355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Белянин » Казачьи сказки (Сборник) » Текст книги (страница 10)
Казачьи сказки (Сборник)
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 05:38

Текст книги "Казачьи сказки (Сборник)"


Автор книги: Андрей Белянин


Соавторы: Галина Черная,Эва Бялоленьская,Анджей Пилипик,Христо Поштаков,Пламен Митрев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Все это мелочи в сравнении с моим открытием. – самодовольно выпалил «чемпион». – Я взял пробу хронарного воска. Вот и все, что я сделал-то. Нашел целый ком в одной из хижин. Насекомые используют воск для обмазки своих нор, но производят его в мизерных порциях. Вот я и воспользовался гостеприимством туземцев, которые все равно нахаляву таскают его. Правда, пока бежал сюда, обронил пробу в болото. Жаль, конечно, что так вышло, но открытие я все-таки сделал.

– Другими словами, ты присвоил плоды труда туземцев?

– Что значит «присвоил»? – обиделся Боткин. – Они-то обворовывают бедных насекомых! Если им так уж нужен воск, могут наскрести еще – они все норки знают. Не больно-то большой труд.

Капитан побагровел.

– Боткин! – взревел он. – Ты… ты идиот! Безответственный тип! Что ты мне мозги полощешь?! Что еще за хронарный воск?!

– Насекомые выделяют его из особых желез, расположенных под присосками. Он обладает уникальным свойством нейтрализовать неравномерность течения времени, благодаря чему насекомые не испытывают никаких трудностей при выводе личинок. Свойства у этого вещества просто фантастические, капитан! Его молекулы стабилизируют хронополе, не расходуя ни капли энергии! Вы только представьте себе: теперь мы можем выбросить все эти железки, эти стабилизаторы к едрене фене – нам достаточно просто обмазаться воском!

– Хм-м, – Тенев задумчиво почесал за ухом. – Это слишком привлекательная перспектива, чтобы быть правдой… Однако по долгу службы я обязан выслушать и другую сторону.

Когда Тутму пропустили сквозь силовой барьер, его синяя кожа заметно посерела, что не предвещало ничего хорошего, поэтому «великий открыватель» счел благоразумным удалиться в корабль – от греха подальше. Разгневанный вождь предстал пред нами и торжественно изрек:

– Если Боткин не возвращать нам большой священный камень, Тутма сделай колдовство, и вы насовсем оставаться здесь.

– Зачем нуждайся Тутма в большой камень? – попытался подделаться под его стиль общения капитан, наивно полагая, что так его лучше поймут.

– Нет священный камень – нет время. Время делайся большое, священный камень – маленький. Камень кончайся, Тутма умер, новый жрец делай новый камень. Это очень долго и трудно.

– Я поговорить с Боткин. – пообещал Тенев. – Сейчас Тутма уходить и приходить завтра. Потому что Боткин спрятай большой священный камень, я заставляй его камень приносить сюда.

– Хорошо, но Тутма осторожный, Тутма на всякий случай делай колдовство. Не забывай: или возвращай камень, или оставайся здесь.

Жрец удалился. Я облегченно вздохнул – уж очень оскорбляет слух суперполиглота подобное измывательство над языком. Капитан зашагал к кораблю, я последовал за ним. Пристыженный Боткин ждал нас в кают-компании.

– Разойтись по каютам! – сухо бросил капитан. – Объясняться будем потом, сейчас – экстренный взлет. Но на Земле этот тип у меня за все ответит.

«Этот тип», он же Боткин, сконфуженно молчал, зато я набрался наглости спросить:

– Капитан, может, отбивные хотя бы захватим? Жалко ведь…

– Какие, к черту, отбивные! Инструкции не знаешь?! В случае возникновения конфликта, мы должны немедленно покидать планету.

Возражать я не стал. Уже лежа в пористой массе, я позволил себе крамольные мысли о несовершенстве инструкции.

Прошло довольно много времени, но мы почему-то не взлетали. Я уже начал нервничать, когда на экране интерфона нарисовалась физиономия капитана.

– Хватай Боткина и мигом ко мне, – его голос не предвещал ничего хорошего. – У нас проблема.

Я только теперь заметил, как мала рубка для троих взрослых мужиков. На Тенева смотреть было жалко – лицо бледное, руки мелко дрожат.

– Ты видишь вот эту красную кнопку? – спросил он меня с какой-то непонятной тоской в голосе.

Я, конечно, близорук, но это не помешало разглядеть, что под кнопкой золотыми буквами было написано: «СТАРТ».

Вопрос меня, мягко говоря, озадачил. Взглянув на Боткина, который не знал куда девать свои длинные ходули в тесноте рубки, я утвердительно кивнул.

– Давай, нажми ее! – сказал вдруг Тенев. – Хотя это и не по правилам.

Я совсем перестал что-либо понимать, но все-таки протянул руку к пульту. Не тут-то было! – она застыла на полпути к цели, как я ни старался заставить ее продолжить начатое движение. Вторая попытка завершилась с тем же результатом. Всего за несколько секунд я взмок и совсем выбился из сил.

– Достаточно, – будто из далека донесся до меня охрипший голос капитана. – Ничего у тебя не выйдет. Он обернулся к Боткину: – Ну, теперь твоя очередь.

«Великий открыватель» прервал свой смешной танец и уставился на пульт. Сколько он ни пыжился, а стартовая кнопка по-прежнему оставалась недосягаемой.

– Вот в какую историю ты нас втянул, Боткин. – сокрушенно вздохнул Тенев. – Остается одно… Ты кашу заварил, тебе и расхлебывать. Так что, пойдешь искать этот чертов священный камень на болото, где ты его так некстати обронил.

Сконфуженный лик Боткина неожиданно просветлел.

– Погодите, у меня есть идея! Нужно прижать кнопку чем-то тяжелым! Примотаем какой-нибудь груз к концу провода, проденем провод через штатив вот этой телекамеры, поднимем и опустим груз с высоты. Все гениальное, как говорится, просто!

– Ну-ну, – только и вымолвил капитан, явно не разделяя оптимизма биолога. Мы отправились на склад, где с большим трудом среди хлама обнаружили пакет с бухтой провода. Но едва прикоснувшись к пластиковой упаковке, наши руки будто отсохли.

– Полная психомоторная блокада, – безнадежным тоном констатировал Тенев. – Вот черт, а эти ученые остолопы записали цивилизацию в предкласс IX-A!

– Может, у робота получится? – неуверенно вымолвил Боткин. – Электронные мозги не то что наши.

Мы переглянулись. А ведь и в самом деле, как мы не додумались до этого раньше?! Вызвав робота, мы вернулись в рубку. Теснотища стала такой, что мне, как самому низкорослому, пришлось взгромоздиться на систему управления полетом. Торжественная пауза явно затягивалась, но Тенев почему-то продолжал молчать.

– Черт побери! – наконец выползло из него. – Едва я собираюсь отдать приказ роботу, челюсти словно слипаются! И ведь сколько раз я спорил с Комиссией об этой проклятой кнопке, предназначенной только и единственно для включения центрального корабельного компьютера! Так нет же, у них все одно: капитан-де не должен оставаться без дела, чтоб их! И вот теперь я спрашиваю вас, как же нам теперь взлететь?!

Последние слова были обращены не ко мне лично, но отчаяние в голосе нашего железного командира заставило меня напрячь мозговые извилины.

– Капитан! – вскричал я, гордый своей сообразительностью. – Мы совсем забыли, что у нас есть синтезатор! Если он справляется с отбивными, значит, ему раз плюнуть произвести и все остальное.

Свинцовые тучи на лице Тенева начали таять. И все-таки, когда он обратился к Боткину, его голос сохранил суровость интонации:

– Боткин, у тебя остались пробы хронарного воска?

– Самая малость, то, что успел наскрести с пары нор. Вот если бы туземцы не застукали меня…

– Для анализа этого вполне хватит. Займись этим немедленно, а результаты введешь в программу синтезатора. Действуй, а мы с Фонгом пойдем прогуляемся… Кстати, сколько весил тот ком воска, что ты у них стянул?

– М-м, килограмма три, не больше.

– Ну, всего-то, до вечера вполне управишься. И до тех пор, пока не синтезируешь большой священный камень – с корабля ни шагу. Не скучай.

Оказавшись за пределами корабля, мы с трепетом приблизились к потухшему очагу, где нас радостно встретили останки кулинарного искусства капитана. Подгоревшие и остывшие, они все же смогли хоть ненадолго поднять настроение горе-путешественников. Утолив голод, мы отправились в мою временную обитель, чтобы скоротать время за игрой в «сложи 9999». Замысловатые правила модного ныне развлечения требовали от игрока усидчивости и умения концентрироваться, чего как раз и не хватало моему сопернику. Увы, наш капитан, при всех его несомненных достоинствах, был плохим тактиком и каждый свой проигрыш воспринимал как личную трагедию, то и дело порываясь взять реванш. К вечеру затянувшаяся игра мне порядком наскучила, а капитан все никак не мог угомониться. Поэтому, увидев Боткина, я не смог удержаться от громкого вздоха облегчения.

– Уже закончил? – спросил Тенев. Ему не удалось скрыть раздражение, да он и не особенно старался.

– В общем, да, – смущенно ответствовал Боткин. – Химический состав воска невероятно сложен. Синтезатору не удалось воспроизвести все цепи молекул, так что пришлось поломать голову, как дополнительно связать их между собой.

– Ну, тебе это удалось?

– Конечно. Я создал синтетический воск отличнейшего качества.

– Значит, наши проблемы позади. Вот и чудненько, отправляйся с подарком к туземцем и живо обратно.

– Я бы не стал так спешить, капитан…

– В каком смысле? Боткин, не нервируй меня!

– М-мнэ-э… Есть одна маленькая загвоздка… Количество…

– Что «количество»? – капитан начал закипать. – Сколько ты синтезировал?

– Около грамма. Я же говорил вам: очень сложные молекулярные цепи…

– Около грамма?! За целый-то день?! Ты меня в гроб сведешь! – Массивное тело капитана угрожающе нависло над субтильным Боткиным. – Если я правильно понял, то при таком мизерном КПД нам понадобится как минимум десять лет?!

Испуганный Боткин метнулся за мою спину.

– Хоть убей меня, но не получится больше! – выкрикнул у меня над ухом «великий открыватель».

Если бы на этой планете водились мухи, то в наступившей ватной тишине мы услышали бы их жужжание. Очередной удар от старушки Мойры заставил Тенева пошатнуться. Что-то прорычав, он выскочил из комнаты, сорвав весь накопившийся гнев на двери, которая лишь чудом удержалась в петлях. Боткин какое-то время крутился возле меня, ища сочувствия, но так и не найдя его, бесшумно удалился.

Все утро я размышлял над событиями вчерашнего дня, пытаясь найти выход из щекотливой ситуации, в которой мы оказались, пока не почувствовал, что мозги начинают плавиться. Поэтому решил немного размяться. Прыгая через скакалку, я заметил в открытый иллюминатор капитана в сопровождении Тутмы. Я выбежал им навстречу, но кэп жестом велел мне вернуться обратно. В коридоре я столкнулся с Боткиным. Метнув в его сторону испепеляющий взгляд, я отправился в туалет, где в умиротворяющей обстановке употребил время на обмозговывание перспектив нашего затянувшегося пребывания на планете.

Через полчаса капитан снизошел пригласить нас на корабль. Он был серьезен и задумчив, его гигантское тело, казалось, сгибалось под тяжестью незримого бремени.

– Боткин, – сказал капитан неожиданно мягким тоном, ответственность – страшная штука, верно?… Особенно, когда она целиком лежит на мне одном. Попытайся меня понять и выслушай без обид. Сегодня у меня был серьезный разговор с верховным жрецом Тутмой. Он, конечно, дикарь, но человек, в общем, не злобливый, склонный к поиску взаимопонимания и компромиссов. К сожалению, эти компромиссы не касаются тебя. Если бы ты знал, насколько драматична ситуация, в которой по твоей вине оказались местные жители! Поверь, их претензии к тебе более чем основательны. Дело в том, что аборигены используют хронарный воск вместо часов и календаря. Он имеет свойство медленно испаряться, и, таким образом, весовая разница проб, снятых в различные временные интервалы, используется для измерения периодов стабилизированного времени. Не удивительно, что в условиях здешнего непостоянства временных потоков точное измерение времени превратилось для аборигенов в религию, единственный смысл их жизни. С помощью большого священного камня обитатели планеты определяли продолжительность веков, так что, если тебе не удастся его синтезировать, ты попросту погубишь летосчисление, всю историю, уничтожишь фундамент уникальной цивилизации! Такие вот дела, брат. Теперь ты понимаешь, что морально просто обязан вернуть аборигенам то, что им по праву принадлежит?

Тенев откашлялся и, выдержав паузу, продолжил:

– Мы с Фонгом не можем торчать на Тэте целых десять лет лишь ради того, чтобы ты не скучал, пока будешь трудиться над синтезированием воска. Поэтому вполне логично, если здесь останешься только ты… Не переживай, мы о тебе не забудем, и по возвращении на Землю сделаем все для того, чтобы снарядили за тобой корабль. Я прекрасно понимаю твои чувства. Да, это тяжело, но ведь иного выхода просто нет. Однако во всем есть и положительный момент. Посмотри на проблему под иным углом: в конце концов, твоя жизнь среди местных жителей может принести немалую пользу Земле. Ты сможешь заняться обогащением своего научного опыта, накоплением новых знаний, успеешь досконально исследовать хронарных насекомых, даже, может быть, путем селекции тебе удастся вывести новую их разновидность, которая будет отличаться высокой производительностью, и тогда… Опять же, туземки очень даже ничего. Уверен, они внесут элемент экзотики в твою жизнь. А потом… ты напишешь мемуары, станешь знаменитым! Ну, что скажешь, Боткин? Согласен остаться?

– Нет! – выкрикнул он, побледнев. – Не хочу! Я… я боюсь.

– Кого, местных женщин? – усмехнулся капитан.

– Нет, вообще боюсь.

– А когда ты спер большой священный камень и за тобой гналась разъяренная толпа туземцев, ты не боялся?

– Это разные вещи. Тогда доминировали мои научные интересы.

– Ну а теперь доминируют наши. Что ж, раз не хочешь добровольцем… Будем голосовать – инструкцией это предусмотрено. Итак, я за то, чтобы Боткин остался на планете. А ты, Фонг?

Моя рука неуверенно поднялась.

С тех пор я не нахожу себе места, тягостные мысли не покидают меня. Вы ведь понимаете, как это страшно – чувствовать себя предателем? Моим слабым утешением остаются слова капитана, забывшего перед взлетом отключить интерфон в моей каюте. Я хорошо видел его на экране. Видел, как он колеблется нажать кнопку старта. Потом он все-таки сделал это, пробормотав: «Так будет справедливо, Боткин!».

ПЛАМЕН МИТРЕВ
(Перевод с болгарского Элеоноры Мезенцевой)

БЕЗ ИМЕНИ

Богоравный стоял пред Небесными Чертогами. Выпрямив свой совершенный стан, слегка опустив атлетические плечи, ОН просто стоял, и ЕГО небрежный взгляд, блуждающий где-то за пределами Обиталища богов, следил за лихорадочной суматохой, вызванной его появлением – там, наверху, в Цитадели Сотворения. На высоких крепостных стенах из полированного розового базальта с бойницами из блестящей яшмы и башнями из небесного нефрита все божественное воинство, уцелевшее после прежних столкновений с ним, Богоненави-стным, собралось на Последнюю битву. Битву, предсказанную в Скрижалях Времени тысячелетия назад… С предопределённым, фатально предопределённым исходом…

ОН знал, что победит. Как всегда. Сила всемогущих богов была сломлена. ИМ. Никто не мог ЕМУ противостоять. Кто, кто из оставшихся мог бы совершить подобный подвиг?

Кучка аколитов,[1]1
  Аколит – последователь, приверженец.


[Закрыть]
сохранивших верность богам, десяток верховных жрецов и первосвященников Бессмертных, низвергнутых ИМ, сами боги, истощённые до смерти в неравной битве. С НИМ! Они?! Да ОН их уничтожит легким взмахом СВОЕЙ могучей десницы. Сейчас. Или чуть позже. Или никогда… Всё в ЕГО власти. А ведь могло быть иначе… Могло?!

Сардоническая полуулыбка скользнула по прекрасному лицу, слегка искажённому мрачной меткой Судьбы. Богоненавистный вспомнил, как всё начиналось…

…ЕГО рождение было предсказано тысячи лет назад, ему предшествовали десятки знамений. Знахари и прорицатели из маленьких горных аулов, шаманы и колдуны из далеких северных тундр и степей, хироманты и целители на городских площадях, жрецы и аколиты богатых храмов Запада, дервиши и факиры экзотического Востока, даже самые захудалые ученики волшебников и чародебв – все ждали появления Отмеченного богами. Опустошительные землетрясения и наводнения, сопровождаемые невиданным плодородием, небывалые небесные огни в безлунные ночи, немыслимые холод и жара – всё это служило безусловным предзнаменованием ЕГО рождения.

Родился ОН в эпицентре мощного землетрясения, потрясшего Мир до самых основ. Рождение Богоизбранного сопровождалось разрушением тысяч городов и смертью миллионов простых людей. Смертных ничтожеств, недостойных своего рода. Но ОН родился человеком – мать его была простая смертная женщина, безмерно незначительная пылинка в пазле Жизни. Ч-Е-Л-О-В-Е-К! Богоподобный, наделённый редкими дарами и неземной силой, но всё же – человек. И никто из тех, кого избрали пестовать долгожданного отрока Бессмертных, не посмел дать ЕМУ имя.

Учили ЕГО величайшие умы своего времени. ОН с легкостью постигал труднейшие уроки гениальных учителей. Был способнее всех их вместе взятых, изучил все книги Большой библиотеки. Основательно проработал Скрижали Времени – манускрипт, доступный лишь Избранным. Быстро понял, что ему всё позволено – всё, кроме одного – ОН не мог не считаться с богами. Они были всемогущими, они могли наказать. Тогда ОН стал Богобоязненным. Научился прятать глубоко в душе даже искру сомнения. Был умён, очень умён…

Окончив обучение, ОН вышел в широкий мир. Надо было исполнять долг по отношению к своим покровителям. Стал Богослужащим, проповедуя учение о Бессмертных. ОН был красноречив, и люди стали называть его Богословом, хотя это имя никак не подходило подростку. Но ОН рос на удивление быстро и скоро стал красивым юношей, а затем – прекрасным молодым человеком. ЕГО служба во славу покровителей была исполнена такой страсти и упования, что ОН мгновенно завоёвывал людей. ОН стал известен как Богомолец, Богоугодник и Богопомазанник. ЕМУ удавалось всё задуманное, ОН был Богословен. Вершил добрые дела и был любим. Благославен.

Исколесил весь Мир. Всюду ЕГО встречали восторженные толпы, которые ЕГО боготворили. Случалось, что презренные служители Зла обрушивались на НЕГО – желание унизить баловня богов было неудержимым. Но ОН с лёгкостью их побеждал. В совершенстве владел приёмами рукопашного боя, всевозможными видами оружия, а также тайнами магий и чудотворных заклинаний. ЕГО сила росла лавинообразно, увеличиваясь с каждым поверженным врагом. ЕМУ нравилось побеждать. Это возвышало ЕГО. Восхищение восторженных толп ЕГО пьянило. Постепенно ОН начал считать себя Богоподобным. Но был лишь человеком. Всё ещё…

И, как простой человек, ОН влюбился. Любовь подняла его над всем. Над богами. По крайней мере, так ОН себе вообразил. Забросил обязанности Богомольца. Отдался своей испепеляющей страсти. Все у НЕГО было как-то сильнее, более возвышенно и опустошительно, чем у обычных людей. Но любовные вожделения и ласки были полезны для НЕГО. ОН познал то, что не могли дать ни усердные учителя, ни кучи прочитанных книг.

Трепет от прикосновения любимой ладони.

Нежность и дикую страсть от слияния двух тел и душ.

Удовлетворение от удовольствия и удовольствие от удовлетворения.

Радость самоотдачи и счастье ответной любви.

Сладостное ожидание зари в объятиях любимого человека…

И ещё, и ещё…

Но, несмотря на феноменальный интеллект, ОН допустил ошибку. Страсть вознесла и очеловечила ЕГО слишком сильно. Он стал Бого-непонятым.

Хмурясь, Бессмертные наблюдали за НИМ с возрастающим неудовольствием. Они не понимали или просто забыли о подобных вещах, недоумевали, почему их питомец забыл о своих обязанностях по отношению к ним. Но не вмешивались, уверенные в предопределении Судьбы.

Хватились, только когда поняли, что плод ЕГО страсти вот-вот станет реальностью. Подобное развитие событий застало их врасплох – что непростительно для богов. Но кто же мог предположить, что послушный, надежный и Богобоязненный, Боговерный и совершенно предсказуемый Богоизбранник посмеет пренебречь тем, что ему предопределено, собьётся с праведного пути и создаст новое поколение? Поколение, которое, вполне возможно, будет обладать силами, не подвластными им, Бессмертным. Дети столь могущественного и долгожданного Избранника, наверное, станут ещё более могущественными и непредсказуемыми, чем их родитель. Божественными. Богоравными.

Они не могли рисковать. Не могли допустить, чтобы ОН стал Боготворцем. Поэтому они послали молодого бога, из числа своих, чтобы как-то исправить положение вещей. И тот своим божественным дыханием убил женщину, которую любил Забывший богов. Вместе с ЕГО нерождённым ребёнком. Но это не решило проблемы, потому что ОН застал этого ничтожного и жалкого бога возле тела своей любимой. И погубил его. С легкостью, с которой человек давит гнусную гниду, ОН уничтожил Бессмертного и превратился в Богоборца! А потом долго и горько плакал над телом женщины, которую любил. Так в последний раз ОН отдался человеческим эмоциям. Потом проклял богов, отнявших у него все человеческое, и стал Богохульником.

Месть богов должна была бы стать ужасной, неистовой и назидательной, но всё было совсем не так. Разбалованные своим тысячелетним всемогуществом, они недооценили ЕГО мощи. Если бы они напали на НЕГО всем скопом с самого начала, до того как ОН набрал невообразимую силу, возможно, им удалось бы ЕГО уничтожить, но они нападали на НЕГО поодиночке. И проигрывали. А когда поняли ошибку, было поздно, слишком поздно. Их осталось мало, а ОН возвысился над ними. Уже не Богоравный, а Божественный! Божественный…

Боги?! Были ли боги созданиями, которые с трепетом ждали своей гибели там, на нефритовых крепостных стенах? Заслуживали ли ни почитания, преклонения и верности? Вряд и… Как ОН был наивен все эти годы! Да через миг, час, день или вечность, стоит ЕМУ лишь пожелать, ОН их испепелит. Одним небрежным _змахом десницы.

И станет БОГОМ! Люди давно считали ЕГО таковым, но ОН может стать ЕДИНСТВЕННЫМ! ГОСПОДОМ! Бессмертным, всевластным, неповторимым.

Он ощутил какое-то жжение в груди. Всё это скоро может стать реальностью. Но хочет ли ОН этого? Ведь после гибели богов не останется никого, кто сможет бросить ему вызов. Скука. Пустошь. Забвение. А вдруг ОН сам возгордится и уподобится нынешним низвергнутым богам? А если спустя некоторое время родится некий новый Богоизбранный, который в свою очередь сметет ЕГО самого? Скорее всего, так и будет. Стоит ли тогда низвергать нынешних богов?

Дилемма, достойная ЕГО интеллекта. Может, оставить всё как есть? Или довершить начатое. Что, что делать?

…Было прекрасное утро. Заря обагряла небесную ширь, а ОН всё ещё не принял решения. Там, напротив него, в Цитадели Сотворения, боги, старые и пока ЕДИНСТВЕННЫЕ боги, смиренно ждали своей участи. Уничтожит ОН их или оставит жить? Чтобы забавлять ЕГО своим бессилием и бесполезностью. Жизнь или смерть? Время пришло. Что, что делать? Что?!

И ОН СДЕЛАЛ ЭТО!!!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю