Текст книги "Философия"

Автор книги: Андрей Цуканов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

ТАК ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА

 Судьба Фридриха Ницше (1844—1900 гг.), знаменитейшего философа, определившего во второй половине XIX века ход развития всей философии вплоть до наших дней, была трагической при жизни и не менее трагичной – после смерти.

И по сей день можно столкнуться с тем, что имя Ницше связывают с одним из самых страшных движений в истории XX века – нацизмом и фашизмом. Впрочем, по тем же основаниям в любом трагическом происшествии можно обвинить человека, в свое время предсказавшего это происшествие, да еще прокричавшего свое предупреждение на весь мир. А сам Ницше в свое время выступал против антисемитизма и новейших спекулянтов от философии.

При жизни Ницше часто не принимали всерьез как философа, после смерти – неправильно поняли и чудовищно исказили смысл того, что он пытался сказать людям, и только во второй половине XX века начали понимать, что этот философ говорил почти век назад о серьезных и глубоких вещах, мимо которых уже невозможно пройти.

Ницше родился 15 октября 1844 года в деревне Рекен близ города Люцена в семье местного пастора, получившего свой приход от самого короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV. Отец так и назвал мальчика в честь короля – Фридрих Вильгельм. В 6 лет Ницше пошел в школу, где чувствовал себя одиноким – одноклассники чурались его из-за его серьезности и замкнутости. Его рассудительность и пристрастие к декламации отрывков из Библии и духовных стихов вызывали насмешки. Фридриха прозвали «маленьким пастором».

Вскоре Ницше пригласили учиться в лучшей школе в Германии «Шульпфорте», но и там он не нашел общего языка с большинством учеников, поскольку их маленьким радостям предпочитал чтение древнегреческой литературы, изучение поэзии и музыки.

В 18 лет Ницше написал два своих первых философско-поэтических эссе «Рок и история», «Свобода воли и рок». В них он задал вопросы, на которые отвечала впоследствии вся его философия: в чем человек свободен, а в чем – нет, что есть история человечества и каким образом с ней связана судьба (рок) отдельного человека. «В свободе воли, – писал Ницше, – заключен для индивида принцип обособления, отделения от целого, абсолютная неограниченность, но рок вновь органически связывает человека с общим развитием... Абсолютная свобода воли без рока сделала бы человека Богом, фаталистический принцип – механизмом».

Основное философское ощущение, которое испытывал Ницше, было ощущение человеческой потерянности – человек перестал ощущать живую реальную жизнь. Предшествующие философские теории, претендовавшие на объективное установление того, что есть добро и зло, что есть свобода и необходимость, и даже на то, что такое Бог, с одной стороны, ограничили возможности человеческого познания и самопознания, а с другой, отвлекли внимание людей от всматривания в то, что представляет собой сам феномен жизни. Что такое жизнь, что является главной отличительной особенностью «живого»? «Живое» сохраняет в себе возможность быть «другим». Только «мертвое» уже не изменяется, но «живое» – всегда «другое» и его невозможно раз и навсегда определить в каких бы то ни было объективно-понятийных рамках. Поэтому философию Ницше принято называть философией жизни.

В юности Ницше зачитывался немецкими поэтами-романтиками Гельдерлином и Новалисом, подробно изучал творчество Шекспира, Макиавелли, Пушкина, Лермонтова, Петефи и Шамиссо. Любимым его поэтом был Байрон. Ницше всегда страстно увлекался музыкой, его кумирами были Моцарт, Гайдн, Шуберт, Бетховен и Бах. В 1863 году он даже написал статьи «О демоническом в музыке» и «О сущности музыки». В музыке Ницше видел силу, способную разбудить в человеке его дремлющую сущность, вырвать его из заскорузлости полуживого существования. Огромную роль в жизни Ницше сыграла его встреча в 1868 г. с немецким композитором Рихардом Вагнером, поразившим его своим независимым оригинальным мышлением и стремлением обновить немецкую культуру.

К этому времени Ницше уже учился на филологическом факультете Лейпцигского университета, однако не ограничивался только филологическими науками. Его продолжают интересовать философские вопросы. В руки Ницше попадает книга Шопенгауэра «Мир как воля и представление». По воспоминаниям самого Ницше, как-то раз он зашел в книжную лавку и взял в руки эту книгу. Словно некий демон прошептал ему: «Купи ее!» Ницше пришел домой и залпом прочел трактат философа. После прочтения он испытал глубокий душевный кризис и даже был близок к умопомешательству. Вторым философом, оказавшим столь же глубокое воздействие на Ницше, был Иммануил Кант.

В 1869 году Ницше, только-только окончившему университет, предложили стать профессором Базельского университета. Он приезжает в Базель и отказывается от прусского гражданства, но не принимает и гражданства Швейцарии – Ницше так и остался до конца жизни человеком без подданства, космополитом. В 1870 г. он внезапно уезжает в качестве санитара на фронт недавно начавшейся франко-германской войны. Он пробыл на фронте всего неделю, после чего тяжело заболел и был демобилизован. Но и этой недели хватило философу, чтобы понять всю грязь и весь ужас войны.

В 1872 г. он публикует ключевое философско-культурологическое исследование «Рождение трагедии из духа музыки». В нем Ницше дает свой новый взгляд на соотношение дионисийского и аполлонического начал в культуре, восходящей к религии бога Диониса и религии бога Аполлона в Древней Греции.

Дионисийство Ницше трактовал как своего рода воспоминание человека об изначальном единстве бытия. Это слияние духовного и телесного начал – в их стремлении к высшей гармонии. Так было до гибели Диониса, которая символизировала раздробление бытия, распавшегося на множество отдельных судеб, в результате чего возобладало рассудочное аполлоническое начало, расторгнувшее гармонию духа и тела. Для того чтобы почувствовать изначальное бытие, нужно преодолеть узкие рамки рассудочности, высвободить свои изначальные духовные силы: «Танцуя и напевая, являет себя человек как сочлен высшего сообщества: он разучился говорить и ходить, а в танце взлетает в небеса...». Необходимо, считал Ницше, преодолеть аполлоническое начало в культуре и вернуться к дионисийству.

В 1878 г. Ницше публикует новую книгу «Человечество, слишком человеческое» с подзаголовком «Книга для свободных умов». Эта книга стала важным шагом на пути создания теории сверхчеловека. Ницше критиковал то, что он назвал слишком человеческим в человеке – тягу к привычному, к четким границам дозволенного, к догмам, боязнь самостоятельного мышления и ответственности. Леность ума, притупленность чувств, боязнь волевого решения – все это, считал Ницше, принижает человека, делает его несвободным – «как все». Человеку, для того чтобы быть человеком в высшем смысле этого слова, необходимо внутреннее духовное усилие, усилие ума и воли. В противном случае он становится частью «человеческого стада», «массы», опускается на уровень животного. Такие понятия, как честь, совесть, свобода, нравственность, не возникают сами по себе, для этого требуется усилие конкретного человека.

Эта тема нашла свое продолжение и в созданной в 1883—1884 гг. самой знаменитой книге Ницше «Так говорил Заратустра». Поначалу, правда, эту книгу, написанную почти поэтическим языком, полную метафор, аллегорий, афоризмов и пародийных намеков на Библию, Шекспира, Лютера, Гомера, Гёте и Вагнера, почти никто не понял и не принял всерьез. Первый тираж ее составил всего 40 экземпляров. Но именно в ней Ницше наконец сформулировал понятие сверхчеловека: «Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?» Сверхчеловек есть человек, преодолевший в себе, через духовное усилие, «слишком человеческое».

В аллегорической форме Ницше описывает три стадии духовного превращения человека в сверхчеловека. Первая стадия – верблюд: «Все самое трудное берет на себя выносливый дух, подобно навьюченному верблюду, который спешит в пустыню». Затем совершается второе превращение – во льва, который вступает в борьбу с «драконом», имя которому – «Ты должен»: «Завоевать себе свободу и священное „нет“ даже перед долгом – для этого, братья мои, нужно стать львом». И, наконец, третья стадия —ребенок: «Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения».

Философ критикует в этой книге и представление об устоявшейся добродетели – она нужна лишь для того, чтобы погрузить человека в сон, в «слишком человеческое».

Ту же функцию исполнили, по мнению Ницше, церковные догмы и правила. Человеческая религия попыталась определить, что есть Бог, что есть Добро и тем самым человек... «убил Бога». «Бог мертв» – это не лозунг, а диагноз, поставленный Ницше человеческой культуре, религии и науке. Ницше считал, что центр духовной деятельности перемещается в человека. Раньше люди выносили его вовне, часто – в другие миры, поэтому актуальна была мечта «о другом мире», но, писал Ницше: «другой мир вполне сокрыт от человека... и недра бытия не говорят к человеку иначе как в лице человека». Иначе говоря, человек может соприкасаться с бытием через свою земную жизнь «здесь и сейчас».

Зимой 1885—1886 гг. Ницше написал еще одну книгу «По ту сторону добра и зла». Он нарочито называл ее «ужасной книгой». Однако, книга эта – не проповедь аморализма и безнравственности. Напротив, Ницше пытается нащупать в ней ответ на вопрос – что же все-таки такое в действительности нравственность? «Слишком человеческая» нравственность формируется в рамках той или иной культурной системы, которая, считал Ницше, во многом отражает стремление «власть предержащих» властвовать и подчинять себе умы людей толпы.

Ницше фактически первым предостерегал от опасности наступавшей массовой культуры массового общества, в котором люди как пустые болванки будут наполнены идеологическими нормами и официозной моралью.

Таково, к сожалению, свойство «слишком человеческого». «Массовый человек» пуст – он наполняется извне определенной идеологией, которая одно называет «добром», а другое – «злом». Только заглянув «по ту сторону» таких вот «добра и зла», заглянув в ту духовную область, в которой пребывают истинные законы бытия мира, человек перестает быть пустым. В нем появляется его знание, на котором он может основывать свой выбор и свои действия, – человек становится свободным.

Все эти книги Ницше писал в очень тяжелом, мучительном физическом состоянии. Болезнь мозга и нервов лишала его сна, он почти ничего не видел, изнемогал от непрерывной головной боли. Двадцать лет Ницше мыслил, пророчествовал, страдая мучительными припадками. Жители итальянского города Турина, где некоторое время он жил, прозвали его «маленьким святым». 25 августа 1900 г. он умер, по одной версии – на пороге своего жилища, от кровоизлияния в мозг, по другой – в своей постели, от воспаления легких.

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ XIX ВЕКА

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ XIX ВЕКА

Если рассматривать развитие русской мысли до XIX века, то вряд ли можно обнаружить в ней наличие каких-либо систематических самостоятельных философских школ или направлений. В основном русская философская мысль высказывалась в трудах того или иного иерарха Православной церкви, то есть имела в основном богословский характер.

В XI веке митрополит Иларион написал книгу «Слово о законе и благодати», в которой фактически противопоставил понятия земного закона и Божьей благодати. Во второй половине XII века мыслитель-книжник Кирилл Туровский создал теорию познания мира через аллегорическую интерпретацию святых книг: познавай веруя – таков был сформулированный им принцип познания.

В XVI веке псковский старец Филофей создал первую социально-политическую концепцию Московского государства: Москва – третий Рим. В ней он объявил Москву наследницей церковных и политических традиций Византийской империи («второго Рима»). Человеческая история подчинена строгой необходимости («провидению Божьему»), по которому, как считал Филофей, Москва назначена быть средоточием и хранительницей древних традиций изначального христианства и становится «третьим и последним Римом».

В XVIII веке, после Петровских реформ, в России постепенно начала зарождаться светская философия, во многом перекликавшаяся с западноевропейской философией Нового времени и эпохи Просвещения. Масон, последователь мистической философии Якова Беме, Н. И. Новиков (1744—1818), проповедовал нравственное самоусовершенствование и проявление действенной любви к ближнему. Новиков критиковал государственную и церковную жизнь в России при Екатерине II, за что был заточен в Шлиссельбургскую крепость, где сошел с ума. Другой просветитель А. Н. Радищев (1749—1802), помимо знаменитой книги «Путешествие из Петербурга в Москву», написал философский трактат «О человеке, его смертности и бессмертии», в котором доказывал независимость души от материальной оболочки, а также изложил свой вариант теории «переселения душ». Большой интерес представляет также философия моралиста и мистика Григория Сковороды (1722—1794), учившего о внутреннем и внешнем человеке.

Систематической русская философия стала лишь к 30-м годам XIX века. И практически сразу же русские философы разделились на два существенно различавшихся направления – начался известный спор западников и славянофилов. Западники считали, что России для лучшего развития необходимо включиться в систему европейских народов. Россия должна учиться у Запада, пройти через те же процессы становления и развития – сформировать свою национальную идею, соотнесенную с общехристианской европейской идеей, усвоить достижения философии Нового времени и эпохи Просвещения. Славянофилы же считали, что необходимо углубиться в корни русского Православия и выработать общенациональную идею на этой основе. Они были уверены, что русская жизнь развивалась и будет развиваться по своеобычному пути, отличному от европейского. Спор славянофилов и западников оказал огромное влияние на развитие русской культуры. Так или иначе он отразился во всех значительных произведениях русской литературы 2-й половины XIX века.

Русская философия XIX века достигла своей вершины в религиозной философии Владимира Соловьева, которую можно назвать философией любви. Учение Соловьева оказало огромное влияние на формирование русского искусства и литературы Серебряного века, а также на русскую философию первой половины XX века.

ОБЪЯВЛЕННЫЙ СУМАСШЕДШИМ

Первым русским профессиональным философом принято называть Петра Яковлевича Чаадаева (1794—1856 гг.).

Он родился 27 мая 1794 года в Москве в семье богатого помещика, полковника в отставке Якова Петровича Чаадаева, ведшего свой род от некоего Чаадая, «выехавшего из Литвы на Русь». По другим же источникам, род Чаадаевых восходил к одному из сыновей Чингисхана, хану Чагатаю. Прапрадед Петра Чаадаева, Иван Иванович, в XVII веке был известным воеводой и искусным дипломатом, а вот дед, Петр Васильевич, к концу жизни вдруг возомнил себя «персидским шахом» и был объявлен сумасшедшим. По материнской линии Чаадаев был потомком князей Щербатовых, ведших свой род от одного из русских святых, князя Михаила Черниговского.

Дед Петра, академик М. М. Щербатов, был автором первой восемнадцатитомной «Истории российской с древнейших времен».

Родители Чаадаева умерли очень рано, и он воспитывался у родственников Щербатовых в Москве. Его домашними учителями были профессора Московского университета, студентом которого он стал уже в 14 лет. Там он изучил право, философские системы Канта, Фихте и Шеллинга, историю античности, Европы и России, а также толкования Нового Завета.

По окончании университета Петр Чаадаев был зачислен подпрапорщиком в элитный гвардейский Семеновский полк в Санкт-Петербурге. Это произошло в мае 1812 года, Чаадаеву было тогда 18 лет. В 1812—1814 гг. он участвовал в Отечественной войне и в заграничных походах русской армии против Наполеона. В 1816 г. Семеновский полк был расквартирован в Царском Селе, и Чаадаев познакомился там с А. С. Пушкиным и Н. М. Карамзиным. Блестящий, великолепно образованный офицер, ветеран наполеоновских войн произвел на юного Пушкина такое впечатление, что он написал посвященные Чаадаеву стихи:

Он высшей волею небес

Рожден в оковах службы царской;

Он в Риме был бы Брут, в Афинах – Периклес,

А здесь он – офицер гусарской.

В 1820 г. Чаадаев был послан на конгресс Священного Союза государей в Троппау для доклада Александру I. Какой разговор состоялся между будущим философом и государем, достоверно неизвестно. По одной из самых распространенных версий Чаадаев на предложение царя стать его личным адъютантом, ответил: «Я хотел бы служить, государь, но не прислуживать». (Именно эту фразу поэт Александр Грибоедов вложил в уста главного героя своей знаменитой пьесы «Горе от ума», Чацкого.). Менее чем через год после этого Чаадаев ушел в отставку и уехал за границу. В Германии он познакомился с Шеллингом, с которым впоследствии активно переписывался.

В 1829—1831 г. Чаадаев написал свой главный философский труд – «Философические письма» на французском языке. Всего он создал восемь «писем», которые адресовались некой даме, пожелавшей посоветоваться с Чаадаевым о том, как устроить свою духовную жизнь. В первом письме Чаадаев дал развернутый анализ проблем исторического развития России в сравнении со всей остальной Европой.

По его мнению, Россия, в отличие от Европы, за все предшествующие столетия своего существования не имела должного исторического развития: «Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось». Под «воспитанием человеческого рода» Чаадаев подразумевал прежде всего «нравственный прогресс», который заключается в постепенном усвоении и претворении в жизнь тех нравственных идей, которые дало человечеству христианство.

В России, считал Чаадаев, по каким-то роковым обстоятельствам так и не произошло выработки своего самостоятельного вектора внутреннего развития. Не выработались те национальные идеи, которые, выступая двигателями нравственного прогресса, одновременно создавали бы крепкие связующие нити между прошлым и будущим: «Мы так удивительно шествуем по времени, что, по мере движения вперед, пережитое пропадает для нас безвозвратно». Чаадаев упрекал российское общество в том, что оно позволяет себе фактически паразитировать на «совершенно готовых идеях», выработанных другими народами в ходе их собственного исторического развития. «Лучшие идеи, – писал он, – лишенные связи и последовательности, как бесплодные заблуждения парализуются в нашем мозгу. В природе человека теряться, когда он не находит способа связаться с тем, что было до него и что будет после него».

Чаадаев резко критиковал такие черты «русского человека», как «холодность», «неуверенность», «равнодушие к добру и злу, ко всякой истине, ко всякой лжи», возникшие, по его мнению, из-за «слепого, поверхностного, очень часто бестолкового подражания другим народам». «А между тем, – замечает философ, – раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом,... мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы – воображение и разум». Но этого не произошло.

Столь жесткую критику российской истории Чаадаев увенчал Жутковатым пророчеством: «Одним словом, мы жили и сейчас живем для того, чтобы преподать какой-то великий урок отдаленным потомкам...» Что же стало причиной того, что Россия до сих пор «отторгнута от общей семьи» народов Европы? Чаадаев считал, что у истоков происшедшего лежит, во-первых, восприятие Россией христианства от Византии в момент раскола Вселенской церкви на Западную и Восточную ветви, и, во-вторых, татаро-монгольское иго.

Помимо философского анализа российской истории, Чаадаев высказал важную идею относительно связи христианской религии и истории. Христианство обладает двумя важными функциями: оно воздействует на индивидуальное и общее сознание. Воздействуя на общее сознание, христианство ставит задачи как перед отдельными народами, так и перед человечеством в целом. Оно дает им идеи, которые определяют их историческое развитие, позволяют им идти «рука об руку». Все политические революции в Европе, по мнению Чаадаева, были прежде всего революциями нравственными. Все остальные интересы – материальные, социальные, политические – подчиняются нравственным убеждениям, развитие которых и определяет развитие европейской истории. Россия, сделал вывод Чаадаев, оказалась в своем незавидном положении потому, что «использовала воздействие христианства во всей силе лишь косвенно и с большим опозданием». Поэтому, для того чтобы войти в единую семью европейских народов, России «необходимо стремиться всеми способами оживить наши верования и наше воистину христианское побуждение».

В 1836 г. «Первое письмо» было опубликовано в журнале «Телескоп». Реакция царя Николая I последовала незамедлительно – журнал был закрыт, цензор, пропустивший эту «крамолу», уволен, а редактор журнала сослан на два года в провинцию. Самого Чаадаева объявили сумасшедшим и посадили под домашний арест. Вплоть до 1906 г. ни «Философические письма», ни другие его сочинения в России не публиковались. Только в 1935 г. были опубликованы второе, третье, четвертое, пятое и восьмое его письма. Письма шестое и седьмое не публиковались вплоть до 1980-х годов из-за того, что Чаадаев в них положительно отзывался о влиянии Церкви на сознание людей, а такая точка зрения в СССР была недопустима.

Чаадаев считается основоположником так называемой западнической философии в России, проявившейся в страстном призыве к российскому народу присоединиться духовно к общеевропейскому историческому движению для совместного осуществления христианской идеи.