Текст книги "Зов Чернобога"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Решив так, отрок еще более затаился и, почти не дыша, слушал. Впрочем, волхвы уже больше не говорили – действовали. Первым начал Чернобог. Поднявшись из-за стола, он скинул портки, подбежал к ложу, погладил лежащую Радославу по животу и, издав звериное рыканье, навалился на нее, задергался, оглаживая заскорузлыми ладонями податливое девичье тело.

– Умм! – дергаясь, рычал Чернобог, потом отвалился в сторону, уступая место передравшимся между собой жрецам.

– Я сначала, я! – брызгая слюной, кричал Колимог. – Я ведь старше!

– Ах, ты так, старая колода? – Толстый Кувор с неожиданным проворством схватил лежащий на лавке посох и изо всех сил звезданул старика по хребту. Тот взвыл и выхватил из-за пояса нож.

– Уймитесь вы! – Чернобог наконец поднялся с ложа. – Чай, на всех хватит невестушки. – Он глухо захохотал, пошел в угол – Твор распластался по полу и прикинулся тенью, – помочился в кадушку и, довольный, возвратился к ложу. – А ну, подвиньтесь, братие! Да переверните-ка ее на живот. Во-от…

Радослава никак не реагировала на все, что с ней делали, лишь легонько стонала. А вот Твор… он стал серым от ужаса.

– Похотливые твари, – с ненавистью шептал он. – За что вы ее так? За что? – Из ярко-голубых глаз отрока катились крупные злые слезы. Творимир уже примерился схватить лежащий на столе нож да броситься на похотливцев… Однако сдержался. Так он сестре не поможет. Все равно убьют. Принесут в жертву… Тоже мне – «невестушка Рода». Что же, однако, делать? Что делать? Пожаловаться вождю, старому Житонегу? Так ведь Радослава объявлена невестою Рода – и все, что сейчас делали с ней жрецы, может, так и должно оно быть? И все равно – гнусно… Да и не станет Житонег ссориться с могущественным волхвом из-за какой-то там девки. Мало ли в роду дев?

– Ну, все, братие! – вдоволь натешившись, решительно заявил Чернобог. – Кликните бабок, пусть вымоют девку да готовят к ночи.

Кто-то – кажется, Колимог – проворно подскочил к двери.

– Эй, Чернозема, Доможира, Хватида!

Волхвицы уже толпились в сенях, словно давно дожидались зова. Быстро, без суеты, вошли в горницу, подхватили под руки спящую, глупо улыбающуюся Радославу и понесли через сени в другую избу.

– Ну, вот и славно. – Надев порты, Чернобог потер руки. – Теперь еще одно дело. Дожидается тут меня один охотничек от соседей, из рода куницы. Но вам его не доверю, сам позову – сие дело тайное.

Подмигнув соратникам, волхв вышел наружу. Отсутствовал он недолго, Твор так и не сумел незаметно покинуть свое убежище, только собирался, выбирал подходящий момент, вот уже привстал, приготовился выпрыгнуть – и тут же хлопнула дверь.

Вошел Чернобог в сопровождении неприметного человечка в овчинном полушубке и кожаных постолах, с охотничьим луком за плечами. Человечек уселся на лавку, поближе к очагу, протянул к горячим углям руки – видно, озяб.

– Испей-ка лучше медку, брат Ждажире. – Чернобог подвинул гостю кувшин. – То Ждажир, кудесник из славного рода куницы, – повернувшись к жрецам, пояснил волхв. – Дело у него к нам… Да и у нас к нему. Тут все свои, говори, Ждажире!

– Дело вот в чем, – с видимым удовольствием отведав стоялого меда, тоненьким голоском произнес гость, – По твоей, брат Чернобог, просьбе мы со всем усердием бросились приносить жертвы, и так случилось, что озлобили против себя почти весь род, особенно молодых воинов. Больше всех воду мутит Ардагаст, сын убитого старосты Витенега. Вот бы ваши воины его убили! Было бы просто прекрасно.

– Но наш род соболя не ведет войны с родом куницы, – озабоченно проговорил Кувор. – Иль я не прав?

