Текст книги "Чужая война (СИ)"

Автор книги: Андрей Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Слегка пошатываясь, теперь уже по-настоящему, добрёл до считывателей, приложился к ним, поверхность стен тоннеля посветлела, стала снова белоснежной, и вторая мембрана исчезла. Путь был свободен.

Зародыш молчал. Как мне показалось – озадаченно.

На выходе меня ждал охранник. Он уставился на экран, в тоннель зашёл ещё один человек, особо не раздумывая, приложился к считывателям, поверхность всё время оставалась белой. Новый посетитель прошёл мимо меня, не обратив на нас с охранником внимания.

– Голова закружилась, – пожаловался я сотруднику управления.

– Сбой оборудования, бывает такое, – тот кивнул. – А ты счастливчик, ещё несколько секунд, и тебя бы распылило.

– И часто тут такое случается?

– Бывает, – охранник пропустил ещё одного посетителя, местная полиция пользовалась популярностью, – но не в мою смену. Сканеры тебя за имперского шпиона приняли, вот и включились излучатели.

– Но теперь всё нормально?

– Сбой оборудования, ему уже семь тысяч лет, – мой собеседник не выглядел озадаченным и обеспокоенным, и эмоции у него были такие же ровные. – Придётся тебе ещё раз пройти туда и обратно, не забудь до считывателей дотронуться.

Вернулся, снова зашёл в тоннель, на этот раз стены оставались белоснежными. Отпечаток ладони на правой стенке пропал, словно там никогда ничего не было, ещё раз приложился к пластинам.

– Может, третий раз? – предложил охраннику.

– Если делать нечего, хоть целый день так ходи, – невозмутимо ответил тот. – А если есть чего, то иди.

Места в здании было предостаточно, поток посетителей распределялся по лифтовым холлам, спиральным тоннелям и ответвлениям от основного коридора. Комм показывал мне, куда надо пройти, и буквально через минуту я оказался в небольшой комнате, где на полу лежали два коврика. На одном сидела женщина в тёмной одежде, мне ничего не оставалось, как опуститься на второй.

Я оказался лицом к лицу с Мун-один.

На Зана, того, которого я знал, она была совершенно непохожа. Смуглая кожа, нос с горбинкой, красные волосы, губы презрительно подрагивали, но на самом деле она меня боялась. Ну да, чёрные стены, комната без окон, я напротив – поводов для беспокойства у имперской шпионки было достаточно.

Мы молчали, о чём говорить с той, которую я теоретически должен был спасти, я не знал, а Мун начинать разговор не спешила. Мне казалось, что нам не хватает третьего – кто-то ведь меня вызвал сюда.

– Ты кто такой? – наконец разродилась лейтенант Эрнато. – Я тебя видела недавно перед тем, как меня схватили. Вас было двое, вы работаете на охрану периметров?

– Одиннадцатый предел поддержки Совета, – пошутил я. Помнится, один загадочный человек в халате так себя называл, а Илли сказала, что этого предела не существует. Ей я доверял больше.

Вот теперь Мун Эрнато перепугалась по-настоящему. Наверное, те, кто работает в Службе порядка, умеют гасить эмоции, я только одного знал, Зана, и тот от обычных людей своё настроение скрывал отлично. Но не от зародышей пришельцев, эта Мун явно про одиннадцатый предел что-то слышала.

– Такого предела не существует, – тем не менее твёрдо сказала она.

– Если ты чего-то не знаешь, это не значит, что этого не существует, – снова процитировал я Айяти. – Не представляешь, что мы делаем с такими, как ты.

Не то чтобы я мстительный, но с этой Мун было связано слишком много планов. И кукла, и план проникновения на остров для шпионов, и то, что нас не выпускали с материка, а она, оказывается, всё это время прохлаждалась здесь, в столице планеты, и измождённой или страдающей не выглядела. Значит, и кормили хорошо, и гулять выводили.

Мои слова к страху добавили отчаяние. Эта Мун явно с чем-то боролась внутри себя, такое бывает, когда человека доводят до какой-то точки, и ему остаётся сделать выбор. Сам он прекрасно осознаёт, что бы он не сделал, будет только хуже, и выбор есть между тем, что плохо, и тем, что совсем плохо, но всё равно делает, отсюда и эмоции такие.

Момент атаки я пропустил – девушка наклонилась, словно хотела поправить коврик, а потом дёрнула мой на себя. Неудобная поза и неожиданность сыграли дурную роль, левая нога зацепилась за правую, и я начал заваливаться на левый бок. Три года в сравнительной безопасности, мирные увлечения и трудовые будни, навыки убийства и уклонения от него, которые в меня вбивала Эри, отложились где-то очень далеко в памяти.

Я начал осмысленно двигаться, когда правая рука лейтенанта почти вошла мне в горло. На кончиках пальцев поблёскивало что-то смертоносное, бить ей было неудобно – правая рука шла вниз. Поэтому я схватил Мун за кисть и потянул на себя, перекатываясь на спину. Её лицо оказалось напротив моего, всего в десятке сантиметров, а сама она почти улеглась на меня. Я почувствовал, как что-то входит в правый бок, неглубоко, и сразу же в этом месте появилось жжение.

Такое мы уже проходили. Правая рука у меня была свободна, насчёт женщин я давно уже не питал иллюзий – при необходимости бить их было можно и даже нужно, так что я пропустил свою руку под её, подвёл кисть под горло, и скинул девушку с себя. А потом уселся на неё сверху, прижимая коленом горло. Жжение шло вверх, достигая плеча, слабости я не чувствовал, но наноботы почти всем составом устремились к месту прокола.

– Ты сдохнешь, – пообещала мне Мун. Она больше не пыталась меня ударить, и даже не сопротивлялась.

Действительно, правый бок я уже не чувствовал. Внутренние спасатели облепили печень, перекрыли кровеносные сосуды, но жжение всё равно распространялось.

– Какой-то яд? – спросил я. Горло уже пощипывало.

– Какая тебе разница, – шпионка улыбалась.

И в этот момент что-то ударило мне в спину, тело свела судорога, и я начал терять сознание. Не сразу, а так, чтобы заметить, что комната наполняется людьми, почувствовать, что меня стаскивают с Мун, и увидеть, как на неё надевают фиксаторы.

Глава 7

Глава 7.

Сознание вернулось одним рывком. Открыл глаза, и уставился в абсолютную темноту, не было никакого излучения из тех, что я мог рассмотреть, кроме тепла, исходящего от моего собственного тела. Я лежал на твёрдой поверхности, раскинув руки, и в пределах их досягаемости была пустота.

Воздух тоже был – дышал я свободно, и сила тяжести, и нормальное атмосферное давление, и прежняя одежда на мне. Не хватало некоторых вещей, которые я носил с собой, мелочи, которые в случае необходимости могли стать оружием. Но я не был уверен, что они мне понадобятся, отбиваться в мраке было не от кого – я был в помещении, или, точнее, в камере, совершенно один.

Снаружи не проникали звуки, я откашлялся, произнёс несколько слов по-русски – то, как мы выражаем свои чувства в нестандартных ситуациях, ничем не заменить. Но звуки ушли в никуда, не отразились от стен или потолка.

Пришлось встать, почувствовать себя абсолютно здоровым – дырка, в которую мне что-то ввела дочка Зана, затянулась без следа, и никаких неприятных ощущений не осталось. Зародыш в мозгу ворочался, я ощущал лёгкую щекотку там, где ничего чесаться не должно, значит, моё второе Я тоже чувствовало себя неплохо и напоминало, что я у себя не один.

– Внешнее воздействие блокировано, – вдруг выдал му-анг-ни, – угроза потери контроля отсутствует. И перестань быть таким рассеянным, Дэн, слияние завершено, и у меня нет никакого желания умирать вместе с тобой.

От неожиданности я заморгал. Первый раз зародыш разговаривал со мной нормальным человеческим языком, а не списком команд, отчётов и напоминаний.

– Я стараюсь, Маня, – сказал вслух.

Но зародыш не отвечал, и вообще, исчез. Видимо, ресурс общения со мной был исчерпан.

Помещение было квадратным, от стены до стены десять шагов, сколько метров в верх – я не смог выяснить, прыжки ничего не дали, а по стенам я ещё не научился забираться без специальных приспособлений. Внутренний таймер утверждал, что здесь я пробыл почти местные сутки, без связи с внешним миром, наверняка Зан и Илли беспокоились, или наоборот, вздохнули с облегчением. Поразмышлять на эту тему я не успел, одна из стен пропала, в смежном помещении стояли два бойца в шлемах и с наставленным на меня оружием.

– Выходи, – сказал левый.

– И побыстрее, – добавил правый.

Но когда я подошёл к ним, они посторонились, словно старались до меня не дотрагиваться.

Пол пошёл вниз, и мы переместились в новую комнату, квадратную, со светлыми стенами и упругим полом. На нём лежали два коврика.

– Очная ставка? – спросил я у провожатых.

Те вопроса не поняли, разошлись и встали передо мной у стены, а на той, что была слева от меня, появился проём, в который вошёл знакомый мне человек, которого я никак не рассчитывал здесь увидеть.

С момента нашей первой и последней встречи Айяти слегка изменился. Грязно-белый халат сменился на чёрную униформу с серебряным значком на левом рукаве, а вот ботинки и татуировка на выбритой макушке остались прежними. Он сделал движение рукой, и моих провожатых как ветром сдуло. В буквальном смысле, их вдавило в стену, и оба бойца исчезли.

– Ты не представляешь, Дэн, какой переполох тут устроил, – таинственный хозяин Гниллса уселся на коврик, скрестив ноги, и жестом предложил мне сделать то же самое. Свою привычку говорить, едва шевеля губами, он не поменял. – Понимаю, что ты пошутил, но, когда в этом здании слышат о пределах поддержки Совета, это очень серьёзно. Хорошо, что я был в пяти переходах, а сигнал тревоги идёт на любое расстояние.

– Тем не менее ты успел, – предположил я.

– Для тебя это не имело значения. Жизни хранителю из пределов на планете Кольца почти ничего не угрожает, наоборот, целые сутки это управление не принимает посетителей и ждёт, когда же наконец кто-то выяснит, кто ты такой. Ты почти остановил жизнь целой планеты, Дэн, о хранители из пятого предела бывают тут с инспекцией раз в сто лет.

– Не пойму, что в этом такого важного, – покачал я головой. – Мне казалось, что как раз ты пошутил, когда мы истребитель угоняли у пришельцев.

– Давай-ка я тебе объясню, во что ты вляпался, – Айяти погладил макушку, и мне показалось, что между его ладонью и кожей головы пробежали искры, – каждый предел поддержки Совета не зависит от других. Первый общий для всех, космические войска и станции. Второй – обеспечение и резервные силы, и так далее. Цифры ничего не значат, третий предел гораздо важнее восьмого, а пятый примерно равен по влиянию девятому.

– А одиннадцатый?

– Его не существует, – Айяти хлопнул в ладоши. – Пустотой звук. Если кто-то из хранителей попадает в сложную ситуацию, в критическую, из которой нет выхода, и его жизнь или свобода ценны для Кольца, он называет одиннадцатый предел. Не просто кричит в никуда, а говорит это вот в таких местах, где каждый звук и каждое движение обрабатываются модулем аналитики и управления. И тогда те, кто отвечает за безопасность Совета Кольца, об этом узнают.

– Не понимаю.

– Это как код, Дэн, призыв о помощи. Если ты начинаешь утверждать, что относишься к одиннадцатому пределу, у тебя после этого остаётся два варианта – или ты подтверждаешь, что ситуация действительно представляет огромную важность для Совета, или тебя уничтожают. Поэтому никто просто так этот код не назовёт. Службы других государств предполагают, что одиннадцатый предел существует, на самом деле это выдумки, твоя спутница, советник Доушем, совершенно правильно на это указала.

– Чушь, – уверенно сказал я. – Думаю, ты не просто так тогда сказал, что из этого, одиннадцатого. На какую помощь ты мог надеяться?

Айяти с интересом посмотрел на меня. Чуть наклонил голову, словно ожидая продолжения. Но не дождался, я не собирался выкладывать вот так всё, что думал.

– Хорошо, – через минуту молчания мой собеседник улыбнулся. – Оставим пределы в покое. Как тебе насчёт того, что у меня есть перед тобой долг? Ты нашёл Матца, заботился о нём, это важно для меня. И да, с ним всё хорошо, а скоро будет ещё лучше. Предположим, я когда-то сообщил тебе код, чтобы ты им мог воспользоваться в трудной ситуации.

– Ты сделал это раньше, чем увидел Матца и узнал, что это я его спас на станции.

Вместо ответа Айяти залез в карман, и вытащил оттуда такой же браслет, как тот, что был на нём.

– Надень, – сказал он. – Не бойся, это безопасно.

Я с сомнением поглядел на широкое кольцо. К моему удивлению, оно почти ничего не весило, словно внутри была пустота, закрытая тончайшим слоем тёмного металла. Попытался достучаться до зародыша, люблю советоваться сам с собой, и неожиданно получил согласие.

Браслет свободно скользнул по кисти, и словно приклеился к коже, слился с ней, только утолщение и другой цвет напоминали, что на руке находится чужеродный предмет.

– Поздравляю, – Айяти торжественно приподнялся, потом уселся обратно. – Теперь ты – хранитель одиннадцатого предела поддержки Совета.

– Которого не существует, – напомнил я.

– Именно так, – мой собеседник приподнял левую руку с таким же браслетом. – Если я захочу с тобой связаться, он завибрирует, если я тебе буду необходим, просто представь меня. Связь действует на любом расстоянии. Кстати, я очень рад, Дэн, что через три года ты наконец-то добрался до этой системы, и главное, сделал это в нужный момент.

– Нужный – кому?

– Мне, тебе, другим людям, – Айяти поднялся, – никто здесь не будет лезть в твои дела, но и помогать не будет. Ты хотел переждать какое-то время – занимайся тем, чем хотел заняться. Не имеет значения, чем, ты увидишь.

– И что, вот так просто?

– Да. Придёт время, и мы поговорим, ты сможешь задать вопросы, получить ответы, или наоборот, рассказать что-то мне. Но не сейчас.

Айяти исчез точно так же, как и те два охранника, что привели меня сюда – растворился в стене, которая и стеной-то не была, мембрана. Стоило мне подойти к ней и попробовать дотронуться, рука погрузилась в твёрдый с виду материал, и я шагнул, перетаскивая себя на другую сторону.

Такие, как Айяти, наплетут какой-нибудь чуши, тумана напустят, вроде и слова важные, и намёки о судьбе человечества и исключительности присутствуют, они думают, что осчастливленный этим будет из кожи вон лезть, чтобы своё предназначение оправдать. А сами свою игру ведут, в которую лучше не соваться. Этим парень с выбритой макушкой напоминал Эрвика, тот тоже поговорить любил, такие речи задвигал, что люди чуть ли не на коленях перед ним ползали, и где этот Эрвик теперь, вместо него Путь и фанатики. Кстати, человечество я уже спасал, только отплатило мне оно чёрной неблагодарностью.

Браслет на руке отлип от кожи и болтался, я снял его и положил в карман, пользоваться непонятным предметом я не собирался. Длинный коридор, в котором я оказался, был совершенно пуст, но стоило мне сделать несколько шагов, как в комме появился маршрутный указатель. Он вёл на тридцать восьмой уровень.

Охранница в лифтовом холле мазнула по мне равнодушным взглядом, и продолжила смотреть что-то на невидимом мне экране. Её захватили смешанные чувства, желание вперемешку с раздражением, видимо, показывали то, что она очень хотела, но не могла себе позволить. Капсула заскользила вверх, стоило мне встать на площадку, и остановилась через несколько секунд. Меня уже ждали.

– Сюда, – кивнула точная копия охранницы с нижнего уровня, разблокируя проход.

В открывшейся комнате стояла Мун. Фиксаторы прижимали её к стене так, что она пошевельнуться не могла, два дрона висели рядом с её головой, целясь прямо в глаза, каждый – в свой. Напасть на меня снова она никак не могла, но судя по её взгляду, очень хотела. Кроме неё, в помещении стоял ещё один человек со смазанными чертами лица.

– Мы ждём, что ты решишь, – голос был таким же, как лицо, без отличительных черт.

Я задумался. Было что-то в Мун такое, что не давало оставить её здесь. Надежда – она хоть и была почти закрыта остальными эмоциями, в основном негативными, но присутствовала.

– Например?

– Можно её уничтожить, но тогда возникнут проблемы с Империей. Или отпустить, хотя по протоколу этого делать нельзя, – пояснил безликий.

– Или просто оставить всё как есть? – предположил я. – Скажи, а вы содержите таких же без контактов с другими задержанными?

– Не больше тысячи стандартных суток, – мой собеседник вообще не излучал эмоции. Или он был такой же как я, или совсем не человек. – Потом мы обязаны вернуть их Империи.

Мы нашли решение. Кукла пришлась как нельзя кстати, я запросил транспорт на перевозку, безликий заверил, что синт-тело переместят на остров ограниченной свободы в течение часа, и запрут в самом дальнем углу. Вместе с лейтенантом я получил от него ключ от фиксаторов, но освобождать Мун не стал.

– Мудрое решение, – уже после того, как агент Эрнато отлипла от стены и была упакована в транспортировочный кокон, заявил безликий. – Заранее сделать подмену, всё предусмотреть – на такое способны только хранители пределов.

Разочаровывать его я не стал, равно как не стал подтверждать или опровергать мою принадлежность к Кольцу.

– Что случилось? – стоило мне выбраться из здания-цилиндра, со мной связался Зан. – Почему забрали Мун-два? Полицейский истребитель появился тут час назад, они сказали, ты приказал это сделать.

– Так и есть, – я продемонстрировал Зану внутренности бота, куда уже погрузили спящую лейтенанта Эрнато. – Зачем нам копия, если есть оригинал.

– С копией было проще, – полковник кивнул на панораму острова, на посадку заходил большой транспортник, – и ещё они вывозят нашу будущую охрану комплекса. Я связался с управлением внешних планет, там сказали, что вместо этих привезут других, и увеличили их количество до восьмидесяти.

– Эти вроде были так себе, – попытался я его успокоить.

– Как бы новые похуже не оказались.

Через десять часов мы так и не могли понять, хуже стало или лучше. Транспортник забрал с острова пятьдесят семь человек, одного найти не смогли – республиканец укрылся в ангаре, и вылез, только когда воздушное судно улетело. Швамбе был счастлив, старый штат компании покупать пирамидки не соглашался ни в какую. Ту, что он подвесил на стене, украли, то же самое сделали и с остальными, которые он развешивал в разных местах острова, адепт Пути надеялся, что новые работники будут более сговорчивыми, и что отдельный транспорт за ним никто присылать не будет.

Новый бот привёз на два десятка больше поселенцев, чем забрал старый – семьдесят семь. И их вид мне не понравился, в новичках чувствовался опыт, только он навряд ли относился к переработке космической породы. Примерно половина новичков были разбиты на пары, остальные шли группами по шесть человек в каждой, и ещё один, вроде как старший у них, сошёл первым и стоял чуть сбоку, ждал, когда последний пассажир покинет транспортник.

– Посмотри на их рожи, – я ткнул пальцем в экран, мы решили сначала дать людям освоиться самостоятельно, – что-то они спокойные слишком. Что мы будем с ними делать?

– Не знаю, как насчёт спокойствия, – Зан потянулся, старая привычка, не нужная новому телу, – но все они явно где-то служили. Пятнадцать пар пилотов для истребителей поддержки, семь десантных пятёрок с командирами, экипаж десантного бота, два техника и суб-лейтенант, стандартный ударный отряд Кольца для захвата космических станций. Бот мы для них найдём, а вот истребители придётся покупать, если ты насчёт них не договорился. Ты чем в столице занимался?

– Спасением лейтенанта Эрнато, – про Айяти и его намёки рассказывать я не собирался. – Ей уже просыпаться пора. Когда она должна узнать, что её целый лорд из тюрьмы вытащил?

– Чем скорее, тем лучше, – ответила Илли. – Здесь есть связь с Империей, если она попытается сообщить, что с ней случилось, могут быть неприятности. Ты помнишь, что надо делать?

Благодаря импланту я запоминал хорошо, и повторять больше одного раза не требовалось. Привязка, которую Зан совершил добровольно, в этом случае тоже отлично могла сработать. Мне нужно было назвать себя, и приказать подчиниться, а потом Мун Эрнато, чтобы получить доказательства моего имперского статуса, скажет мне заветные слова, надеясь, что я её обманываю, и попадёт в добровольное рабство. После этого связываться со своим имперским начальством она не будет, потому что власть поменяется.

Или не скажет – поверит на слово, и процесс пройдёт гораздо проще, правда, на абсолютное подчинение тогда уже можно не рассчитывать, если мои действия войдут в противоречие с интересами Империи, лейтенант выберет Империю.

Место для вассальной клятвы мы подготовили заранее – оно находилось внутри буксира, системы маскировки истребителя позволяли заблокировать связь. Полностью освобождать Мун от фиксаторов я не стал, освободил только верхнюю часть туловища, Илли и Зан наблюдали за процессом удалённо, чтобы не спугнуть лейтенанта.

Едва пробудившись, Мун попыталась меня убить. Где-то эта стерва припрятала крохотный импульсник, и если бы не скаф, то я уже корчился в судорогах на полу. А так разряд расплылся по защитным щитам, и впитался. Второй излучатель тоже не сработал, на этом оружие у имперской шпионки закончилось, и в ход могли бы пойти ногти, но я отступил на пару шагов.

– Зря ты это делаешь, – предупредил я пленницу.

Та сверлила меня глазами, и ничего не говорила.

– Убийство лорда, – повторил я то, что когда-то сказал полковник, – карается смертью. Преступника помещают в камеру, где он умирает в муках от облучения. Для этого мы освободили переднюю камеру реактора.

Во взгляде дочери имперского офицера появился интерес. Но пока она всё ещё молчала.

– Я, лорд Империи, приказываю тебе подчиниться.

Никакой реакции не последовало, а вот среди эмоций появилась новая – насмешка. Казалось, лейтенанта происходящее забавляет. Что дальше делать, я не знал, третий вариант мы не прорабатывали. Подвесил на всякий случай возле нас дрона с лучевым оружием, подошёл поближе, и снова зафиксировал Мун.

– Что ты делаешь? – забеспокоилась Илли.

– Проверить кое-что хочу, – ответил я ей. И воткнул в глаз лейтенанту хулд.