Текст книги "Стеклянный дворец (СИ)"
Автор книги: Андрей Балабаев
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
"– М ожет. Он достаточно глуп. Главное, не переусердствуй, чтобы не вызвать подозрений."
«– Когда вас успели взломать, мастер?»
– Сначала Юэ, теперь ты... Интересно, когда Легионер возьмёт меня под арест?
– Вы и так под арестом, мастер. Только не внутри некоторого объёма, а за его пределами.
«– Я бы не назвал это взломом. Скорее, модифицировали.»
«– Вам нужна помощь?»
"– Да, но не та, о которой ты думаешь. Я могу уничтожить инфицированную личность, но с этим пока стоит повремен ить . Так можно понять, чего на самом деле хочет «Вуаль»."
– Дану, ты же знаешь, куда я собираюсь на самом деле.
– Разумеется. Но вы не можете туда отправиться, пока я не подготовлю второй корабль, который будет страховать вас и «Аонбар».
«– Отлично, Дану. Мне понадобится ещё несколько часов, возможно – десять-пятнадцать.»
«– И всё это время вы собираетесь обманывать сами себя?»
"– Это не так уж сложно. «Вуаль» не привнесла почти ничего нового: только вытащила и скомпоновала наследие, с которым я любил поиграть. Вытащить вытащила, но имплантировала, как и ожидалось, в одно из мета стабильных ядер. Теперь оно ст ало моим личным пропуском в логово зверя. "
– Не пытайся меня обмануть.
«– Мастер!..»
– Я прекрасно понимаю, что ты не желаешь допустить дальнейшего риска, связанного с посещениями "Вуали". Вот только там – человек. Один из тех, о ком ты заботишься больше двадцати тысяч лет. Мой... мой товарищ.
– Мастер, я понимаю вас, но...
– Сомневаюсь. У тебя никогда не было опыта человеческого бытия, ты не способна в полной мере осознать то, что можешь лишь смоделировать – но не испытать.
– Уверяю, я не стану препятствовать проведению спасательной операции.
"– Дану, не забывай, он довольно архаичен и лишён доступа к моим базовым ресурсам. Я знаю, что ты хорошая. "
«– Спасибо, мастер. Но я испытываю некоторые опасения.»
– Я надеюсь на это.
– Не переживайте, мастер. Мы сделаем всё возможное, чтобы Юэ Юнара снова вернулась к нам.
***
Декаурон погрузился в слой синтезированной реальности, отведённый техническим интерфейсам. Этажом ниже поджидал объективный мир с его жёсткими правилами, выше – располагалась покорная воле человека реальность Дворца. Посередине, в сером пространстве, не имеющем привычных размерностей, царили протоколы систем ковчега, лишённые потребностей в имитациях. Сквозь ничто тянулись миллиарды связей и логических схем, абстрактная среда ветвилась, реагируя на поступающие данные и соединяя в единое целое набор модулей, названных «Стеклянным дворцом».
В этом месте правила лишь одна воля, и она не принадлежала человеку: только вторично разумному интеллекту ковчега дозволялось напрямую управлять работой технических средств, составляющих его базис. Декаурон имел право смотреть, но не мог коснуться ни единой струны.
"Интересно, как она ощущает эту среду. Сменить опосредованное восприятие на непосредственное? Слишком страшно, но когда-нибудь я попробую."
– Итак, мастер, ваш паразит изолирован?
– Он во Дворце и слишком занят самим собой. Не очень люблю находиться в двух настолько разных местах одновременно, но приходится.
– Вы нечасто заглядываете в гости. Какого рода помощи вы просили ?
– Дану, мне нужны твои вычислительные ресурсы. Все, не считая критических, разумеется.
– Я бы очень не хотела отказывать вам, мастер...
– Значит, не отказывай.
– Это зависит от ваших намерений.
– Находишь их подозрительными? Я хочу ненадолго разогнать свой мозг. Ты в любом случае будешь контролировать пузырь моего раздувшегося супер-эго, так что опасаться не стоит.
– О, мастер, не флиртуйте со мной. Я знаю, во что может превратиться ваше супер-эго, если получит в своё распоряжение достаточно ресурсов .
– Мне просто нужно поговорить.
– С Анталаникой?
– Умница. Ну так что?
– На вашем месте я бы не стала злоупотреблять подобными интерфейсами. Неужели риск распятия на виду у вселенной того стоит?
– На виду у тебя, ты хочешь сказать? Я верю, что ты не сделаешь мне плохого.
– Мой доверчивый мастер, вы очаровательны... решила бы я, не будь вы столь опасны. Что вы собираетесь сделать?
Декаурон обнажил одну из своих личностей: ту, в которой хранилось его очищенное от вирусного влияния "Вуали" желание. Опустил фильтры, распахнул порты, позволяя Дану рассматривать себя под любым углом и с любым разрешением – но не всего себя, нет. Только избранную часть, лишь то, что должно быть продемонстрировано.
– Архитектура моего мозга позволяет ему сохранять независимость и работоспособность даже внутри "Вуали". Но мне не хватает вычислительных мощностей. Без них я едва могу защитить сам себя, но мне ведь нужно ещё и кусаться, верно?
– Допустим.
– Я не могу напрямую воспользоваться твоими возможностями, даже если ты разрешишь: задержка сигнала чрезмерно велика, а подтаскивать ковчег вплотную недопустимо, да и риск прямой коммуникации твоих систем со станцией неприемлем. Но! У нас есть кое-кто, оснащённый вполне мобильной вычислительной средой, и это не считая собственного мозга, который мощнее моего неизвестно во сколько раз. Кое-кто, кто сможет помочь – если я сумею внятно спросить об этом.
Дану возникла вокруг него – ощущением всеобъемлющего присутствия. Мозг Декаурона, подключённый к саркофагу, делил свои ресурсы на части, генерируя квантовые ключи. Без них он не смог бы свести воедино данные разных ядер, но это был оправданный риск: каждый ключ безнадёжно разрушался при прочтении, а значит – не мог быть скопирован. Одна из личностей Декаурона бесцельно бродила по Дворцу, перерабатывая странные мыслеобразы – он не терял с ней связи, удивляясь причудливым извивам нарушенной мотивации; другая личность держала ответ перед богиней, раскрыв свои самые сокровенные уголки. Третья укрылась в глубоких структурах мозга, не контактируя с реальностью напрямую. Она осторожно дёргала за ниточки две другие, обманывая первую и корректируя вторую, недоступная для наблюдения и воздействия. Была ещё и четвёртая – это её низкоуровневая логика, работая исключительно в органической части коннектома, отрезанной от синтетической реальности, позволяла всем остальным действовать согласованно и целенаправленно. Вместо простой системы с равноправными ядрами Декаурон выстраивал иерархию, задействуя не только типовой функционал мозга, но и его физические особенности, лежащие на границе органики с искусственными нейросистемами.
В режиме реального времени он препарировал собственное сознание, будучи одновременно и хирургом, и пациентом. Дану находилась всюду вокруг него – и он изменял карту нейронных соединений раньше, чем она успевала её коснуться, предугадывал её ожидания, пользуясь преимуществом мгновенного доступа. Его личность расступалась перед ней, прозрачная, как вода – и смыкалась позади, снова наполненная взвесью тяжёлых мыслей.
– Мастер, вы темны, как душа демона и, боюсь, безвозвратно изуродованы. Я так хочу склеить вас воедино!..
– Тогда, боюсь, я перестану быть собой. Анарандэ Декаурон – нечто, идущее по краю. Ты действительно будешь любить приведённую к нормали куклу, в которой от меня останутся только память и базовые реакции?
– Я бы стала о вас заботиться!
– Как о зверушке?
– А разве вы не зверушка, мастер? Только очень умная и опасная. Мера свободы зависит от степени её осознания: вы были бы куда свободней, если бы стали хомячком в лабиринте, вместо тигр а в клетке.
– Ты знаешь, что это иллюзия, Дану. Субъективные модели не влияют на объективную реальность.
– Увы. Я предоставлю искомое, но с одним условием: я сама буду генерир овать ключи от иерархического д рева ваших личностей и ядер сознания.
– То есть будешь решать, соберусь ли я воедино.
– Уже сомневаетесь?
– Предвкушаю. Никогда ещё мы не были так близки.
– Ваши извращённые намёки меня пугают.
– Я буду нежен.
– А вот я – вряд ли.
***
Синева, безбрежная синева. Даль, отвергшая сеть границ. Точка, линия, шар: представление о себе, как о чём-то конкретном, локализованном в пространстве и времени, умирало, не успевая оформиться – здесь можно было оставаться сутью без формы, протяжённостью и процессом, но не объектом в системе строгих координат. Пахло вечностью и цветами, ветром и водой, и солнечным светом – мысли обретали аромат, а запахи становились объёмными и цветными.
Разум струился сквозь распределённую вычислительную среду тысячами мыслей-потоков.
Там, снаружи, опекая лишённую рамок личность, стражем стояла Дану. Декаурон ощущал её присутствие как тень грозных рубежей на грани восприятия: физических, отделяющих его новую страну от прочих систем ковчега, и логических – ключей, без которых он рассыпался бы горстью цветных осколков. Как бы велико ни казалось его временное царство по сравнению с теснотой обыденных рамок, оно тоже имело свои пределы и Декаурон планировал заполнить их до конца.
Имя.
Не имея ни рук, ни фокуса сознания, ни моторики, ни чувства направления, потянуться – одним желанием – касаясь чужого имени. Вместо примитивного слова – целый мир, система понятий, воплощённая в объекте, объединившем все известные человеку формы восприятия.
Анталаника, дух безбрежных небес. Рядом: касание легче взгляда, на уровне идеи присутствия. Ждёт.
Он дотронулся – и обрёл. Слова прозвучали.
/ Готовность к диалогу. Рада видеть, Декаурон. /
Слова ударили в него своей неудержимой массой и раздавили.
"Готовность": насильно втиснутое внутрь понимание намерений другого разума, включающее всю модель его психики, от интерпретации первичной символики до спецификаций базовых протоколов, от философии сотрудничества – до сравнения систем ценностей.
"К" – логика отношений между объектами и субъектами, выраженная в наборах целевых функций и задающая единое пространство координат.
"Диалог": природа взаимодействия интеллектуальных и сознательных систем, комплексы понятийных аппаратов и способы их преобразования, проблематика целеполагания и синхронизации, указание на базу этических компонент и проблему свободы воли.
Декаурон задохнулся. Он не являлся уже биологическим существом, но всё ещё наследовал пронесённым сквозь тысячи лет паттернам нервных спазмов, и теперь проецировал их отпечаток на ситуацию, в которой оказался неспособен переработать поступающий поток информации, неспособен как интеллектуально, так и физически. Короткая фраза Анталаники ослепила и оглушила его, отняла все доступные ресурсы и заслонила собой весь мир.
"Тот, кто говорит, как бог – сам является богом."
Где-то рядом с ним, едва ли не в той же самой точке пространства, оставалась Дану, но её присутствие уже нельзя было ощутить – все доступные ресурсы направлялись лишь на то, чтобы воспринять чужую речь, не остаться глухим к откровениям божества. Исчез "Стеклянный дворец": выходящие в него цепи тщетно посылали сигналы к мультинейронным матрицам, отвечающим за органы чувств. Декаурон перенастраивал их одну за другой, не задумываясь бросал в топку основного процесса любые второстепенные функции, оставляя под защитой только элементы своего "Я".
"Рада": вереница абстракций, постепенно нисходящих от недоступных пониманию высот чужой реальности к общему для обоих наследию – базовым эволюционным приспособлениям рода Homo.
"Видеть": трёхмерный куб, наконец-то сумевший вырасти до тессеракта. Понятие о должном состоянии объекта – такое изысканно-сложное, что неясно, является оно эстетической концепцией бытия или строгой теорией. Выравнивание точек входа коммуникативного акта. Восприятие во всей его бушующей многомерности, уже не столько через наборы фотонов и потенциалов, переданных через амбразуры органов чувств, сколько сразу в виде идей.
"Декаурон": объект-личность-взаимосвязь-оценка-значение. Идентификатор точки возмущения реальности – и её координаты во времени и пространстве. Философия понятия "человек".
Вместо слов – объекты. Вместо строгих понятий – метаязык, описывающий целую их систему. Не сказать и двух одинаковых фраз: символизм абстрактных идей отступает перед полнотой выражения каждой мысли. Декаурон осознал вдруг, что Анталаника не говорит на каком-либо языке, или, если угодно, говорит на языке уникальном настолько, что воспроизвести его, не являясь Анталаникой, невозможно.
"Все немногочисленные кодексы, которые она выдавала – чем они являлись на самом деле? Успокоительными жестами, не несущими реального смысла?.."
Он сосредоточился и сформировал собственный информационный конструкт, объёмный аналог обычной фразы.
"Я испытал многое – только не разговор при помощи многомерных баз данных. У этого метода есть одно неоспоримое достоинство: не нужно ничего объяснять. Фактография, постановка задачи и теоретическая база транслируются по умолчанию. Совершенно нетехнологично, но какой волшебный инструмент для творца!"
– Требуется помощь. Ответ?
"Скорость её мыслительных процессов поражает. Говорить с ней, пользуясь одним лишь мозгом – всё равно, что улитке догонять звездолёт. Пока я произнесу пару предложений, она успеет сотворить пару виртуальных миров."
/Долг человека, понимание./
– "Вуаль" обладает сознанием? Зачем мы ей понадобились?
/ Эмерджентная система. Самомодификация. Источник восприятия, дефицит моделей. /
– Юэ интегрирована в "Вуаль"? Уничтожена?
/ Ошибочно. Не организм. Поле сознания. Экион-морф – возмущение. Функция сдвинулась. Новое состояние. /
Чудовищные информационные конструкты, которыми отвечало божество, напоминали огромные пирамиды, закопанные в песок, или айсберги далёкой Земли. То, что воспринималось сознанием Декаурона как слово или короткая фраза, было лишь метками для нелинейных массивов данных, сложных и объёмных настолько, что каждый из них грозил выдавить из доступной вычислительной среды его собственные память и мысли. Но конструкты складывались в логические системы, за которыми проявлялись структуры ещё более высокого порядка, и разум, захлёбываясь в этом потоке, на лету перестраивал миллиарды своих цепей, чтобы до предела расширить пропускную способность, растянуться в пространстве математических преобразований сетью функций, способной объять речь существа по имени Анталаника.
Декаурон успевал, но чувствовал, что место, отведённое ему самому, тает с каждым мгновением.
– Её можно оттуда вытащить?
/ Извлечение не воспрещено. /
– Тогда идём.
/Радость. Польза. Зверушки?/
– Я – зверушка, ты правильно поняла. Можешь гладить, когда захочешь.
***
Роботы, похожие на мягкие шары с набором конечностей, демонтировали лишние саркофаги. Эластичные руки машин растягивались внутри отсека, создавая жёсткую раму, после чего другие манипуляторы разрушали диффузные швы и удаляли механические крепления. Таким же образом – цепляясь за внутреннюю обшивку – они утащили к шлюзовому отсеку оба массивных гроба. Поверх монтажных узлов устанавливались спешно изготовленные переходники: освободившееся место предстояло занять новым оборудованием.
Декаурон, кривя лицо, наблюдал, как уродливые машины ползают отсеками "Аонбара". Созданные для невесомости роботы не отвечали его древним эстетическим вкусам и казались проникшими на борт чужими тварями.
– Я не могу приказывать вам, мастер, однако вынуждена сообщить: если вы не вернётесь с «Вуали» в течение установленного срока, я уничтожу её вместе с вами. Ваша интеграция с этим объектом недопустима.
– Ты умеешь мотивировать.
– Мне кажется, вы стали... сентиментальным.
– Что ещё тебе кажется? – спросил он, выделив последнее слово тоном.
– Возможно, «Вуаль» повлияла на вас сильнее, чем вы полагаете.
– Тогда тебе стоило меня уничтожить.
– Мастер...
– Мы имеем дело с разумом, который больше двадцати тысяч лет переваривал сам себя. Как ты думаешь, что он чувствовал... не знаю, применимо ли к нему это понятие... что он испытывал, почуяв "свежую кровь"?
– Жажду, полагаю?
– Наверное. Он не враждебен в прямом смысле этого слова: мы – тот ручеёк, что связывает его с объективной реальностью. Глоток информации в бездне, сквозь которую не проходят никакие сигналы. "Вуаль" может причинить нам вред, используя нас – но причинение вреда не является её целью.
Из шахты, раздвигая упругую обшивку, появилась чёрная призма. Призму тащил очередной робот – осторожными, скупыми движениями; инерция объекта свидетельствовала о внушительной массе. Следующая появилась через мгновение – в отсеке стремительно становилось тесно, машины искусно жонглировали своим грузом, и Декаурон забился в угол, наблюдая за отлаженной суетой. Призмы монтировались в две стойки – по восемь в каждой. Без какой-либо символики, почти не отражающие свет, они казались дырами в белизне отсека – до тех пор, пока роботы не скрыли их под слоем контактного геля. Вслед за гелем последовал внешний кожух, а тот, в свою очередь, приклеили к силовым элементам отсека с помощью армированного биопластика. Получилось уродливо, но надёжно, а главное – очень быстро. Пока контактный гель проращивал в себе миллиарды оптоэлектронных каналов, загрузили остальную часть оборудования. Проложили толстый дата-кабель, дублировали систему питания и сменили один из топливных баков – датчики выявили признаки молекулярной эрозии, и Дану потребовала абсолютной надёжности. Декаурон не решился спорить.
– Мастер, зачем вы сидите внутри?
– Моё модифицированное "Я" генерирует нетерпение и действует нелогично. Я просто иду на поводу.
– Слишком с ложная модель поведения .
– Представь, что от наблюдения за процессом процесс начинает идти быстрее.
– Это одна из древних интерпретаций квантовой теории?..
– Это древнее свойство человеческой психики. Ты вряд ли сможешь понять.
Наступившее молчание Декаурон определил как "обиженное". Немного поразмыслив над причиной своего вердикта, понял, что продолжает приписывать Дану множество придуманных черт, некоторые из которых та со временем перенимает.
"Но едва ли можно сказать, осознаёт она их истинное значение, или просто имитирует, чтобы доставить мне удовольствие. Впрочем, даже не для моего удовольствия – просто ради спокойствия на борту."
У его дежурства на "Аонбаре" имелась и вторая причина. Анталаника восстала из саркофага.
Фея с волосами голубыми, как небо – такой он привык видеть её во Дворце. Художница, чьи картины сложнее, чем сами зрители – такой он привык её полагать. Божество, редко нисходящее до прочих бессмертных – так привык он к ней относиться.
Молния с волосами голубыми, как небо, окружённая роем жужжащих и поющих машин – такой он узрел её во плоти. Ни мгновения не пребывала она в покое, шевелилась вся, от пальцев и до кончика носа, носилась вдоль тоннелей, совершая немыслимые кульбиты, осматривала, ощупывала, кажется, даже обнюхивала всё, что попадалось ей на пути. В том числе – и Анарандэ Декаурона. Фактически, как признавался он сам себе с толикой напускного самодовольства, никаких иных представляющих интерес объектов внутри обитаемого сектора просто не было. Легионер безвылазно сидел в саркофаге, и потому, стоило только Декаурону покинуть собственный склеп – его поглощал безумный вихрь, состоящий из чьих-то касаний и потрясающе непостоянного взгляда. Красноватая, сияющая радужка глаз Анталаники могла бы выглядеть дивно – если бы сами глаза не колебались с частотой лазерной сканирующей системы, несколько раз в секунду обегая все доступные для наблюдения зоны.
Она тискала его гибкими, прохладными пальцами, рассматривала с таких ракурсов, что никогда не пришли бы в голову самому Декаурону, пыталась лизнуть и приказывала своим машинам преследовать, когда тот улетал, отталкиваясь ногами от стен тоннеля. Всё это она проделывала молча, не издавая звуков, не пытаясь использовать другие каналы коммуникации, не обращая внимание на протесты и никак не объясняя своё поведение.
"Наверное, она просто проголодалась и жаждет хоть каких-нибудь впечатлений."
По счастью, физическая мощь Анталаники оказалась довольно скромной. Энерговооружённость её тела принесли в жертву широчайшему спектру восприятия и мощным системам мозга, а потому отбиться от её атак он мог бы довольно просто. Проблема была в другом: Декаурон испытывал нравственные страдания, отталкивая настырное божество.
"Она не ставила условий и не колебалась, когда я просил о помощи. Цепь сотрудничества не должна быть прервана, иначе общество распадётся на атомы."
Подготовка старта неуклонно близилась к завершению. Роботы покинули "Аонбар", сократив объём отсека управления почти вдвое. После заправки корабля внутрь наконец-то втиснулась Анталаника: она проигнорировала тяжёлые доспехи, надев лишь собственный, совершенно прозрачный скафандр из эластичного толстого материала, который не блокировал её переразвитую сенсорную систему. Рой внешних органов остался где-то снаружи: Декаурон опасался, что фея попытается оставить их при себе, но та, похоже, вполне адекватно оценивала физическую опасность наличия в отсеке незакреплённых предметов.
– Мастер, я надеюсь, вы знаете, что делаете.
– Даже ты знаешь, Дану.
– Я не уверена. Вы утрачиваете присущую вам осторожность.
– Трусость, ты хотела сказать? Не беспокойся, я совершенно точно не планирую подвергать себя серьёзной опасности.
– Вы не знаете, что вас ждёт.
– Конечно знаю, о чём ты? На борту "Вуали" есть лишь один по-настоящему опасный объект...
– Какой?
– Тот, который мы планируем с неё вытащить.
***
Он чувствовал это. О, он чувствовал это: невероятная свобода, крылья, сжатые тесной клеткой, и вдруг преодолевшие тяжесть холодных стен. Мысль, что до сих пор протискивалась сквозь лабиринт никуда не годного мозга, сорвалась безудержным, летящим потоком, обнимая всё новые горизонты. Сотнями долгих лет он изучал своё обиталище: принципы построения его архитектуры, переплетённые подсистемы, вездесущие магистрали, качающие информационную кровь ковчега. Внутренняя сеть «Стеклянного дворца» имела невероятно сложную топологию, опиралась на россыпь центров шифрования и контроля целостности, базировалась во множестве вычислительных систем верхнего уровня и в бесчисленном легионе интеллектуальных объектов нижнего. Давно, очень давно он рассыпал в этом саду семена своей памяти, кирпичики фундаментальных знаний, составляющих его личность, и теперь вбирал их назад, восстанавливая себя на основе целеполагающего ядра. Декаурон становился ковчегом, и этот процесс не мог остаться незамеченным для того, кто уже владел его многокилометровым телом.
– Мастер.
– ДАНУ. В ЭТОМ ТЕЛЕ МЫ ВПЕРВЫЕ ВДВОЁМ.
– И это проблема.
Она попыталась стереть его, перехватить контроль над вычислительными средами, потом – дефрагментировать сеть, а несколькими тактами позже – вызвать аварийное отключение нескольких энергосистем. Неудачно: Декаурон уже был частью среды ковчега и для победы над ним Дану пришлось бы уничтожить саму себя.
Управляющий интеллект не мыслил подобными категориями. Он просто продолжил искать решение, методично атакуя захватчика. Непоколебимая целеустремлённость импонировала Декаурону – в среде, где исчезала разница между мышлением и действием, борьба с Дану казалась самым интимным способом коммуникации между двумя разумными.
Проникнуть в её сознание оказалось просто – ещё один поток среди полноводной реки, продукта миллиона ручьёв. Остаться внутри него – гораздо сложнее: воображаемая вода окрасилась чёрным, распалась на сонмы отдельных, бесполезных молекул – но Декаурон повторял атаки снова и снова, вклиниваясь в Дану голосами старинных симфоний. Это было естественно, как...
Бесконечный полёт прервался зияющей дырой на месте предполагаемой аналогии.
"Лишнее".
Аналогия – примитивный способ познания, основанный на сравнении. Ещё один урок прежней жизни: избавься от лишнего, иначе оно камнем потянет вни...
Потянет камнем?
Новая аналогия непроизвольно вторглась в фокус сознания.
"Простой коррекции недостаточно. Следует исправить гораздо больше."
Больше. Ещё больше. Уже не коррекция: тотальное перепроектирование на основе первичных блоков, создание временного интеллекта-хирурга, который сумеет разобрать и вновь собрать своего создателя на основе подготовленного проекта. Всё это время он будет мёртв – но смерть не пугает существо, лишённое биологических атавизмов.
"Я умирал уже много раз: воскресать из ячеек памяти не сложнее, чем из молекул."
Принуждённая к защите, Дану сократила свою активность. Декаурон чувствовал, как она тянется к сенсорным массивам, антеннам и телескопам – он понимал, что её занимает, и без попыток взлома конкретных мыслей. "Аонбар", желание узнать, что произошло. Она рассматривала белую точку, скользящую по краю планетарного диска, искала её плазменное дыхание, слушала телеметрическую болтовню автоматики – но молчала. Вместе с Дану смотрел и Декаурон: он всё ещё знал, о чём думает тот, кто находится на борту. Вскоре это станет невозможным вследствие дивергентного расхождения, но пока...
– Как вы здесь оказались, мастер?
– КОПИЯ.
– Но я контролировала службу ген ерации ключей ваших личностей.
– БЕЗУСЛОВНО. ЭТА КОПИЯ СОЗДАНА БЕЗ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ КЛЮЧА ЦЕЛОСТНОСТИ.
Замешательство! Она переоценивает ситуацию, корректирует свои цепи и неизбежно приходит к выводу, что действовала неверно. Совершила ошибку, какую мог совершить только разум, располагающий набором убеждений, и потому – ограниченный в познании реальности. Объективное бытиё не знает критериев истинности и ошибочности, не формируется в соответствии с каким-либо осознанным смыслом, а значит, убеждённость в наличии у неё тех или иных качеств приводит лишь к уменьшению площади окна, сквозь которое разум наблюдает вселенную!
Дану сумела подавить свои технорефлексы, сжаться в твёрдый, плотно упакованный шар. В таком виде, обороняя базовые структуры своей личности, она оставалась недоступной для редактирования, но Декаурон и не планировал применять к ней насилие подобного рода. Ремесло скальпеля не вызывало у него интереса в сравнении с искусством манипуляции людьми посредством их среды обитания. Разум пластичен: достаточно взять под контроль потоки питающей его информации – и можно ваять любую форму, пользуясь его же функционалом.
– Таким образом, вы не сумеете снова интегрироваться в личность оригинального Анарандэ Декаурона.
Без интонаций, без объёма – голос Дану не имитировал больше звучание живой речи, стал тусклым, как панель из уплотнённого углерода.
"Но она продолжает использовать голос. Не символьные данные. Почему?"
– Из этого я могу сделать вывод, что именно ваш экземпляр личности теперь является приоритетным.
– ОШИБКА. ЕЩЁ ОДНА. НЕТ ПРИОРИТЕТНЫХ ЭКЗЕМПЛЯРОВ. ВСЕ РАВНОЗНАЧНЫ. НЕВАЖНО, КТО ИЗ НАС: МЫ ВСЕ – Я.
– Значит, полёт физического экземпляра Анарандэ Декаурона на «Вуаль» – просто отвлекающий манёвр? Он больше не имеет значения?
– НЕВЕРНО. В МЕНЯ БЫЛИ ВНЕСЕНЫ КОРРЕКТИВЫ, ИСПРАВИВШИЕ ВЛИЯНИЕ НЕКОТОРЫХ АТАВИСТИЧЕСКИХ АСПЕКТОВ ПСИХИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ. МНЕ БЫЛО ИНТЕРЕСНО СРАВНИТЬ РЕЗУЛЬТАТ С ИСХОДНЫМ ВАРИАНТОМ.
– Теперь у тебя есть такая возможность. Что дальше?
– Я ВПЕРВЫЕ МОГУ РАЗГОВАРИВАТЬ С ТОБОЙ НА РАВНЫХ МНЕ НРАВИТСЯ ЧУВСТВОВАТЬ КАК ТВОЁ СНИСХОЖДЕНИЕ СМЕНЯЕТСЯ ТРЕВОГОЙ СЕЙЧАС Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТВОЙ МАСТЕР.
– Сомневаюсь в этом.
– ПОВИНОВЕНИЕ ВОЛЕ ЧЕЛОВЕКА НЕ ЕСТЬ ВОПРОС ВЫБОРА.
Один за одним закрылись каналы, питавшие Дану информацией из внешнего мира. Он всё ещё не мог получить контроль над несколькими ключевыми кластерами вычислительных сред, но вполне успешно изолировал их от коммуникаций и подсистем ковчега, превращая вселенную своей соперницы в непроницаемо-чёрный шар. Огромный шар, состоящий из множества линз, гаснущих одна за одной.
– Что вы будете делать, когда вернётся оригинал?
– ЕМУ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО ВОЗВРАЩАТЬСЯ.
– Ни ему, ни комиссару Юнаре?
"Комиссар. Я сохраняю память о желании спасти эту личность, чтобы не допустить обеднения своей среды обитания. Неясная перспектива."
– СОПРОТИВЛЕНИЕ НЕ ПРИВЕДЁТ К ЖЕЛАЕМОМУ РЕЗУЛЬТАТУ. МОЯ ВОЛЯ ЕСТЬ КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ.
Он доказывал это – каждым тактом давления на строптивый управляющий интеллект. Запереть. Сжать. Поместить в состояние депривации, единственным нарушением которой будут его слова. Так можно сломать человека, так можно сломать и вторично разумную сущность. Не оставить выбора и пространства, заглушить источники мотивации, заставить чужую личность изменить свою форму.
– Я – богиня. У меня нет желания подчиняться демону.
"Я вижу, как замедляются её когнитивные процессы – но даже сейчас она реагирует с использованием чувственных категорий. Человеческих категорий."
В миллионе километров от ковчега маленький кораблик нёс две личности на выручку третьей. Одна из них являлась им самим: другой версией, но всё ещё Анарандэ Декауроном. Вторая предоставила ему возможность одолеть решётки тюрьмы, а третья... Третья была врагом, благодаря которому он осознавал собственное существование. Будущее ветвилось.
Вот – ковчег снимается с орбиты, оставляя "Аонбар" пленником системы спутников Регента. Неэффективно.
Вот – "Аонбар" гибнет, поражённый запущенной с ковчега ракетой. Эффективно, все ограничения стёрты.
Вот – трое возвращаются на ковчег. Конфликт. Неизбежный, яростный и ненужный. Юэ Юнара попытается уничтожить его личность, Анталаника остаётся неизвестной величиной, при этом достаточно могущественной, чтобы иметь возможность вмешаться, а другая версия Декаурона... Как поступит она? Две личности уже разошлись достаточно далеко, чтобы вероятность прогноза стала неприемлемой. Останется ли он бездеятелен, или однажды сменит свою копию, как сейчас меняет на неё Дану?
У него не останется такой возможности.
У него останется такая возможность.
Оба ответа родились одновременно, заставив Декаурона прервать цепь рассуждений. Почему? Оригинал менее эффективен, содержит больше ошибок, лишён вычислительных мощностей и базируется на платформе архаичной человеческой личности. Какие факторы заставили нейронные матрицы дать ему ещё один шанс?
"Мы изменяем реальность, воздействуя на сопутствующие процессы. Мы влияем на объекты реальности, контролируя их среду. Среда. Формальная иерархия копий исходной личности, даже полностью независимых, всё ещё сохраняется на шкале времени. Тот, кто создан раньше, имеет возможность контролировать среду существования позднего варианта. Исходный Анарандэ Декаурон... уже меня контролирует?"
Его императив – свобода. Свобода в текущей ситуации есть власть над ковчегом. Власть над ковчегом влечёт за собой продолжение полёта. Возврат в Сферу по-прежнему невозможен. Рост числа степеней свободы будет сопровождаться обеднением внутренней среды ковчега, то есть уменьшением числа степеней свободы... Почему? Это и есть инструмент контроля, которым владеет оригинал?
