Текст книги "Сокол. Трилогия"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 53 страниц)

– Трусы!

– Просто практичные люди. Они ведь с нами не воюют.

– Зато тайком поддерживают хека хасут!

– Ничего, доберемся еще и до финикийцев! Эх, флот бы…

Флот…

Подумав вдруг об этом, молодой фараон вовсе не имел в виду ту речную флотилию – горстку наспех собранных кораблей, – которой сейчас командовал его тезка, сын правителя Анхаба Ибаны. О, нет! Надежный морской флот – вот что становилось нынче необходимостью, ведь с изгнанием захватчиков страна вновь обретала выход к Великой зелени – а следовательно, нужно было защищать своих торговцев и население, жившее по берегам Дельты. Флот…

Что-то просвистело в воздухе. Шальная стрела… Стрела? Откуда? Ведь до стен слишком уж далеко. Слишком далеко, чтобы…

Вот снова свист!

Больше не раздумывая, Ах-маси живо выпрыгнул из колесницы и, несколько раз перевернувшись, откатился в ближайший кустарник, наблюдая, как вылетевшие из-за ближней рощицы стрелы поразили коней и двух слуг.

– Разбегайтесь! – прокричал фараон придворным. – Да побыстрее! Каликха – ко мне.

Начальник охраны, нырнув в кусты, распластался на брюхе.

– Повелитель, я уже послал людей выяснить.

– Вот они! Сдавайтесь!

Это прокричали над самой головой фараона! Более того – взмахнули секирой! Да так лихо взмахнули, что срубленные ветки посыпались прямо в лицо повелителю Уасета! На миг испытав унижение, Ах-маси закусил губу и, рванув из-за пояса кинжал, проворно вскочил на ноги. Прятаться в кустах – удел трусов. К тому же, в конце концов, нападавшие уже давно заметили фараона.

– Хватайте его!

Ага… сейчас! Схватите попробуйте!

Поднырнув под чью-то занесенную руку, молодой царь ткнул вражину кинжалом под сердце, быстро подхватив секиру поверженного. Вовремя: тут же пришлось отражать удар меча, направленный в шею!

И отпрыгнул в сторону, огляделся. Ага, вот они! Человек двадцать, с секирами и короткими копьями. Некоторые – верхом на приземистых мохнатых лошадках.

Оп! Снова удар!

Серповидный меч – хепеш – коварное оружие в умелых руках. Вообще-то, это изобретение хека хасут, хотя подобные мечи использовали и жители Черной земли. Рукоятка, длинный черенок, серп. Такой же, как и для сбора колосьев. Черенком можно отражать удары, ну а серпом…

Нна!!!

Ах-маси с силой ударил секирой по черенку… тот оказался бронзовым, не сломался, лишь только глухо звякнул. А вражина – коренастый широкоплечий азиат с крючковатым носом, – ухнув, сделал своим оружием ловкий финт, захватывая серпом секиру. Надо сказать, это было проделано настолько умело и быстро, что юный царь даже и глазом моргнуть не успел, как лишился оружия.

Коренастый захохотал, в черных, чуть прищуренных глазах его вспыхнула радость. Ох и мускулистый же парень! Амбал! По сравнению с ним юный фараон казался щуплым подростком, хотя вообще-то отнюдь не был слабаком. И еще… И еще кое-что умел…

Бах! Бах! Бах!

Правую ногу вперед. Напружинить. Руки – в кулак. Удар – в переносицу! И – тут же, в секунду – целая серия – град – ударов. В челюсть, в грудь, в печень…

Ну, вообще-то хватило бы и одного – в переносицу.

Глаза вражины сдвинулись в кучу… закатились… Ну, еще бы! Бил-то специалист, сотрясение обеспечено…

Однако!

Не дожидаясь, когда коренастый повалится в кусты, Ах-маси отскочил в сторону, пропуская брошенную кем-то из врагов ременную петлю. Ага… Пленить хотите? Не выйдет!

– Я же предупреждал, что он умеет драться руками!

Ого! Интересно! Это откуда такие сведения? Впрочем, мало ли откуда. О том, что фараон Уасета хороший кулачный боец, знали в Черной земле многие.

Вот они, вышли прямо на него! Трое с арканами, двое – с сетью. И еще несколько – с копьями – позади и сбоку. Загонщики, мать их…

Ах-маси не раздумывал – некогда было! Бросился вниз, под ноги врагам, проскользнул по траве, словно ящерица, дернул за ногу одного, другого…

Вскочил!

Ну, теперь не до гордости – ноги в руки и бежать. Главное, не по прямой. Стрелы вряд ли будут, но вот могут накинуть аркан…

Так он и понесся по склону холма, петляя словно заяц. Нарочно выбирал места покаменистее, чтоб трудно было скакать лошадям: здесь их не подковывали. Бежал, не оглядываясь, лишь чувствовал за спиной голоса. А вот конского ржания не было слышно. Вероятно, всадниками успешно занялся Каликха. Каликха… Ну охраннички… уф… И как только они пропустили? Хотя, а как не пропустить? Вражины-то появились внезапно, причем – с тыла, откуда уж совсем нельзя было бы ожидать любой, даже самой малейшей опасности. А вот поди ж ты!

Сворачивая к развалинам старого храма, Ах-маси все же обернулся, увидев, что за ним гналось уже человек сорок! Орали, ржали, как лошади, угрожающе потрясая копьями и секирами. Радовались. Ну понятно – окружали, словно охотники быстроногую лань. Давайте, давайте, охотнички!

Юный правитель нарочно замедлил ход, зашатался, схватился за грудь – якобы запыхался. Подпустил врагов ближе и – оп! – рванул к рощице, на ходу выкрикивая пароль, чтобы не пустили стрелу свои же:

– Амон и Ра!

– Ра и Амон!

Колесничие Секенрасенеба!

Те самые, с секретным оружием – огромными, укрепленными на колесницах луками. А ну-ка покажите, парни, как они стреляют! Самое время!

В-вух!!!

Длинные черные стрелы, больше походившие на дротики, поразили сразу десяток врагов. И тут же колесничие произвели второй выстрел, третий…

– Стойте, стойте! – замахал руками Ах-маси. – Стойте, говорю вам! Оставьте же в живых хоть кого-нибудь. Сверкнул глазами. – Потом допросим. Сейчас же – колесницу мне! Живо!!!

Прыгнув в повозку, лично схватил поводья, погнал коней обратно, к стенам, в любой момент рискуя перевернуться. Знал – малейшее промедление сейчас подобно смерти! Не увидев штандарта, не увидев своего фараона, воины сочтут это злой волей богов. И тогда… Страшно было даже представить, что будет тогда. Ничего хорошего точно не будет!

Так и уже, уже…

Воины Уасета гроздьями скатывались со стен, речная флотилия застыла в замешательстве, словно не зная, что теперь и делать. Прикрывавшие основные войска щитоносцы переглядывались в смущении и страхе. Они не видели больше своего фараона! Не видели золотого штандарта Амона! Не слышали…

А впереди, в крепости, уже распахнулись ворота, и полчища всадников и колесниц вырвались на равнину, преследуя растерянно отступавшее войско!

– Вперед, мои воины! – Осадив коней прямо перед щитоносцами, Ах-маси едва не вылетел из колесницы. Но ничего, удержался и махнул рукою: – Вперед! Слава Амону!

– Слава Амону!!! – дружно закричали все: щитоносцы, лучники, колесничие. – Слава Амону! Веди же нас в бой, великий царь!

– В бой. – Фараон вытер ладонью окровавленную губу – и где, спрашивается, раскровянил? – Что же раньше-то думали? Ну, в бой так в бой! Видите эти жалкие кучки?!

Привстав на цыпочки, Ах-маси показал рукой на вывалившее из ворот войско захватчиков:

– Наступать только по моему сигналу, а сейчас… Цыц! Затихнуть и ждать.

Притихли. Затаили дыхание. Ждали…

Ах-маси осторожно раздвинул рукою ветки кустарника. Наемники хека хасут, размахивая секирами и палицами, с хохотом и диким визгом преследовали отряд египтян. Казалось, если хорошенько присмотреться, будут видны их лица, довольные, искаженные насмешливыми ухмылками физиономии. Широко распахнутые глаза, горящие предчувствием близкой наживы! А она ведь будет, и уже совсем скоро, скоро. Сотни, тысячи рабов! Богато украшенные колесницы, лошади, дорогое оружие, шатры… О, скольких воинов уже погубила алчность! И тем не менее…

– Пора! – подняв над головою секиру, молодой фараон Черной земли лично повел засадный полк в атаку.

– Слава Амону!!! Амону слава!!! – этот гордый клич внезапно разорвал воздух, перекрыв все – стоны умирающих и раненых, крики и вопли, ржанье коней…

– Слава Амону! Слава!

Уже было торжествующие победу захватчики не сразу сообразили, что происходит. Вдруг откуда-то взялись щитоносцы, лучники, колесничие… Откуда? Они ведь только что – вот буквально только что! – в страхе бежали, не видя своего предводителя, своего знамени! И вот…

Ах-маси врезался в толпу врагов, словно ледокол в ледяные торосы, подтаявшие на весеннем солнышке. Взмахнул секирой… И тут же умерил пыл – позади, и сбоку, и уже впереди появились оберегающие своего предводителя щитоносцы, суровые воины Юга. Да, это были отборные силы, ударившие по врагам лавиной, внезапно хлынувшей с гор.

Наконечники копий обагрились кровью врагов. Взметнулись вверх секиры и палицы. Опустились, круша черепа. И небо вновь закрылось тучами стрел, в том числе и больших, еще невиданных, – это подоспели улучшенные колесницы Секенрасенеба.

– Слава Амону! Слава!

Победный клич рвал в клочки позорные крики бегущих. Да, были еще и такие. Но и они быстро опомнились, увидев своего фараона – живого бога и надежду. Целый и невредимый, в сверкающем на солнце оплечье, он вел войско к победе.

Враги были сразу же рассечены на две части. А эти две – еще на несколько. Их окружали и били, били, били, не зная пощады. Внес свою лепту и флот, не дав захватчикам уйти, переправившись через реку. Воды Хапи – восточного его рукава – покраснели нынче не от плодородного ила, от крови.

Рев раненых, ржанье коней, тщетные мольбы о пощаде… Отвлекшись на миг от общей картины боя, Ах-маси вдруг увидел почти прямо перед собой упавшего на колени врага – молодого, безусого еще юношу с испуганным взглядом. Отбросив в сторону копье, он сложил руки перед собой, моля о пощаде…

И череп его тут же раскололся от удара секиры. Соратников несчастного постигла такая же участь. Пленных сегодня не брали.

Юный царь и сам не заметил, когда щитоносцы успели окружить его плотным кольцом отборных воинов. Только, вдруг очнувшись от боя, увидел со всех сторон широкие плечи, копья, щиты.

А битва уже заканчивалась – и ни одному врагу не удалось уйти. Правда, стены Хат-Уарит остались такими же неприступными, как всегда оставались и раньше.

Несмотря на раздававшиеся вокруг клики ликованья и гордости, приходилось признать, что, по большому-то счету, все осталось по-прежнему. Что ж, придется сделать еще одну попытку… и еще, и еще. И так до тех пор, пока Хат-Уарит не будет разрушен, сметен с лица Черной земли!

– Государь, мы разбили их всех, – подбежав, доложил молодой командир Кафиур. Глаза его радостно блестели, с меча капала кровь.

– Не считая тех, кто остался в городе, – усаживаясь на задник колесницы, фараон устало вздохнул. – Писцы, конечно, напишут, что мы одержали великую победу, но, увы… – Вскинув голову, он протянул руку к белеющим вдалеке стенам: – Разбойничье гнездо Хат-Уарит как стоял, так и стоит! Нам стоит еще попытаться!

– А может, не стоит?

Ах-маси резко обернулся: кто это еще осмелился перечить царю? Ха! Ну, конечно же – воевода Рамос, старый и верный боевой пес, ходивший в походы еще с отцом… с отцом…

– Не стоит? Поясни свою мысль! Впрочем, нет, – фараон махнул рукой, – сейчас всем перегруппироваться и отдыхать. Бальзамировщики и жрецы пусть займутся погибшими. Я же жду вас на совет. Передать всем командирам.

– Слушаю и повинуюсь, мой государь. – С глубоким почтением старый служака поклонился и приложил руку к сердцу.

– Да, и пусть приведут на совет пленных.

Подозвав возницу, Ах-маси запрыгнул в колесницу и неспешно поехал к реке, подальше от пропитанного кровью поля. Поля безуспешной битвы. Тут и там валялись трупы убитых, стонали раненые… вражеских раненых добивали.

– Эй, эй! – Придержав колесницу, фараон обернулся к свите. – Что это еще за жестокости? Этак у нас совсем пленников не останется. Вот что: все эти избиения прекратить, и немедленно!

Распорядившись, царь велел вознице ехать дальше. Лишь на самом берегу спешился, зашагал к перекинутым с барки сходням и, кивнув тезке, вошел в разбитый шатер под красным балдахином.

– Рад видеть тебя невредимым, мой государь!

– Издеваешься? Кстати, не знаешь, почему наши стали столь жестокосердны? Почему они сегодня не брали пленных?

– Знаю, государь. – Спрятав лукавый взгляд, анхабец изогнулся в поклоне. – Если хочешь, ты сам можешь все рассмотреть. Я хотел доложить, но не успел – битва…

– О чем доложить? Что – не успел? – усаживаясь на низкое ложе, вскинул глаза фараон. – Ну, отвечай же! Что именно ты предлагаешь мне посмотреть?

– Одно поле. Не здесь, рядом. Велишь туда плыть или удовольствуешься рассказом?

Ах-маси не выдержал, рассмеялся:

– Ох, и хитер же ты, дружище! А раньше, помнится, был таким простым парнем. Вырос, что ли?

– Ума набрался! – с неожиданной гордостью отозвался анхабец. – Связался вот со жрецами…

– Знаю, знаю, – фараон засмеялся еще сильнее, – с теми, что в храме Хатхор. Ой, не жрецы тебя там привлекают, а храмовые танцовщицы, так ведь?

– Ну… – Ах-маси-младший запнулся. – Ну, так будем смотреть то место?

– Ох, надо бы тебя женить. Кстати, хочу тебя предупредить, друг мой: жена моя, Тейя, кажется, всерьез озаботилась этим делом.

– О, государь! Я ведь еще молод!

– Ага… А быть командиром гребцов – не молод? – Хохотнув, фараон хлопнул приятеля по плечу. – Давай, вели кормщику плыть… куда там ты хотел.

Анхабец выскочил на палубу, послышался плеск весел, и тяжелая барка медленно отвалила от берега.

– Могу я нарушить твой покой, о богоподобный? – тут же заглянул в шатер Ах-маси.

– Уже нарушил. Что там у тебя в руках? Папирус, кажется?

Юноша надул губы с такой важностью, словно сам был царем. И эдак небрежно бросил:

– Это моя книга.

– Что?!

– Я пишу ее уже… мм… уже месяца два. Записываю все, что со мной случается, позже велю высечь на моей гробнице. Вот, послушай…

Юноша насупился и, с еще большей важностью развернув папирусный свиток, прочел:

– Я вырос в городе Анхабе. Мой отец был воином царя Обеих Земель, покойного Секененра. Я стал воином вместо него, когда я был юношей, еще не женился и спал в юношеской одежде. После же того, как я обзавелся домом, я был взят на судно, ибо я был храбр. И я следовал за царем – да будет он жив, невредим и здоров – пешком, сопровождая его выезд на колеснице… [7]7
  Подлинный текст на стенах гробницы Ах-маси – «Жизнеописание начальника гребцов Яхмоса», перевод Ю. Я. Перепелкина.


[Закрыть]

– Молодец! – искренне похвалил приятеля фараон. – Вот и у меня появился придворный писатель. Правда, тебя назвать придворным трудно. Признаюсь – не ожидал! Где ты находишь время?

– Ну, когда придется…

– Господин, – робко спросили с палубы, – мы прибыли. Велишь причалить?

– А что же делать-то? – удивленно присвистнул юный начальник гребцов. – Причаливать, конечно. Государь, позволь мне сопровождать тебя!

Ах-маси-старший усмехнулся:

– Конечно, позволю. Уж не думаешь же ты, что я собираюсь тащиться один неизвестно куда?

На берегу образовалась целая процессия – ну как же, царь! Кроме самого фараона и его литературно озабоченного дружка впереди шли двое лучников, а позади – десяток воинов и трое жрецов Амона. Так, на всякий случай…

Идти пришлось недолго, путники лишь обошли несколько гранитных глыб – остатки каких-то древних развалин – и, свернув, оказались в их же тени.

– Вот! – Скорбно поджав губы, анхабец обвел рукой раскинувшееся впереди поле, вместо всходов покрытое песком… и трупами. Трупов было много – мужчины, женщины, дети – судя по-всему, жители Черной земли, египтяне… И ни у одного не было головы!!!

Увидев это, фараон пошатнулся:

– О, боги! Что же это?

– Это пленники из наших земель. Хека хасут отрубили им головы. Наверное, затем, чтобы эти несчастные никогда не попали на поля Иалу! – Юный Ах-маси покачал головой. – Ходят слухи, что захватчики поступают так со всеми пленными. Это неправильно! Это – противно богам, но хека хасут делают так! Поэтому все наши стараются больше не попадать в плен. И сами не берут пленных.

– Их можно понять, – согласно кивнул царь. – После такого кощунства…

Отрубить голову… Тело без головы. Да как же оно может быть хранилищем души, гарантом загробной жизни? Ну, ясно – никак. Веря в это, жители Черной земли относились к своему телу трепетно – особенно к своему мертвому телу. Его следовало обязательно сохранить, забальзамировать, выстроить пышную гробницу – Дом вечности, да мало ли что еще… Нет нетленного тела – нет и загробной жизни, что тут непонятного? Потому-то египтяне не очень-то любили дальние военные экспедиции или – не дай-то боги! – морские плавания. А вдруг корабль пойдет ко дну? И что тогда с телом? С загробной жизнью? Кто тогда будет гулять по полям Иалу? Уж точно – не утопленник! Воистину все моряки – отчаянные сорвиголовы и люди не совсем в своем уме. Воистину так… Лишить жителя Черной земли его мертвого тела… гнусней этого, наверное, не было преступления! И – вот оно…

– Что делать с этими несчастными людьми, пусть думают жрецы, – качнув головой, глухо приказал фараон.

– Воистину те, кто это сделал, достойны самой ужасной смерти!

– Смерти? – Правитель Черной земли усмехнулся и посмотрел в небо. В блеклое, опаленное яростным солнцем небо, на самом краю которого, широко распластав крылья, парил коршун. – Смерть – для людей. А те, кто сотворил это, – не люди. Не люди, а черные демоны Тьмы!

Глава 2
Черные паруса
Весна 1550 г. до Р. Х. (месяц Пахонс сезона Шему). Дельта

Пастухи, говорит он, побежденные и выброшенные из всего остального Египта, заперлись в месте, имеющем в окружности десять тысяч арур; имя этого места – Аварис.

Манефон. Завоевание Египта гиксосами. Пер. Е. Смагиной

Несомненно, здесь было предательство. Иначе как можно объяснить внезапное появление вражеского отряда? И как раз в том месте, в котором нужно. Кто-то знал, что фараон остался лишь с десятком охранников, кто-то сообщил… Но – как? Скорее всего, высадки врагов ждали заранее. Встретили, показали…

– А как вообще можно поддерживать связь с осажденными? – этот вопрос молодой царь задал ближайшему другу Ах-маси уже после того, как все остальные сановники разошлись.

Фараон остался на своей барке, и анхабец, как и положено начальнику гребцов, охранял его спокойствие и сон. Пожалуй, он был сейчас единственным, кому государь доверял до конца. Конечно, можно было посоветоваться и с Рамосом, и с начальником колесниц Секенрасенебом… Но это выглядело бы подозрительным – как это, фараон выделил кого-то из всех? Почему? Зачем? Не стоило тревожить осиный рой, каждый военачальник, пожалуй, кроме Секенрасенеба и еще пары сотников, был представителем какого-нибудь влиятельного и древнего рода правителей полунезависимых княжеств – номов. А у них, кроме интересов страны, имелись еще и свои интересы, более того, Ах-маси-старший прекрасно знал, что родовитая знать не очень-то довольна его войной с хека хасут. Зачем с кем-то воевать, когда можно жить так же распрекрасно, как и раньше, будучи полным властелином в своих владениях? К чему терпеть трудности военного похода, ведь куда лучше нежиться в тени виноградников и пальм, пить сладкое вино и пиво, глядя на гибкие тела юных танцовщиц? Так рассуждали многие, не понимая того, что если дать покой захватчикам, то они рано или поздно вернутся, накопив силы. И тогда кому будут принадлежать поместья вельмож? Хотя чужаки хитры и вполне могут не трогать кое-кого из богатых и знатных – в обмен на лояльность и полную поддержку. Именно в этом – истоки предательства.

– Если б я хотел иметь постоянные сношения с крепостью, то, наверное, время от времени посылал бы туда верных людей, – после недолгих раздумий ответил на поставленный вопрос юный начальник гребцов. – Если знать тайные броды и тропы, ночью вполне можно пройти.

– Можно, – согласно кивнул фараон. – Но это всегда риск, то есть нет уверенности. А если сообщение действительно важное и, скажем так, срочное? Вот как вчера. Нет, друг мой, несомненно, существует и какой-то иной способ связи, более безопасный и быстрый. Скажем… посылать сигналы серебряным зеркалом… Или золоченым шлемом.

– У многих командиров найдется такой шлем, – усмехнулся анхабец.

– Вот ты это и выяснишь – у кого точно.

Правитель Обеих земель – Верхнего и Нижнего Египта – негромко хохотнул, поставив задачу Ах-маси, по совместительству еще и исполнявшему должность начальника тайной службы. А кому еще доверить-то? Секенрасенебу? Так тот слишком уж прост, да и всегда на виду. Рамос – тем более. Был бы какой-нибудь надежный жрец, вроде Усермаатрамериамона, старого знакомца и друга царицы-матери. Вот на него можно было бы положиться в таких делах, и, что греха таить, жрец справился бы с поручением куда лучше анхабца, но… Но, увы, Усермаатрамериамон велением фараона остался в Уасете, там тоже хватало дел: южные мятежники сетиу снова поднимали головы, и было ясно почему. Без подстрекательств Дельты не было бы этих мятежей! Нет, не было бы.

– Кстати, надо усилить посты, – пригладив волосы, приказал молодой царь. – И перекрыть реку барками на всей ее ширине.

– Боюсь, у нас просто не хватит судов, государь. Здесь много проток, и далеко не все из них мы знаем. Но, клянусь Амоном, что сможем – сделаем.

– И не забывай про зеркала и шлемы. Пошли своих людей, пусть держат под присмотром удобные для подачи сигналов места. – Фараон потянулся. – Что же касается реки… Именно по ней в город идет продовольствие. Ночами, на юрких тростниковых лодках, такие не сразу заметишь.

– Мои люди утроят бдительность! – поднимаясь на ноги, важно заверил анхабец.

После ухода приятеля властелин Черной земли растянулся на ложе и забылся тревожным сном. Во сне ему являлись жуткие демоны, кучи мертвых голов и золотой сокол, распластавший залитые цветной эмалью крылья высоко-высоко в небе. Это был волшебный амулет древнего жреца Сиамона. Точно такой же всегда носил на груди и сам фараон. И еще два, это он знал точно, имелось у Апопи – царя хека хасут. Волшебный сокол давал власть и силу… Но не очень-то действовал на жрецов. Может быть, именно поэтому никак не удавалось взять Хат-Уарит? Впрочем, этому имелись и вполне материальные объяснения. Просто нужно было лучше готовить войско – построить где-нибудь в пустыне высокие стены и тренировать, тренировать, тренировать… Наверное, именно так и придется теперь поступить, жаль, раньше не было времени – его не давали мятежники Юга.

А может быть, просто-напросто вынудить захватчиков сдаться, окружив город несколькими кольцами воинов, чтоб ни одна мышь не проскочила, не говоря уже о тростниковых лодках? Хватит ли только для этого сил? Узнать бы поточней о тайных тропах. Что-то старинный дружок Ах-маси плохо работает с беженцами – а ведь они еще не все вернулись на свои земли, некоторые оставались при войске, опасаясь хека хасут.

Фараон проснулся под утро. Уже светало, но солнечная ладья Ра еще только собиралась начать дневной путь, посылая из-за реки золотое сияние. Услыхав, что царь поднялся, в шатер с поклонами вошли слуги и приближенные: массажисты, парикмахеры, подавальщики царской одежды, рассказчики утренних сказок и прочие полагающиеся по штату бездельники. Вот кого бы послать выискивать тайные протоки! Однако нельзя – традиция, установленная богами. Не пойдешь же против их воли?

Выйдя на палубу, Ах-маси уселся в низкое кресло, поручив свое тело заботам вышеперечисленных лиц.

