозможными припасами – себе на дорогу и Симелисту про запас. В последний вечер Дэвид снова завел со знахарем разговор на общемировые темы. На этот раз его интересовало, где тут живут сильные колдуны и есть ли они в Хешоте вообще.

– Не знаю, – сказал знахарь. – Слухи всякие ходят, но правды в них, мыслю, немного… А для чего тебе?

– Домой хочу вернуться, – ответил Дэвид.

– А–аа, вот ты про что… – Симелист покивал, признавая весомость мотива, а затем, как бы уже отвечая на вопрос, отрицательно покачал головой. – Не–е, чтобы кто–то из одного мира в другой летать мог, подобный нашему, о таком не слыхал. Невиданное это дело, необыкновенное…

– О чем это вы? – влез в разговор охочий до чудес Мелимон.

– Ни об чем. – Симелист легонько стукнул костяшками пальцев любопытного гнома по лбу. – Много будешь знать про чужие дела – мужеское достоинство засохнет, почернеет и отвалится.

– Типун те на язык! – сплюнул Мелимон.

Дэвид рассмеялся.

Мелимон сел на свободное место за столом, почесал бороду и спросил:

– А вот ты, дед, как думаешь: могет Черный Герцог колдовать или не могет?

– Надо говорить не «могет», а «может», – сделав серьезное лицо, поправил его Дэвид.

– Ну да, – хмыкнул Мелимон. – Ты меня еще грамоте поучи. Самого каждый вечер грамоте человечьей учу. Откуда ты только такой взялся – колдун, грамоты не разумеющий?

– Оттуда же, откуда все берутся, – отпарировал Дэвид. – Правда, слышал я как–то раз байку, будто бы у гномов женщин и вовсе нет, а сами они из камней рождаются.

– Вранье это! – возмутился Мелимон. – Есть у нас женщины, есть!

– А почему же тогда их никто не видел?

– А потому что мы их никому не показываем!

– Неужели такие страшные? – подколол в свою очередь подгорного жителя Симелист.

Разозленный Мелимон что было силы хлопнул ладонью по столу и заорал:

– А ты, дед, не трепли языком об том, чего не знаешь!!! Если бы я у тебя гостем не был, я бы за такие слова тебя в землю закопал и сверху бы еще камней положил!!!

– Не ори, дурак! – высунулся из сеней Дравнир, собиравшийся к колодцу за водой. – Всех собак в деревне перепугаешь.

– Я как–то раз видел гномовскую женщину, – засвидетельствовал подошедший к столу Сеорид. – Кстати, Мелимон, как правильно будет – «гномья» или «гномиха»?

– Никак не правильно. Гномовская женщина – и все тут, – буркнул порядком разозленный Мелимон. Правда, уже через четыре секунды всегдашнее любопытство взяло в нем верх, и он спросил у Сеорида:

– И где ж ты ее видел?

– В отряде Хейтеля Ламвара.

– Это те наемники, которые в Восточной Баронской Войне участвовали, что ли? Ты вроде рассказывал, что они еще какой–то замок захватили…

– Они самые, – кивнул Сеорид. – С Хейтелем я познакомился еще в те годы, когда в городской страже служил. Да и потом, когда из стражи ушел, не раз о них слышал. В последний раз, когда я видел отряд Хейтеля, была там одна гномиха…

– Скажешь про нее что–нибудь плохое… – зловещим голосом предупредил Мелимон.

– Увянь, – отмахнулся Сеорид и продолжил: – Женщина, доложу я вам, была бешеная. Не в том смысле, в котором вы подумали, а в самом прямом. Настоящий берсерк, похлеще нашего Филлера. Да что там Фили!.. Перед каждым боем она чуть ли не полщита сгрызала. Одним из лучших пехотинцев в отряде Хейтеля была. Дайте ей только до топора добраться – кого хочешь за милую душу нашинкует.

Все посмотрели на Мелимона: как он отнесется к такой характеристике? Мелимон выпрямился, втянул живот, расправил плечи. Кажется, характеристика ему понравилась.

