Текст книги "АНТИЛОВУШКА"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Он хочет нас всех перебить, ты это пытаешься сказать?

Едва Варанов закончил реплику, как у него на поясе отчаянно зазвонил сотовый. Он выхватил его, мгновенно прочитал SMS-ку и буркнул:

– Черт, опять мина.

– Где?

– Да в мэрии! – бросил Варанов и что было духу стал подниматься на плотину.

Леонов последовал за ним.

Глава 34

У подъезда курил довольный Саму сев. Неподалеку ребята из саперного отряда возились с импортным роботом для обезвреживания мин. Вся работа явно была уже сделана.

Леонов посмотрел на лица саперов и спросил:

– Что здесь было? Какого типа устройство?

– Да так, ерунда, – ответил Самусев, пропуская дым сквозь шикарные усы. – Такое ощущение, что кто-то поиграться решил. Несерьезно, ей-богу...

Леонов еще долго расспрашивал сапера, и тот ему так же долго и обстоятельно отвечал. Да, устройство в мэрии было. Да, несерьезное. Заложено в электрический щиток. Да, посмотреть можно. Вот там, чуть дальше валяется, ждет, пока его, родимое, упакуют аккуратненько. Окружение проверили, вторичных взрывателей не обнаружено. Проверяли тщательно. И ничего не нашли.

Леонов покосился на Баранова и углядел на губах теперешнего командира саперного отряда язвительную ухмылочку. Игнат терял веру в версию о взрывнике-террористе, приехавшем из Подольска по Майорову душу. Варанов подошел поближе и отвел Сергея "на два слова":

– Серега, так дальше не пойдет, – Игнатий решил, что в данном случае некоторая фамильярность просто необходима. – Ты или работаешь в команде, или в одиночку. Пора уже научиться доверять людям. Если ты решишь вдруг, поиграть в детектива и в одиночку бороться с преступным миром – что ж, я не против. Но не надо втягивать в это людей. У всех семьи, у всех нервы.

Как ты думаешь, каково им смотреть на то, как ты гоняешься за террористом, готовым перебить всех нас? К тому же твоя теория пока не очень-то подтверждается...

Леонов глянул на пакет взрывчатки, который был извлечен из электрического щита в мэрии.

Сбоку он заметил на пластиковой взрывчатке, изготовленной неизвестно из чего и похожей на плавленый сыр, выдавленное английское слово "Manfred". Мелькнула мысль, не является ли это слово ключевым в разгадке самого смысла минирования. Мысль об опасности молнией пронзила мозг. Ведь "Manfred" – это американский робот на гусеничном ходу. Мэрия недавно купила его для саперного отряда. И этот робот в самом деле использовался при разоружении данной мины.

Васильев и Грушевский, которые работали с умным механизмом, остались очень довольны.

Они готовили робот для погрузки в фургон.

– Робот сегодня хорошо поработал... – сказал Васильев. – Зря ты, Грушевский, обзываешь его металлическим дерьмом.

– Да, сегодня он хороший мальчик, – согласился грубоватый Грушевский.

– Ты говоришь так, как будто это наш сын.

Ладно, вырубай его.

Леонов бросился к саперам с криками:

– Грушевский! Васильев! Не трогайте робота!

Не прикасайтесь к нему!

Расстояние между ним и автомобилем, в который хотели погрузить робота "Manfred", составляло около семидесяти метров. Леонов кричал и размахивал руками, стараясь привлечь внимание саперов, довольных заокеанской техникой. Майор не знал, что может случиться. Но интуиция никогда не подводила его. Минер-убийца, выдавивший на взрывчатке имя робота, неспроста это сделал. Наверное, ему надоело убивать только людей, и он теперь решил избавить их от высококлассного оборудования.

И то, что предчувствовал Леонов, случилось.

Едва Грушевский выдернул ключ из замка робота, снимающего с него электрическое напряжение (это впоследствии подтвердили свидетели, оставшиеся в живых), как произошел мощнейший взрыв. Огненный смерч разметал спецавтомобиль на куски, поднял в воздух стоящий рядом автобус, перевернул его вверх колесами и опрокинул на милицейский "УАЗ", сплющив кабину. В радиусе трехсот метров во всех домах повылетали стекла.

Взрывной волной оглушило несколько десятков человек, в том числе и самого Леонова. Его отбросило на пять метров назад, несмотря на то, что он бежал навстречу взрывной волне. К счастью, он отделался ушибами и небольшой контузией. В первые минуты после взрыва он ничего не слышал и ничего не соображал, а только дико вращал глазами. В его глазах светился животный страх и так и не исчезнувшее предчувствие беды.

Зазвонил сотовый телефон, вывалившийся у Леонова из кармана. Сигнал смутно доходил до сознания Сергея, он попытался взять телефон, но руки не слушались. Неожиданно на Леонова налетел Варанов, он что-то кричал, но Леонов не понимал его слов. Через несколько минут майор пришел в себя. Встряхнув головой, поднялся на ноги и, шатаясь, как изрядно выпивший человек, побрел прочь. Зажатая в руке трубка настойчиво попискивала. Леонов наконец сообразил, что надо было делать, и нажал на кнопку.

– Алло.

Вместо слов он услышал какую-то музыку и дьявольский хохот.

– Алло, кто это?

– Я тебя из объятий твоей Катеньки не вытащил, Леонов, а? Ты думаешь, я тебе простил? Как бы я хотел, чтобы ты подох. Слушай, у меня есть для тебя подарок.

– Кто это? – Леонов холодел от ужаса, узнавая голос сумасшедшего Николая Хининова. – Что еще за подарок?

– Подарок из Подольска, конечно же. Я обвиняю тебя в предательстве. Мое, по твоему мнению, помутненное сознание приказывает убить тебя.

– Смотри, Хининов, как бы твое сознание не привело тебя к собственной смерти. Рано или поздно твоя бомба взорвется... Неужели ты думаешь, что нас всех можно убить? Здесь же куча людей!

– Мне наплевать, что их много. Мне нужен один ты и, пожалуй, твои новые родственники.

Думаю, Катька и Сабина взлетят вверх тормашками первыми! Как мне жалко девочку...

– Скотина! – заорал Леонов в телефон.

– Ага, я получил благодаря тебе десяток лет тюряги и должен спокойно пережить все это? Нет! Ты только не думай, что я сентиментальничаю. Я приехал в Коми не для того, чтобы отсидеться. Я буду охотиться на тебя, Леонов. И скоро все узнают, что ты убивал людей, как мясник.

– Ну и что? – спокойно сказал майор. – Я мстил за жену и собственного ребенка!

– А разве не ты испортил мою жизнь? Где мои жена и дети? Теперь твоя жизнь, майор, будет сплошным взрывом. Представь, Леонов, один сплошной взрыв!

– Будь ты проклят! Если бы ты видел, что ты натворил.

– Ничего, не волнуйся, некоторое время я тебя уничтожать не собираюсь. Я не разрушитель, я – творец.

– Ты не творец, ты больной, идиот, псих – вот ты кто.

– Я приехал сюда, чтобы создать всеобщий хаос. И скоро все поймут, что хаос из-за тебя. Все узнают, что ты любил делать бомбы и подкладывать куда попало. А, Леонов?

– Ты не сделаешь этого! – закричал майор.

– Ты меня извини, у меня тут намечено важное дело. Скажи, пожалуйста, во что одета сегодня твоя Катерина? Тебе ведь нужен я, приезжай ко мне, давай сразимся. Трус несчастный, приезжай. Ладно, я не хочу грубить, извини, мне пора.

Только что вернулась домой твоя баба с ребенком, мне пора.

Леонов понял, что безумный специалист по взрывному делу Николай Хининов каким-то образом оказался на свободе и теперь мстит ему. Но больше всего Леонова поразило то, что Хининов разговаривал по телефону из его полрвины дома. Где же находился Гранчак? Он же на охоте, а его мать, очевидно, ушла куда-нибудь. Катя в опасности! Ее дочь в опасности!

Этот безумец Хининов способен на все.

Леонов подбежал к милицейской машине и крикнул водителю:

– На мою квартиру совершено вооруженное нападение. Поехали!

– Куда? – опешил сержант.

Леонов вытолкал незадачливого милиционера на свободное сиденье и сам уселся за руль. Взревел мотор. Леонов включил скорость, и "УАЗ" рванул с места. В голове Леонова разыгрывался целый спектакль. Словно в лихорадке, он представил: Хининов наблюдает, как Катерина с дочерью входят в дом. Вот женщина взялась за дверную ручку... В тот момент, когда она потянет дверь на себя, может сработать взрывное устройство, и его будущая жена с падчерицей будут разнесены в клочья. Леонов вспотел и утер рукой лоб.

В голове возникла другая картина. Вот Катя заходит в кухню и подходит к холодильнику, ее рука ложится на ручку дверцы холодильника:

Катя тянет ее на себя и...

"Интересно, сколько можно вложить в холодильник взрывчатки?" – мелькнула у Леонова страшная мысль, и он выжал педаль газа до упора, несмотря на то что дорога была переполнена транспортом.

И снова перед глазами картины, одна чудовищнее другой.

Вот Катя подходит к выключателю, протягивает руку к нему... И здесь можно установить замыкатель электрической цепи взрывного устройства. Или, например, заминировать электрический утюг. Она займется глаженьем белья, утюг прогреется, воспламенит взрыватель, и произойдет страшный взрыв, который опять унесет счастье Леонова. "Боже, почему я такой несчастливый?" – думал майор, выруливая на встречную полосу и обходя, как ему казалось, слишком медленно идущий транспорт.

"Только бы ничего не произошло, только бы ничего не взорвалось, – молил Бога Леонов. – Пусть случится все что угодно со мной, но только не с ней и не с ее дочерью".

"Конечно, проще всего заложить взрывчатку в духовку газовой плиты. Когда она хорошо накалится, дом разлетится на куски! Черт, – ругался Леонов, – почему мне в голову лезут такие дурные мысли? Ведь он должен мстить только мне, а не этим безвинным людям".

Наконец Леонов въехал в поселок и через минуту резко затормозил у калитки своего дома. Он промчался по дорожке к веранде, толкнул дверь и проскочил через коридорчик в кухню. Катерина охнула от неожиданности.

– Нужно отсюда убираться. Где Альма?

– Не знаю, опять, наверное, с кобелями шляется.

– Ну ладно, не говори ничего, пошли быстрее.

– Почему? – удивилась Катерина.

– Надо отсюда уходить, быстрее.

Выведя женщину и ребенка на улицу, Леонов приступил к тщательному обследованию половины дома, на которой жила Катерина.

Первым делом он осмотрел кухню, где было много приборов, которые Хининов мог использовать для взрыва. Ничего подозрительного Сергей не обнаружил. Тогда он пошел в детскую, осмотрел внимательно все игрушки, исследовал игрушечное пианино. Вроде бы все в порядке. Вслед за этим Леонов вошел в спальню. Его внимание привлекли приоткрытые двери платяного шкафа. Он подошел к нему, через щелочку посмотрел внутрь и закрыл рукой глаза. Он увидел, что в шкафу на любимом красном в белую горошину галстуке висит его верная Альма.

Леонов закапывал удавленную лайку за огородом. К нему подошла Катя.

– Сережа, что ты здесь закапываешь?

– Альму.

– А что с ней случилось? Отравилась?

– Ее повесили.

– Боже ты мой! – всплеснула руками женщина. – Кто?

Леонов воткнул лопату в землю и взглянул на Катерину.

– Я нездешний, понимаешь, Катя? Я приехал из центра России, из города, в котором у меня был один приятель, он все любил взрывать. В конце концов он чокнулся на этом.

– И что ты этим хочешь сказать, Сережа?

Что этот приятель здесь?

– Да, и это он, гад, убил мою собаку. Он убил Вареникова, убил Васильева и Грушевского, – Леонов со злостью вырвал лопату из земли. – И теперь хочет убить меня.

– Почему, Сережа? – Катерина испуганно прижимала руки к груди.

– Потому что я расстроил все его планы. Я попытался остановить его, и в результате он еще больше обозлился. Тогда я победил его, он был схвачен и осужден. Но такие специалисты, как он, быстро оказываются на свободе. Нужно бежать отсюда.

– Но это мой дом, – воскликнула женщина. – Куда мне бежать?

– Здесь нельзя находиться. Здесь опасно.

– Почему?

– Как ты не понимаешь?! Здесь небезопасно!

Собирай вещи и уезжай отсюда. Быстро.

– Нет.

– Катя! Неужели ты не понимаешь, что этот тип, чтобы насолить мне, в первую очередь возьмется за вас...

– Я уже даже не знаю, что мне делать, – прошептала она, изменившись в лице. Глаза ее потускнели, она все-таки поняла, что Леонов говорит правду. Только одного она не могла взять в толк: почему должна страдать, почему должен страдать ее ребенок? Возможно, она корила себя за то, что связалась с Леоновым. Ведь она предчувствовала, что с Сергеем будут связаны немыслимо тяжелые переживания. Он вскрикивает по ночам, обливаясь холодным потом. Ведь это неспроста. На раз она говорила ему, чтобы обратился к психиатру.

– У меня единственный выход, – после некоторых размышлений сказала Катерина, – поехать к матери в Керчомью. Но пойми, Сережа, долго так не может продолжаться. Ребенку надо ходить в школу, чувствовать себя в полной безопасности.

Леонов молча утаптывал могилу Альмы.

Глава 35

– Игорь! А ты что здесь делаешь? – приветственно крикнул Леонов, подходя к сидящему на бережку Гранчаку.

– Тихо! Рыбу мне распугаешь, – приглушенным голосом ответил тот. – Привет-привет. Садись рядом.

– Ты ж на охоту вроде бы собирался. Чего ж не пошел?

– А-а-а... Настроения нет. Сижу вот тут с удочкой, о жизни думаю, и ладно. А то в последнее время что-то слишком много крови вокруг льется. А с рыбкой оно как-то спокойнее, – Гранчак поднял садок и показал Леонову. В посудине плескалось несколько средних по размеру рыбин. – А ты чего такой смурной?

– Ничего. А ты, брат, котяра какой-то! – Леонов засмеялся, увидев недоуменное лицо приятеля. – Вот уже темень какая, а ты все поплавки видишь!

– Я их пальцами чувствую! Могу вообще в полной темноте ловить! – Гранчак довольно потянулся. – А не пойти ли нам выпить? Под жареный улов оно хорошо пойдет. Да и ребят помянем...

– Ты уже знаешь?

– Передали.

– А знаешь, что Хининов объявился?

– Не может быть! Это ты что-то надумал. Он же в тюрьме, у него срок – пятнадцать строгого режима.

– Я знаю наверняка. Это он виноват в том, что погиб Вареников, Васильев и Грушевский. Он повесил мою собаку. Хорошо еще Катя не видела.

Я – его основная цель. Но перед тем как убить меня, он убирает всех, кто рядом со мной. Чтоб я чувствовал себя виноватым, понимаешь? Он и так винит меня во всех своих неудачах. Но знаешь, может, он и прав...

– Это ты о чем?

– Да о том, что я-то действительно подставил.

Пока что он убил троих из нашего отряда... – На скулах у Леонова заиграли желваки. – Послушай, Игорь, ты скоро уезжаешь в Подольск. Не мог бы ты забрать с собой Катю и Сабину? Она знает обо мне почти все, я ей рассказал.

– Зря ты это сделал. Она же твоя будущая жена, а не исповедник.

– Правильно, она моя будущая жена, и я ей во всем доверяю.

– Ну ладно, я попытаюсь что-нибудь придумать, – сказал Гранчак, доставая из рюкзака бутылку водки. – Только думаю, что из Коми ей не следует уезжать. Знаешь, ей такого насплетничают в Подольске. Превратят тебя в кровавого убийцу... Куда ты пошел?

– Пойду, расскажу обо всем в отряде, – отозвался Леонов.

– Только попробуй, тут же за решетку угодишь. Ты им нужен, Серега. Нужен в деле, а не за решеткой. И только один ты можешь его выследить и поймать.

Леонов медленно ушел в темноту. Его душа разрывалась на части. Если бы опасность грозила только ему, он бы знал, что делать. Но безумец нашел более уязвимое место – его будущую жену и ее дочь.

***

На следующий день командир саперного отряда Игнатий Варанов на утренней летучке читал подчиненным что-то вроде нотации. В принципе ни он, ни кто другой не были виноваты в смерти Васильева и Грушевского. Но если бы Варанов принял во внимание соображения Леонова, то последних двух жертв можно было бы избежать.

Именно За это Варанов винил себя и, выливая отрицательные эмоции на подчиненных, как бы реабилитировал себя не только перед ними, но и в собственных глазах.

– Нас бомбят, а мы только разоружаем бомбы и влезаем в это дерьмо все глубже и глубже, – Игнатий глянул на Леонова, сидящего в углу комнаты отдыха. – Мы никакие не герои, мы просто пытаемся остаться в живых. Все понятно?

– Да, – нестройным хором отвечали подчиненные.

– Вот что я вам скажу, парни. Я примерно знаю, кто ставит эти чертовы мины. В этом нет никакой тайны. Нашего злого пиротехника зовут Николай Хининов. Его приговорили к тюремному заключению, но он смог при помощи криминальных авторитетов выпутаться, пообещав им свой талант в обмен на свободу. Однако у него что-то не получилось, и его уже сами воры в законе упрятали в свою тюрягу. А недавно он удрал от них, и вот посмотрите, что успел натворить.

– А откуда такая информация, товарищ командир? – поинтересовался один из подчиненных.

– Наше начальство по моей инициативе сделало запрос в Москву. Там навели кое-какие справки, и мне кажется, так оно и есть. Он свободный художник минного дела, а как каждый художник, он немного не в себе, – Варанов покрутил пальцем у виска.

На журнальном столике зазвонил телефон.

Леонов мрачно глянул на Баранова и, не говоря ни слова, подошел к аппарату. Он поднял трубку и услышал женский голос:

– Говорит жена Самусева. Где Олег?

– Он здесь, позвать его к телефону?

Самусев подошел к телефону и, не стесняясь никого, стал громко разговаривать с женой:

– Дорогая, здравствуй. Ты опять за свое.

Сколько раз я тебе говорил? Не верь во всю эту астрологическую чепуху. Ладно, слушай, у меня сейчас дела, я потом тебе перезвоню.

Леонов понял, что в саперном отряде не все в порядке. Всему причиной был страх, обыкновенный страх. Он, как кислота, разъедал уверенность, изматывал нервы, наводил ужас на семьи саперов.

"Никто не остановит Хининова, – подумал Леонов. – Это должен сделать я, и никто другой".

***

А Хининов мастерил тем временем бомбу для Баранова. Он решил, что очередной его жертвой должен стать именно Игнатий, как командир саперного отряда.

Речной теплоход "Кальмар", или, вернее, то, что от него осталось, стал приютом для полубезумного взрывника. Хининов оборудовал одну из наиболее уцелевших кают, законопатил щели, чтобы не гулял ветер, разложил и развесил инструменты.

Пользуясь стоматологической бормашиной, Хининов вытачивал детальку для очередного минного устройства. Дьявольская улыбка не сходила с лица взрывника. Он никогда не убивал просто так: бум – и готово. В каждом подготовленном и осуществленном им взрыве был особый смысл, будто Хининов совершал некое ритуальное действо, дающее ему возможность чувствовать себя властелином над остальными, как он считал, жалкими людишками. Иногда он представлял себя восседающим на троне на вершине пирамиды, у подножия которой копошились тысячи и тысячи человеческих существ, ничего не смыслящих в минном деле. Совершив очередной акт возмездия, он, Николай, считал себя чуть ли не Богом, вершителем человеческих судеб.

Попугав Леонова, Хининов подумал, что майор некоторое время будет осторожничать и предпримет для себя и будущей жены предельные меры безопасности. Поэтому не надо спешить с ним разделаться, а следует переключить свое внимание на менее осторожного Баранова. Этот парень тоже должен получить свое за подольскую историю. Николай легко установил, где живет Варанов, узнал, что каждое утро тот совершает тренировочные пробежки, полчаса висит на турнике и выделывает всякие упражнения. Затем саперный командир идет в квартиру, берет из холодильника охлажденное пиво, валится в кресло, надевает наушники и предается на целый час абсолютному бездействию, дергаясь в ритмах негритянского блюза.

"Завтра он у меня подергается, мать его разэтак, – злорадствовал Хининов, – когда в этой гребаной музыке он расслышит равномерное тиканье часового механизма мощной бомбы, встав-, ленной прямо в динамики его наушников! Взрыв разбрызжет мозги по всей его дерьмовой квартире..."

***

Первоначально все шло так, как планировал безумец.

Игнатий Варанов сделал пятикилометровую пробежку, минут двадцать висел на турнике, качая брюшной пресс. Затем вбежал в дом и сразу же полез в холодильник за холодным пивом. Потом он на самом деле бухнулся в старое кресло, надел наушники и щелкнул клавишей магнитофона. Негритянская музыка вводила его в блаженное состояние. Но сегодня в наушниках он услышал неприятное, назойливое попискивание.

"Что это такое? – подумал Игнатий. – Неужели это таймер взрывателя?"

Варанов был достаточно опытным специалистом в своей области. Он сразу же сообразил, что к чему. Тот здоровый пот, который выступил у него от пробежки и занятий на турнике, сразу сменился липким и смертельным ужасом.

Варанов боялся пошевелиться. Он не знал, где мина, как она устроена, отчего она может взорваться. Все его тело словно одеревенело, и он поначалу боялся пошевелить даже пальцем.

Долгое время он не решался поставить бутылку пива на пол. Только через несколько минут к нему пришло решение. Осторожно упершись носком левой ноги в задник правой, он сбросил кроссовку, затем освободившейся ступней подцепил трубку телефона и поднес ее поближе, чтобы перехватить рукой. Справившись с этой задачей, Варанов стал большим пальцем правой ноги набирать номер телефона саперного отряда. Это ему не удавалось до тех пор, пока он не рискнул снять носок. Поскольку Игнатий боялся снимать с головы наушники, он только говорил, не слыша, что ему отвечают:

– Саперный отряд! Вы меня слышите? Вы на работе? Я заминирован, черт побери! Я заминирован! Срочно на помощь!

Варанов взывал о помощи до тех пор, пока от перенапряжения не охрип.

***

Через полчаса вся команда саперов была в квартире у Баранова. Никто не боялся умереть.

Леонову едва ли не силой пришлось выдворить лишних людей, оставив только Самусева. На этот раз майор не постеснялся облачиться в противоударный костюм, а на лицо надел массивную защитную маску.

Бледный от напряжения Варанов сидел в кресле и водил глазами за ходившими по комнате саперами, которые обыскивали квартиру, разглядывали магнитофон, пытаясь разобраться в устройстве заложенной бомбы. Поскольку Варанов почему-то решил, что взлетит вверх тормашками тогда, когда обесточит магнитофон, то без конца просил ставить кассеты. Иных кассет, кроме как с блюзовыми мелодиями, у него не было. Внутренне он чувствовал, что если уцелеет, то никогда больше не будет слушать чертову американскую музыку.

– Игнатий, послушай, – спросил у него Леонов, – ты никого в последнее время к себе не приводил?

– Нет. Вчера меня просто не было до часу ночи. Вот он и забрался в квартиру.

– Слушай, может, мы убавим громкость? – спросил у Баранова Самусев.

– Убавить громкость? – переспросил Игнатий. – А это не опасно?

– Да выключи ты его совсем, – обратился к Самусеву Леонов. – Пусть не орет эта музыка.

– А что, если я выключу и здесь все взорвется? – засомневался помощник Леонова.

– Не беспокойся, – сказал Сергей. – По-моему, весь секрет в наушниках...

Приезд саперного отряда всполошил жильцов дома. Поднялась паника, как ни пытались успокаивать людей выдворенные в коридор и на улицу остальные бойцы отряда.

– Во трясутся! – вздохнул Леонов и крикнул в распахнутую дверь:

– Эй, да чего вы так орете? Мы тут пытаемся сосредоточиться. Что за люди! Чуть что – сразу паника.

– – Тоже мне, храбрец, – буркнул Варанов.

– – Игнатий, – сказал майор, осторожно отсоединяя внешнюю крышку правого динамика наушников Баранова. – Я слышал, ты собираешься уходить из саперного отряда?

– Собираюсь...

– Не скажешь почему? – – Потому что в отряде опасно и потому что три души уже витают в облаках.

– Неубедительно. Ну-ка, Самусев, дай свет, – попросил Леонов и продолжил импровизированный допрос:

– А ты почему оказался в отряде?

– Потому что все любят героев.

– А из Подольска почему дал тягу? – Леонов принялся за левый динамик.

– Не верю ни в правосудие, ни в нашу доблестную милицию. Кроме того, ты бы меня первый арестовал.

– Это почему?

– Да потому, что я действительно был той ночью с госпожой Симончик. Меня подставили.

– Ладно, – сказал Леонов, сняв наконец крышку второго динамика и увидев что сбоку примостился кусок пластиковой взрывчатки. – Как ты думаешь, я герой, да?

– Наверное, да.

– А ты знаешь, что такое герой плюс мина?

– Понятия не имею, – ответил Варанов.

– Это значит, что бух! – и все унесено к чертовой матери ветром и огнем, – сказал Леонов и попытался вытащить взрывчатку. Однако она была плотно вставлена между динамиком и пластиковым корпусом наушников. – Понимаешь, Игнатий, я всякий раз боюсь, когда имею дело с опасностью.

– Значит, ты тоже не герой, – вздохнул Варанов.

– Просто всякий раз я думаю,. – продолжил мысль Леонов, исследуя взрывное устройство, – умру я, ладно, бог со мной, но, когда бомба убьет еще несколько десятков человек или даже пусть хоть одного невинного человека, вот это уже плохо.

– Майор, – пробормотал Варанов, – я тоже стану так думать.

– Значит, мы с тобой будем в саперном отряде по одной и той же причине.

Исследовав заминированный наушник, Леонов понял, что, облаченный в тяжелые неудобные доспехи противоударного костюма, он не сможет проделать тонкую работу. Поэтому он поднялся и рывком сорвал щит и тяжелый бронированный наплечник. Затем вновь подступился к заминированному Баранову.

– По-моему, сделано не очень умно, но два провода я уже вижу.

– Режь провод, майор, – и дело с концом! – сказал Варанов. – Я больше не могу терпеть.

– Нет, это все слишком легко – перерезать, – ответил Леонов.

– Да, майор, ты прав, – подошел к работавшему Леонову Саму сев. – В магнитофоне анализатор обнаружил взрывчатку...

– Ага, значит, есть еще одно взрывное устройство. Они связаны. Хозяин и слуга: перережешь один провод – они взорвутся вместе.

– И что будем делать? – спросил Саму сев..

– Перережем оба провода на обоих устройствах, но только одновременно, – сказал Леонов и приказал:

– Самусев! Цепляйся кусачками за Красный провод, но смотри, чтобы рука не дрогнула. Поехали.

Самусев достал инструмент, но тот дрожал в его руках.

– Ты знаешь, – обратился он к Леонову, – забавно, но моя жена все время смотрит гороскопы.

– Ну и что у тебя на сегодня? – снисходительно улыбнулся Сергей.

– Она сказала, что мне сегодня не повезет.

Хотя все это чепуха.

– Вовсе нет, – сказал Леонов. – Если ты веришь в эту чепуху, даже если в тебе только чуть-чуть шевелится, фигурально выражаясь, червь сомнения, то у тебя обязательно дрогнет рука.

Так что, сержант Самусев, немедленно выйдите из комнаты.

Приказание было сделано настолько жестким голосом, что Самусев не стал медлить и покинул опасное место.

Баранову это не понравилось.

– Слушай, майор, – сказал он, – ну хорошо, ты все же герой и хочешь все лавры присвоить себе, но ведь в одиночку против мины ты рискуешь гораздо больше, чем это необходимо?

– И опять ты, Игнат, не прав, – ответил Леонов. – Мне здесь необходимо находиться, а вот Саму севу совсем нет. Считать умеешь? Если мина грохнет, то убьет троих. А сейчас – только двоих.

– Вот как, – хмыкнул Варанов. – Но у тебя не хватит рук для того, чтобы одновременно перерезать провода во всех четырех точках.

– А кто тебе сказал, – веселым тоном произнес Леонов, – что у нас обоих не хватит рук?

– У нас обоих?! – изумился Варанов.