Текст книги "«Мы от рода русского…»"

Автор книги: Андрей Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

А вот статья восьмая говорит уже о начале мирных, дружественных и даже союзных отношений между недавними противниками. В ней идет речь о разрешении руссам, «сколько бы их ни пришло в какое время», служить в армии византийского императора доброй волей после того, как они отбудут там службу по велению великого киевского князя.

Как известно по данным византийских хроник, а начале X века русские отряды нередко входили в состав греческих войск, отправляемых против разных неприятелей. И эти руссы теперь могли уже «своею волею после выполнения союзнических обязательств остаться на службе у византийского императора. Яркая демонстрация союзнических отношений, которые могут быть возведены к 907 году, а может быть и к 860 году, когда русское войско, как помним, ударило по Закавказью в поддержку борьбы Византии против арабоа.

Десятая статья посвящалась порядку возвращения бежавшей из обеих стран челяди.

Законники и дипломаты и Руси, и Византии езято блюли право собственности господ на рабов-челядь и сурово карали за их укрывательство. Беглецов надлежало немедленно возвращать хозяевам. Дознание и суд призывались в помощь потерпевшим господам. Так обе стороны поддерживали классовые интересы господ, стремились удержать в узде бунтующую и бегущую за море челядь.

Одиннадцатая статья подробно регламентировала практику наследования имущества умерших в Византии руссов; двенадцатая говорила о порядке русской торговли в Византии. Она так и называлась; «О взимающих куплю Руси». Но текст ее ж сохранился в договоре, и, обозначив ее, летописец не смог дать ее расшифровку. И, наконец, последняя, тринадцатая статья посвящалась наказанию должников, не выплативших свой долг заимодавцам. «Если злодей не возвратится на Русь,– говорится в этой статье,– то пусть жалуются русские греческому царству, и будет схвачен и возвращен насильно на Русь. То же самое пусть сделают русские грекам, .если случится такое же»

И здесь оба раннефеодальных государства проявляют обоюдную заинтересованность в охране собственности своих подданных и сурово карают несостоятельных или злостных должников.

Любопытно, что греко-персидский договор 562 года– единственный из сохранившихся полностью договоров Византин с другим государством, на этот раз с дреьнеи и могучей Персидской державой,—в своей конкретной части тоже имеет тринадцать статей. Что это, совпадение или традиция? Но как бы там ни было, а содержание греко-персидского «ряда:> очень напоминает нам договор 911 года.

В первой статье греки и персы договорились не использовать Дербентский проход в военных целях; во второй согласились запретить своим союзникам вести войны против обеих сторон; в третьей договорились вести торговлю <:по существующему обычаю через определенные таможни»; в четвертой – способствовать посольским обменам и предоставлять послам «должное обеспечение»; в пятой – соблюдать установленный порядок торговли и со стороны купцов зависимых «варварских народов»; в шестой – разрешить переход подданных из одной страны в другую лишь в военное время, а в мирные дни выдавать друг другу перебежчиков; в седьмой—определить порядок рассмотрения жалоб подданных обоих государств друг на друга; в восьмой—не строить пограничных укреплений и не давать тем самым повода к новой войне; в девятой – не нападать на территории другого государства; в десятой – не держать грекам в пограничной крепости Дары военных сил сверх необходимых для ее охраны и не использовать ее для нападения на персидские владения; в одиннадцатой– определить практику судебных разборов спорных имущественных вопросов, разного рода обид, возникавших между подданными обоих государств. В двенадцатой статье содержится обращение к богу, который должен поддерживать «хранящих мир», а в последней статье записано, что мир заключается на 50 лет; там же определяется порядок утверждения государями документа, согласованного послами.

Если вычесть из договора сюжеты, связанные с недавней греко-персидской войной, которые – что вполне естественно – доминируют в соглашении, то мы увидим знакомую картину: те же вопросы торговли, посольских обменов, установление порядка разбора имущественных споров и т. д. И в этом смысле Русь четко восприняла международные нормы, хотя рассмотренные соглашения были отделены друг от друга долгими столетиями. За эти века Русь поднялась в своем развитии до высот, на каких уже прежде стояли крупные государства прошлого, и договор 911 года закономерно отразил ее достижения в области экономики, развития социальных отношений, формирования «закона русского» в других сферах социально-экономической, политической, культурной, военной жизни. И в этом смысле значение первого письменного для Руси договора трудно переоценить.

Но руссы не остановились на уровне греко-персидского договора. Они пошли дальше. Договор стал поистине вершиной тогдашней дипломатии. Кто определил эту его вершинность? Греки, руссы? Трудно сказать. Конечно, мы не должны забывать об огромном международном опыте византийцев, об их невероятной искушенности в дипломатических делах, и все же мы чувствуем, как Русь вливала свое дипломатическое вино в старые мехи великой империи – привносила в статьи договора свой расчет, свои государственные интересы, свой масштаб.

Если мы даже бегло сравним два этих договора, то сразу же заметим, что они разнятся по своей структуре. Греки и персы по существу отделили конкретные статьи от соглашения о мире, которое было оформлено особым документом. Утвердительная часть договора вошла в состав конкретных статей.

По-иному выглядит русско-византийский договор: здесь есть введение, в котором названы послы, заключившие договор, лицо и государство, интересы которых они представляют, а также государство и лица, с которыми заключено соглашение. Здесь же сформулирована общеполитическая цель договора – мир, добрососедские отношения между двумя странами. Затем идет непосредственное содержание самого договора, его статьи, а также порядок его утверждения и клятвы сторон. Третья часть договора заключительная; она содержит дату подписания документа. Эта «классика» на долгие столетия сохраняется как неотъемлемая часть дипломатических соглашений, и договор 911 года, вобрав в себя предшествующий опыт веков, одновременно явился в этом смысле предтечей позднейших дипломатических документов.

Мы помним, что в 907 году греки еще великодушно даровали Руси хрисовул – льготы, где помечены лишь обязательства Византин.

Прошло лишь четыре года, но как разительно изменились отношения между странами: здесь нет ничего похожего на односторонне дарованные льготы. Напротив, договор проникнут идеями равноправия, Русь пытается встать вровень с великой империей.

Еще раз всматриваемся в статьи договора: два государства представлены во введении договора – <;Русь:> и <-Грекы:>. Русь обязуется поддерживать мир, и, хотя текст договора идет от русской стороны, поскольку это русский вариант, в нем говорится: «Тако же и вы, гре-кы, да храните тако же любовь ко княземъ нашим светлым рускым».

Главы о «проказах» также пронизаны обязательствами каждой из сторон. В первой же главе, посвященной наказаниям за преступления, идет речь о том, что в случае его недоказанности обе стороны должны клясться по своей вере. Убийство карается смертью и для русса, и для грека. И в ответственности за воровство, грабеж и побои вновь предстают две стороны – руссы и «христиане», т. е. греки («аще украдеть что любо русин у хрестьянина, или паки хрестьянинъ у русина...»). В случае кораблекрушений обязанность помогать потерпевшим возлагается на обе стороны. Мы могли бы этот список продолжить: Русь и Византия выступают равноправными партнерами в статьях об ответственности за взятый долг, о выкупе пленных («аще полоняникъ обою страны держим есть или от Руси, или от грекъ...:>) и в других. Некоторые статьи содержат лишь обязательства греков, но это связано с их содержанием. Так, Византия разрешает руссам служить в императорской армии после оказания союзной помощи. В другом случае видим обязательства лишь Руси – в статье, которая касается возвращения руссами захваченных в плен греков за выкуп по установленной цене в 20 золотников.

И в конце договора мы снова видим обе договаривающиеся стороны. Там говорится, что «мир» записан «на двою харатью:-1-, т. е. оформлен в виде двух грамот. Одна из них удостоверена византийским императором и передана русским послам. На другой же клялись русские послы, и она была передана византийцам. Любопытно, что и в случае с греко-персидским договором, абсолютно равноправным для обоих государств документом, и греки, и персы также изготовили два варианта договора – на греческом и персидском языках. С этих двух оригиналов были сделаны копии; затем каждый передал другой стороне заверенный оригинал на своем языке. Но для памяти каждый взял себе и копию этого экземпляра.

То же и здесь: вырабатываются два варианта – на русском и греческом языках. Византийский император Лев VI подписывает греческий оригинал и передает его Карлу и его товарищам, а те, в свою очередь, подписав русский вариант договора, передают его грекам, но оставляют себе копию этого документа. Эта копия, видимо, и была взята летописцем из княжеского архива и вписана в текст «Повести временных лет».

Теперь нам становится понятным начало грамоты– «Мы от рода рускаго...»; проясняются и другие подобные же пассажи, идущие от русской стороны: «да умиримся с вами, грекы...», «мы же кляхомся (клянемся) ко царю вашему...» и т. д.

Мы никогда не видели и, наверное, никогда не увидим самого оригинала этой грамоты, как и оригинала византийского документа, но можем предположить, что греческий вариант договора шел от имени трех византийских императоров, «мы» – там были греки, и подписан он был правящим императором Львом VI Философом. Наверняка этот греческий оригинал находился в русском великокняжеском архиве и безвозвратно погиб и пламени пожара вместе с русской копией, драгоценный тегхт которой сохранил для нас великий Нестор и другие летописцы, работавшие над «Повестью временных лет» вслед за ним.

А теперь хочется вернуться к статье договора, которая говорит о разрешении русским воинам ссвоею волею» оставаться на службе в Византии после того, как они отбудут там службу государственную, службу Руси.

Здесь совершенно очевидно сохранились следы военно-союзного русско-византийского договора. Когда он был заключен? Видимо, в 907 году возобновилась договоренность прежняя, пятидесятилетней давности. Но там мы лишь предполагали этот сюжет, конструировали его, исходя из реальностей тогдашних русско-византийских отношений. Теперь же он приобрел законченную форму письменной статьи нового договора: «Егда же требуетъ на войну итн...» По просьбе византийского императора руссы должны были направить в помощь грекам свое войско. В свете этой договоренности становится понятным появление в византийской армии, ведущей борьбу с арабами, русского отряда в 911 году, удар русской рати на Закавказье, где действовали сателлиты Арабского халифата – противника Византии – в 912/13 году. Становится понятна и угроза, с которой обратился в адрес Болгарии константинопольский патриарх Николай Мистик, пообещавший наслать на болгар -..скифские племена» и среди них «Русь».

И все же, хотя успех был налицо и Русь многого добилась в смысле упрочения своего суверенитета в переговорах, возвышения собственного государственного престижа, ей и в 911 году не удалось полностью встать вровень с Византией. Византийские послы не появились в Киеве, Олег не ратифицировал самолично договор. Да и в тексте соглашения Олег неоднократно именуется просто «светлостью», «светлым князем». Случайно ли это? Думается, что нет. Вопрос о титуле главы того или иного государства в древности и средневековье играл принципиальную роль, и неспроста греки в своих обращениях к окрестным владыкам тщательно дозировали степень своего уважения. В византийской дипломатии существовал тщательно разработанный ритуал таких обращений, который греки неукоснительно проводили в жизнь. И изменить этот порядок можно было только силой.

Что касается Руси, то в своем труде «О церемониях:) император Константин VII Багрянородный, тот самый, который в год приезда русского посольства ребенком вступил на престол, учил позднее своего сына и соправителя Романа, как следует обращаться к великому киевскому князю: «Грамота Константина и Романа, христолюбивых императоров римских, к архонту Руси». Титул архонта был невысок. Скажем, к франкскому владыке было рекомендовано обращаться совершенно по-иному: «К светлому царю франков». А титул архонт, дошедший в Византию из древнегреческих полисов, соответствовал владетелю невысокой руки. И русский архонт – князь Олег – именовался просто «светлостью». Не более.

И все же Русь кое-чего добилась и в отношении формы.

Русское посольство 911 года проходило в Константинополе по образцу посольств других, уже признанных Византией и дружественных государств. Летописец рассказывает, что император Лев VI <:почтп послы Рускые дарми златомъ, и паволоками и фофудьами (сосудами)... и тако отпусти а (их) во свою землю с честию великою».

На языке средневековой дипломатии это означает, что император принял послов перед их отъездом на родину, или предоставил им <;отпуск», от его имени послы получили прощальные дары. Это был обычный ритуал отпуска иностранных посольств из Византии, и он был точно соблюден в отношении Руси.

Но на этом «великая честь», которую оказал русскому посольству византийский император, не ограничилась. Византийский владыка организовал знакомство членов посольства с Константинополем, его святынями. И руссы в сопровождении приставленного к ним «мужа» увидели «церковную красоту, и полаты златыа», наполненные колоссальными сокровищами – золотом, дорогими тканями, драгоценными камнями, а также православными святынями – религиозными реликвиями, связанными с именем Христа, мощами святых.

Неспроста повели греки русское посольство поглядеть на «церковную красоту»: вновь и вновь обращались византийские политики к идее крещения Руси в своих великодержавных гегемонпстских интересах. Первые попытки крестить Русь и учредить там византийскую епархию закончились неудачей. Языческая толща поглотила как русских инициаторов крещения, так и греческих миссионеров, и вот Константинополь вновь исподволь продолжал прежнюю политику. Летописец заметил, что греки во время этих посещений «учаще я (их) к вере своей и показующе им истинную веру:>.

Послы ходили по величественным соборам и роскошным дворцам Константинополя, смотрели на византийские чудеса, набирались знаний.

Дело шло к осени, приближался октябрь, пора было отправляться в обратный путь.

Руссы покинули Константинополь, судя по всему, вскоре после отпуска и в октябре уже были в Киеве.

И тут наступил заключительный акт Есей этой дипломатической истории – встреча посольства с князем Олегом. Это был официальный прием послов главой Русского государства, на котором Карл и его товарищи поведали Олегу «вся речи обою царю (т. е. обоих царей—Льва VI"и Александра), како сотвориша мнръ, и урядъ положиша, межю Грецкою землею и Рускою...».

Официальный характер приема как бы подчеркнул всю значимость посольства, его международный престиж, связал воедино процедуру, которая совершилась в Константинополе, с киевским приемом, отпуск посольства у византийских императоров – с приемом его у Олега. Даже такая, казалось бы, малозначительная деталь была продумана киевским правительством, настойчиво поднимавшим государственный престиж Древней Руси.

Глава 9
Через Хазарию на Восток

Неведомые страны, откуда на рынки Константинополя и Киева прибывали после долгих и утомительных путешествий купеческие караваны с диковинными товарами. С Востока в Византию, на Русь, в другие страны Европы попадали тончайшие ткаии и булатное оружие, прекрасные скакуны и драгоценные камни, пряности и замечательной работы ковры, изделия из золота, серебра, бронзы. Восток... Мысли о сказочно богатых восточных землях будоражили киевских правителей, не давали покоя торговым людям.

Русские купцы давно уже проложили пути а Византию и Сирию, Венгрию и германские земли, в Болгарию и Польшу, по Восток был, казалось, недосягаем. На восточных путях прочно стоял хазарский заслон. Хазарня контролировала торговые дороги вдоль северных берегов Черного моря по Дону и по Нижней Волге. В руках Волжской Булгарии и буртасов – сателлитов Хазарского каганата – находились торговые пути по Оке и Средней Волге. В Прикаспий, в Закавказье и далее в страны Передней и Средней Азии нельзя было пройти, минуя хазарские и булгарские заставы. И с каждым десятилетием мужающая, развивающаяся Русь все острее ощущала эту оторванность от восточных торговых путей, от восточных торговых центров. А слава о них все чаще и чаще доходила до Киева, и там уже прекрасно знали о богатых торговых городах Абесгуне и Сари, лежащих на южном берегу Каспия, откуда через Хорасан и Маве-раннахр открызался путь на Хорезм. Западнее находились богатейшие земли Табаристана и Гиляна. А в Закавказье, на реке Куре, славился своими базарами, своей обширной и богатой торговлей здешний «Багдада, город Бердаа.

И неизвестно, как бы сложилось приобщение Руси к судьбам этих восточных земель и городов, если бы сами они не стали, начиная с VII века, жертвой арабской агрессин.

Арабский халифат к IX – X векам, о которых мы ведем повествование, подчинил своему влиянию практически все Закавказье, часть Средней Азии, предпринял мощное наступление на Восток, подбираясь к византийским владениям в Сирии, Малой Азии. Халифат стал к этому времени основным, смертельным врагом Византии. В Закавказье по южным берегам Каспия сидели вассалы халифата – владетели Мавераннахра, Хорасана, Табаристана, Гиляна. И на борьбу с ними Византийская империя поднимала всех своих союзников, и первого среди них в этом регионе – Хазарию.

С VII века начинается отчаянная борьба Хазарского каганата против наступавших через Дербентские ворота на Северный Кавказ арабов. Над Хазарией и ее владениями в Приазовье, на Нижней Волге и Северном Кавказе нависла угроза. Кажется, апогеем этой борьбы стал поход арабского полководца Марвана, когда арабское войско в 737 году начало большой поход в глубь владений каганата. Арабы захватили хазарскую столицу Ссмендер. Каган бежал из столицы и укрылся за «Сла'-1-янской рекой» (под которой большинство ученых понимает Дон). И тут арабы пришли в прямое столкновение со славянами. 20 тысяч их семей было взято в плен.

Так славяне, часть которых в то время была в зависимости от Хазарии, вступили в противоборство с арабскими завоевателями. В течение последующих десятилетии Хазария и Византия постоянно и неустанно выступали против арабского давления. Империя опиралась в этом районе на Хазарню как на реальную силу, реального союзника, который мог бы не только сковать силы арабов на восточных границах Византии, но и постоять за ее крымские владения, оказавшиеся под прямой угрозой захвата. Русь в это время в расчет еще не принималась.

Но с конца VIII – начала IX века положение резко изменилось. Мы помним, как руссы провели два грозных похода вдоль черноморских берегов. Византия почувствовала, что на севере, в землях, близких к Хазарни, складывается новое мощное государство. Хазария же срочно приступила к сооружению крепости Саркела, которая должна была противостоять не только появившимся в этих краях печенегам, но и сковать русский выход в Причерноморье.

И наконец, грянула гроза 8G0 года, когда византийские политики, замирив Русь, протянули ей руку дружбы и союза, постарались направить ее военные силы против арабов.

А как же Хазария? Ее могущество слабело. Восточно-славянские племена одно за другим освобождались от ее зависимости с тем, чтобы при Олеге окончательно сбросить хазарское иго почти со всех русских земель. Печенеги терзали хазарские владения, арабы и их союзники хозяйничали в бывших хазарских владениях на Северном Кавказе. Византии нужна была новая опора, новая реальная сила, которую можно было бы противопоставить арабам вместо угасающей Хазарни, и стремительно развивающаяся Русь оказалась в сфере внимания имперских политиков.

Первый свой удар на Восток Русь нанесла, как об этом уже упоминалось, в 60-е годы IX века, вскоре после нападения на Константинополь. Это был поход на город Абесгун – ключ к торговому пути в Среднюю Азию.

Руссы достигли южного побережья Каспия, прошли вдоль берега, произведя опустошения. Правитель Таба-ристана, вассал халифата Хасан Ибн-Зайд, направил против них свое войско. В ожесточенном сражении руссы, как повествует персидский источник, были разбиты и ушли к себе на родину.

Мы предположили, что Русь в этом случае выполнила свои союзнические обязательства по отношению к Византии, отвлекла силы арабов в этом районе, помешала или старалась помешать их наступлению на запад. Предположили... но не более. И все же, поскольку факт похода бесспорен п бесспорна его антиарабская направленность, возникает законный вопрос: как руссы оказались в Закавказье, как сумели пройти туда? И сколько бы мы ни гадали, see равно мимо хазарских владений они пройти не могли.

Складывается любопытный и весьма противоречивый треугольник (но, повторяем, пока это лишь предположения); Русь при сочувствии Хазарии помогает Византии. Хазары пропускают русское войско на восток, выполняя Свои древние союзнические обязательства по отношению к империи. Ах, с каким бы удовольствием хазары уничтожили этих непрошеных гостей, этих новоявленных союзников своих союзников! Русь грозной тенью уже нависала над хазарскими владениями в Северном Причерноморье, и недалек был тот день, когда Олег спросит славянские племена: «Кому дань даете?» – и, услыхав: <:Козаромъ;>, гордо скажет: <Не дайте козаромъ, но мне дайте:>. Однако это в будущем, а пока, предчувствуя надвигающуюся угрозу, загородившись от нее Сарке-лом, хазары скрепя сердце открывают свои военные заслоны для пропуска русской рати на Восток – в Закавказье, в Прикаспий.