– Да, наши женщины такие, – подтвердил он. – Гордые и воинственные. В обиду себя никому не дадут.

– Сами обидят… – пробормотал Симелист.

– Любую крепость по бревнышку разнесут…

– Елефанта на скаку остановят…

– Дракона криком собьют…

– Да ну вас! – Мелимон снова попытался разозлиться, но злиться ему не хотелось, и поэтому он во второй раз перевел разговор в интересующее его русло: – Так как мыслишь, дед–травовед, могет Черный Герцог колдовать или не могет?

– Да я–то, откуда знаю? – пожал плечами Симелист. – Я с ним пироги не ел, откуда мне знать–то?

– А вот говорят, будто приручает он пауков здоровущих, арахнидов то есть. Правда это или нет, как мыслишь?

– Эка невидаль! – ответствовал знахарь. – Арахнидов и приручать не надо. Они же твари разумные, не глупее нас с тобой будут…

– Да ты что?! – выпучил глаза Мелимон.

– Вот не надо нам заливать, дед! – крикнула валявшаяся на полатях Талеминка. – Ты еще скажи, что они и разговаривать умеют!.. Да он смеется над вами, а высидите, уши развесили!

– Мы сами два раза с арахнидами сталкивались, – подтвердил Сеорид. – Какие же это разумные твари? Чудища самые обычные, да и только.

– Разговаривать, может, они и не умеют, – знахарь со значением поднял указательный палец, – потому как нет у них ни языка, ни зубов, да и сами они иначе устроены… Но сказывают, что некоторые из них грамоте научились и таким образом с людьми общаются…

– Вранье! – в два голоса заорали Мелимон и Талеминка.

– В самом деле, – сказал Дэвид, – если они такие разумные, зачем скот воруют… путешественников ловят и едят?..

Симелист хмыкнул.

– А вот ты, скажем, знаешь, сколько людей во время Баронской Войны погибло? А из–за чего война началась, известно тебе?

– Нет, неизвестно.

– Ну, а если неизвестно – так у меня спроси, я тебе отвечу.

– Ну и из–за чего?

– А не из–за чего. – Симелист сделал глубокомысленную паузу. Поскольку из отряда никто возражать не стал, похоже было, что остальные думают так же. «Впрочем, чему тут удивляться? – подумал Дэвид. – Война на пустом месте – самое распространенное в мире явление. И не только в этом…»

– А вот теперь и подумай, и подсчитай, – продолжал Симелист. – От кого человеку вреда больше: от других же человеков или от пауков–арахнидов, на которых люди сами охотятся, гнезда разоряют, с насиженных мест сгоняют, леса, где они во множестве живут, поджигают…

– Ну хватит, хватит! – замахал руками Мелимон. – Ты еще защищать пауков начни! Лесовик выискался! А может, ты и сам их разводишь, а?

– Нет, – с сожалением вздохнул Симелист. – Их разумы сильные духи стерегут, я их имен не знаю… Знал бы – обязательно в сарай арахнида поселил.

– Да в твою развалюху не то, что арахнида – козу поставить стыдно! – насмешливо заметила Талеминка.

– В том–то и дело, – горестно махнул рукой Симелист. – В том–то и дело – была у меня коза…

– Да? И куда же она пропала?

– Король забрал.

– Прям так и король?

– Он самый.

– Пришел и забрал?

– Вот именно.

Талеминка фыркнула и отвернулась к стене, показывая, что она думает об этой истории.

– И для чего же королю твоя коза понадобиться могла? – не выдержав молчания, удивленно спросил Мелимон.

– Кабы знать… – снова вздохнул Симелист.

– Да ты не телись, расскажи толком, как дело было!

– Да как? Как водится… Пришел сборщик налогов, а с ним – отряд вооруженный. Уж я и просил их, и умолял, и порчу грозился навести – без толку все!.. В доме все перевернули, ничего не нашли, и тогда, как будто в отместку, козу мою взяли. Я их спрашиваю: на что вам коза, душегубы? Что вы с ней делать будете? Умрет, что ли, ваш король без моей козы? С голоду, что ли, он в своем дворце опухнет? Да разве им что докажешь!.. Эх–х!.. – в третий раз горько вздохнул Симелист. – Эти сборщики – самые худшие на свете разбойники.

– Это точно! – хором подтвердили все, кто находился в доме.

– …Вот, полгода тому назад, – продолжал Симелист. – Заявилась в деревню одна банда. Тоже наемники, вроде вас. Когда война идет – воюют, а как войны нет, так на большой дороге запросто раздеть и разуть могут…

– Ты, дед, говори, да не заговаривайся, – холодно перебил его Сеорид. – Мы честные люди.

– Ну а я разве спорю? Вы, значит, честные наемники, а те, значит, были нечестные…

– А помните, прошлой зимой?.. – снова встрял Мелимон. – Помните, когда жрать нечего было… Ну, когда мы?.. Под этим городком еще… как его, черт… название забыл…

– Закрой варежку, Мелимон! – мгновенно «проснулась» Талеминка. – Ты еще в столице, когда во дворце будем, про это вспомни!.. Да и вообще!.. У того купца морда была больно жирная!.. Подумаешь, половины прибыли лишился! Поголодает малость – не помрет.

– Хватит! – оборвал Талеминку Сеорид. – Давайте лучше про то, что в деревне было, послушаем.

– Эээ… Кхе–кхе… – откашлялся знахарь. – Ну так вот, приехали, значит, недобрые и нечестные люди. Всю деревню на уши поставили… Девок, как водится, перепортили… А ко мне заглянули, видят: брать, кроме козы, нечего. Ну и ушли с миром. Не стали последнее у старика отнимать.

– Насчет козы ничего не знаю, но вот за девок – я бы им всем яйца отрезала! – снова подала голос Талеминка.

– А что такого? – хмыкнул Мелимон. – Дело известное. Сама вон, то с Сеоридом любови крутишь, то с Янганом, то с Эттилем в постели кувыркаешься, а то и…

Он не договорил – нырнул под стол. В следующее мгновение брошенный Талеминкой сапог врезался в ту часть стены, где находилась голова нахального гнома.

– Ты поговори мне еще! – пригрозила девушка.

– А что такого? – осторожно высунулся из–под стола Мелимон. – Неправда как будто…

– Я тя предупредила!

– Скоро и Дэвида, небось, в постель потащишь…

Талеминка спрыгнула на пол. Мелимон поспешно пригнулся. Но наемница, впрочем, выцарапывать его из–под стола не стала. Забрала свой сапог, обулась и сказала:

– Дэвида – не потащу.

– Это почему же? – не покидая своего укрытия, поинтересовался гном.

– Да потому, что он в тыщу раз лучше вас всех вместе взятых, – неожиданно сообщила Талеминка. – Единственный приличный человек на моей памяти.

Сделав это заявление, она гордо закинула косу за спину и вышла из дома, оглушительно хлопнув дверью. Зловещую тишину, установившуюся после ее ухода, прервал Мелимон, который вылез из под стола, уселся рядом с Дэвидом, ткнул его в бок локтем и, хихикнув, заметил:

– Слыхал? Влюбилась, видать, красавица наша.

4

…К воротам Лаутагана, столицы Гоимгозара, тянулась длинная вереница повозок. Шли люди и лошади, а навстречу им таким же сплошным потоком выходили и выезжали те, кто спешил город покинуть.

Пристроившись в очереди, «Последний союз» терпеливо продвигался вместе со всеми. Пройдя первые ворота, они оказались на мосту, где царила настоящая давка. Немалым трудом миновав мост, въехали во вторые ворота, заплатили пошлину (со всадника – пять грошей, за телегу – десять, пеших – кроме оборванцев, которых гнали взашей – пускали бесплатно) и, наконец, смогли оглядеться.

