Текст книги " Дикие"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 15

Сегодняшнее чудо совершилось ровно в два хода. Сначала Гринева подобрал на дороге крутобокий джип, а спустя всего полтора часа он уже сидел перед дежурящим по «Кандагару» Гришей Росомахой и с наслаждением жевал маковую выпечку секретарши Леночки. Сердобольный Гриша предложил ему еще и коньячку, но, верный своим принципам, Василий ограничился печеньем, запивая его ароматным кофе. Супруги, подобравшие Гринева на дороге, также успели его угостить, но кофе друзей да еще с домашней выпечкой был, без сомнения, лучше. Утро успело залить окна бледным рассветным молоком, и народ, поднятый с постелей звонками Григория, спешно съезжался к офису. Первым прилетел Юрик Пусвацет, сразу за ним явились директор «Кандагара» Дмитрий Харитонов, Серега Маркелов и Тимофей Лосев. Самыми последними прибыли опухшие от сна Маратик с Мишаней. Оба основательно недоспали и примчались, даже не успев толком умыться. Тем не менее, мобилизация была проведена в завидные сроки. Фактически контора собралась в полном составе, если не считать Леночку, которую беспокоить не стали, и Никиту, паренька, принятого на работу в «Кандагар» сравнительно недавно. Новоиспеченный сотрудник догуливал последние свободные деньки на родной харьковщине, и, верно, так оно было лучше. Всего месяц, как Никита демобилизовался из вооруженных сил, успев побывать в Чечне и Ингушетии, и бросать парнишку без надлежащей подготовки из огня да в полымя Харитонову не очень хотелось.

Как бы то ни было, но Гринева здесь знали практически все, а потому лишней дипломатии разводить не стали. По просьбе Дмитрия, Василий продолжил свое невеселое повествование, временами уточняя на бумаге схему лесного лагеря. Выходило у него не слишком художественно, но общее представление о деревушке получить все-таки было можно. Все вновь подъезжающие молча рассаживались вокруг стола, пытаясь сходу подключиться к теме.

– Значит, Стас остался в зиндане?

Гринев коротко кивнул, отдуваясь, отложил в сторону надкушенное печенье. Он был сыт, и он был счастлив, несмотря на все пережитые события. Его безудержно клонило в сон, но он понимал, что сейчас отоспаться ему никто не даст. Пару успокаивающих звонков домой он уже сделал и теперь должен был во всех подробностях изложить «кандагаровцам» перипетии минувших дней.

– Куда же ему еще деваться? И кстати, не он один сидит в зиндане. Там рядом еще одна яма была. Я туда не заглядывал, но с узником мы пробовали ночью переговариваться. Судя по всему, какой-то юнец. Старуха сказала: он – из коммерческих пленников. Стало быть, ждет, когда за него выкуп заплатят. Ну, а нам, само собой, ждать было нечего.

– Все равно! – буркнул Сергей Маркелов. – Надо было вам вместе бежать! Сидели бы сейчас здесь, и у нас хлопот было бы меньше.

– А девушки? – строго вопросил Дмитрий.

– Причем тут девушки? Там, в яме, Стасик им все равно не поможет!

– Это как сказать!… – Дмитрий покачал головой. – Если бы удрали сразу двое, эта банда весь лес на уши бы подняла. Может, и Мариночку с Марго решили бы в расход пустить. А заодно и того юнца.

– Вообще-то Горбунья их под защиту взяла. Это я о девушках… – неуверенно пробормотал Гринев.

– Ну, и что? – Лосев пожал могучими плечами. – Не она же там правит бал! Сегодня взяла под защиту, а завтра самой руки обломают. Или скажешь: нет?

– Не знаю… – Василий поежился. – Одно скажу: сложно у них там все. Живут, как при феодализме. Поселок-то крохотный – всего из десятка дворов, и населения – с гулькин хрен. Вот Атаман и вьет из них веревки.

– Кто он вообще такой?

– А черт его знает! – Гринев пожал плечами. – Горбунья мало что говорила про него – и все как-то туманно. Вроде как с силовиками дружит, на ФСБ работает, но я, честно говоря, не очень поверил. По мне – так обыкновенный бандит.

– На обыкновенного не слишком похоже. – Харитонов покачал головой. – Чтобы подмять под себя целую деревушку, да еще такое время держать все в тайне – нужны специальные навыки! Так что предположение насчет ФСБ не лишено оснований… Чем хоть они занимаются там?

– Не знаю, нам из ямы видно не было. Но Стас предположил, что они и в город вылазки делают… Да! И вот еще что! – Василий встрепенулся. – На окраине деревни мы крест видели. Огромный – метров пять высотой. Старуха нам про послушников поминала, вот Стасик и предположил, что этот крест тоже сооружен для них. Может, какой-нибудь обряд посвящения или другая чепуха.

Харитонов быстро переглянулся с Мишаней.

– Крест, говоришь? Это интересно.

– Так, может, он просто шизик? – предположил Лосев. – Этот ваш Атаман? Из каких-нибудь новоявленных сатанистов?

Гринев покачал головой.

– Про сатанистов не в курсе, но Горбунья говорила, что он опасен. Просила быть максимально осторожными. Дескать, на подступах к деревне послушники у них ямы роют, ловушки устраивают. Да мы и сами на них натыкались. Это я, значит, о ловушках. Стас самострел обезвредил, а я на растяжку дважды натыкался.

– А что вам еще старуха рассказывала?

– Да в общем-то ничего. Не получилось у нас с ней долгого разговора. Там же кругом орлы с пушками, так просто к яме не подойдешь. Это только она определенными свободами пользуется. – Гринев вздохнул. – Так что кроме старухи да девушек никого больше не видели. Народ там запуганный, – делают все, что пожелает левая нога Атамана. А вот здесь, – Гринев показал на один из своих рисунков, – у них что-то вроде полигона. Мы, когда к яме шли, хорошо его рассмотрели. Здоровенная такая площадка – и краской вся измазана. Совсем как у нас после пейнтбола.

– Выходит, что-то вроде учебного лагеря… – кивнул своим мыслям Харитонов.

– Ну, да! А в самом центре села у них вышка стоит.

– Какая еще вышка? – Харитонов насторожился. – Ты про вышку ничего не говорил.

– Значит, забыл… – Гринев виновато улыбнулся. – Тем более, что хитрая у них вышка. Совсем не такая, как в зоне. Скорее – небольшая площадка. А установлена она между живых сосновых стволов. Высота – в аккурат на уровне крон, а потому и рассмотреть ее трудно. Наверху прожекторы и пулемет «Корд»…

– Погоди-ка! – Маратик встрепенулся. – Про «Корд» ты откуда знаешь?

– Так Стасик же сказал! Сам-то я в пулеметах не разбираюсь, а Стас сходу определил калибр и марку.

– И где у них расположена эта вышка?

– Хмм… Примерно здесь… – вновь взяв в руки фломастер, Василий подтянул к себе лист с прежними набросками, аккуратно дорисовал вышку. Чуть отстранился, оценивая общую картину. – Вот теперь, кажется, все. Если что-нибудь еще вспомню, дорисую.

– Нет уж, Васек, ты сейчас постарайся все вспомнить. Потом поздно будет.

Гринев нахмурил лоб.

– Я постараюсь, только голова чугунная…

– А ты еще кофейку выпей. Да таблеточек янтарной кислоты пожуй. Ну? Чего ты там еще вспомнил?

– Да так, мелочь одну. Может, это и не так важно, но когда я возвращался, дважды в окопчики какие-то проваливался. Аккуратные такие окопчики! Теперь вот подумал: может, это схроны для наблюдателей?

– Возможно, – Дмитрий кивнул. – Нарисуй-ка нам их тоже. А заодно и про собачек расскажи подробнее. Ты говорил, много их там?

– Ну, этого добра у них хватает! Десятка два как минимум. Мы, правда, видели только часть вольера, но лай доносился и с других концов деревни.

– А порода?

– Да все вперемешку. Но питбуля видел только одного. Это, значит, когда нас дымом выкуривали. Он меня, гад такой, и повалил на землю.

– И что? – заинтересовался Шебукин. Этой части рассказа он не слышал. – Врезал ему хоть раз?

– Кого там! Я даже за нож схватиться не успел. Хотя, может, и хорошо, что не успел. Там зверюга такая была, что никакой дубиной не отмахаешься.

– Ну, это смотря куда бить… – со знанием дела протянул Маркелов. – Питбуль – он как акула. Самое уязвимое место – нос. Если хорошо ударить, можно и убить.

Вспомнив о грозном псе, Гринев поежился. Судорожно ухватив кружку с кофе, жадно отхлебнул.

– Ладно, с собаками выяснили. Что еще можешь добавить? – Харитонов задумчиво разглядывал художества Гринева.

– Да практически ничего. Мы ведь все это время в яме скучали, небо наблюдали исключительно через решетку.

– А стены зиндана – земляные?

– В том-то и дело, что нет. Там кругом обмазка из бетона. Сделано довольно грубо, но крепко. А на полу – кипа заплесневевшего картона. И запах, как в хорошем бомжатнике. Это я к тому, что мы там не первыми были.

– Не первые, это точно… – Лосев крутанул в пальцах карандаш, задумчиво пристукнул по столу. – Но если кто-то привозит туда послушников, значит должна быть и дорога, верно?

– По идее, так, – Василий кивнул. – Но дороги мы не видели, – одну только узкоколейку, но она от лагеря расположена далеко.

– А на вашей карте узкоколейка имелась?

– Да нет, на нашей карте все по иному было. Ни деревень, ни дорог, ни колодцев. Мы даже предположили, что раньше там секретный объект располагался – потому и не изображено ничего толком.

– Может, и так, но сдается мне, что нужно среди старых карт пошерстить. – Лосев переглянулся с Маркеловым. – Слышь, Сергунь, ты ведь что-то переписывал у наших топографов?

– Было такое дело, – Маркелов деловито кивнул. – Это вон Димыч просил освежить электронную карту, ну, а я слил заодно и все соседние файлы. Между прочим, получилось довольно емко – больше десятка сидюков!

– И что там на них?

– В основном, конечно, Екатеринбург в разные годы. Есть и двухсотлетней давности, есть и столетней.

– Ты что, клады собирался искать?

– Ну, мало ли…

– Погодите, не отвлекайтесь! – Харитонов поморщился. – Было там что-нибудь помимо Екатеринбурга?

– Само собой! – Маркелов горделиво улыбнулся. – Почти вся область. Правда, и ляпов хватало. Сами, небось, помните, как у нас все секретили в то время. То есть карты-то я переписал, но вранья на них – выше крыши.

– Все равно тащи! Авось разберемся… – Дмитрий сосредоточенно оглядел собравшихся. – Времени у нас, ребятки, в обрез, так что нужно торопиться. Во-первых, постараемся разузнать все о возможных дорогах в этом районе, во-вторых, экстренно соберем информацию о населенных пунктах…

– Спутник! – радостно выкрикнул Гринев. – Я же могу фото со спутника заказать!

– Чего, чего?

– Ну да! Мы же все-таки МЧС, а, значит, космос на нас тоже немного работает. Вот и закажу нашим ребяткам серию снимков.

– Однако! – Маратик присвистнул. – Кучеряво живете, если свой собственный спутник имеете!

– Ну, спутник, собственно, не наш, – Гринев смутился, – но в последнее время военное ведомство разрешает им пользоваться. Само собой, людей на фотографиях не разглядишь, но дороги обычно видны отчетливо.

– Вот и славно! – обрадовался Харитонов. – Будут на руках карты, возьмем эту шатию без единого выстрела! «Мама» сказать не успеют!

– Да уж, мешкать нельзя, – поддакнул Мишаня. – Долго держать Стаса в зиндане они не будут.

– Вот и готовьтесь! – кивнул Харитонов. – Кто знает, возможно, уже сегодня придется выезжать в лес.

– Сегодня? – Гринев недоуменно сморгнул. Рука спасателя сама собой передвинула бумажку с каракулями лесной старухи.– А как же сестра Горбуньи, Василиса?

– Василиса? – Харитонов чуть растерялся. – Вот, черт! Про нее-то я и забыл…

– А оно нам надо? – въедливо поинтересовался Маркелов. – Кто она, в конце концов, такая? Не подруга и не родственница, верно? Вот и нечего дергаться. И потом – сработаем на опережение, не понадобится вашей Василисе никакой защиты.

– Нет, Сергунь, не дело говоришь! – Харитонов поморщился. – Если Стас что-то ей обещал, надо слово держать. Опять же и Василий сказал, что про старуху он поминал особо. Похоже, эта самая Горбунья всерьез обеспокоена судьбой своей сестрички…

– Секунду! – вскинув указательный палец, Мишаня возбужденно обернулся к Гриневу. – Ты говорил, ее Василисой кличут?

– Ну, да…

– А лет им обеим – где-то за девяносто и колдовством обе промышляют, так?

– Ты что, знаешь ее?

– Ясен пень, знаю! – Мишаня даже пристукнул по колену ладонью. – Или забыли ту бабу, что приходила к нам жаловаться на гадалку? Та, дескать, напророчила ей пропажу кошелька, и стоило ей вернуться от бабули, как кошелек действительно пропал. Она еще талдычила, что старуха сама его сперла, а мы с вами тут хихикали.

– Кажется, было что-то такое…

– Конечно, было! Я-то живу неподалеку, вот и не поленился к ней зайти.

– Ну, и что?

– Да ничего! Ладаном подышал, в глазки ей глянул. Узнать, конечно, ничего не узнал, но впечатления кое-какие получил. Короче, старуха и впрямь именитая – морщинистая, как чернослив, но держится барски, трубку пиратскую курит.

– Трубку? – удивился Харитонов.

– Самую настоящую! По всем углам иконы развешены, на лбу точечка индийская, на груди – четки. И видно, что людей обувает мастерски.

– Во-во! – Василий оживился. – Она самая! Голос дребезжащий, а глаза такие, что смотреть страшно.

– Схвачено! – Мишаня решительно указал на Гринева. – Беру его с собой и отправляемся к старухе. Прямо с самого утра! Если она не съехала с адреса, аккуратно проводим опознание и закрываем!

– Ишь, ты, какой быстрый! А дальше что?

– Дальше берем стволы, едем в лес и разносим тамошний гадюшник в щепки!

– Ты учти, после вчерашнего происшествия в «Возрождении» могут возникнуть проблемы. – Предупредил Лосев. – У ментов объявлена повышенная готовность. Так что могут и в лес не выпустить, и ошмонать на любом перекрестке.

– А что тут у вас стряслось? – поинтересовался Гринев.

– Да у нас тут кресты кто-то продолжает жечь, а вчера и вовсе ограбление банка организовали. Сейф, говорят, прямо сквозь стену выдернули.

– Это как же?

– Да очень просто, прицепили к машине тросом и выдернули.

– А что в сейфе было?

– Ну, этого нам никто не скажет. Может, золотишко, а может, и камушки какие.

– Я так понимаю, – начальственно откашлялся Тимофей, – что реквизиты людишек Атамана нам больше не нужны?

– Почему же, пригодятся! – Дмитрий бережно придвинул к себе помятую бумажку. – И потом, вдруг, Василиса адрес поменяла? Пусть Мишаня сбегает к ней, а там подумаем, как поступить. Ну, а сейчас скоренько распределим роли – и за дело…

Глава 16

Может, кто и назвал бы это лечением, но для Стасика это было сущим раем. Он лежал в просторной горнице, на мягком одеяле, а над ним хлопотали Горбунья и ее новоиспеченные помощницы в лице Мариночки и Марго. Дело свое они знали, и Зимин поразился тому, с какой готовностью девушки слушаются старуху, подавая ей склянки с водой и порошками, ополаскивая марлю и тряпочки, аккуратно промывая всю использованную посуду. Подобно юным новобранцам подруги Зимина не перечили своей наставнице ни словом, ни жестом. Похоже, насчет этой бабки они ничуть не преувеличивали: Горбунья и впрямь была колдуньей. Появись у нее такое желание, могла бы вить из них веревки. Поглядывая на своих «невест», он вынужден был признать, что даже самого Стаса они не воспринимали с той серьезностью, с какой вникали в бормотание Горбуньи.

– Главное, поскорее вывести гной. – Приговаривала старуха. – Чтобы ни капли яда в ране не осталось.

– Да откуда же гной? Меня только-только покусали!

– Когда зубы проникают глубоко, без гноя не обходится. – Ворчала Горбунья. – Это еще хорошо, что тебя Волк погрыз. Он у нас падалью никогда не питался. А вот был у нас медведь-подранок, вот тот мог опасно укусить. Бельмастый ему руку раз сунул – и все…

– Неужели откусил?

– Уж лучше бы откусил. Рука нагноилась, а я и поделать уже ничего не могла, опоздала. Предложила резать, а он, дурачок, испугался. Ну, а как Антонов огонь случился, так и преставился. – Бойко перекрестившись, Горбунья пробормотала под нос коротенькую молитву, подойдя к печке, зачерпнула из глиняного горшочка парящей кашицы. Деловито понюхав снадобье, деревянной лопаткой размазала по льняной тряпице. Обернувшись к лежащему Стасу, строго предупредила:

– Жечь будет, терпи. Уж пусть лучше сейчас переболит. Очень уж худая у тебя рана.

– Что же в ней такого худого?

– Балбес! – старуха пристукнула ему по лбу все той же деревянной лопаткой. – Левое плечо рядом с сердцем, так что случись что, у тебя, милок, и гангрены никакой не будет. Как начнется заражение, так и умрешь.

Маргарита от ее слов без сил опустилась на лавку, Мариночка тоже побледнела. Глянув на них, Зимин не удержался от смеха.

– Хорошо же ты умеешь утешать, бабка!

– А мне тебя не утешать надо, а наоборот злостью наполнять. Будешь злиться, скорее поправишься. Смиришься с болезнью, с места не встанешь… – мелко ступая, Горбунья подошла к больному, щепотью перекрестила ему лицо. – А ну-ка, держите его, любезные!

Девушки послушно подскочили к Зимину, прижали к лавке. Старуха прицелилась и одним шлепком прилепила тряпицу с варевом к обезображенному ранами плечу. Взвыть Стас не взвыл, но зубы стиснул крепко. Перед глазами тотчас поплыли радужные спирали, и тысячи змей разом зашипели в голове. Казалось, некая сила приподняла его над лавкой и медленно-медленно закружила.

– Лежи, милок, не шевелись, а я над тобой пошепчу маленько. И глаза закрой, так тебе легче будет.

– Колдовать будешь, старая? – через силу выдавил он из себя.

– А и буду – тебе, касатик, это только на пользу. Женушкам твоим я тоже шептала, – сам видишь, живы пока.

– Бабушка хорошо шепчет, честное слово! – услышал Зимин голос Маргариты. – У меня раны еще хуже твоих были, – и ничего, зажили.

– Да ты ведь хромаешь еще.

– Это пока. Но бабушка говорит, что через неделю пройдет.

– Бабушка… – не открывая глаз, Стас улыбнулся. От детского этого слова на него вдруг повеяло забытым уютом, горячими пирогами и вязаными носками. Наверное, только сейчас он сообразил, что никогда в жизни не произносил этого слова вслух. Оно всегда было где-то вне – на страницах книг и журналов, на экранах телевизора и в устах посторонних детей. Увы, подобно Тимофею и Димке он был изначально детдомовским, а значит, не имел возможности называть кого-либо мамой или бабушкой. И теперь, изведав на вкус забавное словцо, он неожиданно познал для себя заповедную сладость родства, познал, сколь многого был лишен на протяжении всей своей жизни.

Бред продолжал кружить ему голову, и сморщенные руки Горбуньи – руки, чудесным образом превращенные в руки бабушки– касались его груди, утирали со лба пот, влажной ваткой промокали горящие губы. Это тоже походило на чудо, и, слепо потянувшись рукой, он поймал чью-то ладонь, порывисто сжал. Наверное, это была кто-то из девушек, но в данную секунду Зимину ужасно хотелось, чтобы за ним ухаживала настоящая родственница. У всех нормальных людей обязаны быть свои бабушки, и в эту секунду бабушка появилась и у него.

***

Очнувшись, Стас уставился в потолок над собой, недоуменно нахмурился. Ощущение было таким, словно он отходил от операции под наркозом. Все та же тошнота и все то же необъяснимое головокружение. Зимин попробовал пошевелиться и тут же вспомнил о своем недавнем поединке, о заботливом лечении горбатой колдуньи. Полыхнувшая в левом плече боль помогла освежить память, вернув огромные глаза склонившейся над ним старухи, вернув оскал рвущегося к нему зверя. Впрочем, схватку с безумным псом вспоминать не хотелось. Не тот это был бой, которым впоследствии принято гордиться. Пес был, конечно, сильным, но и жизнь свою продал далеко не задешево…

Где-то за окнами уркающе взревел мотор. Кажется, к деревне подъезжал грузовик. Гудя мотором, машина неспешно вползла в узкую улочку, с фырканьем остановилась где-то неподалеку. Не делая попытки пошевелиться, он продолжал настороженно прислушиваться. Захлопали отстегиваемые борта, подошедшие со всех сторон мужчины стали с руганью что-то выгружать. Во всяком случае, стало ясно, что привезли что-то тяжелое. Кажется, заговорили о погрузчике, мимоходом помянули автоген. Это становилось все более любопытным…

Осторожно переместившись, Зимин поднял голову и неожиданно обнаружил, что увидеть со своей лавки окно не в состоянии. Мешала печь, мешали притворенные ставни. Пришлось снова пошевелиться, хотя каждое движение давалось с болью. Припомнив слова Горбуньи насчет гангрены, Стас сумрачно улыбнулся. То ли у него действительно начиналось заражение, то ли влияла таким образом мазь, но рана продолжала полыхать огнем, и по-прежнему кружило голову от необычайной слабости. Сделав над собой усилие, он все же заставил себя сесть, кое-как осмотрелся. Горбуньи в комнате не было, а обе девушки, к его полному недоумению, сидели в углу, беззвучно и сосредоточенно занимаясь рукодельем. Выглядело это столь непривычно, что не меньше минуты он глазел на них, силясь понять, каким же это чудом старухе удалось усадить двух непосед за вязание. Та же Марго не могла усидеть и двух минут за глянцевым журналом, терпеть не могло телесериалы, а тут кропотливо стрекотала спицами, вывязывая нечто напоминающее шерстяную варежку. Мариночка сидела в метре от подруги и терпеливо вывязывала носки.

– Ну, вы даете!…

Обе враз подняли головы, степенно отложили вязание.

– Тебе что-нибудь нужно?

Голоса их тоже звучали подозрительно ровно, и Стас раздраженно приподнялся на локте.

– Конечно, нужно! Может, вы мне поможете, наконец?

Девушки приблизились к нему, часовыми обступили с двух сторон.

– Тебе ни в коем случае нельзя вставать! Бабушка сказала, что день или два будет сильный жар, а жар нужно перележать.

– Много она понимает – ваша Бабушка! – Стас все-таки позволил себя поддержать. – Кстати, почему бабушка?

– Потому что ей так больше нравится!

– Тогда понятно… Непонятно другое: как это она вас к вязанию приучила?

– И тебя приучит, если захочет.

– Ну, уж дудки!

– Приучит, приучит! – Мариночка через силу улыбнулась. – Ты ее просто не знаешь. Бабушка может делать с людьми все, что угодно: может лечить, а может обращать в полное рабство.

– Что-то вроде кодирования?

– Ага. У нее тут все работают: кто вяжет, кто дрова добывает, а кто скотиной занимается. У каждого свой строго очерченный круг обязанностей.

– И у вас?

– И у нас.

– А у бандитов?

– Наверное, и у них тоже имеются свои дела, только этого мы не знаем.

– Да уж, вижу, что не знаете… – шатко приблизившись к окну, Стас открыл ставень, лбом прижался к деревянной раме. – А это еще что за драндулет во дворе?

– Обычный грузовик, – Мариночка безразлично пожала плечами.

– А раньше вы этот грузовик видели?

На этот раз плечами пожала Маргарита. Машину она наблюдала здесь не впервые, однако какого-то особого любопытства не испытывала.

– Да вы что, не понимаете? – Стас разволновался. – Если есть машина, выходит, должна быть и дорога.

– Ну, и что?

– Как это что?! Если есть дорога, значит, отсюда в любой момент можно бежать.

– Бежать отсюда невозможно, – тусклым голосом отозвалась Мариночка. – Я уже пробовала однажды, не получилось.

– Один раз ничего не значит! Можно попробовать еще раз!

– А зачем?…

Взглянув на девушек более пристально, Стас коротко присвистнул:

– Эге! Да ваша бабуля никак сглазила вас!

– Она не занимается сглазом, это совсем другое.

– Ну, да, конечно. Пошептала над вами и все дела!… – Стас обеспокоено покачал головой. – То-то я гляжу, вы какие-то тормозные! Даже подумал, может, что случилось?

Он порывисто обнял Маргариту, притянул к себе за плечо Мариночку. Гладя их по волосам, и сам не сразу понял, насколько глупо прозвучала его последняя фраза. В самом деле, что может случиться еще после всего того, что перенесли эти девушки?

– Вот, что мы сделаем… – торопливо заговорил он. – Мы сейчас сядем, и вы все мне спокойно расскажете. От начала и до конца… – Зимин почти насильно усадил своих подруг на деревянную лавку, тяжело опустился рядом. Потревоженное плечо немедленно вспухло огнем, и какое-то время он сидел с закрытыми глазами, терпеливо пережидая боль. И снова они повели себя необычно. Не заметили ни его гримасы, ни закрытых глаз. Стало быть, он не ошибся, – старая чертовка действительно околдовала девушек. Возможно, ради их же блага, но Стасу подобная опека с каждой минутой нравилась все меньше. С некоторым испугом он прислушался к себе, силясь выявить те тайные знаки, которыми наделяла Горбунья своих подопечных. Как ни крути, а он пролежал здесь в беспамятстве несколько часов, и за это время Горбунье ничего не стоило подвергнуть своему чертовому гипнозу и его. Не очень понятно, где она этому научилось, но не подлежало сомнению, что колдовать она и впрямь умеет. Продолжая с беспокойством взирать на девушек, Стас внутренне признал, что с подобным ему пришлось столкнуться впервые. Ничего похожего он никогда не встречал и, может быть, поэтому ощутил первородный животный страх. Старуха была немощна и стара, но она располагала чем-то совершенно иным – силой, перед которой пасовали молодость, зубы и мускулы…