Текст книги "Чужая война (СИ)"

Автор книги: Андрей Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

Глава 22.

Лорды, если отбросить их родословные, ведущие в глубь тысячелетий и космических глубин, оставались обычными людьми – часто мелочными и вздорными. Привилегированное положение уравновешивалось властью Высокого двора, и ограничивалось некоторыми поблажками, к примеру, лорда нельзя было утопить. Или засунуть в дезинтегратор. Да что там, многие граждане Империи были и побогаче, и повлиятельнее владетелей, и тем приходилось лишь ностальгировать о былом величии.

Лорды Ураганных ветров, у которых во владении был небольшой материк на отдалённой планете, в память о потерянной родине устраивали, как это несложно представить, ураганные ветра, владетели Мёртвых болот развлекались, заболачивая специально выкупленный для этого остров, лорды Локси, поставлявшие много тысяч лет адмиралов имперскому флоту, те же многие тысячи лет враждовали с Эрнато – у тех просто не было шансов подняться выше полковника. В свою очередь Эрнато отыгрывались на Локси в Службе порядка.

За тем, чтобы это соперничество не вредило Империи, собственно, и следил император, которого предстояло выбрать.

На столичной планете Совет лордов и Высокий двор располагались в противоположных точках, первый – на материке северного полушария, второй – на острове в южном. Цилиндрическое здание возвышалось над океаном и уходило под землю на несколько километров, силовые щиты никогда не выключались, собственные источники энергии, охрана, боевые периметры – всё это должно было подчиняться воле одного человека, но на самом деле управляли этим семеро смотрителей.

Сейчас их осталось четверо – Ваен Талбош, Нолар Уиндес, Фина Эстеро.

И новый смотритель Ньялу Винакс – высокая темноволосая девушка со смуглой кожей и миндалевидным разрезом глаз, в адмиральском мундире. До этого смотрители никогда не занимали никаких постов, лорды неодобрительно хмурились, проходя в Красный зал. Прежний лорд Винакс не позволял себе лишнего, поговаривали, что Ньялу не только перерезала ему горло, но и живот вспорола, а ещё она связалась с непонятно откуда взявшимся новичком, младшим лордом Кросли, как две капли воды похожим на молодого императора, такого, каким он был три тысячи лет назад. В отсутствие истинного лорда Кросли этот занимал место в Совете, и даже претендовал на место императора – как и большинство других младших лордов.

Но, по мнению заполнявших Красный зал людей, с этим у новичка ничего не вышло – императором должен был стать младший лорд Сайнгас, с его почти идеально белым шаром выбора.

В общем-то, присутствие владетелей на процедуре выбора было обычной формальностью, они лишь подтверждали, что согласны с будущим решением, дотрагиваясь ладонью до выдавленного в стене отпечатка. Каждый из них мог развернуться и уйти, но нет, все они занимали свои места на длинных скамьях. Даже ещё один новичок, лорд Аокхаган, о котором члены Совета узнали недавно, и тот сидел на своём родовом месте. Никто не пропустил церемонию, кроме нескольких владетелей из мятежных лордов, так и не нашедшихся за тысячелетия.

Дождавшись, когда все усядутся, на возвышение вышли смотрители. Четверо – трое пропали пять общих лет назад, новый император назначит новых слуг из их потомков, когда его выберут.

– Лорды, – Ньялу Винакс легонько поклонилась.

То, что она смотрела сверху вниз, было для лордов унизительно. Но сейчас эти четверо представляли будущего императора.

– Вы долго делали свой выбор, – продолжала она. – Настолько, что мы устали ждать. Уверена, он совпал с решением имперского символа, так что давайте посмотрим, кто станет для нас четверых новым хозяином.

При слове «хозяин» она не удержалась и хищно улыбнулась. Так, что лорд Нито Сайнгас поёжился – будущее потомка младшего брата уже не казалось ему таким безоблачным.

Меж тем остальные трое доставали из воздуха чёрные шары, только соединившись в один, и распавшись, те должны были окраситься в истинный цвет. Шаров было очень много, гораздо больше, чем лордов, сидящих в Красном зале, и истинные, и младшие владетели принимали в выборах участие. Свои шары были и у смотрителей, и у давно исчезнувших представителей мятежных семей.

Огромный чёрный шар поднялся, завис над потолком, возле огромного голубого кристалла причудливой формы, и впитался в него. Спустя несколько минут от кристалла отделились пять разноцветных шаров и разлетелись по залу. Один, с красноватым оттенком, завис возле лорда Локси, второй, отдающий зеленью, – возле владетельницы Глубоких оврагов, Гунты Моравиц, третий, синеватый, коснулся плеча лорда Кальваро, четвёртый, белоснежный, застыл над головой Матца, лорда Аокхагана.

А пятый, практически чёрный, подлетел к смотрителям, и остался висеть над ними – на равном расстоянии от каждого из четвёрки. Такого почти никогда не случалось, императором становился тот, чей шар был белее других.

– Что здесь происходит? – с места поднялся лорд Сайнгас, – это что, шутка? Лорды сделали другой выбор, мы не позволим себя обмануть!

– Ты полагаешь, что император восстал из мёртвых и выбрал себе преемников? – Ньялу холодно посмотрела на Сайнгаса, и тот поспешил усесться на скамью. – Имперский символ сам выбирает, кому отдать предпочтение, вот уже сорок тысяч лет он не ошибался, и это уже шестой хаат за нашу историю, последний был всего одиннадцать тысяч лет назад.

– Не похоже, чтобы ты удивилась, – привстал со своего места лорд Агри.

– Мы, смотрители, готовы к любому исходу выбора, – Ваен Талбош даже голову к лорду не повернул.

– Особенно когда имперские гвардейцы окружили планету, – не унимался владетель Жёлтых скал. – Ты думаешь, у них хватит сил противостоять Совету?

– Сядь, – тихо сказал лорд Локси, – Корро, ещё слово, и ты пойдёшь против воли Империи. Талбоши уже два раза так поступили, может, ты хочешь стать ещё одним смотрителем?

– Отличная идея, – Корро Агри наклонил голову, словно прикидывая, насколько это выгодно. – Старшим. Кто из них старший? Вот эта, дочка старого Винакса, который, помню, за неделю до смерти отлично выглядел и умирать не спешил?

Смотрители терпеливо ждали, когда лорды наговорятся.

– Символ Империи сделал выбор, – дождавшись паузы, сказала Фина Эстеро, – отныне и на семь общих лет пять лордов входят в хаат Высокого двора. Каждый из них может говорить от имени Империи, действовать от имени Империи и приказывать от имени Империи. Как это будет происходить, и за какую часть Империи будет отвечать каждый из них – хаат-лорды должны договориться сами. Через семь общих лет символ выберет из пятерых нового императора, и мы снова будем подчиняться только одному человеку.

На последних словах она чуть заметно усмехнулась.

– Бывший второй адмирал имперского флота, секретарь Службы порядка, начальник штаба департамента защиты планет, потомок мятежных лордов с доступом к огромному наследству мятежников – отличная компания. Я могу как-то понять, почему символ сейчас выбрал именно вас, – лорд Эрнато усмехнулся. Он заранее готовился к чему-то необычному, и один из младших лордов в его звёздной системе уже перекрыл портал нулевого уровня изнутри, а личные военные силы владетеля привели в полную готовность. Нелишняя предосторожность в эти неспокойные времена. – Так кто же пятый?

Смотритель Талбош вытянул руку ладонью вверх, черный шарик завис над ней.

– Думаю, мы ограничимся четырьмя хаат-лордами, пятая метка скорее всего выбрана имперским символом по ошибке. Старший лорд Кросли, владетель Огненных островов – уверен, что если он за несколько тысяч лет не соизволил посетить Империю, то и сейчас не появится.

– Зато теперь мы знаем, что он существует, – тихо сказал Ио Эрнато, вставая. И его все отлично услышали, включая смотрителей.

