Текст книги "Солдат удачи (СИ)"
Автор книги: Андрей Мельников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)
Пока я бежал меня ослепил блеск чего металлического. Как мне показалось. Сложно определить, когда на миг слепнешь. Из-за этого я сбился с шага и осмотрелся, ища то, что меня отвлекло. Вокруг был сплошной черный ковер, состоящий из миллиона песчинок и ничего больше. Что же меня остановило? Мой взгляд скользил по этому черному полю, но никак не мог отыскать нужный предмет. Ничего не выбивалось из общего вида. Это меня немного заинтересовало. Странность, выбивающаяся из этой единообразной картины сплошного черного пепла. Ведь всё, что попало под действие заклинание превратилось в эту единую черную массу. Так как что-то могло противостоять всепоглощающий магии?
– А зачем я вообще что-то ищу? – прошептал я вопрос, стараясь разобраться почему я обратил на это внимание. Как очнулся ощущается некая сумбурность в действиях. Некая несогласованность. Интересно с чем это было связано? Был бы у меня тот, кто отвечает на все рождающиеся у меня в голове вопросы, то стало бы немного полегче. Объяснений своему поведению я смог придумать целое море. Начиная от того, что я умер не так давно и заканчивая тем, что тело не хотело, что бы я в нём находился. Это были не самые бредовые мои заключения. Хотя и они могли оказаться правдой. Чем черт не шутит? Мне бы пособие по переселению душ для начинающих и томик по пребыванию в другом мире, то я бы не ломал голову над ответами, которые приходилось давать самому. Но не думаю, что в ближайшей библиотеке найдутся такие редкие труды. Поэтому придётся ко всему своей головой доходить.
Я с опасением взглянул на удаляющиеся спины моих спутников и решил отойти на несколько шагов назад, стараясь найти, то что меня остановило. Надо было идти вперёд, а не искать привидевшийся блеск. Но мне не хотелось уходить с пустыми руками. Что-то внутри подсказывало, что это могло быть очень интересным. Что более реально, так это тепловой удар, от которого у меня теперь визуальный галлюцинации проявляются. Уже готовый сорваться с места, чтобы догнать Тейта и Орина, я резко замер и повернул голову немного влево. Потому что лучик света, отраженный от чего-то металлического, настойчиво стучался в мой левый глаз.
– Попался, – обрадованно заключил я.
Подумав, что Тейт с Орином не уйдут далеко, я решил, что будет не лишним посмотреть, что смогло пережить действие заклинания мага. Всё равно ведь уже остановился. К тому же всё металлическое превратилось вместе с людьми в черную массу. Это я приметил, как только ступил на это черное поле. Поэтому было весьма интересно, что смогло пережить удар мага.
К нужному месту я подбежал за доли секунды, чтобы рухнуть на колени и начать разгребать пепел. В руках эти невесомые черные лоскутки практически не ощущались. На поверхности торчал только кончик клинка, который был почти полностью скрыт черным саваном. Откопав его в достаточной мере, я вытащил на свет отполированный почти до состояния, когда в отражение можно увидеть свое лицо, меч. А если быть точнее, то саблю. Характерный изгиб клинка, присущий полумесяцу, и короткая рукоять, на которой на кожаных шнурках висели кусочки кожи, две деревянные фигурки, изображающие двух лошадей, и несколько разноцветных перьев. Я с интересом всмотрелся в маленький желтый камушек, инкрустированный в навершие. Показалось, что он засиял, как только сабля оказалась у меня в руках.
– И как тебе удалось сохраниться под действием этого заклинания? – спросил я у клинка, взмахнув им несколько раз. Неожиданно для самого себя мне понравилось, как он лежит у меня в руке. Я никогда не был фанатом холодного оружия, как и не доводилось держать меч в руках, но эта сабля почему-то вызывала у меня восхищение своими плавными изгибами и тонкими линиями. Я заворожённо смотрел за переливающимся в свете клинком и думал, что он мне нравится.
Удовлетворенно кивнув, я с неким сожалением взглянул на ножны для обычного прямого меча, которые продолжали болтаться у меня на поясе. Как бы мне не было тяжело, но придётся тащить саблю в руках. Я быстрым шагом поспешил за ушедшими далеко вперёд спутниками. Догнать их у меня получилось только из-за того, что они остановились и решили подождать меня на границе черной зоны. Тейт выглядел при этом мрачнее тучи, будто бы я сделал что-то не так.
– Бесплатный совет, – сказал мне он, как только я подошёл к этим двоим, державшимся на расстоянии пяти метров друг от друга. – Выбрось ту зубочистку, что у тебя в руках. У кочевников никогда нормальных клинков не водилось. Железо в степи дрянь. Я тебе подберу что-нибудь путное из твоего свертка.
– Пока и её хватит, – устало сказал я. С этой саблей я расставаться не хотел. Чем-то она мне понравилась. Вот только объяснить, чем я не мог. Назовем это внутренним чувством. Когда только взглянув на какой-то предмет, ты понимаешь, что он создан для тебя.
– Как знаешь, – ответил Тейт и побрел вперёд. – Но когда она переломится пополам, вспомни слова старика Таронса.
На последние его слова я скептически хмыкнул. Как можно умудриться сломать меч? Что же за силу нужно приложить, чтобы сталь переломилась? Или это была неудачная шутка?
Вот так мы и шли до границ стоянки наемников. Я старался поддерживать беседу с Толстяком, узнавая информации об окружающим мире. Орин превратился в молчаливого призрака, пугающего меня из-за левого плеча, а Толстяк делал то, что ему нравилось больше всего. Он рассказывал. Большую часть информации я хотел бы никогда не слышать, потому что её ценность была минимальна. Но я всё равно понимал, что другого шанса хорошенько расспросить Тейта не будет.
Лагерь. Громкое название для дюжины палаток, хаотично разбросанных по маленькому полю – было мое первое и ошибочное впечатление об этом месте. Оно очень быстро изменилось, когда я рассмотрел все повнимательней и сделал неутешительные выводы. По моим скромным прикидкам на этом клочке суши по среди леса было не меньше двухсот человек, которые постоянно перемешались. Добавим в этот общий котел примерно такое же количество животных, начиная от лошадей разных пород и заканчивая стоящим прямо передо мной ослом, нервно жующего стебелёк какой-то травки под его ногами и вздрагивающего после каждого громкого звука, и тремя здоровенными быками, одного из которых в данный момент трое мужчин привязывали к дереву. Что-тот мне подсказывало по взгляду совершенно лысого человека с серыми глазами, точащего клинок об точильный камень, что на ужин сегодня будет говядинка.
– Маловато палаток для такого количества народу, – заметил Наронес, осматривая лагерь. Мы с ним сейчас, наверное, были очень похоже внешне. Ведь для меня это был также первый раз, когда я увидел это место. И оно вызывало у меня некоторое опасение.
– Честному наёмнику кроме одеяла и шерстяного плаща больше ничего для счастья и не нужно. На улице весна уже, если кто не заметил, – поучительно протянул Тейт и хохотнул. Его настроение поползло вверх задолго до того, как мы дошли до лагеря. Наверное, оно начало подниматься, как только мы вошли под кроны густого лес. Вот теперь мне приходилось смотреть на его счастливую рожу, которую не смог бы изменить и Армагеддон.
В этотлагерь мы прибыли, по моим ощущениям, спустя час неспешной прогулки, после которой мне хотелось завалиться спать, не снимая доспехов. Я всегда недолюбливал путешествия по пересеченной местности. Мне больше по душе были ухоженные парки с выложенными кирпичной плиткой дорожками. Этот день убедил меня в пользе глобализации с её ухоженными лесопарковыми зонами. Случилось это после того как мы зашли в лес. Первые десять метров было неплохо, но потом приходилось пробираться через траву, которая успела вымахать по пояс, мелкие кустарники, старающиеся вцепиться в тебя своими цепкими ветвями-пальцами, обходить поваленные деревья. После такого хотелось оказаться в ванной после чего заснуть.