– Прав. – Чернобог зло прищурился. – И это плохо, что не ведет. Народ отвык от крови. Скоро и у нас совсем не будет жертв, и древние боги разгневаются. Это плохо. Вот у брата Ждажира есть одно предложение… Выслушаем же его со вниманием.

Жрецы дружно закивали.

Польщенный всеобщим вниманием, гость откашлялся.

– Я вот что думаю, посоветовавшись с братом Чернобогом. Наши – в том числе и Ардагаст и еще некоторые, от которых стоило бы избавиться, – через три дня собираются в дальний лес на охоту. Пойдут малыми силами – полдюжины парней, правда ловких и сильных.

– Хорошо, – ощерился Чернобог. – Наши воины устроят им засаду и перебьют всех… или почти всех… Нельзя ли отправить с вашими воинами хотя бы парочку дев?

– Сделаем, – согласно кивнул Ждажир. – Есть у меня на примете насмешницы. Думаю, пусть они понасмешничают в вашем капище! – Гость рассмеялся, показав острые желтые зубы, потом внезапно замолк и с хитрецой взглянул на хозяев. – Думается, и нам бы неплохо поиметь для жертв врагов.

– Поимеете, – заверил Чернобог. – Когда подготовите засаду, шлите гонца-охотника. Отправлю наших отроков, из непокорных да дерзких. Немного, с полдюжины. Хватит?

– Можно и поменьше. – Ждажир ухмыльнулся. – У меня пока не так много верных людей.

– А зачем тебе верные в этом деле? – вдруг рассмеялся Чернобог. – Пусть вождь пошлет кого хочет. Скажешь, в лесу-де видели лазутчиков. А уж своим я тоже накажу должным образом, скажу – куницы хотят напасть, вот бы и посмотреть на их укрепления. Пошлю троих, там вы их и схватите. Смотрите не упустите… А и упустите, так невелика беда. Пусть льется кровь и разгорается пламя!

– Да будет так, – хмуро кивнул гость и, выпив меду, поднялся с лавки. – Пора, братие. Мыслю, заждался уже староста.

– Иди, Ждажир… Рады были свидеться. В верности нашей не сомневайся. И… вот еще что: нет ли у тебя знакомых волхвов из дальних селений? Скажем, из рода волка или аиста?

– Из рода аиста – есть. – Ждажир оглянулся на пороге. – Воегост-кудесник. Поговорить с ним при случае?

– А ты не глуп, Ждажир! – Чернобог рассмеялся. – Пошли-ка, будет у меня для тебя подарок…

Волхвы, пересмеиваясь, вышли на улицу.

– Смотри, во-он несут воду девки. – Чернобог с улыбкой кивнул на девушек с кадками. – Выбирай любую – пошли с отроками за зайцами в дальний лес. Там любая твоей будет.

– Девки? Это хорошо, – ощерился гость. – Только как же я выберу, они одетые все, а лиц за дальностию не видно?

Волхвы засмеялись.

– А ведь и верно, одетые… Ладно, пришлю сам… Ты, брат Ждажир, каких больше любишь? Черненьких, светлооких, грудастых?

– Грудастых, – смешался Ждажир. – Но только чтоб покорной была, тихой.

– Сыщем тебе и такую, – ухмыльнулся жрец. – Пойдем, брате, выведу за частокол дальним ходом, чтоб не присматривались особо.

Таившийся в углу Твор наконец-то выбрался в сени, затем прошмыгнул во двор и попытался было проскочить в ворота, да попался на глаза стражу.

– Кто таков? – сурово вопросил тот.

– Рожановой невесты, Радославы, брат Твор. Матушка прислала спросить, не надо ли что?

– А, – протянул стражник, здоровенный рыжий парняга с куцей бородкой. – Так невеста Рода твоя сестрица и есть?

– Она самая, – подтвердил отрок.

– Красивая девка, жаль, не мне достанется, – пошутил страж и загоготал, словно некормленый гусь. – Ну, коли прислали, так жди. Хозяин скоро будет… А может, и не скоро, но ты все равно жди.