И уже в это время обращает на себя внимание выбор Русью направления удара – не в Малую Азию, где у:::е стоили арабские поиска, а в Прлкасппй, па знаменитую торговую гавань Абесгун, бывшую крупным торговым центром целого края, откуда открывались пути на Хорезм. Торговые, экономические интересы Руси, стремление взять богатую добычу, пробить дорогу на Восток шли здесь рука об руку с интересами политическими, с союзными обязательствами Киева по отношению к Византийской империи. И противоестественный, а потому непрочный, временный, взрывоопасный союз с Хазарией способствовал, видимо, этому первому известному нам военному предприятию Руси на Востоке.

Так, уже в IX веке мы не можем не увидеть определенной дипломатической активности древних руссов в связи с их движением на Восток. Русская рать с ведома и согласия хазарского кагана, заклятого врага Руси, движется по хазарской территории на Восток и выступает союзником Константинополя там, где прежде безраздельно господствовал Хазарский каганат.

Проходят годы, и события почти повторяются.

В 907 году между Византией и Русью заключается новый договор «мира и любви», предполагающий, как и многие подобные соглашения, союзную помощь со стороны Руси великой империи. Платой за эту помощь становится ежегодная денежная дань. И вскоре после этого договора, в 909—910 годах, Русь предпринимает новый поход на Восток. И снова на Абесгун. И снова через территорию Хазарин.

Сведения о походе руссов на Восток в 909—910 годах донес до нас тот же автор, что писал и об их первом нападении на Абесгун,– персидский автор XIII De:;a Ибн-Исфендинар в своей «Истории Табаристана:>. Он сообщает, что в 909 году в этом крае появилось русское войско на 16 судах, что прошли руссы морем и устроили здесь большие опустошения.

На другой год они появились снова «в большом количестве», сожгли в юго-восточной части Прикаспия ( город Сари, забрали пленных и на обратном пути вступили в сражение с отрядами местных правителей – гн-ляншаха и ширваншаха.

Возвращались ли руссы к себе на родину или оставались в крае – нам не известно, но можно думать, что они зимовали в здешних местах, как (это уже известно точно) поступали позднее, а потом в летнюю пору, удобную для морских переходов, вновь обрушивались на южнокаспийское побережье.

Обращает на себя внимание такая деталь. Автор сообщения говорит, что на следующий год руссов пришло больше: если в 909 году они были на 16 судах, то следующим летом появились «в большом количестве.». Получили ли они подкрепление с родины или, осознав вкус побед и добычи в.здешних местах, не замедлили появиться здесь снова, придя с Руси,– мы не знаем, но факт остается фактом: военное предприятие руссов и районе южного Каспия было длительным, они провели здесь по меньшей мере несколько месяцев, их военные силы приковали к себе войска владетелей Ширвама и Гиляна.

И конечно, снова мы должны сказать о месте Хаза-рии в этих событиях: руссы снова появились на Каспийском море, выйдя в него через Дон и Волгу. Их путь в этом случае прослеживается так: по Днепру, затем вдоль северного побережья Черного моря, мимо крымских владении Византии, затем через Керченский пролив в Азовское море, оттуда вверх по Дону, волоком на Волгу и уже вниз по Волге в Каспийское море.

На значительной части этого пути русское войско проходило вдоль византийских крымских владений. Греческие аванпосты стояли уже восточнее Днепра. Здесь располагались фактории, жили рыболовы, торговцы. Миновав Крымский полуостров, руссы попадали в районы, контролируемые хазарами. Путь же по Азовскому морю, Дону, Волге проходил просто-напросто по хазарской территории. Оказывалось, что войско князя Олега (его самого пли его воевод) шло по территории Хаза-рни, с которой Олег вел упорные войны в конце IX – начале X века за освобождение восточно-славянских земель из-под ига каганата, за их консолидацию вокруг Киева.

