Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Андрей Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19. Июль. Атрея

С яростным первобытным ревом, диким визгом и криво перекошенными рожами, мы несемся вперед, атакуя гиворов с тыла.

Раскрошить уродов! Размозжить в кашу! Манную, сука– без комочков!

Недавно увиденное в мертвом поселке еще слишком свежо в памяти. Не знаю у кого как, а у меня эта картина до сих пор, буквально «перед глазами стояла».

Злоба и ярость, почти переходящие в неистовое бешенство берсерка – сами несут вперед мое чуткое и подстегиваемое «интуитом» тело.

Резать, колоть, рубить! Зубами рвать! Убивать, убивать, убивать!

Как говорится: «у носорога плохое зрение, но при его весе – это не его проблема»

Это сравнение сейчас вполне подойдет к нашему ощетинившемуся сталью, ураганом мчащемуся вперед отряду. Пусть и не слишком многолюдному, но невероятно опасному.

У городских ворот – камни начинают буквально градом осыпать «таранно-штурмовую» группу противника. Гиворы волей-неволей пятятся и осаживают назад, очищая площадку перед воротами.

Створки распахиваются и выпускают в поле колонну контратакующих защитников.

Враги, только что ощущавшие себя полными хозяевами положения, оказываются зажатыми «между молотом и наковальней».

Шквалом обрушиваемся на врагов с двух сторон.

Дальше – суета и рутина. Уже почти привычная, кровавая суматоха массового побоища. Хаос и бестолковщина.

Карусель и лотерея!

Где каждый выживший – сорвет джек-пот! Саму жизнь!

Совсем немного не добежав до врагов, на полдороге спотыкаюсь и, каким-то чудом, еле устояв на ногах, чуть не пропахиваю мордой землю.

Вот так вот!

«Интуит» – штука ценная, но он не дает никаких гарантий таким раззявам!

Самому, блядь, бдить и соображать надо!

Чуть отстав и припозднившись, подлетаю к ближайшей, уже сцепившейся в драке парочке, и прямым ударом стопы в бедро, отшвыриваю вражеского бойца в сторону от кого-то из своих камрадов.

Еще одному сектанту клинок моего мачете прилетает точно по центру мощного загривка.

Освободи ботинки, тварь!

Выбирать цели просто: оглядываться, опознавать, сомневаться и думать тут не надо – у всех наших тряпичные «метки» повязанные на руках и головах. Аналогичные – у воинов из гарнизона. Говорю же: молодчага-Арвинд обо всем договорился…

…Справа, из толпы вываливается какой-то здоровенный конь с большим топором и с двух ударов разваливает мне щит. Отбрасываю огрызок в сторону и чуть ошалело пячусь назад. Конь уже поднимает свое оружие снова и… секира Шептуна с арбузным хрустом разваливает его непокрытую лысую башку на слонячью жопу!

Самым дальним краем зрения засекаю лезвие клинка, уже стремящееся к моей голове. Непостижимо извернувшись, бросаюсь вперед и всем весом, как кеглю, сношу с ног худощавое тело врага, снова лишь чудом удержавшись, чтобы не упасть вместе с ним.

Кто-то из гиворов запинается о голову только что поверженного на землю товарища и звучно грохается на спину рядом.

Крутанув головой, (не налетел бы кто!?) торопливо добиваю обоих.

Что-то визгливо чиркает по кольчужному воротнику моего атрейского доспеха.

…Ай, епт! Удар по спине был очень силен, словно какой-нибудь огр со всей дури молотом по ней звезданул. Броняшка выдержала, но если бы не простеганный поддоспешник – мой позвоночник переломился минимум на несколько частей, а то и вовсе мелкими осколками осыпался в берцы.

Выгнувшееся тело бросает вперед. Все-таки я падаю и пропахиваю песчаную поверхность шлемом и мордой. Перекатываюсь на спину, выставляя клинок перед собой. Успеваю увидеть удивленную рожу длинного гивора, медленно заваливающегося на спину, с вытянутой лошадиной мордой – разрубленной поперек, алебардой вовремя подскочившего Черы.

Схватившись за протянутую руку парня, вскакиваю, ошалело тряся гривой и сплевывая песок, набившийся в пасть. Непроизвольно ухаю от боли под лопатками.

Сомкнувшись спинами, оглядываемся во все четыре стороны…

Всё! Война закончена – враг повержен!

«Сектор приз на барабане»!

А-а-а! Мы сделали это!

Втроем!

Вместе с отвагой и фактором неожиданности!

А вот не стоит увлекаться и терять голову в бою. Это я сейчас в огород их «шамана» камень закинул. Кстати, где он, интересно? Да, все равно – незачем смотреть. Лениво. Даже если жив, что я – все брошу и в догонялки стану играть?

Вот еще глупости!

Я отдыхать буду. «Кто воевал – имеет право у тихой речки посидеть».

Уже спокойнее оглядываюсь. Вокруг лишь трупы и агония пока еще живых сектантов.

Да разбегающиеся в разные стороны, подальше от стен поселка, гиворские бойцы. Если «от балды и навскидку»: таких особей примерно пятьдесят-семьдесят.

Ну и пускай себе бегут. Лишь бы подальше. Если местным очень захочется максимально эффективно добить остатки этой банды – флаг им в руки, как говорится. Может, кого и догонят.

А ведь неплохо поураганили.

Уф-ф-ф!

Выдох тупой болью напоминает о полученном ударе в спину.

Непроизвольно дергаюсь лицом и телом.

– Снимай, давай, костюмчик – погляжу, что там у тебя, – предлагает Чера, на всякий случай осмотревшись еще.

Смотрю на возмужавшего и кардинально изменившегося за время знакомства парня.

– Спасибо, дружище. Выручил. Поможешь? – и весело хрюкаю от накатившего смеха, – Вот три месяца назад, ни за что не решился бы поворачиваться к тебе задом, Леха да еще и просить помочь раздеться!

Он не обижается. В моих словах нет ни малейшего желания задеть и уязвить.

Лёха – проверенный и надежный боец, а все остальное меня совершенно не колышет, да и не должно.

Дружно ржем сытыми, натрахавшимися жеребцами. Всё – отходняк навалился! А он и без водки штырит – мама не горюй!

«Недовоевавшие» бойцы обоих отрядов слоняются по полю вокруг нас и вприщур, зорко поглядывая по сторонам, добивают еще живых раненых сектантов, собирая более легких гиворских «подранков» в одну кучку, заодно выискивая своих товарищей, находящихся в беспамятстве и собирая трофеи с тел поверженных врагов.

В стороне, ближе к воротам выстоявшего городка, Арвинд с Арвильдой беседуют с какими-то местными поселковыми боссами. С ними Шептун и Мастиф.

Мне там пока особо делать нечего. Наши атрейцы сами все правильно порешают.

С помощью друга снимаю доспех и остаюсь в одной сырой, насквозь взмокшей от пота рубахе.

Ветерок приятно холодит распаренное тело.

– Ну, чего там? – гусем вывернув шею, безуспешно пытаюсь разглядеть, что происходит у меня за спиной.

– Да не дергайся ты, – прикрикивает «доктор Чера», исследующий мою спину, – Стой спокойно… Ну что, ничего особенно страшного, вроде бы. Синячище здоровый, конечно, но думаю, что ребра целы. Давай, подыши поглубже, как сможешь…

Послушно дышу.

Кажется, действительно, ничего серьезного. Хотя и больно.

Отделался ушибом.

Спасибо атрейскому доспеху. Чудо – как хорош!

Легок, прочен и удобен. Прикрывает тело от маковки и почти до колен. Надежен – как броня танка, что в очередной раз подтвердилось в прошедшей драке! И с чисто эстетической точки зрения – красив, просто на загляденье!

– Моя прелесть! – с интонацией Голлума мурлычу я.

– Чего ты там бормочешь? – переспрашивает Чера.

Тьфу ты, господи! Хорошо, что он не расслышал. Вот уж точно был бы «и смех и грех».

– Да так – о своем. Говорю, что доспех хороший.

– Это-да, – кивнув, соглашается соратник, – мне мой тоже очень нравится.

Подходит Серб с докладом о потерях.

Они внушительны: мы потеряли убитыми четверых землян и двоих атрейцев.

«Эльфийские стрелки», согласно приказу, державшиеся позади – «на добивании», урона не понесли.

Покалеченных не имеется. Серьезно ранено двое. Оба местные. Легкие ранения и травмы, типа моей – вообще не обсуждаются.

Учитывая, что в бою принимало участие по двадцати одному бойцу с Атреи и Земли – погиб каждый седьмой из нас.

Жестко!

И вина за смерть каждого из погибших, под стенами этого поселка, лежит на моей душе. Пускай и косвенно, но все же…

Ладно, оплакивать павших и каяться в мнимых и истинных грехах – дома буду. Если суждено добраться туда, конечно. А пока о живых думать необходимо.

Итого: в отряде остается пятьдесят пять бойцов, в данный момент «годных к несению строевой службы», пятеро раненых, девушка и парнишка с Балкан, да семь лошадей.

Н-да уж!

Одеваюсь. Очень хочется умыться. Где у них тут вода?

Поглядываю в сторону ворот. Арвильда и сын вождя закончили разговор с местным руководством и присоединяются к нам вместе с Рул и Мастифом. Только склонный к бродяжничеству художник куда-то запропал. Хотя, с этим-то чего станется?

Допрашиваем пленных. Их не слишком много – девять особей. Все ранены.

Злобные и равнодушные к собственной участи и близкой смерти.

Морду муравья на увеличенных фотках видели? Вот и у этих – примерно те же рожи.

Сектанты – одно слово! Поди добейся от них чего-нибудь!

Впрочем, мы не в сказке Гайдара и «самые главные военные тайны» гиворов – нам не интересны. Они не «мальчиши-кибальчиши», а мы, не «буржуины проклятые». И вообще, в этих краях – транзитные пассажиры. И потому, вопросы у нас к ним – самые простые:

Сколько всего гиворских отрядов сейчас на этом берегу? Какова их общая численность? Это заранее запланированный рейд по нейтральным землям или целенаправленная погоня именно за нами? Или же они решили совместить одно с другим? Дальнейшие действия и планы?

Все бессмысленно, сколько не бейся с ними, как фиш об айс!

Жертвы семи поколений инволюции упрямо и презрительно молчат, как партизаны на допросе в гестапо, в патриотическом фильме.

Среди мужчин взгляд невольно выделяет одну единственную пленную гиворскую самку, раненую в плечо. Кто она? Воительница? Чья-то женщина? Или общедоступная шлюха из обоза?

– А ведь она беременная, Горан, – обращает на женщину дополнительное внимание, пристально разглядывающая её Арвильда.

Недоумевающе смотрю на атрейку, потом перевожу взгляд на пленницу. И как она это определила, интересно? Вроде, живот как живот. Как по мне – совсем не выпячивается. А, впрочем, это их сугубо женские штучки – видать, имеются какие-то признаки, неизвестные мужскому неискушенному глазу. Я не акушер – гинеколог, мне знание подобных нюансов абсолютно ни к чему и квалификацию в данном вопросе, повышать нет необходимости.

– Ну, беременная и что? – а перед глазами сразу встает женщина с отрубленными руками и распоротым животом.

– На этом можно попробовать сыграть.

– Не-не-не! – энергично отмахиваюсь, словно черт от ладана, – Молчи! Молчи женщина! Даже знать об этом не хочу. Совсем ничего!

Мне еще только не хватало репутацию за пытки беременной бабы потерять!

Что же касаемо вопроса выбора между моралью и прагматизмом…

В данном контексте он меня не тревожит. Совершенно. Да и кто скажет – что более морально?

Если для того, чтобы десятки атрейских женщин не погибли, так же страшно, как та, будущая мать из поселка – потребуется вспороть брюхо одной гиворской гадине – я пойду на это.

Без радости и удовольствия, но однозначно – пойду.

У меня самого, вон, девочка-самурай сейчас в том же положении и… Бля, даже представлять не стану… Да ну, нна!

Сам я сейчас шантажом и мясницким делом заниматься, конечно не стану – репутация и энергия менталиста на кону! Но ведь у меня местные союзники имеются. А уж, перед ними-то, уверен – подобный вопрос даже не мелькнет.

За семь поколений навидались и натерпелись от нелюдей сектантских!

Арвильда понимающе кивает.

– Ты прав, вождь. Действительно не стоит, – и предлагает, – Иди-ка, погуляй, с местными пообщайся. В корчме посиди. Твой атрейский язык – уже вполне позволяет заказать еды и выпивки. Шептун, как узнал, что она тут имеется – даже про свои попытки обольстить меня забыл. Уже и лавку для нас там нагрел, наверное. Ступай, Егор. И ты, Арвинд, тоже иди с ним. А мы тут сами, как-нибудь…

Беспрепятственно вхожу в городишко через распахнутую калитку в уже вновь закрытых воротах. Караульные удивленно и доброжелательно кивают в ответ на мое приветствие на родном им языке.

Несомненно, этот населенный пункт гораздо покрупнее предыдущего будет. Не «райцентр», конечно, но и не крохотная деревушка, забытая богами и людьми.

На «главной улице» даже попадаются двухэтажные дома, где нижний этаж каменный, а верхний – деревянный.

Задумываюсь о том, что весьма интересно было бы взглянуть на прежние города атрейцев. Те, которые стояли на этой планете семь поколений назад.

Наверное, все они давным-давно позаброшены и вообще лежат в прахе и руинах – надо будет спросить у местных друзей об их судьбе. А может, даже и по пути попадется какой?

В здешний кабак я не пошел. Наверное, немного попозже загляну. А пока устроился на ветерке, на площадке сторожевой вышки.

Разговариваем с поселковым старостой и вождем, пожелавшим лично познакомиться с главным инопланетянином.

Здоровенный мужик с медвежьими ухватками и тряпичной повязкой на глазу, старается быть деликатным, но то и дело, таращится на меня так, что рискует потерять последний источник зрения.

Он ведь, скорее всего – одноглазый. Ну, не «ячмень» же под тряпкой прячет?

Беседуем через переводчика, естественно. Так выходит проще и гораздо быстрее. «Транслейтер» потомственного менталиста на два, если не на три класса, выше чем мой собственный.

Общаясь с главой поселения, я невольно испытываю легкие угрызения совести.

Мы, все такие красивые, пришли в здешние края – походя разворошили осиное гнездо, а люди из-за нас страдают.

Что в предыдущем мертвом поселке, что здешние – пока живые, слава демиургам.

Появление Арвильды спасает меня от мук больной совести и ощущения неловкости.

– Это «большой набег», Горан, – с ходу заявляет воительница, – Последний раз, похожий случился, когда я еще была совсем юной девчонкой. Иногда, обычно разобщенные племена гиворов объединяются и устраивают подобные походы, – белокурая воительница-красотка, чисто девочкиным жестом, поправляет волосы и продолжает, – Рейд в «ничьи земли» был запланирован давно. Еще весной. Ну, а наше появление только ускорило ход событий. Основные силы противника пока еще только собираются за рекой на гиворском берегу. А близлежащие племена – просто пришли в бешенство от нашей дерзости и убийства их основного порталиста. Ну и поспешили догнать и покарать наглых пришельцев, – она пожимает плечами и заканчивает, – Вот такое, наше «дурацкое счастье» – как ты говоришь, Егор.

Молчу. Чешу щетину на челюсти.

Да уж! Ничего не скажешь – очень даже «вовремя» мы в этих краях объявились.

В самом эпицентре событий, мля! Из огня, да в полымя, как гласит народная прибаутка.

Поди, опять шуточки сраных демиургов?! А, впрочем – какая теперь разница?

