Текст книги "Чужая война (СИ)"

Автор книги: Андрей Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

Глава 8.

Пленница не умерла, когда хулд, торчащий из её глаза, окрасился оранжевым. Шпионку пришлось освободить под клятву, трогательной встречи отца с дочерью не произошло, теперь Мун считала, что её сканер засёк именно меня, так что Зан продолжал скрывать свою истинную личность.

– Му-ани достался мне вместо матери, советник решила этого пока не делать, – лейтенант Эрнато вгрызлась в неаппетитный и очень твёрдый фиолетовый кусок еды так, словно до этого голодала минимум сто дней. – Сейчас многие лорды расширяют внешний круг, мой прадед, лорд Гиблых болот, подумал, что зародыш му-анг мне не повредит. У вас точно нет мяса гиппо? Надо заказать, а ещё лучше, самим съездить на охоту, на заповедном материке есть специальные виды гиппо-хищников, они и опаснее, и вкуснее. Некоторые агенты специально сдаются, чтобы там время провести после карантина.

Илли поморщилась, и зачерпнула палочкой светящуюся слизь. Она упорно продолжала делать вид, что осталась полноценным человеком – ела, пила, дышала и даже сморкалась.

– Я сразу поняла, что что-то с тобой не так, когда не смогла твои эмоции прочитать, – бывшая пленница ткнула в меня палочкой, – такая защита обычно стоит только у самых важных агентов, с ближним кругом наследников легко спутать. И когда ты сказал про предел поддержки Совета Круга, решила, что это отличный повод с тобой покончить, мне бы эти планетники ничего не сделали, они сами Совет ненавидят, только идти против них боятся.

– Вообще-то я пришёл тебя спасти, – напомнил я.

– Я этого не просила.

– С чего вдруг лорды решили потратить свои запасы му-ани? – Илли больше интересовали внутренние дела Империи, чем наши.

– Так захотел Высокий двор, – Мун посмотрела жадным взглядом на пищевой автомат, на свою пустую дощечку, вздохнула. – В управлении кормили лучше. Там загружают натуральное сырьё, и получают нормальную пищу, а не эту гадость, похожую на синтетику. Какой смысл на планете так делать?

– Во-первых, потому, что мы готовим отряд для космоса, пусть привыкают, – пояснила синт-советник, – а во-вторых, потому что кое-кто не проследил, чтобы оборудование привезли какое надо. Ну и в-третьих, мне такая еда больше нравится. Значит, внешние круги наследников расширяются?

– Уже нет, почти все запасы зародышей исчерпаны. Если му-анг нападут и попытаются сделать из верхушки Империи своих слуг, нам будет чем ответить.

Я посмотрел на Зана, тот – на потолок, словно говоря, мол, вот видишь, младшая получилась самая тупая из всех.

– А если они не нападут?

Лейтенант внимательно нас оглядела.

– Вы что-то знаете, – сказала она. – Хургово дерьмо.

Мун, – я похлопал ладонью по столу, привлекая её внимание, – как ты думаешь, для чего мы тебя вытащили?

– Младший лорд, да? Значит, у Империи тут какие-то интересы, ты побоялся, что я тебя раскрою, и решил подвести под клятву.

– Именно так. Но оказалось, что мы ошиблись.

– Я уже поняла, что ты не знал, кто точно я такая, только определил, что я агент. Потом вы сделали клона, и хотели меня подменить в лагере для обмена, чтобы я не доложила своим, но ты случайно встретил меня в управлении охраны, и решил спровоцировать. Сказал кодовую фразу, подождал, когда я накинусь на тебя, и даже почти не сопротивлялся. Если меня так просто тебе отдали, значит, кто-то у тебя тут есть, на самом верху, кто может помочь. Вот только с чем?

– Для тебя это не имеет значения, через несколько дней мы отправимся в пустоту, и там передадим тебя имперцам. Наследники не могут служить другим лордам, кроме своего, так что ты для меня бесполезна.

– Нет, просто так вы от меня не отделаетесь, – лейтенант одним коротким движением вогнала пластиковую палочку в пластиковый стол на несколько сантиметров, – пока я не выясню, что здесь происходит, никуда не улечу. В смысле, без вас. Даже не надейтесь.

– Мы готовы лететь в пустоту в любой момент, – суб-лейтенанта нашей новой группы рабочих комплекса звали Рагдаш. Плюс ещё какое-то количество звуков, которые обозначали его принадлежность к местным кланам. – Никакой дополнительной подготовки не требуется.

С его точки зрения, все его подопечные прошли тестовое задание – завести астероид с большими габаритами в камеру переработки, измельчить и выделить готовый продукт. По моему мнению, этих ребят к комплексу нельзя было подпускать на миллион километров.

Только одной группе из одиннадцати – а мы разбили всех на группы, в каждой по семь человек, удалось сохранить перерабатывающий комплекс в более-менее целом состоянии, остальные действовали привычными методами. Разрушались переборки, заклинившие ворота шлюза взрывались, вместо измельчителя использовались торпеды, когда не удалось из породы добыть нужные металлы, четыре группы догадались напасть на соседний комплекс и вывезти оттуда готовый продукт. Техники, которые должны были обеспечивать работу сепарационных излучателей, вместо астероидов разбили на кусочки и переработали боты старателей вместе с их экипажами – выход ценного сырья, тут я поспорить не мог, получился гораздо выше.

Кое-как процесс наладился, когда в дело вмешался Зан. Теперь каждая группа должна была выжить, перерабатывая сырьё в готовый продукт, в то время как остальные защищали от этой группы наш перерабатывающий комплекс. С десятикратным превосходством в силе.

– Дней за десять справятся, – заверил меня Галэки спустя трое суток. – Ребята способные, Рагдаш так вообще сокровище, и командовать умеет, и подчиняться. Мун тоже при деле.

Лейтенанта Службы порядка пришлось назначить вторым помощником, и она лично руководила всеми операциями как обороны комплекса, так и проникновения. Саботаж, диверсии и агентурная сеть, со всем этим дочка Зана справлялась неплохо, особенно ей удавались пытки выживших и допросы их командиров.

– Значит, могу не беспокоиться? – уточнил я у полковника.

Тот неуверенно кивнул.

Не знаю, может быть, прежние воспоминания о вольной жизни в Новой Родезии нахлынули, но мне захотелось отдохнуть на материке-заповеднике, среди дикой природы и туристов. А может, реклама отдыха достала, заманчивые предложения походов и ночёвок под открытым небом лезли из всех сетевых щелей. Остальные как-то не очень стремились провести время на свежем морозном воздухе, и у Илли, и у Зана сразу нашлись неотложные дела, которые требовали их присутствия именно здесь, рядом с обучающими капсулами и пищевыми автоматами с синтетической едой.

– Ты здесь только мешаешься, – советник Доушем была более категорична. – И на адепта Пути плохо действуешь.

Швамбе поначалу вёл себя активно, в первый же вечер он построил пирамиду из блоков, развёл рядом костёр, и распевал грустные республиканские песни, благо первый состав будущих пустотников был тихим и мирным. Они даже купили у него два десятка сувениров, вселив в Швамбе надежду.

Счастье республиканца закончилось, когда на остров прибыла замена – будущие работники комплекса разнесли большую пирамиду, отобрали маленькие пирамидки, пошвыряли их в океан, а самого Швамбе отделали так, что он потом целые сутки отлёживался в капсуле. После этого адепт Пути с пирамидками ни к кому, кроме меня, не приставал, нашёл уединённое место, перетащил блоки туда и песни пел очень тихо, чтобы никто не услышал. Потому что, как он считал и постоянно мне при встрече говорил, на этом острове есть только один умный человек, который наконец поймёт, в чём смысл жизни, и купит все пирамидки на корню.

Умный человек добрался до заповедного континента за полтора часа – разрешение на полёты над планетой мне выдали, стоило только об этом заикнуться. Небольшой атмосферник, рассчитанный на четырёх пассажиров, поднялся в стратосферу, и оттуда спикировал на посадочную площадку на северной оконечности континента. По размерам этот материк был немногим больше Исландии, но стоял на собственной литосферной плите, а значит, островом не был. Прибрежные территории были населены, поселения равномерно распределились по всей береговой линии шириной в десять километров, ближе к центру равнина переходила в гору, заканчиваясь пиком пятнадцатикилометровой высоты. За несколько тысяч лет весь континент изучили чуть ли не по квадратному сантиметру, каждый хург, гиппо и лаум был поставлен на учёт, над поверхностью висели зонды, готовые передать сигнал тревоги, если очередная группа отдыхающих попадёт в беду. Пункты первой помощи были понатыканы через каждые несколько километров.

Везде, кроме восточного склона и самой вершины – там и зондов-то почти не было, и помощь приходила только тогда, когда смотритель местного заповедника решал, что она требуется. От береговой линии к горе вели многочисленные тропы, каждая со своим уровнем сложности, все они сходились на высоте пять тысяч метров в три, пересекающие друг друга несколько раз на пути к вершине, и заканчивались на высоте в двенадцать километров. Я поднимался на Арсию на Марсе и спускался в Рею Сильвию на Весте, так что такими расстояниями удивить меня было трудно. Другое дело, что на Марсе и на Весте атмосферы почти не было, а сила тяжести позволяла преодолевать эти высоты прыжками.

Сама вершина – почти голая скала, туристов мало привлекала, там, где тропы сходились окончательно, вершину окружало плоскогорье, и на этом все маршруты заканчивались. Дальше и смотреть было нечего, кроме как сверху на веселящуюся толпу, и по скользким камням любителей лазить почти не находилось. Многие вообще не утруждали себя подъёмом по восточному склону, и добирались до плоскогорья с других сторон, а спускались уже здесь. Я тоже поначалу хотел так поступить, но через два дня, одурев от пляжного отдыха, понял, что мне не хватает хотя бы минимального риска. Пусть даже в походном комбинезоне, с аптечками, запасными картриджами, антиграв-накладками и зондами-шпионами.

Запрет был только на вооружение, никаких ракетниц, мощных излучателей и кинетических ружей, отпугивателей и гранат, местная живность находилась под защитой.

– Если хочешь повоевать, тебе на южные континенты надо ехать, – проверяющий водил сканером над моей платформой, на которой стоял контейнер с вещами, – зверушки не любят шума. Особенно снежные хурги, у них сейчас период спаривания.

– То есть нападать они не будут? – уточнил я. Излучатель был встроен в десантный тесак, и на него местный чиновник внимания не обратил.

– Как это не будут? – искренне удивился проверяющий. – Говорю же, период спаривания, самцы ищут себе подходящую самку, а хург это будет или не хург, тут уж как повезёт. Если хочешь поучаствовать в их брачных играх, выбирай вот эти тропы.

И он ткнул пальцем в экран. На моей карте я тут же закрасил участок в красный цвет.

– А если не хочешь, и тебе лии больше нравятся, то выбирай вот тут. Хурги к ним не суются.

Лии были похожи на медведей, только больше размерами и гораздо агрессивнее, поэтому ещё одна часть карты стала красной.

– Вижу, ты совсем не любишь животных, – мой собеседник поставил на контейнер пломбу. – Может, провожатый нужен? Посидеть у костра, поговорить, спеть боевые песни туземцев.

– Каких туземцев? – не понял я.

– Тех, которые тут жили до окультуривания. Ну до того, как мы здесь всё начали переделывать. Туземцев больше нет, а песни остались. Заодно, если тебя сожрут, будет кому твои вещи вниз доставить, снаряжение, я вижу, недешёвое, жаль, если пропадёт. И стоит это недорого, только оплата вперёд, сам понимаешь, места дикие, всякое случается.

– Нет, – мимо как раз проходила такая группа с проводником и двумя большими платформами, заставленными матовыми кубами-коробками. Местного сразу можно было выделить среди них, он был обряжен в лёгкий боевой скаф и нёс с собой карабин. – А он почему с оружием?

– До последних троп провожатым можно брать с собой, а дальше он не пойдёт, слишком опасно. И оружие ему нужно, чтобы лии от туристов защищать, у них линька сейчас, чешутся об деревья, если шкуру не поменяют, их хурги съедят. Ты на сколько суток идёшь?

– На пять, – я похлопал по контейнеру, туда была загружена еда как раз из расчёта на пять дней. – Только подъём. Спуск по северному склону.

За эти пять дней мне предстояло пройти почти двести километров, поднявшись на двенадцать, и в конце преодолеть ещё десять до самой вершины, и потом спуститься на противоположный конец материка. Итого четыреста километров, если по прямой, с учётом извилистых троп путь увеличивался в два раза.

– Повезло, попадёшь на праздник небесного сияния, если успеешь до плато добраться за три дня. Только я тебя не понимаю, – проверяющий махнул рукой, и к нам направилась очередная группа туристов, – что тут за пять дней на бегу можно посмотреть? Я, когда здесь поселился, на месяц в горы ушёл, всего навидался.

– И брачные игры хургов тоже? – невзначай поинтересовался я.

Собеседник помрачнел, отвернулся и старался в мою сторону больше не смотреть.

Первая часть пути шла почти по равнине – в первый же день я преодолел сто километров, и в сумерках разглядывал континент с высоты в две тысячи метров. За всё время ни одного хурга или местного медведя я не встретил, хотя шёл как раз по привычным для них местам, практически всю равнину покрывал густой лес. Там, где я остановился, лес всё ещё был плотным, но буквально через десять километров заросли редели, проплешины становились всё больше, а ещё через сорок километров, на высоте в четыре тысячи метров, и вовсе должны были закончиться. Свободные от растительности пространства были любимым местом отдыха ядовитых змей, которые могли подпрыгнуть на высоту до пятидесяти метров, и двухметровых грызунов, которые ели змей.

Туристы приходили на эту отметку на второй-третий день путешествия, с опытом и грузом впечатлений, и старались на обширных пустых пространствах не ночевать, выбирая небольшие поляны. Места ночёвок распределялись заранее – на моём маршруте тоже была отметка, только когда я заявился на поляну, она была уже занята шумной компанией. Пришлось оставить там пустой контейнер, отслеживающая метка в пломбе сообщала всем, что группа из одного человека встала на ночёвку в нужном месте.

А для себя я отыскал свободную полянку, небольшую, уютную, и удалённую от других. Гравиплатформа разделилась на четыре части, между ними натянулась ткань, на которую я поставил жилой модуль, купол диаметром в четыре метра, и мой походный дом парил на высоте двадцати метров.

До ближайшего дерева было метров десять, и местная живность вполне могла перепрыгнуть ко мне, поэтому на всякий случай врубил полную маскировку, и поставил фильтр на источники излучения, хурги, по моему собственному опыту, могли и без деревьев обойтись, чтобы забраться на платформу. Теперь, если смотреть снизу, заметить меня мог только очень внимательный наблюдатель – обычный увидел бы такое же обычное ночное небо.

Я уже было совсем расслабился и задремал, когда внизу появилась очередная группа туристов. Семь человек с двумя платформами, без сопровождающего. Вели они себя прилично, двое расставили по периметру столбики силовой ограды, которая вроде как тоже была запрещена, ещё двое установили прямо на землю четыре жилых куба-модуля, соединив их короткими коридорами – прозрачная ткань позволяла видеть, что находится внутри, но моих новых соседей это не смущало, скорее всего, они меня даже не заметили.

Между кубами оставалось пространство, на котором появилась часть платформы, она висела возле земли, с горящими ветками и прутьями. Дым поднимался вверх, пришлось отодвинуть собственное обиталище чуть в сторону, чтобы его не обнаружили. Потом ещё чуть в сторону, и ещё, пока я не упёрся в то самое дерево, которое находилось ближе всего.

Четверо женщин и трое мужчин – все семеро собрались вокруг костра, над огнём появились стержни с нанизанными на них кусками мяса, рядом, на висящей в воздухе пластине, прозрачные цилиндры с напитками. А я из кармана вытащил коробочку с собранными ягодами келано. Желтый шарик лип к пальцам, когда я его выковыривал, а потом выбрасывал на землю, туда же рухнул притаившийся на дереве местный хищник. Ещё два шарика я бросил себе в рот – в последнее время подсел на эти ягоды, на меня они почти не действовали, разве что слегка пьянили, а вот зародыш – тот их очень полюбил. Не требовал и не просил, но стоило мне прожевать ягоду, размазывая по нёбу терпкий кисло-сладкий сок, отголосок благодарности от моего альтер-эго я почувствовал.

Отдыхающую семёрку шум отвлёк от веселья, двое мужчин вскочили, доставая карабины – эти штуки были из разряда запрещённых, значит, был способ взять их с собой. Стволы уткнулись в то место, где лии перебирал мощными лапами землю в поисках ароматной ягоды.

– Детёныш, – один из мужчин опустил карабин, жестом приказал второму сделать то же самое. – Наверное, поймал кого-то.

Не кого-то, а что-то – маленький лии наконец нашёл ягоду келано, насадил её на коготь и запихнул в рот. От животного хлынула волна удовольствия, похоже, мой гостинец пришёлся ему по вкусу.

– Пристрели его, а то будет нам мешать, – сказала одна женщина, она и раньше вела себя с остальными свысока. – Или нет, знаешь, просто оглуши.

Мужчина кивнул, снова поднял карабин, и тут же рухнул прямо в костёр. Остальные шестеро ощетинились стволами, но было поздно, они умирали один за другим, я чувствовал, как жизнь покидает тела, всё было кончено за секунду. Почти всё – одна из женщин, тоже вроде как попавшая под обстрел вместе со всеми, поднялась на ноги, пнула ту, которая предлагала убить маленького мишку. Из зарослей появились пять фигур в маскировочных комбинезонах, если бы не мой правый глаз, я бы их и не заметил даже вблизи. Фигуры быстро двигались, они обшарили жилые модули, людей, отыскали какой-то небольшой пенал – им пришлось постараться, чтобы открыть его, но, видимо, содержимое напавших на мирный лагерь вполне удовлетворило. Женщину, которая осталась в живых, они забрали с собой, та не сопротивлялась, но и полноправным участником этого нападения не была, обращались с ней не очень вежливо.

Я подождал десять минут, прежде чем спустился на землю, и только после того, как убедился, что больше никого из посторонних на поляне и рядом с ней нет. Костёр ещё тлел, распространяя вонь от попавшей на угли головы, жертвы лежали на спинах, тараща мёртвые глаза в небо. Всех их, кроме старшей, пристрелили, а ей ещё и живот вспороли, вытащив внутренности. И всё равно, эта женщина была ещё жива, я это чувствовал.

Налепил её на грудь аптечку, та сразу заморгала оранжевым, где-то в районе ключиц теплился огонёк, значит, и у этой туристки были свои наноботы. Только помочь они ей не могли, даже если бы я запихнул ей печень с сердцем обратно, без стационарной капсулы женщина была обречена.

– Эх, Маня, а ты был против синт-тела, – пробормотал я, думая, что же делать дальше. Связь была только с местным отделом охраны животных, но обнаруживать себя на месте преступления не хотелось. – Задумайся.

Протянул было руку, чтобы забрать аптечку обратно, но умирающая вдруг уцепилась за мой комбинезон. Я аж вздрогнул, попробовал списать это на посмертные судороги, но умирающая с неожиданной силой втиснула мне в ладонь какую-то пластину.

– Это твоё, – еле слышно прохрипела она.

Что теперь моё, я спросить не успел – женщина умерла.

Глава 9

Глава 9.

Тонкая металлическая пластина с квадратным отверстием в углу, которую мне всучила умирающая, на мой взгляд, никакой ценности не представляла. Металл – обычное золото, не очень чистое, судя по твёрдости, но что именно придавало ему прочность, сканер не распознал. По контуру сторон, противоположных отверстию, шли символы, что они означали, каждый в отдельности и все вместе, я не знал – если устная речь у всех примерно была одинакова, то каракули чертили каждый во что горазд. Будь у меня время, блок анализа вроде того, что стоял в разрушителе, и доступ к данным со всей обитаемой части галактики, я бы наверняка узнал, что там написано, но желания заниматься этим у меня не было. Странный предмет, непонятное явление, загадочный знак – только кажется, что перед тобой какая-то загадка, на самом деле только один раз из миллиона выпадает что-то стоящее, вроде стазис-камер или му-анг, остальных случаях это просто странный предмет и так далее. Их в космосе столько разбросано, что и не сосчитать., и дело тут не в любопытстве, а в банальной нехватке времени, жизни не хватит, чтобы охватить крошечную часть тайн и загадок.

Времени рассмотреть пластину со всех сторон меня было достаточно – я еле успел скрыться на своей платформе, и спрятать её между вершин деревьев, как на месте перестрелки появились новые действующие лица, теперь уже официальные. Люди в комбинезонах с обозначением службы безопасности материка в течение двух часов обшаривали окрестности, нашли места, где прятались нападавшие, погрузили всё, что было на поляне, включая верхний растительный слой, на огромную платформу-транспортёр, и только после этого оставили меня в покое. Ближайшие группы туристов грузили в челноки, и отправляли в неизвестном направлении, на самой поляне остались два шара, очень похожих на мой десантный подавитель, которые начали нарезать круги по периметру, одновременно сканируя окрестности.

Судя по всему, пристрелили кого-то очень важного, или важную. Оставаться на месте преступления я не собирался, пришлось переместиться туда, где я оставил пломбу от контейнера. На всякий случай.

До точки, откуда три тропы шли к самой вершине, я добирался весь следующий день. Часть вещей пришлось выбросить, оставить только продукты, воду, батарею от платформы и частично -саму платформу, которая сложилась в небольшой параллелепипед и теперь висела у меня на спине. Это на время отвлекло хургов, я щёл проходил через их территорию, и меховые шары то и дело увязывались вслед за мной.

– Я старый, страшный и очень опасный, – внушал я очередному хургу, решившему, что стоит на меня обратить внимание. Этот озабоченный самец топал за мной уже больше километра, и всё никак не хотел заняться кем-нибудь другим. – А ещё я ем хургов на завтрак, обед и полдник. Стягиваю с них меховую шкуру, и потом жарю на костре.

На том месте, где я стягивал шкуру, хург приободрился, но потом понял, что после этого будет костёр, и наконец отстал. Заодно и последние деревья остались позади, передо мной возвышалась скала, изрезанная многочисленными рукотворными и естественными морщинами.

– Умный в гору не пойдёт? – на этот вопрос у хургов ответа не было, без деревьев они чувствовали себя не в своей тарелке, и идти за мной отказывались. Значит, эти животные были умнее меня, потому что я как раз собирался подняться на самую вершину.

И справа, и слева от тропы на небольшой высоте висели платформы с местной службой безопасности, почти сотня её представителей рассредоточилась по прилегающей территории, проверяя всех, кто пытался забраться выше.

– Служба охраны периметра вершины, – один из людей в боевом комбинезоне проверил мой чип, недовольно поморщился, видимо, обнаружил, что я нахожусь под охраной Кольца почти наравне с животными, и нехотя разомкнул силовой барьер. – Где пломба?

– У хургов, – ответил я и продемонстрировал отсутствие вещей, – пытались поймать, пришлось бросить им часть вещей, хорошо хоть часть платформы забрал с собой.

– Записи?

– Только личная информация.

– Видел что-нибудь подозрительное?

– Да.

По лицу охранника было видно, что он мне не верит. По эмоциональному настрою – тоже. Наверное, я сегодня был не первым, кто что-то видел или слышал. Группы туристов стекались к тропе со всех сторон, образуя длинную колонну, то, что я шёл один и налегке, позволило мне не дожидаться очереди.

– Когда вернёшься, побеседуешь со смотрителями, – боец переложил ответственность на других. – Праздник небесного сияния начнётся через сорок пять часов, в это же время ты можешь залезть на самую вершину горы.

– Что вообще происходит? Мне обещали приятную прогулку, виды с высоты на побережье и туземные песни.

Боец ещё раз просканировал мой чип, словно надеясь, что там что-то изменится.

– Убита хешер, – наконец сказал он. – Опасность может грозить всем, кто находится в зарослях.

– Значит, мне уже ничего не угрожает, – уточнил я. Статус хешеров был примерно равен младшим лордам в Империи или ти-сенардам в Республике, эта женщина, чьи внутренности я видел, действительно занимала здесь высокое положение. – Убийц уже уничтожили?

– Почти, – судя по всему, их даже не нашли, но представитель власти не хотел это признавать перед первым встречным. – Не твоё дело. Проход открыт. Лучше идти по второй тропе.

Судя по информации, которая транслировалась для туристов, вторая тропа сейчас переживала нашествие молодых лии, медвежата, вылупившиеся из яиц, охотились там на крупных грызунов, и почти все группы шли на третью тропу. Здесь же, у барьеров, я связался с Заном.

– Не торопись, – сказал полковник, – отдыхай, и дай нам отдохнуть от тебя. Если те, кто напал, всё ещё на материке, до дальше барьеров они не пойдут, беспокоиться не о чем.

Айян-4 была одной из немногих планет, где разумные существа жили задолго до общей колонизации. Аборигены почти вымерли, когда Кольцо начало тут терраформирование, и, по официальной версии, первые группы колонистов застали всего несколько тысяч местных.

Большая часть из них решила, что прыгать с голой задницей вокруг костра и бегать от медведей-лии не так весело, как носить боевой скаф,и отбирать еду у пищевого автомата, меньшинство какое-то время сопротивлялось, но потом всё равно ассимилировалось. Туземцы практически не отличались от тех, кто начал переделывать их планету, и такое сходство существовало везде. Различались животный и растительный миры, излучение звёзд, сила тяжести и состав атмосфер изменялись от планеты к планете, но люди оставались теми же самыми, разве что цвет кожи, черты лица и телосложение менялись. Даже предки имперцев, которые прошли через портал из звёздной системы, расположенной, как считалось, в другой галактике, мало отличались от тех людей, которые их здесь встретили. Здешние учёные некоторое время ломали головы над тем, как у природы получается человек, если почти на каждой планете эволюция шла по-своему, но объяснения так и не нашли и на этом успокоились.

Праздник небесного сияния отмечался каждые две тысячи местных суток – с такой периодичностью планета входила в метеорный поток, и защитная сфера позволяла нескольким сотням мелких астероидов упасть на землю в отведённые для этого места, которые заранее подсвечивались, чтобы никто не пострадал, но всегда находились идиоты, которые вставали под удар. У туземцев, от которых якобы пошёл этот обычай, было предание, что тот, кого метеорит пощадит, станет великим человеком. Насколько я знал, до сих пор так никому и не повезло.

Я рассчитывал полюбоваться на бомбардировку с высоты в три километра – именно настолько скала возвышалась над плато. Элмос, торговец оружием, утверждал, что на самой вершине есть площадка, на которой можно удобно расположиться, находится она метрах в ста двадцати от самой верхней точки, и защищена сверху толщей камня. Сам он никогда там не был, и лезть не собирался.

– Туземцы наложили проклятие на это место, – сказал он мне то, что я мог и сам узнать. – Каждый, кто заберётся на верхушку, может превратится в хурга или другое животное, но чужакам можно, их всё равно никто не считает. Зато сверху отлично будет видно, как падают метеориты.

Плато охватывало вершину кольцом, с восточной стороны его ширина была всего несколько сотен метров, увеличиваясь к северной до пяти километров – вполне достаточно, чтобы толпы народу со всех сторон там поместились.

Вверх по тропе идти было легко, подошвы цеплялись за плотно спрессованный снег, температура на этой высоте опустилась ниже точки замерзания воды, и мороз приятно пощипывал кожу. Я шагал в полном одиночестве, остальные группы шли справа от меня, изредка тропы сходились, и приходилось ждать, когда очередной отряд из тридцати-сорока туристов даст мне пройти. Или когда несколько мохнатых лии удалятся достаточно, чтобы меня не заметить. Иногда казалось, что за мной кто-то следит, я останавливался, прятался в расщелинах, запускал зонды, но никого не обнаружил. Видимо, паранойя не давала насладиться природой и тишиной.

На плато я вышел через двадцать два часа, голодный и немного уставший, и сразу влился в общее веселье. Казалось, на высокогорье собрались как минимум несколько миллионов человек, временные здания образовали подобие города, в который одна за одной проникали группы туристов. С восточной стороны поток был редкий, зато с остальных через подъёмники, лифты и транспортёры валили толпы народа. Платформы подвозили туристов и тут же отправлялись вниз, за новыми, оставалось только пожалеть, что не выбрал другое время для прогулок – точно таким же столпотворением я мог бы насладиться и где-нибудь внизу. Или не задержался на тропе.

Скала, куда мне предстояло забраться, была огорожена силовым барьером, который снимался за четыре часа до падения метеоритов. Не знаю, на что рассчитывали устроители праздника, и как обычный турист вроде меня мог без подручных средств вроде гравиплатформы или прыжковой обуви залезть на крутую гору за это время, но к моему приходу у коридора, который должен был открыться, уже расположились два десятка туристов. Причём с каждом часом их становилось всё больше и больше – грибные морсы и желе из светящейся плесени, растущей на сгнивших кустарниках. И, конечно, ягоды келано во всех возможных видах. В сравнении с тем количеством людей, которое собралось на плато, нас, настоящих экстремалов, было очень немного, но когда я, пройдясь по всем развлекательным заведениям, появился на месте старта, то увидел не меньше двух сотен человек.

Когда я добрался до километровой отметки, большая часть ещё только начинала восхождение. Несколько человек попытались схитрить, и поднялись немного на небольших платформах, вроде той, что висела у меня на спине, но их тут же сняли местные охранники – удаляться от скалы больше чем на два-три метра не разрешалось, на таком крутом подъёме антиграв отскакивал от ближайшей плоскости, и оказывался в воздухе.

Впереди меня бодро двигались вверх два десятка самых подготовленных туристов, на отметке в два километра, через три часа после того, как открыли барьеры, я был последним, кто решил идти дальше. Остальные устраивались на выступах, площадках и складках скалы, и готовились смотреть представление. Те, кто не помещался или оступился, падали, их ловили внизу, буквально возле самой земли – не так зрелищно, как если бы это были метеориты, но всё равно, свою долю веселья в праздник они внесли.