355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Белянин » Казачьи сказки (Сборник) » Текст книги (страница 11)
Казачьи сказки (Сборник)
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 05:38

Текст книги "Казачьи сказки (Сборник)"


Автор книги: Андрей Белянин


Соавторы: Галина Черная,Эва Бялоленьская,Анджей Пилипик,Христо Поштаков,Пламен Митрев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

ГАЛИНА ЧЁРНАЯ

«ПРАЖСКИЙ КОЛДУН»
И ДРУГИЕ ЧЕШСКИЕ ЛЕГЕНДЫ
ПРАЖСКИЙ КОЛДУН

Никто не знал достоверно, откуда пришёл Жито. И кем он был до того, как прославился своим чародейским искусством. Слухи же о нем ходили разные. Его называли и сыном шахтера с Кутногорского рудника, одного из предводителей восставших и казненного вместе с товарищами под легендарным дубом. Говорили, что сам он тогда чудом избежал казни вместе с отцом, и спас его Сатана, которому он продал душу. Сатана действительно принял участие в его судьбе, но не от казни его спас, и об этом будет написано немного позже.

Другие приписывали ему наличие королевской крови, что-де матерью его была прачка самого преславного короля Вацлава Второго, да уготовил ему Господь Бог лучшее местечко в раю. Король Вацлав, говорят, и в старости был не прочь преумножить потомство в союзе с миловидной прислужницей и в одно время не на шутку увлекся белорукой и пышногрудой прачкой Любашей. И, дескать, родился Жито и вырос во дворце с такими же, как он, бастардами-братьями, закалившись в мальчишеских драках и битвах с королевскими поварами.

Всем нравился вихрастый востроглазый мальчишка с веснушчатым носом, активный и решительный, как целая королевская армия в годы великих побед Чехии. Но уже тогда прославился он злыми шутками и ловкими проказами, чинимыми им даже над самим отцом-королем, и почти всегда избегал наказания, потому как все приходили в восхищение от его мастерства и не могли уже сердиться. А больше всех любил его король, пуская старческую слезу умиления, когда маленький Жито в который раз исполнял свою любимую проказу – выпускал десяток голубей под тяжёлый бархатный балдахин, под которым после обеда любил подремать старый государь.

Говорили, много шуток знал Жито, и никто не мог угадать, что он выкинет в следующий раз. Однажды, например, по словам рассказчиков, он залез на самую высокую башню дворца, где спала королева, перелез на крышу, добрался до шпиля, держа под мышкой громко крякающую дикую утку, и привязал её к флюгеру. Два дня потом утка летала по кругу над башней, натягивая верёвку с аршин и оглашая кряканьем весь двор и королевскую опочивальню. На третий день верёвка оборвалась и птица улетела. Но, лишившись сна на две ночи, королева самолично оттрепала мальчишку за уши и за нос, которые целый день потом горели огнем, и суровый мальчик, страдая, поклялся отомстить.

В ту же ночь Жито намазал ей пятки смесью горчицы и уксуса, так королева криком подняла полдворца, многие тогда поседели и упали на колени, приняв её голос за трубы ангелов, возвещающие о конце света! И как только удалось юному Жито проскользнуть в спальню королевы через охрану, которую утроили – королева всерьёз опасалась погибнуть от рук «дьявольского бастарда», – никто не понимал.

Герцогу Братиславу, собравшемуся поохотиться на вепря в королевском лесу, Жито намочил порох, и не отличавшийся предусмотрительностью, а больше рассеянностью и сонливостью во всё время, как и сопровождавший его слуга, герцог обнаружил это только, когда уже стоял в лесу, глядя глаза в глаза на матерого вепря-вожака. Причём вепрь, отличавшийся большей внутренней силой и властностью взгляда, его переглядел, и посрамлённый герцог вынужден был, опустив взгляд, уступить победителю лесную тропинку.