Лаутаган был большим городом, начавшим быстро разрастаться при прадеде нынешнего монарха, перенесшего сюда столицу. Положение города и в самом деле было удобное: в двух милях севернее имелся порт, расположенный на самой южной точке Среднего Моря, к югу, востоку и западу от столицы тянулись плодородные поля и тучные пастбища, к северо–западу начиналась гряда Самоцветных гор, где добывали различные металлы, гранит и мрамор. Но более всего, как явствует из самого названия, славились Самоцветные горы большим количеством находимых там драгоценных камней. Столица изобиловала ювелирными лавками – да, впрочем, и других лавок хватало. Большой, процветающий торговый город… Правда, сейчас, как узнали члены «Последнего союза», пока стояли в очереди к воротам, торговля в городе несколько поутихла – король обложил свои владения новым «особым военным» налогом.

«Что же здесь раньше–то делалось?» – с ужасом подумал Дэвид, вспоминая давку на узком мосту между первыми и вторыми воротами. Потом ему пришла в голову еще одна мысль, которую он поспешил озвучить:

– Для чего мы здесь? Отобрали бы принцессу у Герцога, тогда бы и было, за что у короля деньги требовать.

Ехавший впереди Родерик обернулся:

– Переговорить сначала надобно с королем. Сколько денег даст, то да се… А то как может получиться? Мы горбатиться будем – а потом он столько заплатит, что только курам на смех. Нет, так дела не делаются, – Родерик погрозил пальцем неизвестно кому. – Все надо обговорить заранее, до самых мельчайших подробностей.

– Сразу во дворец двинемся? Или до завтра отложим? – спросил Янган у обоих предводителей.

– Думаю, завтра, – ответил Сеорид. – Сегодня гостиницу найдем, отмоемся с дороги… отъедимся и отоспимся… А завтра – и к королю на прием можно.

Родерик кивнул. На этом и порешили.

Нашли подходящую гостиницу, отвели лошадей в конюшню. Только сами разместились, как вдруг выяснилось, что цены на проживание в столице, ох, как кусаются. Съезжать и искать что–нибудь попроще никому не хотелось, и Филлер с Мелимоном, вопя, что их «обманули», устроили настоящий скандал. Едва не дошло до драки. И обязательно дошло бы, не вмешайся Родерик в разгоравшуюся свару. То, что в этом городе по возможности следует вести себя тихо и скандалов не устраивать, понимали все члены отряда. За исключением, конечно, Филлера и Мелимона. Хозяину гостиницы дали, сколько он просил, извинились и осведомились насчет горячей воды и обеда. Когда домовладелец ушел, Родерик подвел неутешительные итоги:

– Надолго нам оставаться тута нельзя. Разоримся.

– Я же говорил – надо было сразу к королю ехать! – пробурчал Филлер. Это замечание оставили без комментариев, хотя все прекрасно помнили, что ничего подобного на улице Фили не говорил и вообще был первым, привязавшим своего пони в гостиничной конюшне.

* * *

Пообедав, Дэвид сразу же поднялся из–за стола.

– Куда? – полюбопытствовал Янган.

– Пойду, на город посмотрю. По лавкам пройдусь.

– Компания нужна?

– Нет. – Дэвид качнул головой. – Пожалуй, нет.

Поправив ножны с мечом, Дэвид вышел на улицу. Побродив немного по городу, он быстро нашел то, что искал – ювелирную лавку, где не только продавались готовые украшения, но и изготавливались на заказ. Поглядел на образцы, выставленные на прилавке. Сделав вид, будто задумчиво трет пальцами лоб, вызвал Око. Нет, ничего. Истинных Драгоценностей здесь не было, обычные камешки… а некоторые – попросту подделки. Продавец внимательно следил за странным покупателем. После недолго колебания Дэвид выбрал серебряный перстень с рубином.

– Сколько?

– Полторы пласы, господин.

– А если без камня?

Продавец удивился.

– А зачем вам перстень без камня? Вот, поглядите, кольца хорошие есть – золотые, серебряные…

– Нет, любезный, вы меня неправильно поняли, – покопавшись в кармане джинсов, Дэвид извлек на свет божий второй камень, подаренный ему Лэйкилом. По меркам Нимриана, бриллиант был совсем невелик – карат на сто пятьдесят, не больше. Изначально на камне было завязано заклятие, посредством которого Дэвид мог связаться со своим бывшим учителем даже из другого мира, но тот, кто напал на Дэвида в самолете – Роберт Каннинхейм или его агенты – и выбросил его в Хешот, заклятье тщательно уничтожил. Первый камешек, обеспечивавший генерацию защитного поля, также был поврежден в ходе нападения, но его Дэвид восстановил довольно быстро, благо заклятия были простенькие. От второго же бриллианта пользы теперь не было никакой, однако он все еще оставался Истинной Драгоценностью – кристаллом с очень редкой энергетической структурой, позволявшей «цеплять» на нее большое количество заклятий, работающих независимо от колдуна.

– Вы могли бы поменять камень? – спросил Дэвид у продавца.

– Этот на тот?

– Именно.

Продавец взял бриллиант, прищурился, посмотрел на свет.

– Крупный…

– Так сможете или нет?

– Деньги вперед.

– Сколько с меня? За кольцо и за работу?

– Три рубленных серебренника.

Дэвид кивнул. Эта цена фактически оставляла его без гроша в кармане, но перстень в грядущем походе ему будет нужнее. «В крайнем случае, займу у Мелимона. В счет будущей прибыли, – подумал Дэвид. – Или в невидимости срежу у кого–нибудь кошелек… Или еще один «вечный светильник“ на рынке продам… А может, лекарем временно устроиться? Правда, со стихией Жизни я еще толком не освоился… ну вот заодно и потренируюсь».

Замена камня на перстне заняла несколько минут. Заплатив, Дэвид вернулся в гостиницу и поинтересовался у глушащей пиво гномьей братии:

– Наверху кто–нибудь есть?

– Только Эттиль спит, – ответил Алабирк. – Талеминка и Янган гулять намылились, Сеорид тоже куда–то ушел… Не сказал, куда.

– Мне нужно пару часов поработать в одиночестве. Пожалуйста, не мешайте, а главное – Мелимона наверх не пускайте.

– Это еще почему? – обиделся Мелимон.

Родерик оглушительно хлопнул его по спине:

– А потому, что не хрен свои пальцы совать в шарики из колдовского пламени. Верно я говорю, Дэвид?

– Верно.

– Ну хоть одним–то глазком поглядеть можно? – взмолился Мелимон. – Чем хотите поклянусь, что руками трогать не буду!

– Нету у нас к тебе в этом вопросе никакого доверия, – отрезал Родерик. – Сиди лучше тихо. Пиво свое пей.

– Никаких чудес все равно не будет, – поспешил Дэвид успокоить насупившегося Мелимона. – Мне только нужно, чтобы никто два–три часа меня расспросами бесконечными и разговорами бессмысленными не отвлекал, вот и все.

– Нем буду, как рыба! – Мелимон от волнения вскочил со скамьи. – Невидим буду и неслышен как… снова как рыба!

– Эк ты сказал, – крякнул Дравнир. – Где ж ты, умница ты наша, невидимую рыбу видел?

– Есть такая, – возразил Мелимон. – Мне один человек по секрету рассказывал, что такая рыба в море живет. По виду на гриб похожа, прозрачная, как слеза, а если в руку взять – жжется.

– Это медуза, – сказал Дэвид. – Это не рыба.

– Как же не рыба, когда в воде живет?.. Ну хорошо, пусть не рыба. Пусть эта твоя медуза птицей там или зверушкой будет! Ты меня, главное, из комнаты не выгоняй! Я тихо сидеть буду!..

Дэвид закатил глаза и сказал:

– Пффф… Ладно. От тебя, чувствую, все равно не отвязаться. Но помни, что ты обещал.

Мелимон сделал руками такое движение, как будто бы хотел сам себя задушить.

– Иди–иди, – хмыкнул Фили. – Нам пива больше достанется.