– Так холодно, уши мерзнут, – пожаловался Твор.

– А треух свой потерял, что ли?

– Потерял… – развел руками отрок.

– Вот раззява! – Страж обернулся и подозвал проходящего мимо челядина – крепкого звероватого старца. – Эй, Гоемысл, пригрей в избе отрока, покуда хозяин не возвернулся.

– Кого пригреть? – не понял поначалу старик. – Ах, этого… Ну, идем, отроче.

В хижине у челядина было темно и угарно – старик берег тепло, и волоковое отверстие было заткнуто пучком старой соломы. Твор закашлялся, присел на низкую лавку. Гоемысл с натугой переливал воду из кадки в стоявший у стены большой бочонок. Отрок подбежал, помог и поинтересовался:

– Дедушка, а бабки-волхвицы каждый день на дворище бывают?

– Волхвицы-то? – Челядин озадаченно посмотрел на навязанного стражником гостя. – Да, почитай что и всегда. Правда, вот сегодня уйдут к вечеру – требище к жертве готовить, у нас же новая дева Роду сосватана, слыхал, может?

– Так, краем уха, – соврал Твор. – Говорят, красивая?

– Да уж, краса, только не про нашу честь. Умертвят ее ночью в честь Рода да прочих богов, как не раз уж за эту зиму бывало. Да ты и сам про то ведаешь.

Отрок кивнул.

– Ведаю, дедушка. Видал дев и допрежь сего дня. Чего-то они смурные какие-то в капище входят, словно б уже и не от мира сего.

– Так волхвы их особым отваром поят, – засмеялся старик. – От того отвара голова кругом идет и ноги ватными делаются, знатный отвар – и коренья в нем, и сушеные мухоморы, и травы разные.

– Поня-атно, – грустно протянул Твор. Понятно ему было про отвар и странное поведение сестрицы, а вот как ее вызволить – это пока было совершенно не понятно. Хотя имелись кое-какие наметки…

– Дедушка, – немного помолчав, издалека начал отрок. – А что, в лес со дворища ездит кто-нибудь?

– А тебе зачем в лес-то?

– Да привезти малость дровишек. Я б расплатился.

– Дровишек, говоришь… – Челядин задумался. – А что с тебя взять-то? '

– Птицу-глухаря подстрелил недавно, – снова соврал Твор – Не птица – чудо чудесное, ну до чего же вкусна!

– Так ты ее, почитай, всю и слопал? – заинтересовался дед.

– Не, не всю, закоптил большую часть… Вкусный глухарь, мясо нежное, жирное.

– Ладно, – Гоемысл согласно кивнул, – тащи своего глухаря.

– Да как же? – Твор хлопнул себя ладонями по коленкам. – Меня ж страж не выпустит, а если и выпустит, так обратно не впустит.

– Договоримся со стражем.

– Так ведь лучше б сначала дровишек… заодно и глухаря бы потом, забрали. Поедем, а?

– А вдруг хозяин вернется да я ему зачем-то занадоблюсь? – с опаскою произнес старик.

Твор пожал плечами.

– Ну, как хочешь. Глухаря я и сам съесть могу, а дровишек и без лошади приволоку, в первый раз, что ли.

– Постой. – Челядин придержал поднявшегося с лавки мальчика. – Подожди здесь, пойду узнаю, надолго ли отлучился хозяин.

Как выяснил старик, хозяин отлучился надолго – нужно было приготовить капище к очередной жертве. Туда же, в капище, расположенное в десятке перестрелов от селения, к священной дубраве намеревались пойти и старухи-волхвицы.

– Чего ж девицу-то не стерегут? Чай, сбежит? – выслушав старика челядина, высказал опасение Твор.

– Сбежит? – Дед рассмеялся. – Да ты что! Она, девица-то, чай, ног под собой не чует от радости – шутка ли, невеста Рода. Да и отваром напоена, вряд ли и идти сможет… Так-то! А ты – «сбежит». Ну, а вообще – повезло тебе.

– Это как? – насторожился отрок.

– Волхвицы велели лошадь в розвальни запрягать, отвезти их к капищу. Ты бегом пробегись и жди в лесочке, я уж их мигом домчу.

Твор кивнул, лихорадочно соображая, что делать. Волхвов нет, старухи тоже сейчас уедут, второго такого случая может и не представиться. Да и время уже поджимает, полдень скоро.

Старик и Твор вышли из хижины вместе. Запрягли в розвальни лошадь – крепкую каурую кобылу. Подкормили овсом из торбы. Усадив в сани старух, подвели к воротам. Толстомордый страж, не говоря ни слова, распахнул створки, и Гоемысл, залихватски свистнув, погнал розвальни к капищу узкой лесной дорогой. Зазвенели в конской упряжи колокольцы, такие же как и на посохе волхва Чернобога.

Твор посмотрел вслед удаляющимся саням и, притворно вздохнув, пожаловался стражнику:

– Видно, не дождемся мы сегодня твоего господина.

– Пожалуй, – согласился тот. – А ты что, не один здесь?

– Нет, не один, – отрок покачал головой. – Братец названый со мной, Русак. Слыхал, может?

– Слыхал, – отмахнулся страж. – Давай-ко забирай своего братца, да и проваливайте оба. Завтра придете.

– Сейчас, – сдерживая радость, воскликнул Твор. – Ты ворота-то не закрывай на засовец, я быстро сбегаю.

– Быстрей давай, – угрюмо буркнул рыжий. – Шляются тут всякие, ни сна, ни покоя нету.

Шустрый отрок промчался по двору и, дождавшись, когда поблизости не оказалось никого из слуг, юркнул в господские сени. Кто-то зашипел на него из угла, сверкнул зелеными глазами. Твор испуганно попятился, а потом облегченно плюнул. Кот!

– Чтоб ты сдох, – от души пожелал котяре отрок и решительно толкнул дверь, ведущую в пристроенную слева избу. Именно туда, как он помнил, старухи утащили Радославу. Глаза постепенно привыкали к полутьме – Твор различил очаг, сложенный из крупных камней, длинный стол, скамьи. На широкой, у самой стены, лавке, застланной медвежьей шкурой, лежала девушка. Отрок узнал сестрицу – да и кто еще это мог быть?

– Эй, Радушка, проснись. – Твор потряс спящую за плечо. Никакого эффекта. – Вставай, тебе говорю…

Радослава тихонько застонала и перевернулась на спину. Отрок быстро зачерпнул корцом холодной воды из бочонка, плеснул без всякой жалости на лицо и плечи.

– Что?! Что такое? –встрепенувшись, проснулась девчонка. – Кто тут водой поливается?

– Я, братец твой, Твор! – Отрок еще раз окатил проснувшуюся сестрицу.

– Да хватит тебе уже! – в сердцах воскликнула дева. – Чего приперся?

– Идем, – твердо позвал Твор.

– Что – уже? – Радослава хлопнула ресницами. – Ну, идем…

Она села на постели, нагая, попыталась встать и, шатаясь, опустилась обратно на лавку.

– О, боги, – пригорюнился Твор. – Как же ты пойдешь-то? Для начала б одежку надо… Что там в углу, сундук? Сундук… Ну-ка, пошарим…

В сундуке отрок пошарил удачно: правда, одежка – порты, рубаха, постолы – нашлась только мужская, да и размерами на двух Радослав. Ну, да другой-то не было.

– Надевай. – Твор кинул вещи сестре и, скользнув глазами по периметру горницы, с радостью обнаружил висевшие в углу полушубок и круглую, обшитую беличьим мехом шапку. Кое-как одев сестру, еще раз плеснул ей в лицо воды. Не обращая внимания на крики, нахлобучил на голову шапку, безжалостно обрезал косу подвернувшимся под руку ножом. Нож прихватил с собой.

– Это и есть твой дружок? – отворяя ворота, ехидно поддел отрока страж. – Ну и накушался же он бражки. Лесом идите, чтоб старики не видели, не то потом позору не оберетесь.

– Знамо дело, лесом, – согласно кивнул Твор и, стиснув зубы, потащил сестру следом за собой.

Свежий воздух, капель, по-весеннему яркое солнышко быстро привели Радославу в чувство. Она улыбнулась, скинула шапку и удивленно посмотрела на брата.

– Куда мы идем, Творе? Или мы уже в том, другом, мире? Но почему и ты тоже?

– Нет никакого того мира, – зло обернулся отрок и шмыгнул носом. – Вернее, есть, но только это не то, что с тобой хотят сделать волхвы. Чувствуешь что-нибудь?

– Болит. Ноет все тело, будто мешки таскала, – честно призналась девушка и пошатнулась. – Ой, как болит-то… А где же капище? Мы ведь туда идем?

Твор остановился.

– Ты что, в самом деле хочешь быть принесенной в жертву?

– Да не очень, – подумав, отозвалась Радослава. – Честно сказать, наши волхвы не очень-то внушают доверие, особенно Чернобог. – Она передернула плечами. Хотя – может быть…

– Они надругались над тобой все вместе! – не выдержав, выкрикнул, словно хлестнул по лицу, Твор. – Ты что, сама не чувствуешь? И не помнишь?

– Чувствую… – Девушка остановилась, словно прислушиваясь к себе. – Но не помню… нет, кое-что, кажется, вспоминаю… – Она вдруг покраснела и, сев прямо в сугроб, заплакала навзрыд. – И косу еще отрезали, демоны…

– Ну ладно тебе. – Присев рядом, обнял сестру Твор, благоразумно не проясняя вопрос с отрезанной косой. – Наплачешься еще, успеешь. Сейчас некогда, бежать надо!

– Бежать? – Радослава подняла глаза, голубые, как высокое весеннее небо. – А куда, Творша?

– Куда? – Отрок смутился. Честно говоря, об атом он не подумал и просто махнул рукой: – Да куда-нибудь подальше отсюда. До ночи, думаю, нас вряд ли кто хватится. Да не хнычь, пешком не пойдем – найдутся и лошадь, и сани.

– И куда мы поедем на лошади да на санях? Снег-то не сегодня – завтра растает. Да и дорога тут одна – по реке. Захотят догнать – догонят.

Твор кивнул. В словах сестры явно был резон. Что же, пешком шастать по лесу?

– Думаю, это самое лучшее, – слабо улыбнулась девушка. – Там, за рекой, начинаются земли рода куницы. Там нас встретят с радостью.

– С чего бы это им встречать нас с радостью? – не поверив, усомнился Твор.

– Так… – задумчиво произнесла Радослава. – Помнишь, я рассказывала тебе про Ардагаста?

– А, видал я его осенью. Длинный такой парень, кудрявый.

– Он красивый… И кажется, меня любит… – Девушка вдруг ахнула: – Да как же я ему буду нужна такая?! – И она снова залилась слезами.

А Твор вдруг вспомнил странную беседу, подслушанную им в избе Чернобога. Отрок мало что из нее понял, тем более что собеседники часто переходили на шепот, а потом ржали, словно некормленые лошади. Но кое-что Твор все же усек, особенно что касалось засады, в которую должен был угодить охотничий отряд соседей. Вообще, от той беседы пахло большой подлостью, жаль, Твор всего не расслышал.

– Ну, идем тогда, что сидеть? – Он потянул сестру за руку.

– Идем, – согласилась та и вслед за братом зашагала к реке по натоптанной тропке. Перейдя реку, они пошли лесом, стараясь выискивать места со слежавшимся снегом. Можно было бы прихватить с собой лыжи из охотничьей заимки, что осталась на том берегу, – да только что толку весною от лыж? Людей только смешить, право слово.

– Как думаешь, встретим до ночи кого-нибудь? – на ходу обернулась Радослава. Теперь уже она шла впереди, сменив подуставшего брата.

– Может, и встретим, – пожал плечами тот. – А может, и нет. Но все же надо идти побыстрее. Вряд ли погонщики осмелятся сунуться далеко в чужие земли.