Обращаюсь к Арвинду, сыну Арворна, который только что закончил переводить местному руководителю слова девушки:

– Спроси, не хотят ли они, хотя бы на время уйти?

Выслушав мое предложение, одноглазый отрицательно мотает головой. Уходить он не желает.

Понимаю. Никто не хочет становиться бесправным и бесприютным беженцем, пока есть хотя бы небольшая и призрачная надежда, сохранить свой дом и уберечь близких.

Впрочем, как только что выяснилось – это не моя вина и печаль.

Мы свое дело сделали. Помогли жителям поселка отстоять его.

Если бы не наше появление, они, скорее всего, не удержали бы эти стены.

Однако, мы уже завтра уйдем своей дорогой, а эти люди останутся здесь и если за первым отрядом придет другой – поселку конец…

Идем в корчму. Пора подкрепиться, да и выпить что-то захотелось.

– Я тут, пару лошадок на обмен сторговал, – сообщает мне, вынырнувший из какого-то проулка, Чера.

– На что? – удивляюсь я.

– На трофейное гиворское оружие.

– Ну и молодец, – киваю и захожу в кабак, где уже предсказуемо разместился художник.

Выпиваем по кружке местного эля или какого-то, весьма похожего на него напитка.

– Ты чего понес-то? – интересуюсь у друга я.

– Когда? – поднимает на меня чуть пьяненькие глаза Шептун.

– Да, когда на гиворов побежали.

– Не помню. Кураж словил. А чего орал-то?

– Полную хрень! А я думал – это ты на мандраже…

– Неа. Наоборот – на кураже. Меня Арвиндов «подбодреж», вообще дико вштыривает. Ваш с Рулькой против него – детский лепет. Без обид только.

– Да, какие обиды? – пожимаю плечами, – Хорошо, что он с нами. Ладно. Пойду, прилягу где-нибудь. Сидеть тяжело – спина болит.

– Сильно прилетело?

– Терпимо.

– Принял бы еще анестезии – может полегчает?

– Ну, давай. Мертвого уговоришь…

Деревянные кружки глухо ударяются друг об дружку…

…Ночью меня и остальных будит атрейский менталист:

– Горан, вставай – нам надо уходить! Гиворы идут.

– Сколько?

– Много. Очень много. Сразу с двух направлений приближаются.

– Местные в курсе?

– Да, – кивает юноша, – Уже предупредил.

– Что думают?

– Не знаю. Пока решают.

– Встаю. Подымайте всех.

– Надо спешить! – взволнованно поторапливает атреец, – У них сильный менталист. И не один, а с двумя помощниками. Они послабее, но все вместе – нас троих задавят. И этот гивор – явно, уже давно видит и нас и поселок. Если даже сам не пойдет – пустит отряд вдогонку. С помощником-«навигатором».

– Да, чтоб ему!

Впопыхах собираемся.

Местные все еще ничего не решили.

Нехорошо так говорить, конечно, но для нас – оно и к лучшему.

Даже если атрейцы решат уходить – куда нам, вместе с их обозом, бабами, да ребятишками?

Только помереть за компанию, чтобы веселее было?

Болты для арбалетов и яд для них, в любом случае уже скоро понадобятся самим поселковым, так что мы даже не заикаемся «про поделиться» боеприпасами.

Правда Моня – жук дерибасовский, спевшись с Черой и Шептуном, все-таки ухитрился незаметно позаимствовать у парочки местных атрейцев, тоже снимавших в корчме стресс от пережитого штурма – и не рассчитавших сил, в состязании с зеленым змием и земным художником, запасы ядовитых болтов для их пары самострелов. И то – хлеб…

Сначала я было хотел прочитать этим крадунам командирскую нотацию, но передумал.

Победителей не судят, как известно. Не попались ведь, охламоны? Вот и ладно! Значит – не авантюристы, а красавчики!

Мы снова отправляемся в путь. В сереющую темноту, сырой туман и полную неизвестность…

Глава 20. Июль. Атрея

Поселковые ворота закрываются за уходящим отрядом с неприятным, негромким, но пронзительным скрипом, напоминающим воронье карканье.

Что предвещает нам этот многозначительный скрежет за спиной? Пока неизвестно. Поживем – увидим. Если «поживем», конечно…

«Справа дорога, слева дорога – степи открыты всем ветрам… – хрипло заводит Шептун

– Ну, началось! – язвительно бросает Рул, которую всегда не по-детски выбешивают сольные концерты художника и с почти материнской заботой интересуется, – Что, не проспался еще, Валюша?

– Даже не ложился, – сияя лицом в предрассветной хмари, отвечает друг и продолжает завывать, – Ходит солнце по дуге, месяц лодкой по реке

Просыпайся раненько – ноги кормят странника-а-а.

Копья ломались под сапогами, как степные ковыли»…

– Бля, он когда-нибудь заткнется? – высоко задрав подбородок, задает невыспавшаяся черная женщина, риторический вопрос небесам.

– Только не споткнись, дорогая. Тут ямки. Вова, друг мой яхонтовый, ты чего её сегодня недотрахал? – внезапно обрывает песню Шептун.

Рул замирает и взглядом мечет в сторону художника фаербол мощностью никак не менее десятка мегатонн.

Мастиф конфузливо оглядывается по сторонам.

Все окружающие, с трудом удерживаются от смеха и наскоро состряпав абсолютно индифферентные рожи, демонстративно смотрят куда угодно, только не на эту троицу.

– Да, брось смущаться, братан, все равно все уже знают, – «утешает» приятеля Валентин.

– Сука, у нас не отряд, а деревня какая-то! – возмущенно взрыкивает Мастиф, оправдывая свое прозвище.

Где-то позади, словно откликаясь, почти с той же интонацией фыркает одна из лошадей.

Вот тут уже народ себя не сдерживает. Взрыв дружного гогота далеко разносится над окрестностями.

А чего нам бояться-то? Все равно, как утверждает Арвинд, сын Арворна – все наши телодвижения на локаторе у гиворского менталиста словно на ладони…

Без привала идем до полудня и останавливаемся, только когда уже самые выносливые начинают то и дело искоса поглядывать в сторону командиров.

Даже здоровым надо отдохнуть, а раненым и подавно…

О чем-то побеседовав с одним из своих бойцов, Арвинд присаживается со мной рядом и сообщает:

– Альтус говорит, что тут, не слишком далеко, когда-то был поселок, в котором жила семья его родственницы по отцу. Её муж был мастером – арбалетчиком. Хорошим мастером и известным далеко за пределами пограничья. Последний раз он видел тетку давно, когда был еще мальчишкой, потому только сейчас и вспомнил.

– И что ты предлагаешь? – спрашиваю я.

– У мастера-арбалетчика, если он еще жив, может оказаться приличный запас болтов, – размышляет вслух молодой атреец.

– Да, даже если он уже умер – у семьи могло что-то остаться, – подхватываю я, – Только где искать этот поселок?

– Ну, я вижу какой-то селение почти на самом краю дальности локатора, – пожимает плечами парень, – Может это он и есть?

– Вот и отлично. Значит надо идти туда, – подвожу итог я, – Тогда я с твоим парнем сгоняю, а вы, как отдохнете, продолжайте движение – мы вас нагоним.

– Я пойду с тобой, – встревает Арвильда.

– Но почему ты? – явно хочет возразить против моего участия в этом деле Арвинд.

– Ну, потому что – ты, как наш главный и самый сильный менталист, должен оставаться с основным отрядом, Рул, вообще «в дипломатию не умеет», ну и… – с ходу не подобрав более веских аргументов, я просто взмахиваю рукой, – А менталист, на всякий случай, везде пригодится. Короче – пойду я.

Атреец кивает.

– Кого еще возьмешь?

– Думаю, что твоего парня и нас двоих с Арвильдой – будет вполне достаточно. Еще одну лошадку возьмем, чтобы добро на горбу не тащить и сбегаем по шустрому. Нас и так немного – зачем распылять силы. Мало ли что… Ты мне только направление покажи, а то у меня «на приборах» пока пусто.

Он снова кивает.

– А вы идите. Не ждите, – настаиваю я на дальнейшем продвижении товарищей к еще такой далекой и такой желанной цели, – Мы и так ползем, почти как черепахи. Решат догнать – сделают это без напряга.

– Хорошо, – в очередной раз соглашается лидер атрейцев.

Отряд действительно перемещается медленно, стараясь не растрясти пятерых раненых.

Мы с парой союзников, налегке, должны двигаться гораздо быстрее.

Догоним!

Лишь бы раненых атрейцев «не понесло» и не потянуло на суицид, как того бойца у реки. А то еще вздумают облегчить жизнь и путь товарищам подобным образом.

Я этого не хочу. И не потому, что: «русские своих не бросают». Эти пафосные песни пусть жены военных, подростки и диванные бойцы с восторгом слушают.

Еще как бросают, когда прижмет! Все. И русские и французы и бедуины с поляками.

А не хочу я такого исхода, просто потому, что атрейцы – славные ребята и надежные товарищи.

И во многом, нам землянам, у них есть чему поучиться. Ну, мне так кажется…

Перед дорогой, до упора набиваем магазинные коробки своих скорострельных арбалетов.

Кроме тех болтов, что Моня украл в корчме – парни, которые собирали трофеи с трупов у стен поселка, тоже набрали около сотни годных в дело боеприпасов.

Правда, у нас закончились запасы «кураре», без которого эффективность применения атрейского оружия падает в разы, но все-таки, это лучше, чем совсем ничего.

Отбрехавшись от протестующих против моего ухода ближних, сославшись на то, что группа без локатора может просто тупо потерять основной отряд, отправляемся в путь.

Уже почти по традиции, с нами напрашивается любознательный и везучий на поживу Моня – одессит. И до кучи с ним, Чера.

«Всегда везти не может»…

Идем, придерживаясь направления, указанного атрейским менталистом.

Мы с Арвильдой впереди, в роли головного дозора, остальные трое соратников держатся позади.

Локатор – локатором, но каждые пять секунд на него смотреть замучаешься и на каждого кабана или мишку косолапого – сторожевой «маячок» не поставишь. Слишком хлопотно это.

Пользуясь относительным бездельем, я наконец-то задаю красотке воительнице вопрос, который беспокоит меня уже несколько дней. С тех самых пор, как мы переместились на её родную планету:

– Слушай, радость моя сребровласая – когда Арворн рассказывал мне о жизни на вашей планете, он говорил о том, что ваш народ сидит по крепостям и укрепленным районам. Чуть ли не в резервациях, в плотном кольце врагов. Отгородившись не только от гиворов, но и от несчитанных полчищ «обратившихся». Что они неимоверно быстро размножаются и, скорее всего, когда-нибудь заполонят собой всю вашу планету. Вот только, я пока еще даже малейшего намека на присутствие местных «одноклеточных» не видел… Что я понял не так?

– Да все так, Егор. Просто, у нас здесь, уже все устоялось. Все местные атрейские «безмозглые» структурированы в те или иные сообщества, преимущественно враждующие между собой в борьбе за зоны влияния и тому подобное, – слова «структурированы» и «преимущественно», Арвильда произносит с явным удовольствием, стопроцентно и однозначно рисуясь передо мной своим реально охренительным прогрессом в постижении нашего языка.

Я лишь качаю головой и завистливо ухмыляюсь – вот бы мне поиметь такую высокую лингвистическую адаптивность!

– Ну, а здесь ты их не видел, – продолжает девушка, правильно расценив мою кривоватую улыбочку и весело подмигнув в ответ, – потому что, «обратившихся» в этих краях просто нет. Эти твари «водятся» немного дальше к западу, где имеется относительно неплохая «кормовая база», по сравнению со здешними, почти нищими районами пограничья. Их вождям, просто не прокормить своих прожорливых бойцов в таких условиях.