Силон исторических обстоятельств, больших политических комбинаций своего времени, в центре которых стояла Византия, смертельные враги, враждующие соседи– Русь и Хазария вынуждены были выступать единым фронтом против общего врага – арабов. Но если халифат и его союзники открыто грозили хазарским интересам на Кавказе и в Поволжье и каганат боролся за свое влияние в этих местах, то Русь использовала ситуацию и для того, чтобы пробиться на. Восток, проложить военные и торговые пути в земли, куда издавна влекло русских купцов и русские дружины. Заодно руссы расшатывают здесь и позиции своих врагов – союзников хазар: ведь это по их землям, через их военные заставы шли руссы, и хазары должны были терпеть их на своих землях ради больших стратегических замыслов Византии, которыми в данном случае так успешно пользовалась Русь.

Византия немало рассчитывала на помощь Руси а борьбе с арабами. В это же время отряд русских воинов в 700 человек отправляется в составе византийской армии во главе с полководцем Имерием против критских арабов, а на востоке союзник Византии – царь Армении Смбат I – пытается сбросить власть арабов, которые опирались в Закавказье и южном Прпкаспии на силы своих вассалов – владетелей Мавераинахра и Хорасана. И есть все основания считать, как это делают советские ученые, что поход руссов 909—910 годов был направлен в помощь Смбату I против арабских вассалов в этом крае. Так Русь платила за ежегодную дань, за торговые льготы, за свободный допуск в Византию русского купечества, за возвышение собственного государственного престижа. При этом Русь сдвигала свои походы не в юго-западном, как можно было бы ожидать, а в юго-восточном направлении, и в этом заключался ее собственный военный и экономический расчет.

В 911 году, как мы убедились, в русско-византийском договоре появляется статья, раскрывающая смысл военно-союзной помощи со стороны Руси, Вернее сказать, разрешая русским воинам оставаться на службе в Византии и после выполнения ими союзнических обязательств, она лишь приоткрывает нам то, о чем мы догадывались прежде – о наличии русско-византийского военного союза, существовавшего и до 911 года, который может восходить лишь к договору 907 года.

911 год стал еще одним этапом укрепления военно-союзных отношений Византии и Руси, и уже через год русское войско вновь оказывается в Закавказье.

На этот раз все, о чем мы говорили лишь предположительно, проявилось ярко и откровенно.

В 912 году, т. е. на следующее лето после подписания в Константинополе русско-византийского договора, начинается новый крупный поход руссов на Восток. О нем сообщает арабский автор середины X века ал-Масуди в своем труде «Россыпи золота». Он пишет, что 500 русских кораблей двинулись в поход через земли хазар. Их путь проходил но Днепру, Черному и Азовскому морям. Оттуда они вышли в устье Дона.

Подойдя к хазарским заставам, руссы «снеслись с хазарским каганом» и попросили о пропуске своей флотилии. Хазары согласились, но при условии, что половину захваченной добычи руссы отдадут им. Положительный ответ был получен, и руссы двинулись вверх по Дону.

В том месте, где Дон ближе всего подходит к Волге, они перетянули волоком суда в Волгу и через ее устье вышли в Каспийское море.

Их удар по каспийским берегам был страшен. Сначала они обрушились на Табаристан, напав, как и в прежние два похода, на город Абесгун, а затем вновь повернули на запад, прошли по землям Гиляна и появились «в нефтеносной области на Апшероне», Как и под Константинополем и в прежних восточных походах, они брали пленных, грабили здешние земли, жестоко подавляли всякие попытки сопротивления.

Арабский автор сообщает далее, что руссы пробыли в походе «много месяцев», сражались с местными мусульманскими войсками, зазимовали на острове близ Баку и на следующий год двинулись в обратный путь.

С дороги они вновь «снеслись с хазарским каганом, которому послали денег и добычу, как это было договорено между ними». Однако хазарские мусульмане, желая отомстить за кровь своих братьев, пролитую руссами, решили наказать своих врагов и напасть на них. Это стало известно в правящих кругах Хазарин, и каган послал своих людей навстречу русскому войску, предупреждая его о возможном нападении.

Тем не менее это не спасло положения. Хазарские мусульмане напали на русское войско, и 30 тысяч руссов пали под хазарскими саблями. 5 тысяч человек погибли от нападения союзников Хазарин – волжских булгар и буртасов, и лишь небольшая часть руссов вернулась на родину.