– У беглецов – тысячи дорог, – ответила девушка поговоркой, – а у погони – одна. Пускай-то попробуют сыщут нас в этом лесу! Эх, еще знать бы – далеко ль до рода куницы?

– Далеко, – махнул рукою Твор. – Охотники говорили – три дня пути, это если по тропкам.

– Ну, три дня – это немного, – усмехнулась Радослава. – Вот только что кушать все это время будем? У меня никакого оружия нет.

– А у меня – вот! – Твор выхватил из-за пояса нож. – Прихватил у волхвов.

– Молодец, – похвалила сестрица. – Теперь уж и лук соорудим, и стрелы. Рябчика попытаемся запромыслить, а если повезет, то и зайца.

– Знамо дело, запромыслим! – поддержал сестру Твор. – Ужо в лесу не помрем с голоду.

Так они и шли, лишь ненадолго останавливаясь для отдыха, до самого вечера, когда стемнело так, что уже вообще ничего не было видно. Развели небольшой костерок – на поясе Твора нашлись и трут и огниво, – согрелись, наложили лапника под раскидистой елью, лапником же и укрылись, да так и заснули, тесно прижавшись друг к другу, надеясь лишь на милость богов. С черного неба смотрели на спящих холодные звезды, одинокий лис ходил вокруг ели кругами, жадно принюхиваясь к непонятному запаху. Ходил-ходил, да так и не осмелился подойти ближе.

А вернувшиеся с капища волхвы были вне себя – птичка-то, оказывается, улетела!

– Сожрут ее волки в лесу, вот увидите, – мрачно произнес Колимог. – Правда, могут и словить охотники. Девка красивая – хазарские купцы по весне много бы серебра за нее дали.

– Вот уж это меня меньше всего беспокоит, что там с ней станется. – Чернобог с нехорошей ухмылкой оглядел притихших волхвов. – Дело в другом. Кого мы сегодня принесем в жертву? Ведь требище уже назначено.

– Найдем другую – мало ли девок?

– Нет, не стоит опрометью, братие!

– Так, может, отложить?

– Верно, сестрица Хватида. Пустите слух – дескать, сам Род спустился с небес и забрал к себе деву, сказал, что через месяц вернется за другой. Великому богу нужно много жен. – Чернобог натужно засмеялся, но глаза его пылали гневом. – Лучше бы тебе стать добычей волков, дева, – злобно прошептал он, когда все удалились. – Ибо я не прощаю насмешек и дерзости. Никогда.

К утру так радовавшая беглецов погода изменилась. Задул ветер, пригибая к заснеженной земле голые ветви кустарников, темные серые тучи затянули небо, пошел снег, быстро превратившийся в буран, такой, что не стало видно ни зги.

– Скорей под деревья. – Прикрывая глаза рукой, Твор потащил сестру в чащу. – Отсидимся, а уж потом – дальше.

– Да, пожалуй» и правда стоит переждать ненастье. Экая пурга кругом! А ветер? Так и воет, словно стая злобных волков.

Ураган к вечеру кончился, и на темном небе вновь загорелись звезды. Только вот, похоже, беглецы; сбились с пути, который и так-то представляли себе весьма приблизительно. Ну, где-то там, во-он, может, за теми холмами, за тем дальним лесом, и есть селенья куниц. А не там, так чуть дальше. Шли, шли, да оказалось – совсем не туда. Лес становился все гуще, елки сменились дубравами и кленовыми рощами, холмы стали выше, а овраги глубже, и все чаще попадались поваленные буреломом стволы. Солнце то ярко светило, то пряталось за облаками и тучами, иногда шел дождь, иногда снег, а чаще – и то и другое вместе. Хорошо хоть еды пока хватало – Твор смастерил лук и стрелы, хоть и неказистые, да удалось подстрелить тетерева, вот радости было! В один из таких дней, ближе к вечеру, когда Радослава разводила костер, а Твор подыскивал место для ночлега, где-то рядом вдруг послышался рык. Злобный, гулкий, страшный – он мог принадлежать какому-нибудь ужасному оборотню, да так и подумали беглецы, тут же принявшиеся молиться пращурам – чурам, чтоб помогли, отвели беду. Да не помогли молитвы! На полянку перед костром выскочил огромный медведь с мокрой, местами свалявшейся в комки шерстью. Видно, не долежал в берлоге до настоящей весны, согнали косолапого с постели ранние мартовские ручьи. Выбравшись наружу, осерчал бедолага, бродил теперь по лесу, невыспавшийся, голодный, злой. А тут вот как раз и пища обнаружилась. Двуногая.

Издав громкий рык, медведь встал на дыбы перед Радославой, разведя в стороны когтистые передние лапы. Маленькие глазки зверя искрились лютой злобой. Миг – и девушка будет разорвана на куски кровавого мяса. Твор с воплем бросился к сестре, понимая уже, что не успевает и что его ножичек ничто для такого матерого зверюги. Радослава не спускала с медведя глаз. Словно бы удерживала его взглядом, знала – от медведя не убежишь, поймает и растерзает. И все же не удержала. Зверь шагнул вперед, навис над девушкой мохнатой смердящей горою, отгоняя набросившегося на него Твора, лениво махнул лапой. Отброшенный со страшной силой, отрок отлетел далеко в кусты. Зверь раскрыл пасть… И вдруг, завопив, словно человек, повалился на землю. Дернулся пару раз и затих. Отошедшая от страха Радослава подошла ближе – зверь был мертв, а из левой глазницы его торчала длинная боевая стрела! А позади, у елей, кто-то смеялся. Девушка обернулась и увидела статного красивого парня, русоволосого, худощавого, но – видно было – жилистого, сильного, привычного к невзгодам. Парень стоял, широко расставив ноги и держа в опущенной левой руке тяжелый составной лук с накладками из лосиных рогов, смеялся. Хохотал даже, словно никогда еще не видал ничего смешней разъяренного медведя.

– Ну, хватит ржать-то, – краем глаза увидев, как из кустов выбирается Твор, хмуро прикрикнула на парня Радослава.

– Извини. – Незнакомец пожал плечами. – Больно уж смешно получилось.

– Куда уж смешнее…

– Как этот медведюга на тебя шел, лапы расставил – словно полюбовничек на свидание, жуть как похоже.

– Тебе б такого полюбовничка.

– Да не сердись ты… Издалека пробираетесь? – Парень бросил быстрый взгляд на охающего Твора.

– Тебе какое дело? – не сдавалась Радослава.

– Да никакого, – пожал плечами незнакомец. – Просто спросил. Интересно, куда это вы на ночь глядя идете?

– Куда надо, туда и идем.

Твор присел перед мертвым зверем.

– А медведь-то матерый! Эвон – шерстяга – то. А уж когти… Неужто такого зверюгу можно стрелой завалить?

– Можно, – усмехнулся парень. – Правда, не всякой. Это ромейская стрела, ее используют против катафрактариев.

– Против кого? – удивленно переспросил Твор.

– Катафрактарии – это закованные в тяжелую броню всадники, – терпеливо объяснил незнакомец и кивнул на зверя: – Свежевать будем?

Радослава фыркнула:

– Свежуй, если тебе надо…

– Да я б освежевал. – Парень присел на корточки. – Просто думал, что вы мне поможете.

– Конечно, поможем! – Твор незаметно погрозил кулаком сестре. – У меня и нож имеется. Острый.

– Ну, тогда за дело… Чего зря стоять?

– И то правда…

Твор с незнакомцем ловко сняли с убитого зверя шкуру и вырезали лучшие куски мяса – больше было не унести, хотя жаль – сожрут волки да лисы. Радослава не выдержала и тоже принялась помогать, ловко раскладывая на снегу только что отрезанное мясо.

– Куда понесем? – вытирая о снег окровавленные руки, осведомился Твор. – В твое селение?

– Нет здесь поблизости никакого селения, – усмехнулся парень.

– Как нет? – воскликнула Радослава. – А род куницы?