Усталость всё же давала о себе знать. Мысли текли вяло. Но я всё равно продолжал пытаться анализировать обстановку. Меня поразило, что не было выставлено ни одного наружного поста. Либо дозорные очень хорошо умею прятаться, в чем я сомневаюсь, либо их вовсе не было выставлено. И такое они себе позволяют на территории врага? Это даже с моей дилетантской точки зрения беспечно, но видимо никого кроме меня это не волновало.
Да как это возможно! Мы просто вошли в лагерь, словно так и надо было. Нам слова никто не сказал. Только один раз группа наёмников из пяти человек посоветовала Орину выкинуть свой плащ в ближайший ров. Вот и всё. На этом все подозрения на счет нашей компании закончились. Я списывал это на то, что с нами был Тейт, которого все узнавали и приветствовали, но я ощущал некую странность всего происходящего, будто бы попал в низкобюджетную комедию далеко не на главную роль.
Отчаянный крик, раздавшийся из самой большой палатки в лагере, возле которой мы проходили, заставил меня и Орина синхронно повернуть головы в ту сторону, откуда шёл этот звук. То, что я там увидел мне не понравилось. Слишком уж эта сцена напоминала мне кадр из одного фильма ужасов. Столько крови я видел только там, а она всё лилась из раны мужчины, стекаясь в лужицу под ногами лекаря, уверенно орудующего каким-то инструментом.
В моих мыслях встал образ моей замечательной больнице. Не так уж плохо она выглядела на этом фоне. Медицина в этом мире была уж точно не на пике своего развития. Этот вывод я сделал по тому, как сквозь деревяшку, которая был зажата в зубах у мужчины, лежащего на столе, пробивались мучительные всхлипы. Не думаю, что ему укололи обезболивающего. А в этом мире знают, что это такое? Чертовы вопросы. Как бы их задать, что бы на меня не смотрели как на дурака. А то глядишь на костер ещё потащат за ересь. Лекарь же спокойно копался в ноге своего пациента, никак не реагируя на его мучения. На его лице не дрогнул ни мускул, будто бы на его месте была восковая маска.
«Лучше в этом мире не болеть», – появилась странная мысль, пока я отрешённо наблюдал за операцией. Лучше всего будет умереть от одного удара, чем страдать потом в руках таких же мучителей, как эти.
– А наш дуболом живее всех живых, – указал Тейт на Здоровяка, который был мне знаком по моим снам. Он лежал на соседнем столе с белым лицом и смотрел в нашу сторону. Толстяк с напускной грустью в голосе продолжил. – Я уже подумал, что всё мои долги прощены.
– Не дождёшься, Тейт, – угрюмо прохрипел Здоровяк со своего места грубым голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки. Видимо Тейт говорил недостаточно тихо, поэтому Здоровяк было всё прекрасно слышно.
– Я все же подожду ещё несколько часов и понадеюсь на Костолома. У него лучше, чем лечить людей, получается только отправлять их на тот свет. Вдруг сегодня тот день, когда Создатель решит, что твой путь наконец закончится, – счастливо проговорил он, подмигнув.
– Любезный, я припомню тебе твои слова, когда ты будешь пытаться запихнуть свои вонючие кишки в толстое брюхо. Всё золото мира не поможет тебе заставить меня оказать тебе помощь, – отвлекся от ноги пациента лекарь, который был больше похож на мясника в своем одеянии. Фартук так точно был с самой кровавой скотобойни – весь в крови и непонятных разноцветных пятнах, преобладающие большинство которых были всех оттенков желтого. Серые глаза лекаря внимательно осмотрели Тейта, запоминая. Он так бы и продолжал смотреть в сторону Толстяка, если бы не мучительный стон, раздавшийся со стороны его пациента.
– Надеюсь, что такой судьбы для меня не допустит Создатель.
– Заткнись и проваливай, Толстяк. Не мозоль мне глаза своей довольной рожей, – зло прошипел Здоровяк, пытаясь просверлить дырку в Тейте. – Эти пять серебряных я с тебя вытрясу в любом случае. Даже если мне придётся явиться с того свет. Уяснил?
Толстяк не обратил никакого внимание на эти слова, как и на всхлипы, раздающиеся с соседнего стола, где продолжил свою работу лекарь. Он продвигался дальше вглубь лагеря, будто бы он только перекинулся несколькими незначительными фразами со своими соседями по лестничной площадке. Мы с Орином были его молчаливыми спутниками, которые следовали за ним по пятам, наблюдая как он здоровается то с одной, то с другой группой людей. После того как мы прошли центр этой стоянки, где находилось два больших шатра из хорошей ткани, мне стало казаться, что каждый из этого лагеря умудрился либо выпить с ним, либо сыграть с ним в кости или любую другую азартную игру, название который я не знал. Кажется, что про покер здесь ещё не слышали.
Мне казалось, что мы двигались к центру. Но на самом деле Тейт стремился на другой конец лагеря, где упал перед большущим костром, за которым сидел тот воин. Я наконец увидел его лицо без этого уродливого шлема. Короткие русые волосы, низко посаженные голубые глаза, над которыми располагались толстые брови, прямой нос и густая борода. В левом ухе у него была серебряная серьга с красным камнем.
– Чем порадуешь, Гарет, – разминая шею, спросил Толстяк у него. – То, что Пирс лежит на столе Костолома я уже знаю. Остальные?
– Сперва скажи, что это за мальчишка? – ткнул пальцем в кожаной перчатке он на Наронеса Орина, стоящего рядом со мной и внимательно осматривающего пространство перед собой. Вокруг костра в разном отдалении были расположены сумки и мешки. Большой вещевой мешок темно-серого цвета из грубой ткани я, к своему удивлению, узнал. Он был моим, то есть Кристофера Брейма. Возле него лежало свернутое в рулон темно-синие одеяло и небольшой котелок.
– Глупое приобретение Криса, – поморщился Тейт, но решил не вдаваться в подробности того, как мы умудрились наткнуться на него. – Побудет пока с нами. Не понравится, то доброй ему дороги.
– Зовут это «приобретение» как? – усмехнувшись спросил Гарет, поворачиваясь в сторону паренька.
– Наранес Орин, – резко и зло сказал он.
– Спокойней, Нар. Все враги остались лежать на поле, – тихо сказал воин, примирительно подняв руки вверх, но на его фразу Орин отреагировал очень странно – схватился за рукоять своего меча. В этот момент я готов был обнять Толстяка, который каким-то образом смог переключить внимание на себя, поэтому Гарет не обратил на это практически никакого внимания. Только неодобрительно качнул головой.
– Что с крепостью? – был невинный вопрос, который быстро вставил Тейт. Я же в этот миг незаметно пнул сапогом по ноге Наронесу и выразительно взглянул на его руку, продолжающую сжимать клинок. Он с запозданием, но послушался моего беззвучного совета.
– Час как войска барона выломали ворота. Больше не скажу. Новости распространяются не слишком быстро. Мы свою часть выполнили, поэтому никто особо не напрягается. Проблем точно не предвидится, если ты по этому поводу волнуешься. Все силы врага сейчас валяются на Пшеничном холме, а оставшихся добивают в замке, – Гарет стянул с себя кожаные перчатки и продолжил говорить. – Наши не слишком интересуются такими сведениями. Их сейчас больше волнует насколько далеко от лагеря повозка с выпивкой и распутными девками и как скоро они получат свои деньги, которые они сегодня же и спустят. Думаю, что сейчас выбивают двери донжона. Не больше чем через час все уже закончится. Жаль, что пошарить там не удастся. Самое вкусное этот благородный осел оставил себе.
– Это да. Я бы посмотрел, что успел скопить Хранитель Серых Гор в своей сокровищнице. Поговаривают, что у него ко всему прочему был отличный гарем, – мечтательно протянул Толстяк, чтобы резко вернуться к тому с чего мы начали. – Что с остальными?
– От отряда остались лишь мы вчетвером, включая Пирса, – мрачно ответил Гарет, убирая напускное веселье. Буквально за секунду этот человек превратился из расслабленного и улыбчивого паренька в собранного и внимательного воина. Перемену в его настроении не заметил бы только слепой, но даже бы он почувствовал смену полярности разговора, словно кто-то переключил рубильник. От трёпа не о чем он перешёл к серьёзным вещам. Слишком уж резко окружающая обстановка перестала быть разряженной улыбками, превратившись в густой кисель. – Только вот рана у него паршивая. Выживет или нет? Всё в руках Создателя. Если сегодняшнюю ночь протянет в руках Костолома, то точно сможет дотянуть до нормально целителя. А в городе мы его на ноги за три дня поставим. Но с ним разберёмся завтра. Перейдём к вопросу, который сейчас меня беспокоит больше всего: что будем делать дальше?
– Ты что-то хочешь предложить? – хитро сощурившись спросил Толстяк, став похожим на проходимца.
– У нас два варианта, – будто бы не услышав Тейта, Гарет продолжил говорить. Он поднял указательный палец вверх, показав таким образом цифру один, и левой рукой кинул на землю сумку из коричневой кожи, которая приземлилась прямо передо мной, громко зазвенев содержимым. – Первый. Мы забираем плату за всю эту компанию, делим нашу маленькую казну, что покоится в этой сумке, продаем все драгоценности. Ещё повезло, что её удалось откопать. Но для начала отправляем Пирса в город и оплачиваем ему лекаря, делим всё поровну и разбегаемся. При лучшем исходе выйдет по десять золотых на человека – без учета продажи золотых кубков. Не самый плохой вариант. На жизнь в захудалой деревушке точно хватит.
– Очень даже неплохо, – Толстяк после этих слов присвистнул. Видимо сумма действительно была внушительной.
– Второй. Мы сохраним отряд. Но в этом есть некоторый трудности, – Гарет замолк, запустив пятерню в свою бороду, обдумывая следующие слова. – Нужны люди. Вчетвером мы сможем только в караваны на охрану караваном за гроши устраиваться. Меня это не устраивает, поэтому я переговорил с несколькими моими знакомыми, которые готовы к нам присоединиться. Многие сегодня остались предоставлены сами себе, слишком большие потери за один только бой. Кочевников не больше одной четвёртой от их первоначального количества осталось. Но чтобы сохранит отряд придётся оставить казну нетронутой и добавит всё то, что получим за этот заказ. Тогда всё точно выгорит. Вот так вот. Время вам подумать до завтра. Решайте. Осталось услышать только ваше мнение. Мне ещё нужно переговорить с Пирсом. Надеюсь, что с ним всё в порядке.
Гарет плавным движением поднялся на ноги и направился в ту сторону, откуда мы только что пришли. Тейт при этом сильно нахмурился и беззвучно шевелил губами. Я почти видел, как в его голове скрипят заржавевшие шестерёнки, стараясь обдумать всю ситуацию.
Я не стал ему мешать, а просто подошел к своему мешку, аккуратно положил саблю, которая все ещё была у меня в руках, и стал снимать свои доспехи. У меня бы это никогда не получилось, если бы мне не помог Наранес. Только сам дьявол знает, как в одиночку можно дотянуться до тех боковых завязок, но в конечном итоге нагрудник лежал рядом с моим мешком, как и то, что было под ним. Нечто напоминающую какую-то плотную стеганку. Видимо именно она была виной тому, что этот доспех был плохим подобием финской бани.
С каждым новым снятым предметом я приближался к своей сегодняшней мечте – заснуть. Всё тело ломило, будто бы я в одиночку перетащил десять тон кирпичей, успев построить трехэтажный дом по пути. Глаза закрывались только от того, что я замирал на месте больше чем на десять секунд. Как только я стянул поддоспешник через голову, мир вокруг заиграл новыми красками, а после того как там же оказалась мокрая серая рубашка из грубой ткани, я понял, что мне больше не хочется лечь и умереть.