Никаких специальных заклятий, которыми Дэвид хотел бы ежечасно пользоваться в своей жизни, не было, и поэтому он ограничился тем, что поместил в Истинную Драгоценность заклинательную систему, которая увеличивала его личный колдовской потенциал. Лэйкил, правда, предупреждал, что подобными артефактами слишком увлекаться не следует: хотя они и способны сильно расширить возможности начинающего колдуна, но к дополнительному объему силы быстро привыкаешь, в результате чего возникает искаженное представление о пределе своих собственных возможностей, что может сыграть роковую роль в том случае, если маг лишается артефакта или попадает в ситуацию, когда его невозможно использовать. Мудрое наставление Дэвид не забывал, но и от дополнительного источника силы отказываться не собирался. Волков бояться – в лес не ходить.

Примерно два часа он сосредоточенно работал – без особенного, впрочем, увлечения, поскольку работа была совершенно не творческой, соответствующие заклятия он помнил твердо, поскольку не раз выполнял похожую «проверочную работу» во время обучения в Тинуэте.

Мелимон сидел тихо и совершенно неподвижно, как статуя. От неудобной позы у него быстро затекли обе ноги, но он мужественно терпел, целиком сосредоточившись на Дэвидовых руках, прявших незримую паутину вокруг перстня с камнем. Закончив работу, Дэвид одел перстень на палец и, мельком глянув на гнома, решил вознаградить его за терпение. Сотворил несколько световых сфер, подбросил их в воздух, заставил сферы поменять цвет и взорваться красочным фейерверком. Мелимон выпучил глаза.

– Я закончил. – Дэвид чуть улыбнулся. – Пойдем вниз.

– Во здорово… – прошептал Мелимон. – А ентим колечком, значит, шутихи устраивать можно? Дашь поносить?..

* * *

На следующий день, как и собирались, дружною толпой двинулись во дворец. Строго говоря, «королевский дворец» представлял собой обычный феодальный замок, возвышавшийся на холме в центре города – до европейских дворцов с фонтанами и газонами цивилизация Хешота еще не доросла. Замок окружал ров с мутноватой водицей, подъемный мост караулили два стражника.

– Ну что надо?.. – лениво спросил один из них, когда отряд подошел почти вплотную.

– Нам бы с королем побеседовать, – степенно обратился к ним Родерик.

– С королем? – хмыкнул солдат. – Всего–то?

– Об интересующем его деле, – кивнул старейшина.

– О каком же это деле? – снова хмыкнул стражник, явно не принимая Родерика всерьез.

Внезапно стражник почувствовал, как его сапоги отрываются от земли…

– О важном, – подмигнув Дэвиду, усмехнулся Родерик. – Верь мне и не сумневайся: о самом что ни на есть наиважнейшем.

Второй стражник, увидев взлетающего товарища, подавился смехом и выронил из рук алебарду. Сейчас его можно было брать голыми руками.

Дэвид не стал издеваться над несчастным воякой и, перевернув его пару раз в воздухе, поставил обратно на мост.

Солдаты бросились в замок. На полпути вспомнили об алебардах, вернулись. «Последний союз» насмешливо наблюдал за этой суетой.

– Как бы нас лучники со стен не расстреляли, – буркнул Филлер, который во всех жизненных перипетиях всегда был склонен ожидать самого худшего.

– Пусть только попробуют. Я им дворец подожгу, – пообещал Дэвид. Сказал – и сам удивился своим словам. С помощью перстня он сотворил заклятье с небывалой прежде легкостью и почувствовал, что даже это – еще не предел. Сколько раз он поражался циничному отношению к чужой жизни Лэйкила кен Апрея, и вот вам, пожалуйста – стоило ему самому в первый раз по–настоящему ощутить реальную власть, как он стал говорить, действовать и думать точно так же, как его дражайший учитель. «С этим надо бороться, – подумал Дэвид. – Бороться, пока еще не поздно».

Вскоре из замка вышли несколько рыцарей и быстрым шагом направились к «Последнему союзу». Как и предсказывал Фили, на стенах замелькали фигуры лучников. Стрелять между тем пока вроде никто не собирался.

– Что вы хотите? – осведомился один из рыцарей.

– Мы… – начал Родерик. Дэвид, внимательно следивший за лучниками, слушал его объяснения вполуха. К происходящему на мосту его вернул короткий ответ офицера: