Текст книги "Бездушиш (СИ)"

Автор книги: Андрей Рымин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Верно, Дунк, – тяжело вздыхает Броден, – ты – дурак. И наказан по делу. Плохо ты нас благородных знаешь. Если человек чести принял ставку, то потом хоть умоляй его на коленях, а он всё равно отдаст проигрыш. Тебе, сыну охотника и швеи, не понять.

– Да пошёл ты! – фыркает Дункан. – Небось мы, простаки, тоже слово умеем держать. Мой Ключ теперь Эндора. И пусть он будет фиолетовым. Считай, мой личный подарок новичку.

– Ещё скажи, что поддался, – хохочет лысый Огнеплюй.

– Ладно, парни, – перекрикивает поднявшийся шум капитан Искупляющих. – Позволим служивым продолжить. Давайте перемещаться в болтальню? Там будет удобнее.

Перемахивая ограду, бездушные принимаются покидать ринг, а затем и всю тренировочную площадку. Провожающие нас уважительными взглядами солдаты, расступаются в стороны. Мы идём с моим недавним противником в самом конце, замыкая процессию. Рука Дункана у меня на плече.

– А ты хорош, принц, – вздыхает он с завистью. – Есть, чему у тебя поучиться. Вон, даже наместник Сон хлопал.

Удачный подход к нужной теме. Воспользуюсь.

– Наместник – это который весь в красном?

Вопрос задан тихо.

– Ага. В смешной шапке.

Ответ дан и тем более шёпотом.

– А, кто это был с ним рядом?

Я тоже шепчу.

– Так колдун же. Который с острова. Не слышал про них?

И, судя по вновь зазвучавшему в полную силу голосу Дункана, эта тема отнюдь не запретна.

– Нет.

– О, брат… Ты прозреешь.

Глава десятая
Шаг за шагом

Полесок открыли уже тем же вечером. Отпрыгался Брут. Теперь не сбежит. Бездушного, что так не хотел служить здешним князьям, очень быстро поймали и, как можно легко догадаться, посадили на Связку. Мне жаль его. Павел Никитич, каким бы Мудрым он не был, едва ли поверит бедняге. А ведь тот не брал Ключ. Сам того не желая, подставил я дядьку. Не схвати я тот шар, Брут и дальше бы спокойно притворялся тем дедом. Впрочем, кто его, этого беглого знает? Может, он ещё тот гад? Вдруг к добру оно?

В общем, что было, то было. Ничего не изменишь. У меня и без этого Брута есть за что переживать. Вон, хоть тот же Онуфрий. Утро нового дня, а старик до сих пор не вернулся. И не вернётся понятное дело. Вот только, что соседям скажу? От рассвета уже часа полтора-два прошло. Я всё дома сижу. Из остатков еды сделал завтрак, поел. Готовить обед уже не из чего. Придётся сегодня сходить за покупками. Заодно и с людьми поболтаю. Надо выяснить – выходит ли вообще князь в народ? Мне ведь, чтобы путеводную нить ухватить, до него дотронуться надо.

Ладно, пора выползать из норы. Перед выходом в город воды наберу. Всё равно нужник надо проведать. Взял ведро и отправился во внутренний двор.

– Эй, Мирон! Ты Мирон же?

Только что свернувший сюда с улицы дядька шагал в мою сторону.

– А кто спрашивает? – не растерялся я.

– Никифор, – представился грузный щекастый мужик. – Поди, слышал про меня. Хозяин я здешний. Онуфрий сказал, что, пока его нет, ты за комнаты будешь платить. Завтра срок как раз. Готовь два серебряных. По седмицам я плату с жильцов не беру. У меня только за месяц вперёд. Дед сказал, что ты в курсе.

– Ага, – кивнул я, подыграв старику, что и здесь обо мне позаботился.

Раз Онуфрий намедни успел заглянуть к хозяину, вопросов ко мне не возникнет. К родне дед уехал. Никифор, если что, подтвердит. Про причины отъезда могу врать, что хочу. Да хоть его же былую брехню и подсуну соседям. Будет тётку за наследство дохаживать.

– Знаешь, где меня найти? Завтра деньги занесёшь.

По лицу Никифора было видно, что дядька доволен. Небось, не поверил Онуфрию. Решил уже, что придётся ему новых жильцов искать.

– Да зачем завтра ждать? – улыбнулся я. – Серьёзного человека лишний раз тревожить негоже. Дед оставил монеты. Сейчас и отдам. Подождите немного.

Поставив ведро на землю, я быстро заскочил в дом. Так-то все мои деньги при мне, но показывать, что я такие богатства в кармане таскаю, не хочется.

– Вот, пожалуйста! – протянул я хозяину комнат два маленьких серебряных кругляша.

– Славный парень, – потрепал меня по вихрам Никифор. – Буду нужен, у соседей спроси, где живу. Ну, хорошего тебе дня.

Не так быстро. Мы ещё пообщаемся. Окна, выходящие на проулок, закрыты, и соседки, которые давеча через них перебалтывались, нас подслушать не смогут. Я призвал циферблат. Раз Единый мне послал собеседника, нужно этим подарком воспользоваться.

– Ой, а можно спросить?

– Ну спроси, – улыбнулся Никифор.

– А не знаете, где бы можно было мне князя увидеть?

– Князя? – удивился мужик. – А зачем он тебе?

– У меня мечта. Ещё с детства. Очень хочется поглядеть на Мудрого нашего Павла Никитича.

– Вон оно что… – хохотнул дядька. – Я уж было подумал, что у тебя к нему дело какое. Дождись праздника… Да вон тот же Длинный День через пару седмиц встречать будем. То ближайший, пожалуй, когда княже народу покажется. На Соборную площадь придёшь и увидишь его. Князь по праздникам всегда к людям выходит. Займи загодя место поближе к терему, чтобы аккурат под балконом стоять.

– О он что же, не спустится?

– Нет, с балкона речь скажет. Но ты не боись – разглядишь.

Да уж… Мне разглядеть так-то мало. Мне дотронуться надо. Думал быстро подбежать невидимкой и сдёрнуть, едва прикоснувшись. Не поможет мне праздник.

– А если, где у ворот подстеречь? – решил я наглеть. – Чтобы мимо проехал. Будет княже из города по делам выезжать…

– Если будет, то поедет в карете, – перебил меня дядька. – Ничего не увидишь. Жди праздника. Да и редко наш княже покидает Полесок.

Засада… Тут просто не будет. Про князя пока всё спросил, что хотел. Идём дальше.

– Понятно… – протянул я. – Спасибо вам, дядя Никифор. А князь же один на весь город такой? С вечной молодостью?

– Не с вечной, а с долгой, – поправил меня переставший улыбаться мужик. – Не один. Таких трое у нас. То есть, было трое до вчерашнего дня. Теперь двое их с Марьей Филипповной. Светлая память Никодиму Петровичу. Вчера помер как раз. А ведь всего несколько лет, как молодеть начал. Ох, жалко…

Быстро же здесь слухи разносятся.

– Как помер? – округлил я глаза. – Разве же может помереть тот, кто у колдунов себе молодость купил?

– Так он, поди, не от старости помер, – фыркнул Никифор. – Молодость – оно не здоровье. Болезнь может любого забрать. Оно только бездушных никакая хворь не берёт.

Тут он прав. На высоких долях троероста организм без проблем побеждает любые болячки. Не мои слова. Ло говорил. Как-то с Чопарем они об этом болтали.

– А, кроме Захарова, никого, что ли не было?

– Харитон ещё был. Вихалёв. Ростовщик наш. Но у того в последние годы дела пошли хуже. Тот уже опять стареть начал. Ну и храмовый отец настоятель ещё не стареет. Но то ты и так знаешь. Светлейшие особняком стоят. Они у нас, вроде как, и вовсе бессмертные, если орденские не врут. Погоди, – внезапно запнулся мужик. – Так ты что же, получается, слышал уже про Захарова? Я же нашего главу купеческой гильдии по фамилии не называл. Не верю, что ты-приезжий его по имени отчеству знаешь. Что-то ты темнишь, парень. Больно свежий слушок. До меня и то только-только дошёл.

Лопухнулся. И ладно. Слишком долго в проулке стоять всё равно нельзя. Ещё зайдёт кто. Вернул стрелку к началу круга и остановил её.

– И вам хорошего дня! – кивнул я моргнувшему Никифору и поднял с земли стоящее рядом ведро. – До свидания!

Вот и всё. Махнув мне рукой, благополучно забывший наш разговор дядька зашагал прочь. Можно топать в нужник. Ростовщик отпадает. Та «пиявка», похоже, уже высосала свою жертву досуха, а на новую у неё денег нет. К главе местных Светлых пока даже представления не имею как поступиться. С ним буду разбираться в последнюю очередь. Признаться, слово «бессмертный» меня немного пугает. Остаются княгиня и князь. Ведь, кем ещё может быть эта Марья Филипповна, как не супругой правителя? Оно и понятно – при вечно молодом князе и жена должна молодкой сидеть.

Только, как к ним подступиться? Татем в терем лезть по ночи, как я хаживал в гости к Захарову, слишком опасно. Проще служкой к нему в челядь наняться. Раз единственный на весь город Видящий, кто может бездушного во мне распознать, мне не враг, то здесь риск залететь невелик. Даже если Тёмные при князе обретаются, и есть шанс ненароком с Мусаилом тем встретиться, добрый дядька не выдаст меня. Кто бы взял только пришлого сироту на ту службу? Тут нужно подумать.

Посетив нужник и набрав воды, я занёс ведро в дом и отправился на базар. Деньги есть. Наберу еды с запасом, по лавкам пройдусь. Прикуплю себе одёжу получше и обувь нормальную. А то в этих обносках в княжий терем идти, на службу проситься – даже слушать не станут.

До базара дорога известна. Тут и нескольких кварталов не будет. Если срезать проулком, доберусь за десяток минут. Прошёл малость по нашей улице, потом по другой и свернул в подворотню. Так быстрее получится.

– Эй, дерёвня!

Знакомое слово. И голос похож. То есть, тон. Так нахально меня некогда в Граде кликал шкет босоногий, который Леора нашёл. Обернувшись, расплылся в улыбке. Ну точно. Та же наглая рожа и снова же без башмаков. Только этот побольше чутка – годов десять-двенадцать. И он не один. Ещё трое мальчишек постарше, засунув руки в карманы, шагают за мелким. Стерегли меня. То есть, не конкретно меня, а любого, кто глянется и свернёт не туда. Но не взрослого, малолетку, на какого сил хватит. Впереди ещё трое. И бежать жертве некуда, и выход обратно на людную улицу перекрыт. Что им надо – понятно. Всё на рожах написано.

Тут мне в пору смеяться – таких малолетних бандитов я сейчас могу без проблем раскидать хоть всю сотню. Только надо ли оно мне? Показывать свою силу опасно. Привлеку ещё к себе внимание здешних воров. Нет, не этой шушеры, а взрослых, гильдейских. Дед обмолвился, что такие здесь тоже есть. Боюсь только, что одними словами тут дело решить не получится. А раз так, значит, попробую всё обернуть к своей выгоде. Как раз мысль одна пришла дельная.

– Это ты мне? – остановившись, нахмурился я.

– Тебе, тебе, дерёвня, – нагло прищурился мелкий. – Выворачивай карманы.

– С какой это стати?

– Мзда.

– Чего? – фыркнул я.

– За пригляд платить надо, – перехватил у малого инициативу их старший – пацан лет шестнадцати в потёртой кепке, превосходящий меня ростом на целую голову. – Будем присматривать за тобой. Чтобы, значится, не обидел никто.

– За мной? Вы?

Я весело расхохотался.

– Да я сам кого хочешь обидеть могу.

– Борзый значит, – сплюнул под ноги мелкий. – Накажем ведь.

– А кишка не тонка?

Молодцы. Налетели все разом и дружно же, охая-ахая, разлеглись вокруг меня битой сворой. Приголубил их ласково – ничего никому не сломал, даже рож не разбил – синяки под одёжей останутся.

– Ну-ка, стой! Мы ещё не закончили.

Попытавшегося было удрать пацанёныша рывком возвращаю обратно на землю. Малого не бил, уронил только. Остальных пока боль не пускает сбежать.

– Так бы сразу и сказал, что послушник, – простонал самый старший, чья кепка слетела с вихрастой башки. – Не в казённой одежде же. Не признали.

Послушник? Это будущий паладин что ли? Устраивает. Переубеждать их не буду.

– На всё воля Единого, – возвышенно произнёс я. – Ниспослал вам урок. Так что, мир? – протянул я их старшему руку.

– Мир, – поспешно ухватился за предложение тот, вцепившись в мою ладонь. – Без обид, Светлый. Обознались. С кем не бывает?

Я рывком помог ему встать и, дождавшись, когда остальные поднимутся сами, обратился к непутёвым грабителям:

– К вашей братии зла не питаю. Сам сирота. Тебя как звать?

– Щегол, – торопливо представился длинный.

– А я Роша. Слышь, Щегол, есть желание заработать монет?

– А то, – расплылся в улыбке мгновенно повеселевший пацан.

– Смотря, что нужно делать, – тотчас подложил язык мелкий.

– Хочу одного человечка к князю нашему на службу пристроить.

– В дружину? – хитро прищурился подобравший с земли кепку Щегол.

– Да не, в слуги.

– А, – протянул пацан. – Думал, ты про себя. Ты же бывший? Из Ордена выперли, да?

– Только не в дворовые, а в домовые желательно, – проигнорировал я вопросы Щегла. – Нужно тёплое, сытное место. Деньгой не обижу.

– То понятно, – серьёзно кивнул босоногий. – Без того, чтобы на лапу дать, тут не выйдет. Готовься тряхнуть мошной.

– Значит, берётесь?

– А чего бы не взяться? – пожал плечами Щегол. – Чай, не мокруха. Старших поспрашиваем – у кого-нибудь выход на нужного человека найдётся. Приходи сюда завтра в это же время… Нет, послезавтра. За услугу серебряный спросим. Да, немало, – поспешно добавил он, – но так и задачка нелёгкая. Тут делиться придётся.

– Устраивает.

Закрутив щелчком пальца вынутую из кармана монетку, я ловко поймал её в воздухе и протянул Щеглу.

– На, держи. Если всё срастётся, получишь ещё один.

– Серьёзно? Ты щедрый, – снова расплылся в улыбке пацан. – Всё же не зря тебя выцепили. За лишний серебряк можно и по щам лишний раз получить.

Мы дружно расхохотались. Я хлопнул Щегла по плечу и, пожав руки всем босоногим, которые по очереди уважительно потрясли мне ладонь, отправился дальше. И правда, удачно всё вышло. А денег не жалко. Закончатся – добуду ещё. Не с моими талантами без монеты сидеть.

Дойдя до базара, походил меж торговых рядов, прикупил разной снеди и двинулся к улице, на какой видел подходящие лавки. В золотом сто серебряных. В каждом из тех по сто медных грошей. Не такой уж я и богатый. На приличную, пусть и простую одежду, обувку получше и заплечный мешок спустил почти всё, что у меня оставалось. Завтра выйду на промысел.

Раз Онуфрию вором назвался, значит тем и займусь. Моя совесть мне позволяет чутка пощипать богатеев. Особенно, если те – люди злые и жадные. Бродя по базару, видел пару таких. Один бранной руганью крыл всех подряд не по делу, другой был при слугах и лишь пальцем тыкал – что надо купить. Тот второй с такой рожей ходил, словно все вокруг – грязь. Что не так, сразу служкам кулак в лица тычет. Нет, не бил, но замахивался. Видно, всё же нет-нет поколачивает. К этим залезу в карман, не задумываясь. Нет у меня времени на честные заработки.

* * *

Но, увы, другим днём не застал на базаре, ни одного, ни второго. Пришлось найти себе новую жертву, что, впрочем, вышло легко. Один богато одетый мужик свою жену при всех стукнул – мол, в лавке обновку купила без спросу. Аж десять серебряных на какую-то тряпку спустила. И весь бабий плач про то, что для купца – это мелочи, мужика не растрогал. Хотя, какой он мужик?

Подгадав момент, выскочил невидимкой из пустого проулка и, подкравшись к купцу, незаметно для всех выдернул у того из кармана кошель. Причём, ловко сработал. Ту секунду, когда мужик ощутил руку вора у себя на бедре, я у него из памяти стёр. Дядька дёрнулся было, но тут же пошёл дальше, как ни в чём не бывало. Я же спокойно вернулся назад, в тень проулка, уложившись в свою минуту с запасом.

Добычу проверял уже дома. Богатый улов. Тридцать шесть серебрушек и горсть медяков – те я даже считать не стал. Жаль, что никто на базар не берёт с собой золото. Сорвать куш у меня шансов не было, но и тому, что есть, рад. Завтра, если этих денег не хватит, могу повторить. Мне для этого только и надо, чтобы Невидимость восстановилась.

* * *

Нет, добавки не требуется. Старший ключник, который отвечает у князя за набор челяди, запросил за услугу ровно тридцать серебреников. Босоногие справились. Третьим днём я уже заселяюсь с пожитками в тесную комнатку, где помимо меня будет жить, то есть, даже живёт ещё три мужика.

Их самих сейчас нет – все при деле – но вечером встретимся. Проводивший меня сюда Никанор, следящий в людской части терема за порядком, пояснил, что семейные на службу приходят, но спят у себя по домам, а здесь на казённых палатах ночуют лишь те, у кого своего угла нет. У меня-то он есть, но раз можно тут оставаться и на ночь, то я только за. Глядишь, так быстрее смогу до благородных «пиявок» добраться.

Вот только придётся мне случая ждать, чтобы князя с княгиней увидеть. В хозяйский край терема, который на деле состоит из пяти разных зданий, обнесённых единой стеной, новичкам хода нет. Там трудятся только старые, заслужившие на то право слуги. И ладно. Поди, Павел Никитич и на улице иногда появляется. Внутренний двор – место людное, проходное. Как-нибудь там его подловлю. И жену его тоже. Не сутки же напролёт они в своих палатах сидят?

Приставили меня к важному, но к не слишком приятному делу – на мне вынос мусора. Собираю его по бакам везде, где те есть, и сношу всё в здоровенную отхожую бочку, которую по вечерам куда-то вывозят, оставляя на её месте точно такую же чистую. Работа несложная и, что важно, я не привязан к какому-то конкретному месту. Весь день бегаю, то туда, то сюда. Будут князь или жинка его через двор проходить, я их точно замечу. Уже выспросил у соседей по комнате, как они выглядят. Там обознаться никак.

Что ещё хорошо – отряд Тёмных, которые обычно живут здесь же, в тереме, в большом доме-казарме, едва Брут был пойман, из Полеска ушли. Мужики говорят, они чаще в каких-то походах по княжеству рыщут, чем дома сидят. Мусаил отбыл с ними. Пока не вернутся мне можно не бояться, что Видящий, узнавший, кто я такой, меня, передумавши, выдаст.

Из всех бездушных, если не считать, сидящего в княжьей темнице отступника-Брута, в Полеске остался один только Велер – тот одарённый, у которого Связка. Оно и понятно – занятому укрощением строптивого пленника князю нужна его помощь. Причинять даром боль куда проще, чем использовать с этой же целью разный пыточный инструмент. Не завидую Бруту. Его крики нет-нет долетают до мест, где бываю. Подвал, где его истязают, судя по звукам, находится под той частью терема, куда мне как раз хода нет.

Ох, боюсь, мне придётся спускаться туда. Не иначе, источников там же, в темнице, и держат. Эти дойные пленники, поди, у князя самые ценные. Небось, запрятаны ещё сильнее, чем Брут. Вот подумываю про них расспросить кого-нибудь из старой княжьей прислуги. Вдруг всё выведаю, и тогда не придётся мне щупать «пиявок». И без нитей найду, кого нужно.

На роль знающих тайны хозяев больше всего подходят: личный слуга Павла Никитича – Прохор, вечно бегающий с важным видом по его поручениям, и не менее старая тётка – Авдотья, отвечающая за наряды княжны. Эти двое тут чуть ли не сызмальства служат. Наверняка, знают многое. Как только кого-то из них смогу подловить в каком-нибудь тёмном углу, так сразу же расспрошу при помощи дара. Беда в том, что в позднее время, когда большая часть остающейся в тереме на ночь прислуги уже крепко спит, ни Авдотья, ни Прохор из хозяйских палат не выходят. Йока с два их поймаешь.

Пока же поймали меня.

– Вспомнил! Ты же тот парень, который на мусаилова сына похож. То-то всё думаю, откуда мне твоя рожа знакома.

Схвативший меня за руку Велер лучился довольством. Во даёт. Четвёртый день, как в тереме день деньской ошиваюсь, а он только узнал меня. Я ведь даже уже перестал обходить его стороной, как то делал в начале. Решил, дядьке на меня наплевать, а оно вона что.

– Устроился, значит, на службу? Ты же из новеньких?

– Да, сударь Велер, из новеньких. Несколько дней всего, как работаю здесь.

– Помнишь, как Брут скаканул? – весело подмигнул мне амбал.

– Разве такое забудешь? Ох и страху тогда натерпелся.

– Да брось, – хохотнул здоровяк. – Когда в Полеске ловят нашего пришлого брата, всем весело. Развлекаем вас. Стоите глазеете, Мусаилу ладошки отхлопываете. Мы ведь с вами по-доброму. А могли бы и по-плохому. Бездушных же можно и по-другому искать.

– Это как? – вылупил я глаза.

Опасная тема, но больно уж для меня важная. Вдруг есть какой фокус, которого я не знаю. Не выясню сейчас его суть – по дурости потом попадусь ещё.

– Очень просто, – довольно осклабился Велер. – Вы же все здесь, если в расчёт паладинов не брать, мало того, что слабосилки хилучие, так ещё ведь и неженки. Дунешь – падаете, ущипнёшь – синяк сразу. Тут Единый своих любимых детей обделил почему-то. Нема у вас, у настоящих людей, троероста. А вот у нас, у бездушных, – придвинулся поближе ко мне здоровяк, – он есть. Ты нашу шкуру щипай, не щипай, а на ней и следа не останется. Вот попробуй.

Резко закатив рукав, Велер протянул ко мне увитую мышцами руку. Скучно гаду. Это у него шутки такие. Забавляется дядька.

– Давай, щипай. Только чур со всей силы. Не бойся – мне больно не будет.

И ведь не отстанет. Дрожащими якобы от ужаса пальцами я легонько ущипнул одарённого шутника за предплечье. При желании я мог бы сдавить так, что он завизжал бы от боли, но местный мальчишка кожу бездушного с твердью на сотни долей и ножом-то не сразу проткнёт. Соответствовать надо.

– Видишь? – прищурился здоровяк. Ни следа. И мне даже не больно. А теперь…

Вот зараза! Нельзя же так с княжьими слугами! Призываю циферблат, приближаю его. И ещё раз. Тут важно очень чётко попасть в нужный срок. Сколько мы с ним болтаем? Минуту? Чуть больше?

– И это я ещё тебя еле-еле щипнул, – весело подмигнул мне бугай, только что ущипнувший меня за предплечье в ответ. – Видишь, – не отпуская моего запястья, задрал он вверх рукав моей рубашки, – сразу синя…

Рывком вырвав руку из его лап, я быстро поправил рукав и тут же остановил стрелку. И ведь куча народу вокруг… Едва ли наш разговор кто-то слышал, но, как бездушный меня схватил, точно видели многие. Ой, как я не попал в нужные секунды, и Велер сейчас заподозрит неладное. Стоит ему начать спрашивать про то, что здесь случилось, как Тёмному всё тут же расскажут.

– О чём это я? – растеряно пробормотал одарённый. – Ах да, ты – тот парень, что на сына Мусаила похож. То есть, я это уже говорил. Ты же новенький?

– Да, сударь Велер. Простите, мне нужно бежать.

– Небось долго теперь будешь помнить, как у тебя из-под самого носа дряхлый дед скаканул аж на крышу, – раздался у меня за спиной хохот Велера.

Нет, не понял. И никто ничего не понял. Поизмывался скучающий Тёмный над новеньким служкой немножко, а как именно – кто его бездушного знает? Раз уже разбежались, значит всё хорошо. На подробности всем плевать с крыши терема. Пронесло в этот раз. Можно выдохнуть.

* * *

Могучий у меня всё-таки дар появился. Вон полезный какой. За прошедшие дни у соседей по комнате с его помощью сумел многое выспросить. Стоит только остаться с кем-нибудь один на один, как я тут же тем случаем пользуюсь. Например, узнал, что Тёмные в своих походах не нечисть отлавливают, как я раньше думал, а Ключи ищут – те самые разноцветные шары, что зовутся здесь Проклятой Радугой. Очищают от них земли княжества, чтобы бездушные новички и отступники не дырявили плоть мира проколами в Бездну хотя бы возле людских поселений.

Как по мне, дело правильное. И Идущие отмер поднимают, и для местного народа так меньше опасность. Сами Тёмные, едва выпустив нечисть из Бездны, её там же и бьют. Всё по-честному. Эта служба, от которой нельзя отказаться, называется Путь Искупления. Не ищи я сестрёнку, встал бы на него, не задумываясь. Правда, есть ещё миссия Ло, про которую тоже нельзя забывать. Вдруг колдуну моя помощь понадобится? Где он? Как он? Ничего ведь не знаю.

Также, пробовал про паладинов расспрашивать. Тут сложнее. Простой люд про них мало что знает. Орден Света по всей Ойкумене свои храмы имеет, где послушники от велика до мала сотнями учатся долги годы, чтобы в итоге единицы из многих и многих стали теми богатырями, которых я видел в работе под стенами города. Паладинов немного, но вроде хватает. В каждом городе, в каждом крупном посёлке, хоть один, но обязательно будет.

Эти тоже несут свою службу – их задача: бить нечисть, защищая людей. У них сила Единого и его же дары, что в противовес нашим Тёмным зовутся Светлыми. И прыгать они, что лягушки умеют, и не разбиваются, падая с большой высоты, и защиту какую-то ставят, и машут тяжеленными топорами, мечами, словно лёгкими прутиками. А самое интересное, что дары их не только на битву заточены. Светлые могут, к примеру, тех же бездушных на время лишать колдовства, как способны они и заставить любого заснуть, прикоснувшись к нему. В общем, жутко могучие воины, какие во многом превосходят и Тёмных.

Но, конечно, не всех. И уж точно не островных колдунов, которые не всесильны едва ли. Про этих властителей пояса мои соседи, увы, совсем мало что знают. Живут где-то в центре Срединного моря, но бывают везде. Дружат со знатью по всей Ойкумене и не дают местным правителям враждовать друг с другом. Случись где война меж соседями, так колдуны её стразу же остановят, вмешавшись, и виновных накажут. У людей один враг – это слуги Низверженного. Только с ними и положено драться.

Островных колдунов местный люд уважает, хотя и боится. Вроде, тоже из Тёмных, но при этом другие. Откуда берутся – не ясно, в княжьих отрядах не служат, походами по Ойкумене не ходят. Зато, случись где по-настоящему страшный прорыв, являются на подмогу. Ну, так говорят. Вон в Царьграде, что и Онуфрий упоминал, как-то прямо посреди города лютая нечисть полезла из Бездны так густо, что самое большое и сильное княжество едва не лишилось столицы. Местные паладины и Тёмные чуть ли не все полегли в этой битве. Только вмешательство явившихся в гибнущий город островных колдунов и позволило выстоять Царьграду в тот раз.

Жаль, что соседи мои мало знают про всё для меня интересное. Вот бы с кем из бездушных, кто долго здесь служит, поговорить по душам. Но не с Велером. К этому шутнику я больше не сунусь. Дар мой, конечно, хорош и, при желании можно даже князя попробовать расспросить с приставленным к горлу ножом, но ошибки возможны. Не стоит оно того риска. Тут разве что Мусаила дождаться… Нет, страшно пока. Сначала всё про Источников выясню. Здесь Видящий мне не помощник. Едва ли хозяин Полеска будет посвящать в свои тайны Тёмных.

Ну где там уже этот князь-домосед? Никак не могу его выловить. Спускался раз, говорят, да умудрились мы с ним разминуться. Супруга его – та и вовсе неуловимая женщина. Вот вроде и ездит куда-то, а как попадает в карету йок знает. Хоть никуда со двора не ходи. А нельзя. Стоит начать от работы отлынивать, как следящий за мной Никанор тут как тут. Роша, бегом беги! Роша, бес тебе в пятку! Уже сомневаться я начал, что наняться сюда на работу было дельной идеей.

* * *

Наконец-то! Не князь, не княгиня, но тоже удача. Какой-то йок дёрнул Прохора на ночь глядя отправиться на продовольственный склад, что при кухне в людской части терема. Там отдельное здание, где вместились, и стирочная, и гладильная с топочной, и ещё всяко-разное. Дом один, дверей много – в каждое помещение ведёт свой собственный вход. Углядел слугу князя поспешающим через двор, воровато оглядываясь – и скорее за ним.

Тут беречь дары смысла нет. Когда ещё такой случай представится? Невидимкой догнал его – и прошмыгнул вслед за дядькой в открытую дверь, которую он тут же закрыл за собой. Еле-еле успел протиснуться мимо него, не задев мужика. Хорошо хоть, что немолодой Прохор изрядно запыхался, и его пыхтение заглушило звук моих тихих шагов.

