Текст книги "Циферщик (СИ)"

Автор книги: Андрей Пихтиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Он не считал Екатерину за свою союзницу, не мог ей доверять, не хотел плясать под её дудочку, но в подобные моменты, когда девушка не могла скрыть овеявшие её эмоции, она казалась так хрупка, так беззащитна, мила и искренна, что невероятно тяжело было оставаться беспристрастным. И на этот раз желание защитить эту девушку – которая фактически сломала его жизнь – обрело первостепенную важность. Витя обернулся, поглядев в свое стекло, но никого за ним не увидел.

– Витя, трогай! Уезжай, у него нож, он идёт к нам!

– Вот уж удивила, у него далеко не один нож, – проворчал Виктор, но всё-таки начал трогаться с места.

Резко, заставив Витю, не видевшего приближения Андрея, вздрогнуть, а Катю просто завизжать, задняя дверь открылась, и практически на ходу в салон забрался Андрей.

– Куда без меня собрались? К Лесопарку едем, к ТЭЦ. Дальше я покажу.

* * *

Андрей бросился к обочине, к занесённому снегом лесу, стараясь подавить растущий в его голове гомон тёмного зова. Ботинки глубоко утопали в снегу, он пробирался всё дальше, уже не слыша своих мыслей, с каждым шагом теряя своё «я».

– Она ВРЁТ!!! – кричал отвратительный голос в голове. Тёмная пелена закрывала всё перед глазами Андрея. Он наконец смог облокотиться о кривое трухлявое дерево, занесённое снегом, даже расстегнул ширинку, чтобы не вызывать подозрений, если они выйдут из машины в его поисках.

– Возвращайся назад, быстро! Они только и ждут момента, чтобы бросить тебя, избавиться от тебя. Ты никому не нужен, хватит бежать от себя! Иди и докажи им, что ты достоин!

– Нет, заткнись! Мы уедем с Катей, и всё будет хорошо. Вы не получите её, никогда!

– Она уже НАША! Ты слишком жалок, что ты и доказываешь раз за разом. Она уже готова принять наш дар, уже готова принять на себя то, что не сможешь сделать ты!

– Я не могу?! Сколько можно? Я уже потерял всё, выполняя ваши приказы! Иди к ней, отпусти меня! Уходи, ну же! Нет, вам нужен только я! Только я могу идти по вашему проклятому пути. Вы избрали меня! Я буду вашим вестником, я и только я…

– Идти к ней? Да, это будет хорошо. Ты уже порядком всем надоел своей неисполнительностью, своими сомнениями, своей ложью и нам, и самому себе. Мы уйдём к ней… Только что останется от тебя, если мы уйдём?

– Вот и валите… стоп! А что такое «я»? Одна пустота в голове. Мне плохо от этой тишины! Вы убили меня, а теперь уходите?! Либо до конца со мной, либо ни с кем!

– Так докажи свою важность! Иди и докажи нам, что мы не ошиблись, выбрав тебя! Хватит ныть. Или ты, или она. Выбор за тобой.

– А Витя? Что будет с ним? – но в ответ только тишина.

Андрей продолжал мысленно кричать вопрос за вопросом, но никто не отвечал ему.

«Что, если они завладеют Катей, и она убьёт Витю? Просто так, чтобы позлить меня? Он никогда не поймёт меня, но я не брошу своего друга в беде. Что же мне делать? Что?! Ладно, возьми себя в руки. Может быть, ещё не поздно всё исправить? Может быть, на самом деле, они только и делают, что постоянно лгут мне? Нужно быстрее возвращаться в машину».

Андрей окончательно пришёл в себя, с удовлетворением отметив, что не слышит в своей голове ничего кроме собственных мыслей. Обнаружил, что всё это время он стоял у дерева с расстёгнутой ширинкой. Не без труда, но всё же Андрей заставил себя помочиться и быстрым шагом, не обращая внимания на сугробы, вышел к дороге. Вот и машина. Тотчас его внимание привлекли красные, безумные глаза Кати, которые смотрели прямо на него. «Ну уж нет, вы меня не заморочите!» Андрей лёгким движением достал нож и улыбнулся демонам, разглядывающим его через изменившиеся глаза девушки.