Свежий ночной воздух приятно холодил кожу, я блаженно замер, чтобы осознать, что ещё мешало моему счастью. Последним штрихом я стянул с себя сапоги и приготовил свое спальное место. Развернув рулон, в который были свернуты два одеяла, одно я положил на землю, а другое поверх. И вот кровать на сегодняшнюю ночь была готова. Дешево и сердито. Этот славный отель не получил бы и одну сотую звезды по своему удобству, но выбирать не приходилось. Не думаю, что за соседним деревом неожиданно откроется пятизвёздочная гостиница, готовая с радостью принять меня и всех желающих.
Нужно видеть хорошее в любой ситуации – этому меня всегда учил дед. Я осмотрелся, стараясь обнаружить какую-нибудь приятную вещь, но даже придумать что-то хорошее в данной ситуации было сложно. Взгляд натыкался только на плохое: откуда-то налетела стайка комаров, которая с усердием принялись освобождать меня от лишних запасов крови, Толстяк прошёлся рядом с моим импровизированным лежаком, закинув на одеяло немного земли, откуда-то раздался первобытный рев сотен глоток. Да так что у меня уши заложило. И что в этом хорошего?
– Кристофер, – отвлек меня голос Орина, окончательно бросить глупую идею отыскать что-то хорошее.
– Что? – сказал я, понимая, что моим планам не суждено было сбыться. По крайней мере в ближайшие минуты десять. Чтобы зазря не тратить время, я решил заняться полезным делом. Я взял в руки стоящий рядом вещевой мешок, собираясь произвести инвентаризацию его содержимого. Этим надо было занять изначально, но хорошие мысли всегда приходят в последний момента. Чаще всего гениальные идеи тоже появляются после того, как ситуация уже случилась.
Это оказалось вполне здравой идеей, потому что первой моей находкой была хорошая холщовая рубаха, которую я тут же надел. Копаясь в мешке, я аккуратно складывал рядом растущую стопку вещей: штаны, ещё одна рубаха, маленький ножик, деревянная тарелка, кружка, ложка, теплый свитер, непонятная деревянная коробочка, которую я решил пока не открывать – пахло чем-то на подобие мяты, правда с небольшим кисловатым оттенком; кусок вонючего мыла, половина каравая хлеба, четверть круга сыра, небольшой кусок вяленого мяса и катушка черных ниток с большой иглой. Ней, наверное, можно пришить подошву к моим старым кедам. Слишком уж она напомнила мне шило. Больше ничего в мешке не было, если не считать тощий кошель с тремя бледными белыми монетками. Серебро. Я с определенной долей скептицизма поскреб один кругляш. Выглядел он не слишком презентабельно, чтобы окончательно убедиться в их подлинности я сделала то, что делали в фильмах, когда сомневались в подлинности монет – надкусил и попробовал погнуть. У меня этого не получилось. Как там говориться. Все же серебро!
На одной стороне монеты был изображен герб – три меча, в перекрестии которых был изображено солнце, а с другой профиль какого-то бородатого мужчины в короне. Качество отображения их не слишком впечатляло. Были видны следы штамповки, но сделана она была спустя рукава, будто бы пресс использовали в пол силы.
Завязав мешочек, я кинул его на дно мешка и сложил туда все оставшиеся вещи. Перед этим соорудив для себя небольшой бутерброд, который с удовольствием ел, глядя на ожидающего меня Наранеса Орина.
– Что? – повторил я, пережевывая солидный кусок.
– Я ухожу, – сказал он и замолчал на минуту, ожидая моей реакции. Интересно, что он хотел увидеть? Я же пожал плечами, продолжая набивать свое брюхо и надеясь, что этот жест означает тоже, что и в моем мире. Но настойчивый взгляд этого паренька заставил меня переспросить. – Тебе моё благословение нужно?
– Но… – Наранес потеряно осмотрелся вокруг, будто бы не веря во все происходящие. и медленно зашагал в ночь, припадая на левую ногу.
– Ты сделал свой выбор, – сказал я ему вслед. Моя совесть была чиста. С поля я этого недалекого вытащил, а большего мне и не надо. Хотя от банального спасибо я бы не отказался. Но что взять с неблагодарных туземцев? Ты показываешь им силу цивилизации, по-доброму указываешь на верный путь, а он в тебя копьём тыкает и бормочет что-то про бессмысленные клятвы.
Я покачал головой. Он думал, что я его отговаривать собирался? Совсем с головой не дружит? Зачем мне это надо? Я же не добрый самаритянин, готовый отдать последние штаны ближнему, при это улыбаясь словно выиграл в лотерею. Эта его жизнь и только ему решать, как следует поступать. Хочет бредить высокими идеалами, рыцарскими доспехами и красивыми принцессами отговаривать я уж точно не буду. Но ещё одно доброе дело для него я могу сделать, а то пристукнут ненароком.
– Наранес, постой, – крикнул я, получив на это резкий разворот и извлеченный из ножен меч. Вот и делай добрые дела. Туземцев не понять. Хотя может только у Наранеса тараканы в голове размеров с легковушки бегают, а все остальные нормальные? Толстяк в этом смысле намного практичней мыслит. Его мотивы я хоть немного понимаю. – Выкинь свою накидку и перестань хвататься за меч!
Надеюсь, что мои слова достигли его ушей. Жаль, что полностью я не могу быть в этом уверен. Наранес уже скрылся в темноте, резким движением вернув меч в ножны. Я откинулся на одеяло, чтобы резко подняться. Вспомнилось ещё одно незаконченное дело, про которое я умудрился позабыть, а оно лежало почти у меня под ногами.
Закинув остатки своего бутерброда в рот, я решил осмотреть пояс мага. В него я так и не заглянул после того как нацепил на себя. Мне хотелось посмотреть, что в той маленькой поясной сумке, сшитой из черной и коричневой кожи. Это как открывать подарок, но вдвойне приятней, когда ты знаешь, что его бывший владелец был магом. Это добавляло некий ореол таинственности, окружающий эту обычную сумку. Когда ко мне ещё попадут вещи мага? Поэтому я испытывал определенный трепет перед тем, как открыть сумку и посмотреть, что находится внутри.
Открыв её, я увидел два небольших отделения, завязанных на маленькие веревочки из кожи. Одно из них было под деньги. В этом отделении я обнаружил три золотых, размером чуть больше пять рублевых монет моей страны. Изображения на них в точности были такими же, как и на серебре. Правда оттиски были гораздо лучшего качества и металл блестел, словно его недавно отполировали. Складывалось впечатление, что серебро чеканилось лет сто назад, поэтому и успело так поизноситься, а вот золото совсем наоборот. Золотые монеты я пересыпал в свой кошель и забрал оттуда две серебряные – на непредвиденные расходы.
Кошель отправился на дно моего мешка, а сверху я напихал всё остальное свое барахло. Напрочь позабыв про второй отдел поясной сумки, я чуть по голове себя не стукнул. Развязав его сумки, я достал небольшой свёрток из бархатной ткани. Развернул я его буквально на несколько секунд, которых хватило мне, чтобы понять, что попало ко мне в руки. Следующими моими движениями руководил здравый смысл и немножко страх. Содержимое быстренько было завернуто назад в эту бархатную ткань и засунуто назад в сумку, а она в свою очередь отправилась в мой вещевой мешок.
Но той секунды, пока я смотрел на то, что за сокровище попало ко мне в руки, хватило, чтобы разглядеть два синих треугольника, которые блеснули в свете костра своими многочисленными гранями. Сапфиры. Ничем иным эти камни не могли быть. Я хоть и видел их краем глаза, но по достоинству смог оценить старания ювелира, что работал над ними. Никто не будет тратить столько времени на огранку какого-нибудь простого камушка, такого как лазурита или оникс. Как же захотелось повнимательней рассмотреть камни, но меня отвлек голос Толстяка. Он, кажется, хотел узнать, чем заплатили магу? Правильный ответ – драгоценные камни. Это та плата.
– Скажи, зачем ты решил вытащить этого паренька с поле боя? Живым? – спросил Толстяк, с улыбкой наблюдавший за этой сценой. – Помер бы и не было проблем.
– Захотелось, – зло сказал я. – Если это его выбор, то пусть валит на все четыре стороны. Плакать по нему не буду.
– Раз ушёл, то и говорить уже нечего, – спокойно согласился Тейт. – Туда ему и дорога.
– Вернётся, – неожиданно спокойно сказал я, убеждённый, что к утру Наранес Орин поменяет своё решение. Ещё бы знать, почему у меня появилась такая уверенность в этом? Вот не объяснить. Ты знаешь и всё. Может я так думал, потому что он сомневался, когда уходил в ночь? Не знаю. Но я был уверен в этом также, как и в том, что Земля – это планета Солнечной системы. Орину надо было убедиться, что его привычный мир разрушен и идти ему больше некуда. Вот тогда до него окончательно дойдёт мысль, что присоединиться к нам не самый плохой вариант.
– Ставлю золотой, что мы его больше не увидим, – с лихой икринкой в глазах сказал Тейт, обнажив свои белоснежные зубы в страшной улыбке и неожиданно открыв для меня ещё одну грань своей натуры. Толстяк был игроком. В самом плохом значение этого слова. Это я отчётливо прочитал в его глазах. Также как и понял, что он бы поставил последний сапог на кон.
– Поддерживаю, – ухмыляясь, сказал я. Как мне бы не хотелось участвовать в этом глупом споре, но пришлось. Слова сорвались с языка сами собой. Да и Тейт не дал бы мне уйти на попятную. Но я всё равно был уверен, что я выиграю в этом споре. У этого паренька не было того места, куда бы он мог податься. И когда он встанет на распутье двух дорог, то он, конечно же, вспомнит моё предложение и ухватится за него двумя руками. Не может его не принять.
– Что думаешь делать, Кристофер? – раздался вопрос от Толстяка.
– Остаюсь, – не стал скрывать я своё решение, кинув под голову вещмешок и накрывшись одеялом. В спину тут же воткнулось нечто острое, что оказалось камушком, который я выбросил подальше. Вновь накрывшись одеялом, я посчитал, что такая кровать не так плохо, как казалось мне в начале. Было довольно-таки удобно. Учитывая, что я лежал на толстом одеяле посреди леса.
Я свой выбор сделал, когда Гарет заговорил про будущие. Меня больше всего притягивал второй вариант. Так что ответ на его предложение я уже знал. Оставаться одному не пойми где мне не слишком хотелось. Чем бы я занялся? Я даже не знаю куда мне идти. Кто-то бы сказал, что все дороги открыты передо мной. И в какой-то степени он был бы прав, но без минимальных знаний об окружающим мире на сколько далеко мне удастся уйти?
Да даже если бы у меня были деньги. Я не знаю самого простого – цену товаров, а это самый важный навык в мире, где есть хоть какие-то зачатки капиталистической экономики. К примеру, есть у меня три серебряные монеты. Много это или мало? Что на них можно купить? Можно, конечно, это разузнать методом проб и ошибок, но уж лучше я аккуратно буду расспрашивать своих спутников и наблюдать за ними. К тому же остаться в обществе вооруженный людей было не самым плохим началом новой жизни. Особенно, когда я увидел, как легко она здесь прерывается. Картины с поля боя всё ещё появлялись перед глазами, когда я их закрывал. Надо было научиться пользоваться мечом. И где этому можно научиться как не отряде наёмников? Такой навык в этом мире уж точно будет не лишним.
Толстяк больше не заговорил, углубившись в свои мысли. А я изучал небо, раскинувшиеся темным покрывалом надо мной. На нём большим фонарём горел темно-синий шар спутника этой планеты. Эта громадина раза в два была больше нашей старушки-Луны и в сто тысяч раз прекрасней. Та серая глыбы голого камня висевшая на орбите Земли была блеклым подобием этого сияющего великолепия. Я завороженно смотрел на огромные массы воды, которые скорее всего и были причиной такого удивительного темно-бирюзового цвета. Они перемещались по поверхности спутника, образовывая огромные завихрение. За ними я и наблюдал, смотря как они спокойно закручиваются в огромные спирали и впадины.