Страдали от проказливого сына прачки и менее знатные обитатели дворца. Например, цветочные часы теперь по три раза на дню показывали время обеда, что путало поваров, выходивших на двор вылить помои и не имевших других часов, поскольку все песочные были выкрадены и разбиты Жито, а священник, служивший в дворцовой часовне, давно не звонил в колокол, по которому определяли время. Едва ему удавалось задремать, как мальчик наливал ему в уши воск. И отец Януш теперь пребывал в постоянном раздражении, постепенно забросил все свои обязанности и думал только о том, как отомстить маленькому негоднику, лелея мечты о применении к мальчишке самых изощрённых пыток, какие только были изобретены к четырнадцатому веку гуманным человечеством.

Говорят, много чего ещё успел натворить во дворце Жито, пока не был отослан многотерпеливым отцом в Париж, учиться сапожному ремеслу у лучшего в Европе сапожника. Ибо, какое бы поприще ни избрал (или за него ни избрали) королевский отпрыск, пусть даже незаконнорождённый, должен был он в своём деле превзойти всех остальных. Не посрамить крови великой династии Пршемысловичей!

Так это было или не так, мы не знаем. Но как-то раз юношу-сапожника, которого звали Жито, посетил Сатана. Сидя в своей каморке на чердаке, Жито, коренастый темноволосый парнишка с умными, проницательными карими глазами и широким лбом, в этот момент как раз задумался о том, что годы, потраченные на освоение профессии сапожника, прошли зря. Ведь он всегда чувствовал, что не его это дело, душа его никогда не лежала к башмачному ремеслу, как бы ни хвалили его за успехи заказчики. И он понял вдруг, что тщеславие, подстёгивавшее его когда-то стать лучшим женским башмачником славного королевства Чехии и тачать модельные туфли для герцогинь, жен и дочерей членов городского управления, владык, рыцарей и высшей шляхты, не приносит ему больше даже мнимого удовлетворения.

Он хотел настоящей, великой славы, чтобы его уважали и боялись владыки, чтобы гремела его известность по всем селениям и городам королевства и достигла других государств. И уж среди поприщ, на которых можно достигнуть такого, не было сапожного дела. Но где уж этому сбыться? Войны давно не было, и ему, безродному юноше, всё равно не прославиться, не достичь таких высот в ратном деле. Да и не стремилось его сердце к военному искусству, так же как и к его нынешнему ремеслу.

Он досадливо повёл густыми бровями, поджал губы и, глубоко вздохнув, принялся дошивать бархатные башмачки для жены бургграфа, которые надо было дошить до утра вместе с ещё пятью парами. Если будешь отвлекаться на глупые мечты – и дело не успеешь закончить, и на сон совсем времени не останется. Ему и так, с тех пор как все улицы города выложили булыжником, спать приходилось по два-три часа в сутки. Обувь уж больно быстро у людей стаптывалась на каменной мостовой. А завтра очередной из бесконечных дней работы под присмотром и окриками мастера Пепика, владельца обувной мастерской «Для дам, а панам – не дам!» И послезавтра, и после-после, и всю неделю, весь год, всю жизнь… Эти мысли приводили честолюбивого юношу в ужас!

И вот в такой подходящий момент в приоткрытое окно влез Сатана. Хотя принято считать, что он для пущего эффекта неожиданно возникает из ниоткуда, с глухим хлопком воздуха, распространяя вокруг удушливый запах серы. Но на этот раз, по известным ему одному причинам, нечистый предпочел вскарабкаться по стене пятиэтажного дома до самого чердака и влезть в окно. Жито в первый момент, конечно, принял его за вора, недоумевая от такой наглости – мыслимо ли лезть в освещенную комнату совершенно беззастенчиво, не обращая внимания на хозяина?!

Да и что у него воровать? Куски кожи, обрезки бархата? Нитки? Больше в чердачной комнате, которую он снимал, отдавая хозяйке половину своего скудного жалованья, не было ничего, что хоть сколько-нибудь могло бы приглянуться вору. Разве что одежда? Но и на это барахло ни один уважающий себя вор не позарился бы. В комнате с серыми обшарпанными стенами даже мебели почти не было, только стол посередине, за которым парень работал по ночам перед свечным огарком, табуретка да скрипучая сосновая кровать, застеленная старым покрывалом.

