Текст книги "«Мы от рода русского…»"

Автор книги: Андрей Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

На этом информация ал-Масуди заканчивается.

Как видим, русский поход начался в соответствии с прежними традициями отношений с Византией, Хаза-рпей, а закончился совершенно по-иному: сказались, наконец, старые противоречия между Русью и каганатом, что и привело к нападению хазар и их союзников на руссов, отяжеленных огромной добычей, захваченной на Востоке.

К тому времени, когда состоялся новый поход руссов на Восток, многое изменилось в тогдашнем мире. Начались разногласия между прежними союзниками – Византией и Хазарией. К этому времени хазарская верхушка приняла иудаизм, что было отрицательно встречено в христианской Византин. Хазарская же гвардия в основном состояла из мусульман. Все чаще Хазария начинает тревожить крымские владения Византии, и именно на это время приходится организованное Константинополем нападение на Хазарию печенегов, поддержанных некоторыми северо-кавказскими народами. Хазары отбивались от этой коалиции при поддержке алан.

А в это время на Руси происходили события, о которых не могли знать ушедшие в далекий поход руссы. В то время, как летом и осенью 912 года они шли с победами по Тъбаристану, умер великий князь Олег, ушел из жизни крупный воитель, давний ненавистник хазар, оторвавший от них восточно-славянские племена и многое сделавший для укрепления Киевского государства.

Теперь хазары могли попытаться вновь повернуть события в свою пользу. А тут как раз предстояло сильное войско руссов (несколько десятков тысяч!) на возвратном пути из восточного похода.

Этот поход разрешает прежние догадки, но и порождает новые.

Действительно Русь находилась в военном союзе с Византией, действительно ей приходилось вести постоянные дипломатические переговоры с хазарами о пропуске своих войск по ее территории, действительно ее походы на Восток были направлены против врагов Византии– вассалов Арабского халифата.

Почти все, о чем мы предположительно говорили прежде, находит положительные ответы в фактах этого нового похода 912—913 годов.

Но все чаще и чаще в отношениях между Византией, Хазарией и Русью проявляются новые настроения. Ха-ззрпя утрачивает положение сильного союзника Византии в районе Северного Причерноморья и Северного Кавказа. Ее теснит Русь, ее теснят появившиеся в причерноморских степях печенеги, против нее поднимаются возбуждаемые империей северо-кавказские народы.

Охлаждение отношений между Хазарией и Византией подогревается и постоянными нападениями хазар на крымские владения Византии. Русь по-прежнему остается самым опасным врагом каганата, но теперь уже за Хазарией не видно ободряющей руки Константинополя. Хазария предоставляется сама себе, и пропуск русского войска по ее территории – это уже анахронизм, исчезающая традиция, тонкая нить, которая вот-вот должна прерваться.

Ал-Масудн рассказывает о том, что хазарский каган, верный договору с руссами, предупредил их о готовящейся атаке со стороны собственного мусульманского войска. Какая наивность арабского хрониста! В свете развивающихся острейших разногласий Византии и Ха-зарии, Хазарин и Руси уничтожение русского войска, которое завтра могло бы быть направлено против самого каганата, было желательным п долгожданным. Казалось, судьба сама посылает руссов, отяжеленных добычей, измотанных трудным двухгодичным походом, в руки хазар. И те решились.

Где-то на речных переправах, поблизости от союзных булгар и буртасов, хазары подстерегли русское войско и нанесли ему сокрушительный удар. Не половина добычи, а вся она оказалась в руках хазар. Часть рассеявшихся по лесам руссов была вырезана булгарами и бурта с а ми.

Это нападение определило окончательно позицию Хазарии. Кончились недомолвки, скрытое недовольство, с трудом гасимые противоречия между старыми соперниками. Сражение в междуречье Волги и Дона окончательно похоронило роль Хазарии в качестве многовеко-виго союзника Византии и со всей определенностью подчеркнуло, что в борьбе с арабскими вассалами в Закавказье Византийская империя может теперь полагаться в первую очередь на помощь Руси.

Правомерность этой новой расстановки сил показали уже ближайшие события.

В 912 году на киевский престол вступил князь Игорь, бывший по преданию сыном Рюрика, но заслоненный в течение долгих лет могучей фигурой Олега, который осуществлял, видимо, регентскую власть, сосредоточил в своих руках see нити управления складывающимся Киевским– государством.

Вскоре после этого печенеги впервые пришли на Русь, и в 915 году киевская дипломатия обогатилась еще одним мирным договором. На этот раз он был заключен с опасными кочевниками.

Что лежало в основании этого мира – выкуп, ежегодная дань, которой Киев откупился от печенегов, как некогда от венгров,– трудно сказать, но до 920 года этот мир действовал неукоснительно. Нападая на хазарские владения, печенеги сохраняли мирные отношения с Киевом, и лишь под 920 годом летописец записал: «Л Игорь воеваша на печенеги». Но это было уже после того, как руссы оправились от сокрушительного поражения, нанесенного им хазарами, сумели подавить вспыхнувшее после смерти Олега восстание древлян, которых с таким трудом включил в состав своей державы Олег и примучивал их данью тяжкой.

На этом натиск руссов на Восток не прекратился. Следующий поход Руси в Закавказье приходится на середину 40-х годов, уже после длительной русско-византийской войны 941—944 годов.

А до этого времени – в 20—30-е годы – крепли те тенденции в отношениях Византии – Руси – Хазарин—народов Северного Кавказа, которые стали обо-значиваться уже с конца IX – начала X века.

Противоречия между Хазарией и Византией особенно обострились с начала 20-х годов, когда императором стал Роман I Лакапин, начавший широкое преследование иудеев в Византии и предпринявший ряд внешнеполитических шагов, направленных против иудаизирую-щейся Хазарин. Константинополь постоянно натравливал против хазар северо-кавказский народ аланов, предков нынешних осетин, поднимал против них печенегов. В источниках сохранились сведения и о том, что Роман I всячески побуждал Русь к выступлению против Хазарии, и о русско-хазарской войне. Хазары отвечали нападением на крымские владения Византии, нападали на русские земли. Начиная с 20-х годов X века Хазария оказалась изолированной, и вскоре ей предстояло встретиться с Русью один на один. Если прежде Византия защищала своего долголетнего союзника, то теперь она бросила его на произвол судьбы. Практически Хазария была обречена, но ее гибель отодвинулась начавшимся противоборством между Русью и Византией.

Еще в середине 30-х годов X века все как будто было спокойно в отношениях между двумя государствами.

В 934 году семь русских кораблей с 415 воинами находились в составе византийской эскадры, направленной к берегам Лангобардии. В 935 году в составе другой эскадры руссы ходили к берегам Южной Франции. Но с этого времени что-то сломалось в отношениях между странами, К концу 30-х годов они стали напряженными, а в 941 году разразилась война. Огромное русское войско па 10 тысячах судов двинулось во главе с князем Игорем на Константинополь. В ходе длительного противоборства руссы потерпели ряд поражений и ушли на родину. В 944 году Игорь, вновь «совокупивъ вой мно-гн» и собрав под свою руку союзных варягов и наемных печенегов, двинулся на Византию. Однако военные действия так и не разразились. Греки запросили мира, и в этом же 944 году состоялся новый русско-византийский договор.

Здесь мы не будем касаться ни причин русско-византийской войны 941—944 годов, ни содержания самого договора. Обратим лишь внимание на то, что уже следующим летом, в 945 году, большое русское войско вновь появляется в Закавказье. И снова русский поход приходится на период, следующий сразу же за заключением русско-византийского договора.

Теперь гадать, почему это произошло, уже не приходится, потому что в договоре 944 года на этот счет есть прямые указания. Там говорится: «Аще ли хотети на-чнеть.наше царство (т. е. Византия) от васъ вой на противящася намъ, да пишемъ къ великому князю вашему, и послеть к намъ, елико же хочемъ: и оттоле уведять ины страны, каку любовь имеють грьци съ русыо».

Эта статья обязывала Русь направлять по просьбе Византии своих воинов, сколько потребуется, против того противника, которого определит империя. Византия же снова обязывалась выплачивать Руси ежегодную дань, даже больше той, какую «ималъ Олегъ»; получала Русь от империи и иные уступки, в том числе территориального порядка.

Другая же статья не оставляла никакого сомнения в том, против кого был направлен русско-византийский военный союз в первую очередь. Она называется «О Корсуньстей стране» («О Корсунской стране»), Кор-су ныо на Руси называли греческую колонию в Крыму – Хсрсонес, и речь в'этой статье, следовательно, шла о херсонесской стороне – о прилегающих к городу землях Северного Причерноморья и Крыма. В этой статье говорится, что русские обязуются сне нмать волости*– в этой «стране». В то же время если русский князь где-либо будет вести воину и попросит у Византии помощи, то получит столько греческой подмоги, сколько потребуется; «...да воюеть на тех странахъ, и та страна не пока-ряется вамъ, и тогда, зще просить вой у насъ князь рускнй да воюеть, да дамъ ему, елико ему будеть требе». Что же это за «страна» в здешних краях, против которой Русь может вести войну, которая «не покаряет-ся» Руси и против которой Византия готова предоставить воев русскому князю столько, сколько «ему будеть требе»? Только Хазария, хотя в этой же статье говорится и о необходимости руссов выступать против «черных болгар», кочевого народа, обитавшего в Приазовье и, видимо, частенько нападавшего на здешние греческие поселения. Итак, Хазария – враг Византии и Руси, против которой было направлено острие русско-византийского военного союза. Но это, так сказать, стратегическое направление союза, подготовка к борьбе против врага еще мощного, опасного, имеющего прочных и сильных союзников в Приазовье, Поволжье и на Северном Кавказе. И неизвестно еще, когда наступит подходящий момент для совместного выступления. Ясно одно, что, покинутая своим прежним союзником, лихорадочно ищущая поддержки где только можно, в том числе даже в далеком Хорезме, оставленная практически один на один с могучим северным соседом – Русью, Хазария была обречена. Вопрос заключался в том, когда, при каких обстоятельствах Русь нанесет ей сокрушающий удар.

А пока для союзников стояла первоочередная практическая задача – отпор арабам, которые вели наступление на византийские владения и с востока, и с запада,

И вот уже русский отряд в 629 воинов отправляется в составе императорской армии в экспедицию против Крита, затем вместе с дружественными Византии болгарами и армянами сражается против сирийского эмира. Но самое главное: на следующий год после заключения русско-византийского договора 944 года Русь, видимо, верная своим союзническим обязательствам и, как и прежде, влекомая в богатые восточные края, вновь организует масштабный поход против закавказских противников Византии.

Сообщение об этом русском походе донес до нас персидский автор X —XI веков Ибн-Мискавейх. Он рассказал, как «отправилось войско народа под именем руссов к Азербайджану. Устремились они к Бердаа, овладели им и полонили жителей его... Руссы, – пишет он,– прошли из Черного моря к устью реки Куры и поднялись вверх по ее течению до этого города, бывшего в ту пору столицей кавказской Албании, будущего Азербайджана, и захватили его». Там они повели себя несколько иначе, чем во время прежних подобных нападении, Они не предали город разграблению н пожару, а «сделали объявление, успокаивали жителей его (города) и говорили им так: ,,Нст между нами и вами разногласия в вере. Единственное, чего мы желаем,– это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас – хорошо повиноваться нам"».

Однако мирные отношения с жителями Бердаа продолжались недолго. В городе вспыхнуло восстание против руссов, и тогда пришельцы взялись за оружие. Они учинили разгром албанской столицы. Жители были ограблены: каждый из них должен был выкупить спою жизнь; взамен принесенных ценностей руссы вручали нм «кусок глины с печатью, которая была гарантией... от [нападений] других».

Затем среди русского войска начались болезни. На Бердаа наседали местные мусульманские войска. Под их натиском, после тяжелых боев руссы однажды ночью ушли к Куре, где стояли их суда, н отплыли на родину.

Их пребывание в Закавказье затянулось на несколько месяцев.

Но не только Ибн-Мискавейх поведал об этом походе. Сведения о нем сохранились и в других восточных сочинениях. В них говорится, что руссы «подобно вихрю распространились по всему Каспийскому морю» вплоть до Бердаа. Есть сообщения о том, что местные женщины попытались отравить руссов, после чего те безжалостно расправились с жителями и, забрав несметную добычу, после пребывания в Бердаа в течение шести месяцев, отбыли в «страну свою». Один из авторов даже сообщает, что, захватив всю округу, русское войско расположилось не в самом Бердаа, а в его окрестностях – в соседнем селении Мубараки,

Как бы там ни было, какие бы сведения ни дошли до нас, ясно одно, что поход этот поразил современников, стал заметным событием в военной истории края.

Но он еще важен и тем, что приоткрывает завесу над весьма туманной историей взаимоотношений Византии – Руси – Хазарни этого времени. Он как бы дополнительно высвечивает те внешнеполитические линии, о которых мы говорили выше.

Прежде всего обращает на себя внимание путь руссов. Ни один из авторов не упоминает об их традиционной дороге – через Азовское море, Дон, Волгу. Но зато определяется их новый путь – из Черного моря к устью Куры, куда они могли попасть, пройдя по сухопутьго через Северный Кавказ. Прежний путь через хазарские владения, где руссы потерпели тяжкое поражение тридцать с лишним лет назад, был для них заказан.

Выполняя свой союзный долг, пробивая пути на Восток, руссы теперь шли через северо-кавказские земли дружественных Византии алан. А это означает, что место византийско-русско-хазарского союза заступает новый антиарабский и. антихазарскпй военный союз Византии, Руси и алан. Естественно, что проход по территории, контролируемой аланами, мог быть совершен только с их ведома, что предусматривает направление к аланам русского посольства или использование для этой цели византийских дипломатических каналов. Через своих послов или греческих эмиссаров, но руссы дали знать аланам о времени и месте своего прохода и наверняка просили проводников, помощи либо в транспортировке судов, либо в предоставлении им ладей уже на Каспии,

Вот к таким далеко идущим политическим и дипломатическим выводам может привести скромное упоминание персидского автора о пути следования русского войска.

Но и пребывание руссов в Бердаа выглядит также во многом иным по сравнению с прежними восточными походами Руси. Все говорит за то, что руссы хотели надолго закрепиться в этом районе. И само их пребывание там в течение шести месяцев, и желание установить мирные отношения с жителями подтверждают стремление сохранить за собой богатейший торговый центр Закавказья, откуда открывались пути в восточные страны и откуда можно было угрожать арабским противникам Византии. Уж не византийская ли дипломатическая интрига подсказала руссам такой исход дела, не она ли повела их новым путем, по землям алан к берегам Каспия?

Важно и другое. В это время Бердаа принадлежал

владыке местного народа дейлемитов Марзубаыу – союзнику Византии. И понятно, что, появившись в Бердаа, руссы поначалу установили мирные отношения с местными жителями, и лишь когда дейлемиты поднялись против пришельцев, руссы начали военные действия.

Значит, поднимаясь вверх по Куре, руссы уже располагали данными о том, что Марзубан их друг, а не враг. Откуда могли прийти к ним в Киев, на другой край света, эти сведения—через греков? через своих лазутчиков? – сказать трудно, но факт остается фактом: руссы хотели утвердиться в дружественных землях и, возможно, поэтому не вошли в Бердаа, а обосновались в его окрестностях.

По-настоящему тяжелые бои они вели с мусульманскими войсками вассалов халифата,

И опять вспомним про Хазарию: стараясь обосноваться в районе Кавказа, руссы тем самым решали двойную задачу – помогали Византии в борьбе с арабами и ослабляли южные границы Хазарского каганата, брали Хазариго в клещи, ставили под свой контроль старинные торговые пути на Восток, что в течение долгих лет было привилегией каганата.

А в это время на Руси происходили трагические события. Восставшие древляне убили князя Игоря и перебили его дружину. Началась новая война Киева с восставшей древлянской землей. В этих условиях восточная политика Руси временно свертывается. Хазария получает передышку. А Византия внимательно следит за исходом внутрирусских дел.

Глава 10
Вершина древнерусской дипломатии

Олег умер в 912 году, и в этом же году, как явствует из летописи, был утвержден договор Руси с греками. Он так и значится в летописи под 912 годом, хотя в самом тексте договора помечена иная дата – сентябрь 911 года.

Еще в сентябре послы знакомились с Константинополем, и греки, водя их по своим храмам и поражая религиозными святынями и церковным богатством, склоняли к христианству. Кончался период навигации, и надо было возвращаться на родину,

В октябре месяце послы должны были бы уже добраться до Киева. Когда они побывали у Олега, когда киевский князь утвердил договор и тот вступил в силу, точно сказать невозможно. Но осеннее время было для этого периодом неудобным. Осенью князь собирал, полюдье, объезжая своп многочисленные владения, и не исключено, что Олег встретился с послами тогда, когда миновала эта пора.

Вместе со смертью Олега стихла на время военная страда. Русь, уставшая от многочисленных войн его. времени, отдыхала, хотя отдых этот был, конечно, относительным. Правда, не было уже громких походов на Константинополь, не было упорных сражений с хазарами за объединение русских земель, тяжелых, изнурительных походов на Восток. Остатки русского войска вернулись из Закавказья тогда, когда Олег был уже мертв, а на киевском престоле сидел князь Игорь. Но полного покоя не было. Восстали древляне, и Игорь пошел на их подавление. Пройдет три десятка лет, и появление в тех же краях обернется для него гибелью. Именно от рук вновь восставших древлян он погибнет в 945 году.

Неотомщенными оставались Хазария и ее союзники, погубившие русское войско на возвратном пути с Востока, но рассчитаться с обидчиками, заклятыми врагами у Руси сил не было.

А тут подступила к Киеву новая опасность: из причерноморских степей вышли печенеги, давно уже переместившиеся с Востока в эти края, и теперь новая кочевая гроза нависла над русскими землями.

Последними здесь прошли гунны, потом венгры, по они задели восточно-славянские земли лишь частично, и со времени скифского нашествия славяне не знали долгого противоборства со степью.

Войны на этот раз не случилось: Игорь заключил с печенегами в 915 году мир. Кажется, на Руси снова наступил покой. Во всяком случае, летопись хранит полное молчание по поводу каких-либо военных действий Руси с соседями до 920 года, под которым коротко сообщает, что Игорь воевал с печенегами. И вновь наступает настраницах летописи тишина.

И все-таки думается, что не все было так спокойно.

Действительно, в это время не было громких походов и битв, не заключалось поражающих воображение договоров, но шла напряженная военная, политическая, дипломатическая жизнь, главными действующими лицами в которой по-прежнему оставались Византия, Русь, Хазария, северо-кавказские народы, Венгрия, Болгария.

Об этом напряжении мы можем судить по отдельным упоминаниям русских, византийских и восточных источников, по позднейшим статьям русско-византийского договора 944 года, по другим, порой незаметным, приметам.

И это напряжение, неизвестное летописи, вдруг разрешилось на te страницах громким известием о начале в 941 году нового грандиозного похода Руси на Византию, когда Игорь повел на Константинополь 10 тысяч судов; конница шла берегом.

К этому времени напряжение, особенно в отношениях между Русью и империей, достигло предела. Но истоки его восходят к тем далеким 20-м годам, когда летопись безмятежно молчала об этом.

В 927 году умер знаменитый болгарский воитель, ненавистник Византии царь Симеон. Болгария была истощена длительными войнами с империей, которые вела с небольшими перерывами с конца IX века. И новое болгарское правительство царя Петра, сына Симеона, заключило с империей мир при условии выплаты греками, как и прежде, ежегодной денежной дани. На этот раз выплата была облечена в форму обеспечения содержания византийской принцессы, внучки Романа I Лака-пина, ставшей женой болгарского царя Петра. Провн-зантийски настроенная болгарская знать все выше поднимала голову и вскоре стала откровенно доминировать в болгарском правительстве. Соратники Симеона, друзья Руси, вынуждены были отойти в тень. Болгария, еще недавно стиснутая властной рукой Симеона, шла к расколу. Начавшаяся феодальная раздробленность страны вела ее к распаду на самостоятельно управляющиеся феодальные территории. И уже к середине 30-х годов Русь на своих юго-западных границах имела вместо прежнего друга и союзника – противника, который, сдавая Византийской империи одну позицию за другой, становясь в фарватер ее политики, в то же время с подозрением и ненавистью следил за продвижением русских владений к Дунаю. Одновременно укрепляются связи Болгарии и Хазарского каганата, направленные против Руси.

Одновременно усиливаются противоречия между иудаистской Хазарией и Византией, где Роман I начал широкое преследование иудеев.

Все определеннее проглядывает стремление Руси, несмотря на появление в причерноморских степях печенегов, активное сопротивление Хазарии, неустанные интриги Византии, закрепиться на своих исторических рубежах– в Северном Причерноморье, откуда в течение столетий волны кочевников – киммерийцев, скифов, сарматов, гуннов – сбивали славянские поселения, отбрасывая их на север.

Теперь медленно, но верно Русь продвигалась на юг, юго-запад и юго-восток.

Византия со страхом наблюдала, как русские форпосты вплотную подходили к ее колониям в Крыму и Северном Причерноморье. Об этом страхе со всей очевидностью говорят всё те же статьи «О Корсунекой стране», которые мы уже упоминали выше. Они носят следы отчаянной борьбы греков и Руси за районы, которые империя долгие годы считала своими сферами влияния.

Согласно одной из статей договора 944 года, Русь обязалась «не имать волости» «на той части», не чинить жителям Херсонеса препятствий в ловле рыбы в устье Днепра, не зимовать в днепровском устье, на Белобе-режье и по наступлению осени возвращаться «въ дом и своя в Русь». А это значит, что Русь стремилась подчинить себе весь днепровский путь – важную торговую и военную артерию, поставить свои поселения в устье Днепра и поблизости, удалить отсюда херсонесских срыбных ловцов:; – по-видимому, сторожевые отряды Херсонеса, и прочно закрепиться в этом районе Северного Причерноморья.

В другой статье, посвященной этой же теме, русский князь обязывался не пропускать черных болгар воевать в данном районе, так как они «пакостять стране его», т. е. русским поселениям в здешних местах.

И еще любопытные сообщения доносит до нас византийский историк X пека Лев Дьякон Калойский в своей «Истории». На этот раз они касаются уже восточного направления русского движения в Причерноморье. Он вспоминает про походы Игоря против Византии и пишет, что после своего поражения от греков тот «едва только успел с десятью ладьями убежать в Боспор Киммерийский». Известно, что под этим названием греки имели в виду Керченский пролив. И неважно здесь, куда действительно бежал Игорь после поражения. Важно другое: византийский автор этого же века воспринимал Керченский пролив как русское владение. И еще раз он эту мысль повторил, рассказывая о событиях начала 70-х годов X века, когда Византия готовилась к войне со Святославом, закрепившемся на Дунае, и византийский император Иоанн Цимисхий был озабочен тем, чтобы укрепить свой флот в западной части Черного моря, блокировать руссов и лишить их возможности уйти «в свое отечество к Киммерийскому Боспору». И в этом случае районы Северного Причерноморья и Приазовье, примыкающие к Керченскому проливу, понимаются автором как принадлежащие Руси.

Заметим, что впоследствии именно здесь было образовано русское Тмутараканское княжество, в дальнейшем потерянное Русью под натиском кочевников – печенегов и половцев. Отсюда угрожал своим врагам богатырь князь Мстислав Владимирович, поставивший на колени и своего брата Ярослава Мудрого, который уступил ему половину Киевского государства, отсюда совершал свои дерзкие вылазки Олег Святославич (Горисла-вич), вечный соперник Владимира Мономаха. И именно в те «спокойные» 20—30-е годы X века, оставленные летописью практически пустыми, происходило закрепление Руси к западу и востоку от Крыма. Византийские владения брались в клещи, Хазарин облегалась с севера и запада. Сколькими стычками, а может быть, и битвами с хазарами, с греческими легионами в Крыму, в причерноморских степях, на берегах днепровского лимана оказались заполнены эти «спокойные» годы, сколькими бурными переговорами, взаимными требованиями, неудовлетворенными обидами.,.

И в пору нарастания противоречий между Русью и империей, углубления распрей в Крыму и Северном Причерноморье друзья Руси венгры нанесли несколько ударов по владениям Византии. Поход 934 года был отмечен и в русской летописи. Нестор записал: «Первое приидоша угре на Царьград, и пленоваху всю Фракию; Романъ сотвори миръ со угры». Запись лаконична и не раскрывает серьезной опасности, вновь нависшей над Константинополем. И византийским дипломатам – про-товестнарию Феофану и его подручным – потребовалось немало усилий, чтобы замирить венгров. Об этом сообщил византийский хронист Георгий Амартол, текст хроники которого был хорошо известен нашему древнему летописцу.

В 50—60-е годы X века арабский автор Ибн-Хаукаль писал, что руссы «уже издавна нападают на те части Рума (Византии), что граничат с ними, и налагают на них дань». «Русским морем» стали называть арабские авторы в то время Черное море, а знаменитый историк и географ ал-Масуди писал, что руссы живут на одном из его берегов и что, кроме них, по нему никто не плавает.

Казалось, будет окончательно прорвана вековая блокада Руси на Востоке, созданная Хазариен, получит Русь и свободный доступ водным путем в западные страны. Но пока еще несокрушимо стоял Хазарский каганат, грозно отвечала империя на ущемление своих вековых интересов в Крыму и Северном Причерноморье, на попытки Руси выйти на тогдашние мировые торговые просторы.

Наконец, в середине 30-х годов Византия прекратила действие договора 907 года, который просуществовал ровно 30 лет. Еще в 934—935 годах руссы ходили в походы в составе императорских армий, а в 941 году их собственная рать двинулась на Византию.

В промежутке между 935 и 941 годами мы и должны искать прекращение действия русско-византийского договора «о мире и любви», разрыв отношений между союзниками и друзьями.

Видимым свидетельством этого разрыва стало прекращение империей уплаты дани Руси. Вспомним, что именно этот пункт был центральным в русско-византийском соглашении 907 года.

В условиях острейших противоречий с Русью империя перестала платить свой ежегодный денежный выход, а это для Руси означало войну.

Конечно, у нас нет прямого свидетельства об этом решении империи, но след его весьма различим. Когда стороны приступили впоследствии к переговорам на Дунае, то вопрос о возобновлении Византией уплаты дани Руси немедленно возник одним из первых. Более тоги, именно с него начали греки, просившие Игоря остановить войско, направлявшееся против Византии, свои предложения о мире: «Не ходи, но возьми дань, юже ималъ Олегъ, придамъ и еще к той дани».

И другие летописные своды, восходящие к древнейшей летописной традиции, также выделяют этот пункт в переговорах Руси и империи. В Новгородской первой летописи говорится о согласии греков платить дань, <ложе дають и доселе кияземъ рускым». В «Летописце Перепел авля-Суздальского» также отмечается, что Игорь шел «отмъстити греком» и что «они же яшася по дань и емнришася...»

Судя по тому, что в договоре 944 года исчезла такая важная льгота для русских купцов, как беспошлинная торговля в Византии, можно предположить, что одной из причин войны могло стать и стеснение русской торговли в Константинополе в ответ на русское давление в Северном Причерноморье.

Прекращение уплаты дани стало поводом к новой русско-византийской войне. Конфликт, который разрастался медленно, но неотвратимо, наконец вылился а открытое военное противоборство, которое должно было решить и судьбу греческих колоний в Крыму, и судьбы русских факторий и военных аванпостов в устье Днепра, и дальнейшие взаимоотношения между странами, и судьбы русской торговли на византийских рынках

Под 941 годом «Повесть временных лет» сообщает: «Иде Игорь на Греки».

Киевский князь вел с собой огромное войско. Если с Олегом под Константинополь пришло две тысячи судов, то на этот раз их количество, согласно летописным данным, достигло десяти тысяч. Как и прежде, русская рать двигалась не только морем, но и сушей – с.придо-ша и приплуша». В составе русского войска, по сообщениям византийского хрониста Георгия Амартола, шли и варяжские суда.

Русское войско миновало Константинополь и от Босфора двинулось на восток, по южному побережью Черного моря. Херсонесский стратнг успел сообщить в Константинополь о начавшемся походе. Второй сигнал подали болгары. Так что в византийской столице уже ждали нападения. И все-таки, как и в предыдущих нашествиях, руссы и в этом случае проявили большую осведомленность во внутренних делах империи и выбрали удачный момент для похода.

Шел июнь 941 года. Греческий флот в это время ушел из столицы для охраны от арабов Эгейского архипелага, обострились отношения с венграми, и давние союзники Руси готовились к нападению на византийские владения, а может быть, даже и осуществили отдельные рейды. Правящая верхушка империи раздиралась внутренними противоречиями, назревала дворцовая смута.

Лучшие полководцы империи со своими армиями находились в походах. Доместш;2 Памфнр с 40-тысячным войском был на Востоке, патрикий Варда Фока – в Македонии, и стратнг Феодор – во Фракии. Возможно, эти две последние армии были направлены на запад в преддверии венгерского нападения.