Как будто занавес, разделявший обычный мир с тем, что назойливо подсовывали ему демоны, владевшие его сознанием, вдруг резко раскрылся. Теперь испуганная, обыкновенная Катя кричала что-то Вите, который раз за разом пытается завести двигатель своей машины. Андрей бегом направился к ним, быстро преодолев разделявшее их расстояние и уже на ходу машины открыл дверцу и оказался внутри.

Пылающие огнём ненависти безумные глаза, обладательница которых, казалось, вот-вот вцепится ему в горло, впились в Андрея. Ужасающий, невероятно громкий, разрушительный крик издался изо рта той твари, которой раньше была Катя. Этот звук грозился разрушить всё, что было вокруг, разнести в клочья машину и весь мир, который находился за пределами салона. Однако, Андрею хватило храбрости и силы, чтобы противостоять этому и лишь спокойно сказать:

– Куда без меня собрались? К Лесопарку едем, к ТЭЦ, дальше я покажу.

* * *

Виктор старался рулить, как никогда внимательно: соблюдать скоростной режим, смотреть за знаками, терпеливо ждать светофоры на пустынных улицах и стараться как можно реже смотреть на своих пассажиров на заднем сиденье. Он упорно отгонял любые мысли, настигающие его разум. Как робот, запрограммированный только на вождение машины, он механически нажимал на педали, переключал скорости, крутил руль. Нервное напряжение достигло той точки, что даже малейшая мысль тотчас разливалась по телу приступами дискомфорта, вялости и тошноты. Только он, только управление машиной на пустых ночных дорогах и ничего лишнего.

Катя порой пыталась через звук, похожий больше на мышиное пищание, чем на человеческую речь, донести что-то, но быстро замолкала. Андрей беспрерывно разглядывал ночные городские пейзажи через стекло, не издавая ни звука, не производя ни малейшего движения. Игорь по-прежнему оставался мёртвым. Возможно, ещё и не производя запахи разложения, но каждый живой в машине уже начинал их чувствовать.

– Мне тоже нужно в туалет, – нечленораздельно и тихо сказала Катя.

– Чего? – не расслышал её Витя.

– Я в туалет хочу! – срываясь на визг, ответила ему девушка.

– Нет уж, извини, на месте сходишь. Там, я уверен, будет куча мест для этого. Да? – закончил вопросом свою речь Витя, явно обращаясь к притихшему Андрею. Никакого ответа не последовало. – Мы уже почти приехали. Давай сначала избавимся от этого… нашего дела. Потом можешь делать всё, что хочешь.

– Мне очень нужно!

– Терпи.

– Там лес вокруг и пара старых туалетных будок есть. Ничего, облегчишься. На перекрёстке налево и потом через гаражи до мусорки. Её объедешь, выедешь к частным домам, дальше я покажу, – по-прежнему не отрываясь от стекла, отозвался Андрей.

– Да знаю я, – буркнул в ответ Витя. Кате не оставалось ничего другого, кроме того, чтобы замолчать и лбом прижаться к стеклу рядом с ней.

Тело Игоря, ритмично реагируя на неровности дороги, болталось, опрокидываясь то на неё, то на Андрея.

– Хорошо. Но что будет дальше, когда мы избавимся от… Игоря? Давайте вы уже точно скажете, что вы думаете сделать со мной? – обняв пустое пассажирское сиденье спереди, высунулась вперёд Катя, задав свой вопрос в упор глядя на Виктора. Тот продолжал вести машину, делая вид, что не слышал её.

– Разве ты сама не знаешь? – шёпотом, едва шевеля губами, проговорил Андрей.

Катя боязливо повернула голову на силуэт сидящего в машинном полумраке человека. Она не могла видеть его лица, но эта безапелляционная решимость в тихом голосе прогремела приговором судии на Страшном суде.

– Разберёмся на месте, – нехотя ответил ей Виктор. Этой фразой он думал подбодрить девушку, но при этом в его голове всё, что было связано с судьбой Екатерины, скрывалось под вязким, склизким и отталкивающем занавесом неопределённости.

– А что они тебе не сказали? Не предупредили? Так, так, так…

– Кто они? – в унисон спросили Виктор и Катя. Молодой человек при этом добавил к своему вопросу экспрессивное, матерное словечко, никому в частности его не адресуя.

– О, она знает! Я же видел, что они уже в тебе. Не пытайся быть хорошей, невинной девочкой. Ты уже на их проклятом пути! – проговаривал слово за словом Андрей, по-прежнему не отрываясь от пролетающих за стеклом видов. Незаметно для всех, он снова вытащил нож из рукава, и переложил его в просторный пустой карман куртки.

– Я понятия не имею, о чём ты, мать твою, говоришь! – взвизгнула Катя.

– Андрей, я прошу тебя, успокой своих тараканов в голове, хотя бы пока мы не доедем до места! – умоляюще прикрикнул Витя, прибавив газу, чтобы быстрее добраться до пункта назначения и, наконец, встретить финал этого безумного представления.

– Они уже в тебе. Я всё вижу. Они заставляют тебя делать то, что им надо, провоцируют и тебя, и меня! Катя, не поддавайся им! Завтра мы уедем, как ты и говорила! Витя сам со всем справится, – он сильный. Мы сделаем всё назло им! Хватит смертей, хватит безумия! Катя, я готов, я верю тебе! Давай покажем им, что мы сильнее, прошу тебя, только не поддавайся! – Андрей резко повернулся и теперь смотрел на девушку. И снова то, вопреки его словам, демоническое безумие, пышущие ненавистью огни в глазах, тьма, которую, кажется, ничто не в силах преодолеть, предстало перед ним в обличие девушки.

Катя же видела только, что Андрей смотрел на неё безумными глазами. Все надежды рушились, только смерть окружала её в этой машине. Никаких союзников, ни шанса на выживание. Кричать? Что толку? Только ускорить развитие событий, когда нож раз за разом начнёт пронзать её плоть. Бежать некуда, вокруг лишь предрассветная, самая чёрная, несмотря на искрящийся белизной снег, тьма. «Я подыграю, пусть так. Ведь он говорит, что хочет остаться со мной. Быть может, этот нож он приготовил не для меня?»

– Давай! Давай уедем, давай будем бороться с этим! Только умоляю, прекрати пугать меня до усрачки!

Виктор упрямо давил педаль газа в пол, едва-едва успевая вписываться в повороты пустой и безжизненной дороги. Нога всё сильнее ныла от боли, казалось, что бинты уже пропитались кровью. «Ещё чуть-чуть, скоро мы будем на месте. О чём они говорят? Значит, обо мне уже давно всё решено? Это мы ещё посмотрим!»

– Вы, я смотрю, уже жених и невеста, да? Что, Андрей, выберешь вместо друга девку, которую сам всю дорогу хотел убить? Она всё время врала нам обоим! Плевать, что на самом деле творится у тебя в башке, но довериться ей – уже безумие. Что только она не говорила, чтобы остаться в живых! Какую фантастику не сочиняла, чтобы схватить нас друг с другом. И ты веришь ей? Чёрт, даже я поверил ей! Но ты же знаешь, кто наш враг? Пускай даже это не она, чёрт с ней, с глупой девкой, я даже почти простил ей Ольку! Наш враг в тебе, Андрей. Возьми себя в руки, убери нож подальше. Мы избавимся от трупа и вместе вынесем ей вердикт.

– Заткнись! Что ты несёшь?! Он же убьёт меня, господи! Он ненормальный, а ты только подогреваешь его! – моментом вскипела Катя и, плюнув на всю осторожность и здравомыслие, ринулась к Вите, стараясь вцепиться ногтями в его лицо.

– Сука! Убери её, мы же все тут подохнем! – Виктор явно не ожидал такого напора. Скорость всё росла, и с повисшей на нём девкой он с трудом удерживал машину ровно. Мимо проносились бесконечные заборы с колючей проволокой, развалюхи, невнятные домики, деревья, выли собаки, испуганные рёвом машины. Фонари один за другим оставались позади, дорога становилась всё хуже, машину трясло и подбрасывало на нескончаемых выбоинах и кочках. Виктору всё сложнее было справляться с управлением на столь узкой и плохой дороге. Одна, выскочившая на многочисленных перекрёстках машина без дальнего света, и все. Они будут мертвы. По чуть-чуть он старался скидывать скорость, защищаясь от нападавшей на него фурии.

Сторону, которую займёт Андрей, ожидала не только победа в этой схватке, но и жизнь. Тот лишь беспрекословно наблюдал за всем этим, и никому неизвестно, что в эти мгновения, на самом деле, занимало его взор. Он безразлично смотрел на них стеклянным отсутствующим взглядом, потом повернулся к своему стеклу, сказав голосом, интонация которого моментом прекратила схватку:

– Следующий поворот направо. И там прямо, до самого моста. Мы почти приехали.

* * *

Явно заброшенный мост. По окраинам накидан мусор, прямо на мосту валялись пустые бутылки. Вокруг кромешная, непроглядная тьма. Еле слышно течёт вода в канале. С одной стороны забытого сооружения виден весь этот мелкий, но обильно разветвлённый канал, у высокого берега которого глядят тёмными окнами редкие, некрасивые, покосившиеся хибары. На другой стороне два двора, скрытые от случайных посетителей высоким, но дешёвым забором, а за ними начинался глухой неприступный лес, занесённый этим яростным снегопадом, который будто и не думал прекращаться.

С другой стороны моста видна широкая река, берега которой утопали во тьме, дополнительно скрытые снежным занавесом. Царство тишины и напряжённого, недоброго спокойствия царили вокруг. Под мостом ещё одно сооружение, которое будто покрывало внушительные шлюзы внизу.

«Андрей был прав. Лучшее место мы вряд ли отыщем» – подумал Витя, небрежно паркуясь на мизерном пятачке свободного места.

Катя прекратила своё истеричное нападение и теперь лишь отрешённо переводила взгляд своих печальных голубых глаз из стороны в сторону. Часто моргала, иногда надолго прикрывая глаза, будто стесняясь их присутствия в столь гиблом и потерянном месте. Что-то, напоминающее удары молота по наковальне, раз за разом стучало внутри головы. «Вот и последняя станция. Просьба пассажирам покинуть вагон…»

– Ну что, понесли? – поддельно бодрым голосом спросил Андрей у Вити. Тот кивнул, вышел из машины, открыл дверцу со стороны Кати. Ему захотелось грубо и сильно вытащить её из машины, может, даже ударить. Но нет, она сама сразу, легко, как очередная снежинка, повинующаяся мановению стихии, вылетела из машины и чуть отошла к тому самому мостику. С собой она прихватила пакет с мусором, всё время находящийся у её ног. Она прошла к мосту и выкинула его вниз. Остановилась, вцепившись в ограждение и безучастно глядела вдаль, выпуская изо рта облачка пара.

Тело Игоря окоченело. Виктор проталкивал его вперёд, навстречу Андрею. Тот стоял с другой стороны машины и тянул Игоря на себя. Наконец, труп ударился ногами об истёртое, наспех выложенное дорожное покрытие.

Витя оббежал машину, подхватил труп за ноги. Друзья подняли нескладное, тяжёлое, окоченевшее тело и осторожно понесли его к мосту. Витя ощущал всю эту неживую тяжесть, из пустоты его бурлящего желудка прорывались рвотные позывы. Воображение рисовало перед ним лицо ещё живого Игоря, который наклонился к нему, обнажив свои полу-гнилые зубы, совсем рядом с лицом Виктора. Как будто снова раздалось дыхание мертвеца и его голос: «Ты сам понимаешь, что немного не в нашей тусовке, так что закрой глаза, как твоя подружка, подумай о хорошем, а я постараюсь, чтобы тебе не было сильно больно!»

«Я не в их тусовке. Я не такой, как они. Почему же я всё ещё здесь? Почему я по-прежнему надеюсь наконец открыть глаза и увидеть потолок своей спальни, а рядом Ольку… Живую Ольку, которая сонно посмотрит на меня, улыбнётся и заверит, что всё хорошо, что это всего лишь ночной кошмар. Нет, сколько я ни старался моргать, – ничего не помогает. Всё по-настоящему. Я тащу этот труп вместе с Андрюхой, и куда ни глянь – везде кромешный мрак. А я так по-детски надеюсь ещё на какое-то чудо…»

– А теперь давай раскачивать его. Витя, клянусь, никто и никогда не узнает! Его тело перемелет в шлюзах, потом он уйдёт в реку, где самое сильное течение. До рассвета он будет уже далеко. Нет, не он. То, что от него останется. Давай, на счёт три! Раз… Два… Три…

Андрей уже было отпустил окоченевшие руки мертвеца, намереваясь перебросить его через заборчик, но Витя ещё на счёте «два» понял, что не сможет. В глазах потемнело, тело, готовое вот-вот погрузиться в чёрные воды и исчезнуть там навсегда, показалось неподъёмно тяжёлым. Любой, даже самый крошечный звук, на подобие падения снега на землю, казался недопустимым, пугающим, неукоснительным свидетелем его, Вити, преступления. Он выпустил лодыжки Игоря из рук, позволив телу наполовину шлёпнуться на бетон у мостика.

Витя автоматически, не задумываясь, перевёл взгляд на Катю, которая стояла, опираясь на ограждение, и глядела в сторону течения воды, стараясь не выказывать ни малейшей заинтересованности в последних почестях своему брату. Андрей с явным неудовольствием посмотрел на своего друга из прошлого. Опустил Игоря на землю и, стараясь говорить как можно менее едко, произнёс:

– Витя, может по мне и не видно, но я всё понимаю. Тебе тяжело, бла-бла-бла. Но давай уже будем мужчинами и закончим эту невероятно длинную ночь?

– А мы её закончим? Что будет, когда он уйдёт под воду? Ты отпустишь её? Исчезнешь из города так, чтобы я никогда больше тебя не увидел? – на выдохе ответил ему Витя, стараясь одновременно и не смотреть в лица Кати и Андрея, но держать их на виду. Он перекидывал взгляд с тёмной, грязной и мутной воды канала на силуэты своих пассажиров.

– Ну да. Хватит считать меня нелюдем каким-то! Давай просто избавимся от этого дерьма!

– Что будет с Катей, что будет со мной?

– Как сами решите. Честно? Мне плевать.

– Нет, тебе не плевать… Ты уже давно всё решил, или эти твои голоса в голове решили всё за тебя. Ты прекрасно знаешь, что будет, когда Игорь пойдёт на дно. Скажи мне, что будет дальше? Чёрт! Я спрашиваю тебя об этом сейчас, но понятия не имею, верить ли тому, что ты ответишь?! – отсутствие заряженного пистолета заставляло Виктора по-настоящему нервничать.

Если в Андрее, после их дел с трупом, проснётся то безумие, тот зверь, который накинется на них, как же им спастись от него? А что, даже будь заряженный пистолет при нём, Виктор смог бы выстрелить? Тысячи вопросов кружились в голове, пока он пристально следил за каждым движением своего бывшего друга. Единственное, что хотел сейчас Витя – быть далеко отсюда, жадно выпивать бутылку за бутылкой в поисках освобождающей амнезии. Но ледяной ветер, пронизывающий его лицо; подёрнутый тонкой корочкой лёд канала; неестественное, зловещее лицо Андрея и безучастное, лёгонько подрагивающая спина Кати – заставляли Виктора полностью концентрироваться на происходящем.

– Послушай… Хватит уже. Это был чертовски трудный день, значит…

– Эй! Говори, что ТЫ думаешь обо всём этом?! – бесцеремонно перебив Андрея и сквозь снегопад обратившись к безучастной фигуре Кати, воскликнул Витя.

Две пары глаз сверлили спину девушки. Она должна была уже давно использовать приключившуюся заминку и бежать, бежать, как никогда раньше. Спасаться или умереть, использовав свой последний шанс, когда её жизнь оказалась на самом краю. Но девушка стояла не оборачиваясь, разглядывала тьму канала и пылающий искусственным светом город вдалеке.

Снег всё падал и падал, казалось, не быть ему конца. Екатерина закрыла глаза, пытаясь заставить весь мир замереть, как она старалась сделать это в детстве. Но, как и тогда, так и сейчас, – вселенная наплевала на её желания, и Земля по-прежнему вращалась вокруг Солнца, которое, в свою очередь, перемещалось во Вселенной по своей, задуманной миллиарды человеческих жизней назад траектории. Что Вселенной до нас? Что изначальной, бесконечной тьме до трёх жалких созданий, решающих между собой, кому жить, а кому умереть?

Катя выдохнула воздух, выпустив из своих губ клубы серого пара.

«Всё кончится здесь и сейчас. Кто из них, на самом деле, мой друг, а кто враг? Будут ли они драться за меня, за принцессу этого бомжовского моста? Да, принцессу… Ну конечно. Сотни раз я представляла свою смерть. В окружении правнуков, внуков, в почтенном возрасте, в своей кровати, во сне… Да-да, как все и хотят. А как же случай? Вот иду я, иду, и тут кирпич на голову! Или наркоман-отморозок неловким, но сильным ударом ножа вгонит мне лезвие в самое сердце? А вдруг, я опущусь на самое дно, окажусь в приюте для отъявленных отбросов общества, где буду есть холодные объедки и радоваться, что дождь не льётся мне на самую макушку, пытаясь бороться с мерзостной болью от букета венерических заболеваний…

Нет. Всё случилось не так. Я давно выбрала смерть и вот она, совсем рядом со мной. Андрей и Витя… Кто нанесёт смертельный удар? Кого я не смогла обольстить ни на грамм? Обольстить! Господи, как же я смешна! Соберись, оценивай ситуацию, не ошибайся. Концовка совсем близко. Я могу выжить, я знаю это!»

– Избавьтесь от Игоря, – прошептала Катя, сразу поняв, что её никто не услышал, она тут же повторила свою фразу громче.

– Смотри, как она пафосно стоит и смотрит в никуда. Жалкая дура, до конца пытается выжать свой образ. А зачем? Мы оба знаем, что… – говорил кто-то из парней, стараясь, чтобы его слышал только товарищ по грязному делу, пока они выбрасывали труп в воду.

Речь оборвалась звуком падения в мутную, водную гладь тела, некогда бывшего родным братом Кати, а теперь погружающееся в холодную пучину – стремительно следующее за течением доказательство страшного преступления, от которого необходимо было избавиться.

Вся троица молча наблюдала, как труп упал в воду, легко прорвав образовавшуюся тоненькую ледяную корку. Игорь падал с открытыми глазами, которые в полёте обвели всех троих, казалось, очень осуждающим взглядом невидящих мёртвых глаз. Тело упало в воду, подняв столп брызг, на одно мгновение задержалось на поверхности, отплыв несколько сантиметров вдаль. И как-то одновременно плавно и неспеша, с чувством собственной важности, но вместе с тем, неуклюже и безжизненно, будто и не обладая никогда жизнью, Игорь скрылся под водой.

Все трое провожали исчезновение в грязном канале своего компаньона, ради которого сегодня пришлось потратить так много нервов, с нескрываемым удовлетворением, смешанным с томительным ожиданием неминуемого продолжения, боязнью и опаской. Витя на автомате потянулся в карман за сигаретами, но их там не оказалось. Пошарил по другим карманам, – сигарет не оказалось нигде. «Наверное, оставил в машине».

– Эй, ребятки! А чой-то это вы тут делаете? Угостите папироской, а?

От звука этого скрипящего старческого голоса, резко раздавшегося за спиной, все трое вздрогнули. Синхронно, медленно повернулись, разглядывая не пойми откуда взявшегося старичка цыганской внешности, одетого в неприглядную, рваную, простецкую, будто прямиком из XIX века, крестьянскую одежду. Катя сразу приметила, что дед крутит в руках коробок спичек, Виктору бросилось в глаза ружьё, что висело у него на спине, дулом возвышаясь поверх головы.

Непонятно, что в этом пришельце увидел Андрей, только он сразу пошёл вперёд, широко улыбаясь, и лёгким движением руки потянулся к карману.

– Здрасьте, а мы так, мусор выбрасывали. Сигаретку вам? Да не вопрос, угостим, как у вас тут вообще живётся? – приближаясь к аборигену, миролюбиво говорил Андрей, не переставая широко улыбаться.

Виктор по началу был даже рад, что кто-то из них быстро вышел из очень неловкой ситуации. Он переводил взгляд то на Андрея, то на старичка, стараясь держать вид одновременно и миролюбивый, и чуточку надменный, и безразличный. Только взглянув случайно на Катю, он понял, что тут всё не так. Девушка прижала ладошку ко рту, выпучила и без того огромные глаза и смотрела за действиями Андрея. Точнее, за левой рукой Андрея. Витя, по инерции, перевёл взгляд туда же.

– Да, ребятки, уже сутки без курева сижу. А я тут один живу, жёнушка в прошлом году скончалась. А что у вас, мусоровозки не работают, что ли? Чой это в наш канал мусор-то свой скидываете? А я вроде как зрением иссхудал на старости лет, смотрю, вроде как вы двое тащите что-то… а тут раз, и вроде рука! Раз, и вроде голова. На человеческую похожа! Вы уж не обижайтесь на старика. У этого моста репутация, ой дурная!

– Мы не обижаемся, дед. А что же ты вышел тогда, если знаешь, что репутация у моста дурная? – Андрей был уже лицом к лицу со случайным свидетелем. Только тогда, старичок наконец скосил взгляд на руку Андрея. Из кармана он достал совсем не сигареты.

– Ой! Простите ребятки, я-то думал… Нет, я что? Просто дед дурной, глупый! Живу один. Жёнушка прошлым летом померла. Сыновья тоже, а внукам до меня и дела нет. В церковь хожу. В партии значусь, да. Что же вы, ребят?

– И ты меня прости…

Виктор попытался крикнуть, но как в кошмарном сне понял, что не может выдавить из себя ни звука. Андрей молниеносно накинулся на старичка, нанося удар за ударом. Всё вокруг будто лишилось других звуков – только непрекращающиеся удары ножа, пронзающие человеческую плоть, и тошнотворный, хлюпающий звук, когда лезвие выходило из тела. Раз за разом. Удар за ударом. В доли секунды, показавшиеся вечностью, Андрей уже сидел сверху на случайном свидетеле, который, казалось, ещё с самого первого удара ножом утратил всю свою жизненную энергию. И вот Андрей склонился над этим хрупким, беззащитным телом, продолжая неистово убивать случайного человека, будто он был главным врагом всей его жизни.

Витя чувствовал, что должен вмешаться, должен помешать своему другу продолжать раз за разом вонзать нож в уже явно мёртвое тело. Но, вместо этого, он просто стоял, будто приклеенный к своему месту. Единственное, что он ощущал, – это внезапная, но очень сильная, казалось, давно затихшая и вдруг снова ударившая с удвоенной силой боль от пореза в ноге. Виктора будто перекосило, он откинулся назад, натолкнувшись на ограждение.

«Нет-нет-нет! Нужно уезжать, скорее! Плевать на них всех, плевать на всё! Брать все деньги и уезжать далеко-далеко отсюда!»

Ноги, непонятно откуда взявшегося дедка, всё ещё подрагивали. Андрей сидел на коленях у трупа. Всё вокруг, казалось, было залито кровью, которая всё растекалась и растекалась, будто в попытке завладеть всем мостом и абсолютно всем миром вокруг него в придачу.

Нечто, похожее одновременно на вспышку молнии и раскат грома, раздалось совсем рядом. Витя, старающийся полностью уйти в первый раз в жизни кажущийся ему приятным, добрым и уютным мир боли, резко отвлёкся от спасительной концентрации и повернул голову в сторону источника помехи.

Кричала Катя. Точнее, она крикнула лишь раз, но эхо многократно передразнило её наполненный бесконечным леденящим ужасом крик, разорвавший ночь.

«БЕЖАТЬ!» – единственная мысль, будто отбойным молотком, стучала в её голове. Катя поддалась инстинкту. Главное – не задумываться; главное – абстрагироваться; главное – спастись. И она побежала прочь от моста, прочь от боли, от смерти, от страданий. Прочь от цивилизации, в надежде под лоном природы, прорываясь сквозь сугробы снега и царапающие кожу ветки деревьев, найти хоть одну тропинку к спасению.

Витя не успел даже полностью осознать всю ситуацию: убийство случайного свидетеля, вопль и последовавший за ним побег Кати. Всё накрыл тёмно-красный туман, который, по мнению Виктора, непременно должен быть и вне его, захватить весь мир, всё без исключения пространство земного шара. Не может быть, что этот кровавый туман только в его голове…

Андрей оставил поверженное тело, когда увидел, что Катя убегает прочь. Жуткая какофония в его голове то разделялась на тысячи мерзостных, нечеловеческих звуков, то сливалась в один протяжный унисон, похожий на звериный вой. Смысл всего этого был понятен: догнать, убить. Он перестал быть человеком. Превратился в наполненного первобытными инстинктами хищника, почуявшего добычу и старающегося сделать всё, чтобы наконец настичь её, чтобы наконец убить её.