Гость был одет в чёрный шёлковый плащ с красной оторочкой, высокие сапоги, а на голове шляпа с плюмажем. Худое подвижное лицо и очень живые жёлтые глаза его были устремлены на юношу и глядели изучающе. Было в них ещё что-то такое, отчего у парня чуть более робкого похолодели бы уши, но Жито отличался бесстрашием.

– Кто вы такой? И что вам от меня понадобилось? – громко поинтересовался молодой подмастерье, не выказывая ни капли страха перед ночным гостем, ведь не он залез без приглашения по водосточной трубе в чужое окно в полночную пору.

– Приветствую тебя, славный юноша! Я тут услышал твои тщеславные мысли и решил заглянуть. Как насчет сделки? – без лишних предисловий деловито предложил новоприбывший, энергично отряхивая плащ от прилипшей штукатурки и пыли.

Хоть слова его и звучали туманно, но не для жителя Праги четырнадцатого века. Жито сразу понял, кто перед ним, но и это его не испугало. Казалось, что в глубине души он даже ждал этого гостя и был готов к встрече с ним.

– Что ты мне предлагаешь?

– То, что сам выберешь.

– И заберёшь в обмен мою душу? – Голос Жито не дрогнул, когда он произносил эти слова.

– Как положено, – кивнул нечистый, усаживаясь на табуретку, постаравшись расположиться на ней с максимальным удобством. Только это было непросто, и Сатана недовольно поморщился. – Вовремя ты меня позвал. Да-да, я не являюсь к тем, кто не готов к заключению со мной стандартной сделки. Но ты весьма вовремя сообразил, что жизнь пора менять. К чему и далее влачить столь жалкое существование? Это просто глупо. Я дам тебе все блага мира, и для начала этой комнате, раз уж нам предстоит провести здесь некоторое время, не помешает стать чуточку уютнее. Люблю окружать себя комфортом…

Он взмахнул полой плаща, и каморка, служившая Жито жилищем последние несколько лет, приобрела такой роскошный облик, каким не обладала даже во времена своей юности, когда дом был только построен. Стены, потолок и пол заблистали свежей краской, вместо единственной табуретки появились два роскошных кресла с резными дубовыми ножками и изящный столик красного дерева, на котором лежали исписанный лист пергамента и большое гусиное перо.

– Значит, в аду комфортно? – спросил Жито.

Ночной посетитель пожал плечами.

– Кому как.

– Понятно, – кивнул Жито, косясь на пергамент и перо.

– Прошу ознакомиться, – неторопливо предложил Сатана, протягивая пергамент Жито. – В наше время много неграмотных, зачитываешь им договор, а они потом жалуются, что их обманули, что такого пункта там не было, они ничего о нём не слышали, а я просто лгун и обманщик.

– Я умею читать, мастер Пепик меня научил, но я ведь ещё не сказал, чего хочу.

– А то я не знаю! Пожалуйста, читай побыстрее, мне надо успеть до петушиного крика заключить сделку с одним иудеем-процентщиком из Еврейского Города. Это, как ты знаешь, на другой стороне Влтавы, и старик, сам понимаешь, до рассвета будет торговаться.

Жито принялся за чтение, пальцы его дрожали, чего с ним до этого никогда не случалось. Но на первой же строчке брови его поползли вверх.

– Я стану колдуном?!

– Тебя в этом что-то не устраивает? Ты станешь величайшим колдуном своего времени! Ты же хотел прославиться и получить богатство и уважение, да плюс чтобы тебя все боялись?

– Твоя правда, всё верно, это меня устраивает, – кивнул Жито, отважно взявшись за перо. – Расписываться кровью? Знаю я ваши ритуалы…

Жито шилом глубоко кольнул свой палец, набрал побольше крови в перо и аккуратно подписался. Только протягивая готовый договор Сатане, увидел, что тот брезгливо морщится и как-то даже позеленел лицом.

– И кто придумал, что я всегда требую подписи кровью? – проворчал он, прикрывая рот рукой в чёрной перчатке. – Мне от её вида плохо становится. Насхледаноу![2]2
  До свидания!


[Закрыть]
Увидимся…

Он полез обратно в окно.

– Надеюсь, что это не скоро случится! – крикнул вслед ему Жито и сунул уколотый палец в рот.

