Текст книги "Сокол. Трилогия"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 53 страниц)

– Где она?! – Фараон схватил забулдыгу за плечи.

– Д-да не тряси ты меня так, – заикаясь, взмолился тот. – Не то сейчас умру. Вот чес-слово, умру… клянусь этим… кроко… кр-р-р… Себеком! Да была, была девушка. Только ее увезли на лодке. Еще утром.

– Увезли?! Кто? Куда?

– Н-на берег, куда же еще-то? И вообще, почем я знаю – куда? Ой, как мне плохо, клянусь Анубисом и Гором! Если б я только знал, что это гнусное вино…

– Кто? Кто увез?

– Так те же, что и привезли. Жрецы. Гнусные такие парни, точно как то гадкое вино! Я вот как-то сказал одному… ммм… не помню, что… а он мне…

– Жрецы… – тихо повторил Максим. – А девушка? Что это была за девушка? Как выглядела? Как с ней обращались?

– Об-бращались достойно… как с царицей! Но – стерегли. Следили за каждым шагом… Ой, плохо мне, плохо…

– А не хочешь ли ты выпить доброго пива, добрый человек? – подмигнув приятелю, вкрадчиво осведомился юный правитель. – Заодно расскажешь о девушке.

– Пива?! – Пьяница оживился, но тут же мотнул головой: – Нет. Пива не хочу. А вот от вина бы не отказался!

– Да куда же в тебя еще влезет-то?! – изумился Ах-маси.

В ответ пленник посмотрел на него со всей серьезностью и так же, со всей серьезностью, отозвался:

– Влезет.

– Так ты расскажешь нам…

– Тащите вино. Потом – все разговоры.

Вот так вот! Со всей безапелляционностью. Умри – лучше не скажешь!

– Пей! – Максим самолично наполнил серебряные бокалы, не забыв и себя, и анхабца.

– О, блаженство! – опорожнив бокал в три глотка, повеселел забулдыга. Смуглое лицо его вмиг сделалось довольным и даже в чем-то приятным. – Клянусь Осирисом, вы, кажется, благородные люди! А я то было подумал, что попал к разбойникам.

– Нет, мы не разбойники. Ну, за твое Ка!

– И вы будьте здоровы!

– Так что насчет девушки?

Пьяница ухмыльнулся:

– Теперь можно и о девушке. Ее привезли эти парни, жрецы… Правда, точно не знаю, жрецы они или нет, но выглядели они как жрецы… Какое вкусное вино, клянусь Гором! Может…

– Рассказывай, рассказывай, вино никуда не денется – у нас его много.

– Воистину, приятно слышать такие слова! Значит, девушка… очень красивая, да, настоящая красавица и держала себя – словно царевна! Ее не выпускали из будки и даже запрещали нам туда приближаться. Такие уж были условия – а хозяин наш, кормщик Анембаст, шутить не любит – уж раз договорился с людьми об условиях, значит, договорился.

– А ты не заметил, у пленницы на спине между лопатками не было никакого знака?

– Не, не заметил. Да она в платье была, в белом таком, недешевом. Вот если б без платья, уж тогда бы, конечно, я бы заметил… Жаль, что без платья я ее не видал, вот бы увидеть, полюбоваться, а лучше бы…

– Ладно! Не скабрезничай!

Уже далеко за полночь удалось более-менее восстановить всю картину, насколько можно было судить по словам пленника. Жрецы – жрецы Уаджет, точнее, гнусные служители демона Небаума, кто же еще-то? – наняли барку в первый день праздника, причем наняли сразу, заранее не договариваясь. Просто пришли – даже прибежали, пошептались о чем-то с кормщиком, и тот вместо праздничных развлечений велел команде готовиться в путь. Правда, сразу же выдал часть обещанного вознаграждения всем, включая гребцов, так что никто не был обижен – жрецы заплатили щедро. А по прибытии на место – в какую-то деревуху – обещали заплатить еще. И не обманули! Попросили с утра повернуть к левому берегу, подождать… Переправились… И ближе к полудню один из них явился обратно на колеснице с целым сундуком золотых браслетов. Честно расплатившись, договорился о том, чтобы барка проплыла еще немного вниз по реке, хотя бы до вечера. Хозяин, кормщик, и это условие тоже выполнил честно.

– Они оказались хитрее, – выйдя на палубу, негромко заметил Максим. – Сошли с барки раньше. Не думаю, что заметили погоню, но предполагали, что та, конечно же, воспоследует. И куда отправились? Думаю, в оазис, он ведь здесь рядом.

Ах-маси сверкнул глазами и крепко сжал кулаки:

– Тогда и нам надобно…

– Да! Выступаем сейчас же, как только рассветет. Вели воинам приготовиться.

Едва над багровыми от плодородного ила водами Хапи показался кусочек алого паруса небесной ладьи Ра, Максим, анхабец и его воины отправились в путь на запад, по караванным тропам. Оазис Сет-Хотеп – убежище Якбаала и храм Сета, – как помнил Макс, располагался не так уж и далеко от реки, однако, в какую сторону нужно было сейчас двигаться – налево, направо или, может быть, прямо, решить было сложно. Потому шли по караванной тропе, спросив дорогу у местных пастухов. О храме Сета те ничего не слышали, что и неудивительно – храм-то ведь был тайным. Сет, бог-убийца, слившийся с богом захватчиков Баалом, – та еще парочка! А вот о богатой усадьбе, некогда располагавшейся в оазисе, знали многие. Правда, дороги к ней уже забылись – и Максим пояснил, что уже во время его последнего посещения усадьба, как и храм, лежала в развалинах. Впрочем, и то и другое уже вполне могли восстановить. Восстановить и выставить охрану, потому отряд продвигался осторожно, выслав вперед опытных разведчиков.

Они и заметили какие-то развалины и, вернувшись, доложили.

– Развалины? – быстро переспросил Максим. – Что, совершенно безлюдные?

– Нет, не безлюдные, – улыбнулся воин. – Но все сделано так, чтобы всякий подумал бы о полном запустении.

– Подумал бы? Там все-таки кто-то есть?

– Именно так, господин. И думаю, это именно те, кого мы ищем, – больше им здесь просто некуда деться, дороги-то затоплены.

– Продолжайте наблюдение, – распорядился Максим. – Действуйте осмотрительно, полагаю, там могут быть выставлены часовые.

– Часовые?!

– Нет, не так сказал. Не «могут быть», а точно будут!

Разведчики обнаружили целых двух часовых: одного у ворот, другого сверху, на развалинах храма, о чем и доложили, несколько недоумевая – и кому понадобилось охранять эти развалины?

Максим лишь слегка улыбнулся, он хорошо знал кому.

– Что, храм совсем уж разрушен?

– В том-то и дело, что нет. – Начальник разведки вытянулся. – Я как раз хотел продолжить. Стены храма целы, крыша – тоже, да он ведь весь высечен в скале, чему там разрушаться-то? Да, повсюду кучи кирпичей, камней, обломанных плит… Такое впечатление, что их набросали специально.

– Туда сегодня и нагрянем. Ближе к ночи. Засветло ведь все равно не подберешься незаметно. Ах-маси! Пусть опытные люди возьмут на себя часовых!

– Не беспокойся. Клянусь Амоном, мы сделаем все, как надо.

И снова ночь смотрела на землю холодными желтыми глазами звезд. Горько пахло полынью, чуть слышно стрекотали цикады, где-то неподалеку в пустыне выл одинокий шакал. Максим шепотом отдавал приказы – он знал, где и как идти. Еще бы, когда-то несколько месяцев провел в этом убежище Якбаала… и Сета. Вон там были ворота, там – сад с домиками слуг и танцовщиц: господин Якбаал любил пожить на широкую ногу. Ничего этого сейчас нет, давно уже нет, одни лишь остатки лачуг да развалины храма… Нет, не такие уж и развалины.

– Мы сняли часовых, – тихо доложил сотник. – Что теперь?

– Ищите вентиляционную шахту… Отверстие для тока воздуха, по нему вполне можно пролезть.

Получившие конкретный приказ воины растворились в ночи. В синем небе ярко пылали звезды, светила луна, и черные стены храма в мерцающих лучах ее казались какими-то призрачными, качающимися, колдовскими.

Вентиляционная шахта отыскалась быстро, Макс обнаружил ее там же, где и в прошлый раз – несколько лет назад. Правда, пришлось повозиться, оттаскивая тяжелые камни, но вот, наконец в мерцании звезд показался темный провал лаза.

– Первый десяток – за мной, остальным – окружить храм и развалины, – распорядившись, Максим без раздумий полез в шахту, царапая коленки и локти и чувствуя позади дыхание тезки.

Ползли осторожно. Время от времени юный фараон останавливался, прислушиваясь. Ему казалось, что где-то впереди звучат приглушенные голоса. Кто бы мог говорить там? Жрецы? Больше некому.

А вот вдруг раздался какой-то звук… Словно бы кто-то ударил в бубен! Нет, точно – ударили. Вот еще раз. Впереди, метрах в трех, показался тусклый прыгающий отблеск горящих факелов. Запахло дымом. И снова ударили в бубен. Ага, вот она – дырка. Вытащен один кирпич. Может, им же, Максимом, когда-то и вытащен. Пошарив рукой, юноша осторожно вытащил другой кирпич и выглянул наружу. В тусклом свете факелов перед ним предстали выстроившиеся возле жертвенника Сета жрецы.

Сет. Бог с головой шакала. Бог-убийца, проклятый, которого многие отождествляли с Баалом, злобным божеством захватчиков хека хасут. Вот его статуя, изготовленная из розоватого мрамора. Рядом – жертвенник, а рядом… Максим не поверил своим глазам, увидев слева от жертвенника медную статую демона в виде ухмыляющейся змеи с ногами бегемота! Небаум! Кровавое божество древних, давно канувших в Лету времен! Жуткий демон смерти и тлена.

Под ногами отвратительного в своей гнусности идола белели человеческие черепа и кости, вокруг стояли жрецы в золотых полумасках и еще какие-то испуганно сбившиеся в кучу люди – пленники или слуги. Совсем еще молодые, среди которых были и девушки, и дети.

Огромный мускулистый нубиец с голым лоснящимся торсом и бритой головой время от времени ударял в бубен, повинуясь знаку высокого сутулого жреца в золотой маске. Этот жрец, похоже, являлся здесь главным, все остальные слушались его, поспешно выполняя распоряжения.

– Дети Змеи! – вдруг возопил жрец, воздев руки к закопченным сводам пещерного храма. – Сегодня у нас праздник. И наш бог, великий Небаум, как и его божественный собрат – Сет-Баал, не останутся сегодня без пищи. Ваш соратник, лодочник Нехем-хат, вступая в первое лоно посвящения, решил принести в дар богам самое дорогое, что у него еще осталось, – своего единственного сына! Поистине, это великая жертва. Иди же сюда, о, счастливейший Нехем-хат, и мы почтим тебя, как вскоре будут чтить тебя боги!

К жертвеннику, припадая на левую ногу, выдвинулся коренастый человек в рваном схенти, взгляд его безумно шарил по стенам, и вообще было очень похоже, что этот несчастный не понимал, куда его привели и что здесь вообще делается. Жалкий безумный старик!

– Слава и честь дражайшему Нехем-хату! – положив руку на плечо безумца, громко возопил жрец. – Слава и честь его мужеству и щедрости! Поистине, он сегодня приносит великую жертву за всех нас. Введите сына!

Двое мускулистых жрецов под руки подвели к идолам мальчика лет десяти, худенького, большеглазого, испуганного, одетого в богатое схенти. Худую шею его и плечи украшало широкое золотое ожерелье, которое, впрочем, жрецы тут же сняли. А главный из них внезапно выхватил из-за пояса длинный широкий нож, целую саблю!

– Сегодня череп сего достойного юноши украсит грудь нашего божества! – взмахнув ножом, зловеще возвестил жрец. – А кости его – белые, красивые, молодые кости – станут частью жертвенника. Поистине, да будет так!

Жрецы наклонили несчастного отрока, так что голова его оказалась над самым жертвенником. Толпа замерла в ожидании чего-то непоправимого, страшного… Сверкнуло широкое лезвие…

Бум!

С глухим стуком упал наземь выломанный из стены кирпич.

– Пожалуй, ждать больше нечего, друг мой Ах-маси, – прыгая в образовавшуюся дыру, быстро прокричал Макс. – Давайте – за мной!

Воины-анхабцы посыпались из вентиляционной шахты один за другим. Вот уж действительно, как снег на голову! Если бы здесь был снег…

В два прыжка Максим достиг жертвенника. Ударил одного жреца… другого… Апперкот! Свинг! Нокаут!

Нет, один, кажется, поднялся… А тот, главный, бросив кинжал, поскакал за пилоны, словно испуганный заяц. Да уж, встретиться с разгневанными воинами – это совсем не то что рубить голову несчастному мальчику! Впрочем, пока черт с ним.

Подхватив нож, Максим наклонился и со зверским выражением лица схватил за горло пришедшего в себя жреца:

– Девушка! Где девушка? Говори же, или, клянусь Амоном, я выколю тебе глаз!

Угроза казалась нешуточной. Как острое лезвие.

– Там, – испуганно прохрипел жрец. – Она там… В узилище.

– Так веди же!

Воины Анхаба – те, кто не преследовал бежавших, словно трусливые зайцы, жрецов, – наводили порядок в зале, сгоняя в угол людей. Несчастный мальчик – точнее сказать уже, наверное, счастливый – плакал, не веря своему избавлению. Кто-то истерично смеялся, кто-то, наоборот, рыдал, а кое-кто под шумок пытался скрыться, впрочем, неудачно – воины хорошо знали свое дело.

Ведомые жрецом, Максим, Ах-маси и еще пара воинов, прихватив факел, свернули в боковую штольню. Это был узкий и мрачный ход – плечи почти касались стен. Гулкое эхо. Писк летучих мышей или кого-то им подобного. Холод! Неожиданный холод. И это здесь, в знойном Египте!

Жрец внезапно обернулся:

– Пришли.

– Ну так отпирай, коли пришли! – с усмешкой прошептал Макс. Почему-то здесь хотелось говорить только шепотом.

Жрец отодвинул засов. Скрипнув, отворилась дверь.

Взяв у воина факел, юный фараон нетерпеливо заглянул в узилище – выдолбленную в скале нишу, не очень-то удобную и… пустую!

– Клянусь Амоном, здесь никого нет!

– Как – нет? Не может того быть!

– О, боги… Никак ты, милый?

Максим вздрогнул, вдруг услыхав голос любимой супруги, донесшийся откуда-то сверху. Поднял глаза…

Тейя спрыгнула едва ему не на шею и, шмыгнув носом, припала к груди:

– Милый…

– Госпожа!

– О! Ах-маси. И ты здесь! Вот так компания собралась!

– Ты что там, наверху, делала, душа моя?

– Готовилась к побегу, – весело рассмеялась царевна. – Они меня даже связать как следует не смогли, дурни. Вот и развязалась, забралась тут повыше, приготовила камешек… Знаешь, тебе сейчас очень повезло, муж мой! Хорошо, что я услыхала твой голос, не то б ты точно схлопотал по голове камнем.

– Да уж, мало бы не показалось. – Максим громко расхохотался. – Что они собирались с тобой сделать? Принести в жертву своим мерзким божествам?

– Нет. Обменять на сокола. На настоящего сокола. По крайней мере, именно так говорил Сетнатх.

– Сетнахт?! Ты его знаешь?

– Именно так назвался их главный. Длинный такой, сутулый.

– Сутулый?! – Макс махнул рукой. – Ну точно! И как я его сразу-то не узнал, даже в маске? Ладно, идем отсюда, что-то мне не очень по нраву здешняя обстановка. Мрачновато как-то.

Они вернулись в главную залу, уже пустую, гулкую, темную. Как видно, воины-анхабцы уже вывели всех на улицу. Остались лишь одни идолы. И жертвенная плита из черного базальта, по которой бегали оранжевые отсветы факела.

– Жуткое местечко, – Тейя передернула плечами. – Брр!

– Ничего, вон впереди – выход.

Царевна улыбнулась и вдруг, повернув голову, пылко поцеловала мужа.

А снаружи по-прежнему все еще плыла ночь и в темно-синем небе сверкали желтые, с косматыми венчиками звезды.

– Сетнахт! – Выйдя из храма, Максим увидел в числе других пленников жреца Сета. Старого своего знакомца, из тех, с кем лучше бы не общаться и вовсе.

Оглянувшись, жрец опустил глаза, зло сжав губы. Прошептал:

– Нынче твоя взяла…

Или что-то вроде. Отвернулся.

Макс покачал головой: ничего, еще поговорим, никуда, голубчик, не денешься! Сетнахт… Первый помощник Якбаала. Жрец бога-убийцы и сам убийца детей.

Между развалинами, у стен храма, ярко горел костер, красные искры его летели к звездам. Люди – пленники и спасенные (если их так можно было назвать) – протягивали к огню руки и зябко ежились. Вероятно, не от холода, а от всего пережитого и от незнания своей дальнейшей судьбы. Среди них юный фараон вдруг заметил того самого мальчишку, несостоявшуюся жертву. Мальчик вовсе не казался грустным. Еще бы…

– У реки видели всадников, господин! – вынырнув из темноты, официально доложил Ах-маси.

– Всадников? – Максим вскинул глаза. – Что еще за всадники? Откуда?

– Не знаю. Мои люди наблюдают за ними. Может, это кушиты?

– Для кушитов здесь слишком далеко, – властелин Черной Земли с сомнением покачал головой. – Впрочем, пойдем взглянем. Тейя, подожди нас здесь.

– Да. Попытаюсь разговорить Сетнахта.

На востоке алело узкой полосой предрассветное небо. Пахло гнилым тростником, водорослями и еще чем-то пряным и горьким. Северный ветер стелил по земле поднимающийся от костра дым, где-то рядом в траве все так же пели цикады.

Небольшой отряд – Максим, Ах-маси и еще трое разведчиков, – обойдя развалины, протиснулся между скалами и вышел к реке, в синих водах которой желтыми дорожками отражались звезды.

– Вот они, – прячась за кустами, шепнул анхабец.

Да Макс и без него уже увидел всадников – черные фигуры в просторных накидках жителей пустынь поили лошадей мутной нильской водицей. Не нашли колодца? Или – и не искали?

– Мне кажется, они за нами следят. – Ах-маси отвел рукою загораживающую обзор ветку. – Я имею в виду – за нашим судном. Есть такие шайки – выслеживают одиноко плывущую барку, незаметно скачут следом, а едва корабль причалит к берегу – оп! Было ваше – стало наше.

– Да, я тоже слыхал про таких, – задумчиво отозвался Макс. – Только эти – вряд ли разбойники. Не сезон сейчас – дороги-то затоплены, поди-ка попробуй поскачи. Да и мало их…

– Вон, вон! Взбираются на лошадей. Уезжают. Наверное, к своим. Я прикажу воинам проследить?

– Пусть. Только не долго. С утра мы поплывем обратно в Уасет. Похоже, нечего тут больше делать.

Шепотом отдав распоряжения воинам, анхабец догнал друга уже за скалами.

– Интересно, удалось ли твоей супруге разговорить жреца?

– Может быть. – Максим пожал плечами. – А если и нет, так мы на что? Еще и Усермаатрамериамон есть, а уж он-то умеет развязывать языки!

В развалинах еще горел костер, только уже не так ярко. А может, просто небо стало светлее.

Подойдя ближе, фараон поискал глазами Тейю. Не нашел. Кстати, нигде не было видно и Сетнахта.

– Девушка и несколько воинов пошли за жрецом в храм, – доложил часовой. – Жрец согласился показать им какой-то тайник.

– Тайник? Вот как? Думаю, мы его тоже посмотрим. Быстрей, Ах-маси!

Оба быстрым шагом подошли к расчищенному от камней входному провалу, из которого вырывался тусклый свет факела. На эти дрожащие отблески и двинулись, осторожно переступая валявшиеся под ногами камни.

Вот и главная зала, идолы, жертвенник. Один из воинов держал в руках факел, второй, нагнувшись… какой-то узкой тряпицей перевязывал голову сидевшей на корточках Тейе!

Макс бросился к супруге:

– Что с тобой, милая?! Сетнахт посмел ударить тебя?!

– Швырнул камень. – Увидев мужа, Тейя улыбнулась.

– О, боги! Ты вся в крови!!!

– Не бери в голову…

– Ничего страшного, – обернулся делавший перевязку воин. – Видишь, господин, у твоей жены просто рассечена бровь. Заживет. Могло быть и хуже!

– Хуже?! – Максим внезапно почувствовал все нарастающий приступ ярости, как бывало иногда с ним в схватках. – А где жрец? Вы его схватили?

– Ловят. Пятеро наших воинов преследуют его по пятам.

– Сетнахт хитер и знает этот храм как свои пять пальцев. – Нежно погладив супругу по плечу, фараон решительно тряхнул головой. – Я тоже здесь кое-что знаю. Ах-маси, за мной.

– Ты куда? – дернулась Тейя.

– Помочь. Не переживай, мы скоро. Ах-маси, прихвати факелы.

Свернув за пилон, приятели нырнули в боковую штольню и, ускоряя шаг, спустились в подземелье. Где-то далеко впереди мерцал свет.

– Тоже факел! – на ходу произнес анхабец. – Наши!

– И как же они смогли его упустить?! – больно ударившись коленом о каменный выступ, с досадой промолвил Максим. – Впрочем, чего уж теперь об этом…

– Эти жрецы… они ведь здорово умеют отводить глаза! Вот однажды был случай…

– Тсс!!! – Юный фараон замедлил шаг и остановился у крест-накрест пересекавшей проход штольни.

Впереди, где мерцал свет, слышались голоса.

– Воины, – прошептал позади анхабец.

– Да, воины, – так же тихо отозвался Макс. – Не вижу причин нам к ним идти. Пусть ищут там, мы же… Ты – налево. Я – направо. Идти сто шагов, никуда не сворачивать, если что – кричать.

– Понял. – Ах-маси улыбнулся. – Так я пошел.

– Удачи!

– Да помогут нам боги!

Наверху, в провале, сияли звезды и даже был виден кусочек луны, уже не золотой, а по-утреннему серебристой. Сверху ничего не давило, однако с боков локти задевали за стены – штольня была достаточно узкой. Замедлив шаг, Максим поднял голову – до провала примерно метров пять-шесть. Просто так не вылезешь!

Тщательно считая шаги: «Двадцать пять, двадцать шесть… тридцать…», юноша легко продвигался вперед, благо никаких камней под ногами больше не валялось. Да и вообще, складывалось такое впечатление, что этой галереей пользовались довольно часто – идти было удобно и даже, можно сказать, светло. Ну, по крайней мере, кое-что видно. Нет, все-таки здорово, что над головой не темный пещерный свод, а яркое звездное небо!

– Тридцать шесть, тридцать семь…

Чу!

Впереди явственно послышался какой-то странный звук. Словно бы лязгнула дверь. Лязгнула… Откуда здесь железные двери? Петли – и те обычно ременные. Нечему лязгать. Тогда что же?

Забыв об отсчете, молодой человек прибавил шагу, стараясь ступать осторожно, как можно более тихо. Вот – снова этот же звук! Вон там, за углом!

Максим рванулся вперед и, резко свернув, оказался в небольшой круглой зале, так же освещенной сверху призрачным светом звезд. Только здесь проем оказался еще выше, наверное, метрах в восьми-девяти. Оглядевшись, юноша невольно передернул плечами – по краям пещеры белели груды человеческих черепов и аккуратно сложенные поленницами кости! То еще местечко! Однако что же здесь могло лязгать? Ага!!! Вот она, дверь! Прямо в стене напротив. Железная! Или обитая железом… или бронзой, медью…

Недолго думая, молодой человек рванул дверь на себя и, оказавшись в длинном темном проходе, в дрожащем свете факела увидел впереди сутулую фигуру жреца. Тоже с факелом! Сетнахт! Ну, теперь не уйдешь.

А жрец, словно бы почувствовав погоню, обернулся.

– Стой, гад!

Гулко расхохотавшись, Сетнахт – похоже, это был он, больше просто некому, да и сутулый – бросился влево, скрываясь за грудой камней… Нет! Это опять были черепа! О, боги, да сколько же их здесь? Все – жертвы тайных мистерий?!

Шлепанье босых ног жреца слышались впереди, рядом. И там же билось по стенам оранжевое неровное пламя. Еще прибавить ходу… Еще немного… чуть-чуть… Ну, где ты? Ага… Снова свернул. Врешь, не уйдешь! Однако, как много здесь подземных ходов! Целый лабиринт. И всюду кости, кости… И свет. Тусклый, льющийся непонятно откуда…

Черт побери, где же жрец? Вот, кажется, туда свернул… Или – туда. О, боги! Неужели…

Макс уже начал паниковать – бросился направо, налево… потом остановился, прислушался… Нет, никаких шагов не слыхать! Вообще никаких звуков. Только лишь биение собственного сердца. Эх, черт… Это ж надо так!

Юноша досадливо сплюнул и выругался. Ну надо же – упустил. Теперь кому рассказать… Тейя уж точно поиздевается. Тейя! Этот гад-жрец чуть было не проломил ей голову! Сволочуга! Ладно… Еще не вечер. Еще выловим, устроим засаду… Ну, а пока что ж… Еще немного походить да возвращаться… Возвращаться… Куда? Максим обернулся: кажется, он оттуда пришел, во-он из той штольни. Или вот из этой, где черепа. Впрочем, тут везде черепа. И кости. Где-то – поленницами, а где-то сложными и в чем-то даже красивыми композициями! Вот извращенцы! Люди Змеи, блин… А факел, кстати, уже догорал.

Молодой человек вдруг потянул носом. Чем-то пахло. Чем-то таким резким, знакомым… Бензином, что ли? Черт побери, откуда здесь бензин?

Ай!

Пламя факела куснуло за пальцы, вспыхнуло последний раз и погасло, исходя густым дымом. Ну вот… Дождался… Теперь уж придется действовать в темноте. Хорошо хоть, где-то там, позади, должен быть провал – скоро утро… наверное, уже утро… так что можно будет просто идти на свет.

Так вот он – свет! Во-он в той штольне. Желтоватые дрожащие отблески. Факел? Или свеча?

Максим на цыпочках подобрался к штольне, выглянул… и с удивлением увидел перед собой даже не залу, а комнату! Обычную комнату с двумя картинами, старым конторским столом и керосиновой лампой! За столом на колченогом стуле спиной к юноше сидел какой-то человек – нет, не Сетнахт. Седой, в темно-синем мундире… и даже при сабле!

Черт побери… Это что еще за маскарад?

И вдруг, словно почувствовав на себе недоумевающий Максов взгляд, – такое ведь тоже бывает! – сидевший резко обернулся. Настолько резко, что молодой человек не успел скрыться… да, честно говоря, не очень-то этого и хотел – уж больно стало любопытно.

– Бон суар, месье, – казалось, без всякого удивления, даже как-то устало и буднично произнес незнакомец с саблей. – Святая Мария, кто бы знал, как вы все мне надоели!

– Надоели? – на языке Черной земли переспросил Максим. Потом, моргнув, перешел на французский: – О, извините, месье, я просто заблудился.

– Заблудился, хм. – Седой махнул рукой. – Все вы так говорите! Присаживайтесь, будем составлять протокол. Судя по одежде – собрались на гулянье? А где сегодня маскарад? На Монмартре? Ах да, в саду Тюльри. Не замерзнете босиком-то? Впрочем, ваше дело – никто же вас не неволил. В конце концов, каждый сходит с ума по-своему, верно? Вот и я говорю… Вы садитесь, садитесь, месье. Вон, видите, у стены – скамеечка. Берите ее и присаживайтесь ближе к столу, вам ведь расписываться придется, господин нарушитель!

– Нарушитель? – Макс уже догадывался о том, что с ним произошло. Еще бы не догадаться!

Только все равно, как-то здесь все странно. Эта керосинка, сабля…

Желтоватый свет горелки освещал стоявший на столе замызганный чернильный прибор, конторскую книгу в черном коленкоровом переплете, дымящееся в чашечке кофе и разложенную на старой газете нехитрую трапезу – сыр, лук, булочки с маслом.

Внезапно ощутив приступ голода, Макс сглотнул слюну и моргнул.

– Нарушитель, нарушитель, уж так выходит, – ухмыльнувшись, закряхтел старик – да-да, старик, лет, наверное, шестидесяти или что-то около. – Только не говорите мне, месье, о том, что в первый раз слышите о запрете префектуры, наложенном на посещение катакомб частными лицами!

– В первый раз слышу, – присаживаясь на скамеечку, обалдело кивнул Максим. – Клянусь Амоном… Тьфу! Ей-богу!

– О! Да вы, кажется, не француз? – наконец заметил седой. – Хотя говорите неплохо, очень даже неплохо. Кто же вы? Англичанин? Голландец?

– Русский, – молодой человек не стал врать – к чему?

– Русский?! Так я и подумал! Верно, какой-нибудь князь? Ваш маскарадный костюм, видно, немалых денег стоит… Скажите, вот это ожерелье – неужели настоящее золото?

– Позолота, конечно, – хмыкнул Макс. – Но вы правы, обошлось все недешево.

– Ах, молодость, молодость. – Старик покачал головой. – И на что только вы тратите деньги!

Молодой человек только сейчас понял, как он выглядит в глазах вот этого человека. Длинная, до колен туника-калазирис из полупрозрачной гофрированной ткани, поверх нее, на бедрах, повязка, узорчатый передник, пояс с кинжалом, ожерелье, браслеты – как же без этого? Обычная одежда уважающего себя египтянина. Парика, правда, не было, да и не любил Максим парики, обходился собственной шевелюрой…

– Так, значит, говорите, русский?

– Русский, русский… э-э-э… студент!

– Ну понятно, что студент. Сорбонна! А какой факультет, позвольте полюбопытствовать?

– Исторический.

– Ого! Так, верно, не только из праздного любопытства наведались в катакомбы?! – Старик засмеялся и пригладил бородку рукой. – Только вот одежку выбрали… Что, сразу на гулянье? В Тюильри?

– В Тюильри, – утвердительно кивнул Макс.

– Ах, молодежь! И все же – как я вам завидую! В наше время, конечно, вот так вот, как вы сейчас, нельзя было куда-то пойти. Зато все было дешево, куда дешевле, чем сейчас. Да что там говорить, до войны кофе стоил по два франка за фунт! По два франка! Можете себе представить? А сейчас – три франка и двадцать сантимов! Все подорожало, все. Вино – вместо восьми десятков сантимов за литр – франк! Сахар – восемьдесят вместо шестидесяти… Ох, цены, цены, куда же вы катитесь? Кстати, хотите кофе?

– Охотно. Сказать по правде, давно хотел вас попросить.

– Так попросили бы! Я хоть и на службе, а все ж не зверь… – Старик улыбнулся и погрозил юноше пальцем: – А штраф вам все же придется уплатить, не думайте! Вы пока пейте… – Поднявшись, он отошел в угол, взяв стоявший на маленькой тумбочке кофейник красноватой, захватанной пальцами меди и чашку. – А я – меня, кстати, зовут месье Перишо, а друзья называют старина Перишо или даже старина Жорж, – я схожу за квитанцией. Сейчас как раз должен прийти месье Агиро, жандарм, он всегда в это время заходит. Так я ему скажу: никакого сопротивления вы не оказывали, вели себя достойно. Гм-гм… Не знаю только, отпустят ли вас жандармы в этом платье? Скорее всего, вряд ли вы попадете на гулянье. Ну да ничего, все еще у вас впереди.

По-стариковски ворча, месье Перишо налил в чашку ароматный напиток, поставил кофейник на стол и направился в смежную комнату за обитой коричневатой клеенкой дверью.

– Вы пейте, пейте… Я сейчас. Живо.

Поставив на стол чашку, Макс живо придвинул к себе газету и ахнул: «Фигаро». От 5 апреля 1876 года!!!

Тысяча восемьсот семьдесят шестой!!! Вот так-то!

Однако не следует тут засиживаться. Старик вроде бы ничего, но ведь сейчас жандармы придут, а с ними как-то не с руки встречаться. Запрут еще… не в участок, так в психушку – приятного мало!

Рассудив так, Максим, углядев еще одну дверь – деревянную, с двумя створками, – осторожно поднялся и, на цыпочках подойдя к ней, быстро покинул комнату. Теперь он оказался в небольшом коридоре с высокими застекленными окнами, сквозь которые с синего вечернего неба весело подмигивали звезды.