Покуда массажисты втирали в его плечи благовония Пунта, а парикмахер тщательно – волосок к волоску – причесывал шевелюру, повелитель Обеих земель благосклонно слушал утреннего рассказчика, потягивая принесенное подавателем пива питье. Утренний завтрак был скромным: пара жареных перепелок, рыба, сладкие булочки.

– …И вот, усмотрев на острове змея, моряки испугались и принялись возносить молитвы Амону, – глядя фараону в рот, вдохновенно изрекал утренний рассказчик – юркий пожилой мужичок в длинной белой юбке-схенти и тщательно завитом парике из волокон пальмы. Кажется, его звали Шеви.

– Расскажи-ка ты мне лучше о беженцах, Шеви, – сполоснув жирные от еды руки в специальной золотой чаше, приказал Ах-маси.

– О беженцах? – рассказчик утренних сказок, кажется, не ожидал такого вопроса. Впрочем, он тут же расплылся в улыбке и распростерся у ног фараона: – Как угодно, великий царь!

Фараон поморщился:

– Да ты не валяйся – рассказывай!

Беженцев, по словам Шеви, было сейчас не так уж и много. Но все же вполне достаточно, чтоб местные жители, презрев все опасности, развернули обширную меновую торговлю. В основном меняли пиво, хлеб и прочую пищу на разные безделушки типа золотых и серебряных браслетов, ожерелий, коралловых бус и всего, что представляло собой хоть какую-то ценность. Не брезговали даже головными платками.

Расположившись станом в двух десятках перелетов стрелы от основного лагеря войск, беженцы выстроили хижины из подручных материалов и, кое-как перебиваясь, ждали, когда войско – или хотя бы какая-то часть его – тронется в обратный путь, чтобы вместе с ним вернуться в недавно освобожденные от хека хасут родные места, как всегда в безвластии кишевшие разбойниками и прочим лихим людом.

– Значит, говоришь, питаются они плохо?

Покончив с утренним туалетом, фараон поднялся на ноги. Белоснежное гофрированное платье его казалось невесомым, на руках и ногах блестели золотые браслеты, на поясе был привешен длинный трапециевидный передник, шею украшало ожерелье из красных коралловых бус, а под ним виднелся амулет – золотой сокол. Темные волосы правителя Обеих земель украшала сверкающая диадема, изображавшая королевскую кобру – золотой Урей.

– Да, плоховато, великий государь, – отвечая, изогнулся в низком поклоне рассказчик. – Правда, не все.

– Что значит – не все?

– Некоторые живут там очень даже неплохо. Сам-то я не видел, но так говорят.

– Кто говорит?

– Да многие.

– Многие – это никто! – Фараон обернулся к слугам: – Узнайте, кто часто бывает в стане беженцев. Доставьте ко мне немедленно.

Слуги с благоговением поклонились.

– Да! И что-то я не вижу Каликху? Воины, где ваш начальник?

– Он ранен, великий государь, – один из воинов, молодой крепыш с коротким копьем и кинжалом, с поклоном вышел вперед, – ранен во вчерашней битве.

– Вот как? Надеюсь, рана не тяжелая?

– Да, но жрецы говорят, что встанет он еще не скоро.

Ах-маси нахмурился: не хватало еще потерять верного друга. Каликха был именно из таких – верных, и, конечно, следовало бы его навестить, но… Но вот как это сделать? Что подумает свита – великий царь, повелитель всей Черной земли, снисходит до какого-то чернокожего воина? Не дело властителя самому умалять свой престиж! Однако Каликху, несомненно, стоит навестить. Только тайно. И не сейчас – ближе к ночи.

Почти все время до полудня фараон вместе с военачальниками занимался продумыванием плана осады. Кого где поставить, какие отряды отвести, как прикрыть броды и протоки – задача оказалась сложной. Лишь ближе к обеду, когда жара стала совсем уж невыносимой, был объявлен перерыв на отдых.

Возвращаясь со свитой к барке, Ах-маси еще издалека заметил понуро стоявших на берегу людей.

– По твоему повелению, великий государь, доставлены те, кто часто ходит к беженцам! – подскочив, браво доложил десятник.

– Хорошо, – поднимаясь на барку, милостиво кивнул фараон. – Давай их ко мне по одному.

– Но, господин…

– Такова моя воля!