Как удачно всё вышло. Стража, если и видела Прохора, то меня точно нет. Мы одни. Помешать мне не сможет никто и ничто. Мужик чиркнул кремнем, зажигая фонарь. Окон здесь нет – снаружи свет не заметят. Дверь глухая – шуми сколько хочешь. Так и что он на складе забыл?

Ну, понятно. Сегодня как раз был завоз. Кроме прочего привезли и копчёную стерлядь. Хитрован вознамерился с неё втихаря пробу снять. Вот уже достаёт из корзины рыбёху. Расстелил на одну из стоящих тут бочек платок, положил стерлядь сверху. Пора!

– Ай-яй-яй… Хозяйскую еду воровать…

Но само собой прежде, чем начать говорить, я сбросил Невидимость и тронул тихушника пальцем. Циферблат вызван, стрелка поползла отсчитывать время. Отмотаю потом его память на момент, предшествующий моему появлению. Хватит пары секунд. Только Прохора нужно будет от себя отвернуть, чтобы дядька стоял как сейчас. Быстро шмыгну за дверь и прикрою её за собой. Петли смазаны хорошо – не скрипят. Пусть спокойно потом уже ест свою рыбу.

– Ты как… Ты…

В выпученных глазах обернувшегося на мой голос дядьки страх борется с удивлением. Но и пары секунд не прошло, как Прохор взял себя в руки и обиженно пробурчал:

– Не хозяйская это еда. Тёмным скормят. Они завтра вернутся ужо. Кабы оно припасено было для княженьки нашего, я бы ни в жизнь… А ты, малый, чего здесь вообще? А ну пшёл! Кому скажешь – со свету сживу.

Ага, как же.

– Не пугай меня, дядя. Я сам кого хочешь могу напугать.

– Чего?

Кустистые брови Прохора подскочили едва ли не на середину проплешины, обрамлённой с остальных трёх сторон, кроме лба, рябыми с частой проседью космами. Сейчас заломаю его, как тогда Никодима, и посмотрим, как он запоёт, оказавшись один на один с бездушным-отступником. Главное: одёжу его не порвать, не запачкать. На пол не буду валить.

Стремительным движением хватаю обалдевшего дядьку за руку и выкручиваю её, заведя ему за спину. Вторая его рука уже зажимает рот Прохора, удерживаемая у лица дядьки моей. Схватил его крепко. Тут хочешь не хочешь, а сразу поймёшь, что такую силу не пересилить. Нечеловеческая она. Только тёмные на такое способны.

Ох, ёженьки… Всё так просто? Только начал искать и нашёл. Не темница, не пленник. Самый преданный старый слуга и свобода. Тот случай с Онуфрием, когда я по глупости ляпнул, что ляпнул, стал мне хорошим уроком. Теперь смотрю возраст с отмером каждого встречного-поперечного, при всяком удобном случае.

Пятьдесят шесть годов дядьке Прохору. А в отмере… В отмере тот самый клубок, от которого к той стене комнаты, что смотрит на княжьи палаты, тянется тоненькая золотистая ниточка. Передо мной тот самый Источник, кого я искал. И это всё в корне меняет.

– Я не враг тебе, Прохор. Я сестрёнку ищу. Её так же, как и тебя, ещё мелкой украли. Обещаешь, что не станешь орать, если рот отпущу? Я – бездушный. Мне тебе шею свернуть – полсекунды делов. Подведёшь меня – так и сделаю.

Перестал вроде дёргаться. Хоть не сразу, но понял, что оно бесполезно. И слова мои слышал. Кивает.

– Ты с Земли или с Предземья?

– Не губи! – зачастил получивший свободу говорить Прохор. – Мне нельзя помирать! Не губи!

– А ну тише! – шикнул я на него.

– Ой! Не буду, не буду, – уже тише запричитал дядька.

– Так откуда ты всё-таки?

– Здешний я, из Полеска.

Брешет. Причём, брешет плохо. Нотки в голосе – одна фальшивее другой. И дрожит весь осиной на сильном ветру. Эк его пробрало.

– Зачем врёшь? Я же вижу, что ты Источник. Ойкумена таких как ты не родит.

– Какой ещё Источник? Не знаю таких. Ничего не знаю, – принялся испуганно тараторить мужик.

Тьфу, напасть! Куда его, такого мыша дрожащего, ещё сильнее пугать? Заикаться же от страха начнёт, а то и вовсе потеряет дар речи. Но придётся. Не болью же ему язык развязывать.