Текст книги "Философия"

Автор книги: Андрей Цуканов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

«ПОХВАЛА ГЛУПОСТИ»

Эразм (1466—1536 гг.) родился в городе Роттердаме (Нидерланды) в семье священника. Его родители рано умерли, опекуны растратили имущество и уговорили юного Эразма постричься в монахи. Ум, способности к обучению и разносторонние интересы быстро выдвинули молодого Эразма. В 1493 г. он стал секретарем у епископа Камбрэ, главы Ордена Золотого руна. Это позволило Эразму много путешествовать. В Англии он познакомился с Томасом Мором и по его совету начал учить древнегреческий язык. Через 16 лет он заново перевел Библию с древнегреческого на латынь, причем в старом переводе им были обнаружены существенные погрешности.

В 1512 г., проживая в доме Томаса Мора, Эразм написал философский памфлет «Похвала глупости». Эта книга обессмертила имя Эразма Роттердамского. Главный ее герой, аллегорическая фигура Глупость, произносит монолог, в котором расхваливает свои «достоинства» и «заслуги» перед человечеством. Эразм, как это ни удивительно, писал о двух видах глупости. Один вид глупости в книге расхваливался иронически. Такая глупость охватывает все проявления человеческой жизни, без нее невозможно было бы счастье, ибо, как саркастически заметил Эразм, «кто может быть счастлив, не обольщаясь лестью или себялюбием». Ведь «легче быть королем в собственном воображении, чем на самом деле».

Но есть и другой вид «глупости» – и его Эразм восхвалял уже всерьез. Это, по его словам, вера, которая основана не на разумных доводах, а на сердечном чувстве и воле души. Все, что не основано на разуме, в принципе можно назвать «глупостью», но такая «глупость», как искренняя вера, необходима человеку.

Важной частью философии Эразма была его теория о необходимом существовании свободы воли для человека. Эту концепцию голландский гуманист отстаивал в споре с Мартином Лютером, утверждавшим, что свободы воли не существует. Эразм писал: «Если бы воля не была свободной, то нельзя было бы вменять в вину грех, потому что если нет свободы, то нет и греха». Божья благодать, считал Эразм, не только не отбирает у человека права выбора; но, напротив, «исцеляет разум, поврежденный грехом», «укрепляет бессильную волю».

Рассуждения Эразма во многом опираются на цитаты из Библии, пророков и святых – ведь Лютера, считал он, могут убедить только аргументы Священного Писания. Даже Закон Божий, отмечал Эразм, вовсе не сковывает свободу человеческой воли, свободу выбора: «Закон указывает, чего хочет Бог, предлагает наказание, если не повинуешься; предлагает награду, если повинуешься. Относительно прочего он предоставляет возможность выбора [человеческой] воле».

Для чего же необходимо допускать существование свободной воли? Для того, отвечает Эразм, чтобы «избавить Бога от ложных обвинений в жестокости и несправедливости, чтобы избавить нас от отчаяния, чтобы избавить от равнодушия и побудить к стремлениям». Человеку никуда не деться от необходимости выбирать между добром и злом, грехом и добродетелью. В конечном счете Эразм призывал к своего рода «сотрудничеству» между свободной волей человека и благодатью Божией: «...дар Божий в том, что мы способны склонить дух свой к достижению спасения или к сотрудничеству с благодатью».

СВОБОДА МЫСЛИ И... КОСТЕР

Этот человек никогда не участвовал ни в каких революциях и войнах, столь часто охватывавших европейские государства в эту бурную эпоху. И, тем не менее, во всей Европе он был известен как самый отъявленный бунтарь и революционер, отстаивавший один, на его взгляд, главный вид свободы —свободу человеческой мысли.

Жизнь Джордано Бруно (1548—1600 гг.), при рождении названного Филиппом, началась в городке Ноле, расположившемся в провинции Неаполитанского королевства. Еще во младенчестве с ним произошел случай, который позднее многие его биографы рассматривали как первое проявление его решительной бунтарской натуры. Однажды в дом заползла ядовитая змея и обвилась вокруг малютки. Бруно проснулся и с перепугу стал вполне членораздельно звать на помощь отца, который тут же прибежал и убил змею.

Филипп Бруно рано проявил желание и способность учиться. Его обучали вначале домашние учителя, потом он в 12-летнем возрасте переехал в более крупный город, чтобы продолжить образование, а в 14 лет Бруно постригся в монахи в том самом монастыре св. Доминика, в котором за 300 лет перед тем учил св. Фома Аквинский. При пострижении он взял себе новое имя – Джордано.

В монастыре Бруно изучил труды многих философов – Парменида, Платона и Аристотеля, Плотина, Аверроэса, Фомы Аквинского и Николая Кузанского. К 24 годам у него уже сформировался свой философский взгляд на мир. Тогда же произошел и первый серьезный конфликт Бруно с инквизицией. В разговоре с одним молодым монахом, восхищавшимся примитивными и поверхностными религиозными книжками для чтения, Бруно сказал, что гораздо полезней читать труды Святых Отцов Церкви. Монашек тут же донес на него, и против Бруно чуть было не возбудили дело о ереси. Но тогда все обошлось.

В 1572 г. Бруно получил сан священника и поселился недалеко от города Кампаньи.

Здесь же ему впервые попала в руки книга Николая Коперника «Об обращении небесных тел». Мысли, изложенные в этой книге, во многом пересекались с мыслями самого Бруно о строении космоса. Их он изложил в трактатах «О причине, принципе и едином» и <<0 бесконечности, Вселенной и мирах».

Мир в своей первооснове един, материален и разумен. Универсальной действующей причиной в природе является разум, выступающий в «форме мировой души». Мир одновременно устойчив и неустойчив, един и многосторонен. Он состоит из множества единиц математических (точка), физических (атом) и метафизических (монада). Каждая единица сама по себе есть мир, поэтому Бруно утверждал, что Вселенная есть бесконечное собрание «бесчисленных миров». Человек, считал Бруно, может познавать Вселенную, поскольку в его душе проявляется мировая душа. Цель познания – познание Единого, лежащего в основе Вселенной, которое так же есть и Добро. Само познание, считал Бруно, есть добро, и человеку необходимо бороться за свободу познания – только так он может реализовать самого себя.

Через несколько лет Бруно опять вернулся в монастырь св. Доминика. Несмотря ни на^: какие страхи и запреты, его разум по-прежнему блуждал в поисках выхода из тупика, к которому привела схоластику попытка объяснить христианскую веру на основе жестких рационально-логических схем. Он открыто высказывал свои сомнения, и в конце концов против него было возбуждено дело о ереси с обвинениями по 130 пунктам (вспомнили и о доносе монашка). Бруно уехал в Рим, надеясь хоть там найти справедливость, но вскоре он вынужден был бежать и оттуда. Он ездил по Италии, из города в город, но по всей стране свирепствовали чума и инквизиция. В конце концов Бруно пришлось покинуть страну.

Сначала он посетил Женеву, где господствовали протестанты-кальвинисты. Бруно думал найти там чаемую им свободу совести и мышления. Но кальвинисты, за четверть века перед тем сжегшие на костре врача Сервета, первооткрывателя кровообращения в человеческом организме, лишь за то, что он посмел усомниться в некоторых догмах религиозной системы Кальвина, не оправдали его надежд. В конце концов они посадили в тюрьму и Бруно, посмевшего вступить с ними в публичную полемику. Его все-таки выпустили как иностранца, но ему пришлось уехать из Швейцарии. «Да искоренит герой будущего эту глупую секту педантов, которые, не творя никаких добрых дел, предписываемых Божественным законом и природою, мнят себя избранниками Бога только потому, что утверждают, будто спасение зависит не от добрых или злых дел, а лишь от веры в букву их катехизиса», – так описал кальвинистов Бруно в своей книге «Изгнание торжествующего животного».

Злоключения Бруно продолжались. Он не ужился в Тулузском университете, его изгнали из Оксфорда. Его не поняли и в Сорбонне, когда он заявил тамошним профессорам: «Как организм может привыкнуть к действию яда, так и человеческая мысль привыкает к устарелым заблуждениям. Недостойно мыслить заодно с большинством только потому, что оно большинство». В конце концов Бруно завлек обратно в Италию его ученик и предатель Мочениго.

Восемь лет провел Бруно в тюрьме, где от него требовали отречения от убеждений. Но он был непоколебим. Когда ему выносили смертный приговор, он крикнул судьям: «Быть может, вы произносите приговор с большим страхом, чем я его выслушиваю». 17 февраля 1600 г. Джордано Бруно был на костре в Риме на Площади огня. А 9 июня 1889 г. на месте сожжения ему был поставлен памятник, на церемонии открытия которого присутствовали тысячи людей из всех европейских стран.

ТВОРЕЦ УТОПИИ

Томас Мор (1478—1535 гг.) был одним из самых ярких представителей философии гуманизма. Всю свою жизнь он пытался соблюсти один закон – чести и совести. Он был глубоко верующим человеком, но не мог не сочувствовать итальянским ученым и философам Ренессанса, преследовавшимся инквизицией за свои убеждения. Поэтому уже в юности он был исключен из университета за симпатии к «итальянским безбожникам». Но когда на английский престол взошел Генрих XVIII, то он приблизил к себе Мора.

Правда сам Мор долгое время не отвечал на настойчивые приглашения короля пожаловать к нему на обед, пока король не выдержал и сам не приехал в гости к Мору. Вскоре он стал лордом-канцлером королевства, но не заблуждался относительно королевских милостей: «Если бы ценой моей головы король мог бы завоевать какой-нибудь замок во Франции, она тут же слетела бы с плеч».

В 1518 г. Томас Мор написал свою знаменитую книгу «Утопия» – о некоем государстве, жизнь в котором, как считал Мор, устроена так, что его граждане счастливы. Утопия – фантастический остров в Южном полушарии, на который случайно попал моряк Рафаил Гитлодей, проживший там пять лет, а затем вернувшийся в Англию, чтобы поведать об увиденном. В государстве Утопии 54 города, построенных по одному и тому же плану, все улицы в городах имеют одинаковую ширину, все дома одинаковы. Нет частной собственности. Каждые 10 лет семьи переселяются из одного дома в другой, чтобы у них не возникло даже ощущения чувства собственности. Одеваются все тоже одинаково. Все граждане работают по шесть часов в день, питаются в основном в общественных столовых, причем дети старше пяти лет обязаны есть только то, что остается от взрослых. Если кто-нибудь совершит серьезный проступок или преступление, то он становится рабом. Единственная нерегламентированная строго область жизни утопийцев – религия. Допускается существование различных верований и конфессий. Жители Утопии миролюбивы, а если и приходится воевать, то они используют наемников из других стран. Мор считал, что жители такого государства должны быть вполне счастливы: у всех есть еда, одежда и жилище, работа, занимающая лишь четверть суток, отсутствуют такие пороки, как зависть и стяжательство.

Мотивы, которыми руководствовался Мор при создании плана столь серой и скучной «счастливой» жизни, можно понять лишь в том случае, если вспомнить социально-экономические условия жизни большинства европейцев той эпохи: нищету, безработицу, без-дойность, произвол знати, разорительные войны – и все это на фоне умопомрачительной роскоши отдельных сеньоров. При таких условиях план устройства государства на основе жесткого разумного регламентирования и свободы вероисповеданий выглядел очень привлекательным.

Судьба самого Мора была трагической. Его политическая карьера разрушилась, когда Генрих XVIII решил развестись со своей первой женой, Екатериной Арагонской, чтобы жениться на Анне Болейн (будущей матери королевы Елизаветы Великой). Мор, чьим религиозным и нравственным принципам это противоречило, подал в отставку. Затем король потребовал, чтобы все подданные присягнули ему, как главе английской Церкви. Мор, искренний католик, отказался и был казнен.

МИСТИЧЕСКИЙ ГОРОД СОЛНЦА

В переводе с итальянского фамилия этого философа означает «колокольчик». Джандоменико Кампанелла (1568—1639 гг.), родившийся в городе Салерно, вполне оправдал значение своей фамилии. Это был неугомонный философ, всегда охваченный жаждой бурной деятельности, уверенный в своей особой миссии преобразователя человечества.

В 15 лет он вступил в монашеский орден доминиканцев и при постриге принял имя Томмазо – в честь св.Фомы Аквинского. Но скромная жизнь обычного монаха не могла удовлетворить неистового Кампанеллу. Втайне от всех он обучался искусству магии и астрологии. Это вскоре обнаружилось, и по решению руководителей Ордена в 1591 г. он был предан церковному суду, который приговорил его к нескольким месяцам заключения.

Через несколько лет Кампанелла организовал заговор против Испании, был арестован и приговорен к смерти. Но на сей раз он выказал блестящие артистические способности, симулировав сумасшествие – это спасло его от казни, но он провел в тюрьме около 27 лет. В тюрьме он писал свои философские сочинения. После помилования Кампанелла опять чуть было не попал в руки инквизиции, но его спас Папа Урбан XIII. В конце концов неистовый итальянец поселился во Франции, где пользовался громкой славой философа и мага. Король Людовик XIII даже назначил ему пенсию, кардинал Ришелье покровительствовал ему.

Философское учение Кампанеллы представляет своего рода калейдоскоп из метафизики, теологии, магии и утопических проектов. В 1638 г. он опубликовал трактат «Метафизика», в котором изложил свой взгляд на проблему человеческого познания. В человеке, считал Кампанелла, от рождения заложены основы знания о Боге, о мире и о себе. Познание в представлении Кампанеллы предстает как процесс, ведущий к смерти. «Все познающие, – писал он, – отчуждаются от собственного бытия, как бы впадая в безумие или умирая; мы оказываемся в царстве смерти». Для того чтобы выбраться из этого царства смерти, необходимо, чтобы процесс познания сопровождался осознанием самих себя, самопознанием, внутренним чувством, благодаря которому мы не растворяемся в вещи, но остаемся самими собой.

Пытаясь обосновать свои занятия магией, Кампанелла создал теорию панпсихизма. По этой теории весь мир предстает как «чувство, жизнь, душа и тело, статуя Всевышнего». Мир органически един – все живет во всем, переходя из одного в другое и обеспечивая ценой собственного существования существование более высших существ.

Самая известная книга Кампанеллы – «Город солнца» – утопический проект идеального города-государства, в основе которого лежат магические и астрологические построения самого философа. Этот город расположен на холме, возвышающемся над равниной. Собственно, он и есть холм, опоясанный семью (по количеству известных в то время планет Солнечной системы) ярусами, поднимающимися от его подножия к вершине. На самом верху расположен храм Солнца, не имеющий стен, опирающийся только на мощные колонны. Многие черты общественной жизни в городе почерпнуты из проекта идеального государства Платона. Пороки исчезли, остались одни добродетели, расписанные по управляющим ими департаментам: департамент Щедрости, департамент Великодушия и т.п. Ни личного, ни частного имущества нет – все общее. Городом управляет Жрец по имени Метафизик (Кампанелла обозначил его астрологическим значком Солнца). Ему помогают три заместителя – Пон, Син и Мор (Мощь, Мудрость и Любовь). Все жители города исповедуют философию самого Кампанеллы, считавшего, что человечество можно «исправить» и «осчастливить» – стоит только построить город по придуманному им плану.

ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ И ЭПОХИ ПРОСВЕЩЕНИЯ, НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ И ЭПОХИ ПРОСВЕЩЕНИЯ

Философия эпохи Ренессанса, закончившейся кризисом натурфилософии и гуманизма, поставила перед мыслителями следующей эпохи – эпохи Нового времени, начавшейся в конце XVI века – проблему достоверного знания. Я познаю мир, я воспринимаю его, мыслю о нем, но где гарантия того, что получаемые мной знания о мире являются истинными, соответствуют реальности? Где гарантия того, что мир не обманывает меня, что я сам себя не обманываю, считая, что знаю, а на самом деле мои знания – это лишь иллюзия знания? Такими вопросами задавались первые философы Нового времени – Фрэнсис Бэкон, Рене Декарт, Джон Локк, Бенедикт Спиноза, Готфрид Вильгельм Лейбниц, Джордж Беркли, Дэвид Юм.

Мотивы, которыми руководствовались эти мыслители, довольно наглядно были проиллюстрированы в вышедшей в середине XVI века в Германии «Народной книге о докторе Фаусте». Фауст, натурфилософ, мистик, маг, врач, неудовлетворенный своими познаниями, заключил договор с дьяволом Мефистофелем на 24 года. Все эти годы Мефистофель выполнял его желания, рассказывал и показывал тайны мироустройства (как потом оказалось – ложные), а после забрал в ад его душу. Эта народная легенда как нельзя лучше характеризовала общий настрой умов того времени. Один из блистательных философов Нового времени, Рене Декарт, говорил, что «Бог не обманывает нас» и, напротив, «дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно».

Каким же образом мы можем познавать мир, чтобы не вдаваться в самообман? Как проверить собственные знания на их истинность? Этими вопросами занималась философия Нового времени. Необходимо было найти метод познания, который обеспечивал бы достоверность полученных с его помощью знаний.

Чем человек может познавать с достоверностью – душой, разумом, чувствами? Или может быть необходимо, чтобы эти составляющие человеческого сознания действовали совместно? Философы этой эпохи по-разному отвечали на этот вопрос. Отсюда и разные подходы к познанию – эксперимент (Бэкон), рационализм и душевная интуиция (Декарт, Спиноза), сенсуализм, или чувственное познание (Локк). Между философами Нового времени и натурфилософами Ренессанса, даже современниками, была пропасть непонимания. Например, когда Декарту предложили встретиться с Кампанеллой, то он ответил, что ему, собственно, не о чем с ним разговаривать.

К философии Нового времени примыкает непосредственно философия эпохи Просвещения, представители которой жили в основном во Франции в XVIII веке. Философы Просвещения в своих представлениях о мире и о познании основывались на тех результатах, которые дало Новое время. На этой базе они разрабатывали другие проблемы, главным образом социальные и общественно-политические. Научные результаты Нового времени были столь впечатляющими (экспериментальная физика Бэкона, законы механики Ньютона, аналитическая геометрия и оптика Декарта и Спинозы, дифференциальное и интегральное исчисление Лейбница и т.д.), что французские просветители уверовали в то, что теперь осталось лишь «просветить» как можно более широкий круг людей относительно научных достижений, добиться справедливых и полезных законов – и счастливая жизнь не за горами. Это была эпоха создания социальной философии, эпоха создания научных словарей и энциклопедий, главной из которых была «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел», в составлении которой приняли участие практически все выдающиеся мыслители Просвещения.

Пропагандируя философские воззрения Нового времени, один из самых ярких философов этой эпохи, Франсуа Вольтер (1694—1778), занимался социальной философией и создал теорию общественного человека, смысл жизни которого заключается в существовании и связях с другими «общественными людьми». Вольтер при этом отстаивал принципы свободы, равенства и братства, ставшие позже главным лозунгом Французской революции.

Еще один выдающийся просветитель, Шарль Луи Монтескье (1689—1755), исследовал проблему законов, определяющих жизнь человеческого общества. Отношения между людьми, считал он, определяются естественными и позитивными (то есть установленными государством) законами: «Законы должны иметь определенное отношение к физическому характеру страны, к климату,... к характеру почвы, ее положению, ее площади, к способу жизни народов». Все эти отношения, считал Монтескье, в совокупности составляют дух законов человеческого общества.

Основным спором эпохи Просвещения стал спор между Вольтером и Руссо относительно того, куда же все-таки должно двигаться человечество: вперед, к развитию цивилизации, или назад, к состоянию «естественного человека», «доброго дикаря».

СОЮЗ УМА И ОПЫТА – ПРОТИВ ИДОЛОВ

Фрэнсис Бэкон (1561-1626 гг.) был одним из величайших революционеров в истории науки и философии, «отцом экспериментальной физики». И все же его биография вряд ли могла бы пробудить в ком-нибудь возвышенные чувства. «Я поручаю свое имя векам, отдаленным потомкам и чужим нациям», – так писал Бэкон для тех, кого, как он полагал, будут интересовать не его конкретные жизненные поступки, а только его научные открытия.

Будущий философ и государственный чиновник родился в Лондоне, в семье Николаса Бэкона, который более 20 лет прослужил в высокой должности лорда-хранителя Большой печати. Хотя Фрэнсис был довольно слабым и болезненным мальчиком, он тем не менее умел понравиться окружавшим его людям. Сама королева Елизавета очень любила его и называла своим «маленьким лордом-хранителем Большой печати».

В возрасте 13-ти лет Бэкон поступил в Кэмбриджский университет, из которого через три года ушел недовольный тем, что там преподавали в основном чисто формальные, освященные традицией науки.

Будучи сыном богатого и высокопоставленного вельможи, Фрэнсис Бэкон мог рассчитывать на быструю карьеру, но в 1579 г. его отец умер, и основная часть наследства перешла к старшему брату Фрэнсиса – Энтони. Для того чтобы продолжать вести ту жизнь, к которой он привык, Фрэнсис вынужден был всеми правдами и неправдами добиваться хорошей должности при дворе.

Он получил образование юриста, но карьера его не клеилась – все видели в нем «чужого», скорее философа, чем чиновника. Его собственный дядя, занимавший высокий пост, советовал ему перестать философствовать. Отчаявшись, Бэкон решил попробовать сделать парламентскую карьеру. В 1593 г. он был избран в Палату общин, где, ища популярности, произнес речь о необходимости справедливых законов и о том, что для королевы любовь народа должна быть дороже денег. После такой речи он впал в немилость. Елизавета Великая больше и слышать не хотела о том, кого она когда-то называла своим «маленьким лордом».

Все хлопоты Бэкона наконец закончились тем, что граф Эссекс, любимец королевы, подарил ему одно из своих поместий. Там Бэкон наконец написал первое свое философское сочинение «Опыты», в которых изложил некоторые пункты своей реальной философии. Книга Бэкона имела огромный успех, поклонником его философии был сам Уильям Шекспир, на основе чего некоторые исследователи даже выдвигали гипотезу, что настоящий Шекспир – это якобы Фрэнсис Бэкон.

К сожалению, сам философ оказался не столь благороден, как его покровитель. Когда Эссекса обвинили в заговоре, Бэкон выступил одним из его обвинителей. После казни фаворита в 1601 году Елизавета, чувствуя свою уменьшающуюся популярность, попросила Бэкона написать трактат, оправдывающий эту казнь. Бэкон с готовностью исполнил просьбу королевы и надеялся, что Елизавета приблизит его к себе. Но королева выразилась о нем так: «Есть такие услуги, за которые награждают, но не уважают».

Свои мечты о высокой государственной должности Фрэнсис Бэкон смог осуществить только после смерти Елизаветы, в правление Якова I Стюарта. В 1618 году он стал лордом-Канцлером английского королевства. А в 1620 году выпустил в свет свой главный философский трактат «Новый Органон», который, по его мнению, должен был заменить «старый» «Органон» – логический трактат Аристотеля. Бэкон провозгласил принцип: «Изобретающий ум есть орган науки». Эта книга, буквально перевернувшая весь ход развития европейского философского и научного мышления, вознесла Бэкона на вершину славы, подтверждая то, что он писал о себе много раньше: «Я только звонарь, который встал раньше других для того, чтобы всех созвать в церковь».

Сущность научного метода познания, который Бэкон назвал эмпирическим, состояла в том, чтобы любую идею, возникшую в сознании, проверить в ряде специально поставленных опытов – экспериментов. Далее вступает в дело «новый органон», или «новая логика», основу которой у Бэкона составляет индукция. Индукция, по мысли Бэкона, должна проводить анализ опыта и различать основные его элементы, которые либо подтверждают, либо опровергают проверяемую идею.

Человеческому мышлению, считал Бэкон, присущи существенные изъяны, искажающие истину и мешающие получению новых знаний. Эти изъяны он назвал идолами. Таких идолов четыре: идол рода (присущ человеку как виду разумных существ: «Человеческий разум как неровное зеркало, которое, отражая вещи, смешивает свою природу и природу вещей и тем самым искажает ее и нарушает»); идол пещеры (Бэкон заимствует сюжет платоновского мифа, только в качестве стен пещеры выступают знания и привычки, полученные человеком в процессе его воспитания); идол рынка (т.е. идол «языка» – высказывая мысль, мы уже ее искажаем, в еще более искаженном виде она воспринимается другими людьми, искажается ими при передаче далее и т.д.); идол театра (в истории человеческой мысли накопилось столько идей, концепций, теорий, что теперь человек чувствует себя как в театре, на сцене которого, как актеры, играют все эти теории, заслоняя реальность).

Первые два идола Бэкон рассматривал как «врожденные», а два других уходят своими корнями в общественную жизнь человека. В познании, считал философ, нужно отбросить «общепризнанное» и все время помнить о том невольном искажении, которое наше мышление вносит в познаваемое им же. Именно поэтому необходим эксперимент, который «желательно заканчивать математикой», уводящей мысль на тот уровень абстракции, где «врожденные» идолы практически не действуют. «Наша надежда, – писал он, – базируется на все более тесном и прочном союзе опыта и ума».

Наслаждаться успехом Бэкону пришлось, увы, недолго. Через три дня после того как герцог Бэкингем от имени короля преподнес ему титул виконта Сент-Альбанского, парламент предъявил лорду-канцлеру обвинения во взяточничестве и злоупотреблении служебным положением. Поистине Бэкону оставалось только заявить: «Мысль моя была всегда далека от моих действий». Он признал все обвинения, но попытался предложить королю своеобразную взятку: «Я предлагаю подарок Вашему Величеству. И если Вы спасете меня, я напишу хорошую историю Англии». Но парламент вынес приговор – громадный штраф, лишение права занимать государственные должности, находиться при дворе, а также многолетнее заточение в Тауэре. Правда, король практически сразу освободил Бэкона, и тот отправился в ссылку.

Остаток дней Фрэнсис Бэкон посвятил дальнейшей разработке своего «эмпирического» научного метода, и даже смерть его была напрямую связана с научными экспериментами. Как-то в апреле 1626 года, когда еще было холодно, Бэкон катался в экипаже и вдруг ему в голову пришла мысль проверить на опыте, насколько снег может предохранять от гниения органические продукты. Он купил только что зарезанную курицу и старательно обложил ее снегом. При этом он сильно простудился. Эксперимент со «снежным холодильником» Бэкону удался вполне, но самому ему становилось все хуже, и через неделю он скончался.

На могиле ему поставили памятник: философ, сидящий в задумчивой позе, а на пьедестале помещены такие слова: «Фрэнсис Бэкон, барон Веруламский, виконт Сент-Альбанский, но более известный под именем светила науки, образцового оратора, обыкновенно сидел в такой позе. Разрешив все задачи тайн природы и гражданской мудрости, он умер, повинуясь естественному закону: все сложное подлежит разложению». Так ушел из жизни человек, создавший новую эпоху в философии и оставивший потомкам загадку того, насколько он сам соответствовал своему представлению о добре, которое сформулировал так: добро есть то, что полезно человеку и человечеству в одно и то же время.

«Я МЫСЛЮ, СЛЕДОВАТЕЛЬНО СУЩЕСТВУЮ»

Настоящим философом, когда он разрабатывает свою философскую систему, всегда движет какой-то внутренний пафос, некий его собственный принцип, которому он старается следовать всю свою жизнь. Иногда этот принцип явно просматривается в размышлениях философа, иногда нет. В философии Рене Декарта (1596-1650 гг.), одного из величайших философов и истории философии, этот принцип как на ладони: я не хочу, чтобы кто-либо или что-либо обманывали меня, и тем более не хочу обманывать себя сам. Следование этому принципу побудило Декарта вести жизнь, полную приключений и огромного внутреннего напряжения, подвергаться опасностям на войне, вступать в острые философские дискуссии.

Рене Декарт родился в очень знатной и богатой дворянской семье в одной из провинций Франции – Турени. Среди его родственников и предков были полководцы, епископы, члены парламентов. Сам же Рене родился очень слабым, болезненным мальчиком, тем не менее склонность его к наукам проявилась очень рано, и отец называл его в шутку «маленьким философом». В восемь лет он начинает учебу в элитном дворянском колледже Ла Флеш, основанном королем Генрихом IV, завещавшим похоронить в этом колледже свое сердце. Так оно и случилось – 4 июня 1610 г. Декарт в числе избранных учеников встретил сердце короля.

Декарт прекрасно учился в колледже, где преподавали в основном учителя из иезуитского Ордена. Древние языки, двухлетний курс философии, в основном схоластической, а также самый любимый Декартом предмет – математика – все же не могли удовлетворить его страсть к познанию. Позже, вспоминая школьные годы, основатель рациональной философии писал: «С детства меня воспитывали для занятий науками, и так как меня уверили, что с помощью их можно достигнуть ясного и прочного знания всего полезного, то я почувствовал необыкновенно сильное желание их изучить. Однако когда я прошел весь курс учения, в конце которого обыкновенно люди вступают в ряды ученых, я совершенно изменил свой взгляд, ибо находился в таком хаосе сомнений и заблуждений, что, казалось, из моего желания учиться я мог извлечь ту пользу, что все более и более убеждался в своем невежестве». Поэтому Декарт решил покинуть школу и отправиться странствовать: «Я не хотел более искать другой науки, за исключением той, которую я мог бы найти в самом себе или в великой Книге жизни».

В 1613 году Декарт приезжает в Париж и погружается в жизнь, полную развлечений и удовольствий. Но через год такая жизнь ему наскучила, и он вдруг исчез из поля зрения своих друзей. Живя в Париже, он нигде не появлялся, и никто не знал, где он живет. Все это время Декарт занимался глубоким изучением математики. В 1617 году его жизнь снова круто изменилась – он пошел на военную службу сначала в голландскую армию, а затем принял участие в нескольких сражениях между католиками и протестантами в Германии на стороне первых. Тогда же, в 1619 году, он испытал сильнейший внутренний кризис – философия показалась ему тогда сплошным темным хаосом, в котором ничего нельзя различить с ясностью. Напротив, математику Декарт считал единственной ясной наукой. И тогда у него возникла идея – нельзя ли с помощью математических методов прояснить философию и другие науки?