Ночной гость помахал ему ручкой, прежде чем его довольно улыбающаяся физиономия растворилась за подоконником.

С этого момента исчез из Праги молодой башмачник, а на его месте появился великий колдун и фокусник Жито!

Много дивных дел натворил он в Праге и за её пределами, разные короли восхищались его искусством, и многие из них мечтали, чтобы он перешёл к ним на службу. Но Жито остался верен своей родине и не захотел покидать Праги и служил только своему государю.

Говорили, что чёрт ему подарил седло, на котором можно домчаться за доли секунды до места назначения, и плащ-невидимку. Обычно ходил колдун в красной курточке и чёрно-крас-ных полосатых лосинах, а лицо его всё темнело из года в год. Пражане называли его за глаза черномазым – в лицо бы никто не осмелился, потому что всяк знал: Жито такое с ним может сотворить, что и на том свете помнить будешь.

Одного трактирщика, говорят, он превратил в чёрного осла только за то, что тот подал ему разбавленное пиво. Целую неделю тот был ослом и, крича по-ослиному, низко кланялся Жито, пока тому не надоело, что за ним повсюду ходит осёл с унылой мордой, и он превратил его обратно в человека, только уши ему оставил чёрные и волосатые. С тех пор трактирщик отращивал волосы, а пиво разбавленное подавал, только как следует приглядевшись к посетителю: мало ли в каком облике явится Жито? Ведь Пражский колдун, как его прозвали, надо сказать, был мастером перевоплощений.

Выходил из дома в одном платье, а до места доходил совсем в другом, обычно гораздо более нарядном и дорогом. Так, раз как-то отправился на приём к королю, надев на себя пыльный мешок и подвязавшись грязной веревкой, так что люди на улице дивились, а кто не узнавал его, открыто посмеивались. Пока шёл по улицам, одежда его постепенно менялась, вот на ногах появились красивые остроносые башмаки с золочеными пряжками. Ещё улицу прошёл – и на плечах его уже дорогой бархатный кафтан с пышными рукавами и со шнуровкой. Ну и диковинно же он выглядел в таком кафтане, с прежней верёвкой на поясе и в дорогих башмаках на голую ногу! Но вот на нём уже тонкие штаны-чулки, на голове шляпа-шаперон, а на золотом поясе висит расшитый парчовый кошель. И во дворец он входил уже при полном параде, разодетый знатным щеголем!

А идёт назад – на нем монашеская ряса или балахон отшельника.

Любил его чешский государь и миловал. Как-то пригласил он Жито погостить в своём загородном замке и поохотиться заодно. Ехать должны были вместе, вот уже сидит король в своей карете, запряжённой четверкой прекрасных лошадей, пора уже выезжать, а Жито всё нет. Не привык король ждать, но без Жито отправляться не хочет, скучно будет без любимца ему отдыхать, и охота не в радость. Уже и посылали за ним, но посыльный не смог Жито отыскать, осерчал его величество, но что поделаешь, не ждать же вечно, пора трогаться.

Вдруг зазвенели бубенчики, раздался петушиный крик, и все увидели, как в замковые ворота въезжает диковинная процессия – повозки, запряжённые петушиными парами, а управляют ими, стоя на маленьких двухколесных тележечках, коты, разодетые в ливреи и маленькими кнутиками погоняющие птиц. Одна повозка с парой петухов, вторая, в ней уже две пары, в третьей – три, а следом едет тележка, запряжённая уже четырьмя парами петухов. И только восемь здоровущих петухов могли осилить едущего на тележке Жито, одетого в королевский плащ с пелериной!

Долго король и придворные смеялись и умилялись котам, с чинным видом управлявшим своими колесницами. Так и поехали бок о бок две процессии, и всю дорогу среди сопровождавших короля придворных и челяди царили удивление и веселье. И народ бежал за ними, а потом все в городе рассказывали об этом, добавляя подробности ещё более невиданные. Когда доехали до места и распрягли птиц, котов оставили жить в почёте в замке, а петухов отправили на птичий двор, где те благодаря своей породистости и стати сразу взяли бразды правления в свои крылья.

В тот же день Жито учинил ещё одну шутку. Надо сказать, что королевские шуты очень его боялись, частенько доставалось им от Жито. Может, ревновал он их к королю, считая своими конкурентами, а может, просто шутов не любил. Но в тот день, увидев, что шут Янек слишком налегает на еду, Жито учинил над беднягой такую шутку. Едва тот принялся за очередного жареного карпа, держа его обеими руками и с жадностью откусывая большую его часть, как почувствовал, что рыбка соскальзывает и падает обратно в тарелку. Пытается снова её взять, да руки не слушаются. Глядь, а это уже и не руки, а конские копыта! Ну и лицо у него стало в тот момент… Сначала ничего не понял, а потом ужасно испугался и даже заплакал:

– Ваше величество, ваше величество! Что же это за безобразие?

Обжора Янек впервые в жизни при короле без шуток, серьёзно заговорил!

– Ладно, Жито, верни ему его шаловливые пальчики, – смеясь, велел государь.

– Хорошо, ваше величество, один момент. Ой, что это, кажется, я забыл, как это делается! – притворно воскликнул Жито, до полусмерти напугав бедного шута этими словами.

Копыта толстого Янека раздвоились и превратились в свиные.

– Сейчас-сейчас… Сию минуту…

Теперь они начали увеличиваться и стали бычьими.

– Ослиные! Козлиные! Нет, опять лошадиные! – Копыта всё продолжали меняться, и присутствовавшие уже хором угадывали, ноги какого животного на этот раз выросли у шута.

Бедолага уже в отчаянии бил ими себя по голове, как королева и многие дамы начали просить за несчастного обжору, и Жито, низко поклонившись королеве, тут же вернул шуту его руки. Янек почти сразу же куда-то скрылся и объявился только на следующий день, да и долго ещё после этого старался держаться от Жито подальше…

Как-то подшутил он над знаменитыми фокусниками из Баварии, которые приехали вместе со своим герцогом, чтобы показать своё искусство королю на празднике святого Вацлава и приуроченного к этому дню торжества в честь юбилейного переиздания «Чешской хроники» Козьмы Пражского.

Что только не вытворяли баварские фокусники на Староместской площади Праги! Глотали длинные железные прутья, давали себя ими протыкать, пыхали огнём или фонтаном воды изо рта… Из маленького ларца у них вышел удивлённый монах-цистерцианец, одно пузо которого выглядело втрое вместительнее этого ларца.

Жито смотрел на всё это, стоя в толпе, и стоящие рядом слышали его недовольное фырканье всякий раз, как баварцы выкидывали что-то особенно удачное. А народ был в неописуемом восторге. Мало было тогда у горожан развлечений, и баварцы даже почти побили успех казни Петроушка, знаменитого разбойника с Кутной Горы, вдова которого до сих пор гордилась успехом смерти мужа и купалась во внимании и почете. Тут надо добавить, что месячной давности казнь Петроушка горожане обсуждали с большим восторгом, чем даже фокусы Жито…

Гордость пражанина и мастера колдовских дел была задета тем, что жители его родного города предпочли ему каких-то иностранцев.

И решил Жито, что покажет, кто тут лучший колдун и фокусник. Дождавшись, когда баварцы закончат свое выступление, и скрипя зубами вытерпев бурные овации, которыми наградили зрители его соперников, поднялся он на помост.

Люди ждали, что сейчас покажет Жито, и баварцы не спешили уходить, насмешливо поглядывая на колдуна, готовые после его фокуса повторить то же самое или показать свой ещё лучше. А Жито молча поклонился и вдруг пальцами обеих рук начал растягивать рот.

Народ замолк, и круглыми глазами все смотрели, каким огромным становится его рот. Вот Жито растянул его уже размером с лохань и, неожиданно схватив одного из баварцев (тот был так поражён, что и сделать ничего не успел), поднял его в воздух и проглотил целиком. Только сапоги точёные с железными носками выплюнул.

На сцене как раз стояла кадка с водой, в ней иностранцы фокус с птицами показывали. Появятся в ней утки и гуси, поплавают чуток по кругу, расправят крылья, да и улетят в синее небо. И Жито, с трудом передвигаясь, подошёл к этой кадке, наклонился над ней и выплюнул туда своего фокусника.

Плюхнулась, перелилась через край вода и высунулась из кадки голова мокрого баварца; его товарищ поспешил помочь ему выбраться. С него ручьями текла вода, и он никак не мог прийти в себя. А народ счастливо смеялся над приезжими фокусниками и аплодировал Жито!

Ещё и в другой раз подшутил Жито над баварскими фокусниками. Во время пира во дворце, устроенного в честь гостя короля, баварского герцога, в день его отъезда со двора вдруг послышалась немецкая речь. Двое фокусников, сидевших рядом с окнами, поднялись с мест и высунулись в резные пролёты узких окон. Двор оказался пуст, одураченные кем-то баварцы хотели снова сесть, но на головах у них вдруг выросли ветвистые оленьи рога, и они головы свои всунуть назад не могли. Только кричали перепуганно да стукались рогами по каменной стене…

Конечно, поднялось веселье среди пирующих, больше всех смеялся король, а баварский герцог улыбался сквозь зубы, недобро поглядывая на Жито. Все уже знали, чьих это рук дело. Но наконец, отсмеявшись, король велел любимцу отпустить фокусников, что тот в то же мгновение и исполнил: рога исчезли, а пристыженные баварцы вернулись за стол. Так и не смогли или не захотели они отомстить своему сопернику, поняв видно, что искусство его простирается далеко дальше самых лучших их фокусов, с настоящей и сильной магией шарлатанством не поборешься…

Однажды наказал Жито за жадность и бессердечность одного пекаря по имени Михал. Проходил он как-то мимо его лавки и увидел, как тот выгоняет в дверь бедную вдову с ребёнком, крича на всю улицу, будто его режут:

– Убирайтесь отсюда! Чтоб я вас тут больше не видел, попрошайки! Здесь вам не паперть и я милостыню не подаю!

А у пекаря этого было небольшое стадо свиней, и очень он их любил, может потому, что внешностью они были похожи на него, как родные братья – такие же толстые, с носами-пятачками и оплывшими жиром маленькими красными глазками.

Взял Жито ивовые прутики, заколдовал их, и превратились они в свинок, да таких крупных да румяных, куда там Михалевым откормышам. И выпустил он их пастись у реки, где обычно пас своих свинок и Михал. Увидел тот, какое стадо у Жито, была возможность сравнить, и загорелись его глаза жадностью.

– Сколько за них возьмешь?

– Зачем мне их сейчас продавать? Вот откормлю и на Рождество сделаю себе на них состояние, будет что на старость отложить, – отвечал Жито, с любовью похлестывая палочкой своих свинок по крутым бокам, подгоняя их к водопою.

Но Михал начал его уговаривать, и колдун, поломавшись, в конце концов согласился продать их за большую цену. Но предупредил Жито, что его свинки боятся мочить копытца. И чтобы он их глубже чем по колено в воду не загонял! Неделю Михал помнил о наказе Жито, а потом подумал, что подшутил над ним колдун. В самом, деле, что ж это за свинья, которой ножки промочить страшно?! Вон, в грязной луже небось целыми днями нежатся – и ничего! Перекрестился да и погнал сдуру всё стадо через знаменитый Свиноброд, что на Эльбе, к границе немецкой на сосиски продавать. Жадность его обуяла до Рождества ждать…

В тот же миг обратились свинки обратно в прутья. Увидев такое, Михал чуть с ума не сошёл от ярости и горя, испугавшись, что не вернёт теперь своих денег. Разломив и растоптав в гневе прутики, отправился он на поиски Жито. А колдун отдал вырученные деньги той вдове, которую обидел Михал, и только скромно кивнул в ответ на её благодарности и остановил, когда она хотела упасть перед ним на колени.

Найдя его в корчме, Михал с порога начал буянить и кричать на Жито, видно, ещё в ум не вошёл, а то бы поостерёгся:

– Грязный ты обманщик, я найду на тебя суд, я к королю пойду! Поплатишься ты за это! А ну возвращай назад моё серебро, я с тебя ещё проценты возьму за убыток! – кричал он, топая ногами и размахивая кулаками у Жито перед носом.