К тому же, тут совсем близко – гиворы с их газом… Так что, выбор места обитания очевиден, не так ли? – снова улыбается она, – Кстати, чаще всего, стаи «обратившихся» базируются в наших старых, заброшенных и разрушенных городах. Ну, а там они, находятся в относительной безопасности и, как ты говоришь – «отжимают» друг у друга районы и ресурсы без фатальных для себя потерь, ибо действительно пиз…ец, как плодовиты и размножаются на зависть кроликам. Сколько не встречала их самок – почти все пузатые в любую погоду и время года.

Я вспоминаю свои совсем недавние мысли и неопределенно хмыкаю.

Да уж, посмотрел руины, что называется. Гиперэкстремальное удовольствие, как только что выяснилось. Но уж, чего-чего, а острых ощущений мне в последнее время и без того хватает. Так что – я пас! Теперь меня в эти заброшенные города даже халявной сотней очков энергии не заманишь!

Совсем немного помолчав, Арвильда, чуть ли не один в один – повторяет слова своего вождя, сказанные им в Вайоминге в день нашего знакомства:

– Не хочу прогнозировать, Горан, но скорее всего, как ты говоришь – «в дальней перспективе», вы также, почти стопроцентно обречены повторить подобный путь. Вот такая канитель – опять же, выражаясь твоими словами, – закончив говорить, переводит дух атрейская красавица.

Киваю. Что будет, то и будет. Совершенно не хочу сейчас еще и по этой теме заморачиваться.

А ведь, что касалось повторения мной судьбы своего прадеда, Арворн тогда оказался прав.

Почти так все произошло и со мной. Разве что меня, в отличии от его предка, полудурки бешеные в клочки, как газету, не разорвали. И то – только потому, что далеко был!

– Жопа какая-то. Хорошо, что нам до такого не дожить, а то как-то, в будущем все совсем печально и даже дрыгаться желание пропадает. Все равно ведь бессмысленно получается, – я качаю головой и хмыкаю, – Слушай, белокурая бейба, что-то ты меня слишком часто цитировать стала. Приятно конечно, но я ведь парень скромный…

– Отчего бы не сослаться на неглупого человека. И вообще – ты мне нравишься, как лидер своих людей, как человек и как мужчина, Егор, – Арвильда пристально и откровенно смотрит мне в глаза, – А, насчет скромности, я заметила, – она звонко хохочет и, вдруг, неожиданно оборвав смех, резко становится серьезной, в упор уставившись на меня. В потемневших серых глазах девушки прыгают бесы, – Почему ты до сих пор, ни разу, даже не попытался трахнуть меня, вождь Горан? Ведь я тоже тебе нравлюсь и чувствую, что ты меня хочешь. Уверенности в себе у тебя на троих хватит. Так, почему? Из-за дружбы с Валентином или из страха, что твоя Амазонка узнает и будет расстроена? А может, я себе просто льщу и выдаю желаемое за действительное?

Ненадолго теряюсь. Впрочем, совсем ненадолго.

Вот это поворот!

Вообще-то, в новых условиях жизнь и общение стали гораздо проще.

Без глупых и неактуальных в нынешних реалиях прежних условностей.

Согласитесь – смешно и тупо, следовать правилам поведения, выдуманным в сытом и безопасном мире, сейчас, когда ты не знаешь даже – сможешь ли увидеть закат.

Ну, а атрейцы, живут в подобном режиме уже семь поколений. У них отношения мужчин и женщин гораздо проще.

«Зачем делать сложным, то, что проще простого? Ты моя женщина, я – твой мужчина. Если надо причину – то это причина», – как пелось когда-то давно, в популярной песне одной из не самых плохих рок-групп*.

Не отводя глаз от её лица, я останавливаюсь и дождавшись, когда приблизятся остальные, командую:

– Ждать здесь, мужчины! А мы кое-что проверим…

Сохраняя внешнюю серьезность, белокурая красотка еле сдерживает желание расхохотаться. Зуб даю!

* группа «Наутилус Помпилиус» – «Казанова»