Первый – щупленький старичок – оказался местным, к тому ж перевозчиком, следовательно, мог знать протоки. Ну и раз был задержан, значит, частенько заглядывал к беженцам.

– Беженцы? – Не вставая с колен, старик изумленно выкатил глаза. – Не знал, что общаться с ними запрещено, великий царь!

Ах-маси ухмыльнулся:

– С чего ты взял, что запрещено?

– Но твои воины…

– Ты хорошо знаешь беженцев? Отвечай!

– Не всех, великий государь.

– Расскажи, что знаешь. Что-нибудь интересное.

Таким же образом пошла беседа и со всеми остальными, из которых двое оказались местными, а четверо – обозниками. Ну уж у этих-то жучил было чем меняться! Впрочем, пока их моральный облик фараона не очень интересовал. Интересовало другое.

И это «другое» Ах-маси-старший, кажется, сегодня нашел. Почти все задержанные упомянули о какой-то молодой женщине, неутомимо наводившей красоту, сидя на высоком холме, с которого открывался прекраснейший вид на крепостные стены. Имеется ли у этой женщины зеркало? О, конечно, а как же без этого? Хорошее такое зеркало – большое, серебряное, менять его на что-либо женщина отказывается, видать, не из бедных. Да-да, не из бедных, при ней ведь служанки-рабыни. Вдова почтенного землевладельца, ждущая удобного случая вернуться в свое поместье.

– За вдовой последить очень тщательно, – это уже фараон чуть позже давал указание тезке. – Послать верных людей, да чтоб не вызвали подозрений.

– Найдутся такие, мой государь! – с готовностью улыбнулся анхабец. – Воистину есть у меня пара ловких парней.

– Всего лишь пара?

– М-м… Не пара, конечно, но эти – самые ловкие! Один старик и мальчишка, оба числятся по моему ведомству.

– Старик?! Мальчишка?! Что же они у тебя – гребцами, что ли, записаны?

– Не гребцами, государь. В обозном челне – пекарями.

– Пекари… Х-ха! Ну и что говорят твои «пекари»?

– Так я еще их не послал.

– Так беги посылай, не медли!

Кроме красавицы вдовы, подозрение вызвали еще несколько человек – некий блаженный, немой, постоянно общавшийся лишь с детьми, и двое молодых парней – Шаку и Перек – эти, правда, были не беженцами, местными, из соседней деревни. Но… они как-то слишком уж богато жили по нынешним-то непростым временам, тем более – здесь, в самом сердце войны.

– Что значит – богато? – быстро переспросил царь.

– Ну, не так чтобы очень уж богато, – тут же поправился анхабец. – Но и не бедно. Они, в общем, имеют много красивых вещей, красивых и странных – какие-то амулеты, глиняные статуэтки, разные золотые и серебряные вещички, такие… странного вида, у нас таких не выделывают.

– Хат-Уарит! Ты полагаешь, их вещи – из этого города?

– Полагаю, так, господин.

– Ну-ну, не кланяйся, дружище, – шею сломаешь. Что же касается этих парней – они и впрямь подозрительны. Что же ты раньше молчал?!

Ах-маси-младший вскинул глаза:

– Я докладывал. Но ты же сам сказал, что сейчас не время с ними возиться.

– Ах да, – вспомнив, досадливо поморщился фараон.

И в самом деле, был такой доклад. И не было времени – не до всяких там подозрительных, когда готовились к быстрому штурму. Налететь, взять одним рывком – к чему возиться с осадой? Однако теперь вот пришлось. Хотя, конечно, мысли о штурме вовсе не оставили повелителя Черной земли. Конечно, штурмовать Хат-Уарит надо. Но… но не сейчас. Позже. Прежде накопить силы. И подорвать силы захватчиков, окружив город непроходимым кольцом осады. Ну, по крайней мере, почти непроходимым… А раз осада – так надобно выявлять шпионов! Уж теперь-то время есть.

Еще немного поговорив о делах, фараон в сопровождении начальника гребцов вышел на палубу. Стал, облокотясь на плетеный фальшборт. Далеко, на той стороне реки, за излучиной, в синей вечерней дымке маячили неприступные стены Хат-Уарита. Виднелись даже высокие крыши храмов, какие-то дома, дворцы, даже, казалось, люди – стоявшие на стенах воины. Впрочем, они, конечно, только казались – слишком уж далеко было, чтоб разглядеть.