Текст книги "АНТИЛОВУШКА"

Автор книги: Андрей Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 22

Щелчок ключа, входящего в замочную скважину браслета наручников, прозвучал для Леонова лучшей музыкой в жизни. Сорвав проклятые железки, майор тихо опустился под сиденья, надеясь, что его движения не заметят бандиты, открыл дверцу, медленно сполз на асфальт и, сложившись в три погибели, выглянул из-за колеса «Лексуса». Возле дома Хининов оживленно спорил с кем-то похожим на раздобревшего цыганского барона.

Барон горячился и тыкал пальцем в направлении машины. Леонов сообразил, что надо бежать, пока не стало слишком поздно. Местность здесь глухая, и взрыв разве что окрестных пичуг напугает. А кто и заметит, так смолчит – жизнь каждому дорога. А ошметки, бывшие когда-то "Лексусом", нетрудно закопать в близлежащей канаве.

Стараясь не привлекать внимания, Леонов отполз на несколько шагов от машины и потихоньку скатился с поросшего ромашками склона прямо в осинник. И побежал, пригнувшись, иногда падая на четвереньки, от гиблого места. Через пять минут он радовался своей удаче: в спину ему громыхнуло, он даже почувствовал нечто наподобие ударной волны и, обернувшись, увидел автомобиль, объятый пламенем.

Леонов вскочил и, делая огромные прыжки, помчался в глубь леса.

***

К собственному дому Сергей Леонов подходил с замиранием сердца. Когда он увидел возле Подъезда машину скорой помощи и два "УАЗа" оперативников, сердце его екнуло, и он почувствовал, как ноги становятся ватными. Он медленно приближался к машинам, понимая, что Асламбеков не сдержал свое слово. Но все еще теплилась крохотная надежда. Когда же майор увидел два маленьких холмика на одних носилках, покрытых простынями, он понял, что это были дети – Дашка и Алешка. Сердце у него оборвалось. Надежда исчезла. Этот проклятый мир снова отомстил ему. Только за что?

Расталкивая журналистов, знакомых и незнакомых милиционеров, Леонов поднялся по лестнице в свою квартиру. Дверь была распахнута.

В квартире толпились сотрудники его отделения.

Стоял угрюмый полковник Уточкин. Увидев Леонова, он покраснел, лицо его сделалось еще более угрюмым.

– Что здесь творится? – майора трясло.

Уточкин беспомощно развел руками. На полу, на окровавленном ковре, накрытая простыней, лежала Марина. Майор упал на колени и сжал себе голову руками.

Из состояния оцепенения его вывел знакомый голос:

– Что за цирк? Почему здесь снимают? Немедленно прекратите!

Леонов медленно поднял глаза и увидел, что Светлана Орлович выталкивает оператора с камерой, а тележурналистка Оксана, с которой Леонов старался больше не встречаться, направляется к нему.

– Нет, нет, – вмешался полковник Уточкин, – пожалуйста, выйдите. Черт! Кто пустил?

Уберите камеру! Труп еще не вынесен! Уйдете вы отсюда, наконец, или нет?

Леонов нисколько не стеснялся плакать перед этой женщиной. Его плечи сотрясали рыдания, он дал волю своим чувствам. Сотрудники милиции покинули квартиру, оставив лишь полковника Уточкина и сержанта Светлану Орлович. В промежутках между приступами рыданий Леонов слышал, как Светлана говорила полковнику:

– Пусть поплачет, ему легче станет...

– На, Серый, выпей, полегчает, – сказал Уточкин, протягивая стакан воды.

Леонов отвел руку Уточкина, поднялся с пола и взмахнул рукой. Двое санитаров, топтавшихся у дверей, взяли носилки и стали спускаться по лестнице. Уточкин закрыл дверь квартиры.

– Серый, я понимаю твое состояние, но для дела важно: расскажи, что с тобой произошло, может, по горячим следам удастся что-нибудь предпринять. Разве кто-нибудь ожидал увидеть здесь такое?

Леонов уже овладел собой, отпил немного из стакана, закурил и злобно взглянул на Уточкина:

– А что вы ожидали здесь увидеть, полковник?

Тот промолчал.

– Когда это произошло? – продолжал спрашивать майор.

– Вечером соседка позвонила в дверь, и ей никто не открыл, – стала рассказывать Орлович. – Она подумала, что Марина уехала. Уехала к матери. Тогда она стала искать мальчика на улице и лишь поздно вечером обратилась в милицию. Алешу искали по всему городу ночь, потом целый день и вот только сейчас решились взломать дверь...

Леонов докурил сигарету и, не обращаясь ни к кому, произнес:

– Они шантажировали меня. Угрожали убить Марину и детей. Я был вынужден провезти Асламбекова в Москву. Из аэропорта они завезли меня в какую-то дыру и пытались взорвать вместе с автомобилем.

– Ты примерно можешь указать место?

– Очень приблизительно, – ответил Леонов. – Они же завязали мне глаза... Надо искать подорванный "Лексус" в лесопосадке, которая примыкает к кварталам, южного округа Москвы.

Я уже был там в милиции, дал наводку, но думаю, все бесполезно...

– Да, не повезло... Думаю, после похорон тебе следует отдохнуть, – голос Уточкина был очень доброжелательным. – Весьма сожалею, что эта командировка принесла тебе такое горе. После отпуска ты вернешься к исполнению своих обязанностей.

Леонов мрачно уставился в стену. Он хотел возразить, сказать, что всегда доводит начатое дело до конца, но сдержался. Он не исключал и то, что полковник мог быть подкуплен бандитами. Леонов теперь не доверял и самому себе.

Словно читая его мысли, Орлович проговорила:

– Извините, я вам очень сочувствую.

Леонов уставился на Светлану. Та почему-то отшатнулась от него и неожиданно села на диван.

– Соседку забрали в психиатрическую лечебницу...

– Товарищ полковник, – неожиданно проговорил Леонов, – я не хочу уходить в отпуск. Я знаю этого преступника в лицо. Я найду его...

– Успокойся, Сергей, – полковник Уточкин тяжело опустился на стул. – Это приказ. Ты должен отдохнуть. И именно приказом ты с сегодняшнего дня определен в отпуск. Кроме того, я не хочу, чтобы ты занимался этим делом. Это опасная работа. Чрезвычайно опасная.

– И еще, я забыл сказать, Хининов на свободе... – Леонов посмотрел Уточкину прямо в глаза.

– Вот как, – озабоченно проговорил полковник. – Он что, сбежал?

– Вам лучше знать, товарищ полковник.

– Вероятно, – тот потер виски, – вероятно, он действительно сбежал. Но не из тюрьмы... Знаешь ли, – полковник снова потер виски и искоса глянул на Светлану Орлович, – такого специалиста, как он, днем с огнем поискать... Вероятно, его забрали в систему спецпроизводства МВД. А уж что там случилось... Но я займусь этим делом, этого я так не оставлю...

В голосе полковника слышалась фальшь.

– Да, система спецпроизводства. Теперь-то ясно, на кого работает Хининов, – махнул рукой Леонов. – Эх, ешкин кот! Я знаю Аслама и Троцкиста. И не стану сидеть сложа руки.

– Ты должен успокоиться после всего этого, – полковник Уточкин обвел рукой комнату. – Мы будем держать тебя в курсе, мы обязательно возьмем этого Асламбекова и разгромим "Черного дрозда".

– Черного дрозда? – повторил Леонов.

– Да, эта преступная организация называется именно так, – проговорил полковник. – Кстати, никакой связи с казино, которое носит такое же название. Ты должен прийти в себя, Серый. Я уверен, ты справишься. Я верю в тебя. Хотя мне страшно жаль, что все так случилось...

– Мне тоже очень жаль, – Орлович поднялась с дивана и, распрощавшись, ушла.

***

Начальство настояло на том, чтобы майор Леонов отправился в отпуск. От праздности время шло мучительно медленно. Леонов безвылазно сидел в опустевшей квартире, перелистывая альбомы с фотографиями и растравляя себя воспоминаниями. Он понимал, что ему нужно вырваться из этого порочного круга, разрушающего его психику, но ничего не мог поделать с собой.

Вот его дочурка сидит в песочнице, вот фотография, на которой сняты они втроем. Леонов вспомнил тот последний вечер, когда они собирались в ресторан и он помог жене застегнуть молнию на ее зеленом платье. Когда он сообщил жене, что собирается ехать в командировку, она всполошилась:

– Какие командировки? Куда?

– В Таджикистан.

– Я категорически против, Сережа. У тебя есть я и ребенок. Подумай о нас.

– Ну, Марина, это совершенно безобидная командировка. Забрать и привезти в Россию закованного в наручники преступника. Разве это риск?

– Почему именно ты, а не кто-то другой?

Разве некому поехать за каким-то уголовником из молодых?

– То-то и оно, что молодых не посылают на такие операции. Не волнуйся.

– А ты с оружием едешь?

– Да.

– Но ведь не хулиганов же ты собираешься разгонять пистолетом?

– В любом случае со мной ничего не случится, – сказал Леонов. – Ты сама работала в органах и должна понимать меня. Обещаю, что не буду рисковать...

– Обещаешь? – с этими словами Марина подошла к нему и обняла за шею.

– Обещаю, век свободы не видать, – пошутил Сергей.

***

Леонов отбросил альбом с фотографиями и прошел в ванную комнату. Опустившись на колени, он сунул руку под ванну и вытащил тяжелый сверток. В свертке находились пистолет и патроны. Это оружие было не именным, не табельным.

Промасленный "ТТ" был из старых запасов и припрятан был на всякий случай. Ведь иногда приходят плохие времена. Похоже, такие времена настали.

Леонов разложил на столе кусок холстины и стал удалять с пистолета лишнюю смазку. Пахло очищенным маслом; пистолет был черный и блестящий и вот уже несколько лет лежал без дела. Когда Леонов разбирал его и чистил, пистолет отбрасывал на него особый отблеск – отблеск былой власти, той власти, которую получал человек от легкого нажатия пальца. Раз в неделю, по субботам, когда Марина уходила к подругам, наступал тот особый торжественный час, когда разбирались, ощупывались и смазывались блестящие детали пистолета, когда они лежали на тряпке, подобно внутренностям выпотрошенного животного: туловище, длинный язык курка, части поменьше – суставы. Леонов не замечал, да и не мог заметить, что его лицо излучало сияние; ведь это был культ оружия... Леонов проверял, исправно ли действуют пружины магазина. И они все еще действовали, и только предохранительная скоба удерживала смерть в стволе; ее можно было освободить одним незаметным движением пальца, но Леонов ни разу не сделал этого движения; он бережно собирал части, а потом прятал пистолет под ванну.

Теперь Леонов просто разобрал пистолет, вытер и снова собрал. Механизм работал великолепно. Леонов снарядил магазин, с удовлетворением ощупывая короткие боевые патроны с пузатыми пулями. Он дослал магазин в рукоятку пистолета, передернул затвор. Перед его глазами промелькнула вся его, как он сейчас считал, бестолковая жизнь. Детство в интернате, школа, армия, спецподразделение "Святогор", задания в Афгане, Чечне, Абхазии, череда несчастий, связанных с полковником ФСБ Ершовым. После всех тех событий он хотел построить жизнь по-новому, сумел найти в себе силы забыть прошлое и остаться человеком с нормальной психикой. Затем судьба повернулась к нему лицом, и он встретил Марину. Они поженились, у них родился ребенок. Но прошлое мстило ему. Даже не прошлое, а тот род занятий, которому он посвятил жизнь. Разумеется, если бы он погиб от пуль в пустыне Таджикистана, его не терзали бы воспоминания о Марине и маленькой дочери. Возможно, никому бы и в голову не пришла идея убить этих совершенно невинных людей.

Теперь у него нет ни жены, ни детей, ни будущего. Рука с пистолетом приподнялась, и тупое дуло оружия уткнулось в висок. Металл был холодным, безучастным.

"А что, если нажать на этот спусковой крючочек? Всего одно усилие, серовато-белое вещество брызнет по всей комнате, и ему, майору Сергею Леонову, никогда не будет стыдно перед соседкой за мальчика Алешу, случайно забежавшего в его квартиру и ставшего жертвой злодеев..."

Неожиданно раздался звонок в дверь. Леонов вздрогнул и оглянулся.

– Кто там?

К нему несколько раз приходили друзья по службе, иногда навещал Игорь Гранчак. Все понимали, что ему очень тяжело, но вот уже целую неделю никто не заявлялся, и майор мучился от одиночества.

Звонок повторился. Леонов медленно подошел к двери, все еще сжимая в правой руке пистолет со взведенным курком. Неожиданно послышались стук в дверь и голос:

– Сережа, вы дома?

Голос был знакомым, но Леонов наверняка не знал, кто был за дверью – Товарищ майор! Леоно-о-в!

"Так это же Орлович", – сообразил Сергей, отвел руку с пистолетом за спину и осторожно снял его с боевого взвода. Затем он щелкнул замком и отпер дверь. На пороге его квартиры стояла Светлана Орлович.

– Что тебе, сержант? – недовольно спросил Леонов – Можно войти?

– Пожалуйста, – мрачно ответил майор.

Светлана Орлович медленно вошла в квартиру, оглядывая царивший там беспорядок. Затем она внимательно посмотрела на Леонова. Сергей и сам знал, что лицо у него осунувшееся и небритое.

– Вы уже ужинали?

– Нет.

– Я тут кое-что принесла, – в руках у Орлович был сверток.

Леонов попытался незаметно для женщины спрятать пистолет за ремень на спине. Этот маневр не остался незамеченным – Светлана поняла, что за спиной Леонов прячет огнестрельное оружие.

Глава 23

– Вам сейчас тяжело. Страшно тяжело. Я понимаю... – тихо проговорила Светлана. – Я...

– Да? Неужели?! – резко перебил ее Леонов. – Милая девочка, которая понимает все на свете! Только тебя мне сейчас не хватало!

Он сознательно хамил, надеясь, что Орлович обидится, уйдет и не будет больше беспокоить его.

Никогда.

– Послушайте – Светлана решила не сдаваться. – Оружие – это плохой советчик. Оно советует лишь одно: убить, уничтожить, размазать по стенке.

Вы сами погибнете, если будете его слушать!

Но ее порыв остался без ответа – Леонов просто повернулся к ней спиной и уставился в окно.

Он смотрел на проходящих по двору людей и думал о том, что никогда уже не сможет быть таким же, как они, – легкомысленным и беззаботным.

Не сможет радоваться жизни со своей женой и дочерью. Он покосился на Орлович и заметил в ее глазах жалость.

– Сережа... Ну, если хочешь, давай будем на "ты", – спокойно продолжала говорить Светлана. – Ты ведь понимаешь, что это все не твоя вина?

Внезапно Леонову пришла в голову бредовая идея. Может, Света хочет занять место его жены?

Поэтому и пришла его утешать? Сейчас еще в койку полезет...

Он молчал, не зная, что сказать, и тишина в квартире становилась все напряженнее.

– Надо встряхнуться, Сережа, – прервала гнетущую тишину Светлана.

– Встряхнуться, говоришь... – Леонов поправил сползающий вниз пистолет.

– Что у тебя за спиной? – неожиданно спросила она.

Леонов не стал таиться и вытащил оружие.

– Я... Я чистил пистолет, – сказал Леонов. – Прошу тебя, уйди.

– Поговори со мной, – попросила Светлана.

– Спасибо за заботу, – подчеркнуто вежливо сказал Леонов. – Я не хочу с тобой разговаривать, я не хочу вообще ни с кем разговаривать.

Я не собираюсь совершать глупостей.

– Положи пистолет и давай немного пройдемся, – предложила Светлана.

– Зачем? Я чищу свое оружие и не собираюсь делать никаких глупостей. Зачем мне с тобой идти? О чем мы будем разговаривать?

– Сергей, я восхищена твоим умением работать. Ты должен вернуться к работе. Только в ней ты сможешь забыться.

– Спасибо, – сказал Леонов.

Ему немного стало легче. Наконец-то он понял, почему пришла эта женщина. Ее интересовала работа. Новые обстоятельства, открывшиеся как по делу Асламбекова, так и по делу об убийстве Огородниковой, возможно, интересовали ее больше, чем он сам. Неделю назад она принесла папку с документами, хотела поговорить с ним, но он тогда был нетрезв.

– Ты знаешь, Света, я так и не притронулся к твоей папке, но обещаю, – Леонов поймал руку женщины, – что через три дня у нас будет о чем поговорить.

– Вот и отлично, – мило улыбнулась Орлович и направилась к выходу. – До свидания, Сережа.

– До свидания.

Дверь за женщиной захлопнулась. Леонов уперся лбом в дверь, задержал дыхание. Как все же ему плохо!

Неожиданно он услышал шорох. Если бы его лоб не был прижат к двери, он не услышал бы ничего. Майор приложил ухо к двери и убедился, что под дверью кто-то топчется.

***

Он постоял и послушал еще несколько минут.

За входной дверью квартиры топтались трое или четверо мужчин. Приглушенные голоса невозможно было разобрать. Тут снова раздался звонок в дверь, и Леонов услышал перепуганный голос Светы:

– Сережа, открой.

Женщина действовала по чьему-то принуждению. Сергей понял, что пришли по его душу.

– Сережа, они убьют меня, если ты не откроешь...

"Вот сволочи! Разыгрывают один сценарий, – подумал майор, отпрянув вниз и в сторону. – Не на того напали!"

Он едва успел прижаться к стене, как последовали три или четыре глухих хлопка и в двери появились отверстия с торчащими в сторону кусочками ваты. Пули прошибли насквозь дверь и впились в гипсовый материал стены напротив.

"С глушителями, значит, шума боятся", – подумал Леонов и метнулся из прихожей в зал. Ввязываться в перестрелку, отвечать выстрелами он пока не мое, – за дверью была Светлана Орлович.

"Ничего, – мелькнула мысль, – сейчас я вам устрою!"

Он бросился к телефонному аппарату, но тот был нем как рыба. Они успели перерезать провода. Леонов подбежал к окну и глянул в щель между гардинами: на улице стояли две машины, возле которых расхаживал незнакомый мужчина.

Руку он прятал в кармане. Входную дверь уже взламывали. Причем бандиты действовали осторожно, пытаясь отжать дверь каким-то инструментом.

"Ну, уроды, – подумал Леонов. – Сейчас я вас всех урою".

Его квартира находилась в торце здания, поэтому одно из окон выходило на ту сторону, которую не мог видеть человек, стороживший у подъезда. Леонов открыл окно в торцевой стене, взобрался на подоконник и прыгнул из окна, пытаясь уцепиться руками за перила пожарной лестницы. Это ему удалось, хотя он больно ударился коленом о железные прутья. Впрочем, риска не было. Даже если бы он сорвался, то падал бы с высоты всего лишь второго этажа – парашютный прыжок дает больший удар о землю.

Спустившись по лестнице, Леонов выглянул из-за угла здания, взял на мушку стоявшего на стреме сообщника и без всякого сожаления и долгих раздумий нажал на курок. Грохнул выстрел. Мужчина вскинул свободную руку вверх и повалился на тротуар, неловко подвернув под себя ногу.

В это время бандиты уже успели обнаружить, что Леонова нет в квартире, и спускались по лестнице. Прямо на выходе из дома Леонов уложил еще одного, а остальных (наверное, их осталось двое) погнал по лестнице вверх. Они отчаянно отстреливались. Пули ударяли о металлические стойки лестничного ограждения. Леонов знал, что наверху они упрутся в закрытый люк, разобьют его при помощи своего оружия и проникнут на крышу. Там ему будет труднее с ними справиться. Ведь с крыши они могут уйти по двум пожарным лестницам. Майор спустился, нажимая по пути на кнопки всех звонков подряд. Он не надеялся, что ему кто-нибудь откроет, но верил, что люди вызовут милицию.

Получилось так, как Леонов и предполагал.

Двое бандюг спускались по пожарной лестнице где-то на уровне третьего этажа, представляя собой отличные мишени. Ни оставлять их в живых, ни предлагать им сдаться Леонов не собирался. Он отбежал метров на двадцать пять от здания и укрылся за детской беседкой. Затем, словно находясь в тире, левой рукой охватил запястье упорной правой и хладнокровно послал по две пули каждому из бандитов в спину.

Один из преступников сразу же сорвался и упал на бетонный цоколь, другой еще долго цеплялся за металлические перекладины и так там и застыл, сунув ногу между металлическими прутьями.

Светлану Орлович он нашел в доме под лестницей.

– Ты в порядке? – спокойно спросил Леонов, словно ничего не произошло.

– Кажется, да, они едва не вырвали мне волосы, – ответила женщина, приходя в себя.

– Тебе надо почиститься, у тебя вся спина в побелке.

Леонов повернул ее к свету и попытался отряхнуть мел ладонью.

– Нет, ничего не получится, у меня есть отличная одежная щетка. Китайская. Идем.

Светлана безропотно подчинилась ему. Они поднялись в квартиру, и Леонов осмотрел разломанную дверь.

– Н-да, новая стоит тысячи три.

– Зато мы живы. Дверь будет, – взволнованным голосом сказала Орлович. Руки ее все еще дрожали, но она уже улыбалась.

– Орлович, – глянул на нее Леонов, – я попрошу тебя об одном одолжении.

– О каком?

– Ты должна засвидетельствовать, что я отобрал пистолет у бандитов, – кивнул Леонов в окно.

– А что, это не твое табельное оружие? – поинтересовалась Светлана.

– Нет. Кроме того, оно не зарегистрировано.

Возникнут вопросы. Поэтому прошу тебя: скажи, что, когда они входили, я выбил пистолет у одного из них...

– Хорошо.

– Ну вот мы и поладили. Спасибо, что ты пришла, Света, – полной грудью вздохнул Леонов.

– Кажется, ты принял плохое решение, – сказала она.

– Ты что, умеешь читать мысли?

– Нет, но я надеюсь, что ты не собираешься мстить всем преступникам подряд.

– Разумеется, нет. Но и дрожать за собственную шкуру тоже не собираюсь. Кажется, в меня вселилось нечто, с чем я уже могу жить. Нечто вроде воинственного ангела.

– Демона, Сережа, демона войны...

***

Через неделю Леонов вышел на работу и опять принялся за дело об убийстве Огородниковой. Смерть жены банкира Симончика наделала много шума в Подольске, но под давлением убитого горем мужа и его многочисленной родни прокурор города настоял на том, чтобы по этому факту было возбуждено отдельное дело, хотя все указывало на то, что действовал один и тот же преступник.

Для начала Леонов засел за компьютер и методично, файл за файлом, проштудировал ту часть милицейской базы данных, к которой имел допуск.

А уже потом Сергей отправился в Москву, в архив МВД, чтобы попытаться разыскать дела об убийствах с похожим почерком. Его не интересовали преступления на сексуальной почве, но он хотел знать все, что касалось Асламбекова: подельники злодея, его бывший домашний адрес, школа, в которой он учился, однокашники, учителя, соседи, дружки и подруги, бывшая жена и многое другое, что помогло бы напасть на след убийцы.

Леонов проводил расследование тайно, потому что по-прежнему верил только себе. Иногда ему помогала Светлана Орлович, которая считала, что в майора Леонова вселился демон войны.

Совершенно случайно, роясь среди запыленных папок областного архива, майор наткнулся на дело об ограблении ювелирной мастерской, по которому проходил некто по кличке Аслам. Он был организатором преступления, но сумел избежать ареста;

Зато был арестован и сидел Семен Ромашко, ныне известный Леонову, да и почти всем подольчанам, вор в законе по кличке Папа Карло.

Леонов пришел к Папе Карло и, к своему удивлению, имел с криминальным авторитетом чрезвычайно конструктивный разговор. Когда майор прямо заявил, что ему нужен Аслам, Ромашко спросил:

– Ты его убьешь?

– Да.

– Ты честный малый, – сказал авторитет, – крутить не стал. И ты не знаешь, где он?

– Не знаю.

– Ладно, – задумался Папа Карло. – Тебе надо помочь. Но не думай, что я ментов люблю.

В свое время Аслам подставил меня с бриликами. Я отсидел десять лет. Вот что, пощипай-ка Ищенко.

– Управляющего казино Василия Петровича? – переспросил Леонов.

– Его самого. Он частенько наезжает в Москву и привозит оттуда.., что бы ты думал?

– Понятия не имею, – пожал плечами Леонов.

– Наркодоллары, – очень тихо произнес Ромашко. – В "Черном дрозде" их и отмывают.

Все, больше мне нечего сказать...

– Может, ты знаешь, кто баб в нашем городе душит? – улыбаясь, спросил Леонов.

– Если бы знал, начальник, этого пидерюгу, – хмуро сказал Ромашко, – то я бы его собственными руками задушил.

Леонову повезло: он установил "жучок" прослушивающего устройства под лацкан пиджака предприимчивого управляющего перед его очередной поездкой в Москву. Теперь майор имел возможность прослушать разговор Василия Петровича Ищенко со своими хозяевами. Высидев в машине перед домом, в котором произошла воровская сходка, Леонов понял, что ему, повезло гораздо больше, чем он представлял. На ней присутствовала, кроме ненавистного ему Асламбекова, целая когорта преступников, контролировавших сбыт в одном из районов столицы.

– Босс, – услышал майор голос молодого человека (очевидно, одного из охранников), который провел Ищенко в квартиру, – прибыл человек из Подольска.

– Сейчас иду, – ответил спокойный голос.

Послышались звуки шагов, скрипнула дверь.

– Добрый вечер, господа! – поздоровался тот, кого охранник назвал Боссом.

Леонову почему-то показалось, что это именно тот человек, которого он уже видел в подмосковном лесу, – упитанный, с пышными черными усами, похожий на цыганского барона.

– У меня есть вопрос, – снова сказал Босс. – Вопрос именно к Асламу. Зачем была убита семья мента?

Леонов насторожился.

– Женщина могла опознать моих людей, – ответил Асламбеков. – Убивая мужчин, надо убивать и женщин, уничтожать ментовскую мразь на корню, весь их поганый род.

– Это что значит, истребить весь род? – вмешался еще кто-то.

– Непременно, – послышался голос Асламбекова.

– Я думал, мы деловые люди, а не вандалы. Мальчика соседки и вовсе нельзя было трогать.

Леонов написал в блокнотике: "деловой человек". Майор еще не знал, с кем имеет дело, и решил дать имена незнакомым голосам, чтобы впоследствии более успешно расшифровать и проанализировать магнитофонную запись.

В разговор снова вмешался Босс:

– Натура человека такова, что он мстителен.

Это диалектика природы.

– Я того же мнения, – согласился Асламбеков, думая, что Босс льет воду на его мельницу. – Тем более что мои люди пошли на мокрое дело в наших интересах.

– Если вас заботят интересы дела, – вмешался в разговор еще один голос, который Леонов пометил "стариком", – то груз должен был прибыть раньше, намного раньше, господин Аслам.

– Вы оскорбляете меня уже второй раз, господин Вайнменнен, – сказал Асламбеков. В его голосе слышались нотки угрозы., – Третьего раза я не допущу и пошлю вас к вашей финской матери.

Леонов тут же зачеркнул слово "старик" и написал: "Вайнменнен, финн".

– Из-за чего весь сыр-бор? Что за манера разговаривать? Товар на месте, – произнес Босс.

– Перестаньте грызться, как скорпионы в банке, – сказал "деловой человек". – Это не приведет к добру, уважаемые господа. Давайте лучше вернемся к делу и не будем обсуждать личности.

У каждой собаки своя блоха.