Текст книги "Полет Ящера"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)

Про то, как сиделось, спрашивать я не стал, поскольку без того знал, что сиделось не столь уж плохо. То есть, если сравнивать с большинством сидельцев нашей великой и необъятной. Шошина затолкнули в «красную» зону, Гонтаря - в «черную», но мне это было без разницы. И там, и там имелись свои люди, а если бы таковых не оказалось, в ход пошла бы валюта и нужные волонтеры, конечно бы, объявились. Главная подстава, на которой государство спотыкалось и падало, носом бороздя грешную землю, в том и заключалась, что чалились у нас с эффектом «до наоборот». То есть, самые матерые в зонах не задерживались вовсе, лицам второго и третьего уровней предоставлялась целая система льгот, находящаяся в прямой зависимости от степени крутости субъекта. Зоны усиленно подогревал общак, подогревали частные вклады. Если «смотрящий» зоны получал добрый пай с красочной малявой насчет новенького, за судьбу последнего можно было не волноваться. В «красных» зонах подмасливали администрацию, в «черных» - воров. Там же, где правил беспредел, пускали в ход аналогичные методы - то бишь, самых вредных опускали, пугливых стращали, сговорчивых задабривали подарками. Помнится, в одной из зон, куда угодили в позапрошлом году трое моих подопечных, нам даже пришлось разжечь некое подобие революции, в результате которой тамошних отморозков шустро превратили в калек, разбросав по иным точкам, «хозяину» дали по ушам, администрации «поставили на вид». Словом, везде можно было добраться и дотянуться до значимых рычажков-шестереночек, предпринять нужные шаги. Разумеется, должным образом порадели мы и за Гонтаря с Шошиным - людей далеко не последних в нашей империи. Было бы славно, если в кабинет зашли бы сейчас оба, но с Шошиным, судя по утреннему докладу чинуши, выходила какая-то непредвиденная задержка, и приходилось радоваться тому, что есть. Кивнув на свою неловко вытянутую ногу, я коротко ввел Гонтаря в курс дела: - Такие вот пироги, Гонтарь. Кувыркнулись на машине, потеряли Ганса. Вместо него теперь Дин, Но этого мало, нужна тень, и с сегодняшнего дня тебе придется поиграть в старые игры. На костистом лице Гонтаря не шевельнулся ни один мускул. Этот парень умел владеть собой. Пятерней проведя по ежику начинающих седеть волос, он без спроса взял со стола кофейник, до краев наполнил фарфоровую чашечку. - Что, тянет на чифирок? Гонтарь кивнул. - Есть немного. Но ничего, отвыкну… А ногу где помяли? Тоже в аварии? - В ней, проклятой. - Насколько серьезно? - Так, чепуха. Зудит только страшно. - Кто же это в вас плюнуть осмелился? - Есть подозрение, что «синие». Во всяком случае, не обычная шпана. Очень уж редкую бомбочку использовали. Брови Гонтари вопросительно шевельнулись. - Видишь ли, нет ещё таких в свободной продаже. Начинка сугубо экспериментальная. - Подробнее можно? - Гранату нам кинули. С пентафленом. Оказывается, есть такая сверхскользкая гадость. Специально для автомобильных покрышек. Помнишь погоню в «Кавказской пленнице»? Вот и нас таким же макаром прокатили. Обогнали на мотоцикле и бросили под колеса. А там как раз поворот и обрывчик. Я стекло проломил и вылетел, те, кто внутри остались, гикнулись. - Больно мудрено для «синих», - Гонтарь покачал головой. - Может, другой кто? - Могли, конечно, и гости из столицы поработать, но очень уж скоренько для них. Мы их позднее ждали. - А причем здесь столица? - Как причем? - я улыбнулся. - Помнишь, кому принадлежал «Харбин»? - Ну. - Так вот, теперь он наш. - Не хило! - То-то и оно, что не хило! Уже несколько дней, как отвоевали. Еще немного, и оформим документально. Многих, разумеется, обидели. Гонтарь присвистнул. - Стэк жив? - Списали. Вместе с Лафой, Лракулой и Микитой. Мороз, Хром, Бес, Лука - все тоже давно там. Баранович с Ромулой уже неделю, как пашут на нас. - Флопа, слышал, тоже упаковали в землю? - Да… Вышла тут одна поганая закавыка. - И кто же поработал? Я поморщился. - Знал бы кто, не стал бы вас вызывать. - Вас? - Тебя и Шошина. - Ясно. -Гонтарь сделал глоток, не удержавшись, качнул головой. - Да… А сидеть-то, оказывается, безопаснее! Сколько народу положили, окосеть можно! - Не окосей раньше времени. То ли ещё будет! - Значит, ожидается продолжение? - Вроде того. Я уже сказал, кто-то копает под нас, и это не предположения, есть весьма настораживающие факты! Кто-то очень сильный и злой! Кто - пока не знаем. - А «синие»? - На них пока и думаем, потому как более не на кого. Они ведь тоже за «Харбином» стояли. Пай имели. - Претензии уже предъявляли? - Предъявят, не сомневайся. - Так… Что-нибудь еще? Я вздохнул. - Есть, конечно, другие любопытные нюансы, но не стоит забивать тебе голову. Отдышись сперва, осмотрись. Потом сам поймешь, что к чему. На данный момент главная твоя задача - охрана моей драгоценной персоны. Легкой жизни на первое время не обещаю. Так что пошушукайся с Лином, подбери команду из морячков Ганса и принимайся за дело.. Твой прежний кабинет уже освободили. - Кто там без меня сидел? Ганс? - Безмен. Но для него готовят другие апартаменты, тем более что сейчас он в Москве. Встречает американцев, бывших пайщиков «Харбина». - Бывших? Я усмехнулся. - Да нет, мы же не международные террористы. Сам знаешь, где там наш бронепоезд отирается. Будем цивилизованно делиться. Главное - документики успеть переписать. Каллиграфическим почерком и на прежних условиях. Вот если забузят, тогда подумаем. - Ничего, Безмен - парень головастый, наверняка обломает штатников… Кстати, о том, кто именно на вас наезжал, он тоже не догадывается? - Увы. - Тогда дела действительно плохи! Я поморщился. - То есть, одну версию он мне выдал, но версия такая, что хоть стой, хоть падай. - Подозревает, небось, спецслужбы? - Хуже. Такую чушь городит, что волосы дыбом становятся. Гонтарь покачал головой. - Значит, действительно надо вызволять Шошина. Следователь он тертый, - что-нибудь придумает. - Судя по всему, капитан где-то в дороге. Ждем со дня на день… Я встрепенулся. - Короче говоря, осваивайся. Сеня выдаст подъемные, Дин проведет на склад, выберешь себе оружие ненадежнее. - Что-нибудь появилось новенькое? - Новенькое? Навряд ли… «Гюрза» и «ПСС» у тебя уже были, про «Абакан» тоже, наверное, слышал. А из последних моделей… - я пожал плечами. - Разве что патроны экспериментальные пошли да импорта добавилось. Штурмовые пистолеты «Линда», «Скорпион», «Бушмайстер». Гонтарь пренебрежительно махнул рукой. - Знаю! Пукалки, конечно, красивые, но по большому счету - баловство! - Ну, тогда пистолетики с полусвободным затвором. «Хеклер-Кох», «Браунинг», девятимиллиметровые «Люгеры»… - Полусвободный затвор? - Гонтарь враз оживился, глаза его, подернутые обычно холодной мутнинкой, загорелись. - Это, пожалуй, стоит побачить! - Вот и побачь. Часика через два жду в полной боевой готовности. - А разрешение на пушки? - Этим поинтересуйся у Сени Рыжего. Он у нас теперь ответственный секретарь. Без малого генсек. - Ну да? А Кепарь куда подевался? Враз затрезвонили оба стоящие на столе телефоны, и, подняв ближайшую трубку, я многозначительно поднял глаза к потолку. Гонтарь понял. И снова, наверное, подумал о том, что сидеть и впрямь намного безопаснее. Затянувшаяся волынка с Шошиным начинала беспокоить всерьез. Чинуша, с которым я не постеснялся связаться напрямую, заикаясь, заверил, что из колонии бывшего сыщика уже вывезли. По его сведениям билеты на самолет были оформлены надлежащим образом - все честь по чести, но вот в самолет группа сопровождения почему-то не попала. Загадочного этого «почему» чинуша и сам не мог уяснить. Все было железно оговорено, деньги положенным фигурантам уплачены, но чертов процесс не пошел. Дав ему ещё сутки на то, чтобы разобраться в происходящем, я попробовал задействовать собственные каналы, хотя знал, что вразумительных сообщений скоро не дождаться. Но как бы то ни было, я нуждался в ясной и посвященной голове. К сожалению, двух этих качеств одновременно - головенкам, имеющимся в наличии, явно не доставало. Были умницы юристы и талантливые махинаторы-бухгалтеры, хватало прожженных практиков вроде Гонтаря и Дина-Гамбургера. Но первым я не мог раскрыть всей имперской подноготной, вторые умели мыслить лишь предметно, не охватывая всех обстоятельств в целом. Ганс тоже не являлся аналитиком, хоти дельные мысли иной раз подбрасывал. Безмена же, на которого в иных ситуациях я мог вполне положиться, на этот раз из списка советчиков приходилось временно вычеркивать. И не только по причине отсутствия. После высказанной версии о покойниках к высказываниям Безмена я стал относиться более настороженно. Можно было рискнуть привлечь к аналитической работе Артура, однако и этот вариант пугал перспективой обнаружить у себя нечто, во что не желает верить ни один смертный. Печально, но факт! Все мы нормальны лишь до тех пор, пока не приходит кто-то и не предъявляет нам доказательств обратного. Такой, казалось бы, пустячок - свидетельство существования в твоей жизни постороннего! И даже не постороннего, а потусторонней. Помнится, одного типчика именно таким образом нам и удалось дискредитировать на суде. Устроили тогда форменную клоунаду. И с датами у него ничего не сходилось, и с именами. Пару его приятелей мы в принудительном порядке перекрасили в брюнетов, ещё одного обрили наголо. Все трое, выступая свидетелями, заверили клиента, что в таком виде ходили всю свою сознательную жизнь. А когда в панике типчик примчался к психиатру, то и здесь мы ему вовремя подсунули премудрого Артура, который между делом закодировал нашу жертву таким образом, что впоследствии у присяжных не возникло ни малейшего сомнения по поводу вменяемости подопечного. Соответственно и вынесен был нужный нам вердикт. В общем, не столь сложно свести человека с ума, если задаться такой целью. В принципе, если взглянуть на вопрос шире, все наше человечество ежедневно кодируется десятками и сотнями тысяч циничных колдунов - с газетных передовиц и телеэкранов, со страниц перевранных мемуаров, с дорожек музыкальных кассет. Правда всегда отторгалась, как непрожеванный сухарь. Совершенно бессознательно люди выковывали легенды и мифы, в которые желали верить, закрывая глаза на истину, подвергая гонениям здравомыслящих и неудобоваримых скептиков. Все потому, что общество не думает, оно живет - и тем самым качественно расходится с отдельной личностью, ибо, фантазируя, последняя откалывается от монолитного сгустка запостулированной косности, нарушая социальный гомеостазис, вызывая яростное раздражение окружающих. Личность всегда витает вовне, и это «вовне» уже само по себе чуждо социуму. Кстати, классовую теорию приняли на «ура» именно по той простой причине, что ничегошеньки нового она не открывала, фиксируя лишь самое очевидное, обещая то, чего жаждало большинство. И в этом одновременно таилась её слабость. Она ни йоту не отходила от действительности, обрывая лестничную диалектику утопическим, позаимствованным у Томаса Мора строем. Увы, это уже никого не смущало. И невдомек было двум бородатым интеллектуалам, что куда азартнее выстраивать очередные ступеньки грядущего, нежели выдумывать край, за которым нет ничего. В данном случае философы-непоседы уподобились детям, которые никак не в состоянии вообразить себе бесконечность вселенной. И если возможно было разглядеть класс-гегемон ближайших десятилетий, то что мешало им сообразить, что по их же многотомным трудам вырисовывается явственная цепочка иного постоянно меняющегося психотипа людей. Уверен, даже мой Безмен, поставь я ему такую задачу да пригрози кулаком, сумел бы заглянуть на три-четыре поколения вдаль. Другое дело, что без моего кулака ему на это глубоко наплевать, как плевать было бородатым мыслителям на век двадцать первый и все последующие. увы, мы - косные эгоисты, центристы по времени и географии. Иное для нас всегда будет оставаться иным. Я продолжать обзванивать служащих «империи», когда в кабинет заглянул Гоша-Кракен. Промямлив неразборчивое и потупив глаза, он опустил на стол конверт. - Дожуй и ещё раз повтори, - я положил трубку на место и потянулся к конверту. - Только что доставили. Какой-то пацаненок. Попросил, чтобы лично и немедленно. Мы его, понятно, сцапали, но он не при делах. Дали какие-то козлики полтинник, сунули в руки конверт и назвали адрес нашего офиса. - Что внутри, читал? Гоша, помявшись, кивнул. - Оно же не запечатано было. Мало ли какую гадость могли подсунуть. В общем, это урки маляву прислали… - Помолчи минуту, - я достал письмецо из конверта, глазами пробежался по строчкам.. Гоша стоял возле стола, как вкопанный, и даже дышать старался реже. Вероятно, во всем офисе, происходило сейчас то же самое. Такие новости в секрете не утаишь, и ждать от своего хозяина они могли чего угодно - вспышки необузданного бешенства, рокового выстрела в висок - всего вплоть до Тихого помешательства. Потому, верно, и отправили в кабинет Гошу-Кракена, зная мою слабость к его музыкальным пальчикам, понимая, что только у него есть все шансы выйти от меня целым и невредимым. Скрипнула дверь, к столу Шагнул Гонтарь. Успевшему переодеться, благоухающему одеколоном охраннику я протянул маляву от «синих». - Вот так, Гонтарь. Ультиматум от урок. Приглашают на сходку. Гонтарь развернул листок, внимательно прочитал написанное, вполголоса выругался. - Вот паскуды! - Паскуды - это да… - Но почему не сработала сигнализация? Где были сторожа? Я сумрачно скривил губы. - Это нам и предстоит узнать. Вернее, тебе. Займись делом немедленно, лады? Гонтарь кивнул и вышел. Гоша робко повернул за ним. А я, откинувшись в кресле, застывшим взором вперился в захлопнувшуюся за ними дверь. Дни тянулись мокрыми бельевыми веревками, скручивались и переплетались в ужасные узлы - морские, пиратские, гордиевы. Оттого я, верно, и пил вчера. Не Ганса пропивал, - жену! Еще одну свою будущую потерю… Все случилось так, как я и предполагал. Минувшей ночью её похитили. В маляве мне предлагалось явиться на сходку - держать ответ за Мороза с Капралом. В противном случае обещали то, что и должны были обещать. Сначала локон, потом ноготок, а после - все остальное. Зажмурившись, я вдруг увидел себя сидящим за шахматным столом. Часы с двумя флажками бешено отщелкивали секунды. Время на роздых и размышления не оставалось. Незримый противник, съев моего офицера, цапнул грязными пальчиками королеву. Очередь хода была за мной. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Чтобы за ночь одну Расцвела, Подогрел я горшок, Где слива растет. Ни один цветок не раскрылся. И. Такубоку Первоначальную сходку в «Южном», как мы и планировали, «синим» пришлось перенести. Инспекция, засевшая с раннего утра в кабинете директора, конечно же, не могла их не насторожить. Впрочем, не могла и всерьез испугать. Времена, когда урки тряслись перед серпасто-молоткастой властью, давно миновали. Как у партий имеются правое и левое крылья, так и нынешняя власть представляла собой всего-навсего одно из многочисленных ответвлений преступности - более своевольное, более амбициозное, не самым лучшим образом управляемое - и все-таки свое родное, а родных опасаться нелепо. Самое главное, что присутствовало объединяющее начало: все добывали в меру сил и возможностей бабки. Одни огребали деньги на рэкете, другие на торговле, взятках и политических авантюрах. Принципиального различия не наблюдалось, и дела государственных правителей на сходках обсуждались с той же помпой, что и дела местных авторитетов. Общность творимого объединяла, и если урки брали квартиры с банковскими сейфами, то министры пытались брать города и республики, в чем, кстати, татуированная братия также принимала посильное участие. К местам боевых действий на стажировку и на заимствование кровавого опыта высылали рвущихся в бой птенчиков. К слову сказать, лучшего места для закалки молодняка нельзя было и придумать. Возвращались не только с хабаром, но и связанные кровью, наученные бить кулаком и пулей, с дистанции и в упор. Юные подмастерья матерели, превращаясь в заплечных дел мастеров. Так что нагрянувшая не ко времени инспекция вызвала у авторитетов гримасу недовольства, но не более того. На такую реакцию мы, впрочем, и рассчитывали. Короткой отсрочки вполне хватило. К нужному часу ребятки Августа устроили все наилучшим образом. Слушать братву можно было чуть ли не с эффектом стереофонии. Еще раньше я успел созвониться с Васильичем, предупредив насчет возможной заварушки в «Южном». Старик недовольно попыхтел, но новость проглотил стоически. Иного выхода у него и не было. Наверное, не менее получаса мы обсуждали детали операции, и генерал то и дело прерывал меня, прося обождать, потому что он, видите ли, записывал все по пунктам в свой любимый блокнот. Я терпеливо ждал, но мысленно ругал его на все лады. Конспекте? хренов! Полководцы не должны волноваться, но этот генералиссимус, похоже, чуточку мандражил. А может, не оклемался ещё после «Харбина». Все ж таки годы берут свое, и паузы между боевыми рейдами тоже должны иметь место.