– Куницы? – Незнакомец присвистнул. – Эвон вас откуда занесло… Куницы в шести днях пути на восход отсюда.

– В шести днях? – одновременно ахнули беглецы. – Однако далеко ж мы забрались.

– Так вам к куницам надо?

– Да теперь и не знаю, – развел руками Твор.

– К куницам, к куницам, – перебила его Радослава. Так и не уходил из ее сердца кудрявый красавец Ардагаст.

– Жаль, что нельзя предупредить куниц… – тихо, себе под нос, произнес Твор.

Радослава не обратила на его слова внимания, чего нельзя было сказать о незнакомце.

– Почему нельзя? – Он пожал плечами. – Здесь бывают их охотники, правда, не часто. Но я знаю их заимку, так что сообщим все, что ты хочешь.

– Как же мы сообщим, – резонно усомнился Твор, – если, ты говоришь, они там нечасто бывают. Что, будем их дожидаться?

– Не будем мы никого дожидаться, – покачал головой парень. – Просто оставим записку.

– Что?! – это уже воскликнули брат с сестрою.

– Записку… Ну, буквицами на бересте.

– Так ты грамотей?! – Удивлению беглецов не было предела.

– Я – нет, – скромно потупился незнакомец. – Вот есть у меня дружок, Порубор, так тот грамотей, а я так, и говорить стыдно… Однако уже темнеет. Приглашаю вас к себе в гости, пойдете?

– Конечно, пойдем, – кивнул Твор, не дожидаясь согласия сестрицы. Та, впрочем, не перечила.

– Вот и славно, – обрадовался парень. – Поможете донести шкуру и мясо. А ты… – он подошел ближе к Твору, – расскажешь мне со всем прилежанием, что там произошло с куницами и о чем надобно их предупредить.

– А, расскажу, – махнул рукой отрок. – И не только про куниц… По всему видать, ты человек хороший.

– А вот твоя девушка, похоже, так не считает. – Незнакомец покосился на отошедшую в сторону Радославу,

– Девушка? – улыбнулся Твор. – Это не девушка, это моя сестрица.

Охотничья заимка Вятши – так звали незнакомца – оказалась весьма просторной и великолепно замаскированной старым, почерневшим от времени буреломом. Не знать – так и, находясь в нескольких шагах, ни за что не скажешь, что здесь, рядом, человеческое жилье.

– Располагайтесь. – Вятша кивнул на широкие лавки и чисто выметенный пол из толстых дубовых досок, – видно было, что заимка выстроена на совесть. Бревна ошкуренные, светлые, камни в очаге как на подбор – ровные, круглые.

– Ты, Радослава, пока разжигай очаг, – Вятша показал на аккуратно сложенные в углу дрова, – а мы с Твором развесим часть мяса на старом дубе, потом подкоптим, будет время. Отдохнете у меня малость, а уж потом – ступайте хоть к куницам, хоть в Киев-град.

– В Киев?! Так до него ж добираться – ноги стопчешь.

– А чего до него добираться? Там, за рощей, река. Спустил лодку – и через Любеч до самого Киева. – Вятша расхохотался. Вообще, как заметила Радослава, их спаситель оказался человеком странным. Вроде охотник, но по ночам что-то аккуратно записывает на толстый пергамент маленькими буквицами. Что? Недавно расспрашивал Твора о знакомых ему селениях – что там да как? Какие там реки да озера, да проходимы ли для ладей? А для маленьких лодок? Все сказанное зарисовал, изобразил на пергаменте, а Твор – вот простой-то! – все не унимался, рассказывал, хотелось ему выглядеть бывалым человеком. Вятша слушал, не перебивая, очень уж заинтересовал его Чернобог и другие волхвы.

– Значит, с осени Чернобог начинает требовать в жертву все больше людей? Так-так… А другие? Как говоришь, зовут их?

– Колимог и Кувор, – повторил отрок.

– Колимог стар, а Кувор – как квашня, толстый?

– Точно так! Да ты их знавал, что ли?

– Было дело, – уклонился Вятша от прямого ответа. А утром вместе с Твором ушел к заимке куниц.