***

– Ничего не слышу, – Илли остановилась, замерла. – Нет, ни звука. Куда мы попали?

Если синт-советник говорит, что нет никаких звуков, значит, так оно и есть – её слух был куда чувствительнее моего. Мы бродили по лабиринту коридоров и переходов уже больше двадцати часов, пытаясь понять, есть ли здесь вообще выход.

Когда точка дочертила окружность, и часть потолка пропала, я ожидал много чего. Например, что на этом месте появится какой-нибудь дрон-убийца, или через лаз ворвутся пятнадцать предателей и прикончат нас. Или что это Крунс решил нам помочь. Но из отверстия никто не появлялся, в смежном помещении было темно, хоть левый глаз выколи, и даже правым я почти ничего там не видел даже с учётом того света, который шёл от нас, поэтому я просто показал глазами Илли на дефект потолка. Советник тут же подпрыгнула, и скрылась в темноте. С её новыми физическими данными это было несложно, а вот у меня только с третьей попытки получилось, при почти нормальной гравитации.

Нашлёпка на лбу ещё действовала, так что вслух мы не разговаривали. Стоило нам оказаться в темноте, как та стала практически абсолютной – отверстие заросло, словно его и не было. Я почувствовал себя неуютно, хотя живых существ поблизости не было, искусственные могли действовать гораздо опаснее.

Приглушённый луч света появился через секунду – он исходил из ладони Илли. Я ощутил, как моя напарница внутренне улыбается.

– Отличное тело, – сказала она. – Чего в нём только нет, стоит каждый цест, что я тебе за него должна.

По мне, десять миллионов цестов за тусклый фонарик – это перебор, но преуменьшать долги советника перед собой я не собирался, наоборот, сказал, что да, это замечательная опция и очень полезная.

– Зря смеёшься, – Илли вела расплывчатым пятном по стене, – даже с моими глазами внутреннего строения переборок не видно, а с этой штукой можно всё рассмотреть.

– Что тебе раньше мешало это сделать?

– Сама задаю себе сейчас этот вопрос, – она переслала мне структуру стен, – пока что стена динамическая, всё, что нам нужно, это найти основную, опорную переборку, которая не изменяется, так мы попадём в другой сегмент центра.

В видимом и ультрафиолетовом диапазоне излучение не обнаруживалось, в инфракрасном – все переборки были одинаковой температуры, зато звуков, в том числе неслышимых обычному человеческому уху, было хоть отбавляй, поэтому, когда они пропали, Илли забеспокоилась. За двадцать часов мы обошли лабиринт семь или восемь раз, с перерывами и обсуждением того, куда мы попали, у нас был точный план всех переходов, но того места, где мы очутились, на нём не было.

Фонарик синт-советник могла регулировать, и сейчас включила его так ярко, что я даже зажмурился. Мы стояли в отсеке, закрытом со всех сторон, все переборки были тёмного цвета, а пол – светлого. И он тоже начал светиться. Еле заметно мерцать.

– Похоже, частота увеличивается, – отметил я, когда Илли выключила фонарик, и наблюдать за мерцанием стало комфортно. – А оружия у меня нет.

В этот момент пол засветился ровным светом, пропал, и мы свалились с высоты в несколько метров прямо в зал с цилиндрами-капсулами – в отличие от того, что я видел раньше, теперь большая часть их была утоплена в пол, так что снаружи торчали только верхние части тел добровольных вычислительных ячеек.

В зале мы были не одни, помимо ста пятидесяти одной занятой капсулы и полусотни пустых, внутри находились двое имперцев в боевых комбинезонах, с излучателями на предплечье, и пятеро – в обычных, инженерных. На одного из них я упал.

Инженеры возились с капсулами, тот, что оказался подо мной, в руке держал прозрачную пластину, наполовину погружённую в верхнее основание цилиндра. Молодая девушка внутри на это не реагировала, от её левого виска к основанию тянулась еле заметная прозрачная нить. А ещё она была неодета, так что я на секунду замешкался, и инженер подо мной успела выхватить откуда-то боевой хлыст.

Только использовать его по назначению он не умел. Вместо того, чтобы ударить меня, промазал, и попал по цилиндру. Прозрачное изделие выдержало, а вот челюсть инженера после того, как я впечатал по ней локтем – нет, и пока имперец, который, кстати, на имперского лорда напал, хоть и по незнанию, приходил в себя, я уже уворачивался от силовой сети охранника.

Ближайший к Илли инженер лежал с раскроенным черепом, а сама она сцепилась со вторым бойцом. Излучатели те боялись использовать, видимо, чтобы не повредить капсулы, и это давало мне шанс. Я постарался сократить расстояние до бойца, насколько возможно, но тот отступил, выманивая меня к пустым цилиндрам. Инженеры, увидев, что случилось с их товарищами, решили, что в другом месте им будет безопаснее, и бросились к переборке, на которой висела жёлтая клякса. Сто метров по прямой.

– Не дай им уйти, – Илли увязла в схватке, видимо, защита противника не дала его убить сразу. Отрубленная рука бойца с излучателем валялась на полу, сам он отбивался хлыстом.

Мне ничего не оставалось, как броситься за гражданскими. По кляксе вдарил заряд из излучателя – Илли между делом подобрала чужую руку и выстрелила. Тот боец, что пытался меня поймать, находился метрах в пятидесяти справа, и решал, что важнее – защитить подопечных, прикончить меня или прийти на помощь боевому другу, который кое-как держался. Пока он сомневался, эти трое побежали к выходу аккурат между нами. Я, особо не раздумывая, рванул за инженерами – двое пытались проскочить, а один, точнее одна решила, что сможет меня задержать.

У молодой девушки были короткие фиолетовые волосы и такие же пронзительные глаза, а ещё боевой хлыст, держала она его двумя руками, удлинила до метра и уверенно выписывала восьмёрку. Внешний вид инженера опасности не внушал, я попытался её обойти, и получил хлыстом по рёбрам. Защиты у моей одежды не было почти никакой, хлыст пробил до лёгких, задев печень, в левом глазу чуть потемнело. Запоздало я понял, что она не только выглядела, но и была слишком спокойной, пока я отбивал второй удар, её ботинок впечатался мне в грудь прямо рядом с раной, из которой плеснула кровь.

– Вот тварь, – скорее удивлённо, чем огорчённо, пробормотал я, ударившись спиной о цилиндр с чьим-то спящим наследником, попутно отметив, что выглядит она в обтягивающем комбинезоне потрясающе.

Девушка осклабилась, словно прочитав мои мысли, и резким шагом сократила расстояние. Хлыст она тоже уменьшила, чтобы им было удобнее орудовать вблизи. Третий удар я отбил с трудом, уворачиваясь от кулака, летевшего мне в глаз. Вспомнились наши схватки с Эри, которая тоже постоянно пыталась меня убить, эта противница была явно опытнее и хладнокровнее, но кое-что тело помнило, и на её выпад я врезал ей хлыстом по ноге.

– Сволочь, – инженер отпрянула, через неглубокий разрез в мышце сочилась кровь. – Теперь я тебя точно прикончу.

Как будто она до этого другим занималась.

Девушка подпрыгнула метра на два, вынуждая проследить за ней глазами, и обрушилась на меня сверху. Только меня уже на месте не было, эти приёмчики я знал, и вместо того, чтобы стоять на месте и глазеть на почти безногую соперницу, я упал на пол и откатился. Грудь сдавило, разрубленное ребро проткнуло лёгкое, дыхание чуть сбилось, но ногой смог оттолкнуться, тело закрутило.

Когда противник примерно одного с тобой роста, ты знаешь, куда целиться, и бьёшь в самые уязвимые места – глаза, горло, центр живота или пах. Если ростом он значительно ниже, удары сверху вниз тоже опасны, можно раскроить череп или отрубить голову. Ещё лучше, если тело противника лежит на полу, тут его можно разделать на несколько частей. Хуже, если он на полу крутится, самый логичный удар – в центр тела.

Так она и поступила, для этого девушке пришлось отступить на шаг и увеличить длину хлыста. А потом она покачнулась, и начала заваливаться на бок – вместо того, чтобы воспользоваться преимуществом, она оказалась аккурат на пути моего хлыста, и я отсёк ей обе ступни чуть выше щиколоток. Через такт-ботинки, почувствовал, как внутри меня что-то усиливает удар, продавливает его в мышцы, пробивает через кости и материал ботинок.

И тут же откатился вбок, уходя от удара, которое нанесло начинающее падать тело. Вскочил, толкнул её на пол, прижал одной ногой руку с хлыстом, другой – наступил на горло. И огляделся.

Первый боец лежал неподвижно, второй что-то рассказывал Илли. Одновременно он висел в полуметре от пола, а её указательный палец торчал у него в глазу. Двое гражданских, бежавших к кляксе, валялись около переборки, один был точно жив, второй – почти.

– Держишь её? – крикнула Илли вслух. – Она жива?

– Да.

– Отлично, не убивай, но и не отпускай. Вот этот утверждает, что она здесь главная.

– Ладно, – кивнул я, потихоньку теряя сознание, – и зачем она нам?

– Нам нужен человек, который отключит все эти капсулы – Илли воткнула второй указательный палец в голову бойца, отпустив его горло, и тот повис, можно сказать, на собственных глазах. – Она подойдёт лучше других, не согласится – трое в резерве. Пока.

Глава 23

Глава 23.

– Хватит стонать, – я подтащил последнего живого инженера к его пока ещё живым подельникам, и отпустил ворот комбинезона, зафиксировал на полу. – Вы пока думайте, что и как надо сделать, если ваша начальница не справится.

Инженер быстро закивал, а после удара по животу голова закачалась ещё быстрее. Эти ублюдки пытались меня убить, первый же, к которому я наклонился, чтобы помочь, всадил мне какую-то ремонтную хрень в живот, так что жалости у меня к ним не было никакой. Их осталось пятеро – четверо гражданских и один боец, все они, кроме своей начальницы, сейчас в позе звёздочки распластались на полу, у мёртвого охранника были с собой фиксаторы, так что опасности они почти не представляли.

Пока мы разбирались с живыми и даже оказывали им первую помощь, девушка с фиолетовыми глазами мрачно за нами наблюдала. Гель, которым ей приклеили ступни, сам по себе конечности не приращивал, только фиксировал на некоторое время, и давал возможность кое-как передвигаться. Очень медленно.

– Я – Элан Талбош, ты поднял руку на младшего лорда, – внезапно сказала она. – Ты умрёшь.

Я попытался рассмеяться, но не получилось – воздуха не хватило. Мне тоже полагалась медицинская помощь, одно лёгкое полностью отказало, над печенью трудились нано-медики, а рёбра так и торчали, со стороны я производил не лучшее впечатление.

– Знаю, преступника помещают в камеру, где он под воздействием облучения умирает через двадцать или тридцать общих суток, в муках и собственном дерьме.

– Так и будет, – уверенно кивнула фиолетовая.

– Давай я расскажу тебе, что я с тобой сделаю, – присел рядом с ней, привалился к переборке. – Или ты сейчас показываешь нам, как разблокировать эти цилиндры и отключить их от общей сети, а заодно как проделать то же самое в обратном направлении, или…

И я коротко выложил всё, что знал о казнях. Когда работаешь с китайцами, поневоле узнаёшь об их древней истории, полной способов причинения боли себе подобным.

– У вас на планете действительно так поступали с людьми? – спросила Илли. – И вот эта змея, которая заползает во внутренности, чтобы поесть выделения другого животного, тоже существует?

Судя по виду и настроению обеих женщин, я их не впечатлил.

– Мы сделаем проще, – продолжила советник Доушем, – если ты не согласишься, я засуну тебя в ближайшую свободную капсулу, а потом поиграюсь с настройками. Как тебе такое? Учти, что в этом я не понимаю почти ничего, но боль ты точно будешь чувствовать. Мне плевать, лорд ты или уборщица дерьма, для меня все люди равны.

– Хорошо, – Элан Талбош немного подумала, но потом согласилась. – Я дам доступ к инженерному пульту, дальше всё делаете сами. Взамен помещаете нас всех в капсулы, я сама включу в них регенерационный режим. Но вы всё равно покойники, скоро сюда доберутся гвардейцы, и тогда я тоже поиграюсь с настройками, в отличие от тебя, я очень хорошо умею это делать.

– Действительно, что мы будем делать, когда появится подкрепление?

Я и сам стоял в капсуле по шею в прозрачном геле. Верхнее основание было открыто, так что общаться мы могли свободно, хотя только вслух – переговорный кристалл потемнел, и отказывался работать. Остальных пленников мы прикрыли, всех, кроме начальницы – чтобы не доставать её каждый раз, когда что-то пойдёт не так.

– Никто здесь не появится, – Илли по подсказкам Элан что-то вводила на прозрачном планшете, подключив его к цилиндру, в котором плавал инженер с раскроенным черепом, он чудом остался жив, и местная медицина обещала, что почти покойник поправится. – По протоколу безопасности Службы нас должны были обнаружить сразу, как только мы сюда свалились. Вот эта жёлтая нашлёпка на переборке модулирует сигнал, скрывающий, что здесь кто-то есть. Пока мы не снимем её со стены, это помещение для всех – пустое. Так ведь?

Талбош нехотя кивнула.

– Значит, у нас есть время, – Илли закончила программировать последнюю капсулу, верхнее основание мигнуло красным.

– Да, – согласился я. Гель приятно холодил кожу, рёбра хоть и не срослись, но капсула их склеила, и теперь оставалось только ждать полной регенерации. В нормальных условиях – десять-пятнадцать общих суток. – Но не больше часа или двух – потом их обязательно начнут искать. Сдаётся мне, что занимались они здесь чем-то нехорошим. Например, хотели систему управления взломать.

Получил от девушки-инженера ненавидящий взгляд. Эмоции она прятала куда хуже меня, взгляд вполне соответствовал её настроению.

Синт-советник кивнула, провела пальцем по прозрачному прямоугольнику.

– Да, но у них пока ничего не вышло, и это сложная процедура, а вот отключение – гораздо проще. Так что хватит бездельничать, вылезай, и за работу.

Гель стёк на нижнее основание цилиндра, остатки на груди стянули её словно корсетом, пока я натягивал комбинезон, Илли уже подключила свой планшет к ближайшему цилиндру.

– Не пойму, почему не получается, – растерянно сказала она, – доходит до разрыва, и сигнал тухнет. Есть отклик, но очень слабый.

– Вы скоро сдохнете, – младший лорд Элан насмешливо улыбалась, – только я могу отключить капсулы, вы, ничтожества, даже и не пытайтесь. И когда сюда ворвутся гвардейцы, я уверена, ваша смерть будет долгой и очень мучительной.

– Мы так не договаривались, – Илли подошла к цилиндру с девушкой почти вплотную. – Ты обещала разблокировать цилиндры. Или слово лорда ничего не стоит?

– Я обещала показать, как их разблокируют и отключают, – с торжеством в голосе сказала Элан. – Слово лорда.

– Ты же понимаешь, что сама сейчас сдохнешь, тварь? – Илли подрубила планшет к её цилиндру.

– Зато мои люди останутся живы, вы не сможете вскрыть капсулы. А я смерти не боюсь, за меня отомстят.

– Она ещё очень молода, – подсказал я Илли. – Не все лорды – умные и рассудительные.

– А то я не знаю, – фыркнула синт-советник. – Что будем делать? Если напортачим, хранитель нас обнаружит.

Вместо ответа я подключил свой планшет к тому же цилиндру, дождался покалывания в руке, и приложил ладонь к проявившемуся на основании отпечатку.

То, что может сделать один лорд, сможет и другой. Не всегда и не везде, но здесь был именно этот случай, несложно было догадаться, почему именно Элан Талбош доверили взломать эту систему.

Талбоши, так же, как и Кроули, были мятежными лордами, недаром ещё один известный мне младший лорд Талбош скрывался в теле синта. Мозг, точнее то, что в нём находилось, вот главный инструмент и одновременно идентификатор, заставляющий системы, разработанные восставшими, выполнять приказ.

Сто пятьдесят капсул – это очень много, сначала на каждую уходило не меньше минуты, но я быстро приноровился, и на предпоследнюю потратил не больше пяти секунд.

Предпоследнюю – потому что оставалась ещё одна, в которой лежала, а точнее, стояла Мун. Её мозговая активность была просто бешеной, видимо, хранитель спохватился, и решил проверить, что случилось с его вычислительной подпиткой.

– Что теперь? – Илли, стоило мне заняться капсулами, приставила излучатель у головы инженера Талбош, и так всё время с ним простояла.

Вместо ответа я вместе с планшетом залез в ближайшую свободную капсулу. Основание задвинулось, прозрачный гель обволок меня.

– Заодно полечусь, – сказал сам себе, и ввёл на планшете нужную цветовую комбинацию.

И оказался в коридоре с множеством дверей. Белые стены, пол и потолок, по левую руку чётко очерченные контуры прямоугольных проходов, многие из которых были открыты и вели в пустые комнаты, справа – глухая стена. Коридор шёл кольцом, весь я обошёл за четверть часа быстрым шагом, значит, в длину он был не больше двух километров. Открытые помещения располагались неравномерно, то большими группами, то сотню метров не было ни одного.

Стоило мне зайти в одно из помещений, в воздухе сформировалось кресло, а рядом с ним – объёмный экран. Кресло было удобным, а экран – пустым. Когда я вышел, и кресло, и экран остались висеть на прежних местах, и даже когда, сделав круг, вернулся к той же комнате – ничего не изменилось.

Закрытых помещений было сто пятьдесят три. Причём одно из них выбивалось из общего ряда, занимая в десять раз больше места – проходы в соседние, открытые помещения располагались на значительном расстоянии. Почти за каждым закрытым проходом был человек, нетрудно сложить два и два, а точнее сто пятьдесят один и один, чтобы понять, что я находился в своего рода интерфейсе для человеческих ячеек. Большое помещение пока оставалось загадкой – если из запертых доносились слабые, на грани ощущений, эмоции, то в нём царила абсолютная пустота.

– Может, это комната для лордов, не сидеть же им в каморках подобно всякой наследной шелупони, – подбодрил себя я и попытался открыть проход.

Но большое помещение не поддавалось, впрочем, как и остальные – я и руки накладывал, и ногами стучал, контуры входов равномерно мерцали, изменяя цвет от жёлтого к оранжевому, и впускать меня не желали.

Первая удача подвернулась после седьмого десятка дверей – стоило мне приложить ладонь к внутренней части прямоугольника, проход завибрировал, цвет контура сменился на синий, и часть стены исчезла.

В комнате на таком же воздушном кресле, что появилось в первом помещении, сидела Мун Эрнато, экран рядом с ней был пуст, из уголка рта девушки текла кровь. Бурая, с примесью слизи. В открытых глазах Мун зрачки бешено плясали, двигаясь из стороны в сторону, уменьшаясь до крохотных точек и расширяясь почти на весь глаз. Делали они это не синхронно.

Умом я понимал, что нахожусь в каком-то виртуальном пространстве, но выглядело это реально жутко, аж до глубины души пробирало. И душа у меня, судя по всему, находилась в животе, аккурат под разрубленными и склеенными рёбрами – все физические повреждения никуда не делись. Так что, вполне возможно, и кровь была настоящей, и метание зрачков, и хрипы, которые Мун издавала.

От виска лейтенанта к креслу тянулась тоненькая нить, почти прозрачная.

– Лучше смерть, чем такое существование? – на всякий случай спросил я у девушки. Подождал немного. – Молчание – знак согласия.

И рванул нить на себя. Она порвалась легко, почти не натянувшись, Мун попыталась выпрямиться, захрипела сильнее, а потом обмякла. Глаза оставались открытыми, зрачки стали неподвижными. Но вроде лейтенант дышала, хоть и с трудом, возможно, я ей помог.

Соседнее с Мун помещение оказалось открытым, хотя я точно знал – раньше оно было заперто. Единственное такое же пустое, как то, что занимало много места. Стоило мне туда войти, появились и кресло, и экран, не пустой – в нём статичные картинки сменяли друг друга в бешеном темпе.

– Логично, – я уселся в кресло, удобно растёкшееся подо мной, поймал ниточку, тянущуюся к голове, и намотал на палец. Видимо, так тоже было можно, потому что кончик нити неглубоко забрался в подушечку пальца и там затих.

Через некоторое время бесконечная череда мелькающих изображений начала приобретать какой-то смысл. Она успокаивала и настраивала на сон, я поворочался в кресле, которое сразу же начало раздвигаться, позволяя наблюдать за экраном лёжа, и прикрыл глаза. Почти, перед этим я рефлекторно дёрнул пальцем, и выпавшая в это время картинка замерла, надвинулась на меня, обволакивая.

Я оказался в коридоре командного центра, неподалеку от зала управления, это место я отлично знал. Примерно в двухстах метрах, через два поворота, начиналась зона стыковки, там же стоял мой разрушитель. В плоскости тридцать шесть квадратных километров – небольшой городок, но это только на одном уровне, прибавьте ещё пять сотен таких же – и получится огромный мегаполис. Хранитель с лёгкостью прятал двенадцать миллионов имп-тактов, похоже один из них выбрался из убежища на прогулку. И это был не один из тех пятнадцати, что меня предали.

Тело, чьими глазами я видел, и заодно ушами – слышал, было одето в стандартную броню, лёгкий скаф с автономной системой питания. Имп-тактам не нужно было есть или пить, место картриджей с едой занимали зарядные блоки и запасные батареи. Имелся даже мини-реактор, позволяющий переработать органику в энергию. Раньше я не задумывался, а что, собственно, у этих синтетических солдат внутри, теперь я мог всё это пощупать и оценить.

Подзабыв, что нахожусь в чужом теле, поднял руку, чтобы почесать затылок – и имп-такт послушно поскрёб жёсткую щетину у себя над воротником. Сделал шаг – тело качнулось и продвинулось вперёд. Карабин-излучатель скользнул в руки, спрятался обратно в отсек скафа, щиток надвинулся и поднялся, я ещё и снаряжением мог управлять. Хоть Зан и говорил что-то о том, что все имп-такты соединены друг с другом, чужого присутствия в мозгу, если не считать зародыша, который проснулся и с интересом наблюдал за моими перемещениями, не было.

Вокруг явно что-то происходило. Мимо меня пробежали несколько имперских гвардейцев и скрылись в одном из отсеков, пятеро пилотов появились из-за поворота, забежали в то же помещение. Под потолком пролетело несколько дронов, блестящие диски скрылись за поворотом, потом вернулись и зависли у открытого входа.

Оставалось выяснить, что в моём бывшем командном центре творится.

***

Имперский истребитель вполне мог выполнить боевое задание автономно. Синтетический мозг, управляющий модулями, блоками и системами, обрабатывал информацию в миллионы раз быстрее человеческого, ему не нужно было переключать внимание с одной проблемы на другую, все они решались параллельно, команда из мягкотелых, медленно соображающих существ ему только мешало. Осознать это синтетическому мозгу не позволяли встроенные ограничения, приказы пилота всегда имели приоритет, даже если это противоречило логике и здравому смыслу.

Противоречило на взгляд модуля управления – именно не поддающиеся логике, на скользкой грани интуиции поступки пилотов позволяли одерживать верх в схватках с беспилотным аппаратом. Опытный пилот стоил гораздо дороже тех нескольких миллионов цестов, в которые обходился флоту истребитель, именно его выживание было приоритетной задачей всех блоков, модулей и систем. Поэтому пилоты Империи знали себе цену.