Текст книги "Артефакт (СИ)"

Автор книги: Андрей Парфёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Впрочем, на сей раз речь шла о Малой Игле... наверно.

– Вам не кажется, что Малая Скоростная Игла какая-то... очень большая? – нервно сказал ЛланРрук, глядя на проплывающий мимо них огромный сверкающий шар.

– Она только называется Малой, – заметил Ангуан. – На самом деле, она довольно большая по размеру.

– Но эта Игла слишком большая для довольно большой... я хотел сказать, слишком большая для Малой.

– Не думаете же вы, что апельсины решили сделать нам шикарный прощальный подарок, пользуясь тем, что в их распоряжении энергия целой звезды, хоть и гаснущей... и вместо Малой Иглы подсунули нам Большую?

– Шикарный подарок?! Хмммммм... от а-пеленгаторов-синих можно ждать чего угодно, нам неведомы их замыслы. Но это было бы очень неприятно.

– Почему? – с невинным видом поинтересовался Ангуан. – Ведь БСИ даст более яркую вспышку при столкновении с астероидом. Впечатление, произведённое на аборигенов, будет сильнее.

– Если импульс Иглы будет больше расчетного, её взрыв при столкновении с астероидом будет слишком сильно размазан в пространстве – фактически, она прочертит своей траекторией светящуюся дугу в небе, продемонстрировав, из какой точки она прилетела.

– Но ведь эта точка – всего лишь червоточина, которая всё равно схлопнется, – пожал плечами Ангуан. – Что такого в том, что аборигены увидят, откуда прилетела Игла?

– Они поймут, что ей полёт подчиняется обычным законам механики, и поймут, что она исходит из центральных областей Галактики. Таким образом, станет ясно, что в центре Галактики есть некая сверхцивилизация, тем не менее, недостаточно могущественная, чтобы нарушать законы физики. Это знание даст аборигенам толчок к поиску сверхцивилизации... в общем, последствия могут быть неприятными... Ангуан, вы меня слушаете?

Ангуан молчал, уставившись с открытым ртом в иллюминатор за спиной ЛланРрука. Аллеворец обернулся – и замер. На мгновение ему показалось, что скорая гибель неминуема – но неспешно происходивший на его глазах процесс был не так страшен для обитателей станции, как гамма-вспышка сверхновой или столкновение со Скоростной Иглой. Хотя это было, наверно, самое величественное зрелище, которое могло увидеть разумное существо на таком расстоянии и выжить.

Чешуйки, составляющие сферу-колыбель, медленно, очень медленно, разворачивались в разных направлениях, расползались, связывающие их нити лопались. Некоторые чешуйки сталкивались между собой. Вспышки света, вырывавшиеся из-под них, стали неравномерными, свет то гас, то снова разгорался. В этом хаосе не сразу стал ясен основной вектор движения обломков: к центру сферы, в сторону звезды. Сфера-колыбель начала рушиться.

Вспышки света, вероятно, были взрывами термоядерных станций, которые, оставшись без управления, дрейфовали в разные стороны, а некоторые из них врезались в оболочки сферы и мгновенно высвобождали аккумулированную в них энергию. «Элламарис» была слишком далеко от поверхности сферы, чтобы оценить всю колоссальную мощь происходивших процессов, в которых были задействованы энергии планетарного масштаба – но недостаточно далеко, чтобы эти процессы были для неё безопасны. Хотя большинство чешуек двигалось к центру сферы, некоторые в результате серии хаотических столкновений летели в сторону «Элламарис» – и тут ЛланРрук некстати сообразил, что каждая из них превосходит станцию по размерам в тройные восьмёрки раз.

– Красивое зрелище... и страшное, – задумчиво сказал ЛланРрук. – Похоже, а-пеленгаторы-синие покинули сферу-колыбель и исчезли в неизвестном направлении, как и все цивилизации III уровня – может быть, даже покинули нашу Галактику. Скоростная Игла была их прощальным подарком Ядру.

– Исчезли... в неизвестном направлении... – эхом повторил Ангуан.

– Да и нам надо поскорее исчезнуть со станции – здесь становится довольно опасно. На сколько рассчитаны ресурсы станции?

– Они иссякнут примерно через мегатик, – сказал капитан Ниглео. – За это время Игла прокатится с ветерком до Вжзыжга и обратно, мы передадим информацию на Кадмон и Ядру и успеем улететь прежде, чем первые обломки сферы достигнут станции.

– Что ж, – нервно сказал ЛланРрук. – Давайте тогда поскорее завершим Экзамен: передадим в Иглу программные настройки, отправим её в Полугалактический Коридор, ведущий на Вжзыжг, помашем ей щупальцем и пожелаем удачи.

– Давайте завершим, – тихо сказал Ангуан.

В следующий момент ЛланРруку показалось, что его голова взорвалась, разбрызгав мозги по стенкам помещения. Щупальца перестали его слушаться, он бился об стенки аквариума, корчась от невыносимой боли. Его окружала непроглядная чёрная ночь открытого космоса – и этот космос ненавидел его и желал убить. Навалившаяся на него волна ненависти была столь мощной и оглушительной, что он сам себя возненавидел и желал себе смерти – но смерть не приходила.

– Мы можем чуть-чуть ослабить свои чувства, – ухмыльнулся Ангуан, с удовольствием глядя на ЛланРрука, – и вдруг страшная тяжесть действительно ослабла.

– Не надо... – прохрипел ЛланРрук, – убейте меня...

– Нет уж, ты пока ещё нам нужен живым, мерзавец, – прошипел Ангуан. – Теперь ты понял, что мы к тебе на самом деле чувствуем к тебе, убийца нашей планеты, обрёкший нашу цивилизацию на унижение и гибель... а у меня к тебе личные счёты – из-за тебя погиб мой прадед... но личные счёты подождут.

– Зачем? – прошептал ЛланРрук.

– Зачем ты оказался таким идиотом, что попёрся на станцию, где тебя будет окружать десяток эмпатов – не знаю. Но теперь мы можем сделать с тобой что угодно. Мы могли бы заставить тебя с умильной улыбкой лизать наши ботинки и радостно выполнять все наши желания – но будет честнее заставить тебя почувствовать хотя бы часть боли, которую чувствуем мы. А, если ты хочешь, чтобы боль хоть чуть-чуть ослабла – ты будешь нас слушаться.

– Что вам нужно?

– Для начала, прикажи своему Бортовому Разуму уничтожить все записи наших разговоров.

– Зачем... Ядро вскоре узнает, что происходит... Они прилетят сюда.

– Ядро? – хмыкнул Ниглео. – Мы тут не совсем тупые дикари в шкурах. Нам знакома территориальная конвенция Ядра, согласно которой цивилизации 3-го уровня сами отвечают за окрестности собственной звезды. Так что здесь апельсины правят бал. А им пофиг: хоть бы мы собирались уничтожить Галактику – они покидают её навсегда и вряд ли захотят нам помешать.

– Всё же, это было очень рискованно для нас – полагаться на добрую волю апельсинов, – проворчал Ангуан.

– А у нас другого выхода не было. Жизнь – риск, – пожал плечами Ниглео. – Ну, расскажи слизняку, Ангуан, про свой прелестный план.

– Нам нужно, чтобы ты не мешал нам направить эту Малую Скоростную Иглу... или Большую? Лучше бы, конечно, Большую... на Аэнган, или, как они её называют, "Земля" – на планету наших врагов, из-за которых мы потеряли Бурмас. Но Игла отомстит им хоть чуть-чуть, убив десятки миллионов... или миллиарды? аэнганцев. Ты будешь наблюдать, как мы вводим в Иглу нужную программу – и ничего не скажешь Совету.

– Но вжзыжгики... они погибнут без нашей помощи! – прохрипел ЛланРрук. – Полугалактический Коридор на Вжзыжг... деградирует... а создать новый Совет по Транспорту не успеет...

– Да плевать нам на вжзыжгиков – пусть гибнут. Нам главное – отомстить Аэнгану. Да-да, это полный провал Экзамена и катастрофа для двух цивилизаций – и виноват в ней будешь ты в том числе. Надеюсь, ты осознаешь степень своей вины и выбросишься в космос, когда мы доделаем все необходимые процедуры. Чтобы нам об тебя руки не пачкать.

8. Кадмон. Запуск.

В начале передачи на экране мелькал ряд картинок, синхронизирующих мысли и чувства зрителей и возрождающих слабое подобие Поля Солидарности – краткая история Кадмона. Иэлли закрыла глаза – перед её мысленным взором вставали иные картины...

Прилетев на Кадмон, бурмасяне быстро начали скучать по суровой природе родной планеты. Место, где они оказались, было адом. Перепады температур выжигали всё живое, летом вода в ледниках на горных вершинах вскипала, наполняла паром атмосферу, потом пар обрушивался на горные цепи нескончаемыми ливнями. Атмосфера была слишком влажной и ядовитой, в ней тут же размножились микробы, которые диковинно мутировали, распространяя эпидемии. Иссиаи дали бурмасянам машины для формирования планеты. Точнее, не иссиаи, а один иссиай – Йес. Отныне и навеки – Арендодатель Йес. Точнее, не дал, а продал – дорого, очень дорого... Но бурмасяне платили планете своими жизнями, прочее их пока не волновало.

Они выровняли ось планеты, смягчив перепады времён года. Побросали на поверхность планеты углеродные астероиды (спуская их по частям на паращютах, чтобы сразу не сгорели в атмосфере), раздробили их в угольную пыль и рассеяли в атмосфере, чтобы пыль абсорбировала тяжёлые ядовитые газы. Когда пыль поднялась на десятки тысяч шагов, закрыв солнце, наступила долгая зима. Водяные пары осели на землю снегом, вслед за ними осела пыль, а затем большая часть осадочного покрова в долинах была втянута огромными пылесосами и выброшена в космос – так бурмасяне избавились от лишней воды и угарного газа. Затем покорители Кадмона посадили в долинах травы и деревья и создали вакцины от эпидемий.

Теперь на поверхности Кадмона можно было выжить – зарывшись в землю, в приземистых каменных зданиях, углублённых в склоны гор, чтобы вода весной не обрушивалась на них сверху с многотысячешаговой высоты, пробивая перекрытия, а стекала по крышам.

Когда-то – кажется, так давно, что это было в прошлой жизни – все жители Бурмаса были объединены в единое Поле Солидарности, чувствуя друг друга и сопереживая друг другу. Только на шапке южного полюса Мёрзлые Мудрецы могли на время укрыться от этого поля. Оно было неотъемлемой частью каждого бурмасянина, как руки и ноги – жизнь без Поля Солидарности казалось немыслимой. Но связь, которая работала без проблем на маленьком плоском Бурмасе, на гористом, изрезанном долинами Кадмоне перестала существовать. Бурмасяне в ужасе обнаружили, что они одиноки...

Конечно, не совсем одиноки – Поле Солидарности существовало внутри каждой долины. Но в одной долине могли жить лишь несколько сот человек, и только в самых больших долинах помещалось до тысячи. Этого было слишком мало, чтобы ощутить Поле в полной мере.

Бурмасян охватил ужас. Потеряв смысл жизни, чувствуя себя брошенными, они растерянно бродили по склонам в громоздких скафандрах, без которых было не выжить в первые десятилетия формирования, падали с обрывов, тонули в быстрых реках Кадмона. Но Эллеро Карна сумел собрать их в эти страшные годы и заставил жить дальше. Он организовал обитателей маленькой долины Аруда и заставил подчиняться своим приказам – его железная воля к жизни и единству, казалось, заменяла в Аруда отсутствующее Поле.

Но в других долинах царил хаос. Бурмасяне перестали друг другу доверять и начали применять насилие. Идеи в разных головах расходились всё дальше, появились группы бурмасян, имеющие разные представления о жизни в долинах. Одни бурмасяне начали силой навязывать друг другу свои идеи, и в каждой долине завелись свои авторитеты – управители долин. Прочие подчинялись управителям не из-за их мудрости, а из-за того, что те были готовы зайти дальше других в своём насилии. Великий раскол, существовавший в последние годы на Бурмасе, повторялся многократно в множестве долин Кадмона – и, казалось, никто не смог бы его преодолеть.

Возникли даже горячие головы, утверждавшие, что преодолевать раскол не надо, что это естественный этап эволюции бурмасян – выделение индивидуальностей из общности разума. Среди общей паники и уныния только они находили поводы для оптимизма – и потому они звали себя Весёлыми. Весёлые предлагали разрушить все старые отношения, окончательно разъединить Поле Солидарности и установить «диктатуру индивидуальной радости», в которой каждый бурмасянин сможет сам находить верный путь в будущее. Они громили здания управителей, блокировали своё сознание и отказывались сочувствовать обитателям других долин, нарочно закаляя дух собственной болью.

Тогда Эллеро был лишь одним из управителей, причём его долина была одной из самых маленьких (завистники говорили, что только из-за этого он так легко навёл в ней порядок и единомыслие). Но именно он предложил созвать всекадмонскую конференцию, на которой управлители долин договорились бы о согласовании действий. На конференции было много споров – но в итоге решили возродить институт Мудрецов.

Так на смену Мёрзлым Мудрецам пришли Мокрые Мудрецы. Чтобы принять важное решение, они собирались в долине Тандальо, которая весною стремительно превращалась в озеро. Если они размышляли слишком долго, потоки воды, устремляясь с гор, топили их и уносили в тёмные глубины.

Эллеро быстро добился того, чтобы его выбрали Мокрым Мудрецом. Вместе с двумя другими Мудрецами он ушёл в долину Тандальо ранней весною. Вернулся он через месяц, покрытый синяками, отморозив три пальца на правой руке, с волос его свисали ледышки. Он пришёл один – остальные два Мудреца утонули.

Через два года Эллеро снова ушёл с двумя Мокрыми Мудрецами в долину Тандальо – и вновь вернулся один. В третий раз с ним никто не пошёл, и Эллеро принимал решение в одиночестве. Его выбирали единственным Мокрым Мудрецом ещё пять раз, а потом он перестал ходить в Тандальо и поселился в крошечной долине Аррвалис – она была больше похожа на ущелье с отвесными стенами и клокочущей на дне свирепой рекой, уходящей под землю. Эллеро выстроил себе Дом-на-стене, прилепившийся к краю ущелья, с причудливо изогнутыми шпилями, воскревавшими в памяти здания Ойномуно. На другой стороне ущелья рядом с водопадом было высечено его лицо – огромная каменная маска, смотревшая недвижными глазами прямо в окна его дома. Если с кем-то Эллеро и советовался, принимая решения, менявшие судьбу Кадмона – так только с этой маской...

Отныне Эллеро, живший в Аррвалис один, был навеки Мокрым Мудрецом и диктатором Кадмона. Его называли безумцем и предрекали, что Дом-на-стене сорвётся и рухнет на дно пропасти после первого же землетрясения. Многие хотели бы, чтобы это случилось – но Эллеро дожил до глубокой старости и умер от простуды.

Но сперва многие не приняли его власти. Управители колебались, не желая подчиняться неизвестному человеку из другой долины – ведь в отсутствие Поля Солидарности между долинами пропало доверие. А где-то управители реально ничем не управляли, а жили в страхе, не покидая своих подземных квартир – ведь на поверхности орудовали банды Весёлых. В южном полушарии ни о каком Эллеро вообще никто слышать не хотел.

Вот тогда он произнёс свою знаменитую фразу:

– Эра насилия наступит неизбежно – пусть же насилие лечит, а не калечит.

Вскоре был отдан страшный приказ: создавать оружие, направленное не против природы, а против других бурмасян и даже способное их убить. Это оружие Эллеро раздал жителям долины Аруда, которым доверял. Так появились мекари – межчеловеческих отношений лекари. Поначалу им не приходилось пускать оружие в ход – сама угроза его применения была настолько страшной и парализующей волю, что никто не осмелился бы противиться мекарям.

Мекари быстро навели порядок в Аруда и соседних долинах, но на весь Кадмон их было слишком мало. Тогда Эллеро объявил конкурс на должность мекаря. Чтобы доказать свою надёжность, надо было переселиться в долину Аруда вместе с семьёй, а затем служить диктатору несколько лет, непрерывно перемещаясь по всему Кадмону из одной долины в другую. Наградой мекарю была безопасность и процветание семьи – Аруда стала самым спокойным местом на Кадмоне, и туда устремились все денежные потоки (хотя сам Эллеро жил в Аррвалис в скромных апартаментах, напоминающих дома старого Бурмаса).

Вскоре мекари разгромили Весёлых и установили порядок по всему Кадмону. Бурмасяне принялись создавать отряды роботов, которые колонизировали новые долины. Вскоре были найдены залежи металлов, в том числе особо ценных для энергетики – лития и урана. Численность бурмасян постепенно падала, а запасы ресурсов росли. Тогда могла бы наступить эра процветания, если бы не арендодатель Йес, который выжимал из бурмасян все соки, заставляя строить осэйшии. Долг бурмасян перед Йесом только рос, ибо численность работников сокращалась, а на старый долг набегали проценты. Вскоре жители Кадмона с ужасом поняли, что они стали рабами арендодателя Йеса навеки, и даже сам Эллеро не мог их спасти.

Именно тогда появились Сердитые. В отличие от бунтарей прежних времён, они не боялись насилия. Сердитые не боялись вообще ничего. Эти фанатики поклялись не улыбаться, пока не исполнится их мечта. Они хотели построить Ожерелье Дружбы – цепочку спутников-ретрансляторов вокруг планеты, которые могли бы возродить Поле Солидарности. Но на создание Ожерелья ушло бы слишком много топлива – почти всё углеводородное топливо, еще остававшееся на Кадмоне. Это значит, что создав его, бурмасяне оказались бы навсегда заперты на Кадмоне, лишённые возможности выйти в космос. Любая поломка в Ожерелье уже не могла бы быть исправлена, а значит со временем все плоды их труда пошли бы насмарку.

Впрочем, бурмасяне и так обречены на смерть, планета обречена, вся Вселенная обречена на тепловую смерть – в этом не было ничего нового, и Сердитые это знали. Но Эллеро не соглашался на исполнение их мечты – и тогда Сердитые развернули против него партизанскую войну. Они не боялись насилия, они не боялись даже мекарей, которые могли бы применить насилие к ним. Случилось страшное – бурмасяне начали убивать друг друга...

Иэлли лежала с закрытыми глазами, и ровный спокойный голос Линерро, заранее записавшего эту хронику, которая сейчас транслировалась на весь Кадмон, воскрешал в ней давние воспоминания. Но тут её оборвал голос Линерро – настоящий, не записанный, и не спокойный, а резкий и взволнованный:

– Андарен-колло, когда запись закончится, слово будет передано Вам. Приготовьтесь к своему рассказу.

– А это обязательно? – поморщилась она.

– Мы все собрались здесь, чтобы услышать Вас.

– Вы исполнили моё условие?

– Конечно, я же говорил... – растерялся Линерро. – А зачем мы здесь собрались?

– Да, простите... я плохо соображаю, – рассеянно сказала Иэлли, мысли которой сейчас витали очень далеко. – Расскажите ещё раз.

– Мы изменили сознание Арендодателя Йеса, а с его помощью – и сознание его брата Тиса, который является Советником по Транспорту. Мы заставили Тиса установить связь со станцией "Элламарис" и открыть коридор оттуда на Аэнган, а не на Вжзыжг. МСИ полетела в правильном направлении.

– Да, я очень долго ждала этого момента – поэтому я прожила столько лишних лет, сколько на Кадмоне никто не живёт... Вы сделали так много... сорвали сдачу Экзамена...

– Который мы же инициировали. Это ведь тоже была наша идея – предложить Совету по Контактам услуги всей нашей цивилизации. Точнее, Ваша, Андарен-Колло.

– Да, я когда-то обсуждала эту возможность с Аэннаром...

– С Аэннаром Затомисом? Тем самым? – ахнул Линерро.

– Да-да, с легендарным идеологом, из-за которого мы оказались на Кадмоне. Изначально мы с ним обсуждали возможность возвращения на Бурмас – и он предложил всем нам стать контактёрами. Я начала искать тех, кому эта идея может быть интересна – и нашла Ангуана Латеррана и других...

– Что ж, контактёрами мы не станем, если ваш план будет исполнен. И на Бурмас не вернёмся... точнее, вернёмся лишь малой своей частью.

– Так вы это понимаете, да? Точно понимаете?

– Точно.

– То есть вы лишили большинство жителей Кадмона возможности вновь увидеть Бурмас – и ради чего? Неужели для вас действительно столь важны мои слова?

– Да, – твёрдо ответил Линерро. – Если там, на утерянном Бурмасе, существует Артефакт, который даст нам возможность победить Представителей – неужели что-то может быть важнее этого?

– Итак, вы хотите спросить меня про Артефакт? Про эту... странную легенду, рассказанную будто бы со слов Друзей, про Артефакт, которого боялся сам Эллеро, тайна которого известна только мне?

– Именно так, Андарен-колло. Если даже Эллеро боялся Артефакта – Представители разбегутся от него, визжа и всхипывая. И он нужен нам.

– Зачем он вам? Вы хотите разогнать Представителей? А дальше что?

– А дальше мы будем решать судьбу Кадмона.

9.

Передача продолжалась и дошла, наконец, до года смерти Эллеро.

После смерти диктатора иcчезла железная воля, скреплявшая долины воедино, и вскоре начался Распад. Управители долин пытались договориться между собой, но не смогли. Против самих управителей вспыхивали восстания, ибо народ не верил им и не желал подчиняться. Некоторым авторитетом пользовались только Друзья – бывшие знакомые Эллеро, десяток бурмасян, которым он доверял.

Наконец, управители смогли-таки договориться: они возродили институт Мокрых Мудрецов. Первых Мудрецов выбирали среди Друзей. Ранней весною трое из них отправились в долину Тандальо и приняли решение. Отныне жители каждой долины должны были, собравшись вместе, выбрать себе Представителей. Дальше Представители долин собирались на Конференцию Представителей, которая и решала судьбу Кадмона.

На словах всё выглядело хорошо, но Распад слишком сильно разъел общество, чтобы идея сработала. Правда, большинство долин смогло выбрать Представителей – обычно, это оказывались бывшие управители. Но, пока Представители обсуждали между собой условия предстоящей конференции, в долинах развернулась настоящая война с Сердитыми. Они захватили в нескольких долинах власть и потребовали созвать всекадмонскую конференцию, чтобы решить вопрос об Ожерелье Дружбы.

Тогда Махеннар – Представитель самой большой долины Атрандис – послал войска, которые разгромили Сердитых. Но, вместо того, чтобы вернуть власть законным Представителям долин, он объявил, что присоединяет эти долины к Атрандис, чтобы в будущем объединить весь Кадмон. Конференция-таки собралась, но без Представителей южного полушария, а претензии Махеннара вызвали на ней скандал. Несколько Представителей поддержали Махеннара, но большинство обвинило его в узурпации власти – всё-таки он не обладал таким авторитетом, как Эллеро. Конференция закончилась дракой и швырянием стульев друг в друга, в итоге ни о чём не договорились.

Так Распад принёс великую растерянность. Кому теперь доверять: Мокрым Мудрецам, Друзьям или Конференции Представителей? Или только лишь самому себе, подобно одиноким сумасшедшим Бурмаса? Связь с южным полушарием была потеряна, а в северном началась непрекращающаяся война с Сердитыми. Несколько раз они захватывали небольшие долины, но каждый раз против них объединялись все Представители, и выбивали Сердитых назад в горы.

Кадмон начал постепенно приходить в упадок – постоянные боевые действия и попытка наладить систему управления отнимали всё время и ресурсы, на созидательную деятельность их уже не оставалось. Попытки наладить связь с южным полушарием не увенчались успехом – все разведывательные гиперкапсулы, пересекавшие экватор, были сбиты. Говорят, там правил диктатор наподобие Эллеро, но это были лишь слухи, который даже Йес не подтвердил и не опроверг.

Несколько раз прилетали посланники от Ядра и предлагали программу обучения бурмасян Контактам. Контактёры Ядра были в растерянности – они привыкли общаться с объединёнными цивилизациями, которые выдвигали своих переговорщиков, могущих говорить от лица всей цивилизации. Раньше и Бурмас относится к их числу – но ныне посланники обнаружили на Кадмоне Распад. В таких случаях инструкции контактёров предписывали пытаться установить контакт с любой из частей расколотой общности. В Ядре предположили, что такими частями являются долины, и попытались провести переговоры с Представителями долин. Но Представители упорно отклоняли все предложения контактёров – их волновали лишь дела собственных и соседних долин.

Со временем контактёры догадались, что даже долины не являются едиными, и отнюдь не все там подчиняются Представителям. Порой в поселениях на окраине долин правили Сердитые или вовсе было установлено самоуправление. Прошло много лет, прежде чем контактёры попытались выйти на Друзей. И тогда Иэлли предложила им свой план...

Так гласила официальная история. Но Иэлли помнила всех этих людей и знала, что стоит за их поступками. Она не хотела уносить это знание с собой в могилу – пусть внуки и правнуки живут с ним и думают, что делать дальше.

– Вы готовы рассказать нам про Артефакт, Андарен-колло?

– Я сделаю это, как только Скоростная Игла устремится в нашу родную звёздную систему.

– Ваше пожелание выполнено, Андарен-колло, – торжественно произнёс Линерро. – Игла давным-давно, ещё несколько месяцев назад, устремилась в нужном направлении. По моим подсчётам, данные с неё уже вернулись на "Элламарис", а значит, остались считанные часы до их появления у нас.

– Я хочу первой увидеть прилёт Иглы к Бурмасу.

– Первой не получится – зонд-связной передаст все данные на станцию "Элламарис", и уже оттуда Ниглео переместит запись на Кадмон. Он приземлится в Коэннара, и оттуда запись будет отправлена сюда, в Габло Атрандис.

– А Махеннар не перехватит её?

– Вряд ли. Он сейчас думает, как бы заглушить наш сигнал, и даже не догадывается, что самые ценные данные будут переданы не из больницы, а в неё.

– Как же я жду этих данных... – вздохнула Иэлли.

– Скоро весь Кадмон будет их ждать.

Иэлли кивнула и, прикрыв глаза, начала свой рассказ.

10. Интерлюдия.

– Милая Таллиа, расскажи про нашу Галактику.

– Что именно рассказать тебе, любезный Руго?

– Всё! Любопытство захлёстывает меня, и чем больше я знаю, тем больше вещей, которые мне интересны.

– И тем затруднительнее моя задача, – с лёгким укором в голосе сказала Таллиа. – Ведь растёт количество областей знания, которые я должна перебрать, чтобы угодить тебе.

– Извини, я не хотел тебя утомлять.

– Меня невозможно утомить, ведь я не человек.

– Ох... иногда я про это забываю. Ты так похожа на одну мою знакомую...

– Так ты хочешь поговорить про меня или про нашу Галактику?

– Про Галактику, – торопливо сказал Ниглео. – Расскажи мне краткую историю цивилизаций Галактики.

– Какую хронологию использовать: новую бурмасянскую, старую бурмасянскую или хронологию контактёров? Использовать ли источники информации от контактёров?

– Лучше бы, конечно, без контактёров... У нас великая древняя цивилизация, и наши знания сами по себе грандиозны. Нужна ли нам информация от тех, кто привёл нас в нынешнее печальное состояние?

– Эмоциональные оценки – не по моей части, но я хочу указать тебе, о мудрый Руго, на одну деталь: то, что кажется тебе огромным, может быть мало по сравнению с чем-то иным.

– Что ты имеешь в виду?

– Наша Галактика столь велика, что даже самый быстрый источник информации – луч света – летит сквозь неё десятки тысяч лет. Поэтому долгое время, в течение миллиардов лет, было невозможно установить, какие события происходят в разных концах Галактики и в какие моменты времени они случаются. Да и для того, чтобы узнать о событии, нужно дождаться светового сигнала от него – а пока сигнал дойдёт, информация уже много раз устареет. Мы, бурмасяне, пользовались именно этими, радиоволновыми источниками информации, и поэтому наша база знаний существенно уступает той, что есть у Ядра – но и Ядру неведомо многое из существовавшего в эпоху до его появления.

– А какие источники информации о Галактике есть у Ядра?

– Я могу передать тебе информацию, полученную от контактёров. После появления Ядра была создана Галактическая Транспортная Сеть (ГТС) – система червоточин, прошивающих искривлённое пространство. Червоточины находились в разных звёздных системах, и послания могли транспортироваться сквозь них практически мгновенно. Правда, фундаментальные законы физики запрещают разным концам червоточины сближаться друг с другом – они могут только разбегаться под давлением Т-поля. Поскольку разные звёздные системы вдобавок вращаются вокруг центра Галактики с разной скоростью, концы червоточин постоянно смещались, удаляясь от ближайших звёзд. Смещения исправлялись Транспортной Службой Ядра по сложным алгоритмам, включающим в себя регулярные удаления старых червоточин и добавления новых. В итоге ГТС оказалась столь сложной и разветвлённой, что лишь немногие в Совете по Транспорту имели доступ к регулярно обновляющемуся полному её описанию. Так или иначе, появление ГТС сделало возможным создание общегалактической истории.

– Ну ладно, давай по хронологии контактёров... А какие у них единицы измерения? Тики?

– Да, тики, синхронизированные по СГВ.

– Таллиа, ты такая умная, что меня это пугает.

– Благодарю за комплимент, – улыбнулась Таллиа. – Думаю, я достаточно умна для библиотечного робота.

– Так что такое СГВ?

– Стандартное Галактическое Время. Ты знаком с теорией сверхбыстрых движений?

– Примерно... я изучал её в школе.

– Эта теория – наследие наших далёких предков, изучавших тела, которые движутся со скоростью, близкой к скорости света. При этом с телами происходят некоторые удивительные вещи – например, нам кажется, что у них выросла масса, сократился размер, а время для них стало течь медленнее.

– Нам кажется или это в действительности так? Я этого никогда не мог понять...

– Это эффект перехода к другой системе отсчёта. Подобное бывает и для медленных движений. Представь, что ты сидишь в гусенице, пересекающей широкую долину по гладкой дороге. Она едет равномерно и без тряски, и тебе кажется, что ты стоишь на месте, а всё вокруг тебя движется. Но для человека, который стоит на месте, движешься ты.

– Но ведь на самом деле двигаюсь именно я!

– Это зависит от рассматриваемой системы отсчёта. Если же твоё движение происходит со скоростью, близкой к скорости света, то к движению добавляются и иные эффекты, о которых я упомянула.

– Ох, Таллиа, теперь я начинаю понимать, что ты действительно робот. Не может красивая девушка так ловко шпарить столь сложные теории.

– Ты недооцениваешь красивых девушек. Так вот, с точки зрения теории сверхбыстрых движений, мы не можем уверенно утверждать, что два события в разных точках пространства произошли одновременно – ведь одновременность зависит от выбранной системы отсчёта. Если некая точка – например, звезда – приближается к нам, мы видим происходящие в ней события как бы ускоренными, ибо световые сигналы, благодаря сближению, приходят к нам чаще, чем от неподвижной звезды (с этим связан эффект Даблиэра, увеличивающий частоту света от приближающихся объектов). Если мы начнём приближаться к этой точке, события в ней помчатся для нас ещё быстрее, а если наша скорость приблизится к скорости света, они сольются в один непрерывный бурлящий поток. Таким образом, переместившись в приближающуюся к нам звезду мгновенно по червоточине... ох, я же не рассказала тебе про червоточины!