Мужики в корчме обомлели, сразу видно, пришлый этот Михал, недавно в городе, а то бы не вёл себя так глупо, ждали они, что Жито с ним сейчас сотворит. А тот и бровью не повёл, продолжает глушить свое пиво у стойки и говорит хозяину:

– День сегодня какой хороший, даже не хочется отвечать злом на зло, всем врагам прощаю.

Услышав такое, Михал совсем рассвирепел, думая, что Жито над ним смеется.

– Зато я не прощаю! Получай же, проклятый колдун!

И заехал ему кулаком в живот, а рука-то его прошла насквозь; когда он её вытащил, увидел, что в животе у Жито большая дыра образовалась, через такую и солнце с месяцем увидеть можно. Все закричали, а Жито спокойно так говорит:

– Хороший был день, пока ты меня не изувечил. Теперь я инвалид, работать не смогу, придется мне отвести тебя в суд, может, с тебя что взыщут, и будет мне на кусок хлеба. Кто из свидетелей хочет развлечься с нами на суде, милости прошу!

Все, кто в корчме был, рады были засвидетельствовать в пользу Жито. Ещё столько же, сколько за свиней выручил, получил колдун от Михала в суде, жадный пекарь там все больше молчал и вёл себя смирно, только вздрагивал, видя дырявого Жито, и безропотно отдал деньги. Так наказал Пражский колдун жадного пекаря. А выйдя из суда, промолвил задумчиво:

– Что-то сквозит меня насквозь, холодный нынче ветер. – И снова стал целым, дыры размером с кулак в нём будто и не бывало.

Смеялись люди над пришибленным пекарем, который вышел следом. Но, видя, что и тут Жито снова его обманул, Михал уже не возмущался и не требовал возврата серебра, а поспешил быстрее скрыться в толпе с глаз колдуна, чтобы тот с ним ещё чего не сотворил.

Но это была последняя шутка Жито; когда он вернулся домой из суда, довольный и веселый, увидел вдруг, что кто-то пробрался в его дом через окно. Только одно существо на его памяти предпочитало ходить через окна, и это был не квартирный вор. Радостная улыбка сползла с его лица. Он ждал этого гостя, но не думал, что тот явится так скоро.

Нечистый сидел за столом в центре комнаты и, встретившись взглядом с помрачневшим Жито, как будто прочитал его мысли.

– Сам понимаешь, у каждого срок в разное время подходит. Но ты, вижу, зря времени не терял и успел пожить. – Сатана с масленой улыбкой повёл рукой по сторонам.

Комната была богато обставлена, и здесь было много дорогих и памятных сердцу хозяина вещей. Под ногами шкура медведя, которого он завалил на охоте на пару с королем, а вот позолоченные оленьи рога, которые прислал ему герцог Баварский в память о шутке, учинённой Жито над фокусниками герцога. Всякие безделушки, подаренные поклонницами его таланта, среди которых была не одна особа королевского рода. Сколько приятных воспоминаний было связано у него с этими дамами…

– Я стал чище душой. Многие будут молиться за меня, эти люди удивились бы, если бы узнали, что моя душа принадлежит тебе.

– Уговор есть уговор. Если ты был добр и помогал людям, тем приятнее мне получить твою душу. Час настал…

– Но я неплохо себя чувствую, у меня ничего не болит, – возразил Жито нахально, откидываясь в кресле. – А ты ведь можешь забрать мою душу только после моей смерти.

– Это произойдет через несколько мгновений.

– Но я же говорю: я ощущаю себя живым как никогда!

– Хорошая комната, отделал ты её со вкусом, но надо было проследить, чтобы люстру получше закрепили, – ехидно промолвил гость.

Жито поднял глаза на потолок, но успел увидеть только стремительно падающую на него огромную медную люстру. Так и не стало Жито. Но душу его Сатана не получил, прилетел ангел и забрал её на небо, отвесив Сатане пинок под хвост, когда тот попытался с ангелом побороться. Так, может, и Всевышнего на небесах веселили знатные шутки Пражского колдуна